I.V. Korunets “Theory and Practice of Translation”

Internationalisms

By internationalisms are meant such language units which are borrowed from one and the same source language by at least three genealogically different languages in the same or similar lingual form and identical meaning (cf. долар, атом, інтерес, директор, база, стадіон, театр, фізика, etc.). International, however, may be not only words and phrases/word-groups, but also morphemes - prefixes, suffixes and even inflexions, nothing to say about root morphemes as the English or Ukrainian words fund фонд, gas ґаз, lord лорд, ohm ом, park парк, pound фунт, smog смоґ and many others.

These morphemes are conveyed with the help of the translator's transcription (i.e. either transliterated or transcribed) sometimes, through, the combination of both these methods may be and is employed.

These morphemes are conveyed with the help of the translator's transcription (i.e. either transliterated or transcribed) sometimes, through, the combination of boh these methods may be and is employed.

Among the most often occurring international affixes in English and Ukrainian are the following:I. Prefixes: апІі-/анти-, ех-/екс-, inter - i нтер-, t га n п s -/транс-, ul -

tr а-/ультра- ; as in antibody антитіло, export (v. експортувати,international інтернаціональний, transmission трансмісія,ultraviolet ультрафіолетовий.

II. Suffixes: - ar /- ap , - er /- ep , -і s t /-ист/-іст, - ssion /-сія, - ion /-ція ,etc. as in quasar/квазар, actor/актор, volunteer/волонтер,humanist/гуманіст, constitution/конституція, agression/агресія, humorist/гуморисі, etc.

III. Inflexions: -ит/-ум, (memorandum меморандум). - us /- yc , (radius радіус), -а/-а (formula формула), etc.

The lexicon of each developed language comprises a very large layer of foreign by origin words, word-groups/phrases and even a small number of sentences. These lexical and syntactic level units have been acquired by the borrowing languages to designate notions hitherto unknown in them. The bulk of these borrowed morphemes, lexemes and syntaxymes are found in many languages of a culturally, historically, and often geographically common area as Europe, the Middle East or the Far East. They are used to designate notions belonging to different domains of human knowledge or activity.

Hence, there is distinguished: a) the social and political terminology comprising the most commonly used political, economic, philosophical, historical, sociological units of lexicon (audit, bank, constitution, parliament, party, president, barter, sophism, etc.). Here also belong terms designating international law, diplomacy, numerous literary terms (cf. drama, poet, metaphor, epithet, hyperbole, etc.); b) natural history/sciences terminology (physics, mathematics, genetics, chemistry) used not only in special but also in scientific and popular works and in mass media (chemical/physical reaction, genes, pneumonia, etc.); c) numerous technical terms (names of machines and their parts: motor, carter, starter, accelerator, battery), as well as names of different means of transport (bus, metro, taxi) and communication (fax, telegraph, telex, radio, e-mail), etc.

These and other words and phrases of the kind are referred to as internationalisms, or more precisely genuine internationalisms. The latter never considerably change their lingual (orthographic or sounding) form nor their internationally established meaning. (Cf.: motor мотор, audit аудит, therapeutic терапевтичний).

The main characteristic feature of genuine internationalisms, whether single words or words-combinations, is their semantic singularity. It means that their lexical identity and orthographic similarity in the source language and in all target languages remains unchanged both at language level (when taken separate) and at speech level, i.e., when used in texts/speech.

Apart from many thousands of genuine international words and word-combinations, which retain in several languages an identical or similar lingual form and identical meaning, there exists one more group of international lexis called translation loan units of lexicon. These have also a generally common structural form (of word, word-combination) but rarely a similarity in their orthographic form or sounding. Loan internationalisms are mostly different terms designating scientific and technological notions, in the main: brake гальмо, citric add лимонна кислота', lead oxide окис свинцю; specific gravity питома вага; surplus value додана вартість; nonconducting непровідність; agreement узгодження; government керування, juxtaposition прилягання (gram.), etc.

Identification of International Lexicon Units As has been noted, the units of genuine international lexicon are identified on the basis of their common in different languages

lexical meaning and identical or only similar lingual form. Loan internationalisms, on the other hand, are identified mainly on the basis of their common sphere of use, their lexical meaning, functional significance and party - structural form.The identification of genuine or loan internationalisms presents no difficulty so far as the monosemantic language units are concerned. That is explained by the terminological nature of the signs, which are used to signify social, political, scientific, technological, cultural and other notions (cf. parliament, theatre, theory, poet, arithmetic, artillery, botany, phoneme, suffix, theorem, proton, volt, decimal fractions, space probe, management, motor, computer, internet, electricity, etc.). These and many other internationalisms are monosemantic words or word-combinations.which constitute a peculiar layer of lexicon in quite different languages. They are characterized by a similarity of their lexical meaning, by an identity or similarity in their orphographic and sounding form, by their denotative meaning and sometimes by their motivation. The meaning of these and a lot of other international words and

1

phrases/word-groups of the kind does not change in any other contextual environment. Consequently, their nature is constantly monolithic.

WAYS OF CONVEYING THE LEXICAL MEANING OF GENUINE INTERNATIONALISMS

From what has been pointed out concerning the nature and componential structure of genuine internationalisms becomes clear, that a faithful rendering of their lexical meaning often requires considerable attention on the part of translators. At any rate, in the process of their translation several factors have to be taken into consideration both at language level and at speech level. These factors imply the lingual form, the lexical meaning, the structure, the source of origin and the orthographic presentation of internationalisms in both the languages. As a result, expresing of meaning of some internationalisms may not always be termed «translation» proper since it is a regular and complete transplantation of the source language units to the target language (cf. atom атом, plan план, professor професор, algebra алґебра, poetnoem, etc). Besides, translating of international lexemes may sometimes depend on the established model stereotype according to which they are generally adopted in the target language. Taking into account various peculiarities of meaning and form of international lexemes, several ways of conveying their meaning can be suggested.1. Literal Translating of Genuine Internationalisms. It should be pointed out that the lingual form of all component parts in genuine international words and phrases is more often completely transplanted, when they originate from languages, whose orthographic systems have been arranged on phonetic principles. Hence, the authenticity of literal translating from languages as Latin, Greek, Italian, Ukrainian, partly Russian and Spanish will be always higher than that from the English or French languages, whose orthographic systems are based on the historical and etymological principles. It does not mean, however, that a less exact literal transplantation should be regarded as less faithful or inferior. Any of them is faithful enough when it conveys the form and meaning of internationalisms. In this view literal translating of genuine internationalisms should not be regarded as a mechanical substitution of each letter of the source language lexeme for a corresponding letter of the target language. In many a case a letter may be dropped or added (substituted for another) in the target language when it is not in full conformity with its sound or spelling systems. Nevertheless, there are many letter-to-letter transliterated genuine internationalisms in English and Ukrainian. Latin: angina анґіна, dentist дентист, symposium симпозіум, gladiator гладіатор, microscope мікроскоп, rector ректор; Greek: poet поет, micron мікрон, electron електрон, stadium стадіон, drama драма, theatre театр; Italian: macaroni макарони, pizza піцца, concerto концерт, duet дует, solo соло; Spanish: armada армада, tango танґ'о, El Dorado ельдорадо, embargo ембарго, etc.

2. Translating via Transcribing/Conveying the Sounding StructureMany genuine internationalisms are also faithfully rendered into the target language in their sounding form. This kind of translating

provides the rendition of the lexical meaning of a lot of internationalisms originating from English, French and some other languages, which have their orthographic systems based on other than phonetic principles. Cf.: English: boom бум, box бокс, yeans джинси, knock-out нокаут, leader лідер, га/с/рейд, round раунд, frac/стрек; French: boulevard бульвар, bouquet букет, bourgeoisie буржуазія, bureau бюро, drape драп, prize приз, pince-nez пенсне, etc.

3. Translating by Practical TranscribingInternational morphemes and lexemes are adopted in all languages according to the historically established traditions of their

own. These find their expression in stereotype models for each lexico-grammatical class of words. As a result, any international word, whatever the language of its origin and irrespective of the source language, from which it is translated, will have one and the same lingual and structural form in the target language. Thus, whether it is bankruptcy in English, bankerott in German, banqueroute in French or bancarotta in Italian, it will always remain «банкрутство» in Ukrainian. Hence, only some degree of likeness is retained between the lingual form of bankruptcy and its Ukrainian equivalent «банкрутство». The adopted word has obtained in the target language an orthographic, sounding and morphological/structural form, which is only similar to that of English, French, German, or Italian. This kind of adopting internationalisms is traditionally called «practical transcribing» or translator's transcription.

The number of internationalisms making up this group is comparatively small in the two contrasted languages. The bulk of international lexemes, when conveyed by way of practical transcribing, still retain a considerable degree of lingual and structural similarity in the two languages. These are first of all nouns of Greek and Latin origin and also some adjectives, adverbs and verbs. They may often differ considerably in their morphological structure, mostly taking additional affixal morphemes in Ukrainian: ambition амбіція, apathy апатія, condenser конденсатщ, devil диявол, diplomacy дипломатія, hierarchy ієрархія, lecturer лектор., vegetarian вегетаріанський, condense конденсувати, criticize критикувати, stabilize стабілізувати, seriously серйозно, economic економічніш, etc.

Translating of genuine and mixed-type international compounds is performed on the basis of and in accordance with the lingual form and structure of their componental parts. As a result, English international compounds can be rendered in the following ways:

a) with the help of corresponding compounds having the same international root morphemes as in the source language: electrobiology електробіологія, f/Vm-acfor кіноактор, gas-meter газометр, motor-cyclist мотоцикліст, radio-active радіоактивний, six-footer шестифутовий, etc.

b) by word-combinations consisting of the same componential parts as in the international English compound words but of different than in the source language morphological structure and nature of a componential part of speech: dance-music (N+N) танцювальна (adj.) музика, gas-collector газовий (а.) колектор, nerve-centre нервовий

2

(а.) центр, olive-coloured оливкового (а.) кольору, police-station поліційне (а.) відділення, radio-active element радіоактивний (а.) елемент, telegraph-line телеграфна (а.) лінія, etc. Thus, only radio-active and радіоактивний are adjectives in both languages.

Mixed-type compounds consisting of international and common Ukrainian root morphemes are translated in accordance with their complex nature. Their equivalents in Ukrainian, however, may be both compound words and word-combinations consisting of international and non-international (as in the original) component parts (or even simple words): gas-mask протигаз, taxi-cab таксі, river-basin басейн річки, toilet-table туалетний столик, torpedo-boat торпедний катер, turning-point поворотний пункт, etc.

4. Descriptive Translating of International Lexemes Many genuine international lexemes are semantically condensed and can be translated into the target language only in a descriptive way. Depending on the nature of the lexemes, their translation may have two somewhat different realizations:

a) the lingual form of the source language lexeme/s can be retained as the main lexeme/s of the target language word-combination/sentence: civilizable той (та.те), що піддається цивілізуванню/цивілізації; classifiable той (та,те), що піддається класифікації;barony 1 .володіння барона; 2.титул барона; energize викликати (збуджувати) енергію; examinee той, що екзаменується/складає іспит; golf-club 1. клуб гравців з ґольфу; 2. ключка для гри в ґольф;

b) the lingual form of the internationalism is not or can not be retained in the target language. It happens when the internationalism has not been adopted yet by the target language. Thus, the noun epilogue is a genuine internationalism in many European languages but the adjective epilogic derived from it, though semantically quite pellucid, is unknown in Ukrainian. Besides, some internationalisms can be substituted in the process of translation with the aim of achieving expressiveness (for the reasons of style) or for the sake of explaining their denotative meaning: deputize (v) виступати (бути представником) від когось; epilogic заключний, кінцевий; park (parking) ставити машину на стоянку; percenter лихвар («процентник»); twopenny нікчемний/копійчаний (вартий двох пенні).

5. Translating by Way of Synonymous Substitution An international lexeme of the target language can be often substituted in the process of translation for another international lexeme of synonymous or close to it (or of the same) meaning. The substitutions are mostly performed in larger context, though sometimes they may also be carried out at language level. This kind of substitution becomes possible due to the existence in the target language of internationalisms borrowed by it at different previous historical periods. Such international lexemes are of the same logico-grammatical/ lexico-grammatical class. The faithfulness of translation achieved through this kind of synonymous substitutions may be usually established in a text only, though it may partly be traced at the word-group level as well. This can be seen from the following examples: athletics гімнастика and not атлетика, diagram схема and not діаграма, phase період and not фаза, fashion paper журнал мод and not журнал фасонів, base фундамент and not база, committee комісія and not комітет, gangster бандит and not ґанґстер, standard еталон and not стандарт; ангар garage and not hanger, бульвар avenue and not boulevard, графік plan/diagram and not graph, естрада variety and not estrade, party line політичний курс and not партійна лінія. The use of such and the like forms of internationalisms is always predetermined, naturally, only by context.

Translating of Loan Internationalisms

Forming a common fund of lexicon in different languages of a geographical area, the loan units usually retain an identical/similar surface structure, i.e., form of a word, word-combination or sentence. Like genuine internationalisms, they are constantly appearing in different languages as a result of unceasing progress in various domains of science, technology and culture. A great many of international loans have long become an integral part of each language's lexicon. Despite all that, they preserve in each national language the unity of their componental parts, i.e., their structural peculiarly, an absolutely identical notional meaning and a common sphere of functioning: loud-speaker: Germ. Lautsprecher, Ital. altoparlante, Ukr. гучномовець, Russ. громкоговоритель; steam-engine: Germ. Dampfmaschine, Ital. macchina a vapore, Ukr. парова машина, Russ. паровая машина; long/short waves (radio), Germ, lange/kurze Wellen, Ital. onde lunge/corte, Ukr. довгі/короткі хвилі, Russ. длинньїе/короткие волньї, etc.

A bulk of international loan words and expressions are used to designate various grammatical, lexicological, stylistic and other notions. Depending on their nature, as well as on their denotative meaning and their sphere of functioning, international loan units can be rendered into Ukrainian in one of the following three ways:

a) by direct translation of the componential parts without changing considerably their structural form cf.: coefficient of efficiency коефіцієнт корисної дії, conjugation/declension дієвідмінювання/ відмінювання (слів); genitive/dative case родовий/давальний відмінок; personal/possessive pronouns особові/присвійні займенники; prepositional government прийменникове керування; compound nominal predicate складений іменний присудок; literal/ verbal translation буквальний/дослівний переклад, etc.

b) with the help of componential translation and some replacements, omissions or substitutions arising from the national peculiarities of the target language, i.e, depending on its stylistic mode of usage. Thus, the equivalent of the English set expression foreign trade is not іноземна торгівля but зовнішня торгівля, and living standardis not життєвий стандарт but життєвийр/вень. Similarly in other cases with single loan internationalisms. Cf.: homogeneous parts of the sentence однорідні члени речення but not частини речення; structure of matter is будова матерії but not структура матерії, national anthem is державний гімн but not національний гімн. Similarly with national serviceman військовослужбовець а не національний службовець and parts of speech are частини мови, but not члени мови.

3

c) with the help of descriptive translation as in the examples like: digital computer цифрова обчислювальна машина; compound/complex sentence складносурядне/складнопідрядне речення; involution (math.) піднесення до ступеня; pluralia tantum іменники, що вживаються тільки в множині; singularia tantum іменники, щовживаються тільки в однині; evolution (mathem.) винесення з-під радикала (витягнення кореня), common fraction (mathem.) простий дріб.

Национальные реалии, безэквивалентная лексика ( I . V . Korunets “ Theory and Practice of Translation ”)

UNITS OF NATIONALLY BIASED LEXICON AND WAYS OF THEIR TRANSLATIONEach nation in the course of its historical development acquires a great number of features characteristic of the nation only

and not pertained to any other, even to a genealogically related nation. The distinguishing features find their reflection in different aspects of material and spiritual life and are materialized in separate 151 words and word-groups designating national customs, traditions, folk rites and feasts, administrative or political systems, etc. They may also designate peculiar geographical, geological or environmental conditions of a nation's life. No less peculiar may also be the cultural or religious traditions of a nation often expressed through certain proper names or names of saints(cf. Ukrainian Івана Купала, Маковія, or Ireland's St. Patrick, Scottish tartan, American Uncle Sam or the British John Bull, the British Lion).

Culturally biased, i.e., nationally specific are often elements in a governmental or election systems of a country (cf. the administration, secretaries and undersecretaries or primary elections in the U.S.A.).

The monetary systems in most countries contain some nationally peculiar units as well (cf. shilling, penny, rouble, dollar, hryvnia). Culturally biased are mostly the titles of address and the ways of conduct, and, at last but not at least, some articles of clothing / footware (cf. the Scottish kilt, tartan, the Ukrainian вишиванка, кептар or the American Indians' moccasins).

Most peculiar are always national meals, beverages and even partaking of food, established as a result of a nation's agricultural traditions and consumption of peculiar products. The nationally biased notions as non-equivalent units of lexicon are also observed in some national systems of weights and measures (cf. English mile, ounce, Ukrainian верства, пуд). All in all, these notions are found in all languages, for example, in English: county, borough, butterscotch, custard, muffin, toffee, bushel, chain, furlong, inch, mile, pint, penny, shilling, pound, lady, mister, sir; lobby, speaker, teller (Parliament), Lord Chancellor, Number 10 Downing Street, Whitehall, etc. Ukrainian: кобзар, веснянка, коломийка, козак, запорожець, кептар, копа (яєць), пуд, січ, свитка, хата, лежанка, весільний батько, троїсті музики, вечорниці, борщ, вареники, галушки, кутя, медок, ряжанка, опришок, плахта, гривня; Russian: тройка, квас, щі, самовар, колхоз, совет (советский), спутник, Дума. The penetration of a nation's culturally biased specific notions into other national languages is realized in different historical periods through various channels and in most different conditions. The latter include first of all trade contacts in the process of which many notions are borrowed as designators for produce which they signify. The designators may be regular labels (or trade marks) like bacon, champagne, jam, jeans, Coca-Cola, corn-flakes, macaroni, vodka, spaghetti, sweater, tweed, whisky, pizza, etc.

Some other peculiar national notions /culturally biased notions can penetrate into the target language in the process of traditional bilateral economic and cultural contacts which may be maintained at different levels. The contacts in their turn may as well be multilateral which often facilitates an international circulation of some specific national notions pertaining to a certain language (or a number of languages). That was the way in which many a specific national term has become widely known (cf. Cossack/Kozak, steppe, bandoure/ pandore, hopak, polka, waltz, beefsteak, pudding, lunch, etc.).

Still other specific national notions become world-wide known through literary/historic works, through the press or by way of other mass media like the radio or television (cf. oasis, boycott, hryvnia, Labourist, pagoda, barter, management, picket, taboo, Tory, rickshaw, sauna, Soviet, etc.).

These and other specific national terms (and notions) found their way to different languages and in the course of some historical period many of them became internationalisms. Although some nationally specific notions signifying important or historical events or magnificent scientific/technological achievements may spread all over the world almost immediately, as it happened in 1825 with the Decembrists and later on with the Sovietisms like kolkhoz, kulak, collectivization, Gulag, cosmonaut and many others.

Therefore, the more important the specific notion is for a certain nation or the world as a whole and the more often it is used in everyday life of a community, the greater is the chance of its becoming an internationalism.

This is not the fate, however, of the overwhelming majority of other specific national notions in all languages, since the borders of a target language are open at any time only for the most important source language specific national notions. Hence, many specific notions referring to localisms i.e. being of exclusively local nature and circulation, remain within the boundaries of the national languages. They may sometimes be known even to a greater part of the national community. These may be archaic notions like the Ukrainian бунчук, виборний, осаул, тулумбас, сіряк or localisms like кулеша, плачинда, верета, пательня, бануш, etc. Besides, many other rather wide-spread and well-known specific notions within a national community may often be of minor importance for the target language communities, which live under different economic, social, cultural or geographical conditions. Our ordinary reader, for example, would pay little if any attention to the highly specific and unique for 153 every Englishman notions like latkes, kedgerel (meals), proctor or whip (Parliament), the Eton and Harrow match, Charring Cross, the East End, or Bloomsbury. These culturally biased names are often mentioned in English fiction, especially in the works by the British authors as Conan Doyle, J.Galsworthy, A.Cronin and others. Hence, the names have to be explained to our readers in the footnotes or in commentaries to the novels, e.g.:

They were off immediately, Автомобіль зразу ж рушив, і without interference, swinging вони без перешкод поїхали з out of the East End in the Іст-Енду в напрямку до direction of Bloomsbury центрального району (A.Cronin) Лондона - Блумзбері.

When the war broke out he had Коли вибухнула війна, він just left Eton... (J.Galsworthy) щойно закінчив /тон (середня школа для привілейованих).

The real meaning of the place names, having so much to say to any Londoner, is scarcely hinted to in the translations above. The East End, however, was and remains the workers' .part of London, whereas Bloomsbury as the central part of it was known

4

during the late 19th - the beginning of the 20th century for the group of poets critical of bourgeois moral and aesthetics. Eton, the private secondary school for well-to-do families in Great Britain, is also well-known in the country, though it may be unfamiliar to our readers. Hence, an additional explanation of the proper names in the target language becomes necessary. Many other culturally biased English and Ukrainian national notions are also to be explicated in this way, e.g.: bingo б/нго (азартна гра типу лото, популярна серед пристаркуватих і одиноких людей, особливо жінок)', gin джин (ялівцева горілка, використовується для приготування коктейлів); mackintosh тканина «макінтош» (водонепроникна); Merseyside Мерсісайд (Ліверпуль з навколишніми містами й поселеннями обабіч гирла р. Мерсі); muesly, (food) «мюзлі» (страва на сніданок із подрібнених пшеничних та інших зерен з сухими фруктами, горіхами, родзинками тощо); пуд pood measure of weight equal to 16,38 kg; рушник rushnyk, embroidered towel used in every folk rite in Ukraine; суботник subotnyk, voluntary unpaid work for the public good in the former USSR on days off (usually on Saturday).

The proper meaning of some other specific national units of lexicon can be rendered without preserving their original lingual form: moonlighter підробітник - той, хто підробляє у вільний час, переважно вечорами (від moonlight місячне світло); teller - 1. уповноважений, що агітує в день виборів на виборничій дільниці голосувати за кандидата своєї партії 2. обліковець голосів в англійському парламенті чи на будь-яких зборах; whip організатор партійної фракції в англійському парламенті.

The meaning of the above-given English and Ukrainian specifically biased national notions has not been conveyed by way of translation proper. They have simply been explained in the target language. Sometimes each or some of the components, making up the unit of specific national lexicon, can also be directly translated. And yet it may turn insufficient for faithful rendering of their sense. Then an explanation of the specific national notion is added: alphabet soup «азбучний суп» (суп з макаронів, що мають форму літер абетки); bilateral school «двобічна школа» (поєднує в собі два типи шкіл: напр., технічну й сучасну середню); the upper sixth старший шостий (випускинй шостий клас у середніх школах Великої Британії}. Many specific national notions, which have to be explicated in English, exist in Ukrainian as well: виховна година educational lesson (on good behaviour and morality of students in school); учнівські правила school regulations/rules of pupils' conduct/behaviour at school; класний журнал register/form register and record book; студком students' committee in Ukrainian higher educational establishments.

Very often, however, it may be difficult for a foreign student to guess the genuine meaning of a specific national unit of lexicon even from the seemingly transparent lexical meaning of its component parts. To avoid misunderstanding or ambiguity a further explication becomes inevitable: Athens of the North Північні Афіни (Едінбурґ); bipartite system двотипова система освіти Великої Британії (передбачає існування шкіл двох типів: класичних і середніх сучасних); cubbing полювання на лисиць (у якому беруть участь початкуючі мисливці й молоді собаки-гончаки); question time день запитань (у палаті громад від 14.45до 15.30 щодня від понеділка по четвер; відповіді дають прем'єр-міністр і міністри); privy purse «приватний гаманець» (асигнування з державного бюджету на утримання монарха Великої Британії).

Not infrequently national specific units of the source language lexicon belonging to the social and political domain can be recognized by the target language speakers due to the existence of partly similar notions in their mother tongue. These kinds of notion are available in English and in Ukrainian as well: new penny/shilling новий пенні/шилінг, the Order of Merit орден «За заслуги»', Scout leader вожатий бойскаутів] медаль «За бойові заслуги» the Medal for Combat Valour; «Орден Ярослава Мудрого» the Order of Yaroslav the Wise; «Орден княгині Ольги» the Order of St. Princess Olha; класний керівник class tutor/form master; табель успішності й поведінки pupil's report/record card; залік з англійської мови an English (language) test; складати залік з чогось to take a test in/ on some subject.

Despite the fact that the referential meaning of such and the like units of specific national lexicon may be either similar or at least closely related in English and Ukrainian (cf. class tutor/form master and класний керівник, залік test), they are still far from identical in their particular meaning. As a result, they can scarcely be substi tuted for each other in the target language, which points to the notions being nationally biased by their nature.

This is not so with many other notions which only at first sight seem to be different in English and Ukrainian but in reality they are quite similar and can usually be substituted for each other: box (in Christmas box) різдвяний подарунок (cf. новорічний подарунок); Department of Education and Science (Gr.Britain) міністерство освіти (і науки); Department of Industry міністерство промисловості; Department of Energy міністерство енергетики; extension course курси підвищення кваліфікації; extramural education заочне/вечірнє навчання; distant education дистантне навчання.

Apart from these there are a lot more units of lexicon which have generally the same referential meaning in both the languages in question. For example: pancake, financial year, pie and many others can be fully substituted at language level for Ukrainian млинець/ оладок, фінансовий рік, пиріг, etc. The difference between the notions in the two language is confined to some insignificant details. Thus, the financial year in Gr.Britain begins on April 1 and ends on March 31 the next year; pies are stuffed with minced steak-and-kid-ney meat or with onions/sweet mincemeat (mixture of currants, raisins, sugar, candied peeled apples, suet, etc.) and not with peas, beans, ground poppy seeds, soft cheese/curds or boiled rice as in this country. But: pop-corn кукурудзяні баранці is practically identical in English and Ukrainian.

The details are, naturally, essential for our students to know and should not be ignored, as they reflect the peculiarities of each nation's customs, traditions or its way of life. The notions like these, on the other hand, may be common in the English and Ukrainian or some other languages exclusively, which finds its explanation in the bilateral or multilateral influences to which all languages are constantly exposed as a result of cultural, political and trade contacts between their nations. Hence, the similarity if not identity in some meanings of a number of English and Ukrainian specific units of lexicon can not be treated as culturally/nationally biased, i.e., specific. Though it is not excluded that some of these notions may become specifically national in reference to certain languages of other than the European area.

A considerable number of nationally specific/culturally biased units of national lexicon have found their way to other languages in the lexical meaning and lingual form of the source language. It has happened as a result of borrowings and a long use of the source language units in the target language. Among the borrowings of the kind are some Ukrainian units of culturally biased/specific national lexicon as well. The most well-known of them are the mentioned already Cossack/Kozak, steppe and also borshch, Kyiv chicken, oblast, vulytsia, hryvnia. The English/American units of specific national lexicon, which have become internationalisms are many more. Amongst them are such well-known notions as бойкот, віскі, джентльмен, джинси, клуб, леді, мотель, нокаут, пікнік, пінчер, раунд, рекордсмен, ринґ, смокінґ, спікер, тариф, фут, ярд, джаз, рок-ен-рол, гот доґ.кока кола, чіпси, миля, Скотланд Ярд, etc.

5

As it may be observed, the units of culturally biased/specific national lexicon are rarely similar by their nature and meaning in either of the two languages. Consequently, there must also exist various approaches to expressing their meanings in the target language.

WAYS OF RENDERING THE MEANING OF THE NATIONALLY BIASED UNITS OF LEXICON

The choice of the way of approach to expressing the denotative meanings of the units of specifically national lexicon is strictly predetermined by some definite factors, which may be both of a lingual and extralingual nature. To these belong first of all the semantic and structural complexity (or similarity) of the units of the culturally biased specific national lexicon of the source language. As a result, 157 the methods of translating may also be predetermined by the specific notion being new and not yet quite known as well as by its long tradition of usage in the target language. The choice of the method of translating may partly be influenced by the sphere of circulation of the specific notion in the source language. Last but not least this choice can also depend on the translator himself and upon the aim or purpose of translating/interpreting. Hence, one may consequently assume the existence of several ways of conveying the lexical meanings of the culturally biased units of national lexicon. Each of these ways can be considered quite reliable, if it provides the faithful expression of the main and specific sense of the source language unit in the target language.

Since the nature, the structure, the sphere of employment and the denotative meaning of different culturally biased units of national lexicon are rarely of the same semantic «extension», their methods of translating can not be uniform either. Taking into account or rather depending on the afore-mentioned factors, the following methods of conveying the meaning of specifically national units of lexicon can be recognized as quite reliable:

I. By Transcription or Transliteration ExclusivelyThe units of the nationally specific lexicon, whose meanings are rendered at the phonological level, usually belong to genuine

internationalisms and comprise social and political units of lexicon in the main (cf. lord, lady, mister, shilling, kozak, hryvnia, etc.). This can be observed on the following examples: New classified rates per word Нові тарифи на рекламу в for ads in hryvnias in the Kyiv гривнях за слово в газеті Post. «Київ Пост».

2. By Transcription or Transliteration and Explication of Their Genuine Nationally Specific MeaningIn many a case the lingual form of a unit of nationally specific lexicon conveyed through transcription or transliteration can

not provide a full expression of its lexical meaning. Then an additional explication of its sense becomes necessary. It happens when the unit/ notion of the culturally biased lexicon is introduced in the target language for the first time or when it is not yet known to the broad public of the target language readers/listeners. The explanation may be given either in the translated passage/speech flow, where the culturally biased unit is used or in a footnote r- when a lengthy explication becomes necessary: They took her to the Tower of London. (Jerome K.Jerome) Downing Street is guarded outside by a single policeman. (London Illustrated) As the dawn was just breaking he found himself close to Covent Garden. (O.Wilde) He said that Wall Street and Threadneedle Street between them could stop the universe. (R.AIdington)

Вони показали їй стародавню лондонську фортецю Тауер. Резиденцію прем'єр-міністра Великої Британії охороняє один полісмен. Щойно стало розвиднятися, а він уже був неподалік від ринку Ковент-Ґарден. Він сказав, що Волл-Стріт і Треднідл-Стріт1 удвох (об'єднавши сили) спроможні зупинити всесвіт.

3. By Descriptive Explaining/Explication Only For some reason or other the orthographic form of a considerable number of sense units belonging to the nationally specific

lexicon of the source language can not be rendered into the target language. That happens mostly when the transcription/transliteration can not be helpful in expressing the sense of the culturally biased national unit, or when it might bring about an unnecessary ambiguity in the target language narration/text cf.: matron завгосп у навчальному закладі (суміщає економку і медсестру); Pilgrim Fathers Батьки-прочани - перші колоністи з Англії, що прибули 1620 року до Північної Америки на вітрильнику «Мейфлауер»;

4. By Translation of Componental Parts and Additional Explication of the Units of the Nationally Biased LexiconThe proper meaning of some specific units of the national lexicon can be faithfully rendered by way of regular translation of

all or some of their componental parts and explication of the denotative meaning pertaining to the source language unit. The combined approach in the treatment of this group of specific national lexicon units is called forth by the complexity of meaning inherent in the source language units. It is also due to the inadequacy of componental translation, which does not reveal the essentials that are absolutely indispensable for correct comprehension of the real meaning of the culturally biased lexical units of the source language.

Due to this way of rendering the meanings of this kind of units practically involves two simultaneous performances. The first is a regular translation of the main, if not all, componental parts and the next, which follows it, is a more or less exhaustive explanation of the essence pertained to the specific national element of the source language. The extent of the explanation in the target language is predetermined by the nature of the specific unit of national lexicon, by the purpose of translation, and also by some characteristic possibilities of the text in which the unit is used. When translating at language level (out of context) the explanation may be practically unrestricted: Battle of Britain Битва за Англію (повітряні бої англійської авіації з гітлерівськими бомбардувальниками над територією Великої Британії, особливо в районі Лондона і Південної Англії 1940-1941рр.); bull's eye бичаче око (круглий великий різноколірний м'ятний льодяник); collective membership тимчасове колективне членство в лейбористській партії (наприклад, на час виборів) профспілок, кооперативних товариств; члени цих організацій автоматично стають членами лейбористської партії); ginger ale, імбірний ель/імбірне ситро (базолкогольний газований напій); inner Cabinet «внутрішній кабінет» (кабінет у вузькому складі) до якого входять керівники найважливіших міністерств на чолі з прем'єр-міністром.

Such and the like explanations can not, naturally, be made in the text of a translation, hence they are given usually in the foot-

6

notes:«Well, I can tell you anything «Ну, я тобі можу розповісти that is in an English bluebook, все, що написано в

англійській Harry.» (O.Wilde) «Синій книзі. »1 Labour Day was past, but День Праці2 був позаду summer still pressed down on (минув), а літня спека the city. (M.Wilson) продовжувала зморювати. Frances wanted very little: а Франсіс хотіла зовсім небагато: salad, toast melba, no wine, салат, грінки «мельба»3, без only ice water. (A.Cronin) вина, а тільки воду з льодом.

5. By Ways of Word-for-Word or Loan TranslationWhen the componential parts making up the units of the nationally specific lexicon are at the same time the main transparent

bearers of their proper sense expressed through their meaning, a faithful translation of such sense units may be achieved either by way of word-for-word translation or by way of loan translation. Each of these ways can be well exemplified in English and Ukrainian.

A. Translated word-for-word are the specific national units of lexicon as first (second, third) reading перше (друге, трете) читання (офіційне внесення законопроекту в англійський парламент); secondary grammar school (середня граматична школа); стінгазета wall newspaper; студентське наукове товариство Students' Scientific/Research Society; щоденник (учнівський) student's record book.

В. The denotative meaning of many units of the specific national lexicon may be rendered by way of loan translating as well: from English: Salvation Army (USA, Gr. Britain) Армія порятунку; the Order of the Garter/of the Bath орден Підв'зки/Лазні; the Order of St. Michael and St. George орден св.Михаїла і св.Георгія; fan club клуб прихильників/уболівальників (артиста, спортсмена тощо); from Ukrainian: орден Ярослава Мудрого the Order of Yaroslav the Wise/Yaroslav the Wise Order; орден св. княгині Ольги Київської the Order of St. Olga Princess of Kyivan Rus. The denotative meaning of these and many other English/Ukrainin specific units of national lexicon of the kind will undoubtedly be correctly understood by the target-language speakers. And yet neither of the two ways of translating can often provide an exhaustive expression of all the extralingual details of meaning inherent in most of the units in the source language. Thus, the aim and purpose of issuing our «wall newspaper», which was a regular practice in all state institutions of the former USSR as well as in this country today would scarcely be understood by the British or Americans. Neither do most of our people understand the whole complexity of meaningful semes pertained, for example, to the British Order of the Bath. Hence, such culturally biased notions are to be explicated more detailed in the target language. .

A considerable number of specific units of the national lexicon, both in English and in Ukrainian, consist of the component parts with seemingly transparent lexical meaning. But when conveyed verbally or word-for-word, however, they may lose their proper meaning together with their nationally specific nature. That happens, because the real connotative meaning inherent in the seems, bearing the national peculiarity can not be achieved via these methods of translation. For example, the «House of Lords» when translated as будинок лордів completely perverts the real meaning of the collocation as «House» here, like in the «Upper House» (or simply the «House» when capitalized) always preserves the connotative meaning of палата. Likewise with the «House of Commons» where both components are also endowed with a nationally peculiar meaning and can not be translated as будинок простих людей but only as «Палата громад».

6. Translating by Means of Semantic AnalogiesDespite the differences in economic, social, political, cultural and in many cases also geographical/environmental conditions,

under which the nation of the source language and that of the target language develop, some peculiar notions in both the languages may be identical or similar/analogous in their meaning and functioning. It happens due to the existence of common routine or habitual actions, common occupations, social services, food, etc., in these two language communities.

The appearance of analogous units in the national layer of lexicon of different languages may also be the result of bilateral or multilateral contacts and influences to which the nations may have been exposed for centuries. Consequently, similar/analogous national notions in different languages may appear as a result of direct or indirect (through an intermediary language) borrowings. No wonder that analogous units of national lexicon directly correlate in the source language and in the target language in their denotative meaning and mostly in the common sphere of their functioning - social, cultural, political, etc. Though far from all the analogies ever possess the absolute complexity of meanings inherent in the source language units. The connotative divergences and sometimes the spheres of use may not always fully coincide in the target language as can be seen from the following few examples. English: the City/Town Board of Education міський відділ освіти; pop com кукурудзяні баранці; gingerbread імбірний пряник, коврижка; shop-steward цеховий староста (голова профкому); stewed fruit узвар/компот; Well done! Well done! (sports) Мо-лод-ці! Мо-лод-ці!; come! come! Вгамуйся, заспокойся/ цить, цить, не плач. Ukrainian: залік preliminary/qualifying test/examination; дипломна робота graduation essay/project; курсова робота yearly essay/project; доцент principal lecturer/ reader, associate professor; курси вдосконалення refresher course; підвищення кваліфікації in-service training course; кватирка hinged window pane/pilot window; консультація tutorial.

Национальные реалии, безэквивалентная лексика (С. Влахов, С. Флорин «Непереводимое в переводе»)

Реалия-предмет и реалия-слово

Само слово «реалия» — латинское прилагательное среднего рода множественного числа (realis,-e, мн. realia — «вещественный», «действительный»), превратившееся (в русском и болгарском языках) под влиянием аналогичных лексических категорий в существительное женского рода. Им обозначают (главным образом в филологических текстах) предмет, вещь, материально существующую или существовавшую, нередко связывая по смыслу с понятием «жизнь»; например, «реалии европейской (общественной) жизни». Согласно словарным определениям, это «всякий предмет материальной культуры», «в классической грамматике разнообразные факторы... такие как государственное устройство данной страны, история и культура данного народа, языковые контакты носителей данного языка и т. п. с точки зрения их отражения в

7

данном языке», «предметы материальной культуры, служащие основой для номинативного значения слова»'.

С другой стороны, в переводоведении термином «реалия» обозначают большей частью с л о в а , называющие упомянутые предметы и понятия. В терминологии, связанной с реалиями, это далеко не единственное несоответствие.

Р е а л и я - п р е д м е т , даже в рамках страноведения, имеет широкое значение, которое далеко не всегда укладывается в рамки реалии-слова, будучи элементом внеязыковой действительности (см. также ч. II, гл. 10); р е а л и я - с л о в о как элемент лексики данного языка представляет собой знак, при помощи которого такие предметы — их р е ф е р е н т ы — могут получить свое языковое обличие. По-видимому, чтобы внести ясность в этот вопрос, некоторые авторы2 стараются уточнить понятие, употребляя наряду с термином «реалия» и «реалия-слово».

РЕАЛИИ В ЛИНГВИСТИКЕ

Как языковые средства художественного изображения, реалии представляют собой языковые единицы, которыми в одинаковой степени пользуются как писатели, авторы оригинальных художественных произведений, так и переводчики беллетристики. Приступая к разбору реалий как языковых единиц, мы должны уже здесь разделить их на «свои» и «чужие» (см. гл. 5). «Свои реалии»— это большей частью исконные или давно освоенные языком слова, не отличающиеся по форме от любых других; такие слова не нуждаются в особых объяснениях. Поэтому предметом настоящей главы являются прежде всего «чужие реалии»

На вопрос, к к а к о й к а т е г о р и и я з ы к о в ы х с р е д с т в следует отнести реалии, специалисты не дают однозначных ответов.

1. В нашем понимании реалии — т о л ь к о с л о в а ; добавление в этом случае (в скобках) «и словосочета-ния>> — означает, что к реалиям на общем основании можно отнести, по выражению Е. М. Верещагина и В. Г. Костомарова, «номинативные словосочетания»', то есть такие сочетания слов, которые семантически равны слову: если мы считаем реалиями такие слова, как стортинг или кортесы, то логично причислить к ним и болгарское Народное собрание и монгольский Великий народный хурал. Из 132 единиц, приведенных в «словариках» Н. В. Гоголя (списки украинизмов), имеется только 4 таких сочетания: лысый дидько (домовой), голодная кутья (сочельник), петровы батоги (трава) и тесная баба (игра).

Реалией может быть номинативное, то есть назывное, словосочетание еще и потому, что к реалиям мы обычно приравниваем к а л ь к и , нередко представляющие собой именно такие словосочетания.

Часто, когда идет речь о фразеологических единицах (ФЕ) в качестве реалий, подразумевают и 1) обычные устойчивые словосочетания всех типов, в том числе идиомы, пословицы и поговорки, многие из которых обладают сами по себе характерной национальной и/или исторической окраской, и 2) ФЕ, в компонентном составе которых имеются реалии (см. ч. II, гл. 1).

Другой формой реалий являются с о к р а щ е н и я (аббревиатуры). Включение их в число реалий также логично, поскольку они представляют собой стянутые в одно «слово» (многие и стали словами — вуз, собес, загс) номинативные сочетания (см. ч. II, гл. 9).

2. Говоря о форме, следует упомянуть также о фон е т и ч е с к о м и г р а ф и ч е с к о м облике транскрибируемых реалий. Транскрипция предполагает перенесение слова в текст перевода в форме, фонетически максимально приближенной, если не идентичной той, которую оно имеет в исконном для него языке, но не непременно ИЯ — языке, откуда его берет переводчик.Решение вопроса о форме заимствованной реалии зависит от того, фигурирует она в словарях ПЯ (словарная реалия) или нет. Словарные реалии входят в лексический состав ПЯ и, стало быть, уже обладают определенной формой, официально зафиксированной правилами фонетики и орфографии данного языка. Эта форма, однако, может в той или иной мере отличаться от исконной— хотя бы уже из-за неодинаковых фонетических систем языков, различных алфавитов и т. д.

Практический вывод в этом отношении один: чтобы не изобретать велосипеда заново, транскрибируя реалию в уже утвердившейся в ПЯ форме, переводчик должен чаще обращаться к словарям.

Не будем касаться случаев, когда принятая, утвердившаяся форма реалии слишком далека от оригинальной или по другим причинам не удовлетворяет переводчика: изменения в раз принятой транскрипции имеют свои «за» и «против», обсуждение которых не входит в задачи нашей работы.

3. Говоря о фонетической форме реалий, следует сказать несколько слов об у д а р е н и и . Вводя в текст новую реалию, незнакомую читателю, переводчик хорошо сделает, если хотя бы при первоначальном ее употреблении отметит ударную гласную; в противном случае бывает, что у читателя на всю жизнь остается в памяти искаженное иностранное слово.

Эта «акцентологическая сторона» формы реалии очень важна для перевода с б л и з к о р о д с т в е н н ы х я з ы к о в , так как в сознании среднего читателя лексическая близкость единиц как бы предполагает и близость фонетическую, и слово в результате произносится по законам не ИЯ, а ПЯ, причем, естественно, ударение может оказаться не на месте. Попадая в тексты средств массовой информации, искаженные реалии получают массовое же распространение и закрепляются в ПЯ настолько, что исправить произношение обычно невозможно. Таким приблизительно путем вошли в болгарский язык баба яга (с ударением на первом слоге), трепак и гопак (с ударением тоже на первом слоге), кикимора (с ударением на предпоследнем слоге) и т. д.

Сказанное об ударении касается отчасти и словарных реалий— тех, которые, по мнению переводчика, читатель может не знать.

8

Грамматическая форма реалий

Грамматическая форма реалии связана в первую очередь с определением ее принадлежности к данной части речи, к различным грамматическим категориям, и, естественно, с возможностями формообразования.

1. Все наблюдения показывают, что как ч а с т ь р е чи реалия, подобно термину, в подавляющем числе случаев — и м я с у щ е с т в и т е л ь н о е . На это указывает наличие одних лишь существительных в «словариках» Н. В. Гоголя, так же как в подобном списке японских слов, приложенном к сборнику произведений Я. Кавабата ', в ряде комментариев к русским переводам с болгарского и т. п. Это обусловлено предметным содержанием реалий как особого класса лексики, что хорошо видно из нашей дефиниции и классификации.

В отличие от терминов, среди реалий почти не встречаются отглагольные существительные, что объясняется отсутствием в содержании реалий «опредмеченного действия» (С-СЛТ).

При таком положении вопрос принадлежности реалий к другим частям речи представляется в следующем виде.

Самостоятельные, непроизводные реалии среди других частей речи нам не встречались, а реалию-служеб-ное слово даже трудно себе представить. Что касается производных от реалий частей речи, какие бы они ни были, то они, разумеется, должны сохранить, если не полностью, то хоть отчасти свой национальный или исторический колорит, независимо от того, будем мы их называть реалиями или нет.

Особую группу таких производных составляют о т ы м е н н ы е п р и л а г а т е л ь н ы е , генетически связанные с реалиями. Возьмем прилагательные от некоторых характерных реалий-мер: вершковый, аршинный, саженный, верстовой, фунтовый, пудовый и реалий-денег: копеечный и рублевый. В общем, значение большинства из них непосредственно связано со значением реалии, от которой оно произведено: «длиною (весом, достоинством, стоимостью) в один вершок (аршин, фунт, пуд, рубль) или одну сажень (копейку)». В прямом значении это о т н о с и т е л ь н ы е п р и л а г а т е л ь н ы е , большей частью не имеющие эквивалентов-прилагательных в других языках; на каждый язык они переводятся в зависимости от его грамматической системы: на болгарский, французский и иногда на английский — самой реалией (обычно в транскрипции) с предлогом «от», de и of, на английский и немецкий — реалией в качестве компонента сложного слова, иногда со словами: фр. valant, англ, worth, нем. wert («рублевые папиросы», англ, one-rouble cigarettes, фр. cigarettes d'un rouble, нем. Rubelzigeret-ten, болг. «цигари от една рубла»). Так как в данном случае существительное рубль не отличается от прилагательного рублевый по своему семантическому содержанию, а национальный колорит остается неизмененным, трудно оспорить принадлежность таких слов к классу реалий.

Таково же приблизительно положение с п р и т я ж а т е л ь н ы м и п р и л а г а т е л ь н ы м и ; семантически они не отличаются от форм «родительного принадлежности»— типа совхозный, помещичий, канцлерский, фара-онский, балалаечный (оркестр), былинный (склад), махорочный (дым). И здесь в переводах подавляющего большинства прилагательных будут фигурировать реалии-существительные (или, как в английском, прилагательные, имеющие форму существительного): shock worker achievement, болг. «дим от махорка» и т. д.

Итак, независимо от того, будем мы считать прилага¬ельные, произведенные от реалий, реалиями или нет, обращаться с ними при переводе следует чрезвычайно осмотрительно: даже при утрате значительной доли на¬циональной окрашенности или временной патины, в самих словах сохраняется достаточно аромата места и эпо¬хи, чтобы заставить переводчика отказаться от нейтраль¬ных замен.

2. Войдя в ПЯ, одни из чужих реалий полностью ак-климатизируются на новом месте и, чувствуя себя как дома, начинают пользоваться всеми правами и испол-нять все обязанности хозяев, т. е. получают определенный род (существительные) и способность изменяться, в зависимости от роли в предложении, по падежам и числам (ср. такое относительно новое в русском языке слово, как хунвейбин). Другие, благодаря своей форме, отличающейся от формы, присущей словам ПЯ, оказываются менее гибкими и «контактными», приживаются труднее и остаются в категории несклоняемых, как например, дацзибао; большинство этих слов — среднего рода.

Многие транскрибированные реалии получают в ПЯ вполне правильные формы рода и числа: рубль в английском множественном числе roubles, в немецком Rubels, во французском roubles; копейка приобрела во французском форму мужского рода kopeck и, соответственно, множественное число kopecks. Правильно транскрибированное на болгарском кану употребляется с постпозитивным артиклем в единственном числе кануто, а во мно¬жественном числе канутата, что звучит достаточно нескладно.

3. Одним из показателей «освоенности» чужой реалии в ПЯ может быть ее способность к репродукции. Примером может служить слово ковбой. Войдя в русский язык как существительное мужского рода первого склонения (по правилу — как существительные с окончанием на - и ) , оно, вместе с тем, образовало прилагательное ковбойский (например, «ковбойская рубашка») и существительное ковбойка (в том же значении).Реалии: В нашем понимании это слова (и словосочетания), называющие объекты, характерные для жизни (быта, культуры, социального и исторического развития) одного народа и чуждые другому; будучи носителями национального и/или исторического колорита, они, как правило, не имеют точных соответствий (эквивалентов) других языках, а, следовательно, не поддаются переводу <ша общих основаниях», требуя особого подхода.

КЛАССИФИКАЦИЯ РЕАЛИИ

I. Предметное деление.II. Местное деление (в зависимости от национальной и языковой принадлежности).

III. Временное деление (в синхроническом и диахроническом плане, по признаку «знакомости»).IV. Переводческое деление.

9

I. Предметное деление

Упомянутое выше расширение классификации распространяется и на предметное деление. Изменения, внесенные в него, сводятся к большей детализации, соответственно увеличению числа рубрик, к изменению отнесенности отдельных единиц к той или иной из них, к перенесению реалий в другие категории «непереводимого» (при сохранении за многими их статуса реалий).

А. Географические реалии

1. Названия объектов физической географии, в том числе и метеорологии: степь, прерия, пампа, пушта; сопка, сырт; солончак; фиорд; вади, кобы, крики; самум, мистраль, горняк, южняк, развигор, торнадо.

2. Названия географических объектов, связанных с человеческой деятельностью: польдер, крига, язовир, грид, арык, чалтык.

3. Названия эндемиков: киви, снежный человек, йети, пицундская сосна, секвойя, корковый дуб.Реалии группы географических (связанных в первую очередь с физической географией и ее разделами или смежными науками — ботанической географией, зоогеографией, палеогеографией и т. п.), в особенности п.п. 1 и 3, стоят ближе всего к терминам; поэтому и четкое их отграничение практически невозможно.

Б. Этнографические реалии

Толкуя слишком узко понятие «этнография», в нашей прежней классификации мы недостаточно обоснованно связали этнографические реалии с географическими. Поскольку этот термин намного более емок, здесь мы сочли возможным включить в группу этнографических реалий большинство слов, обозначающих те понятия, которые действительно принадлежат науке, «изучающей быт и культуру народов», «формы материальной культуры, обычаи, религию», «духовную культуру», в том числе искусства, фольклор и т. д.

1. Быт:

а) пища, напитки и т. п.: щи, чебуреки, баница, пирог, пай, спагетти, эмпанадос, кнедли; мате, кумыс, эль, бо-за, 'сидр, цуйка, чихирь; бытовые заведения (общественного питания и др.): чайхана, таверна, пирожковая, салун, драгстор, бистро, шкембеджийница; хамам, сауна, термы.

б) Одежда (включая обувь, головные уборы и пр.): бурнус, кимоно, куладжа, дхоти, сари, саронг, сукман, тога, чембары; варежки, унты, мокасины, лапти, царву-лы, улы, черевики; сомбреро, кубанка, шлык, купей, мурмолка, чалма, фередже, паранджа; украшения, уборы: кокошник, фибула, пафты, верик, синцы, пендара.

в) Жилье, мебель, посуда и др. утварь: изба, хата, юрта, иглу, вигвам, чум, бунгало, сакля, тукуль, хасиенда (гасиенда); горница, одая, девичья, буржуйка (печка); ракла, софра; гювеч, амфора, ибрик, чапура, бомбилья; кубышка, куманец, стомна.

г) Транспорт (средства и «водители»): рикша, фиакр, кэб, тройка, нарты, ландо, паланкин, пирога, катамаран, джонка; рикша, ямщик, каюр, кэбмен, гондольер.

д) Другие: саквы, махорка, ароматные палочки, базовый санаторий, дом отдыха, путевка, кизяк.

2. Труд:

а) Люди труда: передовик, ударник, бригадир, табельщик, фермер, гаучо, консьержка, дворник, дхоби, беркут-чи, феллах, грум, теляк.

б) Орудия труда: кетмень, мачете, бумеранг, кобылка, губерка, лассо, болеадорас.в) Организация труда (включая хозяйство и т. п.): колхоз, ранчо, латифундия, главк, агрокомплекс, бригада, еснаф,

гильдия; лапаз, керхан, зенн, мандра.

3. Искусство и культура:а) Музыка и танцы: казачок, гопак, лезгинка, краковяк, тарантелла, хоро, раченица, хоруми, хорал, канцонетта,

блюз, конфу, рил, хали-гали, хоппель-поппель.б) Музыкальные инструменты и др.: балалайка, тамтам, гусли, гусла, кавал, кастаньеты, най, банджо, гаме-лан,

сямисэн, сэрге, хура.в) Фольклор: сага, былина, руна, касыды, баяты, газели, частушки; витязь, богатырь, батыр. (Фольклорные понятия

тесно переплетаются с мифологическими — см. п. «и».)г) Театр: кабуки, но, комедиа дель арте, мистерия, хэппенинг, арлекин, коломбина, петрушка, каспер, панч,

полишинель.д) Другие искусства и предметы искусств: икэбана, сино, маконда, чинте, пеликены, халище.е) Исполнители: миннезингер, трубадур, акын, менестрель, скальд, кобзарь, бард; скоморох, гейша, гетера, ояма.ж) Обычаи, ритуалы: мартеница, проштапалник, коляда, конфирмация, баннз, вендетта, церемония тя-но-ю

(чайная церемония); сурвакар, кукер, ряженые, тамада; заговезни, масленица, маттанца, задушница, рамазан.з) Праздники, игры: Первомай, День Победы, холи, джатра, мела, пасха, коледа, День благодарения, лапта,

городки, крикет, тарок; городошник, питчер.и) Мифология: леший, Дед Мороз, тролль, валькирия, гурия, сомодива, таласым, вурдалак, эльф, гном, Баба Яга,

ракшас, пена, Сынчо, песочный человечек, вер-вольф, ковер-самолет, жар-птица.

10

к) Культы — служители и последователи: лама, ходжа, ксендз, аббат, шаман, бонза; гугеноты, хлысты, мормоны, богомилы, квакеры, дановисты, дервиш, хадж; хультовые здания и предметы: мечеть, пагода, костел, синагога, скит; распятие, мани, молитвенное колесо.

л) Календарь: вайшак, саратан; вересень, червень, баба марта, голям сечко, санкюлотиды, горештници, бабье лето.

4. Этнические объекты:

а) Этнонимы: апах, банту, гуцул, кафр, копт, ремба-ранка, тотонаки, баски, нганасаны, казах.б) Клички (обычно шутливые или обидные): кацап, хохол, кокни, помак; бош, фриц, шваб; лингурин, гринго,

горилла, ястребы, ангрез.

В1 Названия лиц по месту жительства: тарасконец, габровец, абердинец, овернец, кариокас, канака, шоп.

5. Меры и деньги:

а) Единицы мер: аршин, фут, сажень, ярд, ли; пуд, ока, чи; десятина, акр, морген; кварта, четверть, бушель; локоть, гаш, чоперек.

б) Денежные единицы: лев, стотинка, рубль, копейка, лира, талант, франк, сантим, песета, песо; тугрик, куруш, меджидия.

в) Просторечные названия тех и других: осьмуха, сотка юзче, четвертинка, четвертная, половинка; целковый, пятак, п'етаче, двушка, трешка (трешница), полушка, червонец, гривенник, дайм, никел.

В. Общественно-политические реалии

1. Административно-территориальное устройство:

а) Административно-территориальные единицы: губерния, область, департамент, графство, арат, джилла, околия, кааза, вилайет, кантон, воеводство.

б) Населенные пункты: аул, станица, махала, хутор, бидонвиль, стойбище.в) Детали населенного пункта: аррондисман, сук,ме-дина, кремль (не московский), зума, променад(а), кор-зо,

старгало, ларго, ряд, чаршия.

2. Органы и носители власти:

а) Органы власти: Народное собрание, Великий народный хурал, стортинг, кнессет, кортесы, меджлис, сейм, риксдаг; вече, дума, рада; муниципалитет, исполком, верхняя палата; панчаят.

б) Носители власти: канцлер, хан, царь, шах, дож, фараон, инка; лорд-мэр, шериф, визирь, гетман, аль-ка(ль)д, кмет, кабака, сарпанч, капитан-регент.

3. Общественно-политическая жизнь:

а) Политическая деятельность и деятели: большевики, эсдеки, троцкисты; перонисты, тупамарос; ку-клукс-клан, бэрчисты; виги, тори, круглоголовые, пресвитериане, индепенденты, левеллеры.

б) Патриотические и общественные движения (и их Деятели): партизаны, гезы, хайдуты (не «гайдуки»), карбонарии, маки, клефты; слависты, западники, славянофилы; Красный Полумесяц.

в) Социальные явления и движения (и их представители) : прогибишн, паблисити, бизнес, военно-промышленный комплекс; нэп, нэпман, лобби, лоббист, толкач; болельщик, запалянко, тиффози, торсидор, навияч; стиляга, петитерос, суинг, хиппи, рагар, кибиц (нем.), кибик (болт.).

г) Звания, степени, титулы, обращения: кандидат наук, бакалавр, заслуженный деятель культуры, народный учитель, лисансье, агреже; князь, принц, граф, барон, герцог, лорд; столбовой дворянин, статский советник; мистер, сэр, сир, мадам, барышня, фрекен, герр, масса; попечитель, бидл, уип.

д) Учреждения: облоно, наркомпрос, загс; торгпредство, комитет искусства и культуры, золотой стол, пробирная палатка.е) Учебные заведения и культурные учреждения: десятилетка, изба-читальня, колледж, келийное училище, лицей, медресе;

кампус, аула.ж) Сословия и касты (и их члены): дворянство, мещанство, купечество; юнкерство, третье сословие, джентри; гранд,

юнкер, дворянин; варна, брахман, кшатрия, вайшия, шудра, пария, или неприкасаемый; самурай; барин, мужик, феллах.з) Сословные знаки и символы: красное знамя, пятиконечная звезда, белая лилия ( f leur de lis); полумесяц, свастика,

конский хвост; данеброг, юньон джек.

4. Военные реалии:

а) Подразделения: легион, чета, фаланга, табор, сотня, орда, легия, когорта.б) Оружие: арбалет, аркебуза, мушкет, ятаган, катюша, фау, ханджар, таран, финка.в) Обмундирование: шлем, кольчуга, кивер, ментик, темляк, гимнастерка, китель, бушлат, чекмень.г) Военнослужащие (и командиры): атаман, есаул, сотник, десятник, севастократор, катепан, сардар, прапорщик,

гардемарин, янычар, башибузук, драбант, унтер, фельдфебель, урядник, станичный; драгун, кирасир, пластун.В конце предметной классификации хотелось бы напомнить, что дальнейшее распределение — по месту и по времени —

касается т е х же реалий, только рассмотренных под другими углами зрения.

11

II. Местное делениеНаименование классификации «по месту» несколько условно, поскольку реалии отнесены к той или иной рубрике

не строго по местному признаку, а с учетом двух неразрывно связанных и взаимообусловленных критериев: 1) национальной принадлежности обозначаемого реалией объекта — ее референта — и 2) участвующих в переводе языков. Несмотря на схематичность постановки вопроса, эта часть нашей классификации может дать некоторое представление об обусловленности перевода реалии местом (в самом широком смысле слова — страна, народ, город, племя и пр.) и языком (ИЯ и ПЯ)-

Б. В плоскости пары язы¬ков:1. Внутренние реалии2. Внешние реалииОпираясь на специфику перевода — «средство обще¬ния в плоскости двух языков» — и логическую

последовательность переводческого процесса — «воспринять — воспроизвести», — можно сказать, что наиболее целесообразной основой для такого деления представляется не строго местный, т. е. экстралингвистический, а скорее языковой принцип, который позволяет в первую очередь рассматривать реалии 1) в плоскости одного языка, т. е. как свои и чужие, и 2) в плоскости пары языков, т. е. как внутренние и внешние. В зависимости от широты ареала, т. е. от распространенности, употребительности, свои реалии могут быть национальными, локальными или микрореалиями, а чужие — интерна-циональными или региональными. Таким образом, наша схема деления реалий по месту и языку приобретает следующий вид:

А. В плоскости одного языка:1. Свои реалии:а) Национальныеб) Локальныев) Микрореалии2. Чужие реалии:а) Интернациональныеб) Региональные

А. В плоскости одного языка

В плоскости одного языка реалия представляет собой лексическую единицу с указанными выше качествами. Здесь первый практический вопрос касается ее распознавания в ИЯ, причем свои реалии распознать бывает намного труднее.

1. Свои реалии — это большей частью исконные слова данного языка. Таковы в рус. самовар, боярин, совет, комсомолец; в болг. баклица (своеобразной формы фляга для вина), гега (длинная пастушья палка с крючком на конце), кавал (народный духовой инструмент наподобие свирели); в англ, хиит (heath —пустошь, болотистая местность, поросшая вереском), эль, правильнее эйл (ale — светлое английское пиво); в нем. бюргер, хойриге (Heurige — молодое вино и связанные с ним празднества в Вене), вермахт (Wehrmacht); во фр. фиакр (fiacre — легкий экипаж, извозчик), бош (boche — презрительная кличка немцев) и т. д.

Нередки, однако, и з а и м с т в о в а н и я из других языков, вошедшие в язык в разное время и разными путями, которые по их восприятию читателем подлинника ничем не отличаются от исконных. Характерными в этом отношении являются, например, турецкие (и персидские) слова в болгарском языке, обозначающие типично болгарские объекты: чорбаджия, гювеч, ямурлук; русские слова тюркского происхождения: тарантас, тайга, сырт, саксаул, кибитка. Нетрудно было бы указать аналогичные случаи и в других языках.

2. Чужие реалии — это либо заимствования, т. е. слова иноязычного происхождения, вошедшие в словарный состав языка, либо кальки, то есть поморфемные или пословные переводы наименований чужих для данного народа объектов, либо транскрибированные реалии другого языка, часто своего рода окказионализмы или неологизмы. Примерами чужих реалий могут быть рум. брынза в русском языке, ам. бизнес —в русском и болгарском, рус. спутник — чуть не во всех европейских языках и т. д.

Б. В плоскости пары языков

В плоскости пары языков реалии рассматриваются главным образом с точки зрения перевода, являясь, следовательно, предметом всей первой части работы. Кроме того, вопрос этот тесно связан и с лексикографией и с любым сопоставительным изучением языков. Отмечаем это по поводу удачного, на наш взгляд, деления В. П. Берковым чужих реалий (в терминологии авто- оа — «экзотизмов») на внешние и внутренние1, целесообразное, по его словам, «для теории двуязычного словаря», но полезное, как мы считаем, и для целейперевода.

1. Внешние реалии одинаково чужды обоим языкам; например, фиорд — внешняя реалия для русского, болгарского или любого другого, за исключением норвежского языка.

2. Внутренние реалии — слова, принадлежащие одному из пары языков и, следовательно, чужие для другого; если фиорд — внешняя реалия для русского и болгарского языков, для пары русского — норвежского или болгарского — норвежского она будет внутренней. То есть в плоскости одного языка она будет, по нашей теоминологии, с в о е й для норвежского и ч у ж о й для всех остальных языков. Таким образом, для целей теории перевода реалии можно рассматривать в двух

12

планах: а) с точки зрения ИЯ, т. е. реалии в подлиннике— реалии свои и чужие, б) с точки зрения ПЯ — реалии внешние и внутренние; но при переводе на исходный для реалии язык — реалии только внутренние. Таким образом, совпадающие в обоих языках реалии региональные и интернациональные будут всегда ч у ж и ми, в н е ш н и м и для обоих языков, и обычно перенесение их из ИЯ в ПЯ происходит, так сказать, автоматически.

С о б с т в е н н о м е с т н о е д е л е н и е требует несколько более детального освещения. Приведем его в некотором логическом порядке, без учета того, рассматриваются ли реалии в плоскости одного или пары языков, отмечая, однако, каждый раз их место в приведенной выше схеме.

1. Н а ц и о н а л ь н ы е р е а л и и называют объекты, принадлежащие данному народу, данной нации, но чужие за пределами страны: таково подавляющее большинство реалий, тем более что национальная принадлежность референта является одним из категориальных признаков реалии вообще. Имеются, однако, и исключения; поэтому название «национальные реалии» не следует считать плеоназмом.

Наличия в тексте национальной реалии порой бывает Достаточно, чтобы породить ассоциации, связанные с Данным народом и данной страной. Яркими национальными реалиями можно считать укр. бандура, галушки, гопак, рус. опричник, дьяк, сельпо, комсомолец, ударник, болг. сукман, кавал, царвули, англ. пай, кэб, ам. лобби, ленд-лиз, фр. консьерж, санкюлот,- нем. шнапс, ландтаг, ит. спагетти, гондола, йен. фанданго, сиеста и т. д.

Национальная реалия является исходным пунктом для местного деления: прежде чем стать интернациональной или региональной, она должна была иметь национальный характер; локальные реалии и микрореалии в той или иной степени также обладают национальной окраской.

2. Р е г и о н а л ь н ы м и р е а л и я м и мы называем те, которые перешагнули границы одной страны, не обязательно соседней в географическом отношении, или распространились среди нескольких народов, обычно вместе с референтом, являясь, таким образом, составной частью лексики нескольких языков1.

К региональным относятся также группа латиноамериканских реалий, группа африканских реалий (может быть, на основе суахили), группа реалий англоговорящих стран, в частности Великобритании и США, а с другой стороны, вероятно, группа реалий стран Британского Содружества, группа скандинавских реалий, дальневосточных реалий и др.

3. И н т е р н а ц и о н а л ь н ы е р е а л и и , как показывает термин, 1) фигурируют в лексике многих языков и вошли в соответствующие словари, 2) обычно сохраняют вместе с тем исходную национальную окраску. Если учитывать характернейший признак любой реалии — национальный колорит, противоречивым кажется уже само сочетание слова «реалия» с эпитетом, отвергающим эту национальную обусловленность.

4. Л о к а л ь н ы е р е а л и и (их можно было бы назвать еще «местными» и «областными») мы приводили и выше (гл. 1), в примерах из произведений Л. Толстого. В отличие от национальных, они принадлежат не языку соответствующего народа, а либо диалекту, наречию его, либо языку менее значительной социальной группы. С другой стороны, будучи диалектизмами, они обозначают и специфические для данной области объекты или отношение к ним, обладая поэтому признаками типичных реалий.К таким реалиям, наряду с укр. кобзарь, болг. гаду-лар и др., можно, пожалуй, отнести и местное название лаутар — певец-музыкант в Молдавии.

5 М и к р о р е а л и и — совсем условный термин, ко-орым мы обозначаем такие реалии, социальная или территориальная основа которых уже даже самых узколокальных: слово может быть характерным для одного города или села, даже для семьи, не теряя своих особенностей и, следовательно, требуя такого же подхода при переводе.Так, жители Софии используют нередко своего рода эвфемизм — «четвертый километр» — в смысле сумасшедшего дома или, в том же значении, «Карлуково» (в 4 км от Софии и близ села Карлуково находятся крупные психиатрические больницы); такую же роль для Москвы играет «Канатчикова дача».

III. Временное деление

На основе временного критерия все реалии можно условно разделить в самых общих чертах на 1) современные и 2) исторические. Чтобы такое деление приобрело реальное содержание, рассмотрим следующие, обусловленные фактором времени, вопросы: 1) связь реалий по предмету и времени и 2) по месту и времени, 3) поступление чужих реалий в язык и 4) один из основных путей такого поступления — через художественную литературу и, наконец, 5) вопрос о знакомости/незнакомости реалий, тесно связанный с употреблением реалий вообще и освоением чужих реалий.

Связь реалий по предмету и времени

О том, что с т а т у с р е а л и и не всегда является постоянным качеством слова, мы писали в самом начале главы. Изменение этого статуса во времени видно на примере перехода терминов в реалии и наоборот — реалий в термины и другие, нетерминологические единицы.

Некоторые термины, по той или иной причине, обычно связанной с изменением референта (например, устаревание машины), постепенно отходят в область истории, превращаясь в своего рода исторические реалии. Обратный процесс связан также с референтом: для вновь созданной машины, детали для входящего в обиход предмета потребовалось наименование, и его находят в старой, освященной годами реалии, которая, таким образом, становится названием нового референта, иногда утрачивая, а иногда и сохраняя связь с прежним; старое слово начинает новую жизнь в виде термина.

13

Уже хрестоматийным стал пример с самолетом. Бывший в свое время лишь ковром (сказочная реалия), он нежданно-негаданно набрал высоту в значении летательного аппарата (термин), а теперь, наряду с гораздо более совершенными своими братьями и сестрами — ракетами и спутниками — превратился в элемент обыденной, повседневной речи.

Связь реалий по месту и времени

Исторические реалии редко бывают оторваны от своего национального источника. Это случается лишь когда чужая реалия относится, например, к глубокой древности (Древний Рим, Древняя Эллада): тога, амфора, архонт, остракизм и т. п., когда исторический колорит как бы преобладает над национальным: патина времени как бы скрадывает специфически национальный оттенок. Кроме того, многие из этих реалий приобрели со временем переносные значения, перешли во фразеологию, что еще больше ослабило отнесенность их к определенному месту.

Однако многие реалии можно рассматривать в историческом плане, не теряя из виду национальной принад-лежности, вернее, такие слова представляют одинаково исторические и национальные реалии. Слова прапорщик, губерния, земство, обозначая понятия, связанные с русским народом, ограничены и рамками соответствующей эпохи — дореволюционной; к другой эпохе в России •— времена Ивана IV — относятся опричник, местничество, земщина, опала, к той же или более поздней — дьяк, боярин, дума; о ранних годах советской эпохи говорят историзмы ликбез, реввоенкомат, батрачкам, раскулачивание, нэпман и др. исторические советизмы.

Введение чужих реалий

Пополнение чужими реалиями лексики соответствующего языка происходит обычно регулярно и равномерно (разумеется, с соответствующим ускорением, связанным . с увеличением контактов между народами), но нередко и «толчками» или «волнами», в зависимости от тех или иных политико-исторических событий в жизни страны, социальных взрывов, а также часто бывает обусловлено новыми течениями в литературе и связано с периодически меняющимися вкусами и интересами общества. Историки языка и культуры могли бы в ряде случаев наметить и некоторую периодизацию поступления этих элементов по историческим эпохам, наряду с поступлением заимствованных слов вообще. Например, в русской литературе и языке можно было бы указать на следующие периоды:

— крещение Руси: проникновение древнеболгарских реалий, связанных главным образом с православием и богослужением;

— эпоха Петра I: волна западноевропейских терминов и реалий;— Великая Октябрьская революция: множество политических и экономических терминов и реалий;— годы Советской власти: поток многоязычных бытовых и других этнографических реалий народов СССР, а

наряду с этим — и западноевропейских терминов и реалий.Подобные периоды можно наметить и в отношении поступления реалий в болгарский язык и литературу:— крещение болгар: церковные реалии главным образом византийского происхождения, а также реалии,

связанные с государственной властью;— византийское иго: греческие общественно-политические и бытовые реалии;

— оттоманское иго: турецкие реалии из всех областейжизни;

— эпоха болгарского Возрождения; общекультурные русские и западноевропейские реалии;— освобождение от оттоманского ига: множество русских реалий — военных, общественно-политических, бытовых;— период германского влияния (между двумя мировыми войнами) — немецкие реалии (относительно мало-

численные по сравнению с заимствованными терминами);— после 9 сентября 1944 года: русские, главным образом общественно-политические реалии, советизмы, принятые

вместе с их референтами, и множество реалий всех видов.

Литературные пути проникновения реалий

Они кажутся нам особенно характерными для этого класса лексики, когда реалии вводит мастер — писатель или переводчик. Ярким примером такого мастерства введения реалий в оригинальную литературу могут послужить «украинские» произведения Н. В. Гоголя, «кавказские»— М. Ю.Лермонтова и Льва Толстого, произведения современных писателей из «чужой» жизни (А. Е. Супрун упоминает И. Эренбурга и К. Паустовского1); множество новых реалий можно встретить в современных произведениях типа путевых заметок. Много реалий, главным образом из тех, которые мы назвали бы локальными, вошли в литературный язык через произведения таких писателей, как В. Г. Короленко, Д. Н. Мамин-Сибиряк, П. И. Мельников-Печерский.

Немало, если не большинство, чужих реалий поступает и через переводы. Впрочем, следует, вероятно, отметить, что это характернее для работы более современных переводчиков. Известно, например, что старые переводчики— судим по И. Введенскому — нечасто транскрибировали реалии, а старались больше русифицировать текст по Гердеру: «чужое сделать своим».

Раз проникнув в язык или хотя бы в речь, реалия либо приживается, порой даже теряя колорит, либо уходит в историю. Попытаемся на примере введенных в литературу Н. В. Гоголем слов проследить дальнейшую судьбу таких реалий. В качестве исходного пути возьмем «словарик украинских слов», который он предпослал в конце вводного слова Рудого Панька «Вечерам на хуторе близ Диканькй», И проследим Их развитие по словарям различных лет (см. таблицу).

14

«Словарики» Гоголя заслуживают самого пристального внимания и самостоятельного исследования с пере-водческой точки зрения. Такой цели мы перед собой не ставили. Хотелось лишь на этом примере объясненных самим автором слов показать реалии в диахроническомплане.

Из восемнадцати произвольно отобранных нами слов шестнадцать (без макогона и пейсиков) имеются и у Д а л я ; все снабжены пометами, указывающими на их областной характер — «юж», «млрс.» и др.

Вопрос освоения чужой реалии

Это тоже вопрос времени. В зависимости от степени освоенности реалии можно условно разделить на 1) з н а к о м ы е и 2) н е з н а к о м ы е . Понятия эти, крайне относительные и растяжимые, можно несколько уточнить. Качество «знакомости» чужая реалия приобретает в ходе употребления: знакомым становится иноязычное слово, которое часто встречается в литературе, популяризируется (вольно или невольно) средствами массовой информации, употребляется многими носителями принявшего его языка и — под конец уже — представляет интерес для массового читателя, — все это в течение достаточно продолжительного времени. В результате слово становится частью лексики данного языка и попадает в его словари. Таким образом, данное деление можно условно представить в виде двух категорий чужих реалий: 1) реалии, принадлежащие к словарному составу принявшего их языка, и 2) реалии, еще не вошедшие в его лексику. А поскольку общепринятым признаком принадлежности данной лексической единицы к языку является ее присутствие в словарях, знакомые, полностью освоенные чужие реалии будем для удобства называть « с л о в а р н ы м и», а незнакомые, неосвоенные — «в н е с л о в а р н ы м и».

Особую, т р е т ь ю группу чужих реалий по признаку «знакоместа», в еще более значительной степени обусловленных фактором времени, составляют « м о д н ы е р е а л и и».

Выше мы говорили о толчкообразном поступлении чужих реалий в тот или иной язык в различные исторические эпохи соответствующего народа. Здесь же пойдет речь также о периодическом (хочется сказать, «пароксиз-мальиом») поступлении или даже нашествии реалий, но не в государственном и не в «эпохальном» масштабе, не в отношении жизненно важных объектов, а скорее в области моды (в широком смысле слова). Эти модные поветрия отличаются тем. что завладевают вниманием широких кругов общества, чаще всего молодежи, но на сравнительно непродолжительное время; приходит новая мода, и вчера еще бывшие у всех на устах словечки уходят в небытие: суинг вытесняет рок-н-ролл, будучи в свою очередь вытесненным каким-нибудь конфу или бэнгом, вместо причесок бокс, полубокс или «я у мамы дурочка» появляются модные сэссун или гаврош, битники уступают свое первенствующее положение «детям-цветам» хиппи 1, которые также сходят на нет и забудутся за счет следующих за ними детей мгновения; отзвучало легкомысленное постукивание шпилек и гвоздиков русских модниц, вставших на платформы и танкетки.

Такие модные реалии исчезают из памяти современников, но часто не бесследно: даже самые недолговечные однодневки этого типа продолжают для переводчика быть реалиями, то есть нередко более трудными головоломками, чем другие, — ведь некоторые из них закрепляются в том или ином произведении, которое нужно переводить. Другие попадают в словари.

ПЕРЕВОД РЕАЛИЙ

О с н о в н ы х т р у д н о с т е й передачи реалий при переводе две: 1) отсутствие в ПЯ соответствия (эквивалента, аналога) из-за отсутствия у носителей этого языка обозначаемого реалией объекта (референта) и 2) необходимость, наряду с предметным значением (семантикой) реалии, передать и колорит (коннотацию) — ее национальную и историческую окраску.

Осмысление реалии в подлиннике и в переводе

К этим важным обстоятельствам, которые нельзя упускать из виду при выборе наиболее подходящего приема перевода, принадлежат место, подача и осмысление незнакомой реалии в подлиннике.

1. Наиболее удачным нужно считать такое введение в текст незнакомой реалии, которое обеспечило бы ее вполне естественное, непринужденное восприятие читателем без п р и м е н е н и я со стороны автора о с о б ы х с р е д с т в ее о с м ы с л е н и я . Например: «— Вот м а ни. — Кунжен протянул мне м е д н ы й к о л о к о л ь ч и к . — Я звоню в него, когда пророчествую»1. (Разрядка наша — авт.) Значение загадочного иначе мани ( = медный колокольчик) раскрывается здесь же, в самом тексте, первыми связанными с ним словами.

2. Не требуют по большей части объяснений и те р е а-л и и , к о т о р ы е з н а к о м ы ч и т а т е л я м (из литературы, печати, культурного общения). Таковы, например, вошедшие во многие языки интернациональные реалии типа сомбреро, пампа, коррида, гондола, феллах; о каждой из них у читателя давно сложилось соответствующее представление, так что писатель, вводя данное слово в свой текст, довольно точно знает, что его поймут.

3. С еще большим основанием не требуют объяснения и р е г и о н а л ь н ы е р е а л и и . Таковы в советской художественной литературе названия многих объектов, характерных для быта и культуры народов Советского Союза.

4. Очень часто в соображения писателя и переводчика входит расчет на к о н т е к с т у а л ь н о е о с м ы с л е н и е , на то, что читатель поймет введенную реалию «по смыслу».

5. Нередки случаи п е р е о ц е н к и ф о н о в ы х з н а н и й читателя, когда автор не объясняет реалию, чужую или свою, но явно незнакомую читающей публике.

15

Приемы передачи реалий

Их можно, обобщая, свести в основном к двум: т р а н с к р и п ц и и и п е р е в о д у .Эти два понятия, по словам А. А. Реформатского, «могут .быть друг другу противопоставлены, так как они по-разному

осуществляют формулу Гердера: «Надо сохранять своеобразие чужого языка и норму родного», а именно: 1) перевод стремится «чужое» максимально сделать «своим»; 2) транскрипция стремится сохранить «чужое» через средства «своего».

I. Т р а н с к р и п ц и я 2 реалии предполагает механическое перенесение реалии из ИЯ в ПЯ графическими средствами последнего с максимальным приближением к оригинальной фонетической форме: рус. пельмени по-болгарски «пелмени»; немецкой земельной мере Morgen будут соответствовать рус. и болг. «морген»; англ, whig—рус. «виг» и болг. «уиг»; фр. taverne будет одинаково «таверной» и по-русски и по-болгарски, как одинаково или приблизительно одинаково будут транскрибироваться на все языки (как указано выше) советизмы Совет, спутник, колхоз.

Желательность, а часто необходимость применения транскрипции при передаче реалий обусловлена тем, что таким образом переводчик может получить возможность сразу преодолеть обе указанные выше трудности, но при неудачно сделанном выборе между транскрипцией и переводом может и серьезно затруднить читателя.

II. П е р е в о д реалии (или з а м е н а , с у б с т и т у ц и я ) как прием передачи ее на ПЯ применяют обычно в тех случаях, когда транскрипция по тем или иным причинам невозможна или нежелательна. Прежде чем говорить об этих причинах (см. ниже «Транскрипция или перевод»), приведем используемые приемы передачи реалии при переводе.

1. В в е д е н и е н е о л о г и з м а — по-видимому, наиболее подходящий после транскрипции путь сохранения содержания и колорита переводимой реалии: путем создания нового слова (или словосочетания) иногда удается добиться почти такого же эффекта. Такими новыми словами могут быть, в первую очередь, кальки и полукальки.

а) К а л ь к и — «заимствование путем буквального перевода (обычно по частям)' слова или оборота» (СЛТ) — позволяют перенести в ПЯ реалию при максимально верном сохранении семантического содержания, но далеко не всегда без утраты колорита. Классический пример — скалькированные с англ, (ам.) skyscraper рус. небоскреб (в отличие от «высотного здания»; благодаря этому противопоставлению чувствуется «западный колорит» кальки), болг. небостъргач, фр. gratte-ciel, нем. Wolkenkratzer; ам. lend-lease передается болгарской калькой заем-наем (по русски транскрибируется — ленд-лиз); слово тореадор можно встретить в болгарском тексте как бикоборец и т. д.

б) П о л у к а л ь к и — своего рода частичные заимствования, тоже новые слова или (устойчивые) словосочетания, но «состоящие частью из своего собственного материала, а частью из материала иноязычного слова»1. По-видимому, в русском и болгарском переводе полукаль-ки — тоже большей частью словосочетания. Таковы, например, третий рейх (с нем. der Dritte Reich), здание бундестага (с нем. Bundeshaus); рус. декабрист англичане передают полукалькой Decembrist (декабрь = De-Cember), французы — тоже полукалькой Decembriste или же транскрибируют его Decabriste; полукалькой можно считать и «чайную церемонию» при сохранении одного из компонентов путем транскрипции: церемония тя-но-ю.

в) О с в о е н и е м мы называем адаптацию иноязычной реалии, т. е. придание ей на основе иноязычного материала обличил родного слова: рус. пирожок, рубль, ватник перешли в болгарский язык как пирожка или перушка, рубла, ватенка; пол. p?czek — рус. пончик — болг. поничка; нем. Walkure превратилась в рус. валькирию; фр. concierge в жен. р. — рус. консьержка и т. д. Этот прием нужно, однако, оговорить в том смысле, что тут реалия не только меняет свою форму, но обычно теряет и часть семантического содержания: между рус. пирожок и болг. перушка разница не только в плане выражения, но и в плане содержания.

г) С е м а н т и ч е с к и м н е о л о г и з м о м мы назовем условно новое слово или словосочетание, «сочиненное» переводчиком и позволяющее передать смысловое содержание реалии. От кальки его отличает отсутствие этимологической связи с оригинальным словом. Для болгарина, например, «игра в поддавки» — пустой звук; поэтому, когда во фразе «Это он, стало быть, с нами хотел в ш а ш к и - п о д д а в к и сыграть» реалия переведена несуществующей игрой «к о и т о г у б и, п е ч е л и» (кто проиграл— выиграл), мы считаем, что переводчик хорошо справился со своей задачей.

2. П р и б л и з и т е л ь н ы й п е р е в о д реалий применяется, судя по собранному нами материалу, чаще, чем любой другой прием. Обычно этим путем удается, хотя часто и не очень точно, передать предметное содержание реалии, но колорит почти всегда теряется, так как происходит замена ожидаемого коннотативного эквивалента (его, разумеется, быть не может) нейтральным по стилю, т. е. словом или сочетанием с нулевой коннотацией. Возможны несколько случаев.

а) Принцип р о д о - в и д о в о й з а м е н ы позволяет передать (приблизительно) содержание реалии единицей с более широким (очень редко — более узким) значением, подставляя родовое понятие вместо видового. По сути дела, заменяя вид родом, более частное более общим, переводчик прибегает к известному в теории перевода приему г е н е р а л и з а ц и и . Так, в переводе предложений: «..Я же предпочитаю сухое вино или б о р ж о м и » 1 (разрядка наша — авт.] или «..попрошу чего-нибудь по-мягче — н а р з а н у или же лимонаду»2 (разрядка наша — авт.), переводчики отказались от транскрипции и правильно заменили и нарзан и боржоми родовым понятием «минеральная вода» — в данном контексте разница мало чувствительна.

б) Ф у н к ц и о н а л ь н ы м а н а л о г о м (по-видимому, модифицированный термин болгарского ученого А. Людсканова «функциональный эквивалент») А. Д. Швейцер называет «элемент конечного высказывания, вызывающего сходную реакцию у русского читателя»1. Этот путь перевода реалий позволяет, например, одну игру, незнакомую читателю перевода, заменить другой, знакомой: «Петя и Ваня играли в ш а ш к и » — «Петя и Ваня играеха на д а м а » (разрядка наша — авт.), где «дама» на шашки не похожа, но тоже играется на доске (когда делался перевод, шашек в Болгарии почти не знали).

16

в) О п и с а н и е , о б ъ я с н е н и е , т о л к о в а н и е как прием приблизительного перевода обычно используется в тех случаях, когда нет иного пути: понятие, не передаваемое транскрипцией, приходится просто объяснять. Лапту можно было бы транскрибировать — как название характерной русской игры, это слово ярко колоритно; но если контекст не позволяет, то «играть в лапту» можно передать как «играть в мяч» («играя на топка»); такой же перевод встречаем в примере из Дж. Д. Сэлинджера: "Two boys were playing flys up with a soft ball" — «Мальчики играли в мяч»'.

3. Термин « к о н т е к с т у а л ь н ы й п е р е в о д » обычно противопоставляют «словарному переводу», указывая, таким образом, на соответствия, которые слово может иметь в контексте в отличие от приведенных в словаре. Удобной иллюстрацией контекстуального перевода является пример А. Д. Швейцера с реалией путевка1: на английский язык фразу «Сколько стоит п у т е в к а (разрядка наша — авт.) на советский курорт?» можно перевести, элиминировав, казалось бы, центральное смысловое звено путевка — "How much are a c c o m m o d a t i o n s (разрядка наша — авт.) at Soviet health resorts?"

В обоих случаях — приблизительного и контекстуального перевода, — при всей их правильности и удовлетворительности, в результате всегда получается нейтральный, довольно бесцветный заместитель оригинала, реалия исчезает, скрашивается. Налицо лишь относительное знание, понимание и умение переводчика справиться с реалией как таковой в ИЯ, но отнюдь не в ПЯ.

Таким образом, общая схема приемов передачи реалий в художественном тексте получит следующий вид:

I. Транскрипция.II. Перевод (замены).

1. Неологизм:а) калька,б) полукалька,в) освоение,г) семантический неологизм.

2. Приблизительный перевод:а) родо-видовое соответствие,б) функциональный аналог,в) описание, объяснение, толкование.

3. Контекстуальный перевод.

Безэквивалентная лексика (С.Влахов, С.Флорин «Непереводимое в переводе»)

Совсем иначе обстоит дело с «б е з э к в и в а л е н т-н о и лексикой». Термин этот встречается у многих авторов ', которые, однако, трактуют его по-разному: как синоним «реалии», несколько шире — как слова, отсут¬ствующие «в иной культуре и в ином языке», несколько уже — как слова, характерные для советской действи¬тельности, и, наконец, просто как непереводимые на другой язык слова. Говорить о БЭЛ, рассматривая ее в плоскости одного языка, в принципе, вообще не следовало бы, поскольку этот термин можно считать обоснованным лишь для науки, для которой сравнение категорий одного языка с категориями другого или других языков является ве¬дущим методом исследования; таковы переводоведение, сопоставительное языкознание, контрастивная, конфрон-тативная лингвистика, отчасти методика преподавания иностранных языков, отчасти лингвострановедение. Под¬тверждает это и сделанное, правда, по другому поводу, высказывание А. Н. Ониани: «В каждом конкретном языке выделение лингвистических единиц и установле¬ние лингвистических понятий осуществляется не путем сопоставления с другими языками, а путем сравнения с другими единицами того же языка, путем установления их внутренней природы»1. Согласно этой логике, определять безэквивалентность нужно, опираясь на принятое в теории перевода представление об эквиваленте, в частности на дефиницию, которую дает понятию «эквивалент» Я- И. Рецкер2. При этом положении БЭЛ будут лексические (и фразеологические) единицы, не имеющие постоянных, не зависящих от контекста, эквивалентов вПЯ.

Однако если это определение верно, то придется признать, что выделение группы единиц на основе такого критерия не имеет ни теоретического, ни, тем более, практического оправдания. Поскольку «эквивалент» предполагает тождество, т. е. полное покрытие между соответствующими единицами двух языков в плане содержания (семантика, коннотация, фон), БЭЛ окажется совершенно необъятной группой слов (и словосочетаний), практически включающей чуть ли не всю лексику (и часть фразеологии) данного языка; исключение составят большинство терминов, небольшое количество общеязыковой лексики (обычно однозначные слова) и некоторое число имен собственных. Нетрудно увидеть, что такой необозримый материал не может ни для теории, ни для практики перевода служить источником исследований или опыта.

Чтобы добиться практического решения, идеальный «логический» критерий (эквивалентный = равнозначный, тождественный) придется несколько модифицировать в целях снижения его потолка до практически достижимого. Для этой цели можно позаимствовать у В. Н. Комиссарова термин «переводческая эквивалентность» на уровне языковых знаков3, несколько уточнив его используемым Я. И. Рецкером4 делением эквивалентов на полные и частичные, абсолютные и относительные. Полученная в результате дефиниция БЭЛ — л е к с и ч е с к и е (и фразеологические) е д и н и ц ы , к о т о р ы е не и м е ю т п е р е в о д ч е с к и х э к в и в а л е н т о в в г-* а _ уступает предыдущей по точности, но зато заметно сужает границы БЭЛ.

В частности, в теории перевода, на наш взгляд, нужно более четко отграничить БЭЛ от реалий. Мы предложили бы следующую схему взаимоотношений (и расхождений) между ними, а также между ними и остальными понятиями, затрагиваемыми в нашей работе.

Наиболее широким по своему содержанию является понятие БЭЛ (в приведенном выше значении). Реалии входят, как самостоятельный круг слов, в рамки БЭЛ. Отчасти покрывают круг реалий, но, вместе с тем, отчасти выходят за пределы БЭЛ

17

термины, междометия и звукоподражания, экзртизмы, аббревиатуры, обращения, отступления от литературной нормы; с реалиями соприкасаются имена собственные и фразеологизмы (и те, и другие — со множеством оговорок); большинство упомянутых лексем и выражений (исключение составляют главным образом термины) обладают и кон-нотативными значениями разного рода и различной степени, что позволяет причислять их и к коннотативным словам. Все в тех же границах БЭЛ значительное место занимают слова, которые мы назвали бы собственно безэквивалентной лексикой или БЭЛ в узком смысле слова1— единицы, не имеющие по тем или иным причинам лексических соответствий в ПЯ; обычно они также, подобно терминам, лишены коннотаций.

Фразеологизмы

I.V. Korunets “Theory and Practice of Translation”

TRANSLATION OF IDIOMATIC/PHRASEOLOGICAL AND STABLE EXPRESSIONSIdiomatic or phraseological expressions are structurally, lexically and semantically fixed phrases or sentences having mostly

the meaning, which is not made up by the sum of meanings of their component parts 1. An indispensable feature of idiomatic (phraseological) expressions is their figurative, i.e., metaphorical nature and usage. It is this nature that makes them distinguishable from structurally identical free combinations of words Cf.: red tape (free word-comb.) червона стрічка - red tape (idiom) канцелярський формалізм (бюрократизм); the tables are/were turned (free word-comb.) столи перекинуті/були перекинуті - the tables are turned (idiom) ситуація докорінно змінилася; супротивники помінялися ролями/місцями; play with fire гратися з вогнем (free word-comb.) гратися з вогнем (біля багаття) - наражатися на небезпеку (idiom).

On rare occasions the lexical meaning of idiomatically bound expressions can coincide with their direct, i.e., not transferred meaning, which facilitates their understanding as in the examples like: to make way дати дорогу; to die a dog's death здохнути як собака; to receive a hero's welcome зустрічати як героя; wait a minute/a moment зачекайте хвилинку/ один момент; to tell (you) the truth правду казати/правду кажучи; to dust one's coat/jacket витрусити пальто/ піджака - дати духопеликів.

Some proper names can also be endowed with figurative meaning and possess the necessary expressiveness which are the distinguishing features of idioms2: Croesus, Tommy (Tommy Atkins), Yankee, Mrs. Grundy, Jack Ketch, etc. These, proper names have acquired their constant meaning and can not be confused with usual (common) proper names of people. As a result their transferred meaning is conveyed in a descriptive way. So Mrs. Grundy means світ, люди, існуюча мораль; Jack Ketch кат; Croesus Крез, надзвичайно багата людина; Tommy Atkins англійський солдат; Yankee (in Europe) янкі/американець, etc.

Idiomatic/phraseological expressions should not be mixed up with different fixed/set prepositional, adjectival, verbal and adverbial.

1 See: Кунин А.В. Фразеология английского язьїка. - М.: Международ. отношения, 1972. Martin H. Manser A Dictionary of Contemporary Idioms. - London, Pan Books Ltd, 1983.

2 See: CollinsV.N.ABook of English Idioms. -Л.:Учпедгиз, 1950. Англо-український фразеологічний словник Склав К.Т. Баранцев. - Київ: Рад. шк., 1969. phrases the meaning of which is not an actual sum of meanings made up by their constituent parts either: by George, by and by, for all of, for the sake of, cut short, make believe; or compounds like: topsy-turvy, higledy-piggledy; coordinate combinations like: high and dry, cut and run, touch and go; Tom, Dick and Harry, etc. These and a lot of other stable expressions can very often be treated as standardized collocations. Their meaning can be rendered in a descriptive way too, like that of genuine idiomatic expressions: fifty-fifty так собі; ні добре ні погано; О.Квсе гаразд, на належному рівні; cut short обірвати, присікти/припинити щось (поїздку), обірвати (розмову).

Such and the like stable expressions, like most of other standardized collocations, have usually a transparent meaning and are easier to translate than regular idioms (the so-called phraseological fusions). Meanwhile it is next to impossible to guess, for example, the meaning of the English idiom Hobson's choice from the seemingly transparent meanings of its componental parts. Only a philological inquiry helps establish the meaning of the name and the real sense of the idiom - «no choice whatsoever», «acceptance of what is offered» жодного вибору.

Similarly treated must also be many other English and Ukrainian picturesque idioms, proverbs and sayings, which have national literary images and reflect the traditions, customs, the way of conduct or the mode of life of a nation. Their meaning, due to absence of similar idioms in the target language, can be rendered descriptively, i.e. through a regular explication. The latter, depending on the semantic structure of the source language idiom, may be sometimes achieved in the target language with the help of a single word. Cf.: English: an odd/queer fish дивак; Canterbury tale небувальщина, вигадка; blue bonnet («синій берет») шотландець; ніде курці клюнути crammed; зубами тертяка вибивати to be chilled. Most often, however, the meaning of this kind of idioms is conveyed with the help of free word-combinations: to dine with Duke Humphrey залишитись без обіду (нічого не ївши); to cut off with a shilling позбавити когось спадщини. Similarly in Ukrainian: ноги на плечі to go quickly (or very quickly) on one's feet; зуби з'їсти на чомусь to have great experience in something; кивати/накивати п'ятами to run away quickly/hurriedly.

It often happens that the target language has more than one semantically similar/analogous phraseological expression for one in the source language. The selection of the most fitting variant for the passage under translation should be based then not only on the semantic proximity of the idioms/phraseologisms but also on the similarity in their picturesqueness, expressiveness and possibly in their basic linages. The bulk of this kind of phraseological expressions belong to the so-called phraseological unities. (Vinogradov). Here are some Ukrainian variants of the kind of English phraselogisms: either win the saddle or loose the horse або пан, або пропав; або перемогу здобути, або вдома не бути; many hands make work light де згода, там і вигода; гуртом і чорта побореш; гуртом і батька добре бити; громада т великий чоловік; a man can die but once від смерті не втечеш; раз мати народила, раз і вмирати; раз козі смерть; двом смертям не бути, а одної не минути; hastle makes waste/the more haste, the less speed тихше їдеш - далі будеш, поспішиш -людей насмішиш, хто спішить-той людей смішить.

A number of phraseological units, due to their common source of origin, are characterized in English and Ukrainian by partial or complete identity of their syntactic structure, their componental images, picturesqueness and expressiveness (and

18

consequently of their meaning). Such kind of idioms often preserve a similar or even identical word order in the source language and in the target language. Hence, they are understood and translated by our students without difficulties: to,cast pearls before swine кидати перла перед свиньми; to be 00/77 under a lucky star народилася під щасливою зіркою; to cherish/warm a viper in one's bosom пригріти гадюку в пазусі; to be/fall between Scilla and Charybdis бути між Сціллою і Харібдою/ між двох вогнів.

One of the peculiar features of this type of idiomatic expressions is their international nature. Only few of them have phraseo-logical synonyms of national flavour, being thus restricted to correspending speech styles, whereas international idioms predominantly belong to the domain of higher stylistic level: Genuine Internationalisms National/Colloquial Variants

The apple of discord яблуко The bone of contention. The розбрату, яблуко чвар bone of discord Strike the iron while it is hot make hay while the sun shines куй залізо, доки гаряче коси коса поки роса.

As can be seen, some international idiomatic expressions slightly differ in English and Ukrainian either in their structural form and lexical idiomatic meaning or in the images making up the idioms. Thus, the idiomatic expression to fish in troubled waters has in English the plural of wafers whereas in its Ukrainian equivalent has a singular form, wheras the component to fish is detalized and extended to ловити рибку (рибу) в каламутній воді; the Society of Jesus is орден єзуїтів, (but not the Order of Jesus) and the Babel of tongues is вавілонське стовпотворіння and not *Вавілон мов.

Slight divergences are also observed in several other English and Ukrainian international equivalents: the game is (not) worth the candle (singular) варта гра св/чок (plural). The idiom a sound mind in a sound body, on the other hand, has a reverse position of its component parts: у здоровому тілі здоровий дух.

Therefore, each of the above-given idiomatic expressions has either a different form of a component/image, a different word order or a slightly different lexical meaning of a componental part. And yet despite the pointed out divergences such and the like idiomatic expressions/phraseological units do not cease to be absolute equivalents in either of the two languages.

Apart from the kinds of idiomatic expressions singled out on the foregoing pages, there exists in each language a specific na-tional layer of idiomatic/phraseological expressions comprising also proverbs and sayings, which are formed on the basis of componenta! images pertaining solely to a concrete national language. Such idioms are first of all distinguished by their picturesqueness, their expressiveness and lexical meaning of their own. Due to their national particularity, these idioms/phraseologisms can not and do not have traditionally established literary variants in the target language. As a result, their structural form and wording in different translations may often lack absolute identity. In their rough/interlinear or word-for-word variants they mostly lose their aphoristic/idiomatic nature and thus are often subject to literary perfection: the moon is not seen when the sun shines місяця не видно, коли світить сонце/ місяця не помічають, коли світить сонце; it is a great victory that comes without blood велика та перемога, яку здобувають без пролиття крові or найбільша та перемога, яка здобувається без пролиття крові.

Similarly translated are some Ukrainian national phraseologisms into English: один дурень зіпсує, що й десять розумних не направять what is spoiled by one fool can not be mended by ten wisemen; малі дти - малий клопіт, великі діти -великий клопіт small children - smaller troubles, grown-up children - grave troubles.

Isomorphic is also the existence in both the languages of a number of idiomatic expressions which are of regular sentence-type structure containing some common componental parts. Hence, their lexical meaning, nothing to say about their componental images, their picturesqueness^nd their expressiveness are identical as well. This is predetermined by their common source of origin in English and in Ukrainian: if you run after two hares, you will catch neither якщо побіжиш за двома зайцями, не впіймаєш жодного; a drowning man will catch (snatch) at a straw потопаючий хапається за соломинку (і за соломинку вхопиться, хто топиться); Bacchus has drowned more men than Neptune Вакх утопив більше людей, ніж Нептун (вино загубило більше людей, ніж море) he who spares the rod spoils the child хто жаліє різку, той збавляє дитину.

As can be noticed from these examples, some English and Ukrainian idiomatic expressions are far from uniform lexically, structurally, and by their componental images, picturesqueness and expressiveness. They do not always spring from the same source of origin either. Because of this a faithful translation of phraseological/ idiomatic expressions depends upon some factors the main of whichare as follows:

1) whether the idiomatic expression in the source language and in the target language is of the same/different source of origin;

2) whether the idiomatic expression has in the target language only one, more than one or all componental images in common;

3) whether the componental images, when translated, are perceived by the target language speakers;4) whether the structural form of the idiomatic expressions can be retained in the target language without any

transformations;5) whether there exists an analogous/similar in sense idiomatic expression in the target language, etc.

All these and some other factors should not be neglected when translating idiomatic/phraseological expressions from and into English. In fact, here exists a regular interdependence between the lexical meaning, the origin, the picturesqueness and the expressiveness of idioms on the one hand and the method of their translating on the other.

Taking into account these and some other factors, the following ways of faithful rendering the idiomatic/phraselogical expressions are to be identified:

1. By Choosing Absolute/Complete Equivalents This is the method of translating by which every componental part of the source language idiom is retained in the target language unchanged. The componental parts include all notionals and also the lexically charged functionals which contribute to the lexical meaning of the idiomatic/phraseological expression. The notional components also create the main images (the picturesqueness), the expressiveness and the figurative (connotative) meanings of idiomatic expressions. Translating with the help of equivalents is resorted to when deating with idioms which originate from the same source in both the languages in question. These sources may be:

1) Greek or other mythology: Augean stables авгієві стайні (занедбане, занехаяне місце); Cassandra warning застереження Кассандри (застереження, на які не звертають уваги, але які збуваються); Hercules' Pillars (the Pillars of Hercules) геркулесові стовпи (Ґібралтарська протока); a labour of Sisyphus сізіфова праця (важка і марна праця); Pandora's box скринька Пандори/ Пандорина скриня (джерело всіляких лих); the Trojan horse троянський кінь (прихована небезпека); Aladdin's'lamp Аладдінова лампа; between Scilla and Charybdis між Сціллою і Харібдою;

19

2) ancient history or literature: an ass in a lion's skin (назва однієї з байок Езопа) осел у левовій шкурі; to cross (pass) the Rubicon перейти Рубікон (прийняти важливе рішення); the die is thrown/cast жеребок кинуто (рішення прийнято); the golden age золотий вік (золоті часи); / came, I saw, I conquered прийшов, побачив, переміг;

3) the Bible or works based on a biblical plot: to cast the first stone at one першим кинути у когось каменем; to cast pearls before swine розсипати перла перед свиньми; the golden calf золотий телець/ідол; a lost sheep заблудла вівця; the massacre (slaughter) of innocents винищення немовлят; the ten commandments десять заповідей; the thirty pieces of silver тридцять срібняків; prodigal son блудний син.

A great many absolute equivalents originate from contemporary literary or historical sources relating to different languages (mainly to French, Spanish, Danish, German, Italian, Arabic). English: Time is money час - гроші; self made man людина, що сама проклала собі шлях у житті; my house is my castle мій дім - моя фортеця. French: after us the deluge після нас хоч потоп; the fair sex прекрасна стать; the game is worth the candle гра варта свічок; more royalist than the king більший монархіст ніж сам король; to pull the chestnuts out of the fire вигрібати каштани з вогню; one's place in the sun місце під сонцем; Spanish: blue blood блакитна кров; the fifth column (introduced by E. Hemingway) п'ята колона; to tilt at the windmills (introduced by Cervantes) воювати з вітряками; Italian: Dante's inferno Дантове пекло; finita la commedia ділу кінець; Arabic: Aladdin's lamp лампа Аладдіна; German: da 1st derHund begraben ось де собака зарита; Sturm und Drang буря і натиск.

Some mots belonging to prominent English and American authors have also turned into regular idiomatic expressions. Due to their constant use in belles-lettres they have become known in many languages. Especially considerable is the amount of Shakespear-ean mots: better a witty fool than a foolish wit краще дотепний дурень, ніж дурний дотеп; cowards die many times before their deaths боягузи вмирають багато разів; something is rotten in the state of Denmark, etc. не все гаразд у Данському королівстві; vanity fair (J. Bunyan) ярмарок марнославства/суєти; to reign in hell is better than to serve in heaven (J. Milton) краще панувати в пеклі, ніж слугувати в раю; the banana republic (O. Henry) бананова республіка; the last of the Mohicans останній з могікан; to bury a hatchet (F. Cooper) закопати томагавк (укласти мир); the almighty dollar (W. Irving) всемогутній долар; never put off till tomorrow what you can do today ніколи не відкладай на завтра те, що можна зробити сьогодні; the execution of the laws is more important than the making of them (T. Jefferson) закони виконувати важче, ніж їх створювати/писати; the iron nee/(J. London) залізна п'ята (ярмо); gone with the wind (M. Wilson) пішло за вітром/знесено вітром; the cold war (W. Lippamn) холодна війна; Iron Curtain (W. Churchill) залізна завіса, etc.

Translating with the help of monoequivalents, as the absolute equivalents are sometimes called, is very often made use of when dealing with the sentence idioms containing the subject, the predicate, and some other parts of the sentence, though some minor alterations in their structure/word order may not be excluded altogether. Such alterations, however, do not change either the denotative meaning or the componental images, the picturesqueness, expressiveness or connotative meaning of idioms: appetite comes while eating апетит приходить під час їжі; kings go mad and the people suffer from it королі божеволіють, а народ страждає (cf. пани скубуться, а в мужиків чуби тріщать); the last drop makes the cup run over остання краплина переповнює чашу; let the cock crow or not, the day will come співатиме півень, чи ні, а день настане; money is the sinews of war гроші - «м'язи» війни; of two evils choose the least із двох лих вибирай менше; out of the mouths of babies speaks the truth (wisdom) устами немовлят говорить істина/мудрість; the pen is mightier than the sword перо могутніше за меч; Caesar's wife must be beyond suspicion (Caesar) Цезарова дружина не повинна бути під підозрою/повинна бути поза підозрою; the invasion of armies is resisted, the invasion of ideas is not (Hugo) вторгненню армій можна чинити опір, вторгненню ідей – ніколи etc.

As has been said, the target language variants of phraseological monoequivalents may sometimes slightly differ in their struc-ture or in the order of words from the source language idioms (cf. let the cock crow or not співатиме півень чи ні). These minor changes in the structural form, however, do not influence in any way the meaning and the expressiveness or picturesqueness of absolute equivalents in the target language.

Not only regular idioms but also many so-called standardized word-combinations, which may often originate in the two languages from a common source, can be translated by absolute equivalents.

Due to this, they retain in the target language the semantic identity and the componental structure of the source language units: fo give help подавати/надавати допомогу; fo win/gain a victory здобути/ здобувати перемогу; to make an attempt зробити спробу; to throw light проливати світло, etc.

Standardized word-combinations, as will be shown below, can also be translated in some other ways, which is an obvious testimony to the unchangeable inconsistency of the way identified as «translation by means of loans» («кальки», «калькування»).

2.Translation of Idioms by Choosing Near EquivalentsThe meaning of a considerable number of phrase idioms and sentence idioms originating in both languages from a common

source may sometimes have, unlike absolute equivalents, one or even most of their components different, than in the target language. Hence, the quality of their images is not identical either, though not necessarily their picturesqueness and expressiveness (if any): baker's/printer's dozen чортова дюжина; the devil is not so black as he is painted не такий дідько/чорт страшний, як його малюють; a lot of water had flown/run under the bridge багато води спливло відтоді; love is the mother of love любов породжує любов; too much knowledge makes the head bald від великих знань голова лисіє; in broad daylight серед білого дня; as snort as a dog's tale короткий, як осінній день; as pale as paper блідий мов стіна, measure twice cut once сім раз одміряй, один раз одріж.

The slight divergences in the near equivalents as compared with the source language idioms can manifest themselves also in some other aspects, as for example:

a) in the structure of the target language variant (cf. to make a long story short сказати коротко);b) in the omission (or adding) of a componental part in the target language (cf. a lot of water had run under the bridge since

then багато води спливло відтоді);c) in the substitution of a feature (or image) of the source language phraseological/idiomatic expression for some other (more

fitting or traditionally expected) in the target language: as pale as paper блідий мов стіна; baker's/printer's dozen чортова дюжина; everything is good in its season все добре в свій час (cf. добра ложка до обіду);

20

d) in the generalization of the features of the source language idiomatic expression: one's own flesh and bone рідна кровинка;

e) in the concretization of some features of the original: a voice in the wilderness глас волаючого в пустелі; you can nof eaten an old bird with chaff старого горобця на полові не впіймаєш; to follow like St. Anthony's рід ходити (за кимось) як тінь/переслідувати когось.

Similar componental substitutions, both semantic and structural, can be observed in regular standardized collocations and in comparative proverbs or saying as: to do harm завдати шкоди; to do one's duty виконувати свій обов'язок; to throw/shed light проливати світло; (asj busy as a bee працьовитий, мов бджола; (as) slippery as an eel слизький як в'юн; as cool as a cucumber холодний як крига (лід); golden opportunity чудова можливість, to shed crocodile's tears плакати крокодилячими слізьми.

Therefore, faithful translation may be achieved by different methods. Moreover, it must be evident now that «translating by means of loans» may refer to any method of rendering phraseologisms/idi-oms which are or may become regular loans in the target language.

Consequently, translation of idiomatic expressions «by means of loans» does not always fully justify the essence of the term as such.

3. Translation by Choosing Genuine Idiomatic AnalogiesAn overwhelming majority of English idiomatic expressions have similar in sense units in Ukrainian. Sometimes these

lexically corresponding idiomatic expressions of the source language may also contain easily perceivable for the target language speakers combinations of images as well as similar or identical structural forms. These idiomatic expressions, naturally, are in most cases easily given corresponding analogies in the target language. As a matter of fact, such expressions are sometimes very close in their connotative (metaphorical) meaning in English and Ukrainian as well. Any common or similar traits of idiomatic expressions are the main proof of their being genuine analogies. The latter in each of the two languages comprise also proverbs and sayings as well as the so-called standardized and stable collocations: he that mischief hatches mischief catches хто іншим лиха бажає, сам лихо має/хто іншим яму копає, сам у неї потрапляє; to nave the ready tongue за словом у кишеню не лізти; to keep body and sole together жити надголодь/зводити кінці з кінцями; like mistress, like maid яблуко від яблуні недалеко падає; fnere is no use crying over spilt milk що з воза впало, те пропало; beaf a dead horse товкти воду в ступі.

Many of such and the like idiomatic expressions may often have two and more analogous by sense variants in the target language. The choice of an analogy rests then with the translator and is predetermined by the style of the text: not for love or money ні за що в світі/ні за які скарби в світі; don'f teacn your grandmother to suck eggs не вчи вченого; не вчи рибу плавати; яйця курку не вчать, etc.; ne that lies down with dogs must rise up with fleas з ким поведешся, того і наберешся; скажи мені, хто твій друг, і я скажу тобі, хто ти; a crooked stick throws a crooked shadow який Сава, така й слава/який батько, такий син, яка хата, такий тин; don't cross the bridges before you come to them не поспішай поперед батька в пекло; не кажи гоп, доки не перескочиш; first catch you hare then cook him не скуби, доки не зловиш; скажеш «гоп», як перескочиш. The number of analogous (similar by sense) expressions for an idiom in the target language may reach a regular row as it is the case with the Ukrainian phraseological expression і на сонці є плями/людини без вад не буває. This idiom may have the following substitutes in different contextual environments: every man nas a fool in his sleeve; every man has his faults; every bean has its black; every man has his weak side; Homer sometimes nods/sleeps; no man is wise at all times; it is a good horse that never stumbles; a horse stumbles that has four legs, etc.

4. Translating Idioms by Choosing Approximate AnalogiesSome source language idiomatic and stable expressions may have a peculiar nature of their componental parts or a peculiar

combination of them and thus form nationally peculiar expressiveness and picturesqueness of componental images. The latter constitute some hidden meaning, which is mostly not quite explicit and comprehensible, not transient enough for the foreigner.

As a result, there exist no genuine phraseological analogies for the units in the target language. Since it is so, their lexical meaning can be expressed by means of only approximate analogies or through explication, i.e., in a descriptive way. These analogies are only to a slight degree similar to the source language idioms, although they may be no less picturesque and expressive than the source language variants: Wnd words butter no parsnips годувати байками солов'я; to lose one's breath кидати слова на вітер; to make a cat's paw of something чужими руками жар вигрібати; а joint in one's armour ахіллесова п'ята (вразливе місце); fne sow loves bran better than roses кому що, а курці просо; more power to your elbow ні пуху, ні луски!; to come off scot free вийти сухим з води; to be finger and thumb водою не розлити (cf. нерозлийвода); to be from Missouri (Amer.) вірити тільки своїм очам; it is six and half a dozen не вмер Данило, так болячка задавила; what's Hecuba to me моя хата скраю; to get the blues місця собі не знаходити/ сумувати, etc.

No need to emphasize that selection of approximate analogies for a translator is no easy task, as the source languages idioms/ phraseologisms often bear some characteristics of a language's traits having no correspondence^ the target language. Cf.: The answer's a lemon так не буде, такне вийде.

Many idioms have obscure origin/etymology and selecting of approximate equivalents as any other corresponding semantic variants often requires a linguistic investigation on the part of the translator. For example: to be in the cart means to be closed in a cage as a convict (for some crime) and be exposed to general scorn of one's compatriots (as in old times in England). It may be translated into Ukrainian as бути в стані/ситуації хоч круть хоч верть, потрапити в безвихідь.

5. Descriptive Translating of Idiomatic and Set ExpressionsThe meaning of a considerable number of idiomatic as well as stable/set expressions can be rendered through explication

only, i.e., in a descriptive way. Depending on the complexity of meaning contained in the source-language idiom, it can be expressed in the target language in some ways:

1) by a single word: out of a clear blue.of the sky раптом, зненацька; to pall and peel (to peel and pall) грабувати/оббирати; poor fish йолоп, бевзь, нікчема; red blood мужність, відвага, хоробрість; to sell smoke піддурювати, підманювати; to seta-limit to smth. обмежувати, стримувати; to set at large звільнювати (випустити на волю); to go aloft померти;

21

2) undoubtedly the most frequent is rendering the sense of idiomatic/phraseological expressions with the help of free combinations of words as in: to run amock нападати зненацька на першу-ліпшу людину; school miss школярка, соромлива, недосвідчена дівчина; to sell someone short недооцінювати когось; to sham Abraham удавати з себе хворого (прикидатися хворим); to shoot Niagara вдаватися до ризикованих дій, short odds майже рівні шанси; to sit above the salt сидіти на почесному місці; the sixty-four dollar question найважливіше, вирішальне питання; a stitch in time своєчасний захід/вчинок, своєчасна дія; to go to rack (wrack) ruin загинути; зовсім розоритися; to go west/West пропасти, зникнути, зійти зі сцени (переносно);

3) when the lexical meaning of an original idiomatic expression is condensed or when it is based on a nationally specific notion/ structural form alien to the target languages, the idiomatic expression may be conveyed by a sentence or a longer explanation: a wet blanket людина або обставина, що розхолоджує; well day (well-day) день, коли у хворого не погіршувався стан здоров'я (час між приступами гарячки, малярії тощо); wise behind млявий, що погано міркує; white elephant подарунок, якого важко позбутися (те, що приносить більше турбот, ніж користі); yes man (yes-man) людина, що з усіма згоджується, тільки підтакує (підтакувач); to cut off with a shilling залишити без спадщини; fight like Kilkenny cats битися до взаємного знищення; to accept (the Stewardship) of the Chiltern Hundreds (Parliament) скласти з себе обов'язки члена британського парламенту.

It must be added in conclusion that some English idiomatic/ set expressions have a rather transparent lexical meaning and are easy for our students to translate into Ukrainian: to treat one like a lord щедро частувати (як лорда) когось, цяцькатися з кимось; with all one's steam/with all speed щодуху, дуже швидко; with a founded air ображено, з виглядом ображеного; with flags flying/with flying colours тріумфально, переможно; with a good reason не без підстав, недаремно; to be half way between something посередені (бути на середині між чимсь), іти назустріч комусь/чомусь; not born yesterday досвідчений (у житті).

Depending on the speech style of the passage/work, in which the idiomatic/phraseological expressions are used, and taking into account the nature of them (literary, colloquial, historical) some modifications of the above-given methods of translations and even new variants of translation may be suggested by the translator. Nevertheless, the aim of translation will always remain the same, viz. to fully render in the target language the lexical meaning and where possi ble also the structural peculiarities, the picturesqueness, the expressiveness, and the connotative meaning (if any) of the source language idiomatic or stable expressions in the target language. How it may be achieved can be seen on the examples of rendering the meaning of some national idioms.

TRANSFORMATION OF SOME IDIOMS IN THE PROCESS OF TRANSLATINGAs has already been pointed out some phraseological expressions singled out by the Acad. V. Vinogradov as unities and

having mostly a transparent meaning may reflect various national features of the source language. The latter may be either of lingual or extralingual nature, involving the national images, their peculiar pic-turesqueness or means of expression with clear reference to traditions, customs or historical events, geographical position of the source language nation. Such phraseological expressions are often of a simple or composite sentence structure. Being nationally distinct, they can not have in the target language traditionally established equivalents or loan variants. As a result, most of them may have more than one translator's version in the target language. It may be either a regular sense-to-sense variant (an interlinear-type translation) or an artistic literary version rendering in which alongside the lexical meaning also the aphoristic nature, the expressiveness, the picturesqueness, the vividness, etc. of the source language phraseologism/idiom.

Taking into account the aims pursued and the contextual environment of the idiom, there must be acknowledged at least two main levels of translating the national idioms:

1) the level of the interlinear rendering, i.e., sense-to-sense translation only, which is quite sufficient to faithfully express the lexical meaning of most of these phraseologisms/idioms;

2) the literary/literary artistic level at which not only the sense but also the expressiveness, the vividness, the picturesqueness and the aphoristic nature (if any) of the idioms should possibly be conveyed as well.

Faithful translation of national idioms/phraseologisms is mostly achieved via deliberate transformations of all kinds performed by the translator. The transformations are aimed at making the national images, the sense and structure of these phraseologic expressions easier for the target language readers/listeners to comprehend .Such transformations, therefore, adjust in many a case the source language idiom as a sense unit to the requirements of the target language bearers. Here are some examples of translation with the help of transformations of particularly English phraseologisms performed first (1) at the interlinear (sense-to-sense rendering) level and then (2) at the literary/literary artistic level: the wind cannot be prevented from blowing 1. вітрові не перешкодиш віяти; 2. вітрові не скажеш не віяти/дути; вітру не затулиш; he that doesn't respect, isn't respected 1. хто інших не поважає, сам'поваги не має; 2. поважатимеш інших, поважатимуть і тебе; it's an equal failing to trust everybody and to trust nobody 1. однакова вада - довіряти всім і не довіряти нікому; 2. довіряти кожному і не довіряти нікому - однакова вада; the pleasures of the mighty are the tears of the poor 1. розваги всесильних/ багатих - то сльози бідних/ знедолених; 2. вельможні скачуть - убогі плачуть; що панські жарти, то людські сльози; they must hunger in winter that will not work in summer 1. той голодує взимку, хто не працює влітку; 2. шукаєш влітку холодок - знайдеш узимку голод, or: лежатимеш на печі - не їстимеш калачі.

No need to emphasize that some successful literary artistic translations/variants of specifically national idioms may in the end become regular translation loans of the target language.1

Transformations become absolutely inevitable when the English phraseologisms or mots contain a passive voice structure, the introductory it/there, or some other analytical constructions, as for instance, those with the auxiliary verbs (do, does, etc.). Cf.: there is no love lost between them вони недолюблюють одне одного/глек розбили; Does your mother know you are out? Молоко на губах ще не висохло/ще не доріс. Can the leopard change his spots? Горбатого могила виправить. Though sometimes transformations may become necessary to make the denotative and connotative meaning of idioms/phraseologisms easier for the target language bearers to comprehend. Thus, neither the sense-to-sense nor the literary variant of the proverb the moon is not seen when the sun shines (місяця не видно, коли світить сонце/сяє сонце - місяця не видно) can fully express its connotative (and denotative) meaning when the proverb stands for somebody or something eclipsing with his or its importance (fame, size, etc.) somebody or something meant by the «moon». All in all, however, there are few such sentence-type

22

phraseological expressions which need some additional explication in Ukrainian. More often the content of the kind of phraseologisms/idioms is clear already at language level, i.e., out of context, which enables their literary translation. This can be observed from a few more examples below: what matters to a blind man that his father could see що з того сліпому, що його батько був зрячим; it is too late to shut the stable door when the horse is stolen пізно зачиняти конюшню, коли коня вкрали; when two ride on one horse.

С.Влахов, С.Флорин «Непереводимое в переводе»

ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКИЕ ЕДИНИЦЫ

В «шкале непереводимости» или «труднолереводимо-сти» фразеологизмы, или фразеологические единицы (ФЕ), занимают едва ли не первое место: «непереводи¬мость» фразеологии отмечается всеми специалистами в числе характерных признаков устойчивых единиц; на нее неизменно ссылаются сторонники «теории непереводимо¬сти»; с трудностью перевода ФЕ на каждом шагу стал¬кивается переводчик-практик, на ней почтительно оста-навливается теоретик перевода.

Фразеологизм обладает всеми качествами, которые могут представить затруднения для переводчика уже с первых шагов: это и раздельнооформленность, и характер ком¬понентов, большей частью не отличающихся от обычных слов, и ничем не замечательная, за немногими исключе¬ниями, связь между ними и контекстом.

Этот первый момент — распознавание устойчивых со¬четаний в тексте подлинника — требует самостоятельного рассмотрения, так как значительная часть неудач в пере¬воде ФЕ обусловлена именно «неузнаванием их в лицо»: переводчик 1) принимает их за переменные (свободные) словосочетания, и это приводит к переводу их на уровне слова, или, 2) замечая их слитность, приписывает ее ин¬дивидуальному стилю автора; или же,-наоборот, 3) наде¬ляет свободное сочетание качествами устойчивого и пе¬редает его, соответственно, на фразеологическом уровне. Вероятность правильного перевода при таком «подходе», , разумеется, редко бывает значительной.

Следующий барьер — трудность восприятия, по¬нимания распознанной единицы. В связи с характерной для фразеологизма невыводимостью значения целого из значений компонентов «пословный» перевод редко быва¬ет верным. Мы часто говорим о «гипнозе подлинника», а здесь придется ввести понятие «гипноз слова», отдельно-го слова, компонента ФЕ, заслоняющего от переводчика значение целого. А неправильное восприятие самого сло-ва, уже достаточно неприятное само по себе, часто при-водит к искажению и всего контекста, который перевод-чик стремится приспособить к тому значению, которое сложилось у него в голове.

Перевод фразеологизмов

За основу можно принять установку, против которой обычно не спорят: как правило, фразеологизм переводят фразеологизмом.

Возможности достижения полноценного словарного перевода ФЕ зависят в основном от соотношений между единицами ИЯ и ПЯ:1) ФЕ имеет в ПЯ точное, не зависящее от контекста полноценное соответствие (смысловое значение+конно-тации), т.е. фразеологизм ИЯ = фразеологизму ПЯ переводится эквивалентом;2) ФЕ можно передать на ПЯ тем или иным соответ-ствием, обычно с некоторыми отступлениями от полно-ценного перевода, т.е. фразеологизм ИЯ~фразеологиз-му ПЯ переводится вариантом (аналогом);3) ФЕ не имеет в ПЯ ни эквивалентов, ни аналогов, непереводима в словарном порядке, т. е. фразеологизм ИЯ=^ фразеологизму ПЯ передается иными, не фразеологическими средствами.Несколько упрощая схему, можно сказать, что ФЕ переводят либо фразеологизмом (первые два пункта) — фразеологический перевод, либо иными сред-ствами ( за отсутствием фразеологических эквивалентов и аналогов) — нефразеологический перевод.

I. Фразеологический перевод предполагает использование в тексте перевода устойчивых единиц различной степени близости между единицей ИЯ и соответствующей единицей ПЯ — от полного и абсолютного эквивалента до приблизительного фразеологического соответствия.

1. Фразеологический эквивалент — это фразеологизм на ПЯ, по всем показателям равноценный переводимой единице. Как правило, вне зависимости от контекста он должен обладать теми же денотативным и коннотативным значениями, т. е. между соотносительны¬ми ФЕ не должно быть различий в отношении смыслового содержания, стилистической отнесенности, метафорично¬сти и эмоционально-экспрессивной окраски, они должны иметь приблизительно одинаковый компонентный состав, обладать рядом одинаковых лексико-грамматических показателей: сочетаемостью (например, в отношении требования одушевленности/неодушевленности), принад¬лежностью к одной грамматической категории, употребительностью, связью с контекстными словами-спутника¬ми и т.д.; и еще одним — отсутствием национального колорита.

Речь идет по существу о полной и абсолют¬ной эквивалентности1, указывающей на чрезвы¬чайно высокие требования, которые предъявляются к фразеологическим эквивалентам. Все это — уже существующие в общем сравнительно немногочисленные единицы, работа с которыми сводится к их обнаружению в ПЯ; решающая роль в этой работе большей частью принадлежит отличному владению ПЯ и ... словарям.

23

2. Неполным (частичным) фразеологиче¬ским эквивалентом называют такую единицу ПЯ, которая является эквивалентом, полным и абсолют¬ным, соотносительной многозначной единицы в ИЯ, н о не во всех ее значениях. Например, the massacre of the innocents, известный библеизм, полностью соответствует рус. избиение младенцев, но эта русская единица является лишь частичным эквивалентом, так как англ. ФЕ имеет еще одно значение — жарг. «нерассмотре¬ние законопроектов ввиду недостатка времени (в конце парламентской сессии)» (АРФС);.

Частичных эквивалентов сравнительно немного, так как вообще явление многозначности менее характерно для фразеологии 1. Гораздо чаще случаи относительной фразеологической эквивалентности.

3. Относительный фразеологический эквивалент уступает абсолютному лишь в том, что отличается от исходной ФЕ по какому-либо из показателей: другие, часто синонимические компоненты, небольшие изменения формы, изменение синтаксического пост¬роения, иные морфологическая отнесенность, сочетаемость и т. п. В остальном он является полноценным соответствием переводимой ФЕ, «относительность» которого скрадывается контекстом.

Различие может быть, например, в сочетаемости. Если сравнить нем. da lachen (ja) die Huhner! с его русским аналогом курам на смех, то нетрудно заметить, что при переводе придется русский эквивалент либо «подгонять» под соответствующую немецкую единицу и превратить ее в самостоятельную экспрессивную фразу: «да это же курам на смех!», либо, если этого сделать нельзя, искать других соответствий.

Частым отличием можно считать неодинаковое лексико-семантическое содержание отдельных компонентов. В приведенном выше примере показать спину в ФЕ некоторых языков появляется с компонентом не «показать», а «повернуть» англ, turn one's back, болг. обръщам гръб, фр. tourner le dos (наряду с указанным montrer = «показывать»).

Наконец, чрезвычайно часты различия, возникающие в случаях использования таких приемов перевода, как различного рода трансформации типа антонимического перевода, конкретизации и генерализации, которым, подобно лексическим, поддаются и фразеологические единицы.

4. К. фразеологическим можно условно отнести и «индивидуальные» эквиваленты. Не. находя в ПЯ полного соответствия, переводчик иногда вынужден прибегать к словотворчеству, оформляя в духе переводимой единицы новый, свой фразеологизм, максимально напоминающий «естественный». Если такую «подделку» читатель примет, значит удалось передать содержание и стиль переводимой единицы в достаточно «фразеологической» форме.

Нефразеологический перевод, как показывает само название', передает данную ФЕ при по¬мощи лексических, а не фразеологических средств ПЯ. К нему прибегают обычно, лишь убедившись, что ни одним из фразеологических эквивалентов или аналогов воспользоваться нельзя. Такой перевод, учитывая даже компенсационные возможности контекста, трудно назвать полноценным: всегда есть некоторые потери (образность, экспрессивность, коннотации, афористичность, оттенки значений), что и заставляет переводчиков обращаться к нему только в случае крайней необходимости.1. Строго лексический перевод применим, как правило, в тех случаях, когда данное понятие обозначено в одном языке фразеологизмом, а в другом — словом. Так, многие английские глаголы, выраженные словосочетаниями, можно передать совершенно безболезненно их лексическим эквивалентом: set или put on fire — «зажечь», catch fire — «зажечься», «загореться», set fire to something — «поджечь» то-л. и т. д. Такие описательные глагольные выражения обычно лишены экспрессии и метафоричности, что и позволяет считать нормальным путь лексической замены (в отличие от других фразеоло¬гизмов) ; тем не менее, контекст может подсказать в том или ином случае и другой перевод, например, «предать огню», или, напротив, «пустить красного петуха».Такому переводу поддаются, хотя и не совсем безболезненно, и ФЕ, у которых в ИЯ есть синонимы-слова. Это большей частью идиомы, т. е. сочетания, обозначающие предметы или понятия. 2. Калькирование, или дословный перевод, предпочитают обычно в тех случаях, когда другими приемами, в частности фразеологическими, нельзя передать ФЕ в целости ее семантико-стилистического и экспрессивно-эмоционального значения, а по тем или иным причинам желательно «довести до зрения» читателя образную основу.Предпосылкой для калькирования является достаточная мотивированность значения ФЕ значениями ее компонентов. То есть калькирование возможно только тогда, когда дословный перевод может довести до читателя истинное содержание всего фразеологизма (а не значения составляющих его частей). Это осуществимо, во-первых, в отношении образных ФЕ, главным образом фразеологических единств, сохранивших достаточно свежей метафоричность (в истинных идиомах — фразеологических сращениях — образная основа почти не воспринимается, и кальки с них кажутся бессмыслицами); калькировать можно, во-вторых, ряд пословиц и, в первую очередь, таких, которые не обладают подтекстом. Этим приемом можно, в-третьих, передать и некоторые устойчивые сравнения, но только убедившись, что носитель ПЯ воспримет их правильно: заячья душа, например, будет понятна для тех народов, у которых заяц — символ тру-сости; но у индийцев этот зверек символизирует мудрость, так что в Индии перевод калькой будет порочным. Англ, bite the hand that feeds you («кусать руку, которая тебя кормит») вызывает представление о неблагодарно¬сти; английскую пословицу fish and visitors smell in three days можно также перевести калькой: «Рыба и гости протухают через три дня», и такой перевод, несмотря на наличие подтекста («нельзя злоупотреблять гостеприим¬ством»), будет понят каждым.

К калькам прибегают и в таких случаях, когда «семантический эквивалент» отличается от исходной ФЕ по колориту (см. ниже п. 5), или при «оживлении» образа (см. ниже п. 6).

3. Описательный перевод ФЕ сводится, по сути дела, к переводу не самого фразеологизма, а его тол-кования, как это часто бывает вообще с единицами, не имеющими эквивалентов в ПЯ. Это могут быть объяснения, сравнения, описания, толкования — все средства, передающие в максимально ясной и краткой форме содержание ФЕ, все с тем же неизменным стремлением к фразеологизации или хотя бы намеку и на коннотативные значения.

24

В контексте этот путь перевода самостоятельного значения не имеет, так как в любом случае переводчик по¬старается вплести содержание ФЕ в общую ткань таким образом, чтобы правильно были переданы все элементы текста в целом, т. е. прибегнет к контекстуальному переводу.

Говоря о приемах перевода ФЕ и выборе между ними, остается оговорить еще два понятия: контекстуаль¬ный перевод и выборочный перевод.О контекстуальном переводе шла речь в первой части (см. гл. 6). В применении его к фразеологии А. В. Кунин пользуется термином «обертональный пере¬вод», а Я. И. Рецкер — «контекстуальная замена»1. Мы не считаем его третьим (после фразеологического и нефразеологического) типом перевода, поскольку он в любом случае относится к тому или к другому; иногда это — нулевой перевод, когда единица сама по себе как бы рас-творяется в контексте перевода.

Чаще всего о контекстуальном переводе мы вспоминаем, конечно, при отсутствии эквивалентов и аналогов — когда фразеологизм приходится передавать нефразеологическими средствами. Выборочный перевод у Ю. Катцера и А. Кунина ] противопоставлен моноэквивалентному переводу и свободному переводу; в этой плоскости он имеет свое оправдание. Мы же предпочитаем рассматривать его в несколько ином плане: не как перевод «устойчивого соче¬тания слов посредством одного из возможных фразеологических синонимов», а несколько шире — как неизбеж¬ный начальный этап любого перевода устойчивого сочетания, да и перевода вообще. Выбирают, опираясь обычно на словарные (известные, общепринятые — за ними не обязательно обращаться к словарю) соответствия, в первую очередь варианты, т. е. синонимы или близкие значения многозначных ФЕ. Например, рукой подать переводится на большинство языков только в пространственном значении — близко, но, как и само наречие «близко», эта ФЕ может иметь и временное значение: «до начала спартакиады рукой подать» (как и сейчас же, которое обычно — наречие времени, а употребляется и в значении места: «сейчас же за околицей начинаются луга»).

Не о логизмы (термины и терминология) (Рецкер «Пособие по переводу с английского на русский») Термины, т. е. слова и словосочетания, служащие для точного обозначения понятий в отдельных областях науки, техники, искусства, общественной жизни, в наше время играют очень важную роль в переводе. В связи с мощным ростом научно-технического прогресса роль терминов возросла не только в специальной литературе, но и в беллетристике и в газете.

В поле зрения переводчика должна находиться и особая, близкая к терминам, категория слов, обозначающих предметы, процессы и явления, характерные для жизни и быта страны, но не отличающихся научной точностью определения, свойственной терминам, т. е. реалии. Реалии возникают в общем словотворческом процессе народа. Термины обычно создаются учеными и специалистами-практиками в данной области. Термины, как правило, получают постоянное точное соответствие в других языках. Реалии подчас представляют большую трудность для перевода на язык, в котором нет соответствующего слова, так как нет соответствующего предмета или явления. Хотя такие реалии, как custard, curry, high tea, давным-давно уже встречаются в переводимых английских текстах, но до сих пор их переводят каждый раз по-своему. Словарный перевод («род драчены», «приправа из куркумового корня, чеснока и разных пряностей») и даже два перевода третьей реалии: «плотный ужин с чаем» (словарь Мюллера) и «плотный ужин с чаем после раннего обеда» (фразеологический словарь Кунина) являются скорее объяснениями значения, чем переводами.

При переводе терминов гарантией правильности и точности может быть лишь хорошее знание переводчиком той отрасли науки, техники или искусства, в которой он работает.

Термины-словосочетания и реалии в форме свободных и фразеологических сочетаний часто имеют прозрачную внутреннюю форму, во многих случаях помогающую понять их значение. Но здесь надо учитывать ярко выраженное стремление создателей этих английских терминов и реалий к краткости, которая нередко затемняет смысл.

Источник: http://www.philosoft.ru/_subsites/tcportal/perevod/tr03_2.htm

Основными способами образования неологизмов в английском языке являются следующие:

1) Создание новых слов на базе имеющихся в языке продуктивных словообразовательных средств, например, отмеченное уже выше слово to dieselize.

2) Переосмысление уже существующих в языке слов и придание им специального значения. Так, слово egg яйцо получило в последнее время и специальное значение авиабомба.

3) Заимствования из других языков. Заимствование может быть прямым (фонетическим) и калькированием, например:

kolkhos (прямое заимствование)collective farm (калька)

4) Сокращения. За последнее время в английском языке усилилась тенденция образовывать новые слова путем сокращения существующих слов или словосочетаний, например:

radar (radio detection and ranging)

25

Benelux (Belgium, Netherlands, Luxemburg)

5) Отыменные глаголы. В современном английском языке широкое распространение получили так называемые отыменные глаголы, то есть глаголы, образованные от имен существительных, называющих определенное действие.

Эти отыменные образования закономерно вошли в состав языка и указываются словарем под соответствующей глагольной пометой, например:

plan (v) составлять план, планироватьship (v) грузить, производить посадку

Перевод таких глаголов не представляет трудностей. Однако нужно учитывать, что этот способ образования глагола от существительного является продуктивным в современном английском языке и служит одним из источников появления неологизмов.

Авторы нередко прибегают к нему, используя самые различные существительные и создавая совершенно новые глаголы, которых мы не найдем в словаре.

Значение таких отыменных новообразований может быть правильно понято только в определенном контексте путем сопоставления со значением исходного существительного, например:

The delegates were planed to the conference last night.

Глагол planed образован от существительного plane самолет.

Назначение пассажирского самолета заключается в перевозке людей; исходя из этого мы переводим данное предложение:

Вчера вечером делегаты были отправлены на конференцию самолетом.

Проблема правильного понимания и перевода неологизмов связана с тем, что при современном стремительном развитии науки и техники никакой словарь не в состоянии поспеть за возникновением новых слов и терминов в различных областях знания.

Поэтому, если в тексте встречается неологизм, отсутствующий в словаре, переводчик обязан самостоятельно определить его значение, учитывая словообразовательные элементы данного слова и опираясь на контекст, например:

Jet propelled planes consume enormous quantities of propellant.

В данном предложении мы встречаем новое слово propellant, которого нет в общем словаре и значение которого требуется установить.

Отделяем в слове суффикс -ant и находим исходную форму propel (отбросив вторую букву l).

Отыскиваем в словаре значение слова propel в качестве глагола: продвигать вперед, приводить в движение двигать

Учитывая, что суффикс -ant образует существительные от глагола, определяем примерное значение слова propellant как:

то, что приводит в движение

Исходя из контекста, подбираем наиболее подходящее значение: горючее. После этого производим перевод всего предложения:

Реактивные самолеты поглощают огромное количество горючего.

Если неологизм представляет собой обычное слово, но употребленное в специальном терминологическом смысле, то, очевидно, единственным способом установления его значения остается опора на контекст, на общее содержание переводимого отрывка.

26