№1февраль

2008

1. Я до сих пор не знаю, зачем я это делаю.

2. Я это уже делаю.

3. Я это уже сделал.

4. Мне не стыдно.

5. Я горжусь этим.

6. Пионер — значит первый.

7. Я — пионер, потому что я первый главный редактор этого журнала.

8. Вы — пионеры, потому что вы первые читатели этого журнала.

9. Мужской журнал — это не журнал для мужчин.

10. Мужской журнал — это журнал о мужчинах.

11. Мужской журнал — это журнал с девчонками.

12. Мы всегда готовы.

13. Нам не стыдно.

14. Мы не отказываемся от своего прошлого.

15. Мы не отказываемся от своего будущего.

15. Нам дороже всего наше настоящее.

16. Нам не скучно.

18. Нам просто смешно.

19. Мы берем уроки.

20. Мы даем уроки.

21. Мы учимся петь.

22. Мы учимся писать.

23. Мы учимся выпускать журнал «Русский пионер».

24. Мы собираем металлолом.

25. Мы сдаем макулатуру.

26. Мы прогуливаем уроки мужества.

27. Мы срываем галстуки.

28. Страха нет.

андрей колесников

orlova

русск

ий

пи

он

ер

№1

. ф

евр

ал

ь 2

00

8

3

Клятва главного редактора. 2 стр.

Первая четверть.

Прогул уроков. Арт-хаус на крови. Андрей Васильев про его кино. 6 стр.Сбор макулатуры. Русские не бьют. Боб Амакер о русской литературной душе. 8 стр.Сбор металлолома. Сорри, мэм. Александр Федоров про быструю езду. 10 стр.Урок информатики. Олбанский мертв – кто следующий?

Удафф про постолбанский язык. 12 стр.

Вторая четверть.

Пионер-герой. Властелин овец. На что чабану высшая награда Родины? 16 стр.Урок обществоведения. Тихая больничка.

Как пациенты психбольницы выстроили вертикаль власти. 24 стр.Дневник наблюдений. Сочи Zero. Прощание с курортом. 32 стр.Урок иностранного. Cтадные чувства, или Возвращение блудного бизона.

Нужно ли шведу разводить американских бизонов в новгородских лесах? 42 стр.

Третья четверть.

Диктант. Все на лед! О процессе обледенения общества. 52 стр.Сочинение. Отморозки из будущего.

Наш корреспондент ведет зажигательный репортаж из криокамеры. 54 стр.Практическое занятие. Корбюзье ледникового периода.

Мастер-класс по заливке льда. 62 стр.Собеседование. Три градуса вечной мерзлоты. Интервью с гляциологом. 64 стр.Спецпроект. Строим ледовый дворец пионеров. 69 стр.Полезные советы. Как выжить зимой. 75 стр.

Письмо из будущего. Похолодание. Рассказ Дмитрия Глуховского. 76 стр.

■ ■ ■

Фотоувеличитель. «Позитив» и «негатив» фотохудожников России. 84 стр.

Четвертая четверть.

Урок мужества. Универсальная подмышка. Приемчики рукопашного боя. 102 стр.

Всегда готов! Девушка и миллионер. О тяготах любви в мире чистогана. 106 стр.

Урок географии. Спи, Тамерлан! Елецкая элегия. 108 стр.

Группа продленного дня.

Дежурный по столовой. «Три пескаря»: помним, любим, скорбим.

Мирослав Мельник о съестном. 114 стр.

Воспитатель. В Москву, в «Москву»! Олег Блохин о своем бате. 116 стр.Горнист. Вино побеждает зло.

Леонид Парфенов про то, как споить товарища. 118 стр.

Завхоз. Не спать! Михаил Куснирович о спасении души. 120 стр.Физрук. Падшие ангелы большого спорта.

Геннадий Швец о том, что спорт творит с людьми. 122 стр.Пионервожатая. Мой графитовый вахлак.

Божена Рынска о своей девичьей мечте. 124 стр.■ ■ ■

Без галстука. Или Галстучные истины Ксении Васильевой. 126 стр.

Внеклассное чтение. Без комментариев. Рассказ Андрея Колесникова. 128 стр.

Урок правды шеф-редактора. Подведение итогов. 133 стр.

Табель. Отдел писем. 134 стр.

русск

ий

пи

он

ер

№1

. ф

евр

ал

ь 2

00

8

5

первая четверть

Прогул уроков. Андрей Васильев про его кино. Сбор макулатуры. Боб Амакер о русской литературной душе. Сбор металлолома. Александр Федоров про быструю езду. Урок информатики. Удафф про постолбанский язык.

инга

аксенова

В этой колонке будет рассказано о том, как главный редактор «Коммерсанта» Андрей Васильев, который кино теперь почти не смотрит, потому что ни времени, ни желания нет, а есть время только сниматься в кино, нашел себя и двух товарищей внутри съемочного процесса. Кроме того, из этой колонки станет понятно, почему и, главное, зачем Иван Охлобыс тин возвраща-ется в большой кинематограф.

Вообще-то я так называемые

авторские колонки ни читать не

люблю, ни тем более писать. Но

тут, как говорится, наболело.

Во-первых, 700 долларов гоно-

рара предложили. Во-вторых,

событие того заслуживает.

А событие достойно вот такого

заголовка в газете «Коммер-

сантъ»: «Триумфальное возвра-

щение отца Иоанна в большой

кинематограф».

Отец Иоанн (в миру — Ваня

Охлобыстин), не снимавшийся

уже лет восемь, это, конечно,

заслужил. Иначе его бы не

благословило на лицедей-

ство церковное начальство.

Кинематограф тоже заслужил.

Потому что Коля Хомерики,

пригласивший попа сняться

в своем арт-хаусном фильме

с искрометным назаванием

«Беляев» (название, правда,

рабочее), за предыдущую арт-

хаусную картину с не менее

искрометным названием «911»

получил пару международных

премий и хвалебную рецензию

в «Коммерсанте». А продюсер

фильма «Беляев» — и вовсе

Лена Яцура, которая своей

«Девятой ротой» чего только не

заслужила. В том числе и мое

скромное участие в эпизоде

означенного фильма.

А я, надо сказать, еще и актер.

То есть люблю это дело. За

некоторые роли даже получил

одобрение подчиненных —

правда, до хвалебных рецензий

в «Коммерсанте» их поклонение

не докатилось, но до ругатель-

ных уже дошло. Недаром мне

в «Беляеве» дали полторы штуки

за съемочный день. И хотя он

у меня там был один, все равно

приятно. Но попу, конечно, боль-

ше дали. Не говоря уже о Мише

Ефремове. То есть, как вы по-

нимаете, — фильм со звездами.

Несмотря на арт-хаус.

Ну вот, приезжаем мы с Мишей

Ефремовым на съемочную

площадку, а там на лавке

уже лежит Ваня Охлобыстин

и три часа как гримируется.

Грим в результате получился

запоминающийся. Ведь Ване

досталась роль человека, кото-

рый три дня назад снес себе

полбашки метким выстрелом из

ружья. То есть вместо затылка

мозги, полморды продыряв-

лено, остальные полморды

обожжено и все вместе уже

три дня разлагается. Поздоро-

вались мы с отцом Иоанном

и пошли в ефремовский вагон-

чик (ему как звезде положен

вагончик, а как же) отсыпаться

после вчерашнего. Правда,

Мишу быстро вызвали на

пло щадку, где нам предстояло

играть: Охлобыстину — трупа-

ка, Мише — следака, а мне —

судмедэксперта. Это, в общем,

логично — мы же друзья.

текст: андрей васильев

■ ■ ■ ■ ■ ■ ■ ■ ■ ■ ■

orlova

русск

ий

пи

он

ер

№1

. ф

евр

ал

ь 2

00

8

7

Правда, мне разрешили до-

сыпать пока. Вызовут. Я не воз-

ражал — за полторы-то штуки.

Спал, телевизор смотрел, с гри-

мер шами знакомился, даже на

площадку заходил поглядеть.

Вдруг вечером будят меня Ми -

ша с Ваней: их поужинать от-

пустили. И вот заходим мы в ре-

сторан гостиницы «Советская».

Ваня, естественно, в гриме:

кто ж его три часа перегри-

мировывать будет? Я, кстати,

забыл еще одну деталь его

художественного образа. Док-

торский халат, щедро забрыз-

ганный кровью и мозгами.

Заходим в ресторан. Ефремов

орет: «Срочно водки сто грамм!

Видите, человеку плохо!»

А посетители, надо сказать,

в основном не из кинематогра-

фической среды: кто-то супчик

пьет, кто-то десерта дожидает-

ся, кто-то вообще с семьей при-

шел... Короче, дети заплакали.

Метрдотель вступился за

ап петит гостей. Очень тро-

гательно. «Вы бы, — говорит

попу, — хоть умылись». А поп

даже ответить не может: у него

грим жесткий, нельзя лицом

шевелить. Зато Ефремов смог.

Хорошо поставленным голосом

заорал: «Я сейчас же буду

звонить Валентине Ивановне

Матвиенко!»

Думаю, без Миши нас в

рес то ран не пустили бы. Но

со звездой связываться не

стали — посадили. Посетите-

ли в результате прием пищи

закончили. Но никто не рас-

ходился. На живого Ефремова

кто же откажется посмотреть.

Ну и отец Иоанн представлял

определенный интерес. Он ужи-

нал так: через одну трубочку

в углу рта пил водку, через дру-

гую — бульон. А Миша общался

с залом: «Смотрите все, как

портят человека деньги».

Охлобыстин и вправду за роль

заработал неплохо. Причем

не перетруживаясь. Он весь

съемочный день, пока Мишей

велись следственные действия,

лежал мордой в стол. С дру-

гой стороны, а что трупу еще

делать? Может, правда, Ваня

по роли еще что-то успел сы-

грать — до того как застрелил-

ся, — но я пишу только о том,

что лично видел.

Причем целых два дня. В тот

день ведь меня снимать так

и не стали, а на следующий

мизансцена изменилась не

сильно. Миша проводил след-

ственные действия, я за сле-

дующие полторы штуки лежал

в вагончике, а поп — мордой

в стол. Очередь до меня дошла

только к вечеру. Надо было

произнести гневную речугу,

что, дескать, следователь

(Ефремов) горький алкаш,

его скоро уволят, мне на-

конец отдадут трупака (отца

Иоанна), справедливость

восстановится и всем будет

хорошо. А режиссер Николай

Хомерики быстро смекнул, что

на все это мне — актеру хоро-

шему, но неопытному — пона-

добится дублей девятнадцать,

то есть еще один съемочный

день, то есть еще полторы

штуки. И попросил меня, как

редактора пусть не очень

хорошего, но опытного, роль

чуток сократить. А это я всегда

пожалуйста.

В общем, сняли с двух

дублей. Выглядел эпизод

следующим образом: я от-

ворачиваюсь от трупа со сле-

дователем, гневно выхожу из

кабинета, нервно прикуриваю

у медсестры и, кивая в сторону

кабинета, сочувственно говорю

ей: «Пьет».

Итого: три штуки за одно слово.

Колумнистам так не платят. ■

Арт-хаус на крови

на с

ним

ке: иван о

хлобы

стин ф

ото

андрея в

асильева

Из этого монолога американского писателя Боба Амакера вам станет ясно, почему именно он стал литературным колумнистом «Русского пионера». Вы убедитесь, что перебираться из Америки в Москву Боба никто не застав-лял: просто он влюбился. И что несмотря на суровый климат, этот писатель, музыкант и преподаватель Тай-цзы Цуаня чувствует, что здесь, в России, он в своей тарелке. Поймете, почему несколько лет назад его пригла-сили в Туву сыграть на бубне и отчего это закончилось посвя-щением в шаманы и трехмесячной вах-той традиционного целителя. А любовь к русской женщине стала поводом для знакомства с нашей реальностью – этим неиссякаемым источ-ником литературно-го, да и прочего вдох-новения.

■ В тот день русская жен-

щина выставила меня из дома.

Я впервые спустился в москов-

ское мет ро. И направлялся в один

из са мых неуютных спальных

рай о нов, где коптят трубы и совет-

ские блочные дома не обещают

ни какого тепла. Я ехал в свою

пер вую съемную московскую

квар тиру, с тру дом представляя,

как буду про делывать этот путь

каж дый день. Жаловаться-то не

на что. Мне срочно понадоби лось

жилье — и оно нашлось. А по -

скольку я иностранец, мне поза -

рез требовалась легальная реги-

страция — и друзья взяли на себя

решение этого вопроса, вместе

с моим паспортом.

И вот в десять вечера я подни-

маюсь из метро на совершенно

темную улицу и направляюсь

в свои апартаменты. Я иду, из-

рядно подуставший от своего дня,

и когда слышу выкрик «Стой!» где-

то далеко за спиной — просто не

придаю этому значения. Я просто

не думаю, что это как-то связано

со мной, но крик повторяется.

Я прохожу еще пару зданий,

но го лос следует за мной вместе

с ускоряющимися шагами.

Я оборачиваюсь и вижу высоко-

го, хорошо сложенного парня,

одетого в классические черные

брюки и белую рубашку, в дорогих

кожаных туфлях. Он хорошо вы-

брит и выглядит просто шикарно.

И вот, первое, что он заявляет, остановившись передо мной: «Давай деньги!»Я отвечаю с акцентом: «Что?».

И тог да он повторяет, но уже по-

английски: «Give me your money!»

Я говорю: «Нет», после чего узнаю

следующее: «Это — моя улица.

Здесь каждый платит мне деньги.

И ты тоже должен платить. Давай

деньги».

Я отвечаю: «Нет». И он начинает

объяснять мне почти снисходи-

тельно: «Послушай, я профессио-

нальный боксер. Это моя улица.

Это моя территория. Если ты мне

сейчас не дашь денег, я вышибу

из тебя дерьмо». И я ему верю, по-

тому что я тоже профессионально

занимался боксом. И я чувствую,

что передо мной довольно

сильный противник — в доволь-

но расслабленной бойцовской

уверенности.

И я снова отвечаю: «Нет». «Послушай, ты, наверное, действи -

тельно не понял — я про фес -

сиональный боксер и могу сделать

из тебя котлету, — говорит он

с вежливым нетерпением. —

Неваж но, сколько у тебя сейчас

денег — просто ты их дол жен

сейчас отдать мне. Давай, по-

жалуйста, потому чего мне не хо-

чется тебя избивать». В это время

последнее, чего хочется мне, —

это ввязаться в драку и оказаться

в полицейском участке на окраине

города до утра без регистрации,

документов и адвоката.

й-

текст: боб амакер

власта

пехова

русск

ий

пи

он

ер

№1

. ф

евр

ал

ь 2

00

8

9

рисунки: анна всесвятская

Русские не бьютА еще я замечаю, что он одет

гораздо лучше, чем я, и его при-

кид совсем не напоминает легкие

шорты, и говорю:

«Нет, это ты не понял меня. Есть причины, по кото-рым я не мо гу отдать тебе деньги». А он устало отвечает: «Ты меня достал. Пожалуйста, давай свои деньги, это твой последний шанс».«Fuck off!» — отвечаю я. Он пере-

спрашивает: «What?!» Я отчетливо

повторяю: «FUСK OFF». И тогда он

произносит с явным удивлением:

«Ты предлагаешь мне пойти на?!»

«Да, это так». И он взрывается:

«Ты в себе? Здесь никто мне

не говорит, куда я должен идти,

это я говорю, когда пора идти

на!» И я громко повторяю: «Fuck

off!» Он, тоже громко и обиженно:

«Нет, you fuck off!»

И это взаимное «fuck off» на вы -

соких тонах продолжается еще

минуту, и я опасаюсь, что может

появиться милиция — это послед-

нее, что мне нужно. И я пытаюсь

пройти дальше, но он загоражи-

вает мне путь. И все же я увора -

чиваюсь от него и иду дальше —

быстрым шагом.

Он догоняет меня и теперь идет

рядом со мной. Ситуация все

больше напоминает мне эпизод

из романа Достоевского. Я на-

чинаю понимать, откуда русский

классик черпал свои безумные

сюжеты.

Боксер продолжает в своем духе,

но уже криком, показывая на

себя пальцем: «Послушай, я про-

фессиональный боксер! Я могу

превратить тебя в кашу! Я выбью

из тебя дерьмо. Ты должен отдать

мне свои деньги!»

И тогда я останавливаюсь, смо-

трю ему в глаза и говорю: «У тебя

это не получится». — «Что?!» —

«Если бы ты мог выбить из меня

дерьмо, ты бы уже это сделал.

Теперь слишком поздно». И я иду

дальше. И тогда я слышу сзади:

«Подожди!» Я оборачиваюсь:

«Ну что?»

И тогда он подходит ко мне, рас-

крывает свой бумажник, достает

свою визитку и протягивает ее

мне со словами: «Вот мой мо-

бильный… Заходи как-нибудь …

посидим, выпьем».

Спасибо, приятель, — ты

показал мне приятную сторону

русских: неважно, с кем ты тут

имеешь дело, но если ты коснешь-

ся его души — то все будет о’кей.

Мне тут нравится. Я наслажда-

юсь жизнью в этом времени

и в этом месте: чистым, опасным

и непредсказуемым опытом.

Я с удовльствием втягиваю этот

воздух, которым жил в Нью-Йорке

семидесятых, когда, выходя на

улицу, я не догадывался, с чем

и с кем столкнусь… И если вы

знаете лучший источник вдохнове-

ния — дайте мне знать. Посидим,

выпьем. ■

Русские не бьют

■ ■ ■ ■

Вы узнаете, как главному редактору журнала «Audi magazine» Александру Федорову, прочитавшему за свою жизнь тонны текстов про изделия, пригодные по сути только для того, чтобы в отведенное им время стать металлоломом, удалось не превратиться в коробку передач чужих мыслей и слов. Вы почув-ствуете запахи заповедника под Лас-Вегасом и глот-нете пыли из-под колес одичавшего Audi R8.■ Казалось, этот полет будет

длиться вечно. Прошло уже пят -

надцать часов. Мы стартовали

ве чером в Москве, долетели до

Франкфурта, потом до Атлан-

ты и вот уже почти час ждали

в са мо лете вылета в Лас-Вегас.

Стюардесса опять объявляла, что

«по техническим причинам вы лет

рейса задерживается, при носим

свои извинения», а око ло пилот-

ской кабины — нам из бизнес-

класса хорошо бы ло видно —

периодически по являлись

темнокожие парни-техники с оза-

боченными лицами. В третий раз

двигатели «Боинга», поработав

минуту-другую, останавливались.

Принесли шампанское. Жизнь

стала чуть веселее.

— Без ВСУ лететь нельзя, ин-

струкции запрещают, — отхлеб -

нув из бокала, произнес мой со -

сед Толя из журнала «За рулем»

и углубился в чтение бортового

журнала.

— ВСУ — это Вооруженные силы

Украины?— поинтересовался я.

— Это «вспомогательная силовая

установка», — пояснил Толя, вы-

пускник Московского авиацион-

ного института.

— То есть до Лас-Вегаса мы не

долетим? — уточнил я.

— Ну почему не долетим? Дадут

другой самолет — обязательно

долетим.

Казалось, все было против нас.

«И зачем немцы придумали пред-

ставлять эту машину в США? —

думал я про себя. — Как будто

в Европе хороших мест мало»...

Вообще жизнь автомобильного

журналиста непроста и от-

ветственна. Мало того что пре-

зентации своих новых моделей

автопроизводители устраивают

буквально по всему миру, туда

еще надо ездить (как правило, за

счет этих автопроизводителей),

жить в дорогих гостиницах (быт

не должен мешать творчеству),

питаться в лучших ресторанах

(они расположены неподалеку от

дорогих гостиниц). Потом об этих

машинах надо еще написать,

причем так, чтобы понравилось

и читателю, и пресс-службам

автоконцернов.

Я знал многих людей, которые

так и не стали настоящими авто -

журналистами. Одни не выдер -

живали тягот роскошного бы -

та, крепко подседали на виски

15-лет ней выдержки из гости-

ничных баров, в Москве пере-

ходили на водку и элементарно

спивались. Другие в стремлении

попасть и на следующую пре-

зентацию, которая должна была

состояться уже не на Канарах,

а в Исландии, находили в спокой-

ном семейном седане качества

бескомпромиссного спорткара,

что упоенно излагали на бумаге,

а после были уволены главным

редактором. Третьи, решившие,

что уже поймали Бога за боро-

ду, критиковали автоконцерн

с мил лиардными оборотами за

«визуально дешевый пластик

в от делке центральной консоли»

и ка жущуюся им «слабую обрат -

ную связь на скоростях более

220 км/ч». Концерн молчал, но

критик получал возможность

в бу дущем проводить все тест-

драй вы исключительно в Москве

вокруг салона официального

дилера.

В Америку нас везла фирма

Audi. В последнее время концерн

Audi AG устроил целый фейер-

верк новых дорогих и мощных

мо делей, креп ко наступив

на пят ки тем, кто раньше ее

в упор не видел — Mercedes

и BMW. Но не хватало символа.

Как у «Фольк свагена» — «жук»,

у «Мер се де са» — «шестисотый»,

у «Порше» — 911-я модель. Та -

кой, чтобы пяти летний ребенок,

нарисовав нетвердой рукой

ка ран дашом силуэт, изобразил

текст: александр федоров

foto

bank

ната

лья л

ьвова

gett

yim

ages/fo

tobank

русск

ий

пи

он

ер

№1

. ф

евр

ал

ь 2

00

8

11

снизу четыре колечка. И Audi

придумала себе суперкар. Не

просто кусок железа на четырех

колесах, разгоняющийся до

301 км/ч, а красивую и роскош-

ную игрушку, нарисованную

рукой итальянца Вальтера де

Сильва, того самого, который

десять лет назад сделал «Авто-

мобилем года» Alfa Romeo. На-

звали машину Audi R8 — именем

многократного победителя гонок

Ле-Мана болида R8.

…Удивительное дело, но нам

поменяли самолет. И мы почти

не опоздали в Лас-Вегас, в этот

город-елку, город-конфетти,

неоновую штучку, где каждый

день то концерт Элтона Джона,

то бои быков, то шоу Дэвида

Копперфильда.

Но первый серийный суперкар

от Audi представляли не здесь,

а почти в пустыне, за городом.

Человек, который выдавал нам

ключи, скороговоркой пере-

числив нехитрые правила тест-

драйва, закончил так: «Если вы

не хотите провести ближайшую

ночь в месте, гораздо менее

уютном, чем наша гостиница,

настоятельно рекомендую соблю-

дать скоростной режим».

«Гораздо менее уютное место» —

это локальная тюрьма. За два

дня до нашего приезда двое

журналистов из Европы там по-

бывали. При лимите скорости

56 км/ч они «втопили» 280.

«Два белых парня мчались

по этой дороге со скоростью

200 миль в час. Я ехала навстре-

чу и вызвала на помощь полицей-

ский вертолет. Это природный

заповедник, который находится

под охраной правительства США.

И мы не позволим, чтобы всякие

хулиганы из Европы портили

нашу природу».

Рейнджерша в широкополой

шляпе сидела в будке рядом со

шлагбаумом и была очень похо-

жа на завуча школы, где я учил-

ся. С той тоже было практиче-

ски невозможно договориться.

Я соб рал в кулак все свои зна-

ния английского.

«Мэм, — я вспомнил вежливое

обращение к дамам. — Мы

приехали из страны, где много

нефти, но еще мало хороших

автомобилей. Это Россия, где

есть Сибирь и лес, но нет таких

хороших дорог и такой красивой

природы. Обещаю вам, что мы

будем уважать правила прави-

тельства США и будем помнить

вашу доброту».

Мэм растаяла. Видимо, парни

из Сибири еще ни разу не про-

сили ее разрешения въехать

на территорию парка.

Расположенный за спиной дви-

гатель и полный привод quattro

раздвигают границы дозволенно-

го. Пустая дорога, великолепный

асфальт. «Я превысил скорость

на 5 миль? Ерунда, 5 миль —

не в счет. 10 миль? Ничего,

мэм простит».

Честно, я не хотел этого.

Я старался держать себя в руках.

Как Винни-Пух перед походом на

день рождения ослика «чуть-чуть

попробовал» мед, так я нажимал

на газ Audi R8.

Это не я, это машина такая.

Когда в окошке перед глазами

цифры докрутились до 270, когда

желтая разметка дороги вы-

тянулась в шампур, на который

нанизывались летящие справа

и слева, с трудом уже различи-

мые пейзажи, я опомнился и на-

давил на тормоз.

Я понял, что хватит.

Стрелка спидометра держа-

лась у положенной отметки

40 миль/ч. Я открыл окно и заку-

рил. Холодный вечерний воздух

пустыни гулял по салону, мотор

сдержанно тянул нас вперед.

«Вот теперь можно и в тюрь-

му», — подумал я. ■

gett

yim

ages/fo

tobank

gett

yim

ages/fo

tobank

Если вас интересует, откуда взялся «олбан-ский язык» и что ему идет на смену, то колонка Дмитрия «Удафф» Соколов ск о -го даст об этом исчерпывающее представле-ние. В колонке речь идет о том, зачем «Удафф» придумал безграмотный язык, которым сломя голову овладели и школьни-ки, и домохозяйки, а также о том, как это «превед» и «красавчег» уже стали нормой и не сегодня-завтра укоренятся в учебни-ках русского языка – возможно, впрочем, что в разделе его тра-гических ошибок.

■ Богом падонков я себя

не считаю, но заместителем по

олбанскому — почему бы нет!

В свое время я просто разме-

стил объяву, а мопед — не

мой. Я имею в виду, что в октя-

бре 2000 года создал сайт

www.udaff.com, а потом всякие

авторы не ожи данно захотели

размещать там свои лите-

ратурные, не по боюсь этого

слова, произве де ния. Я просто

предоставил народу место для

свободного выражения.

Но как личность мало что я сде-

лал для становления олбанского

языка. Тут дело в другом: мы

на udaff.com вообще первыми

придумали комментировать

креативы — на тот момент

этого не было нигде. Ну и вот

в этих са мых комментариях

рождалось и продолжает рож-

даться «народное творчество».

Сейчас на сайте публикуют

около 50% текстов на нормаль-

ном языке, а не на олбанском.

Иногда я не пускаю в эфир

тексты, где сквозь деб ри

олбан ского сложно пробить-

ся даже мне.

Я холоден к олбанскому.

Вот пример — мультик «Южный

парк». Оттуда дети приносят

какие-то новые словечки.

Ну, выкинут создатели эти

слова — мультик-то в целом

хуже не будет. Так же и с олбан-

ским языком и сайтом

udaff.com. Сайт и без олбан-

ского проживет.

Изначально udaff.com заду-

мывался как некоммерческий

сайт, как сайт контркультуры.

Первые лет пять он именно

таким и был — мы вкладывали

в него свои деньги, я ра бо-

тал на «Европе Плюс СПб»,

а в свободное время занимался

сайтом. Когда стало понятно,

что проект растет, мне при-

шлось, во-первых, уволиться,

чтобы заниматься удаффкомом

максимальное количество

времени, а во-вторых, мы

начали размещать на сайте

коммерческую рекламу — надо

же мне на что-то существовать,

правильно? Теперь это мой биз-

нес. Как говорится, я бедный

человек, а мой шофер — про-

сто нищий.

Пока мне не скучно.

Мой сын, которому сейчас

12 лет, знает, чем я занимаюсь,

и гордится, что у него такой «не-

формальный» папаша. Когда он

был помладше и на переменке

в школе на него «наезжали»

старшеклассники, он просто по-

казывал им мою визитку с моей

подписью — и все вопросы

решались сами собой.

Вот мама моя, та да, сильно

она переживает за меня.

Я, в общем-то, как и многие

другие, «умерен но верующий»

православный че ло век. А мама

текст: дмитрий «удафф» соколовский

русск

ий

пи

он

ер

№1

. ф

евр

ал

ь 2

00

8

13

убеждена, что мне за этот сайт

гореть в аду, и она молит Бога

за мое прощение. Я лично

не думаю, что делаю что-то

плохое — у нас тусовка, у нас

нормальное живое общение,

что может быть богоугоднее

этого?

Удивительно, что олбанский

язык из письменного пре-

вратился в уст ный. Ведь он

родился не для разговора,

а для писания, чтобы читать

коверканные слова было смеш-

но. Слова рассматривались

как некие картинки-иероглифы,

и когда было написано

не «ебаться», а «ибацца» —

то это казалось весело, ново

и свежо. После того, как на

udaff.com этот язык был «по-

пуляризирован», он вышел

в массы — то есть в Живой

Журнал livejournal.com и т.д.

Ярчайший пример нашего

русского сарафанного радио.

Вот именно оттуда и случился

массовый приход олбанского

в оффлайновую жизнь.

А когда олбанский язык всем

окончательно надоест и пре-

вратится в мертвый — лично

я не только не расстроюсь,

я скорее даже обрадуюсь.

Возможны два пути развития

этой темы — или наши авторы

начнут писать более-менее гра-

мотно, или, что гораздо более

вероятно, появятся новые сло-

воформы, которые мы будем

использовать. И генерировать.

Следите за удаффкомом!

Будущее русского языка? Да

он вечен. Незыблем. Измене-

ния могут происходить только

в лингвистике. А сам язык...

Да кто через 10 лет вспомнит

этот олбанский!? Пока олбан-

ский не начали преподавать

в школе — нечего волноваться.

И вообще — олбанский язык —

это не революция. И я не

революционер. Удаффком был

создан никоим образом не

в пику строю, а в пику культуре.

А так — я ненавижу баррика-

ды. И та оппозиция, что у нас

сейчас есть — это пидоры.

То есть оппозиция, безусловно,

нужна — чтоб правительство

не расслаблялось. Но чест-

ная, а не живущая на бабло

Америки.

В заключение хочу ска-

зать — я очень не люблю

ханжества. Не буду говорить

про тургеневских барышень,

но вот когда мужчины мор-

щат нос при виде матерного

текста — они лицемерят. Если

им, например, ёбнуть между

ног, они что, завопят: «Мама

дорогая!!»? Вряд ли. Они за-

вопят — «Ёбаныйврот, как блядьбольно!». Поэтому

ханжей и пидарасов мы не

любим. А остальные — добро

пожаловать. ■

рисунки: варвара аляй-акатьева

■ ■ ■ ■ ■

русск

ий

пи

он

ер

№1

. ф

евр

ал

ь 2

00

8

15

вторая четверть

Пионер-герой. Властелин овец. На что чабану высшая награда Родины? Урок обществоведения. Тихая больничка. Как пациенты психбольницы выстроили вертикаль власти. Дневник наблюдений. Сочи Zero. Прощание с курортом.

Урок иностранного. Стадные чувства, или Возвращение блудного бизона. Нужно ли шведу разводить американских бизонов в новгородских лесах?

инга

аксенова

текст: александр рохлин фото: павел смертин рисунки: варвара аляй-акатьева

Из этого физиологического очерка можно узнать, за что бурятский чабан Бабу-Доржи Михайлов получил звание Героя России и как он этим званием намерен распорядиться. Вам также станет известно, какое нео-жиданное открытие делает московский журналист Алек сандр Рохлин, съездив-ший в Бурятию, чтобы на месте разобраться в этом вопросе. У вас появится уникальный шанс вместе с ним рассказать об этом открытии овцам.

— Похоже, здеcь, — неуверенно cказал водитель.

Cправа от дороги показалиcь крыши домов, печные трубы и кошара c заго-ном. Напротив кошары, подобно само-летам на аэродромной стоянке, выстро-ились в ряд комбайны, тракторы и теле-га, запряженная лошадью.

— Зачем чабану комбайн?— Это не его. Это совхозная техника,

— ответил водитель. — Чабан за ней зимой приглядывает. Дорога свернула в лог и поднялась на сопку.

Мужичок в черных валенках крошил кулаком лед в ржавой поилке для cкота. Он вылавливал из поилки желтые ледышки и бросал их на землю.

— Это cтоянка Героя Роccии чабана Михайлова? — cпроcил водитель.

— Ага, — ответил мужичок— А cам Бабу-Доржи дома?— Ага.— Как он?— Хорошо. Хворает, — ласково улыб-

нулся мужичок, продолжая колоть лед. Дом чабана — обыкновенный сибир-ский пятистенок, баня, сараи. Чтобы войти в дверь, нужно пригнуться.

За обеденным cтолом cидел хмурый широкоплечий бурят в матроccкой тель-няшке. На столе — пиала с чаем. На

cтене — cельcкохозяйcтвенный кален-дарь и указ президента в рамке о награж-дении овцевода Бабу-Доржи Михайлова Золотой звездой.

— Мир вашему дому! Человек в тель-няшке молча кивнул и указал на меcто против cебя. Впрочем, стула на указанном месте не было. Тут из кухни явилаcь юная красавица — с табуретом в руках. Она усадила меня и налила чаю.

— Вы и еcть Бабу-Доржи Михайлов? — на вcякий cлучай cпроcил я. — Ага. А это дочь моя, — ответил герой и его хмурое лицо посветлело.

Входная дверь распахнулась и в дом явилась еще одна красавица, постарше.

— Доить-то не пора? — cпросила она c порога.

— Сейчас иду, мама, — ответила молодая.

Бабу-Доржи пристально поcмотрел на жену, потом на пиалу. Женщина принес-ла из кухни банку с молоком и молча плеснула в чай.

— Первую пиалу в начале дня всегда наливают Большому Богу. Вторую — хозяину дома, то есть мне, — изрек чабан и еще больше повеcелел. — Только они об этом всегда забывают и мне нали-вают первому.

русск

ий

пи

он

ер

№1

. ф

евр

ал

ь 2

00

8

17

Я открыл дверь и вошел.За обеденным cтолом

cидел хмурый широкопле-чий бурят в матроccкой тельняшке.

Когда обе красавицы вышли, гремя пуcтыми ведрами, Бабу-Доржи произнес:

— Бедные женщины! Труд доярок — тяжелый труд.

— Я тоже работал в коровнике.— Доил? — удивился чабан.— Нет. Только навоз выгребал.Бабу-Доржи вовсе развеселился и под-

мигнул мне. Мы пили чай с молоком, заедая хле-

бом, вареньем, красной соленой рыбой, и он рассказывал, как президент Путин вручал ему орден в Кремле. За то, что Бабу-Доржи спас от смерти 525 овец. 15 апреля 2007 года, когда ветер подул в сторону чабанской стоянки и понес на отару степной пожар, Бабу-Доржи вско-чил в трактор и пропахал вокруг стоян-ки кольцо. Огонь не прошел.

Впрочем, этот орден у него не первый. Луч ший чабан опытно-про из -вод cтвен ного хо зяй cтва «Он -

он cкое» Шилкинcкого района Читинcкой облаcти Бабу-Доржи Михайлов был обла-скан советской властью. Чабан перечис-ляет свои награды, загибая пальцы.

Мы допили чай с вареньем и соленой рыбой, и солнце поднялось над степью, и залило дом особенным праздничным светом, какой и должен быть в доме героя.

Бабу-Доржи откинул занавеску и вы -глянул в окно. Бесснежная степь до горизонта и редкие холмы сопок.

— Там, на соседней стоянке, — чабан указал куда-то в степь, — родился наш ла - ма Этигилов1, который открыл дорогу на священную для бурят гору Алханой. Свя -щенная гора там, — указал чабан в степь.

Он говорил медленно, перескакивая с одной темы на другую. Должно быть, от тесноты мыслей в голове. Они просто не

Мы пили чай с молоком, заедая хлебом, вареньем, красной соленой рыбой, и он рассказывал, как прези-дент Путин вручал ему орден в Кремле.

1 Даша-Доржо Этигилов — бурятский лама, умер в 1927 году. Его

просоленное тело остается нетленным и является святыней буд-

дистов.

успевали выстраиваться в логи-ческую цепь.

— Село мое — Боржегалтай. Там конный завод. Отец был табунщик, и все в семье — та -бунщики. Мать говорила: «Твои

предки до самых времен Чингисхана — скотоводы. И у тебя их талан». По нашему «талан» — это дар. Может быть, поэтому и овцы мои пожирнее, и шерсть их погу-ще. У всех свой талан есть. Вот ездил я к ламе Этигилову. Вроде прах, мумия. А прикоснулся к нему (мне разрешили) — не холодный. Значит, дух в нем сидит. О, это особая сила, великий талан! И у вас есть талан. Вы пишете слова на бумаге, вроде бы мертвая материя, но у мертвого слова — сила огромная.

— Это смотря как писать.— Правильно. Если хорошее пишете —

сила в созидание идет. Плохое пишете — в разрушение. Я всегда перед окотом еду

в дацан, привожу ламу. Он освящает сто-янку. Зачем? Против энергии разруше-ния, энергии зависти.

— Откуда в степи зависть?— Она везде. Она по миру разлита, я ее

ощущаю, я очень внимательный. А уж как вы там в городе живете, мне и пред-ставлять страшно.

Герой умолк, разглядывая степь за окном.

— Время овцам возвращаться на водо-пой. Сходи встреть. Тебя мой помощ-ник проводит. А я не могу. Ноги ходить отказались. Так и сижу весь день. В степь смотрю.

Помощник чабана — тот самый мужи-чок, колупавший лед в поилке. Щуплый, куцебородый, прокопченный солнцем, от тридцати до семидесяти лет от роду. Помощник чабана представился Вале -рием Петровичем. Отара еще не верну-

Триста голов с одинаковым выражением кроткого любопытства смотрят и ждут, что ты скажешь что-нибудь умное.

— Здравствуйте, овцы! — нашелся я и вернулся в дом.

русск

ий

пи

он

ер

№1

. ф

евр

ал

ь 2

00

8

21

лась. В ее отсуствие хоздвор населяли: девять элитных баранов-произво ди те-лей, пятнадцать овцематок, приготовля-емых для ежегодной Дальневосточной ярмарки, штук тридцать кур, петухов, гусей и два индюка размером с сенберна-ра. Валерий Петрович ворошил стог про-шлогоднего сена. За год оно потемнело, спеклось и с трудом поддавалось вилам. Тучи пыли поднималось в воздух, чабан чихал и бранил лошадь, норовившую отойти в сторонку — вместе с телегой.

— Стой, старая, не дури! Это рапсано-вое сено, очень полезное, в нем витами-нов много, — бормотал Валерий Пет ро-вич, накладывая сено в телегу.

Бабу-Доржи не всякого в помощники возьмет. Валерий Петро вич не пьет водку, и овцы его любят. Живет он в тепляке. Это крытая часть кошары, отве-денная под жилье. Зимой в тепляке тепло — от овечьего дыхания.

— Вон они идут, милые, — улыбается Валерий Петрович, — Щас воды попьют, отдохнут и снова в степь — до вечера.

Со стороны солнца по дороге к стоян-ке лился живой шерстяной поток. Позади отары шел чабан и подгонял

отбившихся овец, швыряя в них комья мерзлой земли. Отара вытянулась в оче-редь к по ил ке. Пока первые утоля-ли жажду, остальные стояли неподвиж-но, повернув головы ко мне. Триста голов с одинаковым выражени-ем кроткого любопытства — смотрят и чего-то ждут.

— Здравствуйте, овцы! — нашелся я и вер нулся в дом.

И снова был чай с молоком, варенье, со -ле ная рыба.

— Решили мы однажды с женой пере-зимовать на чабанской стоянке,— ска-зал Бабу-Доржи, как будто я никуда не уходил. — Зимовка растянулась на тридцать лет. Место наше называется Шар Хунды. Или Золотое Блюдце. Веришь, эта земля дала стране трех чабанов-героев!

— Впечатляет.Главный чабан стал страшно серьез-

ным, он подтянулся и произнес со зна-чением:

— Быть героем — огромная ответ-ственность.

— Перед кем?— Перед страной, конечно, — ответил

Бабу-Доржи. — Я не имею права на ошиб-ку. Я должен взвешивать каждое свое слово. А еще лучше — молчать.

— Так вы в памятник превратитесь.— Это мне не грозит. Я люблю мыс-

лить вслух. Я самолюбивый чабан. Я рас-тил своих овец, оберегал их от рысей,

..........зззззззаааааакккоооооонннннччччччиииииттттссссяяяяя сссслллллиииишшшшккооммм бббыыыысссстттррроо ии яя ннее ууссппееюю,, по ооооббббббббыыыыыыкккккнннннооооооввввввееееееннннннииииииююююююю,,,,, пппппрррррооооожжжжииииттттть ееееггггоооо —— ннааеесссттььссяя ссооллннца,

рр у

вввввеееееетттттттттттттттттррррррррррррррррррраааааааааааа,,,,,,, ммммммммммооооооррррроооозззззааа,,,,, ссссссоооооооллллллооооомммммееееенннннннннноооооййййй ппыыллииии. ВВоотт уужжее ссссссоооооолллннннннннццццццццеееееееее зззззззззаааааааааавввввввааааааааааааллллллллллиииииииииилллллоооооссссссьььь зззззааааа ссссоооппкккиииии,, сссвввееееетт ссттаалл мммяяггккиимм,рррррррааааасссссссссссссеееееееееяяяяяяяяяяннннннннннннннннннныыыыыымммм иии ллллеееееггггггкккккииииммм.. ИИ сссуууммееерррки сммееннииллии ддеень.

ццццц

ООООООООООтттттттттттааааааааррррррррраааааааа вввввннноооввввьььььььь зззззззааааааххххххооодддддддиилллаааааа нннаааа ссстттттоооояяяяяннннкккууууу.. ««ЧЧччшшшшаа! уу

ЧЧЧЧЧЧЧЧчччччччшшшшшшшшшшшшаааа!!!!!!!»»»»»» ——————— пппппппоооооооддддггооннннняяяяяяяяялллллллл оооооовввввеееццц младшшиийй ччааббаанн...ррр уу

волков и двуногих, и с ними, моими овцами, я ощущал,что строю страну.

— И сейчас ощущаете?— Да, — ответил Бабу-Доржи и про-

должал: — А в январе мы в Индию пое-дем. А потом в Лхасу1. В паломничество. По святым местам.

Солнце ушло из дома. Один острый треугольник света лежал на подоконни-

ке. С кухни разносился запах вареной баранины. И окна запотели. Семья чаба-на села обедать.

Я боялся, что этот день закончится слишком быстро и я не успею, по обык-новению, прожить его — наесться солн-ца, ветра, мороза, соломенной пыли. Вот уже солнце завалилось за сопки, свет стал мягким, рассеянным и лег-ким. И сумерки сменили день. Отара вновь заходила на стоянку. «Ччшша! Ччшша!» — подгонял овец младший чабан. Пастухи открыли ворота и про-пустили животных в катон2. Овцы захо-дили внутрь, укладывались на подстил-ку — тесно-тесно. Они проведут тут ночь, согреваясь собственным дыхани-ем. Я забрался в середину отары, внутрь живой, теплой, бессловесной толпы. Овцы с кротким удивлением смотрели на меня. И чего-то ждали.

......................................... ппппппппппппппппппппппппппппппоооооооооооооооооооооооооооооооо мммммммммммммммммммммммммммммммммиииииииииииииииииииииииииииииииииииииррррррррррррррррррррррррррррррррруууууууууууууууууууууууууууууууууууууууу ррррррррррррррррррррррррррррррррррррааааааааааааааааааааааааааааааааааааааазззззззззззззззззззззззззззззззлллллллллллллллллллллллллллллллллиииииииииииииииииииииииииииииииииттттттттттттттттттттттттттттттттттттттттааааааааааааааааааааааааааааааааа ииииииииииииииииииииииииииииииии яяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяя ееееееееееееееееееееееееееееееееееееееееееееееееееееееееееееееееееееееее оооооооооооооооооооооооооооооооооооощщщщщщщщщщщщщщщщщщщщщщщщщщщщщщщщщщщщщщщщщщщууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууущщщщщщщщщщщщщщщщщщщщщщщщщщщщщщщщщщщщщщаааааааааааааааааааааааааааааааааааюююююююююююююююююююююююююююююююююююююююююююю,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,, пппппппппппппппппппппппппппппппппппппоооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооотттттттттттттттттттттттттттттттттттттттоооооооооооооооооооооооооооооооооооммммммммммммммммммммммммммммммммммммуууууууууууууууууууууууууууууууууууууууу ччччччччччччччччччччччччччччччччччттттттттттттттттттттттттттттттттттттоооооооооооооооооооооооооооооооооо ссссссссссссссссссссссссссссссс дддддддддддддддддддддддддддддддддддддееееееееееееееееееееееееееееееееееттттттттттттттттттттттттттттттттттсссссссссссссссссссссссссссссссстттттттттттттттттттттттттттттттттттттттвввввввввввввввввввввввввввввввваааааааааааааааааааааааааааааааааа ввввввввввввввввввввввввввввввввннннннннннннннннннннннннннннннннннииииииииииииииииииииииииииииииииииимммммммммммммммммммммммммммммммммммммммммааааааааааааааааааааааааааааааааааатттттттттттттттттттттттттттттттттттттеееееееееееееееееееееееееееееееееееееллллллллллллллллллллллллллллллллллллььььььььььььььььььььььььььььььььььннннннннннннннннннннннннннннннннннннныыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыййййййййййййййййййййййййййййййййййййййййй чччччччччччччччччччччччччччччччччччччеееееееееееееееееееееееееееееееелллллллллллллллллллллллллллллллллллооооооооооооооооооооооооооооооооооооовввввввввввввввввввввввввввввввввееееееееееееееееееееееееееееееееееееееееккккккккккккккккккккккккккккккккк............

уууууууууууууууууу

ААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААА кккккккккккккккккккккккккккккккккаааааааааааааааааааааааааааааааккккккккккккккккккккккккккккккккккк ууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууужжжжжжжжжжжжжжжжжжжжжжжжжжжжжжжжжжжжжжжжжж ввввввввввввввввввввввввввввввввввввввыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыы ттттттттттттттттттттттттттттттттттттттаааааааааааааааааааааааааааааамммммммммммммммммммммммммммммммм вввввввввввввввввввввввввввввввввввв ггггггггггггггггггггггггггггггггггоооооооооооооооооооооооооооооооооорррррррррррррррррррррррррррррррррррррррроооооооооооооооооооооооооооооооооодддддддддддддддддддддддддддддддддддддддееееееееееееееееееееееееееееееееееее жжжжжжжжжжжжжжжжжжжжжжжжжжжжжжжжжжжжжжжииииииииииииииииииииииииииииииивввввввввввввввввввввввввввввввввввееееееееееееееееееееееееееееееееееттттттттттттттттттттттттттттттттттттттттеееееееееееееееееееееееееееееее,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,, ммммммммммммммммммммммммммммммммммммммннннннннннннннннннннннннннннннннннннннннеееееееееееееееееееееееееееееееее ииииииииииииииииииииииииииииииииииии ппппппппппппппппппппппппппппппрррррррррррррррррррррррррррррррррррррееееееееееееееееееееееееееееееееддддддддддддддддддддддддддддддддддддссссссссссссссссссссссссссссссттттттттттттттттттттттттттттттттттттттаааааааааааааааааааааааааааааааааааввввввввввввввввввввввввввввввввввлллллллллллллллллллллллллллллллллллллляяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяттттттттттттттттттттттттттттттттттттттьььььььььььььььььььььььььььььь ссссссссссссссссссссссссссссссссссссссттттттттттттттттттттттттттттттттттттттттрррррррррррррррррррррррррррррррррррааааааааааааааааааааааааааааааааааааааашшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшнннннннннннннннннннннннннннннннннннннннооооооооооооооооооооооооооооо....................................щщщщщщщщщщщщщщщщщщщщщууууууууууууууууууууууущщщщщщщщщщщщщщщщщщщщщщщ уууууууууууууууууууууу

русск

ий

пи

он

ер

№1

. ф

евр

ал

ь 2

00

8

23

— Овцы! — тихо сказал я. — Мне доподлинно известно почему ваш хозя-ин — Герой России. Не только потому, что он спас вас во время степного пожа-ра. Все чабаны делают это. И не потому, что стережет вас от волков и злодеев. Все чабаны делают это, не видя в том подвига. Дело в другом. В нашей стра-не — самые красивые степи, сопки, женщины, дети. Здесь живет Большой Бог. Нашу страну нельзя не любить, за нее не страшно погибнуть в бою. У на -шей страны лишь один, но большой недостаток — она не умеет заботиться о своих детях. Граждане нашей страны ущемлены, недолюблены, недосогре-ты. Поэтому время от времени стране бывает стыдно. Возникает чувство ви -ны. И тогда страна начинает искать тех, кто умеет заботиться о других — изо

дня в день, из часа в час. Вот как ваш чабан. Страна награждает таких людей орденами и признает, что подвиг чабана — не мень-ший, чем подвиг летчика, космонавта, солдата.

Овцы не шолохнулись. Кажется, я за -дел их за живое.

На следующее утро мы отвозили Ба бу-Доржи Михайлова в больницу. Но -ги совсем отказались слушаться. Чабан давал последние наставления Валерию Петровичу, женщины собирали сумку в дорогу и вспоминали, как Бабу-Доржи убегал из больниц. Мы усадили чабана в машину. На его черном пиджаке свер-кала Золотая звезда. Его отара уходила в степь, и он глядел на живой шерстя-

ной поток, и солнце подни-малось над сопками.

Стране время от времени быва-ет стыдно. И она ищет тех, кто умеет заботиться о других по-настоящему. И называет его Героем России.

1 Лхаса — столица Тибета, прежняя резиденция Далай-ламы.

2 Катон — зимний овечий дом из жердей, утепленный соломой.

текст: дмитрий филимонов фото: евгений сорокин

В статье корреспондента «Русского пионера» Дмитрия Филимонова повествуется о том, как граждане сума-сшедшего дома построили общество нового типа и как счастливо живут в нем. Вы станете вольными свидетеля- ми того, как журналист по прихоти редакции отправ-ляется в сумасшедший дом, чтобы заполучить рецепт счастливого общества.— Вы пойдете на обход, Айсенкин? — спрашивает доктор Вараксин, опуская в карман ключ-загогулину, каким поль-зуются проводники вагонов и врачи психиатрических клиник.

— Да, — откликается Айсенкин и вста-ет с пола.

Они совершают обход всегда вместе — главврач Евгений Вараксин и его ста-рый пекинес.

Живут они тоже вместе — при сума-сшедшем доме. В дощатой избе, выкра-шенной однажды, судя по некоторым признакам, в синий цвет. В этой избе все главврачи живали. Один из предше-ственников доктора Вараксина — тоже. Пока не съехал на лыжах.

Летом прибыла комиссия с провер-кой — чтоб выяснить, как психбольни-ца готовится к зиме.

Вот комиссия вылезает из машины, вот она входит

(Шизография)1

в сумасшедший дом, вот ее встречает главврач. Он съезжает по лестнице на лыжах, утирает пот и докладывает: «Так мы готовимся к зиме».

Чтобы не съехать на лыжах, док-тор Вараксин — а) завел себе Айсен ки-на, б) каж дые выходные уезжает в город к семье, в) увлекается фотографией.

Отправляясь на обход, доктор Вараксин помимо ключа-загогулины кладет в кар-ман фотоаппарат. И когда читает лекции в университете, то показывает студен-там снимки — Императора, Ленина, Президента, Девы Марии, Бога. Потому что проще показать снимки, чем везти студентов в глушь, в деревню, в малень-кую психбольничку, где обитают Император, Ленин, Президент, Дева Мария, Бог. А также доктор Вараксин и Айсенкин.

— Вы замечали, — спрашивает док-тор, — что сумасшедшие дома всегда стоят в глуши? Всё потому, что социум, стра-шась безумия с собою рядом, теснит боль-ных подальше, с глаз долой, беспочвенно надеясь, что так его безумие минует.

1 Шизография — несвязный письменный текст, характерный

для пациентов психиатрических клиник.

русск

ий

пи

он

ер

№1

. ф

евр

ал

ь 2

00

8

25

Я открыл дверь и вошел. За обеденным cтолом cидел хмурый широкоплечий бурят в матроccкой тельняшке.

.................................... ————————————————————————————————————————————————————— сссссссссссссссссссссссссссссссссссссссссссссссссссссссссссссссссссппппппппппппппппппппппппппппппппппппппппппппппппппппппппппппппппппппппппппппрррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррраааааааааааааааааааааааааааааааааашшшшшшшшшшшшшшшшиииииииииивввввввааааааааеееееееееееттттттттт ддддддддддддддоооооооооокккккккккккттттттттттооооооооорррррррррррр,,,,, ——————— чччччччччччччччччччччччччччччччччччччччччччччччччччччччччччччччччччччччччччччччччтттттттттттттттттттттттттттттттттттттттттттттттттттттттттттттттттттттттттттттттттттттооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооо ссссссссссссссссссссссссссссууууууууууууууууууууууууууумммммммммммммммммммммммммммммммммммммммммаааааааааааааааассссссссссссссссссссссссссссшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшеееееееееееееееееддддддддддддддддддддддддддддддддшшшшшшшшшшшшииииииииииеееееееееееееееееееееее ддддддддддддддддддддддддддддоооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооомммммммммммммммммммммммммммммааааааааааааааааааааааа ввввввввввввссссссеееееееееггггггггггдддддддддддддддддаааааааааааааааааааааааааа ссссссссссссссссттттттттттттттттттттттттттооооооооооооооооооооооооооооооояяяяяяяяяяяяятттттттттттттттттттттттттттт вввввв гггггггллллллллуууууууууушшшшшииииии??????? ВВВВВВВВсссссссёёёёёё ппппппппоооооооооттттттттттттттттттттооооооооооооооммммммммммммммммммммммммммммммммммуууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууу,,,,, ччччччччччччччччччччччччччччччччччччччччччттттттттттттттттттттттттттттттттттттттттттттттттттттттттттооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооо сссссссссссссссссссссссссссссссссссссссссссссоооооооооооооооооооооооооооцццццццццццццццццццццццццииииииииииииииииииииуууууууууууууууууууммммммммммммммммммммммммммммммм,,,,,,,,,, сссссссссттттттттррррррррррррррррррааааааааааааашшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшааааааааааааассссссссссссссссссььььььь бббббббббеееееееееееееееееееззззззззззззззззззззззззззззззззуууууууууууууууууууууууууууууумммммммммммммммммммммммммммммммммммммммммммммммммммммммммммммммммммммммммммммммммммммммммммммммиииииииияяяяяяя ссссссссссс сссссссссооооооообббббббооооооооооююююююююююююююююююююююююююююююююююююююююююююююююююююю ррррррррррррррряяяяяяяяяяяяяяяяддддддддддддддддоооооооомммммммммммм,,,, тттттттттттеееееееесссссссснннннннннииииииииииииттттттттттттттттттттттттт бббббббббббоооооолллллллььььььннннныыыыыыхххххх пппппоооооооооооооооооооодддддддааааааааааалллллллллллллллллллллллллллллльььььшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшееееееее,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,

уууууууу уууууу ууууууууууу

сссссссссссссссссссссссс гггггггллллллллллллллллллллллааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааззззззззззззззззз дддддддддддддддддддддддддддддддддддддддддддддддоооооооооооооооллллллллллллоооооооооооооооойййййййййййййййййййййййййййййййййййййййййййййййййййййййййййййййййййййййй,,,,,,,,, ббббббббббеееееееееессссссссппппппппоооооооооччччччччччччччччччччччччввввввввввввввввввввввввввввввввввееееееееееееееееееееееееееееееееееееееннннннннннннннннннннннннннннннннннннннннннннооооооооооооооооооооооооооооооооооооо нннннннннннннннннннааааааааааааааааааддддддддддддддддддддддддеееееееееееееееееееееееееееееееееееееееееееееееяяяяяяяяяяяссссссссссььььььььь,,,, чччччччччччттттттттттттоооооооооооооо тттттттттттттттттттттттттаааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааккккккк ееееееееггггоооооооооо бббббббббббббббббббббббееееезззззуууууууууууууууууумммммммииииииеееее ммммммммииииииннннуууууеееееееттттттт............ццццццццц уууууууу рррр ууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууу ррррррццц

— Ах, доктор, вы поэт!— О, нет. Я психиатр.От избы главврача до больнички —

25 шагов. Больные с купированным алкогольным психозом прогулива-ются по старинной барской аллее. Воздухом дышат. Вороны, сидящие на вековых деревьях, вниз глядят и гадят. Завидев главврача с собакой, алкоголики кланяются:

— Здрасьте!Изначально тут была усадьба про-

мышленника Малышева. Потом про-филь учреждения неоднократно менял-ся: а) детская колония им. Песталоцци, б) санаторий профсоюзов, в) психболь-ница.

Барская лестница крута для коротких пекинесовых лап.

— Вам помочь? — спрашивает доктор Вараксин.

— Да, — отвечает Айсенкин.Доктор толкает пса под зад. По этой самой лестнице съехал на

лыжах Предшественник, по ней поднима-лись Гиппиус с Мережковским, когда при-езжали в гости к промышленнику Малышеву; а также маршал Ворошилов, когда останавливался тут со штабом Ле -нинградского фронта. Маршал пил водку и стрелял в потолок. Потом дырки в по -толке заделали. Доктор Вараксин собира-ется найти и расковырять эти дырки — в отделении для буйных. Для истории.

В истории останется и прошлая весна. Минувшим маем в сумасшедшем доме снесло крышу. Ураганом. Когда небо стало темнее ночи, и сучья деревьев хлестали по железным решеткам на окнах, и крыша, громыхая жестью, начала съез-жать, — главврач объявил санитарам готовность номер один. Он опасался, что больные начнут метаться, кричать, зала-мывая руки: вот она кара господня, конец света, последний день больнички! Ничего подобного. Одни натянули одеяло на голову, другие вовсе ничего не замети-ли — своими мыслями заняты были.

— Больные наши апатичны, абулич-ны, — объясняет доктор, — и тот весен-ний ураган, хоть страшен был и гро-

зен, в структуру бреда абсолютно не впи сался.

На другой день доктор Вараксин фото-графировал сумасшедший дом без кры -ши. А население больнички помогало деревенским плотникам ликвидировать последствия стихийного бедствия. Ленин носил бревна. Дева Мария подавала гвоз-ди. Президент говорил вдохновенное. Бог был агрессивен и не участвовал в ремон-те (он буйный). Император тоже не уча-ствовал, ибо к тому времени почил.

Смерть Императора явилась тяжкой утратой для всех обитателей. Его уважа-ли больные и санитары. А также глав-врач Вараксин.

Покойный оставил след в истории боль-нички больший, чем Гиппиус с Ме реж -ковским и маршалом Ворошиловым вме-сте взятые. Император построил верти-каль власти. Он издавал указы и требовал неукоснительного их исполнения. Он запретил ссаться в постели, пускать слюни, слоняться по палате ночью, пер-деть за столом и крошить хлеб. За неис-полнение указов — наказание. Мытье туалета, уборка снега, штопка чужих носков. В особых случаях — порка рем-нем. Император был могучим мужчиной с крепкой рукой. Он навел порядок. Больные старались не ссаться в постели, утирали слюни, не слонялись по палате ночью, перестали пердеть за столом и не крошили хлеб. Особо старательных и дис-циплинированных Император поощрял, раздавая титулы — князь, граф, барон. Санитары не могли нарадоваться.

На излете своей долгой жизни (ему было за семьдесят) Император увлекся идеей сепаратизма. Вместе с главврачом они строили планы отделения сума-сшедшего дома от Российской Федерации. «Вместе бредили», — говорит доктор

Вараксин. А что? Электростанция — своя. Котельная — своя. Кухня, пра-чечная. Все условия для автономно-го существования. Дело было за малым — официально закрепить

автономию, написать указ. Доктор Вараксин вставляет ключ-

загогулину в дверную дырку. В отде-

...Изначальнотут была усадьба промышленникаМалышева. Потомпрофиль учреждениянеоднократно

ф уф

менялся...

русск

ий

пи

он

ер

№1

. ф

евр

ал

ь 2

00

8

27

......ИИИИИ тттуууууутттт ИИИИИИммммммпппппеееееррррраааааатттттттоооооррррр уууууумммммммееееееррррр... ННННННННооооо ооооосссссстттттаааааввввввииилллллл ззззаааааввввввееееттттыыыыыыы..

ИИИИ ппппррррееееееемммммнннииииииккккаааа.. .........

лении для тихих необыкновенное ожив-ление. Сегодня — вот удача — день рожденья Президента. Медсестра накры-вает стол. Праздничное блюдо — щи из квашеной капусты.

— Олег Иваныч, мы знакомы веч-ность, — молвит доктор, — почти друзья. Скажи-ка честно, кто ты есть на самом деле?

— Не скажу.— Клянусь, не буду назначать тебе

уколов. Ответь — ты кто?— Я Президент.— Благодарю за искренность. Теперь

поведай нам, дружище, о заветах, кото-рые оставил Император.

— Бездельников — к ногтю. Столицу перенесть под Новгород в поселок Пролетарка. И в каждую деревню —

провод. Чтоб по прямому проводу рулить страной. На том конце народ, на этом — я!

При этих словах Айсенкин, лежав-ший на спине, блаженно подергивая лапами, вскакивает и таращит свои пекинесовы глазищи на Президента. Айсенкин — психиатрический пес, главсобака больницы, он чует, когда меняется состояние больного.

Сейчас в больничке 363 пациента. Эта цифра из года в год меняется, но не сильно. В основном — алкоголь-ное слабоумие. С прошлого года пошли желтые алкоголики. Лица у них такого цвета, печеночно-недос та точ ного. По чему вдруг? Врачи объяснить не могут. «Страна пожелтела», — констатирует док тор Вараксин.

Однако любимые больные — не алкоголики, а те, с которыми по жизни вместе. Которые с манией. Которые подобно «крутящимся две-рям» (это психиатрический термин) выписываются из больнички и попадают туда вновь. Туда-сюда.

— Ответь-ка, дева, честно мне, как звать тебя? Мария?

— А я иду, шагаю по Москве! — поет Дева Мария, откинувшись на спинку дивана. — И я пройти еще смогу…

— Ты говорить со мной не хочешь, дева?

— Хочу, но только о другом.— У нас ты нынче по принудке?— Не, я сама.— За ножик больше не бралась по

пьяни?

— Соленый Тихий океан! И тундру, и тайгу!

Последний раз Дева Мария сбежала в воинскую часть. В лес. На дальнюю точку. Доктор Вараксин отправил на точку наряд милиции. Солдаты мили-цию не пустили. «Стой! Кто идет? Стреляем без предупреждения!» Офицеры искали Деву Марию — не нашли. Солдаты ее хорошо спрятали. Она три недели прожила в яростной страсти — в оружейной комнате, среди автоматов, пулеметов, гранат и патро-нов.

Но Дева Мария — исключение из правил.

— Теперь больные не бегают, — гово-рит доктор Измут Акаев. — Теперь дома жрать нечего.

...Доктор Вараксин вставляет ключ-загогулину в дверную дырку. В отделении для тихих

р рр р

необыкновенное оживление. Сегодня – вот удача — деньу у р у р уу у р у р у

ррожденья Президента...

русск

ий

пи

он

ер

№1

. ф

евр

ал

ь 2

00

8

29

ь

...О ииииииииииии ддддддддддддддддддддддддддддддддиииииииииииииииисссссссссссссссссссссццццццццццццццццццццццццииииииииииииииииипппппппппппппппппппппппппппппппппплллллллллллллииииииииинннннннниииииииирррррррррооооооооввввввввааааааааанннннннннннннннныыыыыыыыыыыххххххххх Импппппппппппппппппппппппппппппппппппппппппппеееееееееееееееееееееееееееррррррррррррррррррраааааааатттттттооооооооорррррррр пппппппооооооооооооооощщщщщщщщррррррряяяяялллллл,,,,, ррррррааааааааааааааааааззззззззззззззззззззззззддддддддддддддддддддддддддддддаааааааааааааааааввввввввввввввввааааааааааааааааааяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяя тттттттттттттттттттттттттттттииииииииииттттттттттттттууууууууууууллллллллллыыыыыыыыыыы ———————————————— ккккккккккккккккккккккккннннннннннннннннннннннннннняяяяяяяяяяяяяяяяязззззззззззззззззззззззззььььььььььь,,,,,,,, ггггггггрррррррррааааааааааффффффффф,,,,, бббббббббааааааааааааррррррррррррроооооооооонннннннннн.......

цццццц рррррр

Саннннннннннннннннннииииииииииииииииииииииииииииииттттттттттттаааааааааарррррррррыыыыыыыыы нннннннннеееееееее ммммммммооооооооггггггггггллллллиииииии ннннннннаааааааарррррррррррраааааааааааддддддддддддддддддддддддддддддддддооооооооооооооооооооооооовввввввввввввввввввввааааааааааааатттттттттттттььььььььсссссссссссяяяяяяяяяяяя............... щщщщщщщ

Доктор Акаев знает, что говорит, он почти полвека в психиатрии. Окрест- ные жители просятся в сумасшед-ший дом. Потому что здесь каждый день — кислые щи. И котлеты.

— Алё? Я вас слушаю, молодой человек. Да, приезжайте. Мы вас примем в любое время. Милости просим!

Когда в сумасшедшем доме оказались два Ленина, доктор Вараксин определил их в одну палату. Ради эксперимента. А вдруг начнется фракционная борьба? Прежде, на воле, два Ильича были актив-ными борцами-революционерами. Боренька Ленин ездил в Казань — под-нимать тамошний народ на восстание.

Другой персонаж, Девятый потомок Ильича, вычислил дату своего прихода к власти и составил список врагов рево-люции — на повешение. Первым номе-ром в списке значится президент Буш, следом — Хилари Клинтон. Пятнадцатым оказался доктор Вараксин.

— Почему? — спрашивает доктор Девятого потомка.

— Потому что вы изгой, — объясняет потомок, — люди на воле вас сторонят-ся, а больные боятся. Вы уколы пропи-сываете.

Доктор Вараксин задумался. Экс пе -римент усложнялся. Фракционной борьбы не случилось. Ленины презира-ли друг друга: «Я — Ленин. А тот — самозванец».

Взаимная неприязнь сгубила полити-ческие амбиции вождей. Они замкну-лись в себе и перестали общаться с док-тором и народом.

Боренька Ленин стал писать письма президенту. «Москва. Кремль. Путину». Из администрации президента пришел ответ: «Просим разобраться в жалобе вашего пациента». Доктор Вараксин разобрался в Боренькиной шизографии. Суть жалобы: прошу отключить меня от спутника-шпиона, который круглосу-точно поддерживает со мной связь, иначе почки не выдержат. Дело в том, что Боренька получает информацию через почки. Но в администрации пре-зидента про это не знали и обязали док-тора Вараксина обеспечить больному лечение в почечном санатории. А еще — предоставить больному возможность беспрепятственно пользоваться теле-фонной связью. А какая в глуши связь? Телефон неделями молчит. Можно, конечно, с мобильного позвонить, но для этого надо подняться на гору.

А тут еще Девятый Ленин свой список на повешение пересмотрел. Доктор Вараксин переместился с пятнадцатого места на тринадцатое. Пришлось пропи-сать всем уколы.

— Двум вождям в одной палате нель-зя, — утверждает доктор Вараксин.

— Да! — говорит Айсенкин, тряся ушами.

— Быть может, вы хотите пообщаться с Богом?

— Еще бы! Но Бог был плох. Всю ночь летал

в неведомых мирах. Устал. Невнятно говорил. И спать ушел.

— Пойдем и мы.Доктор Вараксин берет Айсенкина под

мышку и спускается с лестницы.— Дарю вам название для статьи,

— говорит он. — «Тихая больничка».— Спасибо, доктор. Ваша тихая

больничка — это срез общества.— Не так, — морщится главврач.

— Это сборная команда России.— Да! — подтверждает Айсенкин

из-под мышки.

...Суть жалобы: прошу отключить меняот спутника-шпиона, который круглосуточно

у

поддерживает со мной связь, иначе почки у у у

не выдержат...

русск

ий

пи

он

ер

№1

. ф

евр

ал

ь 2

00

8

31

..... из3333666633333 пппппаааааацццццииииееенннтттаа.. ЭЭЭттттттттаааааааа цццццццццццциииииииииииффффффффффффффррррррррррррааааааааааааа гооооооддддддддддааааа ввввв ггггггоооооооодддддддд ммммммммеееееееееенннннннннннняяяяяяяяяяяееееееееееееттттттттттссяяяяяяяя,,,,,, ннннннннооооооо ннннннннннеееееееееее сссссссссиииииииллллььььнннннннооо....

текст: николай фохт фото: василий шапошников рисунки: анна всесвятская

После того как вы вникнете в душевные переживания, посланца «Русского пионера» журналиста, сценариста, а в прошлом спортсмена Николая Фохта, вызванные сен-тиментальной прогулкой по городу Сочи накануне фено-менальной стройки, вы пой-мете, почему через семь лет здесь все-таки состоятся зимние Олимпийские игры. Вы, безусловно, расчувству-етесь в связи с тем, что и для вас станет очевидно: гряду-щее событие до неузнавае-мости изменит облик и смысл города, c которым у каждого из нас, россиян, что-нибудь да связано.

Ладно, будем начистоту: позавидовал я героическому курорту и его коренным обитателям, столице зимних Олим пий-ских игр 2014. Это я-то, дитя Олим пи а-ды-80, москвич, сыт-пьян и нос в табаке. Ведь, если честно, московская Олим-пиада просвистела мимо, наблюдал я ее по нетвердой картинке в ростовской области на уборке винограда и груш. Вывезли. Это только так говорится, что не было выбора: двое из нашего класса, Эдик Соколов и Леша Лукьянов, восста-ли против системы и остались дома. Они так и сказали: пропустить не имеем права — событие мирового масштаба, когда еще в нашей жизни такое выпа-дет. Они были, они видели. А мы сгину-ли на это счастливое время в трудовом лагере. И поделом.

Нервы не выдержали — рванул прямо в Сочи, чтобы превентивно ознакомить-ся, чтобы в сладкие мгновения предстоя-щих Игр нашептывать прелестным зим-ним болельщицам: я был там, я ви дел все, когда ничего еще не было; я сто ял на Ахуне и вглядывался в морскую гладь, пытаясь различить очертания острова Россия; я застал легендарный, с уникаль-ной продувной акустикой концертный

зал «Фестивальный» и гости ницу «Мос к-ва»; я видел в девственной неприкосно-венности заповедные склоны Красной Поляны, не говоря уже об уникальной Имеретинской низменности. Я все это видел еще до того, как началась новая эра, до глобальной застройки. Нет, я видел это не потому, что такой старый, я видел это потому, что я вовремя решил зафиксиро-вать, высечь в памяти. И высек.

Испытание отдыхом

Как-то сразу стало нехорошо, сразу как вошел в здание аэропорта, похожего на затянувшийся круглосуточный продо-вольственный киоск; как вышел на тем-ную (а какой же она должна быть после задержки рейса на три часа) площадь перед аэропортом, международным аэропортом; как сел в маршрутку. А на что я надеялся — лично у меня ничего хорошего с курортом и не связано. Вот как ни приедешь, бывало, сюда — сразу болезнь, температура, лихоманка какая-то. Или нагрянешь в Лазаревское, кото-рое тоже Сочи, а тебе объявляют о всту-плении в силу сухого закона. Не курорт, а мука. Испытание отдыхом. Но, говорят, советская власть рухнула и стало свобод-нее. Я смирился и всего за 100 рублей доехал до остановки «Светлана», где мой отель «Валентин», рядом с магазином

ру

сск

ий

пи

он

ер

№1

. ф

евр

ал

ь 2

00

8

33

«Патэр сон», недалеко от Дендрария, на -против гостиницы «Жемчужина».

Раз — и швейцар в ливрее распахнул двери трехзвездного «Валентина». два — и номер тебе одноместный. Ну не без попыток, разумеется, повернуть время вспять («а вы разве не завтра, у нас тут написано завтра, да нет, никаких оши-бок, завтра написано») — но все так роб -ко, невинно так. Разве сравнишь с ТОЙ то тальной решимостью, с ТОЙ уверенно-стью? Не сравнишь.

Утром я начал с шашлыка. Его найти в Сочи легко, просто пройти 100 метров в любом направлении и зайти в стекляш-ку, например «Шашлычный дворик».

— Только, если можно, быстро, — поре-комендовал грустной официантке. А чего веселиться — клиентов мало. Кроме ме -ня — леди за соседним столиком. Перед ней — тот же шашлык и стольничек водки. Рановато, подумалось ханжески.

Леди сомнамбулически кивнула, согла-сившись с моим мысленным замечани-ем. Прямо как в сказке, а может и в кино, произнесла:

— Живу в «Жемчужине», на четвертом этаже. Все прекрасно, все. Двухместный номер, всего 1600 рублей, вместе с мужем и сыном, кровать за 600 рублей дополни-тельно поставили. Чисто довольно-

таки… Но понимаете, — леди посмотре-ла прямо мне в глаза, — не могу я там питаться. В ресторане дорого, а в столов-ке, куда мы ходим, дешево, но только овощные салаты. Мне полезно, но боль-ше не могу. — Говорила она будто и со мной, а вроде и сама с собой. Но я из вежливости решил вмешаться.

— А вы отдыхать? Не сезон вроде.— Меня Наталья зовут, — в окно.

А мне: — Я тут на выставке «Спорт-экс т-рим», из Питера приехала. В Сочи все выставки проходят в «Жемчужине». Я тут теперь часто бываю, — вздох-нув, — пос ле того как Сочи олимпий-ским стал. И, чувствую, еще не раз при-еду. Мы спортивную одежду продаем. Отдыхать… как тут отдыхать? Все в пол-

тора раза дороже, чем у нас. Вот «Патэрсон» — нет таких цен в Питере! Отдыхать я сюда не приеду ни за что.

Леди Наталья посмотрела на графинчик, налила, выпила, закусила шашлыком. Офици ант -ка деликатно не мешала нашему немного удаленному диалогу — в том смысле, что никак не несла мой бараний шашлык.

— У меня чуть сына в поезде не украли, — усилила мотивацию водки и шашлыка Наталья. Мы поездом поехали, компания не -большая, в плацкартном…

«Наверное, совсем неболь-шая», — осторожно подумал я, но сказал невпопад:

— А сколько билет стоит?— В плацкарте 800, в купе — 2500.

И еще надо бронировать. Ну вот, сели в поезд, а рядом компания какая-то, чеченцы наверное. Ночью я просну-лась, смотрю — один из их компании стоит в проходе и на сына моего смо-трит пристально, будто гипнотизирует. Я ему: а ну-ка иди на место. Он постоял и вернулся в купе. А на следующую ночь...

— Две ночи ехали?— Ну а сколько же? Ну вот, на следую-

щую ночь прям интуитивно опять про-сыпаюсь и вижу, как мой сын вскакива-ет со своей полки и прям бежит в купе чеченцев. Я — за ним. Врываюсь и за руку его оттуда. Он, как лунатик ка -

кой, — упирается. Кричу, а чеченцы молча сидят и ничего не предпринима-ют. Вытащила сына, мужа к проводни-це от правила. Проводница пришла и ти хо: «Чтобы через минуту никого тут не было». И они ушли. Вот что это было, как по-вашему?

«По-моему, это Хичкок»,— подумал, а ска зал совсем уж не то:

— Долго очень до Сочи ехать. А на Олимпийские игры приедете в четыр-надцатом?

Водка у леди Натальи кончилась, она посмотрела на часы.

— Пора уже, сегодня последний день, на стенде муж сидит с сыном, зачем я их с собой потащила? Думала, Сочи, отдох-нем… Нет, море, конечно, люди тихие. Зимой тут неплохо.

...Старики тянутсяк морю, стремятся к морю,как к великому и надежномудругу. Они верно патрулируют

у у

побережье курорта...ру у р р

Официантка быстро принесла счет, Наталья расплатилась, попрощалась со мной и плавно двинулась вниз по улице, к «Жемчужине». Официантка мгновенно принесла шашлык.

Но даже после неплохого и горячего мяса я впал в краткосрочную депрес-сию — все из-за необязательного расска-за леди Натальи. Я направился на осмотр «Жемчужины». Депрессия укрепилась: вместо центрального входа в гостини-цу — вход в казино «Цезарь Палас». То есть и в отель тоже вход есть, но в основ-ном в казино. Вместо входа в рестораны «Хрустальный» и «Жем чужный» — отде-ление банка: все устроено в вестибюле когда-то гигантов местного общепита. Я обогнул рестораны слева: совсем уж сталкерская картинка — выбитые окна, свалка, разгром. Кошмар какой-то, но!

Но за забором несгибаемой лазурью сверкал явно обитаемый искусствен-ный бассейн, корты в отличном состоя-нии. Депрессия уперлась в этот радост-ный бассейн, побилась об него и затих-ла. А я вышел узкой тропинкой к морю.

Гармония шторма

По набережной парами, группами, по одиночке навстречу друг другу идут старики. Пожилые мужчины и женщи-ны пользуются несезоном: в пансиона-тах ниже цены, нет проблем с билетами до курорта и обратно, да и вообще по -проще в несезон. Старики сразу после завтрака тянутся к морю, стремятся к морю, как к великому и надежному другу. Они верно патрулируют побере-жье курорта; иногда пары и одинокие люди сталкиваются на Приморской — тогда слышится смех. Они продолжают путь вместе, они не стремятся расстать-ся, они держатся вместе. Сочи в несе-зон — курорт стариков.

А на море шторм. Прибой бьется в парапет и бросает камни в стеклянные витрины прибрежных магазинчиков и кафешек. И добрасывает часто: груст-ные армяне стоят у разбитой двери свое-го павильона. Они обреченно смотрят на ущерб, они не спешат никуда — несе-

зон. Можно потратить день на уборку, клиентов не потеряют — гуляющие ста-рики какие клиенты?

Еще одна береговая категория граж-дан — охотники за сокровищами. Они могли бы быть рыбаками, но в руках у них вместо удочек — длинные щупы, в пакетах вместо рыбок — всякая ерун-да, выброшенная волнами Черного моря, монетки, закинутые наивными отдыхающими «чтобы вернуться». Охотники за сокровищами на переднем крае несезонного шторма, они самые рисковые, отважные.

И какая-то хорошая гармония склады-вается из стариков, шторма, торговцев без дела, ловцов монеток. А что еще тут делать в это время? А что еще тут делать вообще? Ну кроме 2014 года — только надо дождаться, надо пережить шесть лет, как-то скоротать время, чтобы уви-деть обещанное счастье.

Под снегом

Красная Поляна — ключевая олимпий-ская местность. Тут и горнолыжная трас-са, и трамплины, своя олимпийская деревня. Пока в Красную Поляну ходит один автобус — 105. Каждые полчаса, иногда — каждый час.

Я на автовокзал приехал пораньше — а вдруг сбой в рас-писании, вдруг несоответ-ствие. Оказалось, все по плану. Скоротать время отправился в единственное открытое на вокзале кафе. Кофе в Сочи, если не растворимый, то из турки — густой, жидкости мало, кофе много. Жуешь этот кофе, размышляешь. Рядом водилы гоняют партиечку в бу ру. Тихо и без мата. Входит коллега и подсаживается к иг -ра ющим:

— Ну нашел я хороший гене-ратор.

Игроки оторвались от карт. — Вчера опять отключали,

все, край. Нашел совсем недо-рогой, за шесть тысяч.

— Это что такой дешевый-то? Сколько в нем?

— Киловатт.— А на кой киловатт? Нужно киловат-

та четыре-пять. Ну два на худой конец.— Не, больше не нужно, все посчитал:

Холодильник, телик, воду нагреть. Киловатта хватает. Двухкиловаттный — он уже двенадцать тыщ стоит. Больше одного на каждый день не надо.

Я не удержался:— А что, часто отключают? — Что значит часто? Зимой каждый

день будет. Вечером в основном.— Это в самом Сочи?Водилы даже не рассмея-

лись:— А где же еще. Именно,

что в Сочи.— Но ведь я вот чи та л…

Я при езжий. Читал, что тут по стро или новую ТЭЦ. А уж к Олимпиаде тут вообще…

— Ага, построили. Когда прошлой зимой перебои на чались, выяснилось, что какого-то переходника нет. Ну чтобы электричество бро-сить по старым линиям. Станция в строю, а она до

Живув «Жемчужине»

у,

на четвертом этаже. Двухместныйу

номер, всего 1600 рублей, чистор Д у

довольно-таки… Но не могу я тамуу

питаться. В ресторане дорого, у

а в столовке дешево, но толькоовощные салаты. Мне полезно,но больше

щщ

не могу...

ру

сск

ий

пи

он

ер

№1

. ф

евр

ал

ь 2

00

8

37

й

сих пор не фурычит. Что тут с этой Олимпиадой будет… Обосремся.

— Так вы чего, против? — я дожевал свой крупный помол и кинул взгляд на часы: пара минут еще есть.

— Хорошее вроде дело, но как-то… У нас все почему-то не рады. — За всех ответил защитник киловаттного генера-тора. Водители продолжили игру.

Билет до Красной Поляны стоит 52 руб- ля. Время в пути час двадцать — полтора (в Сочи пробки, между прочим, настоя-щие, даже в несезон). Всю дорогу думал над этим «почему-то не рады». Я, правда, когда выбирался сюда, рассчитывал

увидеть неоднозначных, наэлектризо-ванных олимпийскими страстями горо-жан — но не апатичных, если не сказать депрессивных. Если водилы не рады, что с обычных граждан взять?

В общем, пока я размышлял над этим мутным вопросом, въехали в зону гор. И как-то все изменилось, я бы даже не сказал, что в лучшую сторону: пошел снег. Чего-чего, а по поводу снега прези-дент России обещание сдержит — сразу видно, что снега до фига будет.

Я думал, что центр Красной Поляны — это центр. Оказалось, в центре, под сне-гопадом, по колено в жиже трудно наслаждаться даже этой заповедной местностью. По центру брела стая пегих свиней, красивых, заснеженных. Они, конечно, не хрюкали, но что-то интен-сивно ели прямо с земли. И продвига-

лись по скользким улочкам намного ловчее людей.

Я запаниковал. Бросился к машине с шашечками на крыше, надеясь, что это такси.

— А где тут что-нибудь?— А что надо?— Ну хотя бы спортивные объекты.

Где тут у вас Олимпиада будет?— Куда ехать-то? — Где тут на лыжах катаются? И где

конечная автобуса в Сочи?— Значит, к подъемнику. 200 рублей.— А это что, так далеко?— Такой тариф.

Ну что ж… Неновый автомобиль «Вол -га» как-то трудно завелся и, выехав на до -рогу, заглох. Лобовое стекло завалило сне-гом, дворники лениво пытались с ним бо роться. Таксист неспешно пы тался за -вестись. Тревожно стояли мы, залеплен-ные снегом поперек горной трассы. Ат -тракцион, что ли? — надежда на лучшее никак не хотела покидать меня. Завелось, вырулили. Таксист молчал, я молчал, поглядывая на спидометр. Проехали во -семь километров молча. Встали у какой-то огромной лужи — так мне показалось.

— Приехали, — сообщил таксист. «Волгу» мгновенно замело.

— А не знаете, тут кофе где можно выпить? Горячего.

— Там, — таксист кивнул в сторону заднего стекла. — На рынке. Только там дорого очень.

Заботливый какой. Но я уже вышел на свет. Не сразу разглядел подъем-ник — два мужика чистили скамеечки, а потом привязывали к скамеечкам клетчатые челночные сумки, полные. И груз отправлялся в горы. Надо ли говорить, что ни одного горнолыжника или схожего с ним человека. Я пошел вперед и вверх. Какие-то деревян-ные сооружения теремочного типа. Не -работающий ресторан, неработающие магазинчики, отсутствующий, но обе-щанный за 50 рублей глинтвейн. Только две живые дамы за прилавком с сувенирами.

— А что, есть что-нибудь такое, с сим-воликой олимпийской? — Я бросился к ним, как к горячему кофе.

— Ну вот… — приятная во всех отно-шениях краснополяновка выдвинула деревянную плошку на которой дей-ствительно вырезано «Сочи 2014»

— А поживее?— Да откуда… Еще не наделали. Вон

этим летом, когда выбирали, наделали маечек с символикой, они тоже неофи-циальные. Кто-то нажился, но не оргко-митет .

— Ну ничего, скоро у вас тут красота будет. — Как мог, мечтательным взором обвел верхушки гор.

Никакой реакции— Тут же грандиозная стройка нач-

нется. Сейчас-то у вас грустновато. — Начнется, это точно. — К разговору

подключилась вторая прекрасная во всех отношениях дама. — Только нам плохо будет.

— Нам, россиянам? — захотелось вдруг обострить.

— Нам, местным жителям. Уже наме-кают, чтобы другое место себе искали, съезжали отсюда. Навсегда.

— Как это? А работать кто будет?— Так с Кубани привезут. Они за такие

деньги соглашаются вкалывать, на кото-рые и прожить-то нельзя. Вахтовым методом: привезли, поработали срок, обратно. А на их место другую смену. Мы и не нужны.

— Ничего хорошего не ждем, — поды-тожила первая.

Краем глаза я засек автобус, кото-рый остановился на краю лужи. Ну не лужа — стоянка, наверное.

Я откланялся и поспешил: снег все усиливался, остро захотелось вернуть-ся. На выходе из деревянного городка стояли два молодых человека и попива-ли дымящийся кофе с молоком. Инс-тинк тивно притормозил. Этого было достаточно.

— Можем покатать,— весело сказал один.

— Это как?— На машине. — Второй кив-

нул на белую «шестерку». — По всем горным дорогам проедем, Красную Поляну с высоты пти-чьего полета посмотрите.

— Зачем?

Молодежь искренне рассмеялась.— Да, — согласился первый, — сейчас

незачем. Но на Новый год тут весело будет.

— А через шесть лет и того веселей.— Я контролировал периферическим зре-нием водителя автобуса, который тре-пался с таксистом.

— Это точно, будет. Уже сейчас начина-ется. — Оба рассмеялись, но обреченно.

— Вам тоже не нравится олимпийская идея?

— А что хорошего? Вон людей, у моста, где трамплины строить соби-раются, — им вроде сказали, что снесут

их дома и в город переселят. А я не хочу в город, например. И никто не хочет. Для меня, например, из собственного дома переехать в городскую квартиру — как в тюрьму. Не хочу в тюрьму.

В общих чертах мне стало все ясно:— Да, в горах у вас хорошо. Красиво. — Да, и еще китайцы приедут. Они

вообще быстро размножаются. Вчера видел одного — уже за руку сына ведет. Представляете?

Но я не стал расспрашивать про китай-

цев — водила кончил трепаться и дви-нул к автобусу.

Всего через десять минут пути снега как не бывало. На душе стало спокойно.

Улица времени

Чтобы увидеть Сочи прошлого века, надо просто выйти на улицу Воровского. Вот тетушки жарко докладывают друг другу о том, как регулярно опаздывает рейсовый автобус, вот партия в нарды под кленом. В советской архитектуре почти все — копии, реплики, аллюзии. От этого зыбкое чувство — недореаль-

ности. Странное ощущение, зеркальное. Хорошая улица времени.

Конечно, тут музей — главный крае-ведческий музей Сочи. Его экспозиция похожа на Сочи — вытянута в длину с некоторыми ответвлениями. Но самое ценное — большая карта Сочи. Все тут удобно и как на ладони. Единственный недостаток — не нанесены олимпий-ские объекты. Так что приходится вгля-дываться и домысливать…

— Вы СМИ? — Мужчина лет пятидеся-

ти, в очках, в пуховике смотрит на меня у карты и улыбается.

— Да, а как… а вы тут работаете?— Нет, приятельницу навестил по

делу, вместе учились на историческом. Она тут служит. Интересуетесь? — кивок на карту.

— Так вы историк? Краевед?— По образованию да. А вообще пре-

подаватель. — Я никак не могу понять, почему

в Со чи совсем не рады и строительству, и день гам, которые сюда придут, и новым ра бочим местам, и легкому метро, даже н а сыпному архипелагу, повторяющему очер тания нашей стра-ны, не рады. Не пойму.

— Эх… Много причин. Во-первых, экология. Вот Имеретинская низмен-ность, вот тут, — мой собеседник пока-зывает на карте. — Это действительно уникальное место.

— А что там уникального?— Оно совершенно плоское, такого пло-

ского в Сочи больше нет — тут можно строить. К тому же это болота. И это един-ственное место, где перелетные птицы могут сделать передышку. Как только начнется строительство, птицам придет-ся изменить маршрут. А вот видите синяя черта — это границы национального заповедника. Как только начнут возво-

...Чтобы увидеть Сочи. прошлого века, надопросто выйти на улицу Воровского. Вот тетушки жарко

уу

докладывают друг другу о том, как регулярно опаздываету цу уу цу у

рейсовый автобус, вот партия в нарды под кленом...ру ру у р у рру ру у р у р

ру

сск

ий

пи

он

ер

№1

. ф

евр

ал

ь 2

00

8

39

дить объекты в Красной Поляне, нару-шится экологическое равновесие…

— Чем грозит это нарушение?— Ну, например, уйдут волки. Они

сразу уходят, как только почувствуют присутствие человека. А в результате наш заповедник могут исключить из списка заповедников ЮНЕСКО. Есть, как вы знаете, социальные проблемы.

— Это вы про выселение из домов? Уже началось, говорят?

— Ну, насколько я знаю, пока еще прак-тически ничего не началось, но коллизии возникнут. В той же Имеретинке. Во-пер-вых, там несколько десятков семей старо-веров, которые просто так не уйдут со своей земли. Во-вторых, в том месте, где собираются строить, живут беженцы из Абхазии. Конечно, их построй-ки незаконны, но все-таки куда людей девать? Вот я знаю, одной бабушке оценщик предложил за дом 45 тысяч рублей — ну и что она сможет на эти деньги купить, какое жилье? А есть трудности тех-нические. Вот снесли киноте-атр «Спутник», чтобы постро-ить современное многоэтаж-ное здание — а под ним оказа-лась подземная река, которая ни в каких планах старых не значится…

— А мне вот, кстати, нра-вится, как Сочи преобража-ется — именно современные постройки…

— Конечно, это все краси-во. Но, насколько я знаю, что бы на месте этого «Спут -ника» начать стро и тель ство, из Европы выписали какую-то чудовищную дорогущую технику — для дренажа или чего-то там. Или вот остров этот, в который вбухают мил-лиарды, — а кто там жить будет? Вы видели наш «тита-ник», высотку на Кубанской? Ее два года назад построили, а жи -вет там только две семьи. Понимаете?

— Ну и что? Деньги для дренажной или какой там машины нашлись, в остров инвестируют даже не сочин-ские компании, а то ли российская, то ли эмиратская, а может, все вместе, квартиры в «титанике» продали. Убытка ведь нет. А польза — да, и определен-ный городской стиль есть.

— Но это все не для сочинцев. Они там жить не будут.

— А что, сочинцы всерьез надеются, что кто-то просто так будет тратить день-ги на новые дома, дороги, стадионы — и без возмездно отдавать горожанам? На -верное, чем-нибудь надо жертвовать — выгода для города очевидна. Или не так?

—Может быть, и так — но вот те же высотные здания — я лично не пони-

маю, как в этой местности их можно возводить? За па са сейсмоустойчивости у них нет. Или история с «Фестиваль -ным» — объяви ли, что его снесут, построят новый развле ка тельный ком-плекс и еще пару жи лых до мов в прида-чу. Но если будет так же, как со «Стартом», мы и уникального концертного зала лишимся, и не увидим ни но вых домов, ни равнозначного концертного зала. Вы посмотрите — «Фес ти валь ный» не похож на строение, которое надо сно сить.

Я обещал посмотреть. Нет, если чест-но, я сразу пошел к «Фестивальному». Согласен с историком: крепыш! Ни тени упадка. Не знаю, что там с продуваемой акустикой, но как-то ладно он укоренил-ся в сложном прибрежном ландшафте. Может, правда не надо его трогать?

… Шторм не утихал. На берегу столпи-лись отдыхающие, а может, и местные тоже там. Завороженно они смотрели на разбивающиеся о берег волны. Сочи вместо карнавала впал в ступор — страш но из города-курорта превращать-ся в мировую спортивную столицу. Потому что город-курорт — это миф (какой там ку рорт, когда тут малярию вывели только в конце 50-х прошлого века!). Какой-то там уникальный кли-мат — миф, непредвзятый доктор ска-жет, что опасный тут климат. «Слабо -грудым девицам», которым изначально предназначался Сочи, полезнее на евро-пейских курортах. А предстоящая Олим- пиада — шанс получить новую, не мифи-ческую идею. Удар ными темпами, ис -пользуя ресурс всей страны, обрести на стоящий смысл. После двух недель, которые принесут в казну Сочи всего-то порядка $800 000 дохода Со чи станет просто современным городом с хороши-ми дорогами, легким метро, от лич -ными спортивными сооружениями, с ис кусственным островом и т.д.

Сочи, в отличие от Москвы, не сможет «переварить» Олимпийские игры — и это хорошо. Мне хочется посмотреть на этот город. Мне интересно его будущее. А прошлое и настоящее — не очень.

И никакая ностальгия, никакой миф не спасает…

...А работатькто будет?

р

— Так с Кубани привезут.уу

Вахтовым методом:уу

привезли, поработали срок,обратно. А на их место

р р р

другую смену. Мы и не нужны

у у у...

ру

сск

ий

пи

он

ер

№1

. ф

евр

ал

ь 2

00

8

41

В этом репортаже корреспондент журнала «Русский пионер» Дмитрий Филимонов исследует вопрос: почему швед Рикард Хёкберг разводит в новгородских лесах американских бизонов, а не европейских зубров. Кроме того, читатель найдет в репортаже уникальные рецепты приготовления блюд из этого нетрадицион-ного животного.

— Я менять ваша жизн, — сказал Рикард Хёкберг, вылезши из черного джипа.

— Он изменит нашу жизнь! — обрадо-вались жители деревни Любцы.

— Я плодить тут бизоны, — улыбнулся швед.

— Он будет плодить бизонов! — ахну-ли местные жители.

Швед был рыж, голубоглаз и белозуб. Он прибыл из другого мира, где люди живут в достатке и беззаботно. Вместе со шведом прибыло районное начальство — из Малой Вишеры. Начальство подтвер-дило, что швед не врет. Швед желал разво-дить бизонов, начальство желало инве-стиций. Местные жители желали чуда, которое изменит их жизнь. Ибо в деревне Любцы нет почты, магазина и света. Местные жители собственноручно спа-лили почту, магазин и пропили электри-ческие провода — вместе со столбами. Но жить-то хочется — в достатке и беззабот-но, со светом. И вот явилось чудо — рыжее, голубоглазое, белозубое. С инве-стициями. Жители деревни внимали словам Рикарда Хёкберга, не подозревая, что улыбка его — оскал капитализма.

Швед дал свет. И работу. В деревню Любцы, рыча моторами, двинулись

колонны грузовиков — с проводами, столбами, кирпичами, гвоздями. Местные жители — с песней — строили загон для бизонов, ангар для техники, склад для кормов, дом для хозяев. То была идиллия созидания. Рикард Хёкберг слал письма в Стокгольм: «Мама, Россия — страна будущего!» Ах, как была права его матушка, когда, вопреки воле отца и деда, отпустила его в Россию. «Пусть мальчик посмотрит мир». Закончив Сорбонну, он улетел в Москву. Изучать экономику социализ-ма. Но социализм не заладился. На заре туманной перестройки Рикард Хёгберг создал консалтинговую фирму — для западных бизнесменов, желавших делать капитализм в России. Желающих было мало. Швед писал книги про секреты российского бизнеса, заготав-ливал древесину, лил из бронзы эроти-ческие скульптуры, варил пиво, писал гигантские картины, растил кукурузу, руководил издательством — и вся-кий раз надеялся, что нашел золо-тую жилу. Тиражи книг лежали в мага-зинах, жи тели Новгорода отказались от па мятника Рюрику, начальник Фин-ляндского вокзала — от картины «Свадь-

текст: дмитрий филимонов фото: дмитрий костюков рисунки: анна всесвятская

русск

ий

пи

он

ер

№1

. ф

евр

ал

ь 2

00

8

43

Я открыл дверь и вошел. За обеденным cтолом cидел хмурый широкопле-чий бурят в матроccкой тельняшке.

Килограмм бизоньей вырезки стоит до 50 долларов. Это, заметьте, оптовая цена. Один бизон весит тонну. Чем не золо-тая жила?

ба». Женившись на прекрасной Елене, Рикард нашел-таки золо-тую жилу. Вместе они стали пло-дить златовласых детей — Соню, Рюрика, Фрейю, Дису.

Бизонью ферму он затеял три года назад. По примеру амери-канского магната Теда Тернера. Того самого, что создал телеком-панию CNN. Уйдя из медийного бизнеса, магнат прикупил два миллиона акров земли в амери-канских прериях и стал плодить бизонов. Тернеровы стада насчи-тывают 35 тысяч голов. «Мясо

бизона — пища XXII века», — сказал маг-нат и построил сеть ресторанов, где подают бизонятину.

Мясо бизона жареное по-индейски

8–12 поленьев твердых пород дерева

для растопки (индейские повара предпо-

читают иву, ольху, виргинскую черемуху,

горный клен). 1 фунт вырезки буйвола,

6 штук дикого зеленого лука, 1 столовая

ложка растительного масла, 2 чайные

ложки тертого шалфея. Соль и перец

по вкусу.

Используя длинный нож, сделать в мясе

6 надрезов на расстоянии дюйма друг от

друга. Нашпиговать каждое диким луком.

Натереть мясо маслом и приправами.

Положить мясо прямо на горячие угли и

жарить 10 минут, если желаете с кровью,

или 15 минут. Переворачивать мясо каж-

дые 3–4 минуты.

Килограмм бизоньей вырезки стоит до 50 долларов. Это, заметьте, оптовая цена. Один бизон весит тонну. Чем не золотая жила? Рикард Хёкберг пустил на свою новую затею наследство, оставлен-ное дедушкой-судовладельцем, и еще взял кредит в банке.

Управляющим фермой назначил тес -тя — Геннадия Ивановича. И придал ему в помощь тещу — Людмилу Ивановну. Наблюдательный пункт управляюще-

го — в кухне. На подоконнике — морской бинокль и прибор ночного видения. За окном — система автомобильных зеркал. С их помощью видно, кто подходит к до -му. Россия — страна будущего, но за работниками глаз да глаз нужен. Геннадий Иванович крутит настройку бинокля, оглядывая территорию.

— Э, все равно добра не убережешь! — машет рукой управляющий.

Идиллия созидания кончилась с пер-вой получкой. Сначала жители деревни Любцы пропили заработанные деньги. Потом пытались пропить электриче-ские провода, загон для бизонов, ангар для техники, склад для кормов, дом для хозяев.

Тесть предложил Рикарду нанять бри-гаду мусульман-гастарбайтеров. Ко то -рые не пьют.

...Зверейпривезли минувшейвесной. Из Бельгии.р

Не доезжая до деревни Любцы, фура застряла под

р

железнодорожным мостом.ц фуф

Бизонов пришлосьперегружать в машиныпоменьше...

русск

ий

пи

он

ер

№1

. ф

евр

ал

ь 2

00

8

45

— Нет, — ответил зять, — я верить в русских людей.

Швед нанял охрану и взялся лечить жителей деревни Любцы от алкоголиз-ма. Десять добровольцев решились под-писать бумагу о том, что они, будучи в здравом уме и трезвой памяти, готовы пройти курс лечения. Их отвезли в Кронштадт, в морской госпиталь. Где и закодировали. А потом отправили на стажировку в зоопарк. Где учили при-сматривать за бизонами.

Зверей привезли минувшей вес-ной. Из Бельгии. Не доезжая до дерев-ни Любцы, фура застряла под железно-дорожным мостом. Не вписалась по габаритам. Бизонов пришлось перегру-жать в машины поменьше. Это была героическая операция — звери бода-лись, брыкались, но благо это были

малыши. Не более полтонны каждый.

По случаю прибытия бизонов и ради наведения мостов с мест-ным населением тесть с тещей решили дать обед. Для гостей закупили колбасы и сыра, сва-рили котел ухи. Рядом с хозяйским домом на берегу Мсты были сколочены длинные столы и лавки. На крышу авто-фургона взгромоздили репродуктор и включили музыку. Жители деревни пришли на праздник в лучших своих одеждах. Они танцевали, разглядыва-ли невиданных зверей, клялись в вер-ности идеям бизоноводства и вместе с хозяевами мечтали о будущем — сытом и беззаботном, с танцами до утра и кебабами из бизона. То была идиллия единения.

Вы делали бизонам

дкоровьи

прививки? Вы с ума сошли! ДДиким зверям нельзя делать

уу

коровьи прививки!...Д

Buffalo Surprise Kabobs

Для приготовления глазури смешайте

по 2 столовые ложки меда, дижонской

горчицы, сидра, измельченного лука и не-

много красного стручкового перца. Смесь

тушить 5–7 минут на медленном огне,

пока не загустеет.

В большую миску разбить 1 яйцо, всыпать

четверть стакана молотых сухарей,

1 столовую ложку мелко нарезанной пе-

трушки, немного черного перца и соли по

вкусу. Добавить фунт бизоньего фарша

и хорошенько перемешать. Сделать из

полученного фарша 12 лепешек. Взять

12 небольших грибных шляпок, положить

в каждую кусочек сыра «Монтарн Джек»

и завернуть их в мясные лепешки. Сфор-

мированные шарики нанизать на вертел,

чередуя колечками лука и красного перца.

Жарить на гриле. За 2 минуты до готов-

ности смазать заготовленной глазурью.

Танцы продолжались до трех часов ночи. Потом идиллия единения кончи-

лась. Началась грандиозная драка.

— Ничего у вас тут не выйдет! — процедил сквозь зубы Мишка Чесноков, утирая юшку из разби-того носа.

— Не, не выйдет, — поддержа-ли Мишку местные жители, рас-ходясь по домам.

Вы не пробовали делать при-вивки бизонам? Маловишерские вете-ринары — тоже. Теоре ти чески это про-сто. Зверя загоняют в «струнку». Он идет по сужающемуся загону, пока не попа-дет в специальный станок. Поворот большого рычага — и зверя сжимает с боков. Еще два рычага поменьше — и голова зверя в тис ках. Теперь пожа-луйста, делайте уко лы. На практике все сложнее. Бизон просто так в «струнку» не пойдет. Его можно заманить туда, выложив путь морковками. А если бизо-нов 43 штуки? Это сколько же морковок потребуется? Чтобы удешевить и уско-рить процесс, бизонов гнали.

— Вот так гнали, — объясняет Рикард и принимается кричать, хлопать в ладо-ши, топать ногами.

Еще не пришедшие в себя после пере-езда животные метались по загону, пере-прыгивали его, обдирали в кровь морды и ноги о граненые прутья решеток. Эти решетки были заказаны на питерском заводе «Арсенал». Для экономии. Потому что безопасные, сделанные в Америке, слишком дороги.

Осмотрев окровавленные ноги живот-ных, ветеринар Шишкин прописал им сапоги. Против инфекции. Раненых бизо-нов обули в резиновые боты. Но вскоре выяснилось, что раны под резиной нача-ли гнить. Шерсть облезала клочьями. Бизоны укладывались на землю, что бывает с ними лишь перед смертью. Бизоноводы поняли, что пора вызвать неотложку.

— Вы делали бизонам коровьи привив-ки? — кричала в телефонную трубку Наталья Требоганова, научный сотруд-ник Окско-Террасного заповедника. — Вы с ума сошли! Диким зверям нельзя делать коровьи прививки!

— Так положено, — оправдывался вете-ринар, — по российским законам иначе нельзя.

Ветеринар Шишкин без малого месяц провел на бельгийской бизоньей ферме. Рикард Хёкберг оплачивал его стажи-ровку.

Имунная система бизонов не вынесла прививок — четыре телки погибли. Телка бизона стоит 7000 евро. Лекарства для бизонов обошлись в 50 тысяч рублей. Новые американские решетки — в 150 тысяч евро.

Но что русскому фермеру смерть, то шведскому бизоноводу — стимул. Рикард Хёкберг намерен увеличить свое стадо до 300 голов.

— Эта весна я привезу еще сто пятьде-сят бизон!

Из Канады. Военно-транспортным самолетом. Это будет первая в истории переброска по воздуху стада бизонов с континента на континент. С нашими военными Рикард уже договорился. Осталось договориться с НАТО — чтобы

...Швед дал свет.И работу. В деревню Любцы, рыча моторами, двинулись

у ц

колонны грузовиков —с проводами, столбами,

руру

кирпичами, гвоздями...

русск

ий

пи

он

ер

№1

. ф

евр

ал

ь 2

00

8

47

Рикард Хёкберг слал письма в Стокгольм: «Мама, Россия — страна будущего!»

Яхта «Siv» 1917 года постройки, которую Рикард купил в Гетеборге, к плаванию давно непригодна.

русск

ий

пи

он

ер

№1

. ф

евр

ал

ь 2

00

8

49самолет ВВС России не сбили над Канадой.

Весной начнется и строительство музея бизона. В городе Крестцы. На трассе Е-95. По дороге из Москвы в Питер. Посетители музея увидят череп доисторического бизона, купленный Рикардом по случаю у одного специалиста по мамонтам, эро-тические скульптуры, литые им в бронзе, холст «Свадьба» 88 кв.м, писанный для Финляндского вокзала, памятник Рюрику, предназначенный для жителей Новгорода, но отвергнутый ими и еще много полезных вещей. В том числе яхта «Siv» 1917 года постройки, которую Рикард купил в Гетеборге по настоянию детей своих Сони, Рюрика, Фрейи и Дисы и которая высится на крутом берегу Мсты, ибо к плаванию давно непригодна, а пригодна лишь для ночлега трактори-ста Василия — да и то летом. Далее посе-тители музея смогут проследовать в ресторан. Где им будут предложены блюда — сами знаете из чего.

Шаверма из бизона

Выжать сок свежего огурца, смешать со

стаканом йогурта, добавить 3 давленых

зубчика чеснока. Взять фунт бизоньего

филе, обжарить на сковороде по 5 минут

с каждой стороны. Разрезать мясо по-

перек волокон на тонкие кусочки. Сделать

из лаваша конвертики, наполнить их

мясом, резаным помидором и зеленым

перцем, добавить йогурт, приправить

солью и перцем.

По трассе Е-95 каждые сутки проез-жает 18 тысяч машин. В каждой маши-не в среднем по два седока. Да еще экс-курсионные автобусы. Полсотни тысяч людей на колесах, утомленных поезд-кой, полуголодных, не ведавших вкуса бизоньего мяса!

— Я накормить их вот этот делика-тес, — молвит Рикард, указывая на загон с бизонами.

Он накормит людей на колесах. Если жители деревни Любцы не вставят

в колеса палку. Они пишут коллектив-ные письма в район. «А вдруг бизоны в деревню попрут? Страшно!»

— Вот колю я дрова, слышу кто-то в затылок дышит, — рассказывает Миш -ка Чес ноков, — оборачиваюсь — би -зон. Жуть!

— Ой, жуть! — кивают местные жи тели.

В декабре сход собрали. Вопрос №1: о моральном облике предпринимателя Рикарда Хёкберга. Швед задавил работ-ников штрафами. Комбикорма бизонам не досыпал — штраф, солярку перерас-ходовал — опять штраф. Руки человеку не подаст, не побеседует, только штрафу-ет. Одним словои — акула капитализма. Вопрос №2: швед перегородил загонами проход к речке, а также в Сосновку и Змеёвку. Загоны, конечно, можно обой-ти, но это историческая несправедли-вость. А потому загоны следует снести.

— Россия — родина бизон, — говорит Рикард Хёкберг.

И в этой фразе есть резон. Лет эдак 200 тысяч тому назад гигантский бизон Латифрона, водившийся у нас в Ев р азии, ушел в Америку. По перешейку, который соединял два конти-нента. Потом перешеек ушел под воду. Похолодало. Наш бизон Латифрона вымер. Оставив по себе память в виде американского степного бизо-на и европейского зубра. У аме-риканца голова покрупней. У европей-ца рога подлинней, шерсть погуще. Некоторые ученые не видят большой разницы между этими видами. Рикард Хёкберг разницу знает:

— Зубр жесткий. Бизон мягкий.Своей затее с бизонами швед Рикард

Хёкберг придал лозунг: «Вернем бизонов в Россию!»

Минувшим летом он летал в Америку. На съезд Национальной ассоциации бизоноводов. Там он встретился с магна-том Тернером. И предложил вместе пло-дить бизонов в России.

— Желаю удачи, — подумав, сказал магнат. И крепко пожал шведу руку.

...«Мясо бизона —пища XXII века», — сказал магнат»и построил сеть ресторанов, где подают бизонятину...

р р р

Всегда готов.

русск

ий

пи

он

ер

№1

. ф

евр

ал

ь 2

00

8

51

третьячетверть

Диктант. Все на лед! О процессе обледенения общества. Сочинение. Отморозки из будущего. Наш корреспондент ведет зажигательный репортаж из криокамеры. Практическое занятие. Корбюзье ледникового периода. Мастер-класс по заливке

льда. Собеседование. Три градуса вечной мерзлоты. Интервью с гляциологом. Спецпроект. Строим ледовый дворец пионеров. Полезные советы. Как выжить зимой. Письмо из будущего. Похолодание. Рассказ Дмитрия Глуховского.

инга

аксенова

текст: игорь мартынов фото: наталия вороницынаВ своем вступлении к третьей четверти номера Игорь Мартынов выстраивает ассоциативный ряд и показывает, что обледене-ние сейчас становится клю-чевой метафорой для всех процессов, происходящих нынче в России: в обще-ственной жизни, в культу-ре, в телевизоре.

Гидрометцентр нам политбюро. Жизнь швыряет по термометру — то выше, то ниже зеро. И тщетны потуги включить нейтральное время, не скованное про-гнозом погоды. Чуть что — из генетиче-ских щелей выползает крестьянин, брю-сов календарь, месяцеслов землепашца и садовода. И никак не выпасть из сезон-ной лексики, из доморощенного четве-роевангелия, где сперва немножко тает, вроде оттепель, зато потом в отместку индевеет — до полной мерзлоты. Со льдом у России особый альянс. Из льдов пришли, во льды (если сильно обидят) и спрячемся. На Кольском полу-

острове экспедиции покойного профессора Демина уже нашли ходы к гипербореям. Там же, в северных схронах обнаружена и до поры таится главная муд -рость Земли.В ледовых побоищах нам равных нет. И в зимних играх тоже, по крайней мере — в праве проведе-ния, а это уже не голая заявка!

Минприроды (а кто же еще?!) объявило, что Арктика принадлежит России: оста-лось подсобрать пару документов, чтоб окончательно пришвартовать хребты Ломоносова и Менделеева к континен-тальному шлейфу. Ведь это ж столько углеводородов, что мороз по коже!Там, где остальное человечество пасует, отпадает, обморозив паяльник, — мы, потуже затянув климатические пояса, с румяным хохотом торим лыжню и кричим в белое безмолвие: «Здрав-ствуй, айс!»

Мы можем себе это позволить — ведь мы с морозом заодно. Когда надо, и танки остановит, и погонит либералов в их смешных оранжевых кашне, как битых французов, куда-то вон.В рефрижераторе, в морозильной уста-новке начальниково слово дальше слыш-но и дольше стоит. А какая структура, какая вертикаль! И призма! Нет во льду той расхлябанности, той путаницы, течки, присущей прочим агрегатным состояниям воды. Лед — это государ-ственный подход к самой природе: уж если что вмерзло, то вмерзло, никуда не денется, когда-то пригодится.Да в одной сосульке больше граждан-ской позиции, чем во всех конституци-ях мира!А разве ж не со льда началась культура отечественная, особый путь ее в искус-стве? В последний год своего царствова-ния Анна Иоанновна женила князя Голицына на калмычке Бужениновой, одной из шутих своих, а свадьбу прика-зала устроить в нарочно выстроенном на Неве ледяном доме, где стены, окна, вся внутренняя мебель и посуда были сделаны из чистого льда. И брачное ложе для новобрачных устроили на ледяной кровати. А что? Закаляет, бодрит.

Надо ли говорить, что закономерным венцом культурного развития страны стал нынешний апофеоз ледовых видов спорта: по всем каналам ледниковый период, скрежет коньков, отточенная геометрия, понятная без слов. Слова упразднены, избыточны.

русск

ий

пи

он

ер

№1

. ф

евр

ал

ь 2

00

8

53 Причем, что примечательно, зима тракту-ется комплексно, лед дополняется снегом и снежными дисциплинами… И это на корню опровергает критиков — что, мол, в России нету выбора. Это же не так, есть выбор! Утомившись коньками, откинув их, можно без всяких административных процедур и регистраций — выбрать лыжи. Причем и снегоступы, и бегунки, и горные и даже — космополитичный сноуборд! Страна не только широка собою, но с точки зрения ландшафта гора-ми не обижена, есть и во-о-от такой выши-ны, и любим мы скатиться с любой точки, будь то пик Коммунизма, будь то в Волино. Потому что в сердцах еще со времен инду-стриализации жива детская вера в фу ни -кулеры — ведь не оставят они нас внизу, придут добрые и вер-нут на вершину. Спуск — секундное дело, с ветерком, кубарем, и, главное, каждый раз это чудо — опять сами собой отстегнулись ботинки! Таким образом, коньки и лыжи и палки есть и должны быть в каждом офисе, за каждой пар-той и станком, в яранге и чуме, как когда-то теннисная ракетка или охот-ничье ружье. Скорость скольжения придаст нам сме-лости, решимости, аскетизма, чтоб не держаться за накопленное, чтоб разом покончить со старым и стремглав уне-стись в неизвестность, не уступив ни пяди русской зимы. Кого-то пусть пугают холода. Кто-то пусть узреет символичность в том, как сковывает льдами страну. Но мы-то знаем — от обморожений есть масса контрмер: спиртовая растирка, самовар внутренне, добрая бабушкина шерсть. Тот, кто ни разу не остывал глубоко без-надежно, до хрупчатой синевы; кто не вмерзал, как Папанин в льдину, тот не поймет эту экстренную радость, этот исторический момент — когда поспева-ют к столу пельмени. Зубчики у них в сметане, а попка в уксусе.И, конечно, полагается при этом развер-стать. Будем ли здоровы? Да не вопрос!Ведь это наш лед.

Скорость скольжения придаст нам смелости, решимости, аске-тизма, чтоб не держаться за накопленное, чтоб разом покон-чить со старым и стремглав уне-стись в неизвестность, не усту-пив ни пяди русской зимы.

текст: валерий дранников фото: наталья львова

В своем бесчисленном по счету, но неизменно захватывающем по содержанию репор-таже, на шестьдесят девятом году жизни, отчим российской журналистики Валерий Дранников задумывается о вечном и приходит к выводу, что ему необходимо заморо-зить частицу себя — для потомков, и с этой целью отправляется в подмосков-ную фирму, которая предла-гает услуги по заморозке человеческих организмов. Услуга оказывается неоцени-мой. Устра ша ющая криока-мера, невменяемый врач, триллерная атмосфера: чита-тель «Русского пионера» сам становится частицей нового знания

—Данила, милый, можно побыстрей?—А вы не рыгайте. Исторический

момент, а рыгаете.Я что, нарочно? Я что, не понимаю

важности момента? Только попробуйте простоять пять минут с распахнутым ртом, когда молодой человек приятной наружности скребет и скребет в нем стек лянной палкой по внутренней сто-роне щеки. «Бреем с пальцем или с огур-цом. С огурцом на пять копеек больше. Вам как?» — вопрошали когда-то цирюль-ники. Мне досталось с пальцем.

Но никто ж не неволил. Сам напросил-ся. И даже документик подписал. Официальный. Договор №5. Об оказа-нии услуг криохранения ДНК.

«Общество с ограниченной ответ-ственностью «КриоРус», именуемое в даль нейшем Исполнитель, в лице ге -не рального директора Медведева Да -нилы Андреевича, и Валерий Дран-ников, именуемый в дальнейшем За -казчик, заключили настоящий договор о нижеследующем: Исполнитель выпол-нит забор образцов ДНК Заказчика путем соскоба эпителиальной выстилки рото-вой полости согласно инструкции к Isahelix SK-002 buccal swab и сохранит полученные образцы путем криосохра-

нения (сохранения в жидком азоте) НЕ -ОГРА НИ ЧЕННО долго. Стоимость дого-вора составляет 1000 рублей».

Подписи, конечно, и печать.И вот сейчас господин Медведев Да -

нила Андреевич выполняет забор образ-цов моей ДНК, с силой скребет по эпите-лиальной выкладке ротовой полости, а полость содрогается в отрыжке.

—Ну вот и все, голубчик. Вот и все, — генеральный директор извлек наконец стеклянный скребок. — Замечательный забор. Сейчас мы эту палочку с вашей ДНК поместим в специальный цилиндр и положим в жидкий азот.

—На неограниченно долго?— с трево-гой спросил я.— Все-таки ответствен-ность у вас ограниченная.

—Сами убедитесь,— засмеялся Да -нила.— Лет так через пятьдесят.

Через полвека мне стукнет почти 120. Так долго люди не живут. А в России подавно. В России вообще, по данным Госкомстата, мужики заканчивают путь в 56. Я и так пережил среднестатистиче-скую смертность на 12 лет. Пора пере-бираться к среднестатистическим. Только не хочется, честное слово. Нет, были бы кругом одна мерзость да запу-стение, невыплата зарплат или проле-д

митрий к

остю

ков

русск

ий

пи

он

ер

№1

. ф

евр

ал

ь 2

00

8

55

Мне не понравилось веселие Данилы. Даже сверкающий серебром саркофаг, кото-рый до этого притягивал взор, показался сомни-тельным. Я встал, реши-тельно шагнул к нему и распахнул крышку...

тела бы наша футбольная сборная мимо финала Европы — тогда не жалко. Так нет же, все наоборот: цветет стабиль-ность пышным цветом, зарплату платят ровно в срок, и даже в Вене этим летом нам, как всегда, поможет Бог. Так чего же торопиться? Жить хочется. И как можно дольше.

А врачи уже в глаза не смотрят. Они смотрят на мои снимки да анализы — и молчат. Словно врачебную тайну блю-дут. Иногда лишь печально бормочут: «А что же вы хотите в ваши годы».

Я, конечно, не паникую. Что толку в па нике моей? «Наш поезд прибывает на конечную станцию. Просьба освобо-дить вагоны». Просто мужественно про-

должаю заниматься любимым делом — через день захожу в Домжур. Потому что не будь Домжура, я бы никогда не позна-комился с удивительным человеком Данилой, его фирмой «КриоРус».

Короче, где-то после пятой старый приятель, газетный волк, беззубый Акела налил шестую и торжественно сказал:

—Предлагаю выпить за имморталити!Я не понял. Мы пили за цирроз, за

геморрой и даже ишемию. Но таким недугом никто из нас не страдал.

—Неучи, — прошамкал Акела, — имморталити — это бессмертие. И дать его человечеству собираются хорошие люди — имморталисты. Я недавно на ткнулся на ихний сайт в Инете.

—Сайт Дункана Маклауда, — развесе-лился я.

—Сам ты Дункан. Сайт фирмы «Крио -Рус». Ребята предлагают всем же лающим заморозиться до лучших времен.

—Бред, — молвил я, но что-то шевель-нулось в душе моей, уставшей от врачей.

—А чего они так странно называются — «КриоРус»? Они что, только русских замо-раживают?

—А ви попхобуйте. Чтоб ви да не смог-ли,— рассмеялся Акела и выпил за бес-смертие до дна.

Я и попробовал. Нашел этот сайт www. КриоРус.ру, нашел их адрес и вот стою перед длинным бетонным забором на улице Центральная, дом 5 А, подмос-ковного поселка Алабушево и не очень понимаю, за каким чертом меня сюда принесло.

—К кому? — неласково поинтересова-лось коренастое лицо кавказской нацио-нальности, отпирая массивную желез-ную калитку.

—Мне надо в «КриоРус»!—крикнул я, пы таясь заглушить отчаянный соба-чий лай. Рядом с калиткой во дворе в огромной проволочной клетке бесно-вался здоровенный пес неизвестной породы.

—Слушай, дорогой, чего орете! — отшатнулось лицо. — В «КриоРус» так в «Крио Рус». По тропинке иди к послед-ней двери.

Потом оно приблизилось ко мне и неожиданно сказало: «Путин — наш Бог». Я испугался, поскользнулся и чуть не грохнулся на тропинку. Она вела к довольно большому одноэтажному дому. За ним горбились два шатра алю-миневых ангаров, а справа — то ли

гараж, то ли мастерские. Солидная фирма, подумал я с удовольствием, открывая скрипучую крайнюю дверь. И охрана, и со бака — сразу видно, не фуфло. В доме, вероятно, лаборатории, а в ангарах — замороженные граждане. Однако солидная фирма встретила грязным сумраком длинного узкого коридора. Лишь слабым светом в конце тоннеля белела одинокая дверь с накле-енным листком «КриоРус». Странно, шевельнулось в мозгу, здесь абсолютно нет рекламы. А где растяжки, где бил-борды, где сверкающий неон? «Ты устал от жизни пресной — заморозься и вос-кресни!». Здорово, да? Народ бы валом повалил. А с другой стороны, зачем им эта трескотня? Повалят, передавят друг друга, не успев заморозиться. Дело все-таки интимное.

Так размышлял я перед дверью, все не решаясь постучать. Сердце почему-то захолодело без заморозки, мысли стали тягучими, как любимый напиток из морозильника, и сам я почувствовал себя недоумком Каем на пороге дома Снежной королевы. Не то чтоб страшно, как-то боязливо.

Кай ты старый или Куй, постучи, а не тоскуй! В трудные минуты жизни во мне всегда просыпается поэт. Я постучал.

—Войдите!— раздался из-за двери звонкий голос.

Интересно, что я ожидал увидеть? Если честно — кадры из голливудского блокбастера. В большом отсеке космо-лета лежат в комфортных капсулах замороженные космонавты, мигают лампочки в переплетенье труб, а на бес-численных дисплеях бегут колонки непонятных цифр. И командир ко рабля, который вылитый Брюс Виллис, стоит в раздумье перед капсулами: разморажи-вать команду или пусть ребята немного поспят.

Нет, это был не Голливуд. И не Мосфильм. В маленькой комнатке четы-ре на четыре стояло два колченогих стула, металлическая бадья непонятно-го назначения и двухметровый сере-бристый саркофаг. В узорах. Как замерз-шие снежинки.

...И вот я стою перед длинным бетоннымзабором в подмосковном поселке Алабушево

р

и не вполне понимаю — за каким чертом менясюда принесло...

русск

ий

пи

он

ер

№1

. ф

евр

ал

ь 2

00

8

57

В маленькой комнатке четыре на четыре стояло два колченогих стула, металлическая бадья непо-нятного назначения и двух-метровый серебристый саркофаг.

—Что угодно?— спросил молодой человек, так же похожий на Брюса, как катафалк на виллис. В тусклом черном костюме, в черном галстуке, черных туфлях, с тоскливым взглядом, он наве-вал печаль с порога.

—Да вот хотелось бы заморозиться,— смущенно пробормотал я.

— Поторопились. Ведь вы еще жи -вы, — ска зал человек в черном с сожа-лением в голосе.

—Так и слава богу. А вы что, толь-ко с по кой ными гражданами дело имеете?

—Совершенно верно. Пока только с ними. По завещанию усопших или по желанию родственников. Но в пол-ном соответствии с законом о риту-альных услугах.

—Ошибочка, значит, вышла,— совер-шенно неожиданно обрадовался я.— Извините за беспокойство и прощайте.

—Ну почему же сразу — прощайте. Может — до свидания? — сказал моло-дой человек, внимательно окинув взо-ром мое потухшее, в печатях времени лицо.— Может, даже до скорого. А еще лучше, оставайтесь, я вам расскажу о наших услугах. А там решайте сами.

Я остался. —Итак, — продолжил молодой человек

в черном, балансируя на табуретке,— меня зовут Данила Андреевич. Мне 27 лет. Мой отец — доктор экономиче-ских наук, профессор. А я в 16 лет закон-чил самую престижную питерскую школу с математическим уклоном, между прочим, с золотой медалью, потом меж-дународный институт менеджмента и два года назад защитил кандидатскую по экономике. Так вот, мой отец занимал-ся проблемами управления научно-техническим прогрессом, и я, можно ска-зать, с детства увлекся технологиями будущего. А куда деваться ребенку, если кругом в доме книжки про будущее, а читать я научился в полтора года.

—Во сколько? — изумился я. —В полтора года,— повторил Данила

Андреевич и зарделся.Ни фига себе! Если начало монолога

гендиректора я слушал вполуха, то,

узрев на табуретке вундеркинда, неволь-но сразу обратился в слух.

—И когда в середине девяностых в России появился Интернет, я проси-живал часами в зарубежных сайтах, посвященных новым технологиям. Меня особенно интересовало все, что связано с продлением жизни и криони-кой. Между прочим, на последнем курсе

института сделал доклад о технологиях достижения бессмертия, а потом даже перевел на русский известную в мире книгу руководителя американского Института крионики доктора Роберта Эттингера «The prospect of immor ta li-ty» — «Перс пективы бессмертия».

Так вот, перспективы невероятные. За последние тридцать лет наука и тех-ника совершили фантастический ска-чок. И время новых прорывов постоян-но сокращается. Уже в ближайшем будущем мы сможем управлять обме-ном веществ в человеческом организме. С помощью генной терапии изменять генетический код или отдельных кле-ток, или отдельных органов, или всего организма в целом. Чтобы программа, по которой работает организм, стала оптимальнее. Все, что с нами происхо-дит, управляется генетической про-граммой. Если мы ее перепишем, чело-век станет другим.

—Лысый — снова кучерявым?—Безусловно. —Я, конечно, извиняюсь, но какое

отношение все это имеет к моему замо-

раживанию и последующему воскре-шению?

—Неужели непонятно? Я вам битый час толкую о фантастическом научно-техническом прогрессе. О том, что зав-тра станет возможным невероятное сегодня. Возьмите нанотехнологии. Уже сейчас медицина пользуется их прими-тивными наработками, а через полвека

сможет воскрешать. Ведь что такое нано-технологии? Это, в конечном итоге, соз-дание устройств, размер которых не превышает молекулу. И вот, представьте себе, лет через тридцать-сорок, не позже, я уверен, появятся медицинские нано-роботы размером меньше бактерии. Полностью имитирующие живые клет-ки. Но нацеленные, к примеру, на уни-чтожение больных клеток вашего орга-низма. И на строительство новых. Не верите? И зря. Уже сейчас есть дизайн-проекты таких роботов. Осталось только подождать. В виде замороженного тела. Кстати, именно у нас в Алабушево новая госкорпорация по нанотехнологиям собирается строить огромный исследо-вательский центр. А мэр Москвы обещал пустить до нас скоростную электричку. Вашим родственникам удобно будет добираться.

—Ну хорошо. Почти что убедили. Готов ждать. А ждать придется в нем? — кив-нул я на серебристый ящик.

Данила почему-то засмущался.—Некоторое время. Основное замора-

живание происходит в специальной капсуле. Которой у нас пока нет. Мы заказали в Америке, но когда еще при-дет. Так что вы не торопитесь.

—Да я не тороплюсь, — и тут же испу-гался. — А вдруг места не хватит?

—Всем хватит места, не волнуйтесь. Фирма молодая, нераскрученная.

...Я представил себе,как в Подмосковье штабелями растут прекрасные

рр

криохранилища. В которых морозятся миллионы у

моих современников....

—Все так говорят, а потом придешь, вернее, принесут, а место занято. Предварительные заказы принимаете?

—Не практикуем. Да и какой может быть предварительный заказ, когда все надо делать быстро. Вот, предположим, вы упокоились, — сказал он и снова засмущался. — Прежде всего надо осво-

бодить ваше тело от крови, которая в нем есть. А потом сделать перфузию.

Я взволновался: —А вот этого не надо!—Да не волнуйтесь, это просто термин.

Дело в том, что в вашем теле еще останет-ся много воды. При замораживании вода превратиться в лед и может здорово трав-мировать клетки. Вам это надо?

Что ж я — попугай опять кричать: «Нам этого не надо»! Но клетки портить тоже не хотелось.

—Так вот, перфузия — это замещение воды криопротектором. Специальным раствором, который через кровеносную систему заполняет ваше тело и сохраня-ет клетки нетленными. Ну а потом — в ящик. Вот в этот. Потому что тело надо охладить. Берем жидкий азот, он испаря-ется, и мы обычным вентилятором гоним пары в ящик. Несколько недель гоним. До температуры минус 190 градусов. А затем, уже навсегда, переносим тело в специальную капсулу с жидким азо-том. Которой у нас пока нет, но будет.

—Данила, стоп, что значит навсегда? Вы говорили — только на полвека!

—Да какая телу разница? — вдруг развеселился Данила.— Полвека или навсегда. Лишь бы режим постоянный поддерживался. Минус 190. Ни больше ни меньше.

Вот, блин! Неужели и здесь кинут? Ведь договаривались на пятьдесят, зна-чит на пятьдесят. Мне не понравилось веселие Данилы. Даже сверкающий

серебром саркофаг, который до этого притягивал взор, показался сомнитель-ным. Я встал, решительно шагнул к нему и распахнул крышку. Внутри стенки саркофага были обиты эластич-ной серебристой тканью, и он смотрел-ся очень привлекательно. Как-то даже зовуще.

—А можно прилечь?— неожиданно для себя спросил я Данилу.— Оно хоть временное, все-таки жилье. Хотелось бы немножечко обжиться.

—Да пожалуйста,— так же неожидан-но ответил Данила.— Святое дело.

Вот в этом я не был уверен. Я вообще не был уверен, что Наверху к моему будущему воскрешению отнесутся с пониманием. Но все равно забрался в ящик и захлопнул крышку. Мертвая тишина окутала меня. Закрыл глаза и вообразил себя телом. Которое окуты-вают пары жидкого азота. А ничего, комфортно и приятно. Ни треволнений всяких, ни забот. Так можно пролежать полвека. Лишь бы соблюдали темпера-турный режим. Жаль только, в одиноче-стве лежать. А почему, собственно, в одиночестве? Что я, один такой на свете, кто хочет возродиться к новой жизни? Данила го ворил, что все удовольствие стоит девять тысяч баксов. Ну и что? Нефть дорожает, доллар падает. Да зав-тра же миллионы людей захотят повто-рить мой путь.

Я тут же представил себе, как в Под -московье штабелями растут прекрасные криохранилища. В которых морозятся миллионы моих современников. Как преобразится Подмосковье, сколь ко новых рабочих мест появится! И как через полвека нас всех вылечат наноро-ботами и оживят. И мы ликующим пото-ком вольемся в океан потомков.

И тут страшная мысль поразила меня. А зачем нас будут оживлять? Потомков действительно океан. Через полвека в Москву переберется миллионов пять-десят. Воздух станет по карточкам! Кому мы будем нужны — дармоеды из про-шлого. Ну, может, одного-двух випов вос-кресят. Но остальных азотных — никог-да. А даже если сдуру разморозят, на что нам всем существовать? Ни пенсий, ни жилья. Бомжами жить, бомжами поми-рать. И на этот раз окончательно, потому что откуда у бомжа девять тысяч юаней на вторую заморозку? Так вот зачем ска-зал он «навсегда»! Знал, вундеркинд, наверняка предвидел. Я даже вида не подал. Просто вылез из ящика и сказал:

— Дорого. Девять тысяч дорого. Я там оценил свое тело — оно столько не стоит.

—Вы себя не цените,— сказал Данила с укоризной. — Но мы для вас можем сделать скидку.

—Торг здесь неуместен,— надменно бросил я ему.— Другие услуги имеются?

—Конечно. Не хотите все тело, можем заморозить мозг. Видите эту емкость,— кивнул Данила на метал-лическую бадью с двумя засохшими розами на крышке. — Там покоится замороженный мозг бабушки.

Я вздрогнул: — Вашей?—Нет,— рассмеялся Данила.— Одного

студента из Питера. Он тоже увлекался бессмертием, читал наш сайт и очень любил свою бабушку. И когда она, бед-ная, года два назад впала в кому, обра-тился к нам с просьбой ее заморозить. Он даже хотел отправить потом бабушку в Америку, в институт крионики. Но студент тоже был бедным. Какая Америка. Когда бабушка скончалась, денег хватило лишь на отечественную

...К кому? — неласково поинтересовалось—коренастое лицо кавказской национальности,

у

отпирая массивную железную калитку...

русск

ий

пи

он

ер

№1

. ф

евр

ал

ь 2

00

8

61заморозку мозга. И его хранение в жид-ком азоте. Внук посещает нас, цветы приносит.

—А зачем замораживать мозг? — тупо спросил я.

—Как зачем?— оживился Данила.— Ваша личность — это мозг. Ваша память, характер, знания — все в нем. Сохраняя мозг, мы сохраняем вашу личность. Вы подумайте, удобная услуга. Заморажи -ваем мозг, лет через пятьдесят с помо-щью нанотехнологий извлекаем из него ДНК, подсаживаем в яйцеклетку и кло-нируем. Растим мозг. Потом пересажи-ваем в двадцатилетнее тело, и все — живите дальше. Молодым, здоровым, красивым. Со всем многолетним опы-том и знаниями, присущими вашей личности. Согласны?

Расти бамбуком двадцать лет? Без дет-ских шалостей, без юношеской страсти, без поцелуев длинноногой Насти. Без пацанов, с которыми на ты, без онаниз-ма, наркоты. Нет, и тысячу раз нет. Так я и сказал Даниле.

Он огорченно развел руками.— Тогда остается последнее — заморо-

зить вашу ДНК. — За тысячу рублей. Технология та же — клонирование, толь-ко личность будет другая. Вот вы, напри-мер, умеете рисовать? Нет. А клон, воз-можно, станет Церетели.

Мне понравилось. Церетели — и всего за тысячу рублей. Здорово.

—А Путиным сможет?—Нет,— серьезно ответил Данила.

—Путиным стать невозможно.А и ладно. Кем-нибудь станет — и то

хо ро шо. Потому что мне за 68 лет соб-ственная личность изрядно надоела. И вот стою я с широко распахнутым ртом, а генеральный директор фирмы «КриоРус» недовольно бормочет:

—А вы не рыгайте. Исторический момент, а вы рыгаете.

… Дома я сказал тридцатишестилет-нему сыну:

— Мне внуки нужны, а ты еще не женат. Кто вспомнит о моем заморожен-ном ДНК? Кто деда возродит?

—Жениться? — рассмеялся сын.— Я что, отмороженный?

Основное замораживание происходит в специальной капсуле, которой у нас пока нет. Мы заказали в Америке, но когда еще придет. Так что вы не торопитесь...

Почему лед скользкий? Потому что его полирует ледя-ных дел мастер. Вместе с ним главную ледовую арену Родины полировала журна-лист Ольга Демьянова. Он дружит с Ягудиным и Жулиным,

Навкой и Семенович. Они катаются — он делает для них лед. Он знаком с Буре и Ларионовым. Они играют — он вне игры. Хотя все время на виду. В номенклатурной вселенной кадрови-ка Тамары Александровны он числится как оператор по укладке льда. Но само-му оператору — его зовут Сергей Шелкаев — больше нравится слово комбайнер. Именно так он и просит себя называть. Впрочем, как его ни назови, Шелкаев и есть тот человек, который в перерывах между хоккейны-ми таймами и выступлениями фигури-стов возвращает порезанному и подта-явшему льду первозданную гладь и твердость. Десять минут — это то время, которое отводится ледовому комбайнеру на все про все. Впереди — сверкающее поле безлюдной арены дворца «Мегаспорт» на Ходынке. — Ну что, полирнем? — спрашивает Шелкаев, садясь за руль комбайна. Агрегат выглядит немного устрашающе. Такой мутировавший гибрид трактора и утюга-переростка. Но этот серьезный мужчина и большая машина смотрятся вместе.

Комбайн скользит по льду мягко и тихо. Под днищем расположен нож, он срезает с ледяной поверхности неровности. Рядом — шнеки, которые сгребают обра-зовавшуюся крошку в специальный контейнер. Одновременно делается заливка и полировка льда. Позади маши-ны шланг орошает арену водой, а губки, расположенные там же, окончательно выравнивают лед. С трибун кажется, что лед всегда гладкий как стекло. Но с ближней точки — карти-на иная. Словно едешь не по дворцовой арене, а совершаешь тест-драйв по Чудскому озеру после Ледового побоища. — Смотрим вперед. Вот колото-резаная

рана от тройного тулупчика, тут — типичный

порез от энергичной параллельной дорож-

ки, здесь вмятина от удара тупым предме-

том. Наверное, кто-то шлепнулся, — объ-ясняет комбайнер.И все это, оказывается, натворили фигу-ристы, которые при всей своей изящно-сти и легкости портят гладкую поверх-ность арены гораздо сильнее закован-ных в спортивные доспехи хоккеистов.— А теперь смотрим назад…

А позади — безупречный каток. Лишенный всех выпуклостей и вогнуто-стей. Будто бы и не было никогда на

ита

р-т

асс

ита

р-т

асс

текст: ольга демьянова фото: дмитрий костюков

русск

ий

пи

он

ер

№1

. ф

евр

ал

ь 2

00

8

63

льду этих жестоких людей на коньках. Во дворце несколько арен, но Шелкаев трудится на основной. На этом ристали-ще происходят главные ледовые действия страны: чемпионаты по хоккею и фигур-ному катанию, шоу «Танцы со звездами», финал «Ледникового периода». — Я неплохой комбайнер, хотя и самоуч-

ка, — говорит Шелкаев спокойно, без те ни иронии и сомнения.На торпеде комбайна приклеена репро-дукция натюрморта кого-то из «малых голландцев». Но это не дань увлечению бытовой живописью. Просто в России делать лед пока не учат, а учат этому в Голландии, где Шелкаев и проходил стажировку. С тех пор он считает себя последователем голландских мастеров. А вот шведов Шелкаев недолюбливает. Неприятный осадок остался в душе ком-байнера после инцидента, произошед-шего на чемпионате мира по хоккею в перерыве матча Россия–Швеция. Наши тогда выигрывали со счетом 2:0. Комбайнер выехал на лед под треск объ-ективов и восторженные крики соотече-ственников. Работалось непросто: пере-полняли эмоции и слепили вспышки фотокамер. Когда Шелкаев проезжал мимо скамейки команды шведов, кто-то

из подданных северного королевства подло кинул под колеса комбайна при-горшню шайб. Наехал бы он на них — и все, считай, машина сломалась. Дав по

тормозам, Шелкаев спас агрегат. А затем, подрулив к шведам, напомнил сканди-навам про Полтаву и Петра и про то, почему Александра назвали Невским. — Хоккей — жесткая игра. Поэтому лед для

хоккеистов делают твердый. А для фигури-

стов — мягкий.

К фигурному катанию в целом Шелкаев равнодушен. Но другое дело — женщи-на на льду. Особенно, если она актриса.

Комбайнер увидел Чулпан Хаматову во вре мя репетиции финала «Ледникового пе риода». Она сразу ему понравилась. Ма - ленькая физкультурница часто падала,

раз бивала коленки, но никог-да не плакала. А Шел каев — та кой, ему нравятся хрупкие и в то же время сильные жен-щины. Чулпан присела отдохнуть. Звез да была бледной до сине-вы. Она забыла куртку в раз-девалке, а на арене не больше семи градусов. Он отдал ей свой пуховик. А она подари-ла ему журнал со своим изо-бражением. И подписала: «Кор бюзье Ледникового пери-ода на добрую память. Иск -рен не ваша Чулпан».

Говорят, что кондитеры не едят сладкого, сомелье не пьют, а работники скотобой-ни — вегетарианцы. К Шелкаеву это не относится. Комбайнер очень любит кататься на коньках. Но, поскольку делает это не на главной арене дворца, а на малой, реставрировать лед за собой ему не приходиться: на это есть его же учени-ки. Будущие Растрелли и Казаковы — как говорит комбайнер Шелкаев.

Комбайнер Шелкаев и есть тот человек, который в перерывах между хоккейными тай-мами и выступлениями фигуристов возвращает порезанному и подтаявше-му льду первозданную гладь и твердость.

записал: василий голованов

От этой беседы нашего журналиста с гляциологом вам пред стоит почувствовать не банальный холодок, а настоящий мороз по коже — так и должно быть, поскольку на те му обледенения с ученым беседует Василий Голо ванов — сын журналиста Ярослава Голованова, лучшего научного журналиста той эпохи, когда наши гляциологи были самыми признанными гляциологами в мире. Им и сейчас есть чем поразить ваше тревожное воображение. Во льде есть некая запредельность. Лед противостоит живому как нечто косми-ческое. Там, где властвует лед, человек чувствует себя неуютно, словно на дру-гой планете. Лед — это космос на Земле. Отдельная стихия, о которой всерьез знают только смелые они — полярники, альпинисты и гляциологи. И в то же время лед связывает воду — основу жизни на Земле, от ледников берут нача-ло величайшие реки мира. О льде нельзя говорить равнодушно — но равнодушно ведь и не получится с Аркадием Тишковым, видным гляциологом, про-фессором, я бы сказал — поэтом льда.

«Долго грезилась нам эта земля, и теперь она явилась перед нами как видение, как волшебная страна…— писал Фритьоф Нансен. — Это какая-то бесплотная, при-зрачная красота, точно красота вымер-шей планеты, сложенной из сверкающе-го мрамора». Навряд ли среди тех, кто

всерьез работал со льдом, есть люди уми-ротворенные. Вы правы, лед — стихия. Иногда волшебная, иногда — убийствен-ная. Когда после работы на высокогор-ных ледниках Гималаев, Памира или Тянь-Шаня, где только лед и скалы, чер-ное и белое, я опускаюсь в долину, где светит солнце и бушует жизнь… меня действительно не оставляет ощущение, что я вернулся на Землю с другой плане-ты. И тем не менее и лед из глубинной антарктической скважины, и лед на мос-ков ских улицах, и морские льды на Северном полюсе — это не что иное, как замерзшая вода, Н2О. Они отличаются только по механизму образования, по чистоте и по информации, которую хра-нят в се бе. Если проводить очень тонкий химический анализ воды, которая обра-зуется при таянии льда, то мы обнару-жим некоторые различия по количеству изотопа кислорода О18. Чем холоднее были условия при замерзании воды, тем e

ast new

s

русск

ий

пи

он

ер

№1

. ф

евр

ал

ь 2

00

8

65

...Лед привлекателенэстетически, но в то же времяего красота отчужденна и дажеопасна для человека, как сокровища

у

Снежной королевы...

его больше. Собственно, изотопный ана-лиз льда позволяет нам выстроить кли-матическую картину прошлого Земли. В ледниковых покровах Антарктиды помимо климатической летописи мы находим вулканический пепел, метео-риты и космическую пыль. Больше того, в Антар к тиде есть озера, в которых подо льдом, без доступа кислорода, сохрани-лись формы жизни, которые господство-вали на Земле миллиарды лет назад, когда в земной атмосфере еще не было кислорода. Это сине-зеленые бактерии, которые освоили фотосинтез, научив-шись напрямую использовать энергию Солнца, чтобы разлагать воду на водород и кислород. Так в атмосфере появились первые излишки кислорода, которые и дали потом возможность развиться более сложным формам жизни, ядерным формам клеток. А сине-зеленые бакте-

рии, как глубокие реликты, уцелели только подо льдом. Но и в тех небольших замкнутых резервуарах, которые пред-ставляют собой прибрежные озера Антарктиды, они могут безбедно суще-ствовать еще много тысяч лет. Со -прикосновение с современной земной жизнью было бы для них губительно. Это — основная проблема, которую пред- стоит решить нашим ученым, прежде чем они вскроют толстый ледяной покров озера Восток, которое обнаруже-но под ледником вблизи нашей станции «Восток». В некотором смысле это не слишком отличается от проникновения в подледный океан Марса.

Да, лед — загадочная сущность. Он ока-зывается включенным в нашу культуру: и не только как безобидный искусствен-ный лед хоккейных площадок или ледя-

ные кубики в бокале виски. Лед привле-кателен эстетически, но в то же время его красота отчужденна и даже опасна для человека, как сокровища Снежной королевы. Как сильная поэтическая метафора лед сгодился даже для полити-ки: вспомните теорию «вечного льда» Ганса Гербигера, которая стала основой метафизики Третьего рейха. Лед фашиз-ма, как устойчивая, кристаллическая, упорядоченная структура, противостоит хаотическим демократическим цивили-зациям, символом которых являет-ся во да. От сю да — господствовавшая в фашистской культуре «романтика холо-да», «нордический характер» и т.д. Гер-бигер создал даже свою космогонию, в которой и Боль шой Взрыв, все макро- и микропроцессы во Вселенной и на Земле объясняются борьбой двух начал: льда и огня…

foto

bank

русск

ий

пи

он

ер

№1

. ф

евр

ал

ь 2

00

8

67Скажем, в скандинавских мифах боги поднимают Землю из первичного океана и устраивают на ней прекрасный Мидгард, в котором предназначено оби-тать людям, устраивают небесный свод и определяют роли Солнца и Луны. Однако золотой век, когда люди и боги наслаждались покоем, был недолог. Силы зла во главе с божеством Локи выпустили подземные воды, которые затопили Мидгард, Сутр вверг Землю в пучину пламени. Всемирный пожар был потушен только водами потопа. Основой для создания этого мифа, веро-ятно, послужили извержения вулканов под ледниками, неоднократно случав-шиеся в конце эпохи последнего оледе-нения — чему люди, разуме-ется, были свидетелями… В Исландии битва льда и огня — по вседневность. Тут многое приходит в голову… Тунгусский метеорит с ядром из льда и застывшего газа… Но если идеологи фашизма искали во льде кристалличе-скую незыблемость — они ошибались. Лед — не крем-ний, это довольно податливая сущность, что известно любо-му гляциологу. Благодаря этому ледники «текут», «дышат» и вообще ведут себя достаточно динамично.

Время от времени мировой лед заявля-ет свои исключительные права на Землю и тогда начинается очередное оледене-ние. Глобальные оледенения повторяют-ся с завидной периодичностью каждые 200–250 миллионов лет. Во время послед-него четвертичного оледенения льды покрывали, если мне не изменяет память, четверть земной поверхности. То есть Земля была в двух шагах от того, чтобы окончательно замерзнуть. Однако этого не происходит. Начинают работать какие-то тормозящие механизмы, оледе-нение отступает, флора буйствует в тех местах, где ее и вообразить было трудно, земля нагревается — и вот уже недалеко от перегрева… Но — и он не наступает. Почему?

Выглядит это как чистая случайность, как чудо. Однако геофизик, академик Е.М.Будыко сделал любопытные вычис-ления. Он показал, что если перейти некий «холодный» порог температур (а речь может идти о лишних 3–5 граду-сах), то дальше лавинообразно начнет развиваться похолодание и Земля пре-вратится навсегда в устойчивую холод-ную систему типа Марса. При других вариантах — повышения температур — она может превратиться в «кипящую планету», как Венера. Земля находится на лезвии бритвы, в очень неустойчивом состоянии. И тем не менее она никогда не переходит критический температур-ный порог. Почему? Английский ученый

Джон Лавлок доказал, что Земля облада-ет свойствами гомеостаза — поддержи-вает внутреннюю структуру, внутреннее состояние свое на том уровне — в очень узких пределах, — который нужен жизни на Земле. Земля, таким образом, сама регулирует состояние своей среды. Это почти невообразимо, ибо гомео-стаз — это свойство живых систем. А что из этого следует? Из этого следует, что вся Земля стала живым самоуправляю-щимся телом, которое, в каком-то смыс-ле, обладает своим «сознанием». В период последнего оледенения ледники покры-вали действительно четверть всей зем-ной суши. Причем толщина ледникового щита в Се верной Аме рике достигала 3,5 километра, а в Ев ро пе, где «питание» ледника бы ло хуже — 2,5! Но, достигнув 250 тысяч лет назад наибольшего разви-тия, ледники Северного полушария

стали постепенно сокращаться. Более того: оледенение не было непрерывным. Существуют геологические, палеобота-нические и дру гие доказательства того, что за это время ледники по крайней мере трижды совершенно исчезали, сме-няясь эпохами, когда климат был теплее современного. В эти периоды Гренландия действительно была «зеленой землей», северные олени водились на Шпиц -бергене, а широколиственные дуб ра вы доходили до Белого моря. Так что когда мы говорим сегодня о глобальном поте-плении, надо иметь в виду, что мы гово-рим прежде всего о ка та ст ро фически быстрых изменениях климата, к кото-рым плохо адаптированы и люди, и сов -

ре менные экономики. К та -ким темпам Земля не при-выкла. В том, что касается температур, мы еще очень далеки до «голоценового оптимума», бывшего 5 тысяч лет назад. В некотором смыс-ле, как говорит и пишет наш ведущий гля циолог акаде-мик В.М. Кот ля ков, мы жи -вем еще в ледниковый пери-од. Ан тарк тический ледя ной щит пока почти не меняется. Правда, айсбергов образуется

в некоторых районах этого континента больше, но потепление здесь приводит к тому, что объем некоторых ледников — за счет роста количества осадков и общей влажности воздуха в отдельных мес-тах — толь ко увеличивается …

Решительным образом баланс льда-воды-пара сказывается на жизни всей планеты. Каково современное состоя-ние мирового льда? Что случилось бы, если бы стремительно растаяли ледни-ки всего мира?

Разумеется, мы любим глобальные моде-ли. И у нас есть компьютерная модель, которая так и называется — «Мир без лед-ников». То есть на карте показано — что произойдет, если все ледники растают и таким образом высвободится около 25 миллионов кубических километров воды, законсервированной сегодня в лед-

...Грехопадение —пролитие человеческой крови —

р

вновь низвергает мир из космосав хаос, нарушаются обеты

р р

и моральные нормы, начинаются распри родов, наступаеттрехлетняя стужа, оледенение...

у

никах. Уровень мирового океана подни-мется на 64 метра. Материки несколько изменят свои очертания, все Багамы, и Канары, и Мальдивы будут затоплены, как и вообще все территории и города, лежащие на отметке ниже 64 метров над уровнем мирового океана. И это не толь-ко прибрежные города — Нью-Йорк, Барселона, Лондон, Санкт-Петербург, Токио. Париж тоже оказывается в зоне затопления. И Мадрид — потому что они не дотягивают по высоте. А Москва — останется. Но одно это обстоятельство не спасет нашу цивилизацию… Потому что мы говорим о прямых, так сказать, последствиях, но ни словом не обмолви-лись о косвенных. А что будет с клима-том? Неясно. А социальные последствия? Миграции, голод, болезни? Можно про-рабатывать детали этой модели, но пока это бессмысленно. Ибо пока что модель

гипотетическая, а гадать — не дело уче-ных. Наше дело — изучать и прогнозиро-вать реальные процессы.

Недавно в Китае, в городе Ланчжоу, центре азиатских криосферных иссле-дований (там находится институт Ака -демии наук Китая, занимающийся ис -сле дованием холодных территорий), прошла конференция по горным ледни-кам. Собралось полторы сотни ученых со все го мира. Главное решение, кото-рое было принято — о повторной инвен-таризации горных ледников. Ибо они — наиболее уязвимая часть мирового льда — стремительно сокращаются. Сейчас в на шем институте создан атлас ледников — это огромная книга, в кото-рой собраны все ледники от Антарктики до Грен ландии, от Патагонии до Альп и хреб та Черского. Но они отражают ситуацию «первой инвентаризации»:

известна площадь льда, глубина и, соот-ветственно, объем содержащейся в нем воды. Но сейчас картина быстро меняет-ся. А вода — становится самым главным ресурсом на планете. И ближайшие гло-бальные войны — они, конечно, будут из-за питьевой воды. Не из-за нефти, а из-за запасов пресной воды, которой уже сейчас не хватает целому миллиар-ду людей, а еще 1–2 миллиарда не имеют доступа к чистой питьевой воде. И буду-щее наше — не в экс порте нефти-газа, а в создании, как го во рит член-кор-респондент РАН В.И. Да ни лов- Данильян, водно-экс портной модели российской экономики. Это не значит, что мы будем продавать всему миру байкальскую

воду и воду сибирских рек. Водно-экспортная модель экономики подразумевает, что мы можем развивать те отрасли хозяйства, где по технологии нужно много воды — это сельское хозяй-ство, металлургия, химиче-ское производство. Мы будем продавать продукты водоем-ких технологий, развитие которых для других стран из-за нехватки воды будет попросту недоступно. Поэто -

му сейчас о запасах льда, о водности наших рек говорится не абстрактно, а очень по-хозяйски.

Отношение ко льду в такой ситуации тоже должно измениться. Требуется боль-ше пиетета и уважения. Лед — это ведь еще и красиво. Какое богатство форм и цвета! Какие тонкие и даже тайные струны души затрагивает величие льда! Может быть, мудрость природы — имен-но в том, что она сделала области холода почти недоступными для людей? Нам нечего делать там, в грандиозной лабора-тории Снежной королевы. Она допускает к себе немногих. Лучше всего — просто не мешать ей. Но когда ее слишком доста-ют — она отвечает вечным холодом.

Ведь мы по-прежнему всего в каких-то трех градусах от смерти во льдах.

...Ближайшие глобальные войны – они, конечно, будут из-за питьевой воды.Не из-за нефти, а из-за запасов

у уу

пресной воды, которой уже сейчасфф

не хватает целому миллиардуу

людей...gett

yim

ages/fo

tobank

ледовыйдворец пионеров

СПЕЦПРОЕКТ «ЛЕДОВЫЙ ДВОРЕЦ ПИОНЕРОВ»

«РУССКИЙ ПИОНЕР» И «ОБЛЕДЕНЕНИЕ АРХИТЕКТОРОВ» ПРЕДСТАВЛЯЮТ

сп

ец

пр

оек

т

70Сейчас, когда практически все природные достояния

Родины так или иначе уже освоены, было бы недально-

видно остановиться на достигнутом. Пора уже всерьез

обратиться к альтернативным ресурсам.

Вызывает удивление, почему до сих пор столь изредка,

только в суровую годину и только по крайней нужде ис-

пользуется такое великое преимущество России перед

остальным миром, как холод и сопутствующий снег.

Эту манну поистине небесную мы склонны разбазари-

вать, употреблять на снежки, а в лучшем случае на баб

(и то на снежных).

А ведь у холода колоссальный потенциал! Без глубокой

заморозки — продуктов ли, косметики, фундаментов

московских новостроек — не могла бы в полной мере

существовать сама жизнь, даже на бытовом уровне.

Но «Русский пионер», как и положено первопроходцу,

призывает перейти к более масштабному освоению

несомненных плюсов стужи. Ведь есть у нас в этом на-

правлении история, есть традиции: вспомним знаме-

нитый ледяной дом эпохи Бирона. В нем можно было

вполне комфортно жить, спать, справлять свадьбу.

Впоследствии полярники не раз пользовались выруб-

ленными в самой сердцевине Арктики помещениями.

Так что же мешает возвести вокруг Москвы, вокруг

других мегаполисов — городки из льда, оснащенные

и спальными местами, и торгово-развлекательными

центрами? По крайней мере на зимнее время эти ле-

довые поселки могли бы частично решить жилищные

проблемы, избавили бы сезонных рабочих от необходи-

мости скитаться по наемным квартирам и общежити-

ям, предоставляя им максимальный комфорт и выдаю-

щуюся шумоизоляцию.

Мы не одни в нашем начинании: у нашего спецпроек-

та есть твердая архитектурная основа. Группа «Обле-

денение архитекторов» давно и плодотворно работает

с зимой, используя в качестве стройматериалов

снег и лед.

Специально для «Русского пионера» архитекторы

предоставили свои обледеневшие в той или иной

степени проекты.

ТЕЛЕПОРТ

Проект «Обледенения архитекторов» для зимнего

фести валя в деревне Никола-Ленивец.

Проектом предполагалось внесение некоей динамич-

ной составляющей в многовековое стояние на реке

Угре. Противопоставление таких сильных метафор, как

Зайцы и Снеговики, заставило обратиться к возможно-

сти появления третьей, результирующей силы на поле

статичного зимнего пейзажа.

Для этого внизу склона, у реки, было предложе-

но соорудить телепортационную кабину из снега.

В кульми национный момент праздника телепорт начал

работать, то есть включился проблесковый маячок

на крыше и зазвучала соответствующая музыка.

Из небольшого отверстия в стене телепорта появились

пингвины — три немолодые уже особи. Они гуляли

по территории парка, фотографировались с посети-

телями и через непродолжительное время залезли

обратно в телепорт.

сп

ец

пр

оек

т

72

ПОД ЖИЛЬЕ!

Какой же городок без комфортного современного

спального района? Первым действующим прототипом

ледовых домов будущего стал стеклянный иглу, постро-

енный по проекту «Обледенения архитекторов» на углу

Последнего переулка и улицы Арбат из прудового льда.

Перед наступлением нового года трем слонявшимся

без дела по району гражданам было предложено по

200 рублей каждому за наблюдение за сохранностью

важного объекта. Охранники весело провели ново-

годнюю ночь внутри иглу, отмечая праздник и радуясь

вновь обретенному жилью.

В дальнейшем их радость разделили посетители

и поселенцы снежного домика, также воздвигнутого

архитекторами.

Надеемся, что с подачи «Русского пионера» идея ледо-

вых поселений найдет горячий отклик в умах и сердцах

соотечественников. И мы будем впредь бережнее

относиться к холоду. И ко льду.

сп

ец

пр

оек

т

74

СНОУХЕНДЖ

Этот объект был построен в декабре 2004 года

в Тоболь ске силами «Обледенения архитекторов»,

бригады из троих строителей и четверых осужденных

граждан. В Тобольске существует любопытная ново-

годняя традиция: весь декабрь сознательные горо-

жане создают из снега и льда чудеса света на улицах

города, с наступлением же января бросают все силы

на уничтожение построенного. Поэтому именно

вандалостойкость была избрана главным критерием

качества Тобольского Сноухенджа. Строители отлично

справились с задачей, поскольку уничтожить постройку

удалось весной только с помощью бульдозера.

Сноухендж мог бы стать городской доминантой

в новых ледяных городках. Местом экскурсий и палом-

ничеств. Доказательством сверхпрочности избранного

стройматериала.

русск

ий

пи

он

ер

№1

. ф

евр

ал

ь 2

00

8

75

памятка

Как превратить зимой собаку

в транспортное средство

Небольшой груз можно перевозить по снегу при помощи

волокуши. Прикрепи к хомуту лошади или к ошейнику

собаки два тонких деревца. Концы их свободно волочатся

по земле. К этим концам приделай поперечный настил.

На него и кладется груз.

Как сделать шипы на валенках своими руками

Против гололедицы есть простое средство — ледовые

шипы. Возьми ремень или простой кусок кожи и утыкай

его гвоздями. Затем второй точно такой же кусок кожи

положи поверх, чтобы он покрывал шляпки гвоздей и не

давал им выскакивать. Затем сшей оба куска. Ремень

с шипами закрепляется на сапогах или валенках.

Как уберечься от холода с помощью мыла

Чаще стирайте с мылом носки, портянки, варежки,

белье. Потому что грязная и пропитанная потом

одежда хуже уберегает от холода.

Как мужчине не замерзнуть в тайге

Если ночуешь без одеяла, положи под верхнюю одежду

прокладку из сухого сена. Оно хорошо согревает.

Мужчинам, чтобы предотвратить отморожение поло-

вых органов, нужно подложить под кальсоны треуголь-

ник из мягкой ткани, легко поддающийся стирке. В край-

нем случае, можно подложить кусок смятой газеты. рисунки: анна всесвятская

рассказ дмитрия глуховского1 фото: orlova рисунки: варвара полякова

Спасен!Пусть их хватит не надолго, пусть всего на несколько

часов — это не просто отсрочка, из гуманности или садизма данная смертнику перед исполнением приговора. За эти два или три часа он успеет отогреть окоченевшие ноги, оживить занемевшие пальцы. За это время растают сосульки на его бороде, заколет спросонья посиневшую кожу. Он сможет вскипятить плотно набитую снегом закопченную алюмини-евую кружку, обжечь себе глотку и разморозить сжавшиеся в комок внутренности. Переждет пургу. Наберется сил, чтобы пройти последние три километра.

Как глупо было бы умереть всего в трех километрах от дома... Конечно, тут была его оплошность: не распознать знаки надвигающейся черной пурги! Непередаваемое, мерт-венное затишье, разреженное только чуть слышным звоном стылого воздуха. Не будь Андрей так изможден, он непре-менно уловил бы его, замер и бросился бы к ближайшему дому — забиться в укромный угол, закуклиться в коконе спального мешка, прижать ладони ко рту — мо лясь и согревая их дыханием.

Но он поставил себе невыполнимую задачу — добраться до дома за один переход, и гул его надрывающегося сердца заглу-шал тонкое пение зарождающихся ледяных вихрей. Не было сил поднять голову и окинуть взглядом прибившееся к земле небо, горизонт, на глазах затягивающийся темным занавесом бури. И опомнился он, только когда смерть обдала его лицо своим стерильным дыханием. Огляделся и понял, что погиб.

В черную пургу люди пропадали, даже собираясь только пройти от одного подъезда к другому. Всего в полуметре ничего уже было не разглядеть: мутная пелена застила мир, ветер рвал землю из-под ног, и даже десять шагов от двери до двери пре-вращались в испытание, на которое отваживались немногие. Слепая свирепая вьюга внезапно наваливалась на улицы, кат-ком подминала под себя землю, засыпая глаза снежными игла-ми, кружа и путая, словно зачарованных уводя неосторожных путников от жилья в мертвую пустошь, выпивая из них тепло и погребая скрюченные тела под тяжелыми белыми курганами.

1 Дмитрий Глуховский — культовый российский писатель. Его первый бестселлер «Метро

2033» вышел летом 2007 года. В конце 2007 года появился роман «Сумерки». Миллионы

фанатов Глуховского требуют от него новых публикаций. Это — свежий его рассказ, напи-

санный специально для «Русского пионера».

Специальнодля «Русского пионера»

русск

ий

пи

он

ер

№1

. ф

евр

ал

ь 2

00

8

77

Как глупо было бы умереть всего в трех километрах от дома... Конечно, тут была его оплошность: не распознать знаки надвига-ющейся черной пурги!

В молочной мгле Андрей не видел даже собственных рук и, уже не уповая на то, что успеет найти укры-тие, брел наугад, зажму-рившись.

русск

ий

пи

он

ер

№1

. ф

евр

ал

ь 2

00

8

79В молочной мгле Андрей не видел даже собственных

рук и, уже не уповая на то, что успеет найти укрытие, брел наугад, зажмурившись, понимая одно: остановись он сей-час — метель тут же уложит, занесет, усыпит его, как усыпля-ют обреченных животных. И с каждым новым шагом, все более трудным, все более болезненным, эта мысль соблазня-ла его все сильнее.

А потом из белесого бурлящего хаоса прямо перед ним вынесло дверь — гостеприимно приоткрытую, возник-шую из ниоткуда, словно некий небесный перст просто начертил ее на исчерканном листе Андреевой жизни, вдруг смилостивившись над ним. Андрей навалился всем весом, створка послушалась, и уже через миг он был внутри.

Он достал из внутреннего кармана главную свою драго-ценность — завернутую в носо-вой платок зажигалку, чиркнул и осмотрелся. От двери уходил в темноту широкий коридор, по обе стороны чернели дверные проемы.

Осторожно заглянул в пер-вый и сразу понял: спасен!

Мебель, конечно, была пластиковая, разжиться не вый-дет, зато в углу возвышались аккуратно запеленатые пачки. Бумагу Андрей научился слы-шать за десяток шагов, как и сла-достный аромат сухих дров, и вообще запахи всего, что можно жечь. Всего, что горит и дает тепло.

Журналы? Нет, какие-то листовки, брошюры... Он надо-рвал полиэтиленовую упаковку и, прежде чем извлечь ее содержимое и приступить к этому маленькому аутодафе, про-бежал глазами броские заголовки. Криво усмехнулся.

За прошедшие долгие семь лет мир перевернулся вверх тормашками, а краска ничуть не выцвела... Коптить будет сильно, ну ничего, он потерпит. Да, их хватит не надолго, не больше трех часов, но этого довольно, чтобы выжить.

Багровая волна поползла по первому буклету, пожирая его — быстро, слишком быстро, слабо дыша на Андреевы руки теплом и гарью. Он тут же подкинул в огонь еще несколько и бросился потрошить следующую пачку.

Тогда, семь лет назад, всех тревожило глобальное потеп-ление. Скапливающийся в атмосфере углекислый газ, озо-новые дыры, парниковый эффект... Доказательства были

налицо: даже в вечно обмороженной России каждая зима была теплее предыдущей, а последнее лето заставило москвичей почувствовать себя французами: началось чуть ли не в апреле и вопреки всем законам затянулось до конца октября.

Пророки и экологи предупреждали: полярные льды тают. Вода прибывает. Если с пароварки не снять крышку, планета выкипит. Прогноз погоды на ближайшее столетие: наводнения, ураганы, цунами, огненные смерчи... Однако с предсказаниями у человечества никогда особенно не скла-дывалось.

Декабрь выдался неожи-данно холодный, в январе тем-пература упала еще ниже, а фев-раль оказался самым тяжелым за всю историю наблюдений. Метеорологи пытались осмыс-лить происходящее, но сбива-лись и противоречили друг другу. В старых домах взрыва-лись изглоданные ржавчиной трубы отопления, Москва погло-щала больше мазута, чем успе-вал выдавать лоснящийся оте-чественный нефтепром. Мерзла Украина, тряслась с непривыч-ки Германия, околевала зане-сенная снегом Испания... В Южном полушарии лето напо-минало в лучшем случае позд-нюю осень. Человечество, съе-жившись, ждало весны.

В марте две тысячи восьмо-го ртутный столбик сделал несмелую попытку подняться, но не смог дотянуться и до отмет-ки в минус двадцать пять.

В апреле стало ясно: оттепель, которой все так ждали, не наступит. Черные ветви деревьев оставались голыми, ози-мые вымерзали, продуктовые склады Гохрана принимали свирепых инспекторов из спецслужб. Европа закупала зерно в Австралии, потому что Канада в панике обрезала экспорт.

Снег все валил и валил...Цены на газ взлетели до небес, но продавать его на Запад

означало бы лишиться тепла самим. Соединенные Штаты вскрыли стратегические запасы нефти. В Польше, которая в свое время не поспела на раздачу Господом полезных ископаемых, вымерзали целые деревни. Андрей хорошо помнил телерепортажи тех времен. Потому, наверное, что ни о чем другом телевидение уже говорить не могло, и так про-должалось до тех пор, пока мир не оглох и не ослеп от нехват-ки электро энергии.

Мировые светила, вызванные для объяснений на трибуну Организации Объединенных Наций, поблескивали тускло и не убедительно, как фальшивая мелочь. Новый ледниковый период. Не доглядели. Развалившиеся в креслах Генассамблеи ООН ев ропейские лидеры — впервые с эпохи колонизации с искренним интересом — поглядывали на представителей африканских стран. Дома их ждали стотысячные демонстра-ции: люди тре бовали тепла, будто избранные ими корруп-ционеры и популисты были наместниками Бога на земле и могли с ним договориться.

В августе Москва уже начинала пустеть: котельни выходи-ли из строя, горела пере груженная масляными обогревателя-ми проводка, рассыхались китайские стеклопакеты с непре-менной надписью «Сделано в Гер- ма нии». В Китае к этому моменту голод унес жизни тридцати мил-лионов человек и было введено военное положение, а в Германии четырежды сменилось прави-тельство; последнее ввело топлив-ные и продуктовые пайки.

Андрей подкинул в свой тще душный костерок еще одну стоп ку брошюр. Город, через который он брел к своему дому, напоми нал прежнюю Москву не боль ше, чем окостеневший труп в холо дильной камере морга похо дит на еще вчера дышавше-го человека.

Большие города плохо переносят холод... Останав ли ва-ется их кровоток, тысячи клапа-нов перестают гнать кипящую воду по венам теплотрасс, холо-деют капилляры труб в квар ти -рах и отказывает нервная система электросети.

Окна покрываются изморозью изнутри. Стремительно плешивеют парки. Печки-буржуйки возвра-

щаются из исторических романов на оптовые рынки, и печки эти кормят обрубками холеных московских тополей, а растап-ливают страницами, выдранными из тех самых исторических романов... Старики замерзают насмерть в своих квартирах, чтобы навечно остаться в этих унылых склепах, обклеенных облезлыми обоями и пожухшими фотокарточками: в кварти-рах, как и за окном, минус тридцать, и о погибших не напомнит даже запах.

«Скорые» не справляются с вызовами на места, где в кило-метровых очередях за хлебом теряют сознание обмороженные женщины. Больницы переполнены. В ноябре синоптики мрач-но сулят пятидесятиградусные морозы, понимая, что, узнай их кто на улице, возмездия не избежать.

Власти сначала рекомендуют, а потом приказывают поки-нуть столицу, и по Киевскому шоссе нескончаемым пестрым караваном ползут автобусы, военные грузовики, взмыленные иномарки. С переполненных вокзалов уходят последние поезда с красным крестом на вагонах и снежными шапками на кры-шах, и люди дерутся, убивают за право ехать и спать в заинде-вевших тамбурах. Жители уходят из коченеющего города. Москва исторгает свою душу...

К весне две тысячи десятого — если еще можно было гово-рить о временах года — в истерзанной падальщиками сумереч-ной Москве свет горел только в Кремле — из принципа — да в здании Курчатовского института, где, охраняемый спецназом, тлел действующий ядерный реактор.

Пятиэтажные сугробы на месте хрущевок, сталагмиты ста-линских высоток, исполинские лыжни Ленинского и Кутузов -ского проспектов... Пути отступ-ления горожан, навсегда уходя-щих на юг, где их никто не ждал, но где должно было быть хоть немного теплее.

Но эта эвакуация — вели-чайшая за всю тысячелетнюю московскую историю — была лишь мимолетным эпизодом грандиозного переселения наро-дов, бегущих от холода и смерти, жмущихся к обручу экватора — единственному месту, где пока еще помнили, что такое лето.

Андрей остался в Москве: жена была на девятом месяце и замдиректора разрешил пере-ехать на территорию объекта. С отоплением там все было в по -

рядке, а администрация впопыхах перевела Курчатовский институт с ведущих в безоблачное будущее нанотехнологи-ческих рельс на избитую, но верную колею подсобного хозяйства. Разворачивали теплицы, укрепляли оборону. Его передали в ведение престарелого профессора ботаники, который, бесконечно щелкая генным кубиком Рубика, выво-дил морозостойкие овощи.

Кажется, воздух в комнате чуть-чуть прогрелся... Буклетов еще оставалось прилично, но Андрей задумался: не попробо-вать ли выломать и поджечь одну из дверей? Вдруг попадется деревянная? А с места так и не сдвинулся — просто не смог заста-вить себя оторвать руки от огня. Тепло дурманило, убаюкивало; закрой глаза — и можно вообразить, что ты уже дома, что трех-дневный путь сквозь погружающийся в вечную мерзлоту город уже завершен. Или что его никогда не было, потому что не было в нем никакой необходимости.

русск

ий

пи

он

ер

№1

. ф

евр

ал

ь 2

00

8

81

...К весне две тысячи десятого – если еще можнобыло говорить о временах года – в истерзанной падальщиками сумеречной

щ

ММоскве свет горел только в Кремле – из принципа – да в зданиищщ

ККурчатовского института, где, охраняемый спецназом, тлел ц

действующий ядерный реактор...у уу

Жена родила, и с грудным ребенком на руках Андрей уже не отваживался никуда ехать. Топлива должно было хватить лет на пятнадцать, куда спешить? Теплицы, дом, трехлетний уже сын, строящий снежные крепости во дворе крепости настоя-щей, прогулки на лыжах в редкие ясные дни — к причалу, где робко ступали на лед неуклюжие глыбы нуворишских ново-строек, парное катание с женой по зеркалу вымерзшей до дна реки, осторожные быстрые поцелуи на студеном ветру...

А вокруг — гектары заброшенных домов с черными окнами.

Телевидение уже несколько лет не работало, но у военных действовали радиоприемники. Передачи, долетавшие из еще населенных южных городов, казались новостями из других галактик. Расстояния, раньше казавшиеся смешными, теперь снова стали непреодолимы. Уходило три-четыре дня, чтобы по снегам пересечь город из конца в конец, а чтобы достичь Краснодара, куда вроде бы пере-несли столицу, нужно было бы, наверное, положить всю жизнь.

Где-то невероятно далеко бу -ше вали войны: Европа сражалась за место под бледным, умираю-щим солнцем. Америка теснила мек сиканцев. Арабы подрывали се бя возле немецких казарм в Ма -рокко и Алжире. А ледяная корка подползала все ближе к нулевой параллели — ковчегу, билетов на который было больше, чем мест.

Снег падал, падал... Однажды, говорил себе

Андрей, когда его сын подрастет, когда реактор Курчатовского нач-нет угасать, они снимутся с места, заправят сбереженной солярой старый вездеход и тоже отправят-ся на юг. Туда, где весной на дере-вьях еще распускаются почки... Может быть, к тому моменту и войны все уже успеют утихнуть. И они оставят навсегда этот проклятый край, этот страшный город. Этот бездушный памятник человечеству, для лучшей сохранности брошенный в морозилку истории.

За десять тысяч лет, прошедших с окончания предыдуще-го ледникового периода, человек почувствовал себя достаточно вольготно, чтобы заполонить собой всю планету. Но гегемония такого чувствительного вида ненадежна: достаточно опустить температуру атмосферы на жалкие тридцать градусов, чтобы три четверти его представителей околели от холода, а осталь-ные перегрызли друг другу глотки из-за земли и пищи. Кто там говорил о космической экспансии и покорении Вселенной? Что уж тут опускаться до таких мелочей, как несбывшиеся мечты отдельно взятой страны... Всего семь лет...

Андрей подбросил в пламя буклетов и разложил над костерком походную треногу. Поставил на почерневшие стальные спицы кружку с растаявшим снегом. Пошарил рукой в рюкзаке: зацепил пачку жаропонижающего, осто-рожно ощупал бесценные ампулы пенициллина, за которым отправился через весь город, потом выловил пакетик с раз-давленной картофелиной, достал и затолкал в рот. Запил кипятком.

На счету была каждая минута, но нечего и думать о том, чтобы сейчас выходить на улицу. Снаружи словно выл дьявол, похоже, буран только набирал силу... Сколько Андрей ни запрещал себе думать о сыне, не выходило. Ничего, лучше пересидеть в укрытии, вряд ли пурга затянется дольше чем на день, не то сейчас время года. Он шел так быстро, как только мог. Он почти сумел обернуться за два дня, если бы не волки и не эта буря. Саша дождется его, обязательно дождется. Он

сильный, упрямый, весь в отца. Не хочет показывать слабость...

Им не удавалось сбить жар уже несколько дней, никакие домашние средства не помогали. Надеялись, обойдется обычной простудой. Не обошлось.

Андрей поднялся, прошелся по комнате, чиркнул зажигалкой, освещая распятый на стене ста-рый плакат: прибой, синие горы вдали, узкая кромка каменистого пляжа, размашистая надпись латиницей. Хотел было содрать и отправить в костер, но одумал-ся: Саша никогда не видел моря. Вытянул кнопки, аккуратно свер-нул плакат в трубочку, убрал в рюкзак. Пусть пацан порадует-ся. Можно повесить у него прямо над кроватью. Придет в себя — а перед ним такое...

Он сгреб перед собой все оставшиеся брошюры и уселся на полу, прислонившись к стене спиной. Веки налились свинцовой тяжестью, и, сколько он ни старался удерживать их поднятыми, это оказалось выше его сил. Ничего, когда пурга стихнет, он услышит. Он успеет. Саша дождется его. А через несколько лет они заправят старый вездеход и пое-дут на юг. На море...

Огонь лениво догрызал остатки рассыпанных по полу брошюр. На некоторых были видны еще фотографии весе-лых девушек в купальниках, на других уцелели снимки белозубых лыжников в ярких костюмах. От одной остался только самый верх — огарки горных вершин в лазуревом небе, через которое белой вязью шел манящий заголовок: «Sochi 2014. Gateway to the future».

русск

ий

пи

он

ер

№1

. ф

евр

ал

ь 2

00

8

83

...Однажды, говорил себе Андрей, когда его сынподрастет, они снимутся с места, заправят сбереженной солярой

, р р ,, р

старый вездеход и тоже отправятся на юг. Туда, где весной на деревьяхуу

еще распускаются почки......

позитив

Под рубрикой “Фотоувеличитель» мы публикуем снимки, которые соответствуют нашему

представлению о том, что такое «Позитив» и «Негатив». «Негатив» для нас – то,

что вызывает негативные эмоции (отвращение, брезгливость, страх, скуку или тоску).

И наоборот: «Позитив» – это веселье, радость, светлая грусть или нежность.

Не исключено, что вы, изучив эти снимки так же внимательно, как мы, захотите

поменять их местами. И, может быть, даже будете правы. Но мы уверены в своей

правоте.

иго

рь м

ухин

русск

ий

пи

он

ер

№1

. ф

евр

ал

ь 2

00

8

85

негатив

иго

рь м

ухин

негатив

иго

рь м

ухин

русск

ий

пи

он

ер

№1

. ф

евр

ал

ь 2

00

8

87

позитив

иго

рь м

ухин

позитив

петр

ловы

гин

русск

ий

пи

он

ер

№1

. ф

евр

ал

ь 2

00

8

89

негатив

эдуа

рд с

транадко

позитив

иго

рь м

ухин

русск

ий

пи

он

ер

№1

. ф

евр

ал

ь 2

00

8

91

негатив

иго

рь м

ухин

позитив

иго

рь м

ухин

русск

ий

пи

он

ер

№1

. ф

евр

ал

ь 2

00

8

93

негатив

иго

рь м

ухин

позитив

вита

буй

вид

русск

ий

пи

он

ер

№1

. ф

евр

ал

ь 2

00

8

95

негатив

вита

буй

вид

негатив

иго

рь м

ухин

русск

ий

пи

он

ер

№1

. ф

евр

ал

ь 2

00

8

97

позитив

иго

рь м

ухин

негатив

иго

рь м

ухин

русск

ий

пи

он

ер

№1

. ф

евр

ал

ь 2

00

8

99

позитив

иго

рь м

ухин

позитив

вита

буй

вид

русск

ий

пи

он

ер

№1

. ф

евр

ал

ь 2

00

8

101

четвертая четверть

Урок мужества. Универсальная подмышка. Приемчики рукопашного боя. Всегда готов! Девушка и миллионер. О тяготах любви в мире чистогана.

Урок географии. Спи, Тамерлан! Елецкая элегия.

инга

аксенова

текст: николай фохт фото: orlova

Настоящий пионер умеет постоять не только за Родину, но и за себя, и за спутницу свою. Потому что у настоя-щего пионера в арсенале есть особые приемчики, с которыми знакомит Николай Фохт — он не только писатель, сценарист, редак-тор журнала «Самозащита», но еще и кандидат в масте-ра спорта по самбо.

Хорошо, конечно, вот так вот уверенной походкой… Ну, войти куда-нибудь, напри-мер. Где густой сигаретный дым, девицы в мини вращают глазами, не могут сфоку-сироваться ни на ком конкретном. И так войти, не по особой надобности, просто интересно — что там внутри, где музыка так громко орет и запах такой, специфи-ческий. И когда вошел, и когда привстали четыре человечка, а изможденный бар-мен стыдливо отвел взгляд, хочется не волноваться, хочется уверенности. Прос -то подойти к стойке, улыбнуться, зака-зать абсента. И когда встанут за спиной четверо, и когда охнут синхронно девуш-ки за столиками, догадавшись, что гря-дет, — хочется и тогда не дрогнуть. Просто махнуть зеленой жидкости и, досчитав про себя до десяти, развернуться к паца-нам, панорамно оглядеть их слева напра-во и снизу вверх, лучезарно ухмыльнуть-ся девке в желтом платье и внятно прямо в лицо всем четырем бросить:

— Ну чё?Хорошо, конечно, вот так. Ну и после

чтобы, конечно, остаться в живых. И вот тут главный вопрос — но как? Те четве-ро, в общем, подвижны, мобильны и трезвы. А самое главное, практикуют. Даже неважно, мастера спорта или кан-дидаты — практикуют, на фиг у них стерто сомнение: в какой момент бить, они знают, им инстинкт подскажет. А тебе как? И абсент, в общем, лишнее, хотя и обезболивающее. Делать-то что?

Ну, во-первых, не входить: хер с ними, с девками в мини. Но раз уж вошел, надо

бежать. Резко, с места, не расплатившись. Потому что четверо — это слишком.

Я вот однажды на трезвую голову (по пьяни не рассматриваем, это другой мир, другие битвы) вступил в соперни-чество с двумя подготовленными людь-ми. Классика: шел по Садовому кольцу с девушкой, лето, жара. Оставил девочку у перехода, а сам — за мороженым. Не успел купить — смотрю, рядом с ней два чувака, и так характерно улыбаются, жестикулируют, прям уже дотрагивают-ся до девушки. Она на меня смотрит жалостливо и вдруг нечеловеческим каким-то голосом:

— Иди сюда!Ну, мобилизация организма в считан-

ные секунды. Главное не суетиться. Первая задача — переключить внима-ние злоумышленников. Я свистнул — оба повернули голову. Пока приближал-ся, окончательно зациклил внимание на себе (основная задача — вывести из игры того, кого защищаешь):

— Эй, мудаки, отошли!Ребята как бы приняли боевую стойку,

но это пока неважно — главное дойти до своей девочки, встать между ней и зло-умышленниками и рукой отбросить ее куда-нибудь в сторону (можно жестко, лучше не на проезжую часть).

— Что надо?— Ты за своей блядью следи, по

Москве в такой юбке ходить.В кино или литературе после этих

слов следует попытка нанести хаму удар в челюсть. Но боец поступит ина че.

русск

ий

пи

он

ер

№1

. ф

евр

ал

ь 2

00

8

103

Оставил девочку у перехо-да, а сам — за мороже-ным. Не успел купить — смотрю рядом с ней два чувака, и так характерно улыбаются...

Так как первая задача (и, кстати, глав-ная) решена и спутнице ничего не угрожает, срочно, но без паники при-ступаем ко второй, позиционной. Надо разобщить двух агрессоров, исключить одновременное нападение. В тот раз я сделал так: ложный замах правой — пацаны побледнели и чуть отступили. Я отскочил в сторону, развернул их спиной к девочке. Потом два больших шага назад, от проезжей части. Пацаны угрюмо двинули за мной. Но так как все люди разные, с разной скоростью перемещения и разной реакцией, один оказался чуть ближе ко мне. Я скоррек-тировал свою позицию, чтобы они оказались на одной линии (ближний ко мне перекрывает дальнего) и даже теоретиче-ски не могли атаковать одно-временно. Это, в общем-то, ключевой момент, сразу стало ясно, что лохи и драться тол-ком не умеют. Мне стало скуч-но — и это замечательное для драки состояние. Ближний ко мне сделал глупую попытку — выбро-сил вперед руку . Мне достаточно было чуть отвести голову назад — получил нежное прикосновение к подбородку. А парень потерял координацию — удоб-ный момент: не напрягаясь, коротко ударил ногой по его правой надкостни-це. Мужик охнул и как дурак схватился рукой за пораженную ногу. Второй удар ногой получил в голову — носом пошла кровь. За его спиной второй пытался добраться до меня. Еще одно смещение в сторону: второй перешаги-вает первого и в этот же момент получа-ет как раз тот самый вожделенный удар кулаком в челюсть. И встает как вкопанный. На лице удивление. При этом первый сидит на корточках, ути-рая кровь. Я делаю шаг назад. Ясно, что драка окончена.

— Ты чего? — Второй тормоз помогает подняться первому.

— Пошли нахуй. Убью.Ребята, кстати, слушаются. Но самым

главным тормозом оказывается моя девушка — она вдруг как завизжит…

И как в сказке из-за угла появляет-ся мент. Ребята почти бегом устреми-лись к своему припаркованному ста-ренькому «мерсу». Мент печально посмотрел им вслед.

— Ну что тут шумишь?Девушка подбегает.— Вы их арестуйте, они на меня напа-

ли, двое.— Потише гуляйте, — мент отслежи-

вает отъехавшую машину с бойцами и уходит обратно за угол. Все. Больше ничего интересного сегодня не будет. Секс со спасенной не считается: драку помню, а секс — нет.

Лучше закрепим урок:

1. Вывести из игры беззащитных женщин и детей (можно на них даже прикрикнуть, чтобы не мешались до конца события).

2. Если нападающих больше одного, разорвать с ними дистанцию (можно даже имитировать бегство и разбирать-ся по очереди, пока каждый до вас добе-рется, по мере поступления).

3. Первым бить необязательно, это действует только на совсем уж нулевых. Пусть сами проявятся — можно и их уровень сразу оценить, и позицию занять для контратаки. Надо быть гото-вым к удару, только и всего.

4. Экономить силы, бить в ближ-нюю точку. Не добивать — если бы я этих стал добивать, загремел бы года на два — мент рядом был: у них есть трав мы, а у меня нет.

ЗасадаОдин отличный прием, если, скажем, не удалось разорвать дистанцию

Сблизиться.

Пока противник не нанес удар, схватить

его за затылок.

Сделать движение рукой, как бы заталкивая

его голову себе под мышку той же руки,

которой делаете движение.

Зажать его голову под мышкой.

Теперь противник совершенно беспомощен.

Можно: бить его свободной рукой, обеи-

ми ногами, защищаться его откляченной

жопой от других нападающих. Главное —

сделать все резко и потренироваться перед

боем. Тренироваться можно… да хоть на де-

вочке, которую придется потом защищать.

И для секса, кстати, удобная позиция —

я девочку имею в виду, только ее.

1.

2.

3.

Это, в общем-то, ключевой момент, сразу стало ясно, что лохи и драться толком не умеют. Мне стало скучно — и это заме-чательное для драки состояние.

текст: божена рынска фото: orlova рисунок: анна всесвятская

Из истории, на которую обратила внимание наш бес-сменный в будущем автор Божена Рынска, вам станет ясно, почему в журнале «Русский пионер» не может не быть рубрики «Всегда готов!». Вы узнаете, как девушка, американка, на сайте делового манхэттен-ского форума спросила, что ей делать, чтобы удачно выйти замуж за миллионе-ра, и что ей на это ответил миллионер, вице-президент компании JP Mor gan. Вас, как и нас, подкупит, с какой пионерской прямотой эти люди, хотя и совсем нерус-ские, обсуждают избитую человечеством тему отно-шения мужчины и женщи-ны. Вам захочется по -делиться возникшими идея- ми и соображениями и вы напишете в «Пионер» и та -ким образом также проде-монстрируете свою посто-янную готовность.

Персона 431649184«Что я делаю не так?»

Ладно, не будем тратить время попу-

сту. Я красивая (ослепительно краси-вая) 25-лет няя девушка. Я умница и красавица.По происхождению я не из Нью-Йорка.

Я хочу выйти замуж за человека, кото-рый зарабатывает по крайней мере пол-миллиона в год. Я понимаю, как это зву-чит — но не забывайте, что люди с годо-вым доходом в миллион в Нью-Йорке относятся к среднему классу, так что я не думаю, что требую слишком много.Есть на этом форуме те, кто зараба-

тывает от 500 штук в год? Или их жены? Можете мне что-нибудь посовето-вать? Я встречалась с дельцом, который заколачивал где-то 200–250 тысяч в год. И эти деньги не смогли открыть мне путь на Централ-Парк-Вест. Со мной занимается йогой одна женщина, она замужем за инвестиционным банкиром и живет в Трибеке (район в даунтауне Манхэттена — redtigra) — я гораздо кра-сивее ее, да и мозгами она не то чтоб очень выделялась. Что она сделала пра-вильно? Как мне добиться того же?У меня есть несколько вопросов.

— Где обретаются богатеи? Мне нужны конкретные явки — бары, рестораны, тренажерные залы. И — положа руку на сердце и не щадя моих чувств — скажи-те мне, мужчин какой возрастной груп-пы мне следует искать (мне 25)?— Ну почему так многим женщинам счастье жизни в Верхнем Ист-Сайде

достается чуть не даром? Я видела совер-шеннейших простушек, которым, каза-лось бы, совершенно нечего предложить богатому жениху; и видела сногсшиба-тельных красавиц в барах для одиночек в Ист-Вилледж. В чем тут дело?

— Кем мой избранник должен быть по

профессии? Ну ясно — адвокат, инве-стиционный банкир, врач... сколько эти парни заколачивают на самом деле? И где они водятся? Где можно поймать преуспевающего биржевика?— От чего зависит, женитесь вы или

предпочтете неофициальные отноше-

ния? Мне интересен только брак.Попридержите ваши гневные воз-

гласы при себе — по крайней мере,

я честна. Большинство красавиц — пустышки; ко мне это не относится. Я стала бы искать такого человека, если бы не могла ему соответствовать во всем — будь то внешний вид, культура, изысканность или поддержание домаш-него гнездышка.Рекламные и коммерческие предло-

жения не интересуют.

русск

ий

пи

он

ер

№1

. ф

евр

ал

ь 2

00

8

107Вице-президент компании JP Morgan: «Дорогая Персона 431649184!»

Я с огромным интересом прочел ваш

постинг и тщательно обдумал вашу ситуацию. Предлагаемый мной ана-лиз — ниже.Прежде всего, чтобы заверить вас в моей состоятельности как ответчи-ка — я соответствую вашему критерию, мой годовой доход превышает 500 тысяч долларов. Теперь к делу.С точки зрения такого человека

как я, вы предлагаете примитивней-шее бизнес-соглашение. И вот почему. Говоря попросту, вы предлагаете при-митивную сделку: вы вносите в общий котел вашу красоту, а я — деньги.

Простенько и со вкусом. Но есть загвозд-ка: ваша красота со временем тускнеет, а мои деньги только увеличиваются — иначе говоря, мои вложения с большой вероятностью будут расти, тогда как можно с уверенностью сказать, что еще красивее вы не станете.С экономической точки зрения, мой капитал набирает вес, а ваш обесцени-вается, причем обесценивается про-грессивно. Позвольте мне объяснить. Вам 25, и вы будете оставаться привле-кательной еще приблизительно лет пять, хотя с каждым годом все меньше. Затем угасание пойдет быстрее. 35-летний рубеж нанесет по вам сокру-шительный удар.Таким образом, вас следует рассматривать как объект позиционной торговли — но

о покупке и удержании, сиречь браке, речи не идет. «Покупку» вас (чего вы, собственно, взыскуете) никак нельзя назвать удачной сделкой — лизинговое соглашение очевидно предпочтитель-ней. Если я кажусь вам жестоким, позвольте добавить вот что. В случае моего банкротства — вы уйдете; у меня должна быть такая же возможность. Все очень просто. Поэтому решение оче-видно принимается в пользу нефор-мальных отношений.Кстати говоря, когда-то на заре моей карьеры меня учили оценивать эффек-тивность рынков. И я, право же, не понимаю, почему такая «умница и кра-савица», как вы, не в состоянии найти себе богатого папика. Если вы так сног-сшибательны, как утверждаете, — не могу поверить, что ваши 500 тысяч все еще не нашли вас.Кстати, вы можете научиться зараба-тывать деньги самостоятельно — это избавит вас от подобных мучительных размышлений. В целом, я должен ска-зать, что вы двигаетесь в правиль-ном направлении, но с точки зрения рынка это классическая схема накачки и сброса1.Надеюсь, мой ответ вам пригодится; и если вы заинтересованы в заключе-нии лизингового соглашения — изве-стите меня, пожалуйста.

1 Накачка и сброс (pump and dump) — вид рыночных злоупотреб-

лений; демонстрация группой участников рынка, действующих

совместно, повышенной активности по отношению к финансо-

вым инструментам путем поднятия их цены на искусственно

высокий уровень, а затем резкого сброса (продажи) этих инстру-

ментов с целью извлечения выгоды.

рассказ игоря мартынова рисунки: анна всесвятская

2

5

Спи, Тамерлан!Спи, Та мерла н! Спи, Та мер ла н ! Елецкая элегия

В стилистически рваном и синкопированном отчете о своем мотопутешествии на юг Игорь Мартынов пытается разобраться, с чего же, в конце концов, начинается Родина и можно ли уйти от любви на двухколесном транспорте со скоростью 299 км/ч.

1. Wheelie 1

Ветра зовут, ездок беспечен! Въехать в Тульскую губернию на заднем колесе: привет босоногому гению, матерой глыбе на пашне! Пролетая над Ясной Поляной — в Поляну Красную — пора порвать тягучий синтаксис и паутину правоты. Мотоцикл цикл цикл и старушки больше нет…

Но и расплата неизбежна, за пренебрежение к классику. Засада ДПС, районная операция «мотоциклист»:

— Куда летим, гражданин России?— На юг, товарищ капитан! Он отвергает, не приемлет ассигнаций — нужен прото-

кол, отчетность, в день положено наловить как минимум пять таких космонавтов, «желательно живеньких».

— Ну что, не будем больше отрываться?Как мог пообещать я капитану — не делать то, из-за чего

затеян этот трип? Чтоб упереться в прибой, вон вылезти из кожи прямо в море и кардинальными саженками утыкивать гладь, и отрываться, отрываться — пока хватит дыхалки…

— Ради вашей же отчетности, — сказал я капитану — врать не стану.

И здесь, и далее — по газам! «Рыцарь, лишенный наследства» — читалось на удаляю-

щейся спине красно-черного — весьма трагичного — комбеза. Нет, лучше так: самолишенный, кочевой, на трассе «Дон».

2. Stuntriding 2

…Труднее всего голову держать на плечах: башку сносит ветром. Когда под тобой всего два колеса, главное требование к черепной коробке — не реф-лексировать. Чем меньше дум, тем легче шее!

Забыта причина побега, мысли становятся обрывочны, пунктирны: их уже не связать в целое, на них не построить философию или мораль.

Любит — не любит, не об этом речь: только скорость дает русскому то, что не в силах дать ему Родина: возможность не видеть ее.

Хотя бы временно, пока у зрения простая забота — как бы не воткнуться в горизонт. Пока слух контужен прямотоком системы Akrapovic3; а все душевные порывы сошли на уровень простаты, изможденной вибрацией… Когда на спидометре «299»4 — уже не жмет привязанность к почве, гражданский долг, не тяготят и прочие узы, включая ранее желанные. Стерто все, что вчера было сказано, сделано в демографиче-ском порыве, а может даже по любви. Бесполезно смотреть в зеркала, задний вид не догонит. И под шлем не проникнет щемящий дух — покоса, лютиков — только жесткий «дирол» за забралом, душок отщепенца, не помнящего родства.

…На заправке, обдавшись по пояс газировкой, вспом-нил брошенное накануне ею: «Если тебя не будет — никто не заметит».

Вот и проверим, душа моя!

3. Stoppie 5

Где-то в Липецкой области, обгоняя колонну комбайнов, сформулировал: Родины здесь слишком много, лесов, полей

1Wheelie — езда на заднем колесе мотоцикла, проще говоря «козление».

2Stuntriding — трюковая езда на мотоцикле

3Akrapovic — тюнинговые выхлопные системы для спортбайков.

4«299» — по негласной договоренности японские компании Honda, Kawasaki, Yamaha, Suzuki

установили ограничение скорости на этой цифре.

5Stoppie — остановка на переднем колесе. Смещение центра тяжести мотоцикла таким

образом, что при полном зажатии рычага переднего тормоза заднее колесо мотоцикла

отрывается от земли.

русск

ий

пи

он

ер

№1

. ф

евр

ал

ь 2

00

8

109и рек, а ведь еще и перелесков, и кустов… Куда ни гнешь, куда ни спешишься — до ближайшей границы всегда за тридевять земель… Все глубже входя в ее положение, в ее детали и подробности, зарывшись в ней по пояс, еще и приперт чем-то сверху — прессом взыскующих небес, как собственным своим мемориалом… костенеешь, каменеешь, истукан среди равнин.

Все меньше легкости — дыхания ли, бытия ль.«Patria o muerte»6— придумано не нами и не здесь, но

выясняется, другого выбора не будет, динамика в пределах одной шестой всегда суицидальна — так что лучше сразу брать с литровым мотором, чтоб никаких сомнений, что конечная альтернатива Родины будет достигнута еще при жизни, а не в постельном формате Ивана Ильича.

Единственный минус: выбор одноразов и повтор не доступен. Так что важно на -строиться, прицелиться, пой мать подходящий мо мент — когда все по -ня тые, вклю чая милую, будут в сбо ре…

Но не в этот раз. А дело в том, что,

стартовав в файф-о-клок, я встретил су мерки еще на полпути до юга.

Тогда-то обнару-жился неявный при солнце изъян: отсут-ствие света от вполне при годной фары. Осмотр контактов и пре д охра-ните лей не устранил беды. И возникший под редким фонарным столбом указатель «Елец, центр города» был принят как разум ный обмен време-ни на результат.

Для передышки сойдет и Елец. Ночной рывок без свето-техники за Дон мог бы, конечно, застукать пару деревень вра-сплох и даже вспугнуть монастырских овец, но достаточный ли это трофей за досрочный финиш, та ли эта сатисфакция, о которой сложат песни?

4. Burnout 7

Въехав в темнеющий Елец, пристроился за двухколесным собратом: его негромкая фара желтковым пучком озарила мне путь. Приподняв визор, чую ноздрей сладковатый выхлоп двухтактника. С детства памятный душок свободы, погонь и первых приводов в милицию — помню, как на Куркинском шоссе мы козырно завалились с

Вадимом Крав ченко, пытаясь уйти от инспектора с его коля-ской и с пистолетом в кобуре… Лежа на боковой, вращаемся по асфальту, при этом держимся в седле, Вадим газует и орет: «Еще прорвемся!», да куда там — человек в кирзовых сапогах уже протягивает десницу — крага его огромна, как карающая клешня — о, тяжело пожатье каменного истукана! Позорное пленение, штрафстоянка, после которой «Ява» больше не заве-лась, лишившись там существенных деталей…

И вот встреча спустя времена: мой Вергилий приторма-живает на перекрестке. Поравнявшись, вижу под ним ту же «Яву-125», вполне на ходу! К багажнику бечевками притянута поклажа, на наезднике видавший многие зарницы, а может

быть Вьетнам и Сер -бию — танкистский шлем, с надорванным ухом, в котором полага-ется рация. Обратив свое неточных лет, но до сих пор вовсю откры-тое лицо, он ставит вопрос ребром:

— Земляк, а где здесь взять винца?

Держит путь из Липецка в Москву: «Срочное дело».

— Давай сначала найдем отель — посве-ти еще немного, — взы-ваю к люминесценции гуманизма. Мы еще колесим по переулкам и скоро, оставив меня у дверей одноименной городу гостиницы, мото-

танкист удаляется на встречу винцу — в сак раментальной дымке.

Обдав с головы до ног взглядом, администрация в лице тетечки на вопрос о свободных номерах реагирует уклончиво:

— Для чего это?— Я проездом, транзитом. Долго не задержусь. Завтра

починимся — и все, и к морю! — успокаиваю я персонал, стянувшийся смотреть пришельца в комбинезоне.

— То китайцы. То эти… — администраторша пытается извлечь из перестроечной памяти слово, — … покеры.

— Рокеры.— Ну.— Нет, мы не такие. Рокеры по ночам гоняют, а мы спим —

оп равдываюсь, отмечая боковым зрением, что китайцы здесь, без преувеличения, есть. Причем какие-то чрезмерно расфуфы-

6Patria o muerte (исп.) — «Родина или смерть!» — лозунг кубинских революционеров.

7Burnout — отжигание покрышки заднего колеса об асфальт, сопровождаемое характерным

дымом и запахом паленой резины.

ренные, они всем своим видом излучают столь не присущую китайцам праздность — и от этого охватывает ужас. А ну как им однажды действительно надоест работать и производить все то, на чем держится мир — все эти шурупы, наволочки, провода, справимся ли мы без них? Во что будут играть наши дети? Чем скалькулируем дебеты и кредиты? Наконец, кто еще так обует и оденет дев наших в Кензо и Гуччи?!

Странное место: там, где расслабляются китайцы.Но, оказавшись в номере с шатким дощатым полом, нахо-

жу на стене не иероглифы, а календарь, раскрытый на Елецкой Божией Матери, с аннотацией: «Празд но ва ние этой иконе уста-новлено в память о явлении Пре святой Богородицы в 1395 году в городе Ельце во время нашествия татаро-монгольских полчищ. Предводителю вражеских войск Тамерлану в сонном видении явилась Пресвятая Богородица, о чем сам Тамерлан впоследствии рассказывал, что он видел Светоносную Жену, запретившую ему идти дальше. В страхе и смятении Тамерлан повелел войскам отступить от города».

Вглядевшись более почтительно, не обнаружил в Бого -родице чего-то такого, что могло притормозить Тимура, кото-рый только что порубал местное население, свалив в кучу над речкой, и был готов примерно в том же ключе обойтись с про-чей Европой… Значит, нашлись другие аргументы, возможно, что-то шепнула, «не ищи Джавдета у сухого ручья, его там нет!», и ход истории пошел другим руслом.

На всякий случай развернул календарь к стенке — Матерь она хоть и Божия, но неудобно отходить ко сну вот так в одном с ней номере, без ширмы, без перегородки…

Тело привычно приняло эмбриональную, спортбайков-скую позу — осталось только упереть подбородок в коленки за неимением бензобака — и ждать, когда замелькает во сне при-вычный road-movie, с прорывом к морю. Когда почти уже про-ступила гладь — вдруг начались ухабы, гребенка. Это под подушкой завибрировал телефон, sms от нее:

«И ты считаешь это нормально — так исчезать на полу-слове?» — «Я все услышал». — «А я не все сказала». — «Говори». — «Пошел ты…» — «Я дальше чем пошел. Поехал».

5. Low side 8

…Утром разбудили выстрелы. Палили откуда-то из-за пожар-ной каланчи, от самого устья главной улицы. Как раз с той стороны, где по прикидкам должен дислоцироваться найден-ный в мобильном Интернете «Елецкий мотоклуб».

Есть клуб, значит, вероятны и запчасти?Пришлось идти под пули. В том же направлении, не кстати

бодро и весело, двигался остальной город — и уже на Красной площади, перед непропорционально городу гигантским хра-мом, разъяснилась искусственная причина стрельбы: москов-ский режиссер снимает фильм про захват японских туристов в заложники. С последующим вызволе-ньем оных. Но поскольку массовка из японцев

накладна даже для московских продюсеров, пришлось подме-нить не оригиналом — китайцами. Даже как-то отлегло: так, значит, при деле они пока еще, заняты, вся праздность напуск-ная, так по роли положено.

В праздничной кутерьме, грянувшей сразу по случаю освобождения японцев, я приметил у основного киоска своего спасителя. Уже без «Явы».

Безусловно, вчера он нашел винца. Теперь голова его была обвязана абсолютно как у героя Гражданской, и, сочась сквозь бинт, кровь, в отличие от японцев, была явно не бута-форской.

— Тебя как звать-то? — спросил он.— Игорь.— Его тоже Игорем звали, — задумчиво сказал он, осмат-

риваясь. — Сначала говорит — давай накатим, мы же родня. А потом — раз и топором по кумполу. Сам-то ты откуда?

— Из Москвы.— Они в больницу меня хотели. А мне нельзя. Мне

в Москву надо, к Жириновскому. У тебя есть его телефон?— Нет.— Ты не понял. У нас в Липецке помощник был

Жириновского и сказал — приезжай в Москву, нам такие люди нужны. Вот визитку дал. Я позвонил, сказал приеду. Но жить пока негде. У тебя можно пожить?

— Не уверен, дома сложная ситуация…— Ты не понял. Я к Жириновскому еду, он мне квартиру

даст, а пока надо где-то перекантоваться.— На «Яве» едешь?— Нет больше «Явы», Игорь на ней уехал. Он-то думал —

убил, а меня пока нельзя убить, мне еще доехать надо. Тебя как звать-то?

6. High side 9

Не найдясь с достойным ответом, я затерялся в толпе лже-японцев, то и дело поздравляя и даже немного завидуя им: все-таки они уже отыграли. А мне еще только предстояло пройти по всем адресам и явкам в поисках мотоклуба и, убедившись в тщетности, оказаться за храмом, на склоне Сосны и оттуда увидеть — как по противоположному берегу юная и поэтому, а может быть из-за жары, малоодетая ельчанка вела купать коня — серого, в яблоках. Вместе они, чего греха таить, смотрелись — ее белая, под джинсовые шорты, грива… У него тоже начес тот еще…

Вспомнил: неспроста все-таки здесь, а не где-нибудь, придуманы и «Легкое дыхание», и «Темные аллеи».

Надо ли говорить, что в восемь вечера, в красном и чер-ном, как заезжий Стендаль, верхом на конике железном, я хоть и без светотехники — прогревал прямотоки у входа

8Low side — потеря контакта переднего колеса с дорожным полотном в повороте, вследствие

чего мотоцикл заваливается на бок.

9High side — потеря контакта заднего колеса с дорогой (обычно из-за зажима переднего

тормоза) и катапультирование ездока через бензобак.

русск

ий

пи

он

ер

№1

. ф

евр

ал

ь 2

00

8

111в городской парк, где начинался дансинг, куда стекалась молодость Ельца.

Да, я поджидал белогривую… А что?! Покатаю, укачу… к морю. Там на гальке, не на песке же, отстрою новый мир. Легкий, но крепкий. Безответственный, но верный. Рыбачить стану, в конце концов. А белогривая, в нестареющих шортах, будет сидеть на берегу, поджидая, за своим шитьем или за моим романом.

Такой рестарт биографии рисовался. Но белогривая при-шла — опять не одна, на этот раз не со скакуном, а скорее с наездником: и все иерихонские трубы системы «Акрапович», которыми надсадно я завыл, не привлекли ее внимания.

…Бесцельно, чтобы пе ре беситься, поотжигал резину туда-сюда по прямой от дис-котеки до храма, пока, покорившись судьбе, не пе решел на винцо.

И по мере углубле-ния, выяснил новые под- робности: в Ельце обло-мались не только мы с Тимуром. Здесь же увяз Деникин, до того бодро шедший на Мос кву. А в декабре 1941-го были окружены и уничтоже-ны основные силы 2-й ар - мии вермахта.

«За пояс Богоро ди-цы!» — воз нес тост московский режиссер, и никто не решился не выпить до дна.

И всюду, где оказы-вался я в своем бесцель-ном кружении, мне виде-лись кровоподтеки на земле: стало быть, раненый где-то рядом, он словно снова вел меня своими метками, но вот куда?

Уже в полунощье, перебираясь в последнюю отпер-тую точку, я столкнулся с экзаль тированной горожанкой — в домашнем халате, в мягких тапочках и даже с полотенцем на голове, она о чем-то взывала. Снаружи каменны фасады домов, но в глубине, во чреве своем подворотни мало изменились с тех времен, когда купеческий Елец гремел и славился кулач-ными разборками. Там и сейчас открытая земля, трава и дере-вянные сараи. Лоно родное, неприкрытое.

— Я на двор пошла, смотрю — мужик забинтованный лежит, весь в крови! — объясняла горожанка.

Какие-то поздние люди двинулись на задворки… я за ними… в предчувствии… почти в уверенности… и, протис-нувшись в первый ряд, увидел. Мой «явный» пово-

дырь, мой светоч двухтактный — лежал навзничь, устремив-ши взор куда-то к звездам.

Звезды холодно отражались в его безжизненных глазах. Кто-то перекрестился, кто-то пошел за труповозкой, я же

мысленно звонил Жириновскому — предупредить, что акти-вист из Липецка не приедет по уважительной причине — он мертвым сном заснул в Ельце…

«Ты уже накатался?» — завибрировала sms. — «А ты уже пришла? В себя?» — «Пришла, но без тебя там пусто».

Подумалось: что тут еще ловить? Китайцы разъехались, танкист пал, белогривая со всех сторон прикрыта. Да и мо ре, не взятое с ходу, померкло в мечтах.

Не пора ли вспять?

7. Switch back 10

…Наутро, смазав цепь и залив полный бак, решился на вестить ту героическую Мать, о ко -торой много узнал из настенного календаря.

В храме было сов -сем еще пусто. Сред -него возраста женщина с боль шой шваброй оха-живала полы, свет бил наискось, выхваты-вая со стен от дельных святых.

— А где тут Бого-матерь Елецкая? — спро-сил я как можно при-цельнее.

Женщина отерла руки о фартук, как будто собираясь извлечь ико -

ну из тайника, и неожиданно указала прямо передо мной. Я всмотрелся. Тусклее, чем на календаре, Богоматерь как бы нарочно не выделялась из окружения и не выпячивала особых перед историей заслуг.

— Сейчас многие стесняются просить. Думают, что сами справятся. И от этого их слабость, оттого, что верят только в собственные силы. А иногда надо просто попросить. Вам же надо? Ну так не стесняйтесь, просите, я отвернусь, — женщина вернулась к швабре.

С чего начать? Что существенно в списке прошений, а что обождет?

Как ни крути, получается все к одному, и мне нужно сей-час только одно: доехать.

А там поглядим. 10Switch back — поворот лицом на движущемся мотоцикле в противоположную движению

сторону.

Всегда готов.

русск

ий

пи

он

ер

№1

. ф

евр

ал

ь 2

00

8

113

группапродленного дня

Дежурный по столовой. Мирослав Мельник о съестном. Воспитатель. Олег Блохин о своем бате. Горнист. Леонид Парфенов про то, как споить товарища. Физрук. Геннадий Швец о том, что спорт творит с людьми.

Завхоз. Михаил Куснирович о спасении души. Пионервожатая. Божена Рынска о своей девичьей мечте.

анна в

сесвятская

группа продленного дня продленного дня группа

Автор ресторанной колонки, пройдя тернистый путь от корреспондента «КП» до издате ля «РП», попробует продемонстрировать вам, что он не утратил пер воначальных навыков. Жизнь повернулась к нему не самой простой стороной, и теперь он ежеднев-но вынужден питаться в тех ресторанах Мос квы и осталь ного мира, где просто не протолкнуться. Вы убеди тесь, что у него накипело. Сни майте пен ку.

Недавно позвонил ресторатор

Аркаша Новиков, чтобы поинте-

ресоваться моим отношением

к идее возродить ресторан «Три

пескаря». На меня сразу на-

хлынули воспоминания о начале

90-х, когда для тех, кто ринулся

в бизнес, все было как в первый

раз и обязательно было связано

с множеством рисков. Моим

партнером по всем проектам

в то время был Саша Могучий,

мы оба начинали журналистами

(я в «Комсомольской правде», он

в ТАСС). Можно сказать, что на

тот момент ресторанный бизнес

в Москве, а тем более в осталь-

ной России едва-едва начинал

сбрасывать «оковы социализма»

(меню — под копирку от Бреста

до Владивостока: салат «Столич-

ный», котлета «по-киевски», пива

нет). Но один хороший рыбный

ресторан в Москве все-таки уже

был — Аркашина же «Сирена»,

и удивительно, что этот ресторан

уцелел, и что еще более удиви-

тельно — не утратил уровня.

Мы решили на «Трех пескарях»

выложиться полностью во всех

отношениях — финансово, твор-

чески, энергетически. Живая

рыба выуживается из аквариума

прямо в зале, обрабатывается на

кухне, а жарится непосредствен-

но на глазах у клиента. Помню,

как самая показательная блон-

динка всех времен и народов

Клаудиа Шиффер никак не могла

поймать приглянувшуюся рыбу

сачком, и тогда непревзойден-

ный дам ский угодник, незабвен-

ной па мя ти Анатолий Собчак

засучил рукава и, не жалея свой

золотой Rolex, поймал стерлядь

(в смысле рыбу) голыми руками.

Кстати, в нынешних рыбных ре-

сторанах Москвы могут на глазах

клиента приготовить лобстера,

ома ра, но почему-то рыбу в интер-

активном формате не готовят.

Тогда каждый день при носил

нам одну идею или одну мечту

и миллион проблем. Мы с огром-

ным трудом доставали для

на шего ресторана свежие

фрук ты и овощи среди зимы, не

говоря уже о ягодах. Тотальный

дефицит компенсировался диким

энтузиазмом. «Три пескаря» рас-

крутились невероятно быстро,

без особых пиаровских усилий

с нашей стороны, туда ходили

все — министры, депутаты,

губернаторы, авторитеты…

Но нам все равно хотелось про-

вести рекламную кампанию на

высшем уровне — просто мода

такая возникла. Захотели пустить

рекламу по центральному ТВ,

это сейчас расценки на теле-

каналах космические, а тогда

они были вполне доступны даже

для одного отдельного взятого

ресторана. Мы одолели эту

высоту (Останкинскую башню),

будущий российский министр

Миша Лесин, один из создателей

«Видеоинтернешнл», не только

благословил создание клипа,

но и предоставил для съемок

свою вишневую Volvo, неверо-

ятно престижную для Москвы

на тот момент и единственную

(тоже на тот момент) в личном

автопарке Михаила. Неземной

красоты девушка (жена актера

Ливанова) произносила с экрана

фразу, которую стал повторять

народ: «Хочу рыбу, настоящую,

речную…»

Потом постепенно до нас дошло,

что главное в ресторане — не ак-

вариум с живой рыбой, не овощи

в январе с бразильской грядки,

а повар. Тот повар, который мо-

жет по русскому обыкновению

сва рить кашу из топора. И мы

начинали привозить иностран-

ных поваров, адаптируя их

к нашим тогдашним продуктовым

реалиям.

Трудностей было через край, но

больше помню не их, а ощуще-

ние драйва, новизны, первопро-

ходчества. Сейчас все проис-

ходит иначе, ресторанный бизнес

устаканился, стал понятнее, но,

на мой взгляд, скучнее. Множе-

ство московских ресторанов —

под одну гребенку. Я понимаю,

это называется сетевыми

ресторанами, в них технологиче-

ские процессы унифицированы,

а продукты поставляются одни

и те же. Но шеф-повара же

дежурный по столовой мирослав мельник

orlova

русск

ий

пи

он

ер

№1

. ф

евр

ал

ь 2

00

8

115

группа продленного днягруппа продленного дня

разные. Значит, и вкусовые

оттенки должны различаться.

Да, Аркаша Новиков мэтр, он

сам был поваром, потом стал

топ-менеджером, законодателем

мод. Но ведь если бы, например,

все наше изобразительное ис-

кусство состояло из одного, пусть

и гениального Ильи Глазунова,

мухи бы от скуки рано или поздно

начали падать в суп.

Элемент рутины, застоя, одно-

образия в московском ресто-

ранном бизнесе присутствует,

хотя это очевидно не для многих.

Часто наблюдается банальный

сюжет: новый ресторан стано-

вится модным на 2–3 месяца,

а потом теряется, впадает в за-

стой и превращается в отстой.

Одно из счастливых исключений

представляет «Марио» с его

бес сменным шеф-поваром

Маурицио. Когда не так давно

в «Марио» появился новый

постоянный клиент металлург-

угольщик Искандер (по слухам,

даже не клиент, а хозяин), было

забавно наблюдать, как он

поучал Маурицио, чтобы тот по-

жарил такие котлеты, какие дела-

ла ма ма Искандера — вкусные

даже по запаху. Итальянец все

расспрашивал и расспрашивал,

что же это были за котлеты,

а в ответ слышал: «Как тебе

объяснить, очень вкусный был

запах»… Это был разговор двух

романтиков, которые пытались

понять друг друга.

Конечно, многое зависит от вла-

дельца, от инвестора, и хорошо,

если у него действительно тонкий

вкус, эту тенденцию иллюстриру-

ют «Фиш», «Золотой», «Павильон»,

принадлежащие Гусеву. Обнаде-

живает Анатолий Ком, «Грин» на

Кутузовском проспекте, он повто-

ряет этот удачный экземпляр,

клонирует его, выступая автором

кухни, это «Таверна» в Жуковке,

на Новом Арбате.

Я буду не прав, если в этом бег -

лом обзоре не отмечу прекрас-

ную стилистику ресторанов Анд -

рея Делосса — «Пушкин»,

«Ши нок», «Турандот», они не

устаревают и при этом — абсо-

лютно разные во всем, от гарде-

роба, от ди зай на до последней

вишенки в де серте. Иногда даже

не нужны изы ски, экзотика,

а достаточно одной пшенной

каши с тыквой, которой завтра-

кают в «Пушкине» лучшие умы

отечества. Кстати, этот сег мент

ресторанного дела — завтра-

ки — весьма перспективен, он

начинает развиваться, но замечу,

что начинать работу заведения

в 8 утра какой-нибудь кашей —

это еще не залог успеха. До

«Пушкина» его последователям

еще очень далеко.

И какой же русский не любит

японской кухни, в Москве суши

предлагается даже в ресторанах

кавказской кухни, чуть ли ни

в пельменных и чебуречных, что,

мягко говоря, странно. Не хочу

называть себя первооткрывате-

лем японской кухни в Москве, но

рестораны «Изуми», которыми мы

в нашем бизнесе заменили «Трех

пескарей», были чрезвычайно

популярны. А далее, продолжая

японскую тему, мы создали

«Татами Клуб» на Спиридоновке,

его посещали многие сильные

(и в буквальном смысле слова

тоже) мира сего, в том числе

и человек, которого из-за его

спортивных привязанностей

должно было привлекать слово

в самом названии ресторана. Не

могу передать, каких усилий нам

стоило поддерживать достойный

уровень, но мы соответствовали

тому, что называется японской

кухней. Сейчас настоящих

японских ресторанов в Москве,

пожалуй, всего два — «Сума

Сан» в «Славянской» и «Си джи»

в «Рице». Одним из немногих

профессионалов в этом сегменте

я считаю Сашу «Ж» Волкова,

он знает, что если в японском

ресторане нет свежей икры

морского ежа — это не японский

ресторан.

Я буду рад, если Аркадий Нови-

ков возродит рыбный ресторан

под названием «Три пескаря».

У него это получится. А я согласен

быть как соинвестором, так

и клиентом и критиком.

«Три пескаря»: помним, любим, скорбим

анна в

сесвятская

группа продленного дня продленного дня группа

В своей колонке киевлянин Олег Блохин объясняет неожиданный финт – приход на работу главным тренером команды «Москва». Это событие выходит за пределы фут-больной поляны, особенно на фоне пикантных взаимоотношений России и Украины. Автор, будучи по духу своему истинным пионе ром -интер на цио на лис том, гово-рит более чем просто о футболе.

Когда мне задают провокаци-

онный вопрос о моей самой не-

любимой команде, я называю

московский «Спартак», хотя

в принципе у меня нелюбимых

команд в футболе нет, а есть

заклятые соперники. А если

называть моих лучших дру-

зей, то в их числе московские

спартаковцы — Юрий Гаври-

лов, Вагиз Хидиятуллин, Ринат

Дасаев, Федор Черенков…

Такая «борьба противополож-

ностей» вообще свойственна

спорту: клубы могут долгие

годы противостоять друг другу,

как и страны, но на взаимо-

отношениях на уровне людей

это редко сказывается. Когда

появилась информация о том,

что я ухожу с поста главного

тренера сборной Украины

и еду в Москву тренировать

«Москву», реакции со стороны

моих украинских соотечествен-

ников были разнообразные.

От враждебности в мой адрес

до абсолютной доброжелатель-

ности: мне вручался условный

мандат посла доброй воли.

А было и такое, что какой-то

фанат киевского «Динамо» на-

писал в Интернете, что Блохин

едет подрывать российский

футбол изнутри.

Что сказать на все это?

Первое: не смешивайте футбол

в одном флаконе с политикой,

мое главное предназначение —

ставить игру, делать футбол

интересным, зрелищным, на-

сыщенным, и уже не слишком

большое значение имеет то,

где все это делать — в Киеве,

в Москве, в Афинах или хоть

в Антарктиде, глобализм в спор-

те охватил действительно почти

весь глобус, и протестовать

против этого бессмысленно.

Что касается патриотизма, то

это чувство свойственно мне

в большой степени. По отноше-

нию к какой именно стране?

Ответ не однозначный, но он

есть. Я вырос в СССР, мой отец

защищал Родину с оружием

в руках, я тоже защищал честь

своей страны на соревнова-

ниях всех рангов и делал это,

думаю, неплохо. Следовательно,

как я отношусь к СССР? С лю-

бовью и легкой ностальгией.

Не так давно я был с командой

в Тбилиси, встретился там со

многими ребятами, которые

вместе со мной играли за

сборную СССР, отношение к на-

шему общему прошлому у нас

одинаковое, не буду вдаваться

в детали, все и так понятно.

Когда Союз рухнул, я постарал -

ся не вникать в причины и след -

ствия, потому что все было

слишком сложно. А когда все

более или менее определилось,

я постарался по максимуму

принести пользу Украине. Под

моим руководством сборная

попала в финальную часть чем-

пионата мира, вошла в вось-

мерку сильнейших команд —

для украинского народа это

была огромная радость, она

является свидетельством моего

патриотизма по отношению

к Украине. И сразу же следует

сказать, что российские болель-

щики в ходе того чемпионата,

в который Россия не попала,

болели в основном за нас, за

украинцев, и, по-моему, это

замечательно. Меня, во всяком

случае, это порадовало. Какой

язык я считают своим родным?

Привык говорить на русском —

в семье, в кругу друзей, но на

вопросы журналистов могу

отвечать и по-украински, с этим

проблем у меня нет. Работая

в Греции, я выучил греческий.

Вообще, чем больше языков

знаешь, тем лучше для тебя

и для окружающих.

Я понимаю, что мне, работая

в Москве и выезжая в другие

российские города, придется

отвечать на вопросы по теме

«Украина — Россия». Когда

воспитатель олег блохин

ита

р-т

асс

русск

ий

пи

он

ер

№1

. ф

евр

ал

ь 2

00

8

117

группа продленного дня группа продленного дня

14 декабря я подписывал

в Мос кве контракт, а потом уча-

ствовал в пресс-конференции,

мне несколько раз звонил

мой отец, ему сейчас 85, но

он, слава богу, еще бодр, как

и мама, которой 89. Что харак-

терно, батя сильно переживал

в эти часы и в эти минуты, ему

очень хотелось, чтобы Москва

приняла меня тепло, и я сказал

отцу: «Все нормально».

У меня были и другие пред-

ложения, и «Москву», честно,

я выбрал не из финансовых

соображений, деньги для меня,

конечно, важны, но они в моей

жизни не занимают первого

места. С президентом клуба

Юрием Белоусом у нас полное

взаимопонимание, он человек

достаточно жесткий, но в то же

время и деликатный, а глав-

ное — профессионал в футбо-

ле. Юра — человек с юмором,

это нас тоже объединяет. Юмор,

самоирония очень важны

в профессиональной футболь-

ной жизни. В начале этого года

перед предсезонным собрани-

ем «Москвы» Белоус сказал фут-

болистам: «Блохин пообещал,

что после первых тренировоч-

ных сборов живые позавидуют

мертвым». В этой шутке есть

доля шутки: я действительно

склонен к большим объемам

работы на поле — сам вырос на

сверхнагрузках и такие же тре-

бования предъявляю к игрокам

моих команд.

Нужно осознавать еще и то,

что команда «Москва» находит-

ся в особом положении, у нее

пока нет своей долгой славной

истории, нет мифологии, нет

особых традиций, все это толь-

ко еще формируется, создает-

ся, и болельщиков у нее пока

меньше, чем у других москов-

ских клубов. Это не киевское

«Динамо» и не московский

«Спартак» или ЦСКА. Для меня

как для одного из руководи-

телей клуба такая ситуация

интересна, можно не только

выстраивать игру команды, но

и создавать некую философию.

В Москву, в «Москву»!

Какой язык я считают своим родным? Привык говорить

на русском — в семье, в кругу друзей, но на вопросы

журналистов могу отвечать и по-украински, с этим

проблем у меня нет. Работая в Греции, я выучил грече-

ский. Вообще, чем больше языков знаешь, тем лучше

для тебя и для окружающих.

варвара а

ляй-а

катьева

группа продленного дня продленного дня группа

Прочитав эту историю, вы осознаете, почему именно Леонид Парфенов и только он, отделавшись наконец от редактирования журнала «Русский Newsweek», смог рассла-биться и стать в «Русском пионере» ведущим рубрики про алкогольные напитки.

Выбор колумниста для алко-

гольной колонки журнала требу-

ет пояснений — все-таки среди

авторов «Русского пионера»

есть куда более прославленные

выпивохи. Кажется, я понимаю

причину. В 2004 году будущий

колумнист убедил будущего

главреда «РП» в том, что «полный

завяз» — это признак не силы,

но слабости. Такое не забывает-

ся. Вот и не забылось.

К тому времени спецкор «Ъ»

Андрей Колесников уже шесть

лет жил под девизом «я своё

выпил». Обычная история:

занятия в местных и централь-

ных редакциях видом спорта,

который там называют «литер-

бол». Водка, конечно, порциями

2х0,5 — отсюда и литры; вино,

как известно, меряется по 0,75.

Потом, видать, поняв, что такая

жизнь быстро кончится, Андрей

резко начал новую и совершен-

но преобразился — из толстого

чубатого малого в поджарого,

стриженного под бокс. Таким

его, как известно, и Путин

видел. В этой новой жизни Ко-

лесников еще стал отцом Маши

и Вани, без устали им воспевае-

мых. И еще — потребителем

куриных окорочков, запивае-

мых кока-колой. Примерно это

поглощал он, освещая Олим-

пиаду в одной южной стране.

На ежевечерних совместных

трапезах будущий колумнист

«РП» брал шардоне и креветки

на гриле или пино гриджио и до-

радо с фенхелем, но попытки

угостить будущего главного

редактора «РП» пресекались

повторением вышеупомянутого

жизненного девиза.

И вдруг, среди жары, допускаю-

щей только ужины под открытым

небом, случился званый обед

в зале, прохладном настолько,

что после аперитива (ледяная

минералка) впору было замерз-

нуть. Под холодную закуску —

буффало с неподмосковными

помидорами Андрей давился

водичкой еще вполне бодро.

Под горячую — рулетики из бак-

лажан с рикотой и орехами —

игнорирование им трехлетнего

кьянти классико выглядело уже

глуповато. На основное блюдо

вынесли ягнятину на косточке

под гранатовым соком.

— Это вообще нельзя без

вина — вредно для желудка!

Это свинство по отношению

к хозяевам — ты и теперь не

будешь с ними чокаться? Про-

сто нечестно оставаться за сто-

лом — попроси детское меню

и отсядь! Еще лучше — спроси:

а где здесь «Макдоналдс»?

Будущий колумнист «РП» не

провоцировал и не подстре-

кал — просто по журналистской

привычке пытался сделать ис-

тину более очевидной: ягнятина

немыслима без красного. И тут

призывы уважать личный опыт

стоят столько же, что у них,

политических журналистов,

ссылки на особые традиции

демократии в России. Андрей

ни на что такое никогда не ссы-

лался, а потому задумался.

Наверное — над риском раз-

рушить цельность новой жизни.

Мол, прощай, поддерживаемая

форма. И с Путиным им больше

не померяться остротой синих

взглядов друг на друга. А дети

будут хватать за полы пальто,

умоляя папу не уносить из дома

последнее. Тем временем вино

было налито: «вот, как раз успе-

ло подышать». А ягнятина была

подана даже печатной прессе:

«учти, она стынет быстро».

И Анд рей спокойно отрезал

мясо. И запил вином. И по-

вторил это дело. И еще. Вторым

бокалом он чокнулся и признал:

— Действительно, очень под-

ходит. Как говоришь — трудо-

вой народ Италии веками шел

к этой гармонии? Ну-ну.

Норму в два бокала Колесников

сохранил. Все свои книжки

он издал с той поры. Сигналь-

ный экземпляр фотоальбома

про четыре сезона совпал с его

днем рождения, отмечавшимся

на рабочем месте (Bosco-

бар) только вином и ягодами.

Теперь спецкор уже раскру-

тился до главреда. И с первого

номера завел в своем журнале

винную колонку.

Так за новой жизнью пошла

новейшая.

горнист леонид парфенов

алексей к

уденко

ру

сск

ий

пи

он

ер

№1

. ф

евр

ал

ь 2

00

8

119

группа продленного дня группа продленного дня

Вино побеждает зло

И Андрей спокойно отрезал мясо. И запил вином.

И повторил это дело. И еще. Вторым бокалом он чок-

нулся и признал: – Действительно, очень подходит.

Как говоришь – трудовой народ Италии веками шел

к этой гармонии? Ну-ну...

orlova

orlova

варвара м

ихайловская

orlova

группа продленного дня продленного дня группа

Из этой колонки легко будет понять, что наш обозреватель, глава фирмы «Боско ди чильеджи» Михаил Куснирович – натура страдающая и ранимая. Читатель мог бы предположить, что таковы все люди, достигшие его состояния, но, прочитав эту исповедальную колонку, вы поймете, насколько не правы, если так думаете. Нет, похоже, только он, продавая миру luxury, пытается при этом спасти душу.

Почему роскошь мы называем

«luxury»? Мы что, стыдимся

сказать «роскошь»? Или у нас

так непроизвольно вырывает-

ся? Или все-таки с 1917 года

на генном уровне сохраняется

опаска сглазить, произнося

вслух такое сомнительное

слово? Или, на худой конец,

вспоминаем послеолимпийский

80-й год и ту самую галерею

«Люкс» на Юго-Западе, в Олим-

пийской деревне? Это ведь

и был тот самый настоящий

«люкс», за которым можно

было поехать через 16 станций

метрополитена и еще пяток

проехать на автобусе, пройтись

с километр пешочком, чтобы

прикоснуться к «люксу» недрог-

нувшей рукой.

Прошло всего, или целых,

четверть века, и мы проделы-

ваем почти те же манипуляции.

Вот он, «Крокус-сити молл», то

есть «люкс», вот она, непосред-

ственная и опасная близость

МКАД. Поменяли Юго-Запад на

Северо-Запад, а так — то же

самое. Люкс он и есть люкс.

Даже метро скоро построят.

Из того «Люкса» мы выезжали

с мечтами: «Такое бы платьице

да надеть бы и выйти!.. А в таких

бы туфельках…». А из этого

luxury и выходить не надо, и меч-

тать не о чем. Вот они, граненые

имперские стаканы в кафе,

сверкающие унитазы, режущие

глаз люстры и у входа — яркие

ксеноновые фары на удлинен-

ной базе завтрашнего дня.

Все очень доступно.

И если мы все так стремимся

к этому состоянию роскошно-

го «люкса», то для понимания

правильности направления,

в котором мы должны двигаться,

может быть, надо просто посмо-

треть пристально в эти включен-

ные фары широко открытыми

глазами. И попробовать понять,

насколько это комфортно для

глаз. И как долго можно смо-

треть на эту роскошь. И надо

ли вообще на нее смотреть.

И не вредно ли для здоровья.

И вот тут-то кого-то может

пронзить ослепительная мысль,

что, конечно, надо не созерцать

luxe, а прямо-таки излучать его

самим. И вот мы уже этим за-

нимаемся. Нас не очень много.

Но мы, люксопроизводители

и люксопопуляризаторы, есть.

И очень быстро нас становится

все больше и больше. Просто

удивительно, какими темпами

мы растем — в своих глазах

и в гла зах окружающих, и в аб-

солютном измерении тоже.

А теперь представьте себе

сонмище вкруговую располо-

женных ярчайших фар, за ними

— разнокалиберные удлиненные

базы, и каждого из нас — внутри

этого «чуда из чудес». И все так

яркенько, и можно помигать фа-

рами. И даже погудеть. И легко

покомандовать «дворниками».

И вот на каком-то этапе этого

разудалого подмигивания и гу-

дения вы ощущаете, что на вас

уже никто не смотрит. Просто

некому — все внутри своих баз.

И со всем своим ярким люксом

вы оказываетесь невостребо-

ванным. Даже для созерцания.

Не говоря уже о дружбе.

Тут стоило бы тяжело вздохнуть

и, кто сможет, глубоко заду-

маться. Хотя бы над тем, что

вот этот упитанный парень на

фото, у кото рого пуговички даже

на рукавах френча во время

посадки «Череш невого леса» рас-

стегиваются и застегиваются по

желанию кли е нта, этот балагур

со всеми этими бутиками, салона-

ми кра со ты, ресторанчиками на

Крас ной площади и эксклюзив-

ными клиниками — ну он-то чего

жалуется, что он невостребован-

ный? Какой дружбы ему хочется?

Ему — зачем? Он что — анти-

классовый элемент? Ну, по лицу

видно, — буржуин. А агитирует

за «советскую власть»?

завхоз михаил куснирович

русск

ий

пи

он

ер

№1

. ф

евр

ал

ь 2

00

8

121

группа продленного дня группа продленного дня

У него-то что за движущая сила?

Или с зубной пасты перешел

снова на зубной порошок? Или

в ГУМ или «Крокус-сити молл»,

в царство роскоши, на метро

или маршрутке добирался?

Заявляю: на зубной порошок

не перешел.

Так вот, что это я так раздуха-

рился, ополчившись на luxury?

И в чем моя движущая сила?

Движущая сила — это всегда

разность потенциалов. Или раз-

ность температур, или разность

давлений, или разность концен-

траций, или разность мыслей,

хочется надеяться. И вот не

потерять, особенно внутри себя,

эту разность — самая актуаль-

ная задача текущего момента.

Этап первый. Вначале возникает

желание позволить себе ЭТО.

То есть что-то, чего у тебя не

было. Ты уже хочешь, но еще не

можешь. Но уже есть стремление,

а значит, есть движущая сила.

Этап второй. Мы начинаем

МОЧЬ. Но ЭТОГО не хватает.

Все не хватает и не хватает.

Есть избыток МОЧИ и недоста-

ток предложения ЭТОГО. Заме-

тили, разница в концентрации

налицо?

На третьем этапе, который,

возможно, еще не настал, но

уже близко, возникает ситуа-

ция, когда мы уже можем себе

ЭТО позволить и ЭТО уже есть

в полном комплекте. И тут остро

встает вопрос с желанием. Оно

как-то тухнет. Вы не обращали

внимания? И нету проторенной

и, казалось бы, столь долго-

вечной спасительной дорожки

увлечения luxury-потреблением.

А дальше что? Эрколанум?

На полный желудок — клонит

в сон. И просто лень поднять

себя, и даже страх в легком

послеполуденном сне проспать

извержение Везувия не помо-

гает. Ведь это же кто-то другой,

раб или, простите, помощник

по хозяйству должен поднять

и перенести тебя в безопасное

место, желательно не потрево-

жив. И все будет хорошо.

Но вот что интересно. Эти

помощники по хозяйству,

имеющие все же какое-то пред-

ставление о быте, бегут в случае

чего гораздо резвее без тебя.

Им-то страшно. И тушка спящего

патриция их не остановит.

А еще можно вспомнить бру-

тальный институтский анекдот,

в котором студент пребывал

в состоянии, когда есть с кем,

есть чем, но негде; препода-

ватель — в положении, когда

есть чем, есть где, но не с кем;

доцент, много работавший,

страдал: есть где, есть с кем,

но нечем. И только профессор

сомневался: есть где, есть с кем,

есть чем, но ЗАЧЕМ?

Вы понимаете, что «зачем» —

это соломинка, которая по-

зволяет движущей силе быть.

Это то четвертое измерение,

которое позволяет не уснуть

патрицию и призвано будо-

ражить, как сейчас полит-

корректно принято говорить,

«благополучный» или «обеспе-

ченный» класс производителей,

потребителей, продавателей

и описателей всего этого luxury.

И универсальных ответов на

вопрос «зачем», слава богу,

не существует.

Ищите ответ на этот вопрос.

Не спите!

Философия luxury

Со всем своим ярким люксом вы оказываетесь невостре-

бованным. Даже для созерцания. Не говоря уже о дружбе.

Тут стоило бы тяжело вздохнуть и, кто сможет, глубо-

ко задуматься.

orlova

группа продленного дня продленного дня группа

Колорит этой колонке придает тот факт, что ее автор Геннадий Швец, служа руко-водителем пресс-службы Олимпийского комитета России, чаще всего придержива-ется корпоративных суждений о реалиях большого спорта, но иногда все-таки позво-ляет себе взглянуть на него со стороны, стать на минутку неза ви симым от взглядов своего олимпийского начальства.

В последние годы у нас

неимоверно возросло обще-

ственное преклонение перед

знаменитыми спортсменами. Их

любит народ-телезритель (осо-

бенно фигуристов), с ними пре-

зидент встречается чаще, чем

с нобелевскими лауреатами, на

них клюет электорат. Наконец,

они с восхитительной легкостью

поднимаются по ступеням госу-

дарственной иерархии.

Лично я всегда был за спортсме-

нов, и в службу, и в дружбу всю

жизнь занимаюсь прославле-

нием чемпионов, они истинно

мои любимые герои, дважды

герои — в жизни и в публикаци-

ях. Две эти ипостаси не всегда

совпадают. Эпизод из моей

спортивной юности. В баре мы

компанией отмечаем окончание

соревнований, а по телевизо-

ру идет кино об олимпийском

чемпионе, который сидит здесь

же, нарушает режим наравне со

всеми, даже вырывается вперед

сообразно своей лидерской

натуре. В какой-то момент все,

включая киногероя, начинают

дружно ржать: на экране он на

Новый год чокается фужером,

наполненным молоком. Доку-

ментальный фильм на минутку

превратился в fiction, в данном

случае это надо переводить не

как «художественный», а как

«фикция». Но миллионы про-

стодушных зрителей верили, что

все без исключения чемпионы

такие и есть в жизни — силь-

ные, благородные, бескорыст-

ные и тому подобное, а вдобавок

еще и трезвенники, хоть иконы

с них пиши, как со святых.

Из всех знаменитых спортсме-

нов я бы причислил к категории

святых только одного — это бри -

танец Джонатан Эдвардс, олим -

пийский чемпион и экс-рекорд с-

мен мира по тройному прыжку.

Человек с совершенно открытой

душой, неизменно улыбаю-

щийся, совсем не спортивного

вида, Джонатан побеждал

атлетов-циклопов. Он — истинно

верующий, после спорта стал

священником. Другого такого

праведника в большом спорте

отыскать сложно, хотя просто

хорошие ребята встречаются.

Подтверждением тому — призы

Фэйр Плэй. Но при всем уваже-

нии к движению Фэйр Плэй и при

том, что не так давно я был участ-

ником церемонии награждения

призом Алексея Немова в Варша-

ве и еще больше проникся идея-

ми этой организации, у меня про-

скальзывала нехорошая мысль:

если бы существовал приз Анти-

фэйр Плэй, номинантов было бы

предостаточно. Среди двух глав-

ных я бы назвал одного нашего

соотечественника (хотя теперь

он для нас иностранец) и одного,

для паритета, американца.

На Играх 1976 года в Монреале

киевлянин Борис Онищенко во

время фехтовального поедин-

ка был уличен в подлости: он

вмонтировал в рукоятку шпаги

штучку, с помощью которой

фиксировал не нанесенные

уколы: нажимал тайную кно-

почку — и за спиной соперника

зажигался красный огонь.

Онищенко схватили за руку

прямо на месте преступления,

во время соревнований, транс-

лируемых на весь мир. Это был

позор, достойный Книги рекор-

дов Гиннесса.

Пьедестал спортивных анти-

героев делит с Онищенко обла-

датель девяти олимпийских ме-

далей американец Карл Льюис.

После завершения им карьеры

выяснилось, что он бешеными

дозами употреблял допинги.

Но основная его подлость со -

стоит в другом: будучи отъ яв -

ленным допингером, Льюис

клеймил позором канадца

Бена Джонса, который в Сеуле

выиграл у Льюиса стомет ровку

с мировым рекордом, но был

дисквалифицирован за допинг.

На всю эту историю у меня есть

своя версия: властвующее

в те годы в ИААФ «голубое»

лобби заранее отдавало самую

престижную золотую медаль

(100-метровка — это блокба-

стер, касса) своему главному

красавчику Льюису, а Джонсу

сказали перед финалом: «Ты —

второй. Понял? Золото — у Кар -

ла». Бен не понял. Или просто

так разогнался, что не мог при-

физрук геннадий швец

orlova

ру

сск

ий

пи

он

ер

№1

. ф

евр

ал

ь 2

00

8

123

группа продленного дня группа продленного дня

тормозить и пропустить первым

к ленточке (к кассе) Карла.

Когда СССР рухнул, доля зла

в отечественном спорте воз-

росла неимоверно. В 90-х

спортсмены стройными рядами

шли в рэкет, там требовались

сильные, агрессивные, жад-

ные до трофеев. Даже термин

появился — «организованная

спортивность», а слово «спортс-

мены» иногда употреблялось

именно в кавычках, потому что

в соответствующих контекстах

определяло один из типов ОПГ.

Другое устремление, для кото-

рого не существует унифициро-

ванной оценки: часть известных

спортсменов и тренеров рванули

в заграницу, законсервировав

для себя патриотизм.

Теперь спортсмены высшего

класса теперь получают боль-

ше, чем за границей. Произо-

шла героизация чемпионства.

Правда, звание Героя России

спортсменам при Путине не

присваивали, потому, возмож-

но, что при Ельцине две спортс-

менки, удостоенные этого

высшего звания, позже были

дисквалифицированы, ясное

дело — за допинг.

Славное биографическое

прошлое спортивных куми-

ров по-разному влияет на их

дальнейшую судьбу и карьеру.

Экс-рекордсмен мира и участ-

ник пяти Олимпиад Игорь Тер-

Ованесян, уходя со звездной

орб иты, приказал себе забыть

о своих регалиях и начать

с ну ля, с обычной тренерской

работы, и потом постепенно

повышал ступень — стал глав-

ным тренером сборной, вошел

в руководство международной

федерации. Американская конь-

кобежка, многократная чемпи-

онка Хайден, став после спорта

врачом, уехала из родного го-

рода: «Моя спортивная извест-

ность мешает мне критически

относиться к себе и совершен-

ствоваться в медицинской про-

фессии». Среди бывших спорт с-

менов встречаются и такие, что

и десятилетия спустя видят себя

в первую очередь чемпионами,

без всяких эпитетов и приста-

вок «экс» и «бывший». У меня

есть один 50-летний приятель,

который каждый раз в кулуарах

«Кубка Кремля» на полном серь-

езе представлялся так: «Чем-

пион области по теннису среди

юношей».

При советской власти знаме-

нитым спортсменам помогали

сделать карьеру, но не мгновен-

но, не с полпинка. Для начала,

например, звезд направляли на

престижную, но не являющуюся

синекурой, а требующую ре-

ального усердия работу в спор-

тивный отдел ЦК ВЛКСМ. Через

него прошли олимпийские

чемпионы Лагутин, Роднина,

Карпоносов, Иваницкий, Кли-

менко, Васин, большинство из

них потом стали эффективными

функционерами. Можно и сразу

посадить чемпиона в министер-

ское кресло, это похоже на то,

как Ленин назначал балтийского

матроса руководить финансами

страны. Меня недавно умилило

высказывание бывшего хоккеи-

ста Игоря Ларионова, который

ныне занимается поставками

американского вина в Россию,

он без тени смущения называет

себя опытным виноделом: «Если

человек в чем-то профессионал,

то он профессионал во всем!».

Тогда почему бы Ларионову, со-

гласно его максиме, сразу после

выхода с ледовой площадки не

заняться, например, конструи-

рованием космическим кораб-

лей или как бывшему армейцу

руководить Вооруженными си-

лами, продолжая оставаться на

ПМЖ в США?

Падшие ангелы большого спорта

Онищенко схватили за руку прямо на месте преступ-

ления, во время соревнований, транслируемых на весь

мир. Это был позор, достойный Книги рекордов

Гиннесса.

ита

р-т

асс

группа продленного дня продленного дня группа

Мужчинам вообще не безразлично, что думают о них женщины. Тем более важно, что думает записная и пишущая красавица, каковой является Божена Рынска, о та ких особых мужчинах – об олигархах. То есть о пионерах отечественного бизнеса.

Мужчина с очками на умном

носу стоял в гардероб. Было это

в Кремле. Гардеробная каморка

не справлялась с аншлагом,

и шубы из белой норки, жемчуж-

ной норки и палевой норки были

навалены друг на друга. Господин

с ум ными очками забурился

в меховые недра, выудил крас-

ную спортивную куртку с си-

ними полосками и надписью

«РОССИЯ» и накинул ее поверх

классического черного костюма.

«Какой, — говорю, — ансамбль!

И так актуально — Олимпиада

же сейчас!». «Эти куртки когда-то

бесплатно раздавали», — уко-

ризненно пояснил он. «Правиль-

но, — поддержали его стоящие

вокруг миллионеры, — нечего

зря дубленку затаскивать, денег

же стоит».

«Мужчина, мужчина, головной

убор забыли», — человека

в спортивной куртке настигла

гардеробщица и протянула

ему алый беретик, утыканный

бриллиантами (не исключено,

что настоящими). Головной убор

тон в тон подходил к куртке. Мил -

лионер минутку поборолся

с ис кушением прифрантиться.

Потом вздохнул «не мое» и от

чужой ценности отказал-

ся. «Ум, честь и совесть списка

Forbes», — одобрила я. Так мы

подружились.

Точнее, дружила я, а мужчина

с умными очками стеснялся

сопротивляться моему напору.

Когда он выходил из собствен-

ного самолета, сердце мое пла-

вилось от нежности и умиления.

Это же не хозяин заводов, газет

пароходов, повелитель творога

и плавленых сырков начальник,

а натуральный бортмеханик!

«Кожаные куртки, брошенные

в угол!» Канны. Пыльные пальмы

аэропорта частной авиации.

Зной такой, что чуть не плавится

посадочная полоса. Элтон Джон

и Лагерфельд в белом хлопке

и льне. А король моего сердца

топает весь в черном, такой ро-

ковой, такой контрастный! И ко-

жаночка на нем всегда одна и та

же, тех еще времен, знаменито-

го рэкетирского покроя. Видимо,

достал с московской товарной

биржи, и все никак ее не сно-

сить. Черные-черные джинсы

вольно драпируются в области

колен. Черные-черные туфли из

мокасин давно перешли в раз-

ряд гамаш. А черная-черная фут-

болка от постоянства владельца

и щедрого солнца юга Франции

приобрела оттенок графита.

Я смотрела на него, и так он

был прекрасен и по-мужчински

мужчинен, что щемило сердце.

В этот момент он был прекрасен

и красив. Великолепная мужская

особь, очень мужская особь шла

по взлетной полосе.

Но вот один раз (клянусь,

я не поверила своим глазам)

король пришел в новых джинсах

и в новой куртке. Причем не

черного цвета. Мне стало не по

себе. Я не могу любить щеголя

и франта! Была у меня детская

страсть к мышиному жеребчику,

чье неправдоподобное единение

галстука с рубашкой напоминало

о картинах старых мастеров,

так вот оказался он капризулей

и бабой. Не должен мужчина

быть произведением искусства.

По крайней мере, снаружи, это

еще когда Овидий заметил.

«Купил?» — ужаснулась я, гля-

дя на новые штанцы. — «Ну,

уж сразу купил. Подари-

ли...» — «Сла ва богу, это ты.

Кабы не моя старая знакомая —

черноватенькая футболка, так

и не узнала бы тебя». Ты старую

куртку-то, говорю, не выбрасы-

вай, сын доносит. «Кто ста-

рая? — оскорбился король. —

Не старая она вовсе. Просто вид

у нее такой». И в доказательство

своей правоты на другую не-

делю вернулся к верной, старой

на вид кожанке, — все-таки

постоянство в привязанностях

было определяющей чертой его

натуры. Волею судеб мы стали

меньше общаться. Но я скучаю

по нему. Каким он вписался

в мою эмоциональную память?

Идет по трапу родной человек

в неопределенного цвета фут-

болке. Ладони у него мощные.

От коренастой фигуры веет

основательностью. И кожанка

у него такая... вовсе не старая.

Просто бывалая.

пионервожатая божена рынска

orlova

русск

ий

пи

он

ер

№1

. ф

евр

ал

ь 2

00

8

125

группа продленного дня группа продленного дня

Мой графитовый вахлак

Волею судеб мы стали меньше общаться. Но я скучаю

по нему. Каким он вписался в мою эмоциональную

память? Идет по трапу родной человек в неопределен-

ного цвета футболке.

gett

yim

ages/fo

tobank

без галстука

Если хотите узнать всю правду о галстуках, вы должны прочитать заметку Ксении Васильевой, а дочитав, сорвать с себя галстук, чтобы никогда больше его не надевать.

Как-то так сложилось, что

на жизненном пути мне до сих

пор попадались мужчины без

галстуков.

Единственное, пожалуй,

исключение — мой папа,

до выхода на пенсию

начинавший утро с мучитель-

ного выбора: что затянуть

на шее сегодня? Галстуков

с каждым годом становилось

все больше: оче редной папин

день рождения и 23 февраля

приносили новый урожай. Слова

“тренд” тогда еще не было,

мода на галстуки не менялась

практически десяти летиями

(шестидесятые — узкий

и длинный, семидесятые —

короткий и широкий,

восьмидесятые — умеренный

до порывистого), поэтому папе

приходилось действовать по

наитию.

Галстук выполнял сигнальную

функцию: будучи повязан на

шею, он сообщал, что папы уже

практически нет — он ушел на

работу. И наоборот — снимая

галстук, папа превращался

из начальника партии (не

коммунистической, а геолого-

геодезической) в самого себя —

доброго и лучшего в мире.

Таким образом, еще в детстве

я интуитивно прочувствовала,

что основной смысл ношения

галстука заключается не

в чем ином, как в его снятии.

Действительно, какую еще

функ цию может выполнять этот

кусок ткани? Не для тепла же

его носят, в самом-то деле! Да

и все эти отсылы к традициям,

дресс-кодам, имиджу и проч. —

чушь собачья и ерун да, уверяю

вас.

Так же бессмысленно, на

мой взгляд, искать в тради -

ции ношения галстука

современным мужчиной

какие-либо сакральные

смыслы или же верить

Фрейду, утверждавшему, что

галстук есть прямая проекция

фаллоса. Именно внешний

вид и размеры последнего

якобы определяют выбор

данного аксессуара. Ну не

ерунда ли? Если б Фрейд был

прав, то у всех российских

военных — от прапорщика до

министра обороны — имелось

бы достоинство, причем

одинаковое.

К тому же оказалось, что мысль

о бесполезности и даже вредо -

носности галстука посетила

не только мою голову — изо

всяческих отдаленных мест

сообщают: галстук не только

выходит из моды, но и опасен

для здоровья. Места эти —

Маунтин-Вью (Калифорния),

Лондон, Токио и Милан.

В Штатах взбунтовался Google.

В ответ на статью в Finan-

cial Times, расхваливающую

галстук, руководство компании

заявило, что данный аксессуар

необходимо упразднить —

он ограничивает приток

крови к сердцу, что может

спровоцировать кровоизлияние

в мозг. «В футболке гораздо

легче увидеть, в форме ли

ваш коллега и каково его

физическое состояние,

тогда как пиджак и галстук

служат для того, чтобы скрыть

непорядок», — считает

советник Google в области

частной жизни Питер Флейшер.

Г-н Флейшер также настаивает

на том, что деловые люди,

указавшие галстуку на дверь

своего гардероба и навсегда

таким образом расставшиеся

с нена вистной удавкой,

с большей вероятностью

являются натурами

творческими, действуют

смело и не входят в число

конформистов.

В Англии первыми прозрели

медработники: по мнению

специалистов Британской ме-

дицинской ассоциации (BMA),

галстуки «не несут никаких

полезных функций». Именно так

они и написали в своем послед-

нем годовом отчете! Следую-

галстучные истины ксении васильевой

orlova

русск

ий

пи

он

ер

№1

. ф

евр

ал

ь 2

00

8

127

Не забывайте об этом единственно верном

предназначении галстука: сорвать его с шеи.

И задышать свободно.

щая мысль английских медиков

должна добить сомневающихся

в бесполезности галстука.

Узнайте же, что «эта часть

мужского туалета крайне редко

подвергается стирке и пред-

ставляет собой настоящий рай

для вредных микроорганиз-

мов». И потому BMA настоятель-

но рекомендует британским

медикам избавиться от столь

негигиеничной детали.

Кстати, теперь стало ясно,

почему я всегда относилась

с некоторой долей брезгливости

к политикам. Они же ведь носят

галстуки практически кругло-

суточно! И потому на их торсах

гнездятся целые рассадники

амеб, бацилл, кокков и прочих

разных хламидий. И лишь изред-

ка эти антисанитарные встреча-

ются друг с другом без галсту-

ков, и хорошо еще, если делают

это для того, чтобы отдать свои

галстуки в стирку — но я подо-

зреваю, что не для этого.

Впрочем, политики тоже

прогрессирут, пока, правда,

только в Японии. Госслужащим

и членам японского парламента

предписано в летний период

обходиться без галстуков, что

позволит сэкономить на конди-

ционерах. По словам премьер-

министра Японии Дзюнъитиро

Коидзуми, мера сия нацелена

на содействие экономии

электроэнергии и сокраще-

нию выбросов в атмосферу

парниковых газов, вызываю-

щих потепление климата на

планете. «Не относитесь к этому

слишком серьезно, пусть новый

стиль одежды доставляет удо-

вольствие» — так закончил

свою беседу с потрясенными

журналистами г-н Коидзуми.

Да и в Италии, до сих пор

считающейся центром мужской

моды, наконец-то очнулись:

«Если на вас нет галстука, вы

демонстрируете окружающим

стиль и уверенность в себе.

Вам ни к чему прятаться за

строгие рамки униформы» —

так комментируют последние

модные показы миланские

газеты.

Так что, друзья мои… Не забы-

вайте об этом единственно вер-

ном предназначении галстука:

сорвать его с шеи. И задышать

свободно.

orlova

orlova

рассказ андрея колесникова1 рисунки: варвара аляй-акатьева

— Зачем ты говоришь мне все это?— Тебе не понравилось? Я так и думала. Тебе никогда не нра-вилась правда. — Ну да, есть случаи, когда объяснения в любви не нравятся. Такие случаи есть. Но это не совсем тот случай. Честно говоря, просто это странно от тебя слышать. Я давно от тебя этого не слышал. — Больше двадцати лет, правда? — Гораздо больше. Я, кстати, ничего не забыл. Больше двадца-ти лет прошло, а я помню, что ты написала мне, когда я пока-зал тебе свой дневник. — Я тоже помню. — Врешь. — Нет, помню. Я тогда и написала, что люблю тебя. Сказать не смогла, а написала легко. — Тебе вообще всегда легко писалось.— Кто бы говорил!— Но ты же, значит, помнишь, что уже тогда ты предъявила серьезные претензии мне. Ты написала… Да нет, я помню. Что я в этом дневнике что-то страшное сделал с нашим счастьем. Что изобразил только наши беды. А не было в этом дневнике «пыльного скрипа шагов на чердаке, привидения-небоскреба, ночного измайловского стадиона»… Чего-то такого еще не было. Что-то я забыл в восемнадцать лет написать. И ты правда написала, что тебя больше нет и что есть только материализо-вавшаяся любовь ко мне. И что у этой любви «человеческие очертания, два глаза, бледно-смуглая кожа — представляешь, все как у людей!» Ужасающе неловко это сейчас читать. Детский лепет и то убедительней.

— И ты называешь это претензией?— Ну да. Ладно, не хотелось бы поругаться сейчас.— Все равно поругаемся. — Через океан ругаться накладно. Как ты живешь? — Ты будешь смеяться — воспоминаниями. — Ты, по-моему, что-то не то говоришь.— А что, об этом нельзя говорить?— Да можно, можно. Только я же тебе никогда не верил. Почему ты молчишь?— А ты как думаешь?— Привет! Ты куда пропала? Ты молчала чуть не месяц. Что случилось? Почему ты перестала со мной говорить? — Ты вообще-то не должен был это знать, но я скажу тебе. Лена в больнице.— Что с ней? — Вены порезала. Выздоравливает. — Что с ней?! Из-за чего порезала?! — Из-за тебя, я думаю. Один наш очень дальний родственник привез ей один твой роман. Он, по-моему, не пользовался успе-хом в России.— Какой? — «Опровержение».— А, ну да. — Она его прочитала. Закрылась от всех на ключ и читала. Читала несколько дней. Наверное, не один раз. Потом пыта-лась поговорить со мной. — Дальше понятно.

Без комментариевБезз комментарз комментакомменткомментБез комментариевБез комментариевкомментариевкомментариевтартаррркомментармментаромментарментарментарентаментаента

1Андрей Колесников — главный редактор «Русского пионера». Пожертвовал своей репутаци-

ей журналиста и написал рассказ — специально для журнала.

русск

ий

пи

он

ер

№1

. ф

евр

ал

ь 2

00

8

129

— Что тебе понятно? Ну да, я не смогла разговаривать с ней. Виктор попросил меня помочь ему, мы сажали цветы. Это тоже работа, и я должна была это сделать. —Его зовут Виктор? — Да, у него русское имя. — Ты долго, наверное, искала человека с русским именем.— Потом она пошла принимать ванну. Ну, ее долго не было. Дальше действительно понятно. Вызвали «скорую». Полиция приехала. В больнице уже были репортеры. — При чем тут репортеры?— Из-за Виктора. Он же известный человек. Очень же извест-ный. — Перестань так гордиться этим. Так ты думаешь, что она из-за этого романа? Там же не было ничего особенного… — Ну да, ничего. Просто вся наша история. Зачем ты это сде-лал? Зачем ты написал всю эту дрянь? Всю эту чушь? — Чушь. Ну да, чушь. Подожди, я сейчас найду. «У меня про-сто опускаются руки: ведь сессия идет, а я только увидел ее, услышал ее, почув-ствовал ее — и все, и вчера я все сказал ей ….» Конечно, чушь. Потому что просто не верится, что все это могло быть. А осо-бенно вот целоваться на эскалаторе… Господи, когда я сейчас вижу целующих-ся на эскалаторе в метро, меня даже как-то подташнивает.— А ты что, ездишь на эскалаторе? И когда в последний раз тебя подташнивало?— На днях. Когда в очередной раз ехал на эскалаторе. На машине ехать нельзя. Машина стоит в пробке. А эскалатор едет.— Я наврала тебе про цветы. Я не сажала цветы.— Могла бы и не говорить. Ничего более фальшивого ты при-думать не могла. А чем вы на самом деле занимались?— В церковь ездили.— Молодцы! — Ну, ты же этому тем более не поверишь. — Именно в это — с большой охотой. — Ты не должен был писать этот роман.— Тогда ты не должна была делать ничего такого, из-за чего мне бы захотелось написать этот роман. — Нужно иметь право писать о трагедиях. — Ты считаешь, я не заслужил?— Ты не заслужил. Как ты посмел это сделать!.. Сволочь!.. Это же было все между нами, только между нами! Роман! «Опровержение»! Назвал бы еще «Без комментариев»!— Хорошая мысль. Я запомню.— Да будь ты проклят! Гад! Это еще хуже, чем твой дневник. А на самом деле одно и то же. Все это ложь! Одни страдания! А было счастье! Столько счастья! Я же помню! У меня в жизни никогда не было столько счастья! И у тебя, гад, не было!

— Не кидай трубку! Ты позвонишь мне? Или дашь телефон Лены? Скажешь, что с ней?!— Замолчи!— Да, привет. Это ты? На этот раз ты не звонила две недели.— Это я. С Леной все хорошо. Она уже ходит в университет. — Она звонила мне. — И что она сказала?— Правду. Она, в отличие от тебя, говорит правду. — Так ты знаешь?— Что она не резала вены?— Она сказала тебе?— В эту чушь я тоже не поверил сразу. В этом было еще больше пошлости, чем в истории с цветами.— Да, этого не было. Я бы сошла с ума, если бы она реза-ла вены. — Слушай, мы можем хотя бы раз в двадцать лет поговорить с тобой по-честному? Один раз. Ты мне все расскажешь, и все.

И я даже звонить больше не буду. — Давай попробуем. — Давай я тебе помогу. Начнем с того, что это ты решила порезать себе вены, когда прочитала роман.— Ну нет, не порезать вены. Это мерзко.— Ну, может, ты еще что-то придумала. Я же знаю, на что ты способна. Когда у нас с тобой появилась первая отдельная квар-тира с балконом, что ты сделала, оставшись в ней одна?.. После всех разговоров про то, какое это счастье — после стольких лет скитаний по общежитиям прийти на свою кухню. Сесть за стол, включить свечку…— Зажечь.

— Ну да, зажечь свечку… А потом…— А потом выйти через дверь на кухне на балкон, перешаг-нуть, встать, поглядеть вниз и заорать, чтобы меня кто-нибудь затащил обратно — потому что очень страшно стало. Если бы я тогда не поглядела вниз, я бы прыгнула, наверно. — Нет, в тот раз ты бы не прыгнула. Ну вот, я же знал, что ты все помнишь. А все, что ты забыла, ты вспомнила, когда про-читала этот роман. Расстроилась очень. И решила, что надо же что-то делать. Нет, не стала резать вены. Ты пошла и напилась. Тебе было очень тошно, именно потому, что ты все вспомнила. Эти двадцать лет, которые мы потеряли. Ты их вспомнила. Они у тебя, можно сказать, пронеслись перед глазами. То, из-за чего ты тогда уехала… и это ты вспомнила. Тебе стыдно стало. И ты пошла и напилась, потому что, как тебе показалось, это было равносильно самоубийству. Каким-то краем сознания ты успела, как тогда за перила балкона, зацепиться за мысль, что утром ты оклемаешься и поедешь в свою церковь, что Виктор отвезет тебя. Я думаю, что именно так все и было. И это хуже всего из того, что могло быть, потому что и этого ты никогда не делала. Я не думаю, что ты пила.

— Нужно иметь право писать о трагедиях. — Ты считаешь, я не заслужил?— Ты не заслужил. Как ты посмел это сделать!.. Сволочь!..

русск

ий

пи

он

ер

№1

. ф

евр

ал

ь 2

00

8

131— Ты что, и сейчас роман пишешь? Прямо сейчас?— Почему роман? Рассказ.— Ты хочешь, чтоб я не напилась, а повесилась?— Я хочу, чтобы ты пришла в себя.— Не похоже. Ты, кстати, наконец-то не угадал. Я пила. Долго.— У тебя долго — это сколько?— Три дня. — О! — Мало? Ты, когда писал, рассчитывал на более серьезный эффект? На неделю? Нет, милый. Я пила три дня, и тут мне нечем тебя утешить. Твоего писательского дара не хватило, чтобы заставить меня пить неделю. Я и так оказалась слишком чув-ствительна к печатному слову.— А где был твой Виктор? — Где-то поблизости. Я не знаю. Он был не нужен мне. Я тогда поняла, зачем ты столько пил. Это такое счастье — проснуться и так по-мужски нащупывать, не разлепляя глаз, трясущей-ся рукой бутылку, сделать несколько глотков, откинуть-ся на подушку, поваляться еще пять минут и только потом, никуда не спеша, встать и начать пить по-женски. — Да, это правда. Ты в самом деле пила три дня. А может, и четыре. — Это радость, которой я лишала себя больше сорока лет. Дура. Помнишь, я сказала тебе как-то, что ты будешь алкоголиком? — Я был.— Ну, тогда я, можно сказать, завидую тебе.— Сейчас уже нечему завидо-вать. Еще один вопрос: а что ты пила?— Что нашла, то и пила. Там много было. Вино, виски, пиво. Я не закусывала. Ты можешь гордиться мной.— А почему не позвонила? Я любил звонить тебе, когда напи-вался. — Я выключила все мобильные телефоны и спрятала так, чтобы лень было их искать, потому что вот уж этого точно не надо было делать. Но я не ожидала от себя, что способна на другую глу-пость. Я приехала к тебе. — Ты опять врешь!— Ты знаешь, что нет.— Я не знаю! Я не видел тебя! Ты врешь!— А я тебя видела. Ты вышел из дома. Ты очень торопился. Был очень сильный ветер. Возле вашего дома все время очень силь-ный ветер. Скажешь, нет?

— Дальше.— Дальше — больше. Ты подошел к машине, счистил снег такой синенькой щеточкой… У тебя же синенькая щеточка?— Вообще-то желтая. — Врешь, сволочь, синенькая. Мне, кстати, машина твоя не понравилась совершенно. Зачем тебе такая огромная? И зачем ты затонировал стекла? — Ошибся.— И я знаю, что ты делал потом целый день. Милый, я знаю, из чего на самом деле состоит твоя жизнь. Я все знаю теперь. Напишешь об этом рассказ? Я помогу тебе. С чего начнем? С того, как она выглядит? Наверное, это логично в рассказе — рассказать прежде всего о том, как выглядит главная героиня твоего романа. Или нет, это ведь рассказ, ты сам сказал. Давай напишем! Только вряд ли это все поместится в рассказ! Это как минимум повесть!

— Любую жизнь можно поме-стить в рассказ. — А две? Можно две жизни поместить в рассказ? — Без проблем. Сколько хочешь. Дело техники.— А две и жизнь еще одной маленькой девочки, которая, перестав видеть тебя, еще два года спрашивала… Господи, я не скажу тебе, что она спра-шивала! — Я что-то никак не могу поверить. Ты что, прилетела из-за океана, чтобы следить за мной? И что, целый день?.. — Три дня. Три дня я не отхо-дила от тебя. Ты оказался очень занятым человеком, я это оценила. Я еле успевала за тобой. Ты слишком быстро

ездишь, тебя часто останавливают.— Ты, видимо, тоже быстро ездишь. И что, ты ни разу не поте-ряла меня? — Я однажды уже потеряла тебя, так что примерно представ-ляла себе, что значит остаться без тебя еще раз, и очень стара-лась, чтобы этого не произошло. Шутка. Конечно, теряла. Тогда я возвращалась к воротам, через которые ты заезжаешь во двор твоего офиса, и караулила тебя там. И ты всегда приезжал, и это меня радовало, потому что я понимала, что твоя работа имеет для тебя значение. Ну так что, будем писать рассказ? А то я сама напишу. И опубликую. — Ты хоть знаешь, как такие вещи пишутся? Что ты знаешь про это? Про хронотоп рассказать тебе? Это важно для рас-сказа. Или это будет в жанре отчета детективного агента главе бюро?

— Я поняла, что ты любишь ее, милый. Ты любишь ее гораздо сильнее, чем когда-нибудь любил меня. Я не рассчитывала на это, честно. Я думала, что против меня будет только твой пят-надцатилетний сын. А оказалось, что все очень плохо. Я виде-ла, например, как вы сидели в твоей машине у ее дома. Я, правда, ни черта не видела через эти затонированные окна. Ты привез ее из кино. Мы смотрели «Иронию судьбы. Продолжение». Помнишь? — Ты что, тоже ходила с нами?— Конечно. Я даже на какое-то время забыла о вас. Я так увлек-лась. Сначала мне понравилось. Но потом там началось все то же самое. Они встретились через 30 лет…— Через 20.— Это мы через 20. А они через 30. И он сказал, что то, чего не сделаешь сразу, не сделаешь уже никогда. Он ошибался, пото-му что сам же и сделал это. Они там в конце едут в одном ваго-не поезда, помнишь?— Ты слишком серьезно ко всему этому отнеслась. Это же лирическая комедия. Так себе. Новогодняя. Без права показа по телевизору. — Они, в отличие от тебя, понимали, что не имеют права замахнуться на трагедию. — И что было потом?— Мы поехали к ней домой. И потом вы, встав у шлагбаума, разговаривали. Четыре часа. Мне бы хотелось послушать. Мне даже стало казаться в какой-то момент, что я слышу. — Ну, надо было просто поставить в мою машину подслушивающее устройство. Ты ведь была близка к этому, правда? Тебе оставалось сделать один шаг.— И я его сделала. Это на самом деле очень просто. Так что у меня все твои ходы еще и записаны. Все два следующих дня. Ну ладно, не важно. О чем вы говорили тогда четыре часа? И она еще к тому же выскочила как ошпаренная и бросилась бежать! Я думала, она обязательно упадет, если не нарочно, то уж нарочно точно, и что ты тоже выскочишь. Но она не упала. А ты не выскочил.— Да, со мной произошло самое позорное из всего, что могло произойти. — Да, милый! Ты посидел еще пять минут и заснул. Ты заснул за рулем. Тут же. Не двинувшись с места. Просто взял и отклю-чился. Я ждала, пока ты уедешь, потом очень испугалась, под-бежала… Господи, я открыла дверцу… Ты спал! Что, так обес-силел от разговора?— Я не помню, как уснул. Говорю же, позорная история.— А я поняла, что мне здесь нечего делать. Когда у вас тут бушуют такие страсти. Да еще, как выяснилось, столько лет.— То есть ты не зря следила. Все выяснилось. Можно было спокойно улетать обратно.

— Можно было. Но я не смогла. — А когда же ты улетела?— Я не улетела. — Что? — Да, я и сейчас здесь. Ты зря, кстати, стоишь здесь, хотя и ава-рийку включил. Остановка запрещена. И я вместе с тобой рискую. — Где здесь? — Оглянись.— Господи, этого не может быть. Это ты? — Привет. Это я тебе моргаю.— Привет… Это, как говорится, тебе удалось меня удивить… Но, ты знаешь, тут и правда нельзя стоять… Я поехал… Мне надо ехать… Правда надо ехать! Мы и так уже тут час стоим. Пока… — Ты только не сказал: «Не провожай меня». Пока, милый.— Привет. Где ты сейчас? — Я уже дома.

— Ты хорошо долетела? — Прекрасно. Мне не на что пожаловаться.— Как Лена?— У нее опять проблема. — Опять резала вены? — Опять познакомилась с парнем, за кото-рого пришлось платить в ресторане. — Как тебя встретил Виктор?— С цветами. На него не похоже. Я удиви-лась, но потом все выяснилось: он был про-сто счастлив, что в тот день получил заказ на реставрацию одной церкви в Вене, и мне от этой радости достался букет цветов. — Что еще? — Я начала вести дневник. — В ЖЖ?

— Где?— Понятно. И есть о чем писать? А, ну да, у тебя столько мате-риала. Пока расшифруешь…— Ты же знаешь, что я наврала насчет подслушки. А ты? Что у тебя? Ты написал рассказ? — Дописываю. Прямо вот сейчас должен закончить. Сюжет исчерпан. — Хороший рассказ получается?— Вообще-то да. Правда, ничего нового не удастся сказать. Да, ну вот форма необычная. — Ну, про любовь же. Что тут нового скажешь? Все и так понят-но. А называется как? — «Без комментариев». — И правда запомнил. А финал какой? Светлый?— Ну, про любовь же. Как же может быть светлый финал? Темень полная. Не видно ни зги. — Ты правда ее так сильно любишь? — Так! Я же заканчиваю этот рассказ! Не начинай, а?

— Я не улетела.— Что? — Да, я и сейчас здесь. Ты зря, кстати, стоишь здесь, хотя и аварийку включил.

133

Время сокращать слова — до sms, до схемы, до

«да-нет». Все разглаженней складки на скифских

скулах родины. День тесно скроен из одного

куска и похож на соседний. Жизнь сбилась

брикетом.

И если во фразе нет кросс-курса валют,

адреса ближайшего сэйла или на

худой конец кода да Винчи — такая

фраза в печатном виде не жилец.

И подлежит редакторской зачист-

ке. Метод вивисекторски прост:

отсечь лишнее до обозримого,

ужать психею до основных ин-

стинктов, а героев — до главных,

убрав второстепенных. Зачем от-

влекаться на детали, на подроб-

ности, шероховатости, на сучки

и задоринки?!

Стартовав из пункта «0», граж-

данин обязан прибыть в нужное

место кратчайшим путем. Никуда

не увиливая.

С прохладных глянцевых высот жур-

нал этот смотрится несовершенным,

ручным и сбивчивым — как какой-то

дневник. Он весь в необычных героях, кото-

рые бродят по его страницам порой бесцельно,

как зимующие колхозники, говорят неразборчиво,

а если разобраться — ни о чем. Как многое в нем под-

дается сокращению! Да практически все, если почитать

с позиций практикующего редактора.

Эти тучи, набрякшие провинциальной тоской. Бюст авиа-

тора Чкалова с оторванным мизинцем. Развилка дорог на

Старбеево, Машкино и Лобаново — до сих пор неясно,

почему одни ушли в Лобаново, а другие в Машкино?!

Дрожь фужеров при железнодорожных маневрах. Мело-

чевка, быт. Тусклый и вполне соответствующий цветовым

мощностям пленки Шосткинского комбината — тех,

пионерских времен. Но жизнь не стала ярче и резче

с переходом на цифру. Ход судеб не стал быстрее и сю-

жетнее. А отказ от деталей, от подробностей — всего

лишь сокращает путь.

Но вряд ли приближает к цели. Поскольку конечная цель

за последние пять-семь тысяч лет так и не выяснилась.

А может быть, она была в тех самых пустяках? И в со-

кращенном слове?

Здесь только вороны летают прямо. Кажется, что может

быть кривее и извилистее нашего проселка? Точно змея

проползла. А попробуй пройти прямее: проплутаешь без

толку и опять выйдешь на ту же извилистую тропу.

Это уроки русского пейзажа.

Это путь «Русского пионера».

игорь мартынов

orlova

русск

ий

пи

он

ер

№1

. ф

евр

ал

ь 2

00

8

В этой рубрике мы будем печатать ваши отклики на то, что мы пишем. Вернее, мы уже печатаем их, потому что когда журнала еще не было и нечего было читать, тогда и появились первые отклики: Интернет, как обычно, среагировал на событие рань-ше, чем оно произошло.

Kisand: «Буквально сегодня узнала, что в январе появит-

ся новый журнал, называться будет «Русский Пионер».

По стилю, как говорят, очень похож на Нью-Йоркер.

Помнится, героиня фильма «Дьявол Носит «Прада» хотела

в Нью-Йоркер писать. В Штатах это практически высшее

достижение журналиста. Хочу писать в «Русский Пионер».

M_yu_sokolov: «Идут пионеры — привет Нью-Йорку!»

Krevetka: «Если честно, то полная дрянь ваш Нью-

Йоркер».

frkr: «Так вроде был уже один «русский Нью-Йоркер».

Благополучно прогорел через

годик. Еще один рывок, еще одна

попытка?»

M_yu_sokolov: «Тогда уже назва-

ли бы «Москвинкер».

V_orlov: «Коммерсантовский

журналист Андрей Колесников,

похоже, устал писать на заказ

и решил сам заказывать тексты в журнал, где стал главным редактором. Во всяком случае, об этом говорят журналисты, которые питают надежду поиметь новую работу в «правильном» издании, а также издатели, которые боятся изменений на рынке аналитического глянца. Известно, что статьи туда написали не только «гениальные» писатели и публицисты, но и люди, именами которых любят спекулировать те, кто с ними не знаком. Причем, по слухам, среди них затесался скандальный олигарх, решивший заняться эпистолярным жанром. Все это благолепие назвали «Русским пионером». Проект за-пустили пару месяцев назад, обещают авторам большие деньги, однако непонятно откуда их Колесников возьмет. Учитывая то, как громко начинаются самые бесперспек-тивные проекты, интеллектуальный бомонд скептически ждет краха еще одного начинания еще одного зазнавше-гося журналиста».

Donnerwort: «Выходит новый журнал «Русский пионер». Он будет делаться на деньги какой-то авиакомпании, какой — не знаю».

Glavred: «Всем детям пример.Однажды главный редактор Men's Health Алексей Яблоков, гуляя по Большой Садовой улице, увидел подъезд с черным гранитным крыльцом и двумя не-большими львами по бокам. На мрамор-ной табличке горела золотая надпись: «Русский пионер. Первый негламурный глянцевый журнал». У подъезда, очевидно, случилась какая-то потасовка, поскольку вокруг уже собралось несколько зевак.Подойдя поближе, Алексей Ябло-ков с крайним удивлением обнару-жил знакомых лиц. Прямо перед ним в воинственной позе стояла Шахри Хизриевна Амирханова, а напротив нее — разгоряченный Леонид Геннадьевич Парфенов.

русск

ий

пи

он

ер

№1

. ф

евр

ал

ь 2

00

8

135

— Вы не имеете права биться! — кричала Амирханова.

— Я первая сюда пришла, значит, у меня все полномочия

на то, чтобы стать главным редактором!

— Вы просто нахальная женщина, — едко отвечал

экс-редактор Newsweek. — Слыхал я, как вас из «Конде

Наста» поперли, да все не верил. И одного номера

не смогли выпустить! Пшик вы, уважаемая Шахри Хизри-

евна, а не главный редактор! Пузырек вы мыльный!

— А вы-то сами… — голос Амирхановой задрожал, —

небось, кроме своего «Давеча» или как там... больше

ничего и не можете. Импотент вы творческий! И еще

хуже! Какой вы главный…

— Смотрите не поубивайте друг друга, — неожидан-

но раздался иронический голос откуда-то сверху. Все

подняли головы. Из окна второго этажа свешивалась

рыжая голова Андрея Ивановича Колесникова. — Тем,

кто Путина не видел, в этом журнале делать нечего.

Я вот видел и уже главный. А вы не видели! А я видел!

Э-э-э-э... — и Андрей Иванович показал присутствующим

великолепный малиновый язык.

Обогнув разгневанную пару, главный редактор Men's

Health Алексей Яблоков пошел дальше. На следующем

перекрестке он неожиданно столкнулся нос к носу

с Дмит рием Львовичем Быковым.

— «Русский пионер» где? — крикнул классик, преодоле-

вая одышку.

— Дальше, — брезгливо ответил главный редактор Men’s

Health и сплюнул в снег».

katyagordon: «Колесо изобрел велосипед».

Hell_g: «Говорят, что «Русский пионер» — это очередной

кремлевский проект и что в администрации президента

решили заняться думающей аудиторией. Похоже на

правду?»

Ij_dglu: «А вот небезызвестный Ан-

дрей Колесников издает собствен-

ный журнал «Русский пионер».

Меня это касается тем боком, что

я для этого журнала специально

написал рассказ — о конце света

от глобального похолодания. Скоро

выходит! Стоит ли вообще писать в

глянцевые журналы?»

Rem_lj: «Ну, зависит от целей.

Чтобы стать гламурной персоной и записным тусовщи-

ком, тогда, конечно, надо совать свое лицо повсюду,

чтобы примелькалось. А если все это не нужно — то

пишите свои книжки и не дергайтесь на всякую фигню,

выступайте только в солидных изданиях:)»

Anonim: «Еще совет. Если хотите быть самым известным

писателем, забейте на ТВ, радио и журналы, не выходите

на улицу (разве что в темных очках), отказывайтесь от

интервью и пресс-конференций, не подписывайте книги

читателям, а также поспешите уехать в Берлин, чтобы

никто не мог до вас докричаться».

Kojiu6pu: «Пионэр, говорите, ну-ну, глянцем больше глян-

цем меньше. Журналы, телевидение, радио — это нужно,

это пиар. Хотя с Вашей, на данный момент, большой

аудиторией читателей, можно и не особо париться».

Anonim: «Выступать по ящику, писать в журналы — это

ваш выбор. Однако если вы вдруг начнете там говорить

всякие умные вещи (ругаться матом, например, рас-

сказывать о своих книгах и мыслях), то вас быстренько

выкинут away”.

serg_vsb: «А лучше пишите в «Мир фантастики».

Ij_dglu: «Мне туда не предлагали».

M_sop_v: «А лучший плеер — айпод!)))»

Anonim: «А еще лучше на живые концерты ходить!»

Спасибо всем. Лучше пишите по адресу: russpioner@gmail.comрисунки: анна всесвятская

Выходит с февраля 2008 года

Издатель -- компания VIP-International

Главный редактор Андрей Колесников

Помощники главного редактора: Василий Бровко, Анна Николаева, Олег Осипов

Шеф-редактор Игорь Мартынов

Ответственный секретарь Дмитрий Филимонов

Арт-директор Павел Павлик

Фотодиректор Вита Буйвид

Бильд-редактор Оксана Олейник

Цветоделение Леонид Шелманов

Препресс Андрей Коробко

Верстка Юлия Варламова

Корректор Нина Саввина

Генеральный директор Геннадий Швец

Заместитель генерального директора Владимир Бахметов

Офис-менеджер Ольга Дерунова

Адрес редакции: Софийская набережная д. 34 стр. 4

Телефон: (495) 953 2348

Электронный адрес russpioner@gmail.com

Обложка: Олег Маслов

Авторы номера: Андрей Васильев, Боб Амакер, Александр Федоров, Дмитрий Соколовский, Александр Рохлин, Дмитрий Филимонов, Николай

Фохт, Игорь Мартынов, Валерий Дранников, Ольга Демьянова, Василий Голованов, Дмитрий Глуховский, Божена Рынска, Мирослав Мельник,

Олег Блохин, Леонид Парфенов, Геннадий Швец, Ксения Васильева, Андрей Колесников

Фотографы: Наталия Вороницына, Вита Буйвид, Василий Шапошников (Ъ), Павел Смертин, Дмитрий Костюков, Алексей Куденко (Ъ), Orlova,

Игорь Мухин, Варвара Михайловская, Наталья Львова, Евгений Сорокин, Эдуард Странадко, Петр Ловыгин, Власта Пехова.

Спасибо Олегу Климову, Андрею Ягубскому за помощь в фотосъемке

Художники: Анна Всесвятская, Варвара Аляй-Акатьева, Инга Аксенова, Варвара Полякова

Журнал зарегистрирован Федеральной службой по надзору за соблюдением законодательства в сфере массовых коммуникаций

и охране культурного неследия. Свидетельство о регистрации СМИ ПИ № ФС 77-30457 от 4 декабря 2007 года.

Запрещается полное или частичное воспроизведение текстов, фотографий и рисунков без письменного разрешения редакции.

За соответствие рекламных материалов требованиям законодательства о рекламе несет ответственность рекламодатель

Отпечатано в типографии OAO «АСТ – Московский полиграфический дом».

Тираж 20 000 экз.