№1(13) февраль–март

2010

orlo

va

А мне в Куршевеле понравилось!

А душа пела!

А. Колесников

Клятва главного редактора. стр. 4Первая четвертьПрогул уроков. Дурдом несходящего солнца.

Андрей Васильев про своего «ГАРиКа». стр. 10

Урок уроков. По факту боли. Иван Охлобыстин про нетленное. стр. 12

Сбор металлолома. Острый Крым. Екатерина Истомина о крепленом. стр. 14

Урок философии. Выносимая тяжесть бытия.

Виктор Вексельберг о фамильных ценностях. стр. 16

Урок информатики. ИнтеРФнет. Фриц Морген про кириллицу в сети. стр. 20

Фотодело. Пикториально. Ольга Свиблова о негативах и отпечатках. стр. 22Вторая четвертьПионер-герой. Сухой запой. Нужна ли русским развесная водка. стр. 26

Урок пения. Бутэhик пионер. Все о роке по-якутски. стр. 34 Третья четвертьДиктант. Отдушина. В тему номера. стр. 42

Урок поэзии. Поэт Орлуша про русскую душу. стр. 44

Дневник наблюдений. Сидения. Стояния. Движения. На съезде душеведов. стр. 50

Урок труда. Вечная, продажная. Как отремонтировать душу. стр. 56

Урок рисования. Высокая материя. Комикс. стр. 63

русс

кий

пион

ер №

13.

фев

раль

–м

арт

201

0

7

Сочинение. На дне. Рассказ Дмитрия Глуховского. стр. 70

Фотоувеличитель. Pro рекорды. стр. 77Четвертая четвертьУрок мужества. Ковер-версия. В бой идут одни старики. стр. 98

Урок географии. День хубилгана. Протоколы тибетских мертвецов. стр. 102Группа продленного дняСтароста. Мои 10 лет. Аркадий Дворкович подводит итоги. стр. 116

Знаменосец. Секс гуманизму не товарищ. Михаил Прохоров про любовь. стр. 128

Правофланговая. Сяо Линь и Лао Дзю.

Ксения Собчак про душу Михаила Прохорова. стр. 122

Пионервожатая. 41-й этаж. Анна Николаева о высоком. стр. 128

Пионервожатый. Полет в нитуда.

Алексей Боков про иронию судьбы (Мск — NY). стр. 130

Буфетчица. Стейк-хаос. Маргарита Симоньян про мясо. стр. 134

Горнист. Брагаделы. Марк Гарбер о счастье в шалаше. стр. 136

Физрук. Зверские старты. Геннадий Швец про спортивное душегубство. стр. 138

Внеклассное чтение. Тина Канделаки. Розовые точки. стр. 140

Табель. Отдел писем. стр. 154

Урок правды шеф-редактора. Подведение итогов. стр. 159

Всегда готов

русс

кий

пион

ер №

1(13

). ф

евра

ль–

мар

т 2

010

9

первая четверть

инга

акс

енов

а

Прогул уроков. Дурдом несходящего солнца. Андрей Васильев про своего «ГАРиКа». Урок уроков. По факту боли. Иван Охлобыстин про нетленное. Сбор металлолома. Острый Крым. Екатерина Истомина о крепленом. Урок философии. Выносимая тяжесть бытия. Виктор Вексельберг о фамильных ценностях. Урок информатики. ИнтеРФнет. Фриц Морген про

кириллицу в сети. Фотодело. Пикториально. Ольга Свиблова о негативах и отпечатках.

Шеф-редактор ИД «Коммерсантъ» Андрей Васильев в этом номере выступает как один из создателей агитбригады «ГАРиК» (родилась перед 50-летним юбилеем Гарика Сукачева и прекратила свое суще-ствование сразу после). Этим и интересен.

n n n n Стихи. Исполняются на

мотив «А за окошком месяц май».

Влихоймоментсвоеплечо

Ты друзьяааам падставляааал.

Признайсягариксукачев:

Ты берешь

черный нал.

Маразм, конечно. Но и повод

маразматический: Гарику Сука-

чеву исполнился полтинник. И он

к этому событию, во-первых,

завязал, во-вторых, приурочил

закрытую премьеру (открытая

будет в марте) своего третьего

по счету фильма «Дом солнца»

про свою якобы хипповую

юность. Поэтому колонка будет

доброй.

Хотя насчет хипповой юно-

сти у меня есть подозрения.

Думаю, гариковскую компа-

нию с центровым пиплом 70-х

связывало в основном то, что

они из своего Тушина нет-нет да

наезжали на Стрит (ул. Горького)

отмудохать волосатых. У нас на

Квадрате (скверик за лошадью

Ю. Долгорукого) эти творческие

встречи анонсировались так:

«Кипа е́м! Урла на Пушке из

метро вывалила». Что, может,

и пошло фильму на пользу.

Вроде как акт раскаяния. Он

же добрый, Горыныч. И — опять

же цитирую взрослых центро-

вых — «сентиментальный, как

вся урла».

Под таким девизом и прошло

чествование. Естественно,

в ностальгическом к/т «Пионер».

Естественно, при полном наборе

героев рок-н-ролла, приковыляв-

ших из домов престарелых. То

есть все свои: моя мама Свет-

лана Викторовна, 1930 г.р., и то

Гарика лет двенадцать знает. Ну

и повесточка дня соответствую-

щая: лекция о международном

положении (докладчик И. Охлобы-

стин), х/ф из жизни трудных под-

ростков, концерт художественной

самодеятельности, конкурс

молодежных ВИА, работает

буфет. Несмотря на последний

пункт программы, никто толком

не нажрался — возраст. Даже

преподобный И. Охлобыстин.

Его лекция, кстати, прошла

«в формате». Забрался на непо-

нятно где найденную дремучую

трибуну и нагнал пурги. За-

помнился лишь рефрен: «Таких

только в Тушино делают. На

ливерной колбасе выращивают».

Это касалось и Обамы, и Медве-

дева, и Чавеса, и Горыныча —

в общем, всего международного

положения. Поэтому давайте уж

о фильме.

Но чуть позже. Я же не случайно

начал с поэзии. Это был отрывок

из программы нашей агитбрига-

ды «ГАРиК». Расшифровывается

как Государственный Академи-

ческий Рок и Кантри. Состав

звездный: руководитель Михаил

Ефремов, директор одноимен-

ного музея Никита Владимиро-

вич Высоцкий (вокал), звезда

фильма «12» Леха Горбунов

(гитара, вокал), киноколумнист

«РП» Андрей Васильев (речи-

татив, перкуссии), звезда трех

поколений молодежи Дмитрий

Харатьян (гитара, вокал). Ну

и Миша Горевой на бэк-вокале.

Про него надо, конечно, отдельно

рассказать. К делу не относится,

но поучительно.

Миша снялся в позапрошлом

Джеймсе Бонде, играл обязатель-

ного для этого сериала подонка

из экзотических для Британии

нацменьшинств. Мише выпало

играть русского подонка. Сыграл.

Поднял денег. Привез две не

новые, но приличные тачки.

Думал жену обрадовать. А жена

к его приезду как раз ушла на

фиг к Орлуше. Но это еще пол-

беды. Беда пришла вместе с не-

большим московским ураганом,

повалившим во дворе у Горевого

всего одно дерево. Аккурат на

его две машины. Там, главное,

много машин стояло — в том

числе и женина. Я же говорю:

Горевой.

текст: андрей васильев

ната

лья

льво

ва

русс

кий

пион

ер №

1(13

). ф

евра

ль–

мар

т 2

010

11

рисунок: александр ширнин

Тем не менее, — а это уже непо-

средственно относится к делу —

рокеры не умирают. Они выступа-

ют в агитбригаде «ГАРиК».

Я вот сочинил к дате нежную

песню Окуджавы.

Тушино плачет — Гарик улетел./

Все охуевают, а Гарик поет./

Оленька (это жена. — А.В.)

плачет — Гарик развязал./Все

ему наливают, а Гарик поет./В

«Маяке» плачут — Гарик завя-

зал./Все там выпивают, а Гарик

поет./Плачет «Бригада» — мало

пожила./А Гарик не плачет, а он…

Тут зал, конечно, замирает:

неужели споют «голубой». Но

Ефремов, выдержав звенящую

паузу, укоризненно кричит:

— Горевой!

И Горевой как бы вздрагивает:

— А чё? А он режиссер.

И тут, под одобрительный гул рок-

ветеранов, мы врубаем:

Эй, режиссер, заморачивай

бошки!/Зритель не фраер, ему

все равно./Если ему Сукачев свет

в окошке,/То можно впарить

любое…

А припев вообще пошел на ура:

Каннская лестница.

Ты-ды-ды-ды (две гитары

и перкуссии. — А.В.)

Не продерись.

Ты-ды-ды-ды (две гитары

и перкуссии, причем одна уже

сломана)

Хрен кто поместится.

Только держись.

Заморачивай бошки!

Я же говорю — маразм. А что

делать: именинник заказал

художественную самодея-

тельность — кто еще ему ее

сбацает? Причем сидели,

сочиняли как подорванные,

потом репетировали, потом еще

в зале прогон… Перед женами

как неудобно было! А в зале —

ничего, даже Макаревич ржал.

Это только у Горыныча так все

душевно получается, с его

урловой непосредственностью.

В самом деле, таких только в Ту-

шино делают, на ливерной кол-

басе. Неслучайно мы в речевке

(у нас и речевки были, а как

же!) на него реально наехали:

Игорь Иваныч Сукачев,

(Высоцкий)

Ответь нам на один вопрос. (Ко-

лумнист «РП»)

Но откровенно, старичок.

(Ефремов)

Тебе действительно полтос? (Все

вместе)

А потом Гарик взял микрофон, из-

винился, что хоть и не собирался

ничего говорить, но все-таки

толкнет речугу:

— Пацаны. Тут чужих-то нет. Но

даже те, с которыми мы по пять

лет не видимся… Пацаны. Если

бы не вы, не каждый из вас, я бы

никогда не был тем, кто я есть.

Ну а потом начались ВИА. Лица

стерты, краски тусклы. Тут тебе

и Макар, и Маргулис, и Мазай,

и Галанин, и Чайфы… Ничего,

нормально: чужих-то действи-

тельно не было. И уже моя

мама, 1930 г.р., орет: «Бабушку-

даваааай!» А какая тут бабушка,

если Гарик довольный ходит по

фойе и про петь-плясать давно

забыл.

— Гарик, — подошел я к юбиля-

ру, — ты чё, офигел? Хоть одну

песню спой, перед людьми же

неудобно.

— Ой, ебть! — встрепенулся

ветеран. — А какую спеть?

Ну грянул, конечно: «Я люблю

тебя Мааасква. Я твой пьяаааный

ребеооонок. Я тобою рожден.

Я с тобою помру».

Но это все после фильма было.

После антракта с буфетом.

А прямо перед антрактом

из зала вылетел мой друг, из

бывших, но до сих пор воло-

сатый. Он не плакал почти, но

я впервые за пять лет пожалел,

что он завязал. У него сын

семнадцатилетний недавно по

таким же примерно хипповым

заморочкам с шестого этажа

улетел.

— Чувак, — говорю, — тебе все

равно надо было посмотреть.

Правда же?

— Правда, чувак.

Так что про «Дом солнца» я рас-

сказывать не буду. В марте

посмотрите. Кто хиппует, как

говорится, тот поймет.

Хотя центровые так не говорили.

Скорее тушинские. n n n n

Конечно, номер «РП», ориентированный на душу, не мог выйти без колонки Ивана Охлобыстина хотя бы потому, что в прошлом номере ему пришлось пойти нам навстречу и высказаться на тему секса (за ту колонку Иван, кстати, был признан лучшим колумни-стом «РП» прошлого года). Теперь пришел наш черед пойти навстречу Ивану и предложить ему более благо-приятную тему.

n n n n Проблема русского

мыслителя в непомерной широте

воззрений. Вот взять немца:

сообразил, запротоколировал,

внедрил в металлургию. У фран­

цузов тоже порядок: озарило,

к половому сношению наскоро

привязал — и в издательство.

Китайцы совсем не парятся —

между идеей и воплощением вре­

менная доля с тремя нулями за

точкой слева. А русский человек,

как известно, надышаться может

только ветром, оттого его бытие

абстрактно и нерентабельно. Нет

видимого воплощения мысли,

а то, что есть, лучше чужим

людям не показывать. Более или

менее военные справляются. Но

ими азарт движет — долетит, не

долетит, бахнет, не бахнет. Поэто­

му тема — русская душа — более

чем органична для ее окончатель­

ного определения на страницах

респектабельного издания.

Мелочи, милостивые государи,

к черту Канта, по любэ в формат

уложимся, если с выплатами не

задержат. В крайнем случае, тупо

Баркова процитируем. Беспро­

игрышный вариант — и в бровь,

и в глаз, и еще куда влезет. Или

частушку про тещу. Дурацкое

дело нехитрое.

Но я, как существо с младенче­

ства логосом ангажированное,

не решусь на упрощения. Скажу

что знаю.

Душа — это то, что форму духу

предает, «аз есмь» в «с этого

момента все, что вы скажете,

может быть использовано

в суде» превращает. Посему

душу разумно на примерах

демонстрировать. Вот напри­

мер: у чау­чау души нет, но она

есть у корейцев. Или: у газа

души нет, а у сотрудников

«Газпрома» полно душ, и у них

всех мечты сбываются, чего

нельзя сказать об остальных

россиянах. Хотя глупо предпо­

лагать что остальные россияне

бездушны, просто им особо

нечем воодушевляться. Такая

вот непростая ситуация с душой.

Она есть у меня — это факт, по­

тому что болит. За детей болит,

за пусто проведенное время

побаливает, за глупости, ранее

сотворенные, покалывает. За то,

что я всегда был плохим сыном

для своей матери, за то, что

разочаровал свою любимую и не

стал нормальным священником,

за то, что вместо увесистых

романов, после прочтения

которых хотелось бы звезд­

ным небом любоваться, «шью

гладью» сложносовокупленные

юморески для нескольких сотен

уставших от себя столичных

маргиналов. Наверное, есть

и помимо боли еще много

доказательств наличия у меня

девятиграмовой энергетической

субстанции, но это несуществен­

но. Существенна надежда, что,

может, и не растворит рано или

поздно бездонная мгла вашего

покорного слугу без остатка

текст: иван охлобыстин

итар

­тас

с

русс

кий

пион

ер №

1(13

). ф

евра

ль–

мар

т 2

010

13

рисунок: анна всесвятская

и я все-таки узнаю истинное 

назначение Стоунхеджа и о чем 

был второй том «Мертвых душ». 

Спорно, конечно, но почему нет? 

Да и сквозь гиперпостранство 

в составе космического экспеди-

ционного корпуса рвануть я не 

прочь, и за плечом Гейзенберга 

постою с удовольствием, пока он 

для Нильса Бора чай заваривает 

и попутно основы квантовой 

физики в уме закладывает. 

Много для чего душа пригодить-

ся может. В теории ее даже 

продать можно, хотя боюсь, 

что, как в ломбарде, заплатят 

только за лом. Вложить можно: 

в науку, в искусство, в квартиру. 

В квартиру — лучше. Потому 

что у вложившегося в квартиру 

может быть искусство и наука, 

а у вложившегося в искусство 

и науку вовсе необязательно 

должна быть квартира. Личный 

опыт. Недавно дочке на голову 

мой чугунный приз за лучший 

сценарий свалился, когда она 

в очереди в туалет стояла. Чудом 

жива осталась, в туалет перехо-

тела, другую очередь, на кухне,  

заняла. И слава Богу, что обо-

шлось! Иначе бы я реализовал-

таки план «От всей души» для 

сотрудников жилищного отдела 

столичного муниципалитета. 

Перестрелял бы сколько успел. 

Без всякой подростковой амери-

канщины. Без приема «прозака». 

Ни с кандачка, а с душой под-

готовившись. И в анусы жертв 

натыкал бы старые календари 

за «год семьи» и «год ребенка». 

Сюрпрайз, как говорится, от 

всех многодетных отцов и жертв 

ипотечных живодерок. Опять 

же, еще один повод душу почув-

ствовать. По-нашему, по-русски,  

по факту боли. 

Хотя вру. Раз уж раньше не 

перестрелял, сейчас поздно 

начинать. Да и не логично. Как 

в тучи картечью лупить, один 

хрен солнце не выйдет. Микро-

климат. Прав Лужков: Москва — 

мегаполис, бедным здесь делать 

нечего. 

Придется и дальше веселить 

деепричастными оборотами сну-

лых наследников золота партии». 

Символизировать и олицетворять 

за деньги придется, задумчиво 

хмуриться и сочувственно цокать 

языком, выслушивая у аналоя 

гундеж  зараженного гонореей 

в Таиланде тринадцатилетней 

проституткой  госчиновника, 

вместо того чтобы смазать ему от 

души кастетом в бубен. 

Нет, мы пойдем другим путем. 

Одобренным сверху, по верти-

кали. Сходить в солярий, стать 

фиолетовым, как распаренный 

детородный орган, завести 

элитных глистов и похудеть в две 

трети, наладить периодику посе-

щения «Сохо», полюбить удобные 

платиновые визитницы, посеять 

сомнения в своей ориентации 

и придать лицу полагающееся 

целлулоидное  выражение. 

И никаких походов с друзьями 

без «черного центуриона» на по-

следний сеанс в «Мегу», ни глотка 

пива в «Трех пятачках» на Коптев-

ском рынке, ни одного продукта, 

купленного вне «Азбуки вкуса», 

и, разумеется, никаких вонючих 

байкеров, только шумные уокеры 

с расплющенными от перегру-

зок лицами, преодолевающие 

Кутузовский за десять секунд, 

туда и обратно, потому что за 

МКАД подходящей дороги нет. 

И еще пяток несложных условий, 

гарантирующих в будущем моим 

детям индивидуальные  спальные 

места.

Главное, с тоски не удавиться. 

Душа. Душа! У Джона Миллигана, 

судя по заключениям судмед-

экспертов, их было двадцать 

четыре, за что его и оправдали. 

Тоже выход.

Возьму три. Чтобы одна за весь 

мир молитвенно предстояла, 

другая семью кормила, а третья 

следила, чтобы первые две друг 

друга в клочья не порвали. n n n n

Не совсем традиционный сбор металлолома полу-чился у обозревателя ИД «Ъ» Екатерины Истоминой: металла немного, зато полным-полно лордов, герцо-гов, мушекетров, насквозь пропитанных легендар-ным портвейном розовым «Алушта» по 18 гривен. Поэтому читается взахлеб.

n n n Когда на яхте президента

Украины Леонида Данилови-

ча Кучмы, пришвартованной

к ресторану «Татьянин мыс», раз-

давался свисток, боцман Тарас

Петрович падал на набережную

Назукина. Тарас Петрович имел

право упасть: он ведь с опасно-

стью поворачивал за угол быв-

шего особняка Мерецкой в стиле

«неогрек», ныне городской

библиотеки. Боцман отдавал би-

блиотеке прощальные швартовы

и падал ровно на углу. Синхронно

падению Тараса Петровича две

шлюхи, свесив ноги с построен-

ной англичанами набережной

в Балаклавскую бухту, пили

крымское шампанское из горла.

Я же иду мимо картины и жалею,

что нет Феллини, который смог

бы запечатлеть этих таврических

цесарок разврата и покоя.

Я направляюсь с пакетом из

постоялого двора «Даккар» в ма-

газин. У меня разговор с Зиной:

«За восемнадцать! Зина! Как,

опять не завезли?!» Тот, кто не

знает Крым до окраин желудка,

и не представляет, что за посла-

ние божье человеку — розовый

портвейн «Алушта» за восемнад-

цать гривен. За ним нужно идти

с утра. «Алушты» больше не будет.

Есть «Мадера» за двадцать пять.

Плесните, Зина, немного колдов-

ства в хрустальный мрак бокала.

А вы, читатель, воспитанный

на коллекционных дрожжах

Реймса и Лиссабона, не судите.

Вы не знаете моей Балаклавы,

единственной живой и настоя-

щей античности Крыма, который

летом я сжимаю и разжимаю

в руке, как резиновый тренажер

эспандер. Об античности Бала-

клавы писали Гомер и Куприн.

Русский писатель, создавший

здесь «Поединок», однажды так

набрался аттики, что направил

телеграмму Николаю II: «Бала-

клава отделяется от империи!

И объявляет себя свободным

греческим городом!» Усталый

император телеграммы не про-

читал, но прочитал ее Столыпин.

Премьер-министр ответил:

«Когда пьешь, закусывай».

Пляж в Балаклаве, что за серым

Домом быта, представляет

собой бетонный настил. На

бетоне сидели двое молодых

англичан Джон и Кэтрин. Ничего

удивительного в том, что они

были там. Англичане — самая

путешествующая нация в мире.

Если вы встретите во льдах

Патагонии, в районе ревущих

сороковых, рыжих бездельни-

ков, готовящихся к аперитивам,

будьте уверены: они англичане.

Джон развернул передо мной

карту Крыма с пометками: «Мы

ищем места битв Крымской

войны. Нам нужны деревни Обо-

ронное, Резервное, Гончарное,

Тыловое». Мы договорились

завтра ехать на моем Subaru

Forester, который я обычно беру

в прокате в Симфи. Вечером

я показала англичанам Балакла-

ву. Их привлек музей подводных

лодок и яхта. «Говорят, что

это яхта президента Украины

Леонида Даниловича Кучмы.

Он и сам скоро приедет сюда».

Англичане кротко поинтересо-

вались, а хороший ли президент

господин Кучма? Какие вопро-

сы, господа. Он взял Париж! Он

основал Лицей! А хороший ли

спортсмен господин Кучма? О,

конечно. Я как-то встретила его

в Карловых Варах. Президент

Украины торжественно, словно

раскрашенный театральный

мавр, ступал по минеральной

Колоннаде в красном костюме

из советской болоньи с фар-

форовой кружкой в вытянутой

руке. Потом задумчиво положил

кружку в карман.

Итак, время назад! Черно-белый

февраль 1945-го. Ялтинская

конференция. Делегации Вели-

кобритании выделен для постоя

Воронцовский дворец в Алупке.

Трудные переговоры между

текст: екатерина истомина

orlo

va

русс

кий

пион

ер №

1(13

). ф

евра

ль–

мар

т 2

010

15

союзниками идут в Ливадийском

дворце. В бывшей столовой

Николая II делится послевоенный

мир. Уинстон Черчилль направ-

ляет Сталину просьбу посетить

Балаклаву. У премьер-министра

под Балаклавой погиб его дед,

герцог Мальборо, попавший под

ядро в ходе неудачной операции,

известной в военной истории

как «Атака легкой кавалерии».

Сталин разрешил.

Утром мы оседлали моего полно-

приводного россинанта и выеха-

ли на шоссе, соединяющее

Севастополь с Алуштой и далее

с Судаком и Феодосией. Мой

Крым уже давно есть Франция

времен д'Артаньяна. Вот засели

в кукурузе два гвардейца пре-

зидента Ющенко. На татарском

базаре строят козни полтора

мушкетера Анны Австрийской

(партия Юлии Тимошенко).

Герцог Бэкингем, подстрекаемый

щелкоперами Москвы и Гаваны,

это наш «Газпром». На место кар-

рисунок: анна каулина

динала Ришелье всегда открыты

некие вакансии.

Джон был вооружен компасом

и биноклем. По его приказу мы

остановились в километре от

Балаклавы. Джон скомандовал

свернуть на гравийную до-

рогу, ведущую в угодья вино-

дельческой фирмы «Золотая

балка» (главный конкурент моей

«Массандры»). Мы проехали еще

метров пятьсот. По расчетам

Джона, именно здесь, в центре

зеленого виноградного поля

близ села Оборонное, ушел на

ратный подвиг славный редут

британского лорда Кардигана.

«Пли!» — закричал Джон и упал

губами на горячую землю.

Через пять минут он делал за-

меры в середине виноградника.

«А здесь!.. Здесь стоял отряд

лорда Реглана! Ему отстрелили

руку! И он умер от холеры…» —

задыхался Джон от жары.

Побегав по совхозным полям,

он вернулся к моей машине:

«Сейчас же едем на британское

военное кладбище!» Я тут было

заикнулась, что британское

военное кладбище в 1982 году

местные простодушно снесли

под садовые участки и развели

на бледных костях островитян

небольшие милые дачи… Но

Джон не желал и слушать.

Мы должны были поклонить-

ся могиле герцога Мальборо

и другим самым значительным

надгробиям. А потом, по мнению

пытливого Джона, должны ехать

в Тыловое и Резервное.

Приехали в Гончарное. Джон

сообщил, что именно по селу

Гончарному в великой февраль-

ской печали 1945-го вышагивал

Черчилль, окруженный не-

разговорчивыми советскими

полковниками. И погребальный

ветер с далекого соленого

Джанкоя все хлестал им в лицо.

Но никакого военного кладбища

мы не нашли. Там были только

прекрасные садовые участки.

Расчеты Джона показали, что

самые значительные могилы рас-

полагались на центральной улице

Гончарного. «Правь, Британия,

морями!» — приготовился закри-

чать Джон. Но тут из-за забора

поднялась, словно дуло советско-

го танка, голова. Голова с при-

щуром посмотрела на Subaru

Forester и на двух иностранцев.

«Севастополь — колыбель

православия!» — возвестила

голова. Англичане с восторгом

уставились на туземца. «НАТО

не пройдет! Нет украинскому

фундаментализму! И мы не от-

дадим на поругание волынцам

и бандеровцам прах адмиралов

Нахимова, Корнилова, Истоми-

на, матроса Кошкина и Даши

Севастопольской!» — хрипела

голова за забором. Я оглянулась

на англичан. Джон и Кэтрин

стояли в зеленых мундирах вре-

мен Крымской кампании. На их

головах были знаменитые шапки

с прорезями для глаз. Черные

шлемы «Балаклава». Ныне из-

вестные как «маски-шоу».

«Эй ты! А ну руки вверх! Лицом

к машине! Поворачивайся. Бы-

стро!» — скомандовал мне Джон.

Раздался страшный взрыв.

В дверь номера в «Даккаре» по-

стучали. Сколько же я сплю? Это

был английский сон: войны, кар-

диганы, регланы, Черчилль с мо-

гилами. Во всем этом англициз-

ме виноват сэр Ричард Бренсон

со своим севшим аккумулятором

(я навестила легендарного

британского миллиардера в его

лондонском особняке ровно за

месяц до каникул в Балаклаве).

Сэр Бренсон в Лондоне, а мне

надо срочно идти в магазин.

У меня же разговор с Зиной!

«За восемнадцать, Зина!» —

«И не будет до конца сезона».

Зина, что ты за человек? Ты ком

в горле. Ты рыбья кость, Зина.

Ты берег турецкий. И мне очень

длинно показалось, что я могу

смотреть за горизонт. n n n n

В своей колонке один из столповых предпринима-телей России Виктор Вексельберг проведет читате-ля сквозь шпицрутены семидесятых — насиль-ственные пострижения, фамильные несоответ-ствия, угнетение на картошке — возможно, имен-но затем, чтобы дать читателю шанс возвратиться к себе, а может быть, и отправиться дальше.n n n Предложение «Русского

пионера» написать авторскую

колонку о душе меня удивило:

вооружившись душой, можно

о чем угодно написать. Редак-

ция убеждала меня, что это

и хорошо: поводов для лириче-

ских отступлений будет больше.

Но задачи отступать у меня не

было, как, впрочем, и наобо-

рот. Тогда напишите, как спасти

душу, знаете ведь наверняка,

настаивали по ту сторону изда-

ния. Как спасти, не знаю, а вот

как не потерять, догадываюсь.

На том и договорились.

Когда живешь стабильной по-

вседневностью, все выглядит

гладко. Но приходит кризис,

и как на негативе проявляются

недостатки, пороки, трещины.

Я не сторонник восторженных

заявлений о том, что кризис

несет оздоровление и очище-

ние. Посмотрите на современ-

ный финансовый кризис. Это

не только проблема бизнеса.

Этот кризис очевидно отражает

дефекты отношений разного

характера (партнерские, друже-

ские, личные) и корректирует

привычные рамки. Для одних

скорректированные кризисом

нормы означают моральную ка-

тастрофу, для других это лишь

новое правило игры, которое

нужно принять к сведению.

Я тоже в кризисные времена

задаю себе вопросы. Вот ты

шел вперед и уперся. Действо-

вать, как раньше, не можешь.

Что делать? Остановиться?

Пойти на компромисс? А не

будет ли это означать, что ты

проиграл? Отступился от своих

принципов? Получается, что

кризис это хорошее время

потерять душу, какое уж тут

оздоровление.

Но в подобных ситуациях

я всегда вспоминаю слова

своего педагога. На послед-

ней лекции в институте он дал

нам совет, который я повто-

ряю своим детям: если ваши

представления не совпадают

с действительностью, то меняй-

те представления. Важно по-

ставить перед собой цель, идти

к этой цели, но не менее важно

найти в себе силы переосмыс-

лить цель, если того требуют

неопровержимо изменившиеся

обстоятельства.

В таких рассуждениях всег-

да наталкиваешься на один

вопрос. А где та грань, за

которой приятие обстоятельств

превращается в предательство

себя, своих ценностей? У меня

нет ответа на этот вопрос.

Просто потому, что каждый

сам определяет для себя эту

грань. Мир постоянно меняет-

ся и порой не оставляет нам

шансов следовать принципам

прошлого и сохранять при этом

адекватность сознания. Еще

вчера стрелялись за карточный

долг, сегодня долги — норма

всеобщей действительности.

Почувствовать грань сложно,

но всегда следует помнить: еще

чуть-чуть — и ты уже пересту-

пил черту.

Думаю, каждый из нас начина-

ет формировать и чувствовать

свою систему ценностей тогда,

когда его действия и поступ-

ки имеют прямое влияние

на окружающих, а мнение

окружающих начинает фор-

мировать наши собственные

представления о действитель-

ности. Это только художники

говорят, что их не интересует

мнение других, но в этом есть

доля лукавства. Всех нас инте-

ресует мнение окружающих, не

считая Маугли, конечно. Кроме

того, нашу систему ценностей

определяет и генная основа.

Я бы даже сказал, что она

доминирует.

Я вырос в советской системе,

где каждый проходил систему

отбора и на каждом уровне

достижений принимал на себя

текст: виктор вексельберг

из л

ично

го а

рхив

а

русс

кий

пион

ер №

1(13

). ф

евра

ль–

мар

т 2

010

17

новый багаж обязательств. Эту

систему я испытал на себе до-

вольно рано. Тогда я понял, что

ответственность это еще и про-

блема морального выбора, тест

на ту самую грань, которая

имеет отношение к душе

и всему тому, что остается за

ее пределами.

Я был секретарем комсомоль-

ской организации школы, когда

разгорелся скандал с участием

горкома партии. Ребята в нашей

школе, включая меня, ходили

с длинными волосами. Директор

категорически требовал, чтобы

мы подстриглись. Мы отказа-

лись. Меня предупредили, что

разговор будет серьезный. Так

и произошло: огромная аудито-

рия, красная дорожка (но не та,

что сейчас, другая), серьезные

лица из горкома и я в центре

группки обвиняемых. Мы высто-

яли, точнее, отстояли право на

волосы. Подстриглись, конечно,

но чуть-чуть.

В институте получилось серьез-

нее. Я отвечал за идеологиче-

скую работу в комсомольской

организации факультета, когда

наши студенты устроили бунт на

картошке. Кормили там отвра-

тительно, и не стоило никакого

труда рассмотреть в блюде из

мяса неудобоваримые включе-

ния. Это было время дисси-

дентов, эмиграции, а значит,

хорошего идеологического

фона, чтобы устроить забастов-

ку, пусть даже и на картошке.

Протест длился несколько

дней, а когда ребята вернулись

в институт, то выяснилось, что

приказом ректора отчислены

одиннадцать человек. Приказ

не обсуждался, поэтому нам

стоило невероятных усилий

вернуть нескольких человек. Но

я поступить по-другому не мог,

а времена, на счастье, иногда

меняются.

Потерять душу, совесть, прин-

ципы легко в непредсказуемых

обстоятельствах. Живешь себе

по совести, а потом проис-

ходит нечто невообразимое,

и ты, оглушенный внезапной

реальностью, теряешь почву

под ногами. Не зря говорят, что

нет ничего страшнее неизвест-

ности. Поэтому готовьтесь к не-

известности заранее, какой бы

она потом ни оказалась.

Я столкнулся с такой неизвест-

ностью в школе на выпускном

вечере. Вручение медали

в нашем городе обставлялось

широко: центральная площадь,

директор на трибуне, вокруг со-

бравшиеся друзья и родствен-

ники в праздничной одежде

и с цветами. Вечный отличник,

я готовился получать свою

золотую медаль, может быть,

единственную в нашей третьей

школе. Объявили медалистов

первой школы, потом второй,

потом четвертой... Никогда не

забуду вопросы друзей: «А ты-то

где?», и потом слова директо-

ра: «Извини, я сделал все, что

мог». В тот вечер я первый раз

напился. Я тогда не понимал,

что люди с такой фамилией,

как у меня, должны с детства

готовиться к тому, что они будут

на особом счету. Хотя мой отец

еврей, в нашей семье всегда

преобладали русские традиции

(мама украинка). Мы никогда

не говорили на идише, в сина-

гогу я попал впервые, когда

мне было двадцать пять лет.

Но незнание, как известно, не

освобождает от последствий.

Этот сюжет повторился в инсти-

туте. Мне дали красный диплом,

я был первым в списке на

распределение, имел право вы-

бирать любое место работы. Но

представитель Министерства

оборонной промышленности не

оставила мне ни одного шанса:

какое бы место я ни выбрал,

она тут же сообщала, что все

вакансии уже заняты. Работать

в самом безнадежном месте,

рисунки: варвара полякова

куда никто не решался подать

документы, я отказался, хоть

режьте меня, и покинул инсти-

тут с открытым дипломом.

Описанные мною сюжеты от-

нюдь не эксклюзивны. Такие

истории в советские годы

происходили сплошь и рядом

с тысячами обычных людей. Для

кого-то они вылились в невы-

носимую тяжесть бытия, кто-то

смог извлечь уроки и пойти

дальше.

Лично во мне эти истории

сформировали готовность

к разным ситуациям. Чтобы ни

происходило потом в бизнесе,

в личной жизни, я был уверен,

что психологическая устойчи-

вость, подаренная советским

прошлым, меня не подведет.

И тем не менее мне не нра-

вится фраза: «Все, что нас не

убивает, делает нас сильнее».

Я не уверен, что человеку, осо-

бенно ребенку, нужны тяжелые

жизненные испытания, ведь

боль от пережитого и увечья —

совершенно разные вещи.

Стремясь сберечь, сохранить

свою душу, мы часто ищем

внешние источники для восста-

новления сил и порой находим

их в религии. Как и большин-

ство людей, я верю в высшую

силу, ценю и чувствую спра-

ведливость универсальных

религиозных постулатов. При

этом меня сложно назвать

верующим человеком в тради-

ционном смысле этого слова,

просто потому, что я не следую

общепринятым ритуалам в рам-

ках отдельного религиозного

направления, хотя с искренним

уважением отношусь к чув-

ствам и образу жизни верую-

щих людей.

Так сложилось, в том числе

в силу внешних обстоятельств,

что моя собственная структура

ценностей и жизненных правил

сформировалась на основе

христианства и иудаизма. Я рос

в семье, объединяющей раз-

ные национальности, на стыке

двух культур, и это во многом

определило мою систему ценно-

стей. Нельзя не отдать должное

и советской системе, в которой

выросли многие из нас, те,

кто был по разнарядке сверху

дистанцирован от религиозных

основ. В этой ситуации мы были

вынуждены сами отстраивать

себя. И до сих пор я следую

своим правилам, трансфор-

мация которых будет означать

потерю моего собственного «я».

По своей природе я диалектик

и исхожу из того, что любая

мысль, облаченная в слово, это

ложь. Я искренне верю в то,

что абсолютно откровенный

диалог возможен лишь с самим

собой. Только внутри себя ты

можешь попросить прощения

и почувствовать освобождение.

Самому себе и соврать гораздо

сложнее, чем чужому человеку.

И только себе можно ответить

на вопрос о своей душе. Так

же как и потерять душу можем

только мы сами. n n n

На тему внедрения в интернете кириллической зоны «.рф» немало копий сломано, а теперь Фриц Морген с беспощадностью практикующего пользователя разъяснит читателю, почему он пока повременит с регистрацией своего сайта в этой зоне. При всем пие-тете к Кириллу и Мефодию.

текст: фриц морген

але

ксан

др с

ават

юги

н

n n n n О чем думает молодой

предприниматель в самом на-

чале своего делового пути?

Как показывает опыт, увы, он ду-

мает о разных мало относящих-

ся к бизнесу вещах. Предприни-

матель думает, как назвать свою

фирму. Как будет выглядеть ее

логотип. Как должно писаться

название фирмы английскими

буквами. Какого цвета будут

визитки и что именно будет ука-

зано на фирменных бланках...

Все эти вопросы кажутся удиви-

тельно важными. В самом деле:

вот выберем некрасивый номер

телефона, потом менять. А вдруг

часть клиентов при смене номе-

ра отвалится? Убытки.

С таким же трепетом начинаю-

щий предприниматель подходит

обычно и к выбору адреса для

своего сайта. Ведь сайт — это

не просто витрина фирмы. Это

еще и адрес электронной почты

на визитках. Одно дело, если

потенциальный клиент видит на

визитке garin@mail.ru. Совсем

другое дело, если там стоит

гордое garin@hiperboloid.ru. Осо-

бенно круто если фирма назы-

вается не «Рога и Копыта Плюс»,

а ООО «Гиперболоид». И если

название взято не с потолка,

а точно по роду деятельности:

торгует фирма гиперболоидами

и называется «Гиперболоид». Все

один к одному.

На мой взгляд, однако, красивое

имя — дело десятое. Вот, напри-

мер, Арнольд Шварценеггер.

Говорили ему в начале карьеры:

«Смени фамилию, твою австрий-

скую невозможно запомнить.

Возьми, например, псевдоним

Стронг, Арнольд Стронг».

Шварценеггер парировал:

«Сложно запомнить — сложно

забыть». И, как видите, оказался-

таки прав.

Ладно. Вернемся к нашему пред-

принимателю и его сайту. Хоть

адрес сайта у него и совпадает

с названием фирмы, да только

все равно Гарина напрягает

каждый раз объяснять, что пи-

шется адрес не просто «гипербо-

лоид.ру», а hiperboloid.ru, первая

буква «ха» как русская «эн»,

вторая буква — «и» с точкой.

Нет, не игрек, «и» с точкой». Да,

предпоследняя тоже «и».

Поэтому теоретически и должны

радоваться сейчас бизнесмены,

глядя на введение в строй доме-

на «.рф». Так как там будет доста-

точно сказать «гиперболоид.рф»,

чтобы слушатель безошибочно

это слово записал.

Вы, наверное, уже в курсе де-

талей. Стоить сайт в кирилличе-

ской зоне «.рф» будет примерно

600 рублей в год. Регистрация

пока доступна только по предъ-

явлению зарегистрированного

торгового знака, чтобы какие-

нибудь негодяи не могли втихую

зарегистрировать «газпром.ру».

Потом зарегистрировать сайт

можно будет кому угодно, но за

очень большие деньги. А через

русс

кий

пион

ер №

1(13

). ф

евра

ль–

мар

т 2

010

21

рисунки: маша сумнина

полгода все ограничения на

регистрацию будут сняты.

Так вот. Лично я, наверное, пока

с регистрацией своей фирмы на

русском подожду.

Почему?

Потому что банально не вижу

необходимости заморачиваться.

Русское имя, английское имя —

в большинстве случаев и мне,

и моим клиентам без разницы.

Продиктовать название сайта

по буквам — дело одной минуты.

Если же собеседник стоит на

расстоянии вытянутой руки,

проще даже не диктовать, а за-

писать. Ну а вероятность того,

что кому-нибудь захочется найти

нашу фирму, введя ее название

в адресную строку браузера, —

около нуля.

В конце концов, имеют же мно-

гие фирмы названия на латини-

це? И ничего страшного в этом

нет, контрагенты относятся

спокойно и с пониманием. Это

пятнадцать лет назад люди чита-

ли слово Brother как «Вротхер»,

а Canon как «Сапоп». Сейчас уж

в чем-чем, а в латинских буквах

обитатели офисов разбираются.

Впрочем, наверное, примерно

в таком ключе рассуждали рус-

ские «пользователи» во время

создания Кириллом и Мефодием

русского алфавита. Дескать,

зачем нам свой алфавит,

нам и на латинском неплохо

пишется.

Кстати, как полагаете, если бы

интернет был придуман в СССР,

как выглядели бы доменные

имена?

«Кремль.прав». «КГБ.прав».

«ЦККПСС.комм». Интернет-

магазин «Березка.торг». Я уве-

рен, после введения кирилли-

ческих имен начнутся вялые

разговоры про тихое возрож-

дение железного занавеса под

видом «железного файерволла».

Дескать, сейчас, когда содержи-

мое наших интернетов начало

все чаще и чаще протискивать-

ся в реальную жизнь, власти

могут окуклить сеть до размеров

доменной зоны «.рф», а доступ

ко всем остальным сайтам огра-

ничить. Заодно и слово «зона»

станет говорящим.

Лично мне, впрочем, такой вари-

ант развития событий кажется,

мягко говоря, надуманным.

Огораживать железным зана-

весом доменные зоны бессмыс-

ленно сугубо по техническим

причинам.

Зато более чем вероятным

я полагаю массовое нашествие

в зону «.рф» разного рода гнус-

ных типов. Например, можно

будет прятать на сайтах со слож-

ночитаемыми для английского

глаза кириллическими назва-

ниями всякие нехорошие вещи.

Можно будет регистрировать

домен на какую-нибудь русскую

фамилию, а потом рассылать

всем обладателям этой фамилии

спам с предложением купить

домен. Да и много чего еще ин-

тересного, уверен, мошенники

изобретут.

Огорчает же меня в нацио-

нальных доменах одно. Если

немецкие умляуты и датские

перечеркнутые кружочки я еще

как-нибудь на клавиатуре на-

беру, то вот с арабской вязью

и азиатскими иероглифами

могут возникнуть проблемы. n n

n n n n n n

Эта колонка директора Московского Дома фото-графии Ольги Свибловой не только проинформи-рует читателя, почему русские (советские) фотографы-пикториалисты так долго держались за жизнь, но и неопровержимо разъяснит, почему нам (причем не только фотографам) так надо дер-жаться за пикториалистов. n n n Неинтересных фотографий

не существует. Я в этом абсолют-

но уверена. Каждая фотография

несет на себе отпечаток време-

ни. Сейчас она может казаться

каким-то случайным или проход-

ным снимком, но подождите лет

двадцать-тридцать.

За это время может изменить-

ся все — прежде всего сама

жизнь, наше к ней отношение,

и обязательно изменится наше

отношение к этому снимку, кото-

рый станет документом эпохи.

Двенадцать лет назад, когда

начинался Московский Дом

фотографии, я встретила за-

мечательного коллекционера

Михаила Голосовского, благода-

ря которому в стране сохранился

пикториализм. Это интересней-

шее течение в мировой фото-

графии возникло еще в XIX веке.

Пикториалисты стремились

придать фотографии сходство

с живописным произведением,

делая прежде всего акцент на

специфической технике печати.

Сложным обработкам может

подвергаться как негатив, так

и отпечаток, превращаясь в не-

повторимое, уникальное произ-

ведение. В России пикториализм

начинается чуть позже, чем

в Европе, уже в XX веке. Зато

наши фотографы Александр

Гринберг, Юрий Еремин, Нико-

лай Андреев и другие становят-

ся золотыми и серебряными

медалистами на всех междуна-

родных пикториальных вы-

ставках и салонах. С приходом

модернизма в начале двадцатых

годов пикториализм в Европе

постепенно сходит на нет. Но

у нас, несмотря на бурю и натиск

модернизма, который благода-

ря Родченко и его энергичным

последователям зародился

именно в России, пикториализм

продолжает жить и активно рас-

пространяться — кстати, сильно

повлияв на появление японского

пикториализма, перекочевав

через фотографические салоны

в Америку и Японию. Многие

десятилетия пикториальная

фотография из России во всем

мире была изгоем. А мы в 1996

году в рамках первой фотобиен-

нале показали пикториалистов

из коллекции Голосовского

в Третьяковской галерее. Мало

кто нас услышал и понял. В по-

следние годы пикториальная

фотография триумфально воз-

вращается в лучшие мировые

музеи. Все-таки почему именно

в России пикториализм выстоял

и пророс поколением современ-

ных пикториальных фотографов,

а их в Москве, Санкт-Петербурге

и многих городах России много

до сих пор?

Это направление в фотографии

у нового поколения незаслу-

женно считается чем-то вроде

антиквариата. Мы подготовили

большой проект и выпустили

книгу под названием «Тихое

сопротивление». Мне понадоби-

лось десять лет, чтобы найти это

название. Меня дико интригова-

ло, почему везде, кроме России,

пикториализм умер, а у нас

выжил. Его и травили, и гнобили,

но фотографы все равно за него

держались. И непонятно почему.

Не только съемка сложная,

но и сам процесс печати. Все

русские пикториалисты в со-

вершенстве владели техникой.

Знаменитый русский фотограф

Александр Гринберг во время

Первой мировой войны попал

в немецкий плен и провел там

четыре года. Ему очень повез-

ло — он оказался во вполне

комфортных условиях. За это

время он перевел огромное ко-

личество книг о пикториализме,

которые потом привез в Россию.

Этот неоценимый опыт помог

и ему, и его ученикам достичь

небывалых технических успехов.

Я никак не могла понять, почему

пикториализм оказался у нас

таким живучим, и вдруг меня

текст: ольга свиблова

из к

олле

кции

мдф

русс

кий

пион

ер №

1(13

). ф

евра

ль–

мар

т 2

010

23

в какой-то момент осенило, что 

пикториализм — это такой из-

ящный способ ухода от действи-

тельности. Вот пришли боль-

шевики, перевернули в стране 

все с ног на голову, а пикториа-

лизм — это ведь течение акаде-

мическое, и представители этого 

направления совершенно есте-

ственно начинают сопротивлять-

ся. С одной стороны модерниз-

му — этой молодой наглой банде 

во главе с Родченко, а с другой 

стороны — самой жизни, 

которая их укладу никак не соот-

ветствовала. Не надо забывать, 

что они были представителями 

старшего поколения и им было 

гораздо сложнее перестроиться. 

Поэтому, когда уже сформулиро-

вали постулаты соцреализма для 

всех видов искусства, русские 

пикториалисты оказались за 

бортом. Они, конечно, тоже 

пытались как-то подстроиться, 

у нас есть очень смешные 

переходные этапы. Например, 

рисунок: варвара поляковаобнаженные женщины жнут 

снопы в поле. Попытка соедине-

ния академической обнаженной 

натуры с крепкими женскими 

трудящимися массами — это 

что-то невероятное. Или еще 

один пример: Андреев снимает 

памятник Ленину, но почему-то 

в темноте, в таких сумерках 

глубоких. Вроде и Ленина снял, 

вроде и памятник конструкти-

вистский, а все равно выглядит, 

как тень отца Гамлета, новая 

форма не идет. Модернисты 

быстрее на рельсы соцреализма 

перестраиваются и находят 

формы, которые потом войдут 

и в живописную эстетику. Но на-

чало тридцатых — это сплошные 

метания. У Макса Пенсона есть 

замечательная фотография, 

которую я обожаю и считаю, что 

это просто икона зарождения 

соцреализма в муках. Пен-

сон — блистательный фотограф, 

один из лучших, и у него есть 

и пикториальные съемки, и мо-

дернистские, и спорт всякий, не 

хуже Родченко. И вот выходит 

постулат соцреализма. А он 

хорошо помнит, что за свою 

«Узбекскую мадонну» (узбечка 

кормит обнаженной грудью 

ребенка) получил золотую 

медаль на Всемирной выставке 

34-го года. И тут пришло время 

соцреализм рождать. И Пен-

сон, человек с классическим 

художественным образованием, 

собирает удивительную компо-

зицию. Он использует скульптуру 

Ленина и Сталина, которые, кста-

ти, сделаны по знаменитой фото-

графии отретушированной, где 

Ленин и Сталин сидят на одной 

лавочке. Потом эти скульптуры 

тотально покрыли нашу родину. 

И вот Пенсон берет одну из 

этих скульптурных композиций, 

стоящих к тому же под сенью 

цветущих вишен, и сажает под 

ней с десяток узбекских мадонн 

по кругу, которые сидят и честно 

кормят своих младенцев. Это со-

вершенно ужасная и беспомощ-

ная постановка и по свету, и по 

композиции, и совершенно не-

возможно себе представить, что 

ее делает мастер высочайшего 

класса. У автора просто голова 

разъезжается — как соединить 

то, что уже знаешь, с тем, что 

нужно. Тут вместо «Пьеты» Мике-

ланджело — Ленин и Сталин на 

лавочке, сакура появляется как 

обязательный атрибут. Опять же 

новое поколение вскармливают.

Но не все пикториалисты пы-

тались перестроиться, Пенсон 

скорее исключение. 

 Впоследствии пикториалистов 

травили еще больше, чем мо-

дернистов, их работы называли 

«тургеневщиной», и многие 

действительно пострадали: были 

отправлены в тюрьмы, потеря-

ли право на жизнь в столице. 

Но они упорно снимали если 

архитектуру, то старую, а не 

то, что построил Мельников, 

руины в Крыму или на Кавказе, 

и создавалось впечатление, что 

это вообще Италия, а не светлое 

коммунистическое будущее. Фо-

тограф Еремин, например, был 

полностью италоориентирован, 

хотя никогда не был в Италии. 

Пикториалистов не интересо-

вали социальные изменения 

в обществе, их интересовала 

природа, живописные развали-

ны, обнаженное женское тело. 

Александра Гринберга в 1935 

году даже осудили на пять лет по 

обвинению в порнографии.

Но, несмотря на все эти ужасы, 

пикториализм в России выжил. 

У нас даже существует плеяда 

замечательных последователей 

этого направления — Георгий 

Колосов, Людмила Зинченко. 

В Питере это направление 

поддержали неоакадемисты. 

Вот вам и «тихое» сопротив-

ление. n n n n

русс

кий

пион

ер №

1(13

). ф

евра

ль–

мар

т 2

010

25

вторая четверть

Пионер-герой. Сухой запой. Нужна ли русским развесная водка. Урок пения. Бутэhик пионер. Все о роке по-якутски.

инга

акс

енов

а

текст: александр рохлин фото: александр саватюгинУзнав, что доцент с простой фамилией Москалев осуществил многовековую мечту русского человека — изобрел сухую вод­ку, редакция «РП» скоростным поездом командировала коррес­пондента Александра Рохлина на родину выдающегося изо­бретателя в город Санкт­Петербург с целью выяснить рецепт и привезти образцы.

Кто-то скажет, что снегопад, засыпав-ший Санкт-Петербург перед Новым годом не имеет никакого отношения к истории, приключившейся с жителем этого города Евгением Владимирови-чем Москалевым. Однако, как это часто случается, связь между ними очевидна. А вся история приобретает глубокий и, на мой взгляд, печальный философский смысл.

Говорили, что такого снегопада не слу-чалось в городе на Неве уже сто тридцать лет. И не верилось. Просто за последние тридцать лет мы отвыкли от сугробов на тротуарах. А Евгений Владимирович Москалев, доцент-химик и кандидат тех-нических наук, придумал новую… вод-ку. Не рецепт и не способ изготовления, а новую форму, способную изменить и суть. Он изобрел сухую водку. Порош-кообразную. Патент № 3211953. Кого из россиян не взволнует подобное сообще-ние? Даже самый законченный трезвен-ник, и тот задумается. А почему? Алко-голь страшная, но живая и трепетная тема нашей жизни. Водка для нас больше чем напиток. Разговоры о ней всегда но-

сят религиозный оттенок. Водка уверен-но возглавляет список национальных символов. Ей присвоен статус легенды. Она во многом определяет наше отноше-ние к мирозданию и, еще чаще, способ его осмысления.

И тут на тебе: из квинтэссенции души — свободно сыпучий порошок. Как относиться к этому, думал я, направля-ясь с Московского вокзала вглубь засне-женного Петербурга, и не знал, что отве-тить. А доцент оказался человеком пожи-лым, невысоким, но в свои шестьдесят два сохранившим подвижность и пре-подавательскую привычку превращать беседу в научно-популярную лекцию. По пути меня ненавязчиво знакомили с достопримечательностями Загородно-го проспекта и тактично жаловались на безнадежное будущее отечественной на-уки. Мы двигались неспешно, гуськом, по протоптанным тропинкам. Сугробы лежали на тротуарах девственно чистые и белые. Переходя дороги на светофо-рах, питерцы высоко поднимали ноги, словно цапли увязая в снежном месиве. Машины стояли на обочинах, как стога

русс

кий

пион

ер №

1(13

). ф

евра

ль–

мар

т 2

010

27

...Мы двигались неспешно, гуськом, по про-топтанным тропинкам. Сугробы лежали на тро-туарах девственно чистые и белые...

сена, застигнутые зимой врасплох. Все это сообщало городу какую-то дорево-люционную красоту. Не хватало только дворников в белых фартуках с бляхами и городового на перекрестке. Зато мы великолепно вписывались в картину — профессор химии и студент мирно бесе-дуют о науке по пути в лабораторию. Еще весной Евгений Владимирович Моска-лев преподавал в Санкт-Петербургском технологическом университете, в том самом, где Дмитрий Иванович Менде-леев написал свою знаменитую работу о соотношении воды и спирта. То есть о водке.

Так мы прошли по Звенигородской улице, пересекли улицу Марата и, дви-гаясь к Лиговскому проспекту, вышли к зданию с огромными окнами и парад-ной — чтобы увидеть ее всю, мне при-шлось задрать голову к небу. К моему удивлению, здание не являлось кузни-цей химических открытий, а служило типографией имени Ивана Федорова. Впрочем, и типографии, кажется, уже не было. Под сводами корпусов ютились сотни торговых и обслуживающих кон-торок и офисов. Но они не могли напол-

нить жизнью здание. Мерзость запусте-ния чувствовались на этажах и лестнич-ных маршах. Все это, конечно, снижало градус моего научно-познавательного настроя. Как-то не вязалось открытие подобного масштаба с тем местом, где мы находились. Евгений Владимирович открыл неприметную железную дверь и пригласил меня в лабораторию. И тут я окончательно пал духом. На столах ле-жали ярко-синие пластмассовые щиты, а на щитах, аккуратными рядками, бе-лоснежные кремовые розочки.

— Что это? — дрогнувшим голосом по-интересовался я.

— В наше время только в пищевой промышленности и удается прокор-миться, — невозмутимо отвечал химик Москалев. — Приходится разрабатывать новые рецепты розочек из раститель-ных сливок. Подбираем так, чтобы они были устойчивы во времени и сохраня-ли внешний вид в нетронутом виде не менее трех суток при комнатной темпе-ратуре.

«Как же после розочек о водке гово-рить?» — подумал я с тоской.

Евгений Владимирович усадил меня

Машины стояли на обочинах, как стога сена, застигнутые зи-мой врасплох. Все это сообщало городу какую-то дореволюцион-ную красоту

варв

ара

аля

й-а

кать

ева

русс

кий

пион

ер №

1(13

). ф

евра

ль–

мар

т 2

010

29

за стол, разложил с десяток пакетиков и склянок с разноцветными порошками и сказал:

— Все началось в тот день, когда ко мне обратились ветеринары и попросили придумать новый способ ввода лекарств больным животным.

«Час от часу не легче», — подумал я.— Как вы догадываетесь, — продол-

жал Москалев, — собаки водку не пьют. Спирт имеет отталкивающий запах, со-мнительный вкус и к тому же раздража-ет слизистую оболочку. Как же заставить животное принять спиртосодержащее лекарство? Технология микрокапсули-рования! Для получения микрокапсул размером с мелкую соль в расплавлен-ный воск при перемешивании добавля-ют любой спиртосодержащий продукт. От коньяка до пива, между прочим. За-тем этот расплав распыляют на специ-альной установке в полиэтиленовый рукав, капли воска в полете застывают, удерживая внутри себя капли жидкости. Порошок легко насыпается в собачью или кошачью еду. А если добавить в ре-цепт немного мела, то можно и в питье.

И доцент Москалев победно посмотрел

на меня. А ведь когда-то этот человек разрабатывал термореактивный пле-ночный клей для работы в криогенных условиях открытого космоса. И герме-тики для устранения течей на атомных подводных лодках.

— По этой технологии я могу закатать в порошок совершенно любое лекар-ство. Теперь не надо отсчитывать капли кoрвалола, горький антибиотик стано-вится сладким, если к нему в капсуле добавить сахар. Да что лекарства? Мед в порошке значительно легче распреде-лять в тортах — на радость кондитерам. Представьте себе морские мидии в виде биодобавок, соевый соус в порошке, кра-сители зубной пасты с полирующим эффектом. Я закапсулировал уже более трехсот продуктов! Масло, жидкость, па-сту, любые смеси с твердыми компонен-тами…

Я стараюсь не быть безучастным к от-крытию уважаемого химика. Но не полу-чается. Смущают дурацкие розочки из непортящихся сливок на столах. Нацио-нальный символ меркнет, низведенный до уровня пищевой добавки. А тысяче-летняя мечта человечества о…

— Но вы, кажется, меня не слышите. О водке думаете? — восклицает профес-сор.

— Но… не только… — лепечу я, заде-тый за живое.

И здесь Евгений Владимирович произ-носит жестокую фразу.

— Поймите, порошкообразная водка всего лишь частный случай. Это реклам-ный ход для продвижения технологии микрокапсулирования, если хотите…

Я не хочу!— Но и Менделеев не открывал вод-

ки! — настаивает доцент. — Растворен-ный в воде C2H5OH прекрасно существо-вал до него с известными стандартами и пропорциями. Рассказываю байку. К Дмитрию Ивановичу обратился один из торговцев с просьбой проверить, чист ли на руку один из его служащих. Купец заметил, что при производстве — смешивании спирта и воды — изчезала часть продукта. Менделеев проверил опыт в лабораторных условиях. Сто грамм спирта смешал со ста граммами воды — получилось не двести, а сто де-вяносто граммов жидкости. Более того, колба с жидкостью нагрелась. Купече-

ский приказчик не был вором. А откры-тие ученого состояло в обнаружении физической, а не химической реакции при смешивании спирта и воды. Моле-кулы воды притягивали молекулы спир-та. Они почти слипались друг с другом, отчего и общий объем жидкости умень-шался. При этом выделялась энергия в виде тепла. Менделеев определил, что при сорокапроцентном содержании спирта в воде наблюдается максималь-ное уменьшение объема жидкости… Вот и все! А дальнейшая история с Менде-леевым и стандартом русской горькой — чистый рекламный ход того самого куп-ца. Он просто использовал громкое имя ученого.

— Дайте мне немедленно ее попробо-вать! — потребовал я.

— Вы имеете в виду водку? — уточнил ученый. — В смысле… насыпать?

Земля уходила из под ног. Я не злоупо-требляю алкоголем. Но чту традиции. Водка не просто символ. В известном смысле она часть народной души. Мо-скалев достал пакетик с порошком ха-рактерного белого цвета.

— Может быть, в рюмку? — спросил он

— Нет, в жменьку, — сказал я и подста-вил ладонь.

Что еще, кроме зимы и водки, с той же очевидностью определяет характер моего отечества? Разве история наша не растворена в алкоголе? Не смешана со снегом, не настоена на пшенице, не ис-пытана холодом, не отравлена спиртом, не побеждает врагов морозом? И тут вдруг все это рушится, легенды превра-щаются в рекламные ходы, а символы в иллюзии. Порошок источал еле слыш-ный слабый запах спиртного. Как же га-достен он был на вкус! Это не было вод-кой. Это было чистым обманом. С тем же успехом можно было зажевать стеарино-вую свечку.

— Чтобы распробовать, надо съесть грамм триста, — добавил безжалостный доцент. — А если таблетками брать, то штук тридцать. Для мало-мальского эф-фекта.

— И у этого тоже есть какая-то фор-мула?

— Нет. Мы имеем дело не с органиче-ской химией а сложной смесью пище-вых продуктов, — ответил кандидат тех-нических наук.

Рецепт приготовления сухой водки «Москалевка Питерская. Особая» в домашних условиях

Взять стеариновую свечку. Разогреть в кастрюльке до 60–70

градусов. Влить спирт, перемешать до про-

зрачной консистенции.Растянуть на столе полиэтилено-

вую пленку.Разлить или разбрызгать тонким

слоем стеариново-спиртовой рас-твор.

Дать застыть.Свернуть и положить в морозилку.Застывший продукт раздробить до

порошка пестиком в ступке.Добавить любой ароматизатор —

лимон, апельсин, гвоздику и сахар-ную пуд ру.

Рассыпать по рюмкам.Употребить…

русс

кий

пион

ер №

1(13

). ф

евра

ль–

мар

т 2

010

31

Изобретение не принесло успеха свое-му творцу. В институте Москалева обви-нили в пропаганде алкоголя в тот момент, как вся стране во главе с президентом борется с пьянством. С ним не продлили контракт, и с осени он больше не препо-давал в Техноложке. Более того, я звонил в институт и разговаривал с проректором по учебной работе. Он вообще отказался признавать существование такого учено-го, как доцент Москалев. Но и микрокап-сулирование как метод не продвинулось дальше изготовления образцов. Пробить-ся в фармацевтику кандидату техниче-ских наук не дают чиновничьи барьеры. Корвалолом в порошке пока пользуется только сам автор. Остается кулинария. От-сюда и розочки из малайзийских расти-тельных сливок. Которые никогда не пор-тятся, а высыхая, превращаются в безе. И вот я покидаю лабораторию, а Евгений Владимирович остается, чтобы подвер-гнуть сливки обработке ультразвуком. Таким образом он пытается сохранить их белизну и привлекательность хотя бы еще на несколько часов…

«Все это очень, очень печально», — думал я, идя по заснеженной Северной

столице куда глаза глядят. Конечно, порошковую, стеариновую

горькую легче перевозить, хранить и даже использовать. Но в такой водке нет главного — обещания праздника. Вот картина: вы приходите домой с ули-цы, где валит снег и к сумеркам холодает до минус двадцати. А дома тепло, дети ссорятся в дальних комнатах, жена втол-ковывает по телефону подружке, как но-сить послеродовое утягивающее белье. И во всем доме нестерпимо пахнет бор-щом. Вы нарезаете черный хлеб толсты-ми ломтями, а сало длинными брусочка-ми. Открываете тещины помидорчики с потрескавшейся от сока кожицей. Ре-жете дольками сладкий мячковский лук. Достаете из морозилки пузатый шкалик, купленный по случаю, за 50 рэ в одном из райцентров Архангельской области, граненую рюмочку на тонкой ножке. На-ливаете водку. Благодарите бога за то, что у вас все это есть. И в этот момент кто-то звонит в дверь. Вы идете открывать, а на пороге стоит гость. И даже незваному вы говорите от полноты сердца:

— Заходи, друг. Будем обедать. Выпьем под горячее?

Изобретение не принесло успе-ха своему творцу. В институте Москалева обвинили в пропа-ганде алкоголя

варв

ара

аля

й-а

кать

ева

текст: дмитрий филимонов фото: иван далбарай В стремлении поведать читателям о судьбах якутского рока, корреспондент «РП» Дмитрий Филимонов отправляется на бе-рега Лены в поселок Хатассы, где изучает язык местных жи-телей и выясняет, что Якутия — родина тяжелого рока, про-сто об этом никто, кроме якутов, не знает, что рок-музыкантов на душу населения здесь больше, чем в Питере и Свердловске вместе взятых, а жить и творить в нелегких условиях Крайнего Севера им помогает сюр.

Когда первый замерзший ворон свалил-ся с дерева, Игорь Капитонов закончил строить свой дом. Три месяца строил. За это время ни разу не взял гитару. Ни кон-цертов, ни репетиций. Потому что лето в этих краях — три месяца, а потом сра-зу, безо всякой осени, наступает зима, и птица, не построившая гнезда, на лету замерзает и падает — лос!2 И оконное стекло трескает от мороза — лыс!3 И бе-тон навек остывает в бетономешалке, и железные гвозди прилипают к ладо-ням так, что отдирать приходится с ко-жей. Короче, если не успел построить дом до морозов — ты попал. Дыр!4

Вы хоть понимаете, каково это постро-ить дом за три месяца? Залить фунда-мент, выложить стены, поставить стро-

пила, покрыть крышу, оштукатурить, застеклить, покрасить. И не спать, не спать, не спать. Но если у тебя есть сюр5, ты выдержишь. У Игоря Капитонова есть сюр, и он построил свое гнездо. На краю поселка Хатассы. На берегу Улахан өрүс6. У самой уу7. И пусть в его доме нет электричества, газа, водопровода, кана-лизации, зато есть очаг, жена и его оЂо-уруу8.

Ему что дом построить, что рок-группу сколотить.

И вот наконец он берет гитару. Свою соло-гитару производства ГДР. Посмо-трите на его руки: под ногтями бетон, пальцы опухшие, кожа в трещинах. Это руки музыканта? Обнял гитару, приль-нул к ней, тронул струны. Лас!9 Музы-

1� Бутэһик пионер (якут.) — последний пионер.2� Лос (якут.) — образное слово, обозначающее громкий стук твердого предмета.3� Лыс (якут.) — образное слово, обозначающее легкий треск лопнувшего стекла.4� Дыр (якут.) — образное слово, обозначающее нервную дрожь.5� Сүр [сюр] (якут.) — жизненная сила.6� Улахан өрүс (якут.) — Большая река (Лена).7� Уу (якут.) — вода.8� ОЂо-уруу (якут.) — потомство.9� Лас (якут.) — образное слово, обозначающее громкое щелканье, треск.

1

русс

кий

пион

ер №

1(13

). ф

евра

ль–

мар

т 2

010

35

кант Капитонов морщится, крутит руч-ки настройки, бьет кулаком по хрипу-чей колонке: лис-лис-лис!10

Рок-группа «103» репетирует в сельском клубе. «103» — это номер автобусного маршрута. Единственное, что связывает поселок Хатассы с внешним миром. Еще недавно поутру битком набитые автобу-сы отправлялись в Якутск. Люди ехали на работу. Потом в городе стало меньше работы, и в автобусах стало просторнее. Теперь они ходят полупустые. Игорь Ка-питонов — инженер алмаасчыт11, ездил на работу в Якутский университет. Удар-ник Женя Мегежекский — юрист, ездил

на работу в адвокатскую контору. Толя Соловьев — экономист, ездил на работу в ЖЭК. Вокалист Илья Винокуров — ме-неджер по продажам стройматериалов, во всяком случае, так он рассказывал в интервью местной прессе. Ну не может же вокалист знаменитой рок-группы ра-ботать на рынке грузчиком. Его фанаты не должны этого знать. Короче, каждое утро он ездил на строительный рынок.

Теперь никто никуда не ездит. В универ-ситете сократили штат, адвокатская кон-тора разорилась, ЖЭК реорганизовали, хозяин ларька на строительном рынке бе-жал, не расплатившись с «менеджерами».

Итак, рок-группа «103»: четверо без-работных атас12. Никто никуда не спе-шит — пой, играй! Учугей!13

Илья прижимает к зубам хомус, тро-гает стальной язычок, инструмент ти-хонько тренькает, потом звук становит-

ся ритмичнее, тверже, объемней, это уже странный, страшный, шаманский звук кеңкелей14. Его подхватывает бас-гитара, ударник, Илья отбрасывает хо-мус, тот летит в зрительный зал (за два года Илья в экстазе сломал два хомуса), он сует микрофон себе в рот, он поет, он хрипит, он стонет: ОЂо сылдьан мин өйдүүбүн,Пионербын хаамар күнүн:Муус устар 22 күнэ —Долгуйан сүрэЂим тэбэрэ…

Это рык голодной росомахи в тайге, это свист ветра в тундре. Эта песня про него, про Илью Винокурова. Это ему по-вязали красный галстук, это он целый месяц был пионером. А потом эпоха сломалось. И галстук пришлось снять. Бутэhик пионер, последний пионер. Улахан портретым иннигэр,Онно эhээ Ленин турар.Хамтайан көрөн тураммын,ХамнаЂар тылы этэрбин…

В один прекрасный кун15, когда на рынке был сандень, Илья слонялся по поселку Хатассы. Проходя мимо клуба, услышал грохот. Точнее, музыку. Пошел на звук. Не сказать, чтоб он тяжелый рок любил, ему другая музыка нрави-лась — любовь-морковь, и чтоб под ги-тару. Но в поселке Хатассы особого вы-бора нет. Или рок, или ничего. Пацаны, что на сцене играли, спрашивают: петь умеешь? А стихи писать? Умею, ответил Илья. Приходи через неделю, сказали ему. И он пришел через неделю и напи-сал эту песню. Про себя.ОскуолаЂа тиийэн баран,Пионердар бары мустан,«Чиэппэр эрэ» диэбитти,Улахан портретым иннигэр.

И с этой песней пришла слава. Их по-звали на концерт. В город. На глав-ную площадь Якутска. «Как вас объя-вить?» — спрашивает ведущая. А у них тогда другое название было, Demand16.

10� �Лис�(якут.) — образное слово, обозначающее глухой удар увесистого тела.11 Алмаасчыт�(якут.) — алмазник.12� Атас�(якут.) — приятель.13� Учугей�(якут.) — хорошо.14� �Кеңкелей�(якут.) — гортанно-легочный звук, образуется в результате подъема мягкого нёба,

напряжения стенок гортани, глотки и остановки дыхания.15� Кун�(якут.) — день.16� Demand�(англ.) — требование.

ОЂо�сылдьан�мин�өйдүүбүн,Пионербын�хаамар�күнүн:Муус�устар�22�күнэ�—Долгуйан�сүрэЂим�тэбэрэ…

русс

кий

пион

ер №

1(13

). ф

евра

ль–

мар

т 2

010

37

Как их только не называли: и «Диа-манд», и «Демон», потому что за кули-сами, в грохоте колонок попробуй рас-слышь иностранное слово. Чтобы и на этот раз не обозвали, Игорь Капитонов свистнул в ухо ведущей: «Сююс юс!»17

Самаай ыркаЂа тахсан,ЛааЂырга зорница оонньоон,Күлэн–үөрэн, сүүрэн–көтөн.Таhатайтан симэ ылан…

Вы, конечно же, хотите узнать, про что эта песня. Перевод нужен. Потер-пите.

С этой песней они стали ездить по улусам — от Нюрки18 до Мирного. Ми-нистерство молодежи посылало нести прогрессивную музыку в массы. Ну, они и несли. Приезжают в Жиганск, а там школьный конкурс бардовской песни: ла-ла-ла, алые паруса. Учителя менуэты танцуют. А вы кто? Почему барабаны? А мы рокеры. А ну, рокеры, дайте жару! И они давали… Иногда на

концерты собиралось все имевшееся в наличии население отдаленного по-селка — старики и старухи, которые затыкали уши и просили выключить «эту стиральную машинку». А однаж-ды, когда на главной площади Якутска давали концерт, посвященный дню ре-спублики, группе «103» запретили петь главную свою песню. Ол онтон дылы куруутун,Хас сарсыарда аайы туран,Yөрэнэ барыам иннинэ,Баанар этим мин, хаалтыhы…

Илья воет волком, рычит медведем, по лицу его течет пот. Их называют «якут-ский «Рамштайн». Они победили во всех якутских хит-парадах и конкурсах. «Мы играем этнический металл, — говорит Игорь Капитонов. — Это не рок, это еще тяжелее, это модун19 рок».КырдьаЂас дьонн’о көмөЂө:Маhы кыстаан, Хаары курдьэн,БаЂар «Артекка» барыам диэн,Кыhаллар ахай этим мин.

Вы все еще желаете знать, о чем поется в этой песне? Вы сами этого хотели:

«Помню в детстве торжественный день 22 апреля. Сердце от волнения билось, мы

17� Сүүс үс [сюс юс] (якут.) — сто три.18� Нюрка (жарг.) — г. Нерюнгри.19� Модун (якут.) — могучий.

Самаай ыркаЂа тахсан,ЛааЂырга зорница оонньоон,Күлэн–үөрэн, сүүрэн–көтөн.Таhатайтан симэ ылан…

русс

кий

пион

ер №

1(13

). ф

евра

ль–

мар

т 2

010

39стояли перед портретом Ленина и клятву давали, обещали помогать старикам, быть вежливыми. И нам повязали на шеи крас-ные галстуки. Припев: последний пио-нер!». Еще надо переводить? Пожалуйста: «С того дня я каждое утро повязывал себе галстук на шею. Мы собирались в отряды, отдавали салют, ходили весной на маев-ки, играли в «Зарницу», бегали, смеялись, помогали старикам убирать снег, кололи дрова, старались заработать на путевку в «Артек». Вот, собственно, про что песнь. А за что запрещали-то? За модун.

«Главное не что петь, а как», — говорит солист Илья Винокуров, строгая моро-женую рыбину. Перерыв на обед. Солист Винокуров готовит строганину из чира. Сам он рыбу не переносит, в детстве, го-ворит, переел. Он из Верхнеколымска, а там что поймаешь, то и съешь. Гостинец от завклуба — тазик мороженой жеребя-тины. Михаил Ершов, продюсер группы «103», перемешивает в миске крупную

соль и перец. Строганину полагается ма-кать в эту смесь. Ахыах!20

Михаил Ершов — улахан киhи21. Зам-директора республиканского центра на-циональных видов спорта. Фестивали организовывает. И не только спортив-ные. В Америку ездил. Подал заявку на грант. В ЮНЕСКО. На проведение фести-валя «Эллэйада». У якутов прородитель был по имени Эллэй. Он приплыл на плоту по Большой реке. Причалил где-то у поселка Хатассы. Хотя жители других прибрежных поселков думают иначе.

Женился на местной девушке, научил якутов делать кумыс и главное — при-думал праздник изобилия, ысыах, или праздник окропления кумысом. В этот день все якуты поют, пляшут, хороводы водят. Эллэй — первый якутский шоу-мен. Михаил Ершов — второй.

Ершов пересчитал все рок-группы Якутии. Одиннадцать городских, четы-ре пригородных и шесть деревенских.

На полмиллиона якутов — двадцать одна команда. Высокий процент на душу населения. А чем еще заниматься якуту долгими зимними вечерами? Когда на дворе минус сорок пять и нос не вы-сунуть. Только песни сочинять. И дро-ва в печь подбрасывать, чтобы дети не перемерзли. Вот так за день тонну дров перетаскаешь, и песни рождаются тяже-лые, роковые. Ершов знает, что говорит. У него своя рок-группа была, «Уран»22. Распалась. Солист умер. А почему? Не-правильные слова пел — кыраман23. Да еще под аккомпанемент бубна. Ершов говорил ему: не делай этого, и людям навредишь, и самому аукнется. Киhи тыла — ох!24 Вот и в группе «Чалбон»25, это якутский «Пинк Флойд», два музы-канта один за другом умерли. Все по той же причине. Со словами игрались. Оной-он турар оңоруугуттан ордуоң кэриэтэ, ох сааттан ордуоң26.А сколько рокеров в дальних улусах мрет! Вроде бы от вод-ки, от наркотиков, но Михаил Ершов точно знает — от плохого слова. Потому что забыли заветы предков. Нельзя бро-саться грязью — на том свете придется вытирать. Нельзя лизать сковородку, по-сле смерти прилипнет к языку. Нельзя топтать угли, собственную душу растоп-чешь. Нельзя говорить кыраман — на себя же беду накличешь.

А у группы «103» слова хорошие. Может, и не цепляют, зато вреда от них нет. «103» другим берет — звуком. А это в музыке главное. Правда, настоящего звука они не слышали, такого, чтоб тело насквозь пробивал. Такого звука в Якутии нет. У них в сельском клубе — один киловатт. Концерт на городской площади — десять. Свой фестиваль Михаил Ершов хотел за-бацать на сорок киловатт, а вышло толь-ко на двадцать. Вот Ершов и мечтает вы-везти «103» в Москву или в Питер, чтобы парней звуком пробить. Для рока кило-ватты важны, говорит продюсер Ершов, и еще сюр. А слова приложатся. Крылья вырастут, рога отвалятся27.

Первый и единственный альбом группы

«103» слушайте на сайте www.ruspioner.ru

20� Ахыах (якут.) — поедим-ка.21� Улахан киhи (якут.) — большой человек.22 Уран (якут.) — тонкий, искусный.23� Кыраман (якут.) — шаманское проклятие, пожелание злой судьбы.24� Киhи тыла — ох (якут.) — человеческое слово — стрела.25� Чалбон (якут.) — яркая звезда.26� Онойон турар оңоруугуттан ордуоң кэриэтэ, ох сааттан ордуоң (якут.) — от стрелы увернешься,

от судьбы не уйдешь. 27� Крылья вырастут, рога отвалятся (нууча) — кынат үүннэр, муос хоңин.

понедельник

УРОК ИНФОРМАТИКИ

fritz morgen: «В интернете можно смело засчитывать каждый месяц за три года, как военным во время боевых действий. Уж очень быстро все меняется. В самом деле: подавляющее большинство современной техники и программ не доживет до 2020 года».

УРОК БУДУЩЕГО

дмитрий песков: «Исчезнут учителя, исчезнут тетради и учебники, и уж со-вершенно точно не будет ЕГ. Вся школа будущего – это преобразованная компьютерная игра, где границы между виртуальностью и реальностью не существует».

вторник

УРОК ФИЗКУЛЬТУРЫ

magister of jogging: «Русские ужасно неповоротливы. Не только в своем business. Они не бегают ни утром, ни вечером — вот где для меня всегда таилась загадка русской души! Я искал разгадку у Достоевского, но Достоевский мне не помог»

среда

УРОК РИСОВАНИЯ

наталья малькова: «Самые большие дивиденды АЕС+Ф получили от детей. Они собирали для массовых перформансов детей-моделей на улицах Нью-Йорка, у ме-четей Каира и в дворцовых залах Питера. Дети, искушающие обывателей, давно стали нашим артистическим ноу-хау».

четверг

УРОК ПСИХОЛОГИИ

александр лиор: «Часто мы делаем что-то только потому, что другие так делают. В то же время не предполагаем, что другие так делают с оглядкой на нас. Заподозрив в себе такое соглашательство, просто сделайте наоборот. Для профилактики».

пятница

УРОК КИНО

екатерина костикова: «Женщины! Если ваш друг вяло реагирует на кру-жевные чулки и стрип-дэнс, который вы устроили в спальне, не спешите паниковать. Не факт, что он полюбил другую. Вспомните финальную сцену фильма. Загляните в кален-дарь. Возможно, все не так страшно?»

TM

Русский Пионер с тобой

русс

кий

пион

ер №

1(13

). ф

евра

ль–

мар

т 2

010

41

третья четверть

Диктант. Отдушина. В тему номера. Урок поэзии. Поэт Орлуша про русскую душу. Дневник наблюдений. Сидения. Стояния. Движения. На съезде душеведов. Урок труда. Вечная, продажная.

Как отремонтировать душу. Урок рисования. Высокая материя. Комикс. Сочинение. На дне. Рассказ Дмитрия Глуховского. Фотоувеличитель. Pro рекорды.

инга

акс

енов

а

тема номерадуша

текст: игорь мартынов В интродукции к главной теме номера — душе, кото-рая, впрочем, возникла с первых страниц журнала, Игорь Мартынов внесет, насколько это возможно, ясность, почему тема могла возникнуть только в зимнем номере «РП». А потом рас-толкует, какие такие осо-бенности «Русского пионера» позволяют его авторам рас-суждать на эту тему и ква-лифицированно, и бес-страшно.

«Cнег идет» — уж сколько зим мы не могли себе позволить эту фразу, но в 20/10 пова-лило, занесло, стирая грани, отменяя рейсы. Или это реакция сверху на угрозу отважного мэра — отменить снегопад с помощью спецавиации… Самолеты про-сто не пустили в небо!

Снег идет — мы давно нуждались в его портняжной хватке, чтобы зашто-пать наглядность, чтоб кое-как задрапи-ровать зияющий ландшафт. Теперь, когда пейзажи подобрели, когда белым-бело и шито-крыто — можно снова поду-мать о вечном, смиренно двигаясь на пешеходных скоростях — негры на плантациях зимы с хлопком на спинах.Снег — как наглядная форма души, пла-щаница с едва уловимыми контурами — та же расплывчатость, неочевидность, поэтический флер. Физик Поль Дирак сформулировал: «Наука говорит понятно о неизвестных вещах, поэзия же все дела-ет наоборот!»Душа — это заумь, ее выход — когда аргу-менты исчерпаны, схемы бессильны, фор-мул нет.

В заснеженные дни всем новостям предпочитается какой-нибудь Гомер с его чудесной аномалией: бывает, на кратком прогоне одного гекзаметра убьют трех-четырех героев, а бывает, одинокое копье летит себе через целую песнь и не падает, и нету дел важнее, чем следить за траекторией, отключив-шись от биржи, от Форекса:

«Диамед, мощно сотрясши, послал длиннотен-ную пику.И улучил, без ошибки уметил в главу Приамида,В верх коневласого шлема; но медь отскочила от меди:К белому телу коснуться шелом возбранил дыроокий,Крепкий, тройной, на защиту герою дарован-ный Фебом…

Наш «Пионер» и раньше избегал конкрети-ки, опираясь на смутность догадок, на поэтическую вольность. Конечно, рано или поздно должны мы были взяться за самую неуловимую тему — за душу. Тем более — под прикрытием таких снегов. Душа возникает в этом номере то там, то сям, спонтанно и немотивированно — но это и есть ее специфика. Мы шли к теме долго, заслужили, выстра-дали: наши лучшие авторы никогда не страдали четкой дикцией, не всегда были разборчивы — случайные связи… туман-ная речь… шугались, нарываясь на здра-вый смысл… Иные тексты совсем ни к селу ни к городу, полная бестолочь — но так и было задумано! Дать народам, чита-телям волю, чтоб сами добрали, дотянули, где чего не хватает, достроили. Ведь под-час с пустого междометия, с одной метафо-ры — так зажируешь, разживешься, что никакой аналитический доклад не нужен! Просто повторяешь бессмысленную фразу — «хух или не хух, хух ли — не хух

1� из песни Леонида Федорова

русс

кий

пион

ер №

1(13

). ф

евра

ль–

мар

т 2

010

43

ли»1 — и теплеет внутренне и оживает то, чему другого пока имени не подобрали. Конечно, проще без души, и все уже готово к ее отсутствию. Мир ходит сплошь и рядом по исправлен-ным маршрутам, от от — и до, как ткацкий шпиндель  или  кулачковый  вал,  все  рас-писано  на  сто  ходов  вперед,  здесь  будет город-сад,  а  здесь  засада…  Откуда-то  со стороны  варягов  рекомендуется  выра-жаться  точно,  с  питерской  выправкой. Словарь  определился,  устаканился  — лавина  слов  сошла…  Проходные  дворы, темные лестницы и запасные выходы вот-вот упразднят — чтобы не шастали с тара-райками наперевес! Не  надо  песен  —  все  споет  централь-ный  репродуктор!  Опрятно,  четко, в светлом пиджаке. Про войну, про мир, в  положенных  пропорциях,  согласно разнарядке.

Как прекрасен этот мир, посмотри: с про-штемпелеванными соснами… где дятлы на  микропроцессорах,  мобильно  управ-ляемые  мураши  и  безлимитные  кукуш-ки,  по  выгоднейшему  тарифу  «Куку Forever»  —  хоть  ухо  зажимай,  чтобы  не стать  бессмертным…  И  с  небес  Его Всевидящее  Око  наводит  беспощадный зум:  уж  не  отвертишься,  не  увернешь-ся…  Грядет  победный  урожай  алмазов, нефти, лапши «Доширак»… В каждом бар-реле солнце! Нас всех посчитали, то есть оцифровали.  Прощай,  кустарная  анало-говая эра! Жизнь встала на поток, не тре-бует  усилий,  в  финале  издавая  экологи-чески безвредный пук. Все  антиподы  отменяются,  качелям  хва-тит  одной  стороны  —  чтоб  не  мутить вестибуляр.  Земля  припала  на  единый полюс, он тебе и юг, и север, и Титикака, и Поопо.

И от этой тотальной оцифровки, от мерт-вящей предсказуемости — кто же спасет, кто  избавит?  Не  тот,  кто  против,  такого проще  легкого  прибрать  к  ногтю.  Но, может, тот, кто шепелявит, да так что слов не  разберешь,  чего  сказать  хотел,  прихо-дится  на  всякий  случай  напрягаться, вслушиваться — хуже всего, по мере вслу-шивания вдруг образы какие-то мерещат-ся,  бурлит  фантазия  и  дым  коромыслом. «Я иду дышу, я иду дышу, я иду ды… посте-пенно начинают образовываться ходы…»2. Какие ходы, куда? А ну как нарвется клю-вом  на  очерченный  рубеж,  как  Буратино на очаг — а там картонка, и ищи-свищи! И  в  брешь  хлынет,  рванет  душа.  И  весь Ordnung3 насмарку!Всякое  бывает.  Бывает  даже,  что  зимою снег идет.   

А ну как нарвется клювом на очерченный рубеж, как Буратино на очаг — а там картонка, и ищи-свищи! И в брешь хлынет, рванет душа

2� из стихотворения Дмитрия Озерского3� порядок, нем.

юри

й бр

одск

ий

Было бы цинично и неубедительно, если бы в этом номере, посвященном душе, вдруг не прорвалась бы на страницы поэтическая строка. Тем более если бы эта прорвав-шаяся строка принадлежала кому-то другому, а не поэту Орлуше. Поэт Ор-луша — про русскую душу. Могут ли быть другие варианты? Читаем, учим стих, потрясший первые куршевельс-кие «Пионерские чтения» (см. стр. 154)

текст: орлуша рисунки: варвара аляй-акатьева

Меня зовут поэт Орлуша,И если спросите меня,Скажу, что говорить про ДушуВ России — чистая херня.

Давно и очевидно ясно:Меня родившая странаЖивет душевно и прекрасно,Привыкши к запаху говна.

Прошу простить великодушноЗа это резкое туше,Но я же — тоже русскодушный,Я о своей пишу душе!

Системой противовоздушнойСебя от страхов оградив,Страна, к себе неравнодушна,Живет, себя за все простив.

Пока по морде нас не жахнетИ не придет лишений час,«Здесь русский дух, здесь Русью пахнет!» —Звучит молитвою для нас.

В какой бы атмосфере душнойНи обретался мой народ,Он верит, верит, простодушный,Что каждый, кто не он, — урод.

русс

кий

пион

ер №

1(13

). ф

евра

ль–

мар

т 2

010

45Он знает, что французы — скучны,Что немец — подлый душегуб,Что все татары — двоедушны,Еврей вообще ему не люб.

Народ, в себя воцерковленный,Извека верит от души,Что он один — одушевленный,А все другие — просто вши.

Живя при этом жизнью гадкой,И старики, и малышиСчитают для других загадкойПрекрасный мир своей души.

«Души прекрасные порывы!» —Когда-то завещал поэт.С тех пор и душим терпеливоВсе, что несет душевный свет.

Поэта, кстати, звали Пушкин,Он за границей не бывал,Он пил из кружки со старушкойИ милость к падшим призывал.

А после лирикой воздушной,Надушен кельнскою водой,Склонял к постели добродушноДевиц — от юной до седой.

У Лукоморья есть избушка…И пусть мы все разорены,«Подушка», «душка», «раскладушка»С «душою» — однокоренны.

Купаясь с проституткой в душе,Тот мальчик, что хотел в Тамбов,Не помнит, что в России «души» —Названьем было для рабов.

Удушен податью подушной,Прекраснодушный мой народГотов иудушкам тщедушнымГлядеть в брезгливо сжатый рот.

Он в гэпэушной душегубкеДушою отлетал в астралИ пел, умильно скорчив губки:«Люблю Владимирский централ».

Пусть где-то страны есть иные,Народы с ценностью иной,

Мы здесь — душевно все больные.Я — про народ душевный мой.

Мы территорией большоюГорды — от Тулы до Курил —Как будто чуйской анашоюНас враг для смеха накурил.

Да, мы едим порою суши,Но любим черную икру,Прошу, не лезьте русским в душуС похмелья или поутру.

Стоит с соленьями кадушка…Есть водка, пиво, беляши,Садись ко мне поближе, душка,И выпьем за помин души,

Которая, когда мы пьяны,В нас очень весело живет,Подобно русскому баяну:То развернется, то поет.

Да так, что дорого послушать.Да так, что, сука, до утра —Про «Вышла на берег Катюша»И про «В России вечера»…

Про птаха в зарослях душистых,Про на поляну самолет,Потом еще про три танкистаДушещипательно поет.

А если что кому противно,У нас пощады не проси!Душа — есть орган коллективный,По крайней мере, на Руси.

Она — и орган размноженья,И орган страсти роковой,И орган братского общенья,И орган жизни бытовой.

Сейчас закончу стих умело:Всяк чужеземец, запиши,Что русский может быть без тела,Но жить не может без души!

С дерьмом за душу можем скушать,Нам пофиг бентли и порши.Мы из любого выбьем душуЗа оскорбление души!

Едва последователи магического учения Гурджиева во Франции объявили, что только русская душа способна спасти мир — тут же к ним был заслан спецкор «РП» Игорь Мартынов, чтобы ока-заться единственным репортером на Европейском съезде гур-джиевской Работы и выяснить, кто такие современные гурджи-евцы, над чем они работают и как правильно раскрыть душу. Нет, не был прям и чист мой путь к оча-гу тайных знаний, да и мог ли мино-вать я хоть какие-то, пусть и в рамках Шенгена, но коварства, топи, подста-вы — когда сам создатель «Четвертого Пути» (на съезд имени которого я при-был) обширно бродил по глухоманям и тибетам, не раз был ранен, потерян, почти что съеден курдскими овчар-ками, да много еще каких мираклей претерпел, пока напал на след истины. Георгий Гурджиев — имя, памятное со времен студенческого самиздата, ду-ховно обогатившее трение тел на кокте-бельских топчанах, под пограничным лучом и с крымским хересом — о пред-Ошо наш, до-Кастанеда! — снова зовет в путь, но на новом витке!

Чуть только очутившись на платфор-ме для электричек из аэропорта де Голля в Париж, закономерно уловил я в репро-дукторе, что по причине «социальных движений» (витиеватый галлицизм ша-блонной забастовки) на неопределенное

время, а может, веки вечные, отклады-ваются поезда — ясное дело, все такси были словлены на дальних подступах к аэропорту; двигаться в город пришлось огородами, сильно перекладным метро, в итоге хитрых пересадок вынесшем на станцию Nation еще одну жертву «соци-альных движений». Притом я оказался единственным европеоидом — слабые стороны белого выяснились уже через полчаса стояния на перроне, поскольку больше никого, кроме меня, так не тро-нул ударный труд то ли тоголезцев, то ли мальгашей, которые все это время ухи-трялись на своих тамтамах и стираль-ных досках ни на йоту не сдвинуться с той одной и той же ритмической фра-зы, которую активировали, может, неде-лю назад, а может, еще при Помпиду… То, ради чего при Гурджиеве надо было тащиться за тридевять земель, само на-грянуло — и ладно, если бы без стука. Носители магических культур сидят на корточках за каждым поворотом!

текст: игорь мартынов фото: вита буйвид

(Отчет о проделанной работе)

русс

кий

пион

ер №

1(13

). ф

евра

ль–

мар

т 2

010

51

...То, ради чего при Гурджиеве надо было тащиться за триде-вять земель, само нагрянуло...

В общем, у меня было время потыкать стилусом в смартфон и сполна упиться мыслями французского гурджиевца Селима Айсселя — про миссию рус-ской души. «Территория России рас-положена между двумя крайностями: Азией и американизированной Евро-пой, духовностью и материализмом, — говорит Айссель. — Великая Русская Душа — единственная Душа, которая достаточно самобытна для того, чтобы воспринять оба импульса, духовный и материальный, она может примирить и соединить их». Дальше — больше: «Для Азии — это невозможно, для Аме-рики — это невозможно. Для Европы — это невозможно. Сейчас существует

только одно место, где Душа людей го-това, и это — Россия!» В итоге — неиз-бежное принуждение к миру: «Россия и ее народ должны быть восприняты другими народами как великий народ, с их благородством и величием. Тогда человечество будет способно принять от великой Русской Души импульс!»

Ради того, чтобы послушать такие речи — как можно не рвануть даже на самую окраину Парижа, где так не-расторжимо сольются и тема номера «РП» — душа, и наивысшая ее стадия — русская, какая же еще!

Уже я чувствовал симптомы вознесе-ния, манию величия, взлет — тут и по-езд пришел, и в утрамбованном его чреве на смену тамтамам возник чело-веческий голос, чтобы своими словами пересказать классическую формули-ровку: «Месье, же не манж па сис жур!»

Итак, уроженец волшебной страны Ливии, блаженно живший там под чутким крылом Полковника, волей

фатума брошен в Европу, но до сих не имеет возможности испытать на себе, что же это такое — пресловутая фран-цузская кухня, фуа-гра, го-гу, — и об-речен питаться перчеными мергезами, банальными бананами, он мог бы это есть и в Ливии, стоило ли ради такого меню в Париж влачиться! Где справед-ливость, кто вернет доверие к Евросо-юзу? Я-то сразу понял, кто. И действи-тельно, без всякого интереса растолкав прочих, крепко загорелых попутчиков, ливиец двинулся решительно ко мне… Но не тут-то было! Уже настроившийся на спасение человечества в целом, во-лен ли я был опускаться до частностей, размениваться по мелочам? Разве не

стало бы это изменой делу мира всего совокупного? Не ослабел бы разве мой импульс — которого только и ждут кон-тиненты?

Так, из идейности не поступившись ни единым евро, сильно припоздав, все же выбрался на улицу сержанта Бобийо навстречу съезду.

…«Кузя, свои!» — впуская в дом, хо-зяйка съезда уняла шумную болон-ку, и я ринулся в зал, попутно уронив гардину, прикрывшую проем. Выпу-тавшись, обнаружил сидящих вкруг на полу, на пуфиках людей — трое из примерно тридцати возвышались над остальными в креслах. Съезд был в разгаре! Вот мужчина извлек из ко-робки бумажку, развернул, зачитал по-французски: «Кто задаст вопрос? И кто на него ответит?» Вопрос перевели на русский и английский.

В зале воцарилась тишина, делега-ты что-то напряженно обдумывали. Только болонка Кузя, выбежав в центр

круга, пытался разрядить обстановку, пообщаться, но на скулеж его никто не реагировал.

— Я отвечу на вопрос! — внезапно сказала какая-то женщина.

Наступила тишина иного, более глу-бокого уровня. Кузя метнулся за пробе-гавшей кошкой.

— Но кто задаст вопрос? — как будто спохватившись, спросил мужчина.

После пятиминутной паузы женщи-на сказала:

— Я отвечу на вопрос. Значит, я его и задам.

Делегаты одобрительно перегляну-лись. Очевидно, здесь и сейчас про-исходило что-то важное, может быть, судьбоносное.

— Итак, я задаю вопрос… — с каким-то даже вызовом сказала женщина.

Напряжение съезда, похоже, достиг-ло апогея.

Сердце забилось от эффекта присут-ствия. Так вот она, знаменитая гурджи-евская Работа! Вот оно, наглядно, все, что доселе я знал лишь понаслышке: «разделение внимания», «самовспоми-нание», «трансцендентное озарение», оппозиция «личности» и «сущности», да мало ли что еще!

— …И я отвечаю на вопрос! — торже-ственно завершила свое выступление женщина.

Участники пришли в движение… встали… разбрелись… Кто-то взял ба-рабаны, бубны, и хозяйка съезда, по-степенно раскручиваясь, пустилась в суфийский танец… Со стороны кухни призывно пахнуло…

Я внедрился в коллектив: здесь были голландцы, французы, бельгийцы, немцы и, безусловно, русские. Все они представляли разные группы гурджи-евской школы, которая после смерти Учителя в 1949 году распалась на те-чения. Даже и в Москве есть всякие — скажем, одно из них, американского разлива, весьма процветающее, требу-ет от учеников за вступление в группу частично поступаться собственностью, духовность требует жертв. Знание — сила, тем более — тайное.

Сердце забилось от эффекта присутствия. Так вот она, зна-менитая гурджиевская Работа! Вот оно, наглядно, все, что досе-ле я знал лишь понаслышке

але

ксан

дра

ксен

офон

това

русс

кий

пион

ер №

1(13

). ф

евра

ль–

мар

т 2

010

53

— В чем состоит миссия русской души? — пользуясь антрактом, я обра-тился к близстоящему голландцу.

— Толстой, Гагарин, Достоевский мо-лодцы! — хлопнул меня голландец по плечу и понизил голос:

— Вам нужна помощь?— Кому?— Вашему журналу. Я могу отстроить

бизнес на основе нумерологии.— У него финансовые проблемы, —

пояснил мне один из русских делега-тов. — В Европе в связи с кризисом эко-номят на нумерологии.

Узнав, что наш бизнес отстроил «тот самый Prokhorov», голландец тут же утратил к разговору интерес.

— Друзья, пожалуйте к столу! — ра-душно пригласила хозяйка.

Соленая капуста, вареная картош-ка, маринованные огурчики, чеснок не оставляли ни малейших сомнений в ориентации стола (хотя сам Гурджиев, как известно, предпочитал арманьяк). Когда водка была разверстана, почет-ный гость съезда из России произнес вступительное слово:

— Водка — типично русский алко-гольный напиток. Водка лучше всего соответствует русской натуре. Водка пьется залпом.

Выпив типичный русский напиток залпом, я вспомнил свою первую встре-чу со стихийным гурджиевцем. На заре перестройки, когда распадающая-ся страна справляла очередной юби-лей А.С. Пушкина, газетой мне было поручено собрать на улице мнение граждан о поэте. В числе прочих пола-галось опросить милиционера — я вы-брал ближайшего к Пушкину, тогда на

Пушкинской площади еще был пост в стеклянной будке. Постовой наотрез отказывался от интервью, требовал официальных запросов, цитировал за-прещающие инструкции, и тогда я по-просил:

— Могли бы вы высказать свое лич-ное мнение о Пушкине, не для печати?

Постовой тревожно осмотрелся по не-многочисленным сторонам света, как будто готовясь выдать государствен-ную тайну, и, наклонившись мне к са-мому уху, шепнул:

— Пушкин — великий русский поэт. …Между тем типичный русский

напиток уже оказывал типичное дей-

ствие на русское крыло стола: оттуда доносился женский смех, там назрева-ли песни, хохмы, тогда как голландцы и немцы пребывали в неизменной трез-вости, вроде бы и они пили залпом, но что они пили! Я присмотрелся: поль-зуясь внешним сходством жидкостей, украдкой в рюмки разливают минерал-ку! И как с таким подходом разобраться в русской душе? Как воспринять ее це-лебный импульс?

— Пить водку — это большая ответ-ственность, это тяжелая, но почетная работа! — с укором и назиданием про-звучали слова почетного гостя.

Ведь по учению Гурджиева человек приходит в мир без души, чтоб посте-пенно, с помощью сознательных уси-лий и упорной работы, развить в себе тонкую субстанцию. Тут уж каждый народ выбирает свою методику, как «вспомнить себя», как оказаться «здесь и теперь» — кто-то медитирует, впадает в аскезу, а кому-то для самосовершен-

ствования положен графин С2H5OH — против генетики не попрешь!

На высокой волне, излучая устойчи-вый импульс, я ушел в ночь на безду-ховное, но зубоскальское телешоу «Не спалось» к приятелю Дидье: когда-то он был большим поклонником России в лице донской казачки Лоры, катал ее в Монако на F1, подсылал лилипутов с фиалками, предлагал ключи от семей-ного шале (впрочем, аварийного)… Но Лора предпочла Италию с Марчелло… А Дидье, отбросив грезы и иллюзии, сделал карьеру телепродюсера и с тех пор никогда не приезжал в Россию: «Знаешь, что меня там поражало? Рус-ские женщины каждый день одеваются

и красятся как на свадьбу. Это вводит в заблуждение: кажется, сердца у них столь же прекрасны и возвышенны».

И Дидье, смачно затянувшись элек-тросигаретой, расхохотался чему-то своему, прошлому.

— Но есть же очарованные Росси-ей! — я процитировал Селима Айсселя, про миссию русской души.

— Еще бы! Гуру недавно набирал группу русских учеников. Была бы группа из Бразилии — мы узнали бы про миссию бразильской души, вместо водки священной ценностью бы стал футбол.

— Ты подрезаешь крылья моему на-роду! Let my people f ly!

— Надо когда-то спускаться на зем-лю.

— Икары призваны летать, а не при-земляться. Не надо спрашивать, куда летел Гагарин! Главное — летел.

— Не пропустите момент, когда кон-чится топливо.

— Икары призваны летать, а не приземляться. Не надо спраши-вать, куда летел Гагарин! Глав-ное — летел.— Не пропустите момент, когда кончится топливо

але

ксан

дра

ксен

офон

това

русс

кий

пион

ер №

1(13

). ф

евра

ль–

мар

т 2

010

55…Однако завзятый русофил Айссель

на съезд не прибыл — да и не звали его, — и поутру делегаты продолжили Работу без национальных перекосов. Сидения на полу планово сменялись стояниями, движениями — не зря сам Гурджиев называл себя «учителем тан-цев»; чтобы освоить эти танцы, приго-дится опыт «Макарены» и «маленьких утят»: «Повторяйте вслед за мной все фигуры до одной, все фигуры до одной: кря-кря кря-кря!» Участники выстраи-ваются в несколько шеренг и вместе повторяют движения за ведущим. При-чем пока задействованы только ноги, можно еще кое-как попадать в такт, но вот с включением рук, каждая из которых ведет особую линию, у нетре-нированного наступает двигательный коллапс, тут-то осознаешь свое ничто-жество пред грандиозностью гурджи-евского замысла: синхронизировать в человеке все уровни — тело, душу, мысль.

Скоро я сдался и сошел с дистан-ции — все ж таки водочный метод со-вершенствования куда приемлемей! И даже сидячее самоуглубление в кру-гу себе подобных!

Об этом, о таком мы говорили с бель-гийцем Андре — он как раз собрался в Москву, проводить групповые заня-тия — тема русской души ему сейчас близка:

— Раньше у любого русского челове-ка независимо от положения — кре-стьянин, рабочий, интеллигент — был какой-то скрытый огонек… внутрен-няя свечка… Но теперь… или слиш-ком жгли, с двух концов, или случай-но задули? Теперь я в русских этого не вижу. Нужны настойчивые практики и разработки, чтобы реанимировать. В этом мире у каждой нации про-писаны обязанности… Может быть, Россия — очаг внутреннего света, без которого ее смысл теряется и об-речена она сойти на нет. Русским бы не мир спасать, а собственные души. Расслабляться поздно: былые заслуги, Толстой и Достоевский, не засчитыва-ется…

И лишь болонка Кузя, другой сто-ронний наблюдатель съезда, провожая меня, к ответственности не призвал.

…Так, разуверенный, развенчанный, нимало не синхронизированный, воз-вращался я со съезда… Где первона-чальная окрыленность? Где симптомы величия первого дня?

Плюс ко всему в Латинском квартале, пробираясь в отель, угодил в самую гущу «социальных движений». Студенты, взяв-шись за руки, скандируя то ли pro, то ли contra, уперлись в похожую на дачные парники конструкцию — укрывшаяся прозрачными щитами полиция не пу-скала студентов в Сорбонну, а молодежь-то, похоже, тянулась к знаниям. Одна из особо порывистых демонстранток, вспорхнув на крышу автобуса и, сея аги-тационные листовки, бросала в сторону правопорядка группу слов, из которых «саркозята» было самое невинное.

Я заметил, как к автобусу кинулись осо-бо рослые блюстители… Пора! Пробил мой час! Здесь и теперь! Да сколько мож-но экономить импульс? Раз уж не вышло на всемирном уровне — не сменить ли масштаб миссии? Подскочил к автобусу с другого борта, окликнул революцио-нерку — как в песенке Генсбура; «Saute-moi au cou!»1, подставил плечи — она прыгнула с крыши, оседлала мне шею и, облезши наземь, растворилась в толпе, бросив: «Merci, copain!»2 — о, возможна ли лучшая награда от реальности?

Я же на всякий случай укрылся в бли-жайшей продуктовой лавке.

— Хорошая работа! — сказал хозяин лавки, наблюдавший эпизод в окно. И покрутил изрядные, точь-в-точь как у Учителя, усы.

Я окинул алкогольный репертуар — чем залечить стресс?

— Арманьяк, — без сомнения сказал хозяин, протягивая чекушку.

— Они-то думали, что всё — оттанце-валась! — улыбнулся он.

— Ан нет, еще попляшет! — сказал я, делая полный глоток.

Хорошая работа, да…

1� «Прыгай мне на шею» — с фр.2� «Спасибо, приятель» — с фр.

...Ты можешь быть кем угодно: босяком, уродом, скрягой, бандитом — не важно. Если женщине очевидны твои душевные проявления, ты всегда в фаворе...

русс

кий

пион

ер №

1(13

). ф

евра

ль–

мар

т 2

010

57

текст: николай фохт рисунки: сандра федорина

В исследовании даже такой эфемерной субстанции, как душа, «РП» не позволит себе голословности – поэтому в присутствии читателей Николай Фохт не только попытается совершить, но и совершит немыслимые операции с душой, включая куплю-продажу, ремонт, регенерацию и еще что-то такое, чему и имени-то нет.

Хочется именно конкретики. Это плохо, это мешает, но уж как есть.

Хочется определиться с размерами Вселенной — или по-нять, что такое бесконечность. Отмазки ученых про черные дыры и энергетический беспредел душа не принимает. Не ве-рится. Ну как так, улица Винокурова заканчивается ведь, уты-кается в Севастопольский проспект. Самая длинная станция метро «Арбатская» — то же самое. Предельна. И Тора, и Библия, включая апокрифы, конечны. Чем Вселенная лучше Библии? Или время. Что с прошлым — оно материально, оно есть где-то в заархивированном виде или исчезло безвозвратно? Можно туда вернуться, о чем давно мечтается? А будущее — туда тоже очень хочется? Вечные эти вопросы требуют ответа.

Вот и душа. Вечная, она же бессмертная. Что значит бес-смертная — это значит бесконечная, как Вселенная? Круг и за-мыкается.

А еще, если уж честно, в жажде конкретики и разоблаче-ний есть сильный гендерный мотив. Кто больше всех говорит о душе и предоставляет различные бонусы (вполне конкрет-ные и осязаемые) за ее избыток и щедрость? Да, речь о женщи-нах и девушках. Для них душевность — золотой эквивалент много чего. Они готовы простить тоже много чего — лишь была бы душевность. Я имею в виду — в мужчине, например.

Ты можешь быть кем угодно: босяком, уродом, скрягой, бан-дитом — не важно. Если женщине очевидны твои душевные проявления, ты всегда в фаворе. Любое творчество женщина трактует именно с точки зрения душевной широты. И любит именно эту часть, душевную.

Хорошо, а если ты не бандит? Если ты скромен, сдержан, образован — и все разговоры о душе вызывают справедли-вый гностический протест? Если тебе не нравится, как поет душой, а не голосом Андреа Бочелли; если песня «Владимир-ский централ» не оставляет в душе следа; если стихи Андрея Дементьева не кажутся проникновенными, а кажутся ужасны-ми и бессмысленными — вот если ты такой урод, а женской любви хочется? Выход есть, непростой, трудоемкий, но есть. Надо просто выяснить: а есть ли душа? Ну, кроме дамских разговоров и поэтических преувеличений. Не на словах, на деле — есть ли? Что с ней можно и нужно делать в этом ци-ничном и бездушном мире? Для этого придется отследить ре-альные операции с продуктом «душа». Что и было проделано. Ради справедливости и с целью еще один раз познать мир. Для людей, короче.

Вкратце о продаже

Первое, что приходит в голову — продать душу. В смысле, мож-но ли ее продать, кто ее купит, сколько это стоит. Если душу можно продать и выручить деньги, значит, она есть и она не такая уж неприкосновенная инстанция.

На первый взгляд все казалось просто. Чтобы продать душу, в некоторых случаях достаточно интернета. В этом простран-стве париться с продажей души не надо. Настораживает, что за сделку придется заплатить самому. Легкий способ — дол-ларов 50–60. Переводишь деньги — платежка Сбербанка, веб-мани, Яндекс-деньги — и получаешь ритуал: инструкции, ис-полнив которые, считай, что продал. Оговорено, разумеется, что никаких гарантий: сами, мол, почувствуете, что все по-лучилось. Как? Сами почувствуете. А если не почувствуете, то значит, сатана отверг вашу душу. На одном из сайтов есть и совсем простой, легче легкого способ. Он стоит порядка двух-сот долларов. Засылаешь деньги, тебе приходит фотография человека, посредника между сатаной и людьми. Достаточно долго посмотреть на эту фотку — и готово дело. Продал. Даль-ше, наслаждаешься плодами. А есть сайт, который называется

«Бухгалтерия сатаны». Тут все серьезнее. То есть ты не платишь сначала, платишь потом. Когда все исполнится. Но! Тут надо за-полнить контракт, подписать его («не кровью», шутят владель-цы бухгалтерии), послать скан паспорта, подтверждающий не только личность, но и личную подпись. Номер мобильного, само собой, — как в автосервисе. Дальше опять капризный сатана либо принимает, либо не принимает душу (кстати, за души после тридцати шести лет двойной тариф — старова-ты). Приходит SMS с подтверждением, что сделка свершилась. И только потом, когда ты все получишь, должен выплатить 4% от стоимости материальных благ (машина, наследство, не-движимость). На нематериальные — здоровье, возвращение, разумеется, любимого, долгую жизнь — тарифы фиксированы. В среднем, 300–400 долларов за одну опцию. Намечаются, кста-ти, сезонные скидки — название акции звучит духоподъемно: «Весна твоей мечты»!

Или вот Латвия, точнее Рига. Фирма «Контора», которая на-делала много шума. Тут, конечно, все изящнее. Душу ты не про-даешь, а закладываешь. Настоящий договор, ставка 1% в день, сумма ссуды от 50 до 1000 долларов. Деньги дают под честное слово, но приписочка, что если финансы не будут возвращены, то бессмертная душа переходит в собственность «Конторы». Па-спорта не надо.

Некоторые посредники

Связаться с посредниками оказалось делом сложным. Вот, например, Виктор Мирошниченко, руководитель «Конторы», пропал. Латвийская «Вести сегодня», которая впервые написа-ла про «Контору», сообщила, что офис съехал, Мирошниченко на звонки не отвечает — а его разыскивают. С одной сторо-ны люди, которые заложили душу и мечтают ее выкупить, с другой — те, которые не успели заложить, а теперь кусают локти.

Один из посредников, сетевой брокер Satanasss, решился поговорить по электронной почте. Выяснилось, что он из Мур-манска. Почти обиделся, когда я назвал его деятельность биз-несом. Вот отрывочек нашего затяжного, прямо скажу, диалога. Надо ли говорить, что в орфографию и пунктуацию никто не посмел вмешаться.

— Вы сами продали душу? Если нет, почему?— В нашем мире есть не только души данные от бога, но

и души, которые являются по своей природе Демонические. Людей с такими душами, называют бесноватыми, за их вы-ражение лица (это невозможно описать, достаточно просто по-встречать такого человека). Можно сказать, что моя душа созда-на именно по темным правилам Сатаной, от чего, как бы я не старался, я не могу ее продать.

— Можете рассказать историю человека, который, продав душу, достигал, чего хотел?

— Вопрос продажи души был, есть, и будет интимным, раз-глашение достижений, так же, как и неудач запрещено.

Римские легионеры поспорили из-за наложницы. И так поспори-ли, что один, тот, что постарше, зарезал мечом другого, молодо-го, причем жестоко, цинично

русс

кий

пион

ер №

1(13

). ф

евра

ль–

мар

т 2

010

59— Чего чаще всего хотят люди, когда решаются продать

душу?— Все зависит от человека. Если человек влез в долги с ипо-

теками и кредитами, можно уже предположить, что он будет хотеть.

— Это опасно — продать душу?— Насколько опасно водить автомобиль? Аналогично тут,

если выполняешь предписания, данные в ритуале, то ты оста-нешься в целости и сохранности.

— Вам угрожали когда-нибудь за то, чем вы занимаетесь?— Разумеется, практический каждый месяц на меня выходят

православные, исламисты и другие религиозные люди (чаще всего молодые). Разумеется с ними я очень редко веду беседу, но если начну говорить, меня уже никто не остановит. Чаще всего мне пишут фразы — «Прочитайте в такой-то главе би-блии». На этом, пожалуй, всё. Знаете, меня поражает, как люди не имея собственной точки зрения, ссылаются на библию, ведь по сути, библия, была и остается единственной книгой, которую официально не проверяли на факты. Ведь есть же раз-личные свитки древности, которые заключают в себя события тех времен, просто это все умалчивается. Одни только апокри-фы чего стоят. Например, в одном апокрифе иисус спустился в ад (после распятия) и там каким-то образом там обнаружи-лись Адам, Ева, святые (могу ошибаться в именах) как такое может быть — мне не понятно. Однако, расследуя этот вопрос более глубже, я вышел на труды уважаемого Пятибрата, кото-рый подтвердил мое шаткое мнение о Аде, как неком сборище информации, энергии, а не горящей сковородке, которую на-вязывают нам по СМИ и на улице. Все изучив, взвесив, можно прейти к выводу, что святые были в аду не потому, что греши-ли, а совершенно по другим причинам.

В какой-то момент анонимный Сатанассс пропал и перестал отвечать. Прочие посредники не откликнулись вовсе. Честно скажу, я не стал ставить эксперимент, не стал платить за про-дажу. Как-то это все слишком по-нашему: получается, взятка за возможность выйти на рынок. Не думаю, что дьявол настолько коррумпирован, думаю, он за свободный рынок, за совсем сво-бодный.

Я пошел другим путем. Позитивным. Пощупать душу я ре-шил обратным ходом. Более взвешенным, рачительным, эко-номным. Я решил ее не продавать, я решил ее вернуть, а если получится, то и нарастить. Особенно мне понравилось, что ни с мурманским сатаной, ни с каким-нибудь Пятибратом дела иметь не надо. Все тихо, культурно, по-московски.

Как два пальца

Какое же это счастье! Константин Довлатов согласился мне по-мочь. Конечно, как всякий приличный человек, он предложил не встречаться, а пообщаться по скайпу — целые дорогие про-граммы восстановления души и решения житейских проблем существуют. Но я не унимался, я бежал любой дистанционно-

сти — обжегся, можно сказать. Я не хотел втемную — только глаза  в  глаза,  с  открытым  забралом.  Константин  поинтересо-вался, а что случилось? Я открылся: ищу доказательства души, хочу испытать на себе. Что, спросил Константин? Душу. Вы на своей странице в интернете пишете: возвращение души и ре-монт жизни. Я бы взял возвращение только. Какова цена? 1500 рублей, написал Константин. И приписал — в час. Сколько же часов? Да одного за глаза хватит. 

Я немного расстроился. Что это  за час  такой? Что  же это  за душа такая, которую за час можно вернуть? Маловато как-то. 

С Константином мы повстречались в зале федерации йоги, на Бауманской. В коридоре на скамеечках сидели босые жен-щины  и  женщины  не  босые,  но  в  бахилах.  Они,  женщины, были прекрасны; так прекрасны, так покойны и радостны бы-вают лишь беременные женщины. Выяснилось, что наполови-ну в чем-то я был прав: часть действительно ждала детей — из зала высыпали ребятишки и ринулись к небосым женщинам в бахилах. Детская группа закончила, уступив место взрослым женщинам. И одному юноше. И потом еще одному муж-чине. В этот момент появился Константин.

Без тени таинственности и конспирологии он ска-зал:

— Нам надо отсюда куда-нибудь уйти.Мы вышли под снегопад. — Куда? — Чем хорош метод — можно где угодно. Вон в кафе 

можно,  если  на  машине  —  можно  в  машине.  И  по скайпу можно.

Я  не  хотел  в  машине,  мне  захотелось  в  кафе.  Еще точнее, мне захотелось кофе.

— Кофе нельзя. А чай можно, — Константин нашел компро-мисс.

По дороге я узнал прелести метода ГП-4. Выяснилось в част-ности,  что  расшифровывается  это  просто:  глубокий  ПЭАТ четвертого  уровня.  А  ПЭАТ  —  это  всего-навсего  первичной энергии  активация  и  трансценденция.  Такая  милая  инвер-сия произошла, видимо, от Живорода Славинского, сербского гуру целого направления. Он в 1999 году создал ПЭАТ. Из того, что складно рассказывал Константин, получалось,   что ПЭАТ смахивает  на  психоанализ,  приправленный  эзотерическими практиками. Ну с меня какой спрос — я в этих вопросах нуле-вой. Но все равно отступать некуда, кофейня уже совсем рядом, и я спросил: а в чем отличие? 

Надо отдать должное Константину Довлатову, он не послал меня в ж… с моими вопросами и интерпретациями, а терпели-во, доходчиво объяснил:

—  Живород,  он  все  прошел:  и  психоаналитиком  работал, и йогой занимался, и другими практиками. Сорок лет он про-бовал,  анализировал,  сопоставлял.  И  в  результате  —  ПЭАТ. Короче говоря, на что в других практиках и системах уходят годы, система Славинского позволяет сделать за один двухча-совой сеанс. Это самое главное.

Ну,  предположим.  Мы  пришли,  сели  в  довольно  людном зале.  Заказали  чай.  Мне  показалось,  надо  поговорить  о  пред-стоящем.

—  Душу  нельзя  потерять  полностью.  Можно  оставить  где-нибудь часть души. Вот возвращением части души из опреде-ленного момента мы и займемся.

— Потерять нельзя — а продать?— Вряд ли, но я бы все равно не пытался это сделать.— А вот на сайте сказано, что для возвращения может при-

меняться гипноз. Гипноз будет? — Думаю, не потребуется. Гипноз обычно присутствует в тех-

нологии Мементо — а это касается прошлых жизней.— Переселение душ? Это та же тема?—  Все  связано.  ПЭАТ  хорош  тем,  что  направлен  исключи-

тельно на решение проблемы. Ничего лишнего, никакой ми-шуры.  Причем  техника  заставляет  вас  решить  эту  проблему самому — тренер только говорит, что делать, направляет. Вот был  такой  случай.  Мементо.  Картинка:  римские  легионеры, 

старший, опытный и совсем молодой поспорили из-за налож-ницы, пленницы. И так поспорили, что один, тот, что постар-ше, зарезал мечом другого, молодого, причем жестоко, цинич-но. А проблема была у одного мужчины с молодой женой. Как только он выяснил причину их постоянных ссор, все разреши-лось. Они развелись. Тихо, спокойно, без ссор. Просто, пробле-ма снялась. 

 Я позволил себе уточнить.— Легионеры — это муж с женой в прошлой жизни?— Да. —  А  проблема  —  наложница?  И  значит,  они  столкнулись 

опять в этой  жизни,  а у жены,  получается, осталась  обида за наложницу. И на то, что муж ее убил мечом. То есть не надо им было жениться, что ли?

— Ну этого я не знаю. Но проблема решилась.Как сказать, подумалось. Но вслух я, разумеется, спросил:— А что со мной? — На мертвого ты не похож. В основном мертвые обращаются.— Фигурально выражаясь?— Конечно. Неживые. Нет в них жизни. Поэтому и требуется 

вернуть душу.— Да я так, влегкую. Ведь никто не запрещает искать кусоч-

ки души? Вот мне кусочек бы.

— Душу нельзя потерять пол-ностью. Можно оставить где-нибудь часть души. Вот возвра-щением части души из опреде-ленного момента мы и займемся

русс

кий

пион

ер №

1(13

). ф

евра

ль–

мар

т 2

010

61

Мы стали искать проблему. Многое я перепробовал — Кон-стантин отвергал: не то, не то. Наконец докопались действи-тельно до серьезных вещей. Я вспомнил, что недавно вышел после долгого перерыва играть в футбол — и почувствовал себя не в своей тарелке. Ну, как будто никогда не умел в фут-бол. А ведь были времена, что приглашали в команду 4-й ав-тобазы, и играл я на том самом стадионе, на Войковском, где и теперь, но с успехом. Константин остановил — вот оно! То самое.

— Какие ощущения? Эмоционально.Эмоционально, если честно, я чувствовал себя на площадке

паршиво. Мы стали искать причину проблемы, как и положено —

в детстве. Я пытался переключить Константина на то, что дей-ствительно волновало меня. Был однажды в моей жизни слу-чай: девушка пригласила в гости, в город Волжский. И так она это умело сделала, как никто после нее: а что, приедешь, по-живешь у меня. Знаешь, в Волжском пиво свежее, раки к пиву, рыбка (это же молодость, это же совдепия — пиво сакрально, раки недостижимы). И я так хотел к ней поехать, так у меня

эротически переплелись пиво, Волжский, сама девушка, что настоящим ударом стала ее телеграмма с текстом: «Приезжать не надо. Потом объясню». Я трактую до сих пор, что именно с того момента плохо стал играть в футбол. Но Константин рвался вглубь.

И мы нашли. В детстве меня отчислили из баскетбольной спортшколы за маленький рост. Мы с Константином решили, что вот она, точка. Мне уже не терпелось.

— Закрой глаза. Представь тот момент, когда тебе объявили об отчислении.

Я без труда представил: тренер Равиль Соломонович после тренировки собрал нас в центре площадки и сообщил. Я чуть не расплакался тогда. Да и сейчас…

— Теперь приставь два пальца левой руки к переносице у ле-вого глаза. Какие эмоции?

Ну какие эмоции, жаль мне того мальчика. — Убери пальцы, закрой глаза, представь картинку здесь

и сейчас…— В кафе, что ли?— В кафе. Приставь два пальца правой руки к переносице,

что чувствуешь?

Ну что я чувствую? Вот две девушки справа, одна в очках, другую не успел разглядеть…

— Какие эмоции?— За того мальчика, который в баскетбольном зале остался,

тревожно.— Нет, все неправильно. Эмоции по поводу картинки здесь

и сейчас?— Здесь и сейчас все нормально, спокойно.— Физические ощущения? — Ну… тепло. В общем, возвращение души свелось к смене правого глаза

с двумя пальцами у переносицы на левый и докладу о своих ощущениях. Украдкой сами собой в мозг просочились воспоми-нания о девушке из Волжского. Я будто окунулся в то море спор-тивного лагеря под Пицундой, куда поехал вместо сказочного пивного рая, в ту недолгую грусть. Я подробно вспомнил, как из этой грусти довольно скоро вылупилась другая радость, другая девушка обещала новые чудеса, против которых как устоять.

Константин возвращал в реальность.— И что теперь видишь?— Я ничего не вижу.— А здесь и сейчас?— Здесь и сейчас тоже ничего.— Так же, как в баскетбольном зале ничего или как-то по-

другому ничего?— Так же, как в баскетбольном зале.— Все, открывай глаза. Поздравляю.— Что, вернул? — Да.Если честно, это путешествие в прошлое, хоть и обошлось

без римских легионеров, вымотало меня. Константин объяс-нил, как я понял, что мы выровняли энергетический баланс, убрали эмоциональную травму… Нет, он, кажется, сказал — не убрали, а срастили перелом. Ну хорошо, срастили так срасти-ли.

Когда мы уже взаимно и перекрестно расплатились — друг с другом, с кафе, Константин предупредил: теперь могут про-исходить разные чудеса.

Чудес не последовало. Я ждал несколько дней — нет как нет. И хорошо.

Не поверите, я доволен. Я понял, что душа — это расходный материал. Она на то

и дана, чтобы оставлять ее в ключевые моменты судьбы, тра-тить. Душа — как матрица цифрового фотоаппарата. Она сти-рается, истончается, засвечивается, однажды сходит на нет. Починить нельзя, заменить — нет на складе, дефицит. Про-давать смысла нет — без души не получится насладиться вы-рученными от продажи благами. Технически невозможно. Что же делать? Да вот именно это — маяться. Томиться. Сомневать-ся, страдать и отрываться. Тратиться на жизнь, не жалеть рас-ходников. Это в том случае, если душа существует. Если ее нет, если все это выдумки барышень — тем более.

Я понял, что душа — это расхо-дный материал. Она на то и дана, чтобы оставлять ее в ключе-вые моменты судьбы, тратить. Душа — как матрица цифрового фотоаппарата. Она стирается, истончается, засвечивается

русс

кий

пион

ер №

1(13

). ф

евра

ль–

мар

т 2

010

63

русс

кий

пион

ер №

1(13

). ф

евра

ль–

мар

т 2

010

65

русс

кий

пион

ер №

1(13

). ф

евра

ль–

мар

т 2

010

67

русс

кий

пион

ер №

1(13

). ф

евра

ль–

мар

т 2

010

71

рассказ дмитрия глуховского рисунки: николай пророков

Известный московский писатель Дмитрий Глуховский продолжает творить сочинения спе-циально для «РП». На этот раз художественному осмыслению подверглась главная тема номе-ра — душа

Специальнодля «Русского пионера»

— Там осадок какой-то, — прищурился Сергей Ильич.— А что вы хотите? — продавщица скрестила руки. —

Самую дешевую берете. — Реально, Ильич, — примирительно пискнул Славик из

второго подъезда. — Ты этикетку читай. «Народная»! По назва-нию уже все ясно…

— Хочу знать, чем поят народ, — Сергей Ильич свирепо втянул сопли и харкнул себе под ноги. — Требую правды.

— Можете не брать, — обиженно сказала продавщица. — Очень надо. Жрите денатурат и ностальгируйте.

— Ильич, да с донышка можно и не допивать… — облиз-нулся Славик из второго.

— Это принципиальный вопрос, — возразил Сергей Ильич, подтягивая синие синтетические штаны, спадающие с поджарых ягодиц. — Держат нас здесь за быдло или нет.

— Ой, да нужны вы… — начала продавщица, но потом махнула рукой. — Это добавка. Березовый витамин. Взболтайте и глотайте.

Не нокаут, конечно, но по очкам победу Сергею Ильичу можно было засчитать. Славик кинул на товарища взгляд, пол-ный мольбы: похмелиться надо было срочно. Тот, сам уже на пределе, сухо кивнул продавщице, давая понять, что ее объ-яснения приняты и найдены удовлетворительными.

— Сто рублей, — манерно сказала она.— Дайте две, — решительно и хрипло произнес Сергей

Ильич.Через мгновенье бутылки задорными бубенцами уже

позвякивали в черном полиэтиленовом пакете. Славик просто вслушивался в их медовый перезвон, потел и сглатывал, а Ильич все не мог успокоиться.

— А я, может, не хочу, чтобы она нас алкашами какими-нибудь считала, — бухтел он, торопливо хромая к подъезду белой пятиэтажки. — Ну берем мы самую дешевую, и что? Можно теперь нам паленую пихать? Я специально вторую бутылку сразу взял — пусть не думает, что мы в средствах ограничены.

— Гордый ты, Ильич, — кивнул ему Славик, разлепляя запекшиеся губы. — И дальновидный. Пойдем, может, сосисок молочных купим?

— Ну их, — отмахнулся Сергей Ильич. — Отвлекать будут.Расположившись с удобством на подоконнике в лест-

ничном пролете между вторым и третьим этажами, они развернули газету с кроссвордом и выставили на эту импро-визированную скатерть обе бутылки. Натюрморт вышел совсем сиротливый, и Славик, теряющий уже сознание, не выдержал.

— Что же мы, Ильич, как эти-то? — выдохнул он. — Как не люди? Давай я в ларек хоть за «Педигрипалом» сбегаю.

— Только бери в печеньках, — сдался Сергей Ильич. — Консервы дорогие.

Славик покатился вниз по лестнице, а Сергей Ильич взял бутылку и поднес ее к глазам, пуская внутрь сосуда лезущие сквозь заплеванное оконное стекло красные солнечные лучи. Встряхнул и зачарованно, как ребенок, играющий с прозрач-ным шаром, в котором заключена крошечная избушка и насто-ящий снежный буран, принялся наблюдать за вихрем из еле заметных хлопьев, закружившихся в магическом водочном кристалле.

— Что же это там за дрянь-то на дне? — спросил он незри-мую продавщицу.

n n n

— А вы знаете, из-за чего распался Советский Союз? — каждое слово черного человека падало тяжело, будто капля расплавленного свинца, и жгло Президента.

В огромном помпезном кабинете повисла нехорошая, душная тишина. Номенклатурная зеленая лампа нервно мор-гнула. Президент поерзал в кресле и забарабанил пальцами по столу, думая, как ему поступить дальше. Слухи в Кремле рас-пространяются быстро…

— В силу ряда объективных внешне- и внутриполитиче-ских факторов, ну и по причине тяжелейшей ситуации в эко-номике страны… — наконец отозвался он.

— Вы вмешались в работу тончайших механизмов, устройства которых даже не попытались постичь, — произнес черный человек. — Механизмов, существование которых вы даже не желаете признавать, потому что называете себя праг-матиком и реалистом.

— Послушайте, — Президент украдкой проверил, дотя-нется ли он в случае чего до тревожной кнопки. — Как вы без записи-то ко мне попали?

— То, что вы сделали, страшнее попытки расшифровать геном человека, — продолжал черный человек. — Власть дает-ся Богом. И мистическая субстанция власти была вручена земным царям сотни поколений назад. Человеческие души не поддаются машинной инженерии, на каком бы уровне она ни осуществлялась.

— Я и не спорю о природе власти… — Президент встре-

тился взглядом с тканым портретом Национального лидера,

висящим на стене напротив. — Но…

— Вы упоминали о политических и экономических фак-

торах, — покачал головой черный человек. — Это означает, что

вы не понимаете, какие узы скрепляют и удерживают страну,

которой вы правите. Не понимаете, что обеспечивает верность

ваших подданных.

— ФСБ, — уверенно сказал Президент.

— И это тоже, — нехотя признал черный человек. — Но вы

снова говорите о власти земной. Я же — о власти небесной.

— Скажу честно, — вздохнул Президент. — Я вообще не

понимаю… Вы извините, у меня там еще встреча с Обамой.

Давайте, может, закругляться будем?

— Вы вмешались в промысел Господень, — молвил чер-

ный человек. — Вы вторглись механическим в духовное. Вы

покусились на самое святое ради сомнительного эксперимен-

та над подданными.

— Боже мой! — Президент вскочил из-за стола. — Да

о чем речь?Черный человек стремительно надвинулся на него,

выйдя из тени, и только теперь стало видно, как он стар и как

странен. Заметна стала и крохотная дверка, замаскированная

под одну из декоративных настенных панелей с золотой резь-

бой по беленому дубу, ведущая в темный лаз, из которого

и появился человек.

Длинный узловатый палец распрямился, обличающе

указывая на Президента.

— Что вы добавляете в водку? — каркнул черный человек.

n n n

С расстеленной газеты на Сергея Ильича и Славика вни-

мательно глядели члены правительства, окружившие новый

конверсионный воздушный шар, способный поворачиваться

в разные стороны.

— Вот они, — Сергей Ильич поставил на газету пластико-

вый стаканчик. — Глаза б мои их не видели. Довели страну! —

он насыпал себе в пригоршню «Педигрипала».

— Как будто непонятно было, что халява не навсегда, что

кризис будет, что ветер однажды возьмет и стихнет, — поддак-

нул Славик.— Как вот им верить после этого? — горько сказал Сергей

Ильич. — Только все начало выправляться, я сторожем устро-

ился на стройку…

— И где этот их стабфонд? — чирикнул Славик.

Президент поерзал в крес-ле и забарабанил пальцами по столу, думая, как ему поступить дальше. Слухи в Кремле распространя-ются быстро…

русс

кий

пион

ер №

1(13

). ф

евра

ль–

мар

т 2

010

73— Химзавод закрыли, на тракторном всех в отпуск бес-

срочный… А они все про подъем в экономике… — Ильич, может, разольешь уже? — занервничал

Славик. — Что-то прелюдия затягивается…— Да, Слав, прости, накипело просто. Увидел — и понес-

ло! — Сергей Ильич, зажмурившись от напряжения, открутил пробку и наполнил пластиковые стаканчики.

— Ну, вздрогнули! — беззвучно чокнувшись, Славик опрокинул сто грамм и потянулся за пахучим печеньем. — Так о чем мы там? — крякнув, потер руки он.

— Не помню, — блаженно улыбнулся Сергей Ильич, начиная оттаивать.

— И я не помню, — сказал Славик.

Стаканчик опустился на новое место, припечатав все правительство вместе с воздушным шаром и обнажив фото-снимок белозубого американского президента.

— И как он тебе? — спросил Славик у Сергея Ильича, ткнув пальцем в Обаму.

— Еще чего не хватало, — поежился тот.— А я бы проголосовал, — неожиданно заявил Славик.— А ты лучше у нас пойди проголосуй, — завелся Сергей

Ильич. — У нас-то что ты на выборы не ходил?— А потому что! — объяснил Славик. — Что я тут решу?

А там вон они — захотели себе негра, проголосовали — и негр! Вот это демократия!

— Ну и езжай к ним тогда! — сжал кулаки Сергей Ильич.

— А мне на Родине хорошо! — не сдавался Славик. — Я тут жить хочу! Но мне понять надо — почему у них, чтобы негра поставить, надо просто проголосовать, а у нас, кроме революции, никак не получится?

— Такая уж судьба у нашей страны, — сморкнулся Сергей Ильич.

— И они дождутся еще революции! — раззадорился Славик. — Потому что невозможно…

— Разлей давай, и продолжим, — перебил его Сергей Ильич. — Только со дна осадок этот не поднимай, ну его…

Чокнулись. Выпили.— О чем говорили-то таком интересном? — заморгал

Сергей Ильич.— Не помню, — дернул плечами Славик.

Они приумолкли, глядя, как во дворе, засев на ржавых качелях у песочницы, бритоголовые в трениках сосут пиво.

— Что с молодежью-то делается, — сплюнул на пол Сергей Ильич. — В наше время за такое бы… Как теперь во двор выходить?

— Я пионером был, — на всякий случай сказал Славик. — Вот! Пионеры все по лагерям, комсомольцы — на кар-

тошку, на улице никого — ходи себе в любое время, — замеч-тался Сергей Ильич. — Порядок был. А сейчас?

— При Сталине вообще хорошо было, — поддакнул Славик.

— Все разрушили, — тоскливо потряс головой Сергей Ильич.

— Все разворовали, — сказали они хором.— Себе-то они дач на Рублевке построили, — завистливо

протянул Славик. — А народу что?— Ничего-ничего… — зловеще пробормотал Сергей

Ильич. — Наш народ он такой. Он молчит-молчит, терпит-терпит… А потом как поднимется…

— Слышь, Ильич? Налей, а? А то в горле прямо пересо-хло, — попросил Славик.

Сергей Ильич крякнул и отвинтил пробку. Живая вода с журчанием потекла в пластиковые стаканы.

— Ну, будем! — поднял свой Сергей Ильич. — О чем мы говорили-то тут?

— Фиг знает, — с аппетитным хрустом уминая «Педигрипал», выпучил глаза Славик. — Не помню что-то.

— И я не помню, — вытер губы рукавом фланелевой рубашки Сергей Ильич. — Ну и шут с ним!

— Потеплело как-то, да? — Славик облокотился, приот-крыл окно. — Может, сразу еще по одной, а? Чего откладывать?

— Вот и они так же со стабфондом, — беззлобно улыба-ясь, отозвался Сергей Ильич. — А может, и правильно оно? — он поровну разлил водку, оставив ее на дне бутылки только на два пальца — чтобы подозрительный осадок не попал в ста-кан. — Живем-то только раз!

— За победу нашего оружия! — вытянулся во фрунт Славик.

— За Родину! — браво притопнул Сергей Ильич.Помолчали опять.Потом Славик, нерешительно глядя на собеседника, про-

молвил:— Слышь, Ильич… А вдруг по телику правду говорят?

Вдруг жизнь действительно налаживается? Потому что субъ-ективно, — он икнул, — мне стало лучше. Я вот почему-то верю, что все будет хорошо. Может, правду говорят, что дно пройдено?

Взор Сергея Ильича, утративший уже прежнюю цеп-кость, зигзагом скользнул по газетным статьям и уткнулся в опустевшие бутылки, в каждой из которых еще прилично оставалось на донышке.

— Дно еще не пройдено, Славик, — авторитетно заявил Сергей Ильич. — Но все в наших силах.

— Там же это… — Славик с шумом втянул воздух, обша-ривая свой оскудевший словарный запас. — Осадок.

— Сейчас, — Сергей Ильич вздернул перед собой бутыль, всматриваясь в расползающиеся от него, как вши, мелкие буковки на обороте этикетки. — С добавлением микроэлемен-тов… Это микроэлементы, Славик. Березовые. Давай мы их сейчас взболтаем, чтобы лучше усваивались…

— Это не я! — побледнел Президент. — Честное слово, не я! Я, конечно, считаю, что нашу страну нужно модернизировать, что мы отстаем… Но чтобы так…

— Слушай, Ильич, — тревожно нахмурился Славик. —

Они, по-моему, шевелятся. А вдруг это яйца глист? Или какие-

нибудь нанороботы?

— Телевизор меньше смотри, Слав, — отечески посовето-

вал ему Сергей Ильич. — В водке за сто рублей не выживет ни

один организм. Все, давай. За наше светлое будущее!

— Ну, за будущее — давай, — тот шмыгнул носом и зал-

пом осушил стакан.

— Хорошо пошла, — на лбу Сергея Ильича разгладились

последние морщины. — А дальше-то что делать будем?

n n n

— Это не я! — побледнел Президент. — Честное слово, не

я! Я, конечно, считаю, что нашу страну нужно модернизиро-

вать, что мы отстаем, что нам догонять… Но чтобы так…

— Кто, если не вы? — усмехнулся неверяще черный чело-

век. — Кто мог бы сокрыть от вас такое?

— Это… Это все Чубакка! Это он! — нашелся Президент.

— Я… Вы… Я не вижу смысла продолжать этот разго-

вор, — человек сделал шаг назад. — Отечество на краю пропа-

сти, а вы продолжаете винить во всем воображаемых персона-

жей, в лучших традициях советской политики. Чубакка!

Почему не Карлсон?

— Он не воображаемый… Это просто мы так его зовем

в тусовке… Он реальный! Сейчас я наберу ему! — Президент

потянулся к белому гербовому телефону необычайного разме-

ра. Черный человек застыл в шаге от дверки, из которой

вышел. Президент, рисуя карандашом чертиков на мраморной

поверхности стола, приник к трубке.

— Соедините с ГосНано. Да, прямо с Анатолием

Глебовичем. Алло, Чубакка? Мне тут доложили… Да как ты

смел?.. Ложь, я никогда тебя не просил!.. Как назвали?.. Сколько

стоит?! Сколько уже вступили в контакт?! Как долго действует

программа?.. Я никогда не поверю, что ты это придумал сам!

Немедленно в Кремль! Нет, я за тобой пошлю, чтобы ты не

перепутал Кремль с Даунинг-стрит… Конечно, заговор!..

— Тут всегда дыба помогает, — наставительно шепнул

ему черный человек. — Или если на кол посадить, тоже дает

неплохие результаты.

— Ваша правда, — Президент бросил трубку и, опустошен-

ный, упал в кресло. — Либеральный заговор. Воспользовавшись

служебным положением, на государственные средства! На

самое святое… — он невидяще уставился в пространство перед

русс

кий

пион

ер №

1(13

). ф

евра

ль–

мар

т 2

010

75собой, и губы его продолжали беззвучно шевелиться.

— Как он это объясняет? — спросил черный человек.— Говорит, в корпорации были разработаны наноробо-

ты, которые, проникая внутрь тела, путешествуют вместе с кровью, пока не достигают головного мозга. Встраиваются в его клетки. И там, выполняя программу, активируют зоны, отвечающие за рациональное мышление.

— Боже великий… — испуганно прохрипел черный человек.

— Он же западник, Чубакка… Решил, что мы никогда не сможем их нагнать, если не совершим эволюционный скачок.

— Но в водку… Это же святотатство!— Именно в водку… — обессиленно кивнул Президент. —

Потому что водка — эссенция из чувств…— Экстракт веры! — завершил за него черный человек. — Он говорит, что хотел покончить с рабом внутри каж-

дого из нас…— Но породил армию монстров! Киборгов, в которых не

будет главного из человеческих качеств русского человека!— Глупец… — Президент спрятал лицо в руках.— Предатель! — поправил его черный человек. — Тот, кто

посмел вмешаться в музыку сфер, тот, кто вторгся в тонкий эфир, кто испохабил технологиями таинство властвования избранных над умами паствы — предатель.

— Но я ведь тоже хотел модернизировать Россию… Сделать ее современным государством...

— Чушь! — черный человек распрямился, оперся на посох, и его хищное лицо в траншеях морщин вдруг показа-лось Президенту удивительно знакомым. — Россия — особая страна со своей неповторимой судьбой! — грозно громыхал его голос под сводами кабинета. — Она никогда не подчиня-лась законам холодного разума, она росла и развивалась вопреки всем рациональным объяснениям! Ни мне, ни вам, ни Чубакке не постичь той мистики, тех сил, которые удер-живают ее от падения, которые защищают Россию и которые ведут нашу страну вслепую по ее священному пути! Россию не понять умом…

— В Россию можно только верить, — перекрестился Президент.

— Что будет теперь? — черный человек подошел к окну, взглянул вниз — на внутренний кремлевский дворик, на обле-пивших Царь-Колокол школьников. — Что ждет их всех?

n n n

Сергей Ильич вдруг принялся яростно скрести голову, чуть не в кровь раздирая кожу. Славик, сначала наблюдав-ший за ним с пьяным удивлением, через минуту тоже заче-сался.

— Изнутри зудит… — с ужасом сказал он.— Слав… Славик… — Сергей Ильич задыхался, зрачки

его, широкие как пистолетное дуло, слепо тыкались вокруг. — Что происходит?

— Мы… Превращаемся… В кого-то… Другого… Чужого…— Слава… — Сергей Ильич упал на колени, схватился за

крашеный чугун батареи. — Это что же…— Может, милицию… Пусть пристрелят… — с синих губ

Славика капнула кровь.Покатилась по лестнице и разбилась бутылка с дьяволь-

ской жидкостью. — Отравители… — слабо прошептал Сергей Ильич.И мир померк для них.

n n n

— Нанороботами заражена вся водка «Народная» — самая дешевая, сторублевая, — сказал Президент. — И еще несколь-ко брендов. Всего продано тридцать миллионов бутылок… Еще столько же лежит в магазинах. И десятки заводов по всей стране продолжают разливать ее прямо сейчас!

Черный человек молча покачал головой, уперся лбом в оконное стекло.

— Это конец, — произнес он.— Нет… Еще не поздно все изменить! — заспешил

Президент. — Я объявлю борьбу с пьянством… Открою нац-проект «Трезвость»… Может быть, введу госмонополию на водку, чтобы контролировать качество. А может, ввести сухой закон? И под этим прикрытием…

Черный человек печально улыбнулся. — Вы знаете, из-за чего распался Советский Союз? —

спросил он.— Нет, — честно ответил Президент.— СССР сгубило всенародное похмелье, — горько молвил

черный человек. — Предупреждал я Андропова, что русский человек без водки звереет… Ощущает без нее со всею остротой экзистенциальную пустоту… Пробуждается от векового вол-шебного сна в своей однушке с драными обоями и продавлен-ным диваном… И что ему делать?.. А тут в одночасье просну-лась вся страна…

Президент, бледный и решительный, как Лермонтов на дуэли, пошатнулся, но выстоял.

— Мы выдержим, — произнес он. — Завтра по телевизору я объявлю о начале всероссийской антиалкогольной кампании. И пусть нам придется заплатить страшную цену, пусть я лишусь своего места и даже головы… Но через поколение, когда несчаст-ные, пораженные нанороботами, вымрут, русский человек вновь станет самим собой. И Россия вернется на свой исконный, ей одной начертанный путь. Я верю в это. Верю!

— От себя предложил бы не ждать, пока они вымрут самостоятельно… — неразборчиво добавил черный человек.

Но Президент, к счастью, не расслышал его.— Что же делать с Чубаккой? — спросил он сам себя.— Тут в подвале есть дыба, — ненавязчиво сказал черный

человек, направляясь к потайной дверке. — Но, думаю, вы посте-пенно и сами разберетесь. Мне пора. Спасибо за внимание.

— Постойте! — воскликнул Президент. — Как вас по

имени-отчеству…

— Иван Васильевич, — через плечо сказал черный чело-

век.— Это совсем как… Совсем как… — в горле у Президента

пересохло, и он перекрестился еще раз. — Но как?!

— В свое время удачно продал душу, еще когда курс был

хороший, — осклабился черный человек. — Могу, кстати,

познакомить на будущее…

— Нет, спасибо, — открестился Президент. — Но вы так

современно рассуждаете… И язык…

— Телик смотрю, — пожал плечами черный человек.

— И вы тут… всегда были? — робко поинтересовался

Президент.— Ну да. Не мог оставить свою страну без присмотра. Вот

помогаю иногда советом хорошим людям.

— Но как… Ведь времена другие совсем… Россия другая!

Иван Васильевич криво усмехнулся, хрустнул узловаты-

ми пальцами, глянул еще раз в окно.

— Да, по большому счету, что изменилось-то? — подмиг-

нул он Президенту. — Ничего не изменилось!

Тот отвернулся на миг, шагнул к столу за сигаретами

и услышал тут же, как хлопнула дверка. Стремительно огля-

нулся — в кабинете не было никого. Бросился к потайному

ходу, но тот исчез бесследно, и Президент не нашел даже лиш-

него шва на плотно пригнанных декоративных панелях.

— Чертовщина… От одиночества, может, мерещится…

Как Карлсон Малышу, — он хихикнул, но даже эхо не поддер-

жало его.Президент подошел к окну, распахнул его, махнул при-

поднявшемуся беспокойно снайперу на Спасской башне —

пока отбой, мол, — и вдохнул полной грудью сырой москов-

ский воздух. Со стороны Красной площади до его слуха доле-

тел чей-то истошный вопль. Нет, не примерещилось.

— Начинается… — глухо выговорил Президент.

n n n

Сергей Ильич разогнулся, отряхнул штаны, недоуменно

оглядел крашенные бурым маслом стены, заблеванные бетон-

ные ступени, утыканный вековыми окурками подоконник,

унылый, закиданный бутылками двор, синюшного хлюпика

в грязном пиджаке поверх олимпийки, в лице которого было

нечто нездешнее… И ему захотелось кричать от ужаса.

— Слышь, Славик, — пробуя на вкус слова, тихо-тихо

сказал Сергей Ильич. — А что это мы здесь делаем-то?

Президент подошел к окну, распахнул его, махнул приподнявшемуся беспокойно снайперу на Спасской башне — пока отбой, мол

77

Pro рекорды

gett

y im

ages

/fot

oban

k

дмит

рий

азар

ов/«

ъ»

79

русс

кий

пион

ер №

1(13

). ф

евра

ль–

мар

т 2

010

дмит

рий

азар

ов/«

ъ»

дмит

рий

азар

ов/«

ъ»

81

русс

кий

пион

ер №

1(13

). ф

евра

ль–

мар

т 2

010

риа

ново

сти

дмит

рий

азар

ов/«

ъ»

русс

кий

пион

ер №

1(13

). ф

евра

ль–

мар

т 2

010

83

gett

y im

ages

/fot

oban

k

gett

y im

ages

/fot

oban

k

русс

кий

пион

ер №

1(13

). ф

евра

ль–

мар

т 2

010

85

дмит

рий

азар

ов/«

ъ»

gett

y im

ages

/fot

oban

k

87

русс

кий

пион

ер №

1(13

). ф

евра

ль–

мар

т 2

010

gett

y im

ages

/fot

oban

k

gett

y im

ages

/fot

oban

k

89

русс

кий

пион

ер №

1(13

). ф

евра

ль–

мар

т 2

010

gett

y im

ages

/fot

oban

k

дмит

рий

азар

ов/«

ъ»

91

русс

кий

пион

ер №

1(13

). ф

евра

ль–

мар

т 2

010

gett

y im

ages

/fot

oban

k

дмит

рий

азар

ов/«

ъ»

дмит

рий

азар

ов/«

ъ»

93

русс

кий

пион

ер №

1(13

). ф

евра

ль–

мар

т 2

010ge

tty

imag

es/f

otob

ank

риа

ново

сти

95

русс

кий

пион

ер №

1(13

). ф

евра

ль–

мар

т 2

010

gett

y im

ages

/fot

oban

k

дмит

рий

азар

ов/«

ъ»

русс

кий

пион

ер №

1(13

). ф

евра

ль–

мар

т 2

010

97

четвертая четверть

Урок мужества. Ковер-версия. В бой идут одни старики. Урок географии. День хубилгана. Протоколы тибетских мертвецов.

инга

акс

енов

а

Хватит тут учить — пора и поучиться самому. Большое впечатление произвел героический демарш Вячеслава Фетисо-ва: в пятьдесят один выйти на лед в ре-гулярном первенстве пусть и КХЛ — это очень сильно. Я считаю, что даже надеть в раздевалке форму перед игрой — уже по-ступок. А выйти на лед, отыграть десяток смен… Это, конечно, извращение — смо-треть за игрой совершенно чужих команд (хорошо еще, что не «Спартак», и хорошо, что «Зенит» в хоккей не играет), но тут не утерпел, проследил от начала до финаль-ного свистка. Прям пот прошиб, когда он выехал на первую смену, прям страшно стало. Ведь если что, это же травма. Вон Берлускони, тоже в возрасте мужчина, получил почти хоккейную травму и чуть от стресса умом не двинулся. Ну и, конечно, если честно,

вся эта история с Фетисовым — чистая материализация личного ночного кош-мара. Одним снится, что они голые рас-хаживают по улицам, другим, что они в баре караоке не могут прочитать суфлер любимой песенки — у меня другое. Мне снится, что я в своем возрасте после двад-цатилетнего перерыва (тут я Фетисова уже перегнал, он всего-то одиннадцать лет как завязал) выползаю на ковер. Мне предстоит пять минут самбистской схват-ки — жуть. При этом я понимаю, что вооб-ще не тренировался, не готовился никак. Первая мысль, разумеется: я умру? Точ-нее, на какой минуте я умру. На второй или на четвертой? На четвертой вернее, но еще страшнее, что умереть могу и не своей смертью. А что если бросок? Как я приземлюсь? На какое место? А если на то, что в Белграде на турнире по дзюдо

Читатели, последовательно посещающие уроки мужества Николая Фохта, об-ращают внимания, что уроки с каждым разом становятся беспощаднее и сви-репее — в первую очередь по отношению к учителю. На этот раз Николай ре-шил окончательно перейти черту здравомыслия. Кровопролитие неизбежно. текст: николай фохт рисунки: анна всесвятская

русс

кий

пион

ер №

1(13

). ф

евра

ль–

мар

т 2

010

99

тим

офей

изо

тов

...Будем готовить тебя к первенству ветеранов. Вый дешь в 86 кг — там хорошая компания, возрастная: младше пятидесяти и нет никого...

вале

рий

стиг

нев/

фот

осою

зил

ья к

ороб

ков/

фот

осою

з

им. загадочного югославского японца На-гаоки? Тогда я сам пытался сделать бросок с захватом руки под плечо и воткнулся в татами башкой. В результате я привез из своей первой поездки за границу набор стаканов чешского почему-то стекла и пластинку с записью Луи Армстронга, которую и в Москве можно было купить. В свободной продаже. Наверное, сотрясе-ние мозга было. Но не важно. Если бы это произошло во сне, я бы уже ни пластин-ки, ни чешских стаканов не отхватил бы.Подсознание щадило меня во время этих снов: каким-то образом я оказывался уже в душе, мылся с чувством выполненного долга. Мышцы приятно болели, кости были целы. Смутно вспоминал, как вы-стоял против румяного детины лет на двадцать пять меня моложе.Да, Фетисов на льду — это реализация кошмара. Это приказ: вставай и иди!И я, зомбированный бывшим министром спорта, встал и, соответственно, пошел. Я решил вернуться в большой спорт.Начал с отчаянного поединка в Call of duty — 4. Проверить тактическое мыш-ление, понять, остался ли вообще порох

в пороховницах. И попрощаться со сво-ей виртуальной отчаянностью и привы-кнуть к мысли, что биться теперь придет-ся в реальности.Но все мы люди взрослые — я понимал, что с наскока такие вещи не делаются, поэтому решил взять несколько консуль-таций.…«Бумер» Гарика подкатил к шашлыч-ной у метро «Теплый стан» уверенно, по-хозяйски. Собственно, Гарик, мой спарринг-партнер по самбистской юно-сти, и был хозяином этой шашлычной. Судьба его, чего скрывать, сложилась удачно. Во-первых, он отслужил в армии, где все два года боролся за свою военную часть на соревнованиях самого разного уровня. Именно армия сделала из него спортсмена — в спортшколе он вообще ни разу в призах не был, все время по-лучал от тренера взбучки то за курение, то за девочек, то за то, что проспал выход на ковер. Он такой был, Гарик, увлекаю-

щийся. После армии, конечно, в институт физкультуры, потом комсомольская должность, по-том взлет — водочный бизнес. А теперь тихие будни уверенного в

себе мужчины средних лет. И к тому же до меня докатились слухи, что он до сих пор выходит на ковер — потренироваться.Гарик сразу подтвердил мои лучшие по-дозрения — накатил двести пятьдесят ко-ньяка перед шашлыком. Еще пятьсот он освоил во время трапезы. И как огурец!— Сразу видно, спортом занимаешься!— Колян, да ты чего. Каким спортом? Я ко-ньяком тренируюсь, это да. А со спортив-ным залом покончил лет десять назад — здоровье не то. Слухи про свои трениров-ки распускаю ради имиджа. Я же с таки-ми волками работаю. Чуть дашь слабину, порвут.— Ну а мне-то как быть? — я даже рас-строился. Хотел получить, во-первых, одобрение, а во-вторых — качественные инструкции по выходу на важный рубеж своей жизни.— Колян, а оно тебе точно надо?— А что такое? — я насторожился.

Теперь я счастлив. Я тренируюсь два раза в неделю. Я выбил уже четыре пальца на обеих руках. У меня возобновился миозит справа

андр

ей м

ихай

лов/

фот

осою

з

русс

кий

пион

ер №

1(13

). ф

евра

ль–

мар

т 2

010

101 — Помнишь Демида, из 10-го «В»? В 74 кг боролся. Не важно. Короче, он отсидел, вышел. Решил завязать, даже компьютер-ный бизнес открыл. Ну как компьютер-ный — он на перегонах отцеплял вагоны с товаром, прицеплял их к своим локо-мотивам (у него еще небольшой желез-нодорожный бизнес был) и направлял в Брянск. А там все схвачено, в Брянске. Там Валерка, Вафля, ну он на два года младше нас. Тоже не помнишь? Ну как же, он все никак вырасти не мог, боролся в 47 кг три года подряд…— Карлик?— Какой карлик. Он сейчас такой боров, разожрался там в Брянске.— А как он в Брянске оказался?— Женился удачно, — Гарик добродушно рассмеялся. — Поднялся, короче, Демид круто. Уже и в Думе стал появляться, бал-лотировался в своем родном Верхушкине на мэра…— А как он в Верхушкине-то оказался?— Да какая разница. Короче, решил, вон как ты, спортом заняться. Теннисом. И во-образи! (Гарик именно так и сказал: «Во-образи!» — я чуть со стула не упал и вооб-разил, конечно, сразу.) Однажды на корте он сталкивается с вертухаем, который его пас в колонии под Ковровом. Тот теперь шишка в УБОПе. Ну, они партиечку сгоня-ли, вертухай его пробил после игры, все его компьютерные художества и всплы-ли. Теперь парится, по иронии судьбы, под Брянском. Бизнесом теперь Вафля за-правляет.— Игорь, а зачем ты мне это рассказал?— Спорт вреден. Конечно, разговор с Гариком немного охладил мой пыл. В словах моего одно-кашника много было правильного. Од-нако отступать было некуда. Я уже ведь принял решение — врать самому себе еще хуже, чем играть в теннис со своим бывшим надзирателем. Потом я расска-зал о своих планах Ксении. Это вышло совершенно случайно — утром она заме-тила, что я немного похудел со времени нашей прошлой встречи. В благодарность за ее наблюдательность я поделился пла-нами возвращения в свой небольшой спорт. Как Фетисов. Оказывается, она

тоже смотрела Фетисова — мне это при-бавило несколько очков. Хотя у меня их и до Фетисова было полно. Значит, Ксению тоже обманывать нельзя. Как там у Фети-сова: мужик сказал — мужик сделал. Или это у Шойгу? Или у Нургалиева? У них, в общем, у хоккеистов, короче говоря.Я собрался и позвонил своему первому тренеру Владимиру Семеновичу. Вкратце объяснил задачу, а втайне надеялся, что Владимир-то Семенович сумеет меня от-говорить. Но тренер повел себя как настоя-щий первый тренер, жестко. «Будем гото-вить тебя к первенству ветеранов. Вый-дешь в 86 кг — там хорошая компания, воз-растная: младше пятидесяти и нет никого. Шансы высокие. Какой сейчас вес?»Я приехал на Бауманскую, зашел в раз-девалку. Трясущимися руками надел на себя самбистскую курточку, завязал шнурки на борцовках, поправил наколен-ник. Владимир Семенович смерил меня снисходительным взглядом и сказал свое вечное «вперед!».Теперь я счастлив. Я тренируюсь два раза в неделю. Я выбил уже четыре пальца на обеих руках. У меня возобновился миозит справа. Тренер запрещает мне есть хлеб и пить кофе. Вообще запрещает пить. Я уже спаррингую не с девушкой своего веса, а с девятнадцатилетним мальчиком — пока на 15 килограммов легче. Но Владимир Семенович обещал на будущей неделе дать мне в партнеры бойца моего веса. Ну, или почти моего. С Ксенией мы расстались — о чем мне говорить со студенткой пятого курса ист-фака, которой не нравятся кровоподтеки на моих плечах? С Гариком тоже больше не встречаемся — он, когда узнал, что я вышел-таки на ковер, произнес сакрамен-тальное «ничему вас дураков жизнь не учит» и объявил, что уходит в запой. Соревнования по ветеранам через полто-ра месяца. До этого Владимир Семенович хочет бросить меня в самое пекло — на от-крытый ковер по 2-му юношескому разря-ду. До 95 кг. Я приглядываюсь к Брянску, пытаюсь вызвонить Гарика, чтобы взять у него координаты Вафли.Мне страшно, потому что все это проис-ходит наяву.

Повторим урок

2. Надо прислушиваться к друзьям дет-ства — они, как ни странно, плохого не посоветуют.

1. Если снятся кошмары про то, как вы опять играете в футбол за юношескую команду или что вам пришлось выйти на ринг, надо обязательно пить успокоитель-ный чай на ночь.

3. Если ничего не помогло, начать с крос-сов по пять километров — это восстановит дыхание и поможет сбросить лишний вес.

4. Осторожно в раздевалке после занятий: переодеваться, сидя на скамейке, вообще не форсировать события.

русс

кий

пион

ер №

1(13

). ф

евра

ль–

мар

т 2

010

103

Я бродил по узким улицам Мэйн Базара1 в сопровождении под-ростка, который называл себя Ганеша2. И действительно он чем-то напоминал слона. У него были большие уши, похожие на листья квашеной капусты, и сизый нос. Мой проводник прокладывал мне путь, услужливо расталкивая священных коров, задумчиво жевавших целлофановые пакеты подле смердящих помоек, которые тут на каждом шагу. Влажный раскаленный воздух обнимал город липкими щупальцами. В этой общественной бане парились тысячи людей, коров, ослов и плешивых собак. У моего проводника на носу висела мутная капля. Мы битый час бродили в поисках шалмана, где остано-вились мои друзья. Ганеша то и дело трубно, подобно слону, вы-крикивал имена моих друзей, непривычные для слуха индуса. Я доверил ему это дело, ибо сам был пьян и не имел желания надрывать глотку.

Свистнув Ганешу, я отправил его за очередной порцией «Олд Монка»3, а сам продолжил движение по лабиринту узких улочек. Я был совершенно спокоен, ибо потеряться в Дели, который мно-

Выдающийся путешественник, автор «Русского пионера» Андрей Штефан отправляется со своими соратниками в Гималаи, чтобы отпраздновать день рожденья в компании мертвецов-хубилганов. По дороге путешественники прео-долевают горные перевалы, каменные пустыни, блуждают в конопляном лесу, отчего день рожденья превращается в незабываемую феерию.

текст и фото: андрей штефан

1� Мэйн Базар (Main Bazaar) — самая оживленная часть Дели, сосредоточие отелей и рынков

2� Ганеша — один из наиболее известных и почитаемых индуистских богов, изоб ражается с головой слона

3� «Олд Монк» — легендарный индийский ром

го лет служил мне шлюзовой камерой для путешествия в сказку полуострова Индостан, было совершенно антикармично.

Я замешкался, пытаясь отобрать у пегого ишака мой пакет с нехитрым скарбом, но ишак крепко вцепился в него зубами. Я стукнул его по носу, выругался по-русски, и будто от магическо-го слова рядом со мной распахнулась дверь и на улицу шагнули Прохор, Лаврентий и прекрасная Шошана. Я бросился обнимать друзей. Тут и Ганеша подоспел с бутылками индийского пойла.

Рядом в заброшенном парке нас ожидал старенький колони-альный автобус. Нам предстояло долгое путешествие. Самой высокогорной дорогой мира, минуя резиденцию Далай-ламы в Дхарамсале, через конопляное царство Манали — в нетрону-тый китайскими хунвейбинами Ладак.

Мы опоздали на полчаса. На месте шофера сидели пятеро ин-дусов и все вместе держались за руль. Пьяный в стельку немец-

кий турист совал обезьяне обгрызенную

шоколадку, а его не более трезвый товарищ корчился в конвульсиях фото-графа, ползая с камерой по земле. Стая обезьян на дереве с ин-тересом наблюдала происходящее.

Еще спустя полчаса явился водитель и, растолкав помощ-ников, водрузил свое могучее тело на место за рулем. Авто-бус отрыгнул черный выхлоп, и пассажиры стали занимать места. Ганеша, размазывая по щекам слезы, обнимал нас по очереди.

Мы покинули раскаленную землю столицы и двинулись к прохладным отрогам Каракорума4.

Черный полог ночи рухнул, укутав своим колючим покрыва-лом пассажиров автобуса. Я провалился в омут пограничного состояния между сном и явью.

Вдруг наша колымага резко свернула на обочину и встала. Мы с Шошей ударились лбами, отчего расхохотались и, переступая че-рез баулы и спящих в проходах аборигенов, выбрались на воздух.

У нашего транспорта прохудился бензобак, топливо тоненькой струйкой сочилось на дорогу. Немецкий турист со-брался закурить, он чиркал спичкой пытаясь поджечь сигаре-ту. Мы отобрали у него спички, а тем временем водитель, зама-зав брешь в бензобаке глиной, включил зажигание.

Каким-то чудом мы добрались до Дхарамсалы. Бешеная жара уступила место приятной прохладе. На ограде, опоясывающей резиденцию Далай-ламы, спаривались две обезьяны. Оставив

4� Каракорум — горный хребет на границе Кашмира и Китая

щелкавших фотоаппаратами немцев, наша компания двину-лась искать транспорт до Манали.

Пробуксовывая на крутых склонах, маленький автобус увоз-ил нас все выше в горы. За окнами плыли могучие ели, мона-хи в желтых одеждах спешили на утреннюю молитву. Внизу остались фиолетовые квадраты полей и похожие на перевер-нутые баркасы красные крыши буддийских храмов. Огром-ные горные псы рыча преследовали автобус, передовая нас по эстафете от одной деревни к другой. Конечным пунктом нашего путешествия был город Лех. Мы хотели проникнуть ночью в тамошний необитаемый королевский дворец. А также отпраздновать наш общий день рождения, пригласив на тор-жество бессмертных хубилганов5.

Выбрав живописное жилище, с крыши которого открывался умопомрачительный вид на вершины гор, плавающих в супе густого тумана, мы кинули рюкзаки и скатились к оранжевым скалам горной реки. Протиснувшись сквозь толпу одетых в ру-бище пилигримов, мы перешли реку и оказались на противо-положном берегу. Нас заинтересовала стена бамбука, караб-кающаяся салатовыми волнами к вершине соседней горы. При ближайшем рассмотрении это оказался вовсе не бамбук. Мы стояли на опушке огромного конопляного леса. Мощные ство-лы конопли уносили свои налитые маслом шишки на огром-ную высоту. Шошана сплела себе конопляный венок. Прохор вырезал курительную трубку из полого ствола. Лаврентий рас-ковырял нору в корнях и извлек оттуда странный предмет, на-поминающий череп кошки.

Ночью, следуя движению теплых масс воздуха, мы вышли к храму Хаумбы. Нам было жутко в чертогах инкарнации бо-гини Кали, сестры ужасного демона Хадимб. Вокруг ни души. Могучие деревья деодорам протыкали своими телами быстро бегущие над головой фиолетовые тучи. В складках коры во-рочались черными маслинами огромные жужелицы. Нам преградил дорогу треснувший пополам жернов. Это был жерт-венный камень, его окружали измазанные засохшей кровью столбы, увенчанные черепами животных, в черные глазницы которых были вставлены оплывшие свечи. С небес струился голубой свет. Мы притихли, боясь разбудить спящее неиз-вестное.

Утром мы погрузили свои пожитки в видавший виды джип и покинули это зачарованное место. Сосновые леса и радост-ные лужайки, гордые олени и порхающие бабочки, полуголые дети, шлепающие по теплым лужам, конопляные изгороди, разноцветные бумажные змеи в небесах вскоре закончились. Пейзаж вокруг стал серым и однообразным, погода испорти-лась — пошел колючий снег.

Надсадно рыча, наш джип покорил первый перевал, и мы очутились в странном месте, которое называлось Мархи. На дороге, словно упавшие на спину жуки, валялись кверху коле-сами две фуры. Валялись давно — они были плотно испещре-

ны символами всех мировых религий. Крест с полумесяцем, звезда Давида, загадочные мантры, языческие знаки.

Внизу в долине опять светило солнце, на зеленых лугах пас-лись стада, на берегу горной речки веселые старушки стира-ли белье. Мы, разогнавшись с горки, вклинились в военный эскорт. В центре, посреди скрежета цвета хаки, ехал голубой «Кадиллак» с открытым верхом. В нем сидел очень важный го-сподин — в золотых позументах, белых перчатках, с усиками а-ля Болливуд. Явно генерал. Некоторое время, пытаясь обо-гнать колонну, мы ехали рядом с ним. Наша очаровательная Шошана сверлила взглядом генерала, и он краснел словно по-мидор. Затем, улучив момент, наш водитель дал газу, Шошана помахала генералу пальчиками, и тот покраснел еще более.

Картинки уносились прочь, оставляя легкий след в нашей памяти. Мосты, неловко переброшенные через бездну угрю-мых ущелий, пулеметчики в коконах из набитых песком меш-ков, стада кротких дзо6.

Ночь застала нас на высоте четырех тысяч метров. Навали-лась горная болезнь. Даже чудный «Олд Монк» отказывался лезть в горло. Я брел по пояс в траве, потом сполз по холму на спине и застыл без движения. На грудь давил молот бездны. Звезды отклеивались от черного свода и сыпались вниз, раз-биваясь о горизонт.

Всю ночь я сражался с духом высокогорья, почти не сомкнув глаз, но с рассветом очнулся победителем.

Теперь мы двигались к самой высокой точке нашего маршру-та — перевалу Тагланг Ла. 5328 метров над уровнем моря.

Пейзаж стал абсолютно марсианским. Красная земля была уделана кратерами, в некоторых местах стенки цирков рухну-ли, обнажив лазурное нутро. Мы долго ехали вдоль плоской стены провала, ведущего в бездну, откуда доносился шум воды; из щелей вулканической породы лезла давленка алого глинозема. Казалось, великан вскрыл гранитную кожу горно-го массива и выдавил наружу томатное нутро. Вдоль нашего пути выстроились циклопические природные скульптуры — каменные грибы, вигвамы, арки, колонны и колодцы.

Некоторое время, бешено жестикулируя, нас преследовали басмачи на низеньких седеньких лошадках. Однако шофер наш их будто не замечал.

Горные мосты густо охраняли военные, фотографировать их категорически запрещалось, и, по словам водителя, вместо фотографии можно запросто получить пулю.

В самом мрачном ущелье нам повстречался целый полк чер-тей. Рабочие из Судана, черные дети пустыни, замотанные тряпками по самую маковку, строят дорогу в Гималаях на вы-соте 4500 метров.

После долгого утомительного спуска на горизонте замаячи-ла долина великого Инда. Природа постепенно оживала. По-явились кусты и низенькие деревья, дорогу перебежал заяц, над головой кружили хищные птица. Минуя величественные монастыри и живописные руины, мы поняли, что находимся в таинственной стране Ладак.5� Хубилган — авторитетный лидер тибетского буддизма, постоянно перерож-

дающийся с целью продолжить свою духовную работу

русс

кий

пион

ер №

1(13

). ф

евра

ль–

мар

т 2

010

107

Город Лех задвинут рекой в просторную котловину, окру-женную горами. Над острыми крышами, на которых посели-лись золотые драконы, господствует гора Тсему. На склоне кор-нями в горную породу врос древний замок королей. Когда-то помимо королевской семьи здесь жили придворные, солдаты, судьи, чиновники, тюремщики, мастеровые. Город в городе.

Дворец так хитро располо-

жен на верхней полке города, что в какой точке ни окажись — увидишь его. Туда мы и решили наведаться ночью.

Мы постепенно осваиваемся на новом месте. Прохор бро-дит по кругу, вращая огромный молельный барабан. Крас-ная дорожная пыль въелась в его одежду, поэтому кажется, что он облачился в монашескую тогу. Лаврентий обнаружил в лавке скульптуру дельфина на колесах. Предмет отделан бирюзой и весьма отдалено напоминает морское животное.

Скорее змею, на которую наступил слон. Шошана мило вор-кует с бритыми наголо детишками. Очарованные беседой детишки приволакивают за уши мохнатого осла и усажива-ют Шошану верхом, точно белоликую богиню Сарасвати7. Богиня Шошана радостно смеется, и нам остается догонять ее бегом.

Когда стемнело, мы лежали на циновке в кабаке, оглохшие от воплей европейских туристов. Мы

старались не заснуть, чтобы осуществить наш тайный план.

Забраться во дворец не составило труда. При свете луны мы проникли внутрь через отверстие древней уборной. Лаврентий застрял в дырке, однако совместными усилиями мы втащили его в замок. Говорят, лет десять назад в закрытый город про-брался английский турист. Он заблудился в лабиринте и по сей день в дальних пределах слышатся его стоны. Легко можно поверить в это. Минуя множество однообразных, нечем не при-мечательных помещений, попадаем в огромный зал, очерта-ния которого тонут во мраке. Летучие мыши, потревоженные нашим вторжением, шуршат вокруг. Они похожи на лохмотья сгоревшей в костре бумаги, поднятые вверх порывом ветра.

Мы в нижней части дворца, когда-то здесь ржали кони в ко-нюшнях, трубили слоны в стойлах, в висячих садах гуляли павлины и бесновались наряженные шутами макаки.

8� Ракшас — в индуистской мифологии злые демоны, поедающие плоть

Над нами еще девять этажей. В верхней части замка жил сам король с многочисленной семьей и наложницами.

Старые половицы скрипят, наполняя пустое пространство могильным стоном. Кровь стынет в жилах. Я жмусь к Прохору, ко мне льнет Шошана. Лаврентий куда-то сгинул. Подталкивая друг друга, мы движемся вперед в полной темноте.

Я решился оторваться от

моих товарищей и ползу наощупь в лабиринте комнат. Я уяс-нил одну вещь: в замке на самом деле нет этажей. Одна комната приподнята над другой, скажем, на метр. А следующая ниже на два. Хаос. Широкое пространство, до стен которого невозмож-но дотянуться руками, постепенно сужается и заканчивается узкой бойницей. Пытаюсь просунуть в проем голову и загля-нуть в пропасть, над которой висит стена замка, но в щель про-лезает только кулак. Я дважды провалился в подпол, сел на мы-

шиный помет, вконец изодрал одежду и решил, что пора выби-раться на волю. Не тут-то было. Любой выбранный мною путь заканчивался глухой стеной. Когда паника овладела мною и я открыл рот, чтобы заорать, кто-то схватил меня под руку. Это был Лаврентий. По лестнице без ступенек он вывел меня на-верх, на крышу дворца. Здесь было холодно, выл ветер, из-под ног разбегались серые тени, небосвод пугал мириадами звезд.

На обломках статуи, лишенной головы,

прижавшись друг к другу, сидели испуганные Прохор и Шоша. Они сказали, что к ним приходил Ракшас8 и страш-но ругался. Нам захотелось срочно эвакуироваться из замка. Словно горох из духовой трубки, мы сыпались из отверстия древнего клозета на землю. А приземлившись, упокоились бу-тылкой «Олд Монка» — одной на всех.

На следующий день мы решили, что пришло время выпол-нить последнюю и главную часть нашей программы — отме-тить наш общий день рождения. Мы придумали этот обряд и приехали в город Лех, чтобы исполнить его.

А вот и подходящее место — Шей, руины летней дачи коро-левской семьи. За величественными развалинами начинается огромное кладбище, состоящее из сотен гомп, в каждой из кото-рых спит святой хубилган. Объясняю непосвященным: обычно просветленных граждан, хубилганов, поборовших череду пе-рерождений, замуровывают в специальные часовни — гомпы. В итоге возникли целые города мертвых, состоящие из улиц с

русс

кий

пион

ер №

1(13

). ф

евра

ль–

мар

т 2

010

111

домами-часовнями, маленькими и большими, в соответствии со статусом перерожденцев.

За развалинами летней резиденции короля как раз и начи-нался город хубилганов.

На окраине священного города мы и расположились, исполь-зуя как стол брошенную канистру. Шоша жарила на листе желе-

за крупные тибетские пельмени, Прохор резал колба-

су, приготовленную из мяса дзо. Лаврентий сидел на большом валуне, ожидая приглашения. На меня возложили самую труд-ную миссию — пригласить к нашему нехитрому застолью ху-билганов. С этой целью я углубился в пески мертвого города.

Я блуждал среди безмолвных строений, некоторые из них были размером с трехэтажный дом. Кое-где земля треснула, из вскрытого разлома торчали отполированные ветром и солн-цем кости.

Я увидел, что Прохор машет тлеющей головешкой, что озна-чало — пора к столу. И тут из проема в земле вылез старик. Лицо его было бледным, движения неспешны. Я пошел к костру, и он следовал за мною. Старик вытащил из своей котомки всевоз-можные вещицы и раздал нам. Шошана получила накидку с изображением тигра, сотканную из тибетских тряпочек. Про-хор — кружку из человеческого черепа. Мне же была подарена чудесная люлька, сделанная из берцовой кости.

Тихо собирались вокруг костра хубилганы. Мы бро-сили в огонь корни можжевельника и кусочки ароматных палочек, чтобы наши гости могли насладиться дымом куре-ний. Конечно, хотелось похлопать их по плечам и спросить: ну, как там, на просторах тысяч миров? Однако похлопать не удалось. Их невесомые тела в свете огня струились словно желе, меняя очертания и искрясь нежным флуоресцентным светом. Наши удивительные гости молчали. А потом стало ясно — слов не надо. Мы знали: наш импровизированный банкет ненадолго отвлек святых гуру от неведомых смерт-ным дел. И они этому рады. Костер догорел, стало холодно. Мы проснулись, встали с камней, отряхнули одежды и по-брели в город. Я хлопал себя по карманам, тщетно пытаясь найти подаренную люльку. Прохор напрасно искал кружку. Шошана плыла по каменистой дороге, укутавшись в накидку с изображением тигра. Полоска заката алела на горизонте. И было хорошо.

Всегда готов

русс

кий

пион

ер №

13.

фев

раль

–м

арт

201

0

115

группа продленного дня

инга

акс

енов

а

Староста. Мои 10 лет. Аркадий Дворкович подводит итоги. Знаменосец. Секс гуманизму не товарищ. Михаил Прохоров про любовь. Правофланговая. Сяо Линь и Лао Дзю. Ксения Собчак про душу Михаила Прохорова. Пионервожатая. 41-й этаж.

Анна Николаева о высоком. Пионервожатый. Полет в нитуда. Алексей Боков про иронию судьбы (Мск – NY). Буфетчица. Стейк-хаос. Маргарита Симоньян про мясо. Горнист. Брагаделы. Марк Гарбер о счастье в шалаше.

Физрук. Зверские старты. Геннадий Швец про спортивное душегубство. Внеклассное чтение. Тина Канделаки. Розовые точки. Табель. Отдел писем. Урок правды шеф-редактора. Подведение итогов.

группа продленного дня продленного дня группа

Рэй Брэдбери писал в «Вине

из одуванчиков»: «Надо частицу

всего, что он узнал, частицу

этого особенного дня — дня

сбора одуванчиков, — тоже

закупорить и сохранить; а потом

настанет такой зимний январ-

ский день, когда валит густой

снег, и солнца уже давным-давно

никто не видел, и, может быть,

это чудо позабылось, и хорошо

бы его снова вспомнить, — вот

тогда он его откупорит! Ведь это

лето непременно будет летом

нежданных чудес…»

Но в декабре 1999-го думалось

совсем не о чудесах. Заканчи-

вались девяностые, дарившие

и уносившие свои большие и ма-

ленькие надежды. Еще отзыва-

лось эхо жутких терактов в Мо-

скве, и страшно было засыпать

по ночам. Вовсю обсуждалась

мнимая «проблема-2000», на

которой уже успели заработать

миллионы ловкие проходимцы.

Совсем свежа была горечь от

лужниковского молчания, озна-

чавшего, что очередной фут-

больной праздник вновь пройдет

без нас. Оценить, что принесет

окончание премьерской чехар-

ды, что потеряет Россия с уходом

из Кремля первого президента

и что ожидает ее впереди —

могли лишь единицы.

Появилось чувство вины за

последствия только что утихо-

мирившегося кризиса, который

я встретил между кабинетами

Минфина и Центрального банка.

Премудрости высшей математи-

ки, которой нас десять лет назад

учили в школе, заменила наи-

вная уверенность в способности

придумать нужную формулу

именно тогда, когда это понадо-

бится. А в кризис нужны были не

формулы, а эффективные рецеп-

ты. Те, которые сейчас кажутся

очевидными. Но не тогда.

Время было другое, и я был

другим. Не было рядом любимой

жены и сыновей, благодаря

которым не просто знаешь, что

будущее — случится, но уже

видишь это будущее. Живы были

отец и дед. Моложе была мама,

а по вечерам на коленках не-

жился любимый кот. И до смысла

жизни было рукой подать —

доехать до друзей на другой

конец Москвы и забыть о часах.

А о том, что будет составлять

смысл моей жизни сейчас,

я даже и не догадывался.

И уж точно я не думал в ту ново-

годнюю ночь, что все так круто

изменится уже в следующие

двенадцать месяцев. Работа

в блестящей команде професси-

оналов Германа Грефа — пред-

ложение, от которого нельзя от-

казаться. Переход на госслужбу,

которой я посвятил все послед-

ние годы: после того, как мне

поверили на слово и согласились

ввести плоский подоходный

налог, шансов увильнуть от нее

уже не оставалось.

Это было время надежд.

Казалось, что еще чуть-чуть —

и стена непонимания, страха

и нежелания менять теплое

болото на бодрящую горную

речку будет окончательно раз-

рушена. К сожалению, в полной

мере убедить коллег в том, что

бумажные теории и реальный

мир очень далеки друг друга,

мне удалось лишь тогда. Стало

очевидно, что развить этот ло-

кальный успех будет непросто.

Между тем удостоверение

советника сменилось красной

корочкой заместителя министра.

Это могло случиться и на полгода

раньше, но тогдашний премьер

Михаил Касьянов небезосно-

вательно рассудил, что молод

еще сей птенец и рано ему быть

в столь высокой должности. Но

обещал, что через полгода дове-

рит мне этот пост. По проше-

ствии шести месяцев задумался

уже я и неделю мучил своими

сомнениями министра, близких

и друзей. Это был последний

шанс уйти от ответственности,

но очень не хотелось бросать

товарищей и начатое дело.

Последующие политические

неурядицы и разочарования

сопровождались постепенным

угасанием рабочего энтузиазма.

В то время как нашим, почти

Мои 10 летПомощник президента России Аркадий Дворкович в своей колонке подводит итоги своего личного десятилетия, по-домашнему делясь с читателями «РП» подробностями, о которых его домашние, возможно, до сих пор ничего не подозревали. В этих подробностях — его чувство вины за кризис, обещания Михаила Касьянова и личное «счастье с драгоценным именем Зумруд».

староста аркадий дворковичиз

лич

ного

арх

ива

русс

кий

пион

ер №

1(13

). ф

евра

ль–

мар

т 2

010

117

группа продленного дня группа продленного дняан

на в

сесв

ятск

ая

группа продленного дня продленного дня группа

пророческим, лозунгом стало

«удвоение ВВП», парламент,

напротив, потерял половину —

почти половину партий. Демо-

краты не прошли. После этого

на выборах в Думу я уже не

голосовал. Но осталось желание

и ощущение возможности сде-

лать что-то хорошее для людей.

Реализовать их выпало уже

в Кремле, сначала — в команде

Игоря Шувалова (как же легко

с ним работалось!), потом —

в должности помощника

президента. Посчастливилось

переехать в брежневский

кабинет. Те же стены, оставшая-

ся с тех времен мебель — эту

ауру я чувствую каждый день.

Неужели именно тут воспиты-

вался бродивший по Европе

призрак коммунизма? Един-

ственная мысль — не подвести

и не обмануть президента и всех

тех, кто еще верит... Жизнь

покажет, удалось ли сделать

что-то хорошее. Как когда-то

удалось проклинаемым многими

Борису Ельцину и Егору Гайдару.

Только подойдя к пределу личной

ответственности, за которым не

на кого переложить решение,

понимаешь, какая невероятно

сложная задача им выпала —

сделать то, на что никто больше

не решился в нашей огромной

стране.

Поддерживало все эти годы ощу-

щение, что пусть постепенно,

но мы движемся в правильном

направлении. Иначе на госслуж-

бе я бы уже не работал. И это

часть того — совсем другого,

чем раньше, — смысла, который

внесли в мою жизнь последние

десять лет. Часть, но не целое.

В 2001 году рядом со мной

появилась женщина, которую

я люблю. Это лучшее из того,

что у меня было, и лучшее из

того, что будет. Это мое счастье

с драгоценным именем Зумруд,

к которому многие объяснимо

пытаются добавить букву «И».

Мы познакомились в кабинете

Германа Грефа, тогда министра.

Спасибо ему за этот — бесцен-

ный и неповторимый — подарок.

Среди невероятно счастливых

лиц на нашей свадьбе помню

лицо деда. Он прожил почти

девяносто четыре года. Очень

хочется такой же жизни для

всех близких. Чтобы каждый

из них увидел свадьбу внуков,

а еще лучше — правнуков.

Вот только очень горько, что

именно в этот год Зума потеряла

отца. А ближе к концу свадеб-

ного путешествия случилось

9/11. А ведь каких-то шесть лет

назад — там, в одной из башен,

на предпоследнем этаже, сра-

жались за мировую шахматную

Гарри Каспаров и нынешний

чемпион мира Виши Ананд.

Для меня это место в центре

Нью-Йорка навсегда связано

с этими образами: два гения

за шахматным столиком и два

горящих здания.

А в следующем году родился

Пашка. Другого имени мы не

придумали и только ждали

его появления на свет, чтобы

убедиться: да, действительно —

Павел Аркадьевич. На спинке

кровати было, правда, написано,

Павел Рустамов, и фамилию

Зумы он носил еще долгие два

месяца, пока наконец ни оказал-

ся дома.

В середине десятилетия очень

быстро и рано угас и ушел от нас

папа, оставив меня старшим

мужчиной в семье. До сих пор

не уверен, что я хорошо с этой

ролью справляюсь. Владими-

ром Дворковичем в этом мире

теперь зовут нашего второго

сына — папа еще успел узнать

о его рождении. Труднее всего,

наверное, стало жене: три муж-

чины в семье — не подарок.

Особенно — если они увлечены

спортом больше, чем домаш-

ними заботами. В 2002 году

я поехал в Японию на пока

последний для нас чемпионат

мира по футболу. Закончился он

известно чем — поражением

от хозяев, но до сих пор помню,

как сидел в чопорной (black-tie)

императорской ложе, которую

показывали все телекамеры,

в фирменной футболке россий-

ской сборной, а моим соседом

слева был футбольный кумир

детства — Мишель Платини.

Ни его комментарии, ни остав-

шийся мне на память автограф

не скрасили тогда горечи

провала. Спорт долгое время

оставался поводом для разо-

чарований. Но с тех пор и там,

где так долго не было никаких

достижений, случились успехи:

Володя Крамник завоевал миро-

вую шахматную корону, наши

футболисты в Лужниках обыгра-

ли англичан и стали третьими

в Европе, а хоккеисты дважды

перебороли канадцев в финалах

мировых первенств. А значит —

все лучшее еще впереди.

Сегодня у меня еще нет вос-

поминаний о том, что будет

дальше. О том, как в школу

пойдет младший сын. О том, как

на Олимпиаде в Сочи мы выигра-

ем в керлинг. О том, как нам

удастся победить на чемпионате

мира по футболу — в Москве

или любой другой точке мира.

Главное, чтобы в финале нам

не попалась Словения. О том,

как в Россию будут ехать люди

не только для того, чтобы по-

смотреть на созданное нашими

предками наследие, но и чтобы

жить в этой стране.

Обо всем том, о чем в конце дека-

бря, перед наступлением Нового

года, мечтает каждый из нас.

«Ведь это лето непременно будет

летом нежданных чудес…»

Это лучшее из того, что у меня было, и лучшее из того, что будет. Это мое счастье с драго-ценным именем Зумруд

анна

все

свят

ская

группа продленного дня продленного дня группа

Секс был всегда. Если бы его

не было, то это мы бы никогда

сами не придумали — его просто

нечем заменить. Волнует лишь

один вопрос: почему сексом

ради удовольствия занимаются

только люди и дельфины? Но

ответа мы не найдем, зачем

лишать человечество права на

исключительность, а челове-

ка — самого острого противо-

речия, гораздо более острого,

чем описанный Довлатовым

конфликт двух поэтов, Брод-

ского и Евтушенко. Довлатов,

обращаясь к Бродскому: «Вы тут

болеете, а зря. Евтушенко высту-

пил против колхозов». Бродский

чуть слышно ответил: «Если он

против, я — за».

Умственная сублимация со-

временного человека — найти

всему логическое объяснение —

с сексом не работает. Секс не

поддается логике, как бы его

в нее ни загоняли. Но мы все

равно пытаемся это сделать

и с каждым новым поколением

наступаем на те же грабли,

неважно — сапогами ли Святой

инквизиции, кроссовками ли

сексуальной революции или

компьютером виртуальной

действительности.

Секс занимает нас с самого

детства, но я, например, в силу

почтенного возраста уже ничего

не помню, кроме смутных со-

мнений о постоянном вранье

взрослых. Когда мы становимся

старше, единство и борьба

противоположностей сжирают

нас не снаружи, а изнутри, душа

безуспешно бьется о плоть

(чаще о крайнюю), а секс

в философско-широком смысле

слова, то есть все то, что мы пы-

таемся в него впихнуть (деньги,

власть, брак, измены, с оргаз-

мом и без, прилично и неприлич-

но, молоденькие и все осталь-

ные), почти всегда проигрывает

конкретному действию или, если

хотите, акту. И чем выше интел-

лект, тем поражение чувствуешь

острее.

Что же делать?! Да проще про-

стого! Приобрести все комплек-

сы и проверить на себе, чтобы

жизнь не прошла даром и чтобы

человечеству было легче. И всем

и все потом честно расскажу.

Пишу и чувствую, как морали-

сты всех мастей уже готовы

наброситься и упрекнуть во

всех смертных грехах, а я им на-

встречу: мужчина — это жертва

сексуального харассмента, и что

же делать, когда тебя постоянно

атакуют и в любые отмазки с на-

меком на другую ориентацию

уже никто не верит? Морали-

сты здесь не помогут. Бежишь

десятку и говоришь сам себе:

«Не жалуйся, гордо держи голову

жертвы женского произвола,

пусть лучше меня, чем кого-

нибудь другого!»

Но творческие и высокодухов-

ные так просто не сдаются!

А как же автобусы, полные моде-

лей? «Как смеешь ты оставлять

без внимания нас, красивых,

умных и содержательных?» За

таких нужно бороться и долго,

внимательно ухаживать, то

есть быть настоящим мужчи-

ной! Сто раз права стенающая

Кассандра наших дней Ксения

Собчак — санитар леса мужских

комплексов и наш всероссий-

ский носитель новых стандартов

нравственности: это ужасный

комплекс. Согласен, стыдно,

очень стыдно, признаю свою

вину! И от этого признания те-

плеет внутри и молодые девушки

нравятся все больше. Хотя,

конечно, в последнее время

«Единая Россия» со всей своей

мощью нанесла сокрушитель-

ный удар движению Гумбертов

Гумбертов, приняв закон, строго

запрещающий простирать

границы нашего познания

в сторону ниже восемнадцати

На прошлых «Пионерских чтениях» глава группы «ОНЭКСИМ» Михаил Прохоров выступил устно со своими рассуждениями на тему номера про секс. Потребовалось два месяца, чтобы автор принял нелегкое решение оформить рассказ в виде колонки. Не каждый бы на его месте решился на это, потому что колонка отличается особой искренностью. Но он сделал это. И именно поэтому на месте Михаила Прохорова может оказаться только Михаил Прохоров, а не кто-нибудь из тех, кто тоже очень хочет.

знаменосец михаил прохоровиз

лич

ного

арх

ива

Секс гуманизму не товарищ

русс

кий

пион

ер №

1(13

). ф

евра

ль–

мар

т 2

010

121

группа продленного дня группа продленного дня

лет, что, несомненно, правильно,

ибо законопослушание всегда

должно беспощадно бить сомни-

тельный фрейдовский интерес

и порочные художественные

стереотипы.

«А как же святое таинство

брака?» — не унимаются

моралисты. Было дело, и не

раз: предлагали решительные

девушки сами. Причины актив-

ности они объясняли разными

факторами (по мере убывания

этой активности в связи с моим

старением) — нерешительный,

робкий, ленивый, испорчен-

ный, безнадежный. Но посыл

всегда был один: «Неужели ты не

хочешь иметь что-нибудь свое,

родное?»

Тут я все понял: в браке секса

нет! Свое родное берегут, а не

трахают!

«Ты совсем с ума сошел! А лю-

бовь! Как же любовь! Какой

секс без любви?!»

Здесь сказать нечего — чего не

было, того не было.

И «нельзя же заниматься любо-

вью на одной животной химии!»

Конечно, нельзя! И я так думал

лет в двадцать. Но когда прет

одна чистая химия без любви,

приходится с глубоким стыдом

и страхом все-таки заниматься,

и стыд переходит в привычку,

прямо как у хорошо воспитан-

ной девушки, с удивлением

и удовольствием впервые поме-

нявшей миссионерскую позу.

«Молчи, несчастный!»

Все, молчу, не хочу плодить себе

конкурентов, на своем опыте

почувствовал, как известность

не только не убивает секс,

а значительно его ускоряет

и предоставляет приличный

дисконт, что немаловажно

в кризис и для меня. Съездил

тут я как-то во Францию и вер-

нулся известным персонажем

с сомнительной репутацией. Ну,

думаю, все, конец! Больше ни

одна приличная девушка ухажи-

вать не будет… Оказалось, все

ровно наоборот! Помните, как

наши сердобольные советские

женщины эпохи перестройки,

буквально сраженные появле-

нием гласности в интиме и стол-

кнувшись впервые в жизни

с любовью нетрадиционной

ориентации, немедленно ее

оправдывали: «Он просто не-

счастный! Не встретил еще на

пути настоящую девушку!»

Конечно, совсем по другому по-

воду, но та же фраза преследует

меня уже лет двадцать пять:

«Найди настоящую девушку!»

Нашел. Дружим. Плотно. Об-

щаемся. Не тяну. «Еще найди!»

Нашел — опять не тяну. У меня

либо работа, либо умная, серьез-

ная девушка. Увы, бисексуала из

меня не вышло: выбрал работу,

серьезная девушка ждет до

пенсии.

«Хватит толкать нас к сексу за

деньги!» Секс за деньги был

один раз, был молод, горяч,

любопытен. Представительница

древнейшей профессии была

великолепна и читала Ницше

в подлиннике. Дала совет, как

быть успешным в жизни: «Спин-

ку держи прямо и не суетись!»

Не суетиться научился, над

спиной все еще упорно работаю.

Может, и овладею профессией,

время еще есть. Кстати, я недав-

но подумал, какое количество

времени мы теряем, ища друг

друга! Мы просим друзей, зна-

комых, девушек, которые нам

не нравятся, и тех, которые нам

отказали, и вообще всех подряд:

познакомь с кем-нибудь! Все мы

стараемся как можно больше

помочь друг другу в вопросе

секса, тем больше, чем меньше

умеем решать этот вопрос

для себя. Хотя есть и вполне

здоровые исключения — на

собственном примере пассив-

ного участника норильского

сводничества. В Норильске есть

профилакторий, призванный

восстанавливать силы сотрудни-

ков комбината непосредственно

в отрыве от семейных ценно-

стей и обязанностей. Я как-то

приехал туда на инспекцию

в рамках объезда социальных

объектов компании «Норильский

никель», и надо сказать, меня

там ждали. Долгие годы про-

филакторий возглавляла очень

веселая и крутая женщина двой-

ного бальзаковского возраста

с неуемной таймырской энерги-

ей. Как оказалось, я попал на

очень жесткие смотрины, по

сравнению с которыми эпизоды

из фильма «Москва слезам не

верит» просто отдыхают. Я ис-

пользовал весь свой арсенал

деликатного и интеллигентного

соскока (все-таки генеральный

директор!) и сам предложил

найти ей жениха, на что получил

простой и гениальный ответ:

«Мой жених уже умер!» Наде-

юсь, что моя жена еще нет.

Ну, напоследок про сексуальный

гуманизм, то есть про гуманизм

в сексе. Как объяснили нам

классики, секс не может быть

с человеческим лицом. (Помните

Льва Толстого: «Не то…») Возра-

жу — искать лучше надо, и тогда

первый блин (и все после-

дующие) не будут комом. Итак,

гуманизм в сексе заключается

в наслаждении самим сексом,

без всяких этих глупостей и рас-

суждений о том, что это за секс.

Занимайтесь, если еще можете,

если не можете — передавайте

здоровый опыт.

Михаил Прохоров, в прошлом, до

эпохи Куршевеля, сексуальный

маньяк, ныне стареющий Дон

Кихот с комплексами увядающе-

го секс-символа

orlo

va

группа продленного дня продленного дня группа

Душа Михаила Прохорова

пришла в этот мир 58-й раз.

В 57-й жизни это была хорошая,

добротная душа китайского

скрипача Лао Дзю, который жил

праведно, небесного закона

не нарушал, но был человеком

крайне сластолюбивым и все

двадцать три года супружеской

жизни с Сяо Линь изменял ей

со всем музыкальным и око-

ломузыкальным миром Китая

и Зап. Европы.

Очень мучился, чувствовал

себя подлецом, снова изменял

и снова мучился. За это душу

сослали в Россию, которая,

безусловно, является сомни-

тельным местом для прожи-

вания, и в основном здесь

обитали души людей с серьез-

ными, практически фатальны-

ми для кармы прегрешениями.

«Почему, почему хотя бы не

в Камбоджe?» — после объ-

явления приговора обиженно

успел подумать перерождаю-

щийся в Прохорова Лао Дзю.

Зато, кроме географической

точки пребывания, все осталь-

ное было для души устроено

вполне комфортно.

Душе было неожиданно про-

сторно в большом и широком

теле Михаила — правда, вна-

чале совсем маленьком. Места

было много. Лао было даже

страшно смотреть вниз с вы-

соты более чем двух метров

над землей. Жизнь шла своим

чередом, рос и крепчал Миха-

ил, росла и душа. Небо всегда

посылает нам именно те ис-

пытания, к которым мы менее

всего готовы. Вот и душа, до

этого живущая в тиши консер-

ватории и в заботах о чистоте

звука и переживаниях от со-

прикосновения с творчеством

Баха и Моцарта, начала новую

и трудную жизнь очередного

преодоления себя.

Душу мучили спортом. Спорт

был утром, спорт был днем,

спорт был иногда вечером.

Душа бултыхалась внутри,

пытаясь отбалансироваться

и зацентроваться, держась за

левое легкое во время бокса,

она сжималась в комочек где-то

у желудка во время ужасной

тряски изнуряющих много-

часовых кардиотренировок,

и она совсем не любила тягать

вместе с Михаилом железо.

Зато после спорта Михаил

добрел, его большое красивое

тело наполнялось новой силой,

которую он и нес на работу. Ра-

ботать Михаил любил еще боль-

ше, чем заниматься спортом.

Он умел чувствовать людей,

был блестящим переговорщи-

ком, умел найти общий язык

с кем угодно и действительно

понимал в том, чем занимал-

ся. Душа в какой-то период

жизни очень томилась долгими

и тягостными поездками в Но-

рильск, жутким холодом, вечно

закрытым по погодным услови-

ям аэропортом и новогодними

концертами группы «Иванушки

Интернешнл», которая теперь

навечно будет у нее ассоцииро-

ваться с Норильском.

Отдых тоже был понятием для

души неоднозначным. Потому

что для Михаила отдых это

опять же был спорт. Просто

в отличие от Москвы это всегда

был спорт страшный, или

необычный, или стремитель-

ный. Так, Михаил обычно таскал

летом душу на Ибицу кататься

на серфе до полного изне-

можения, а потом еще сидел

с душой в каких-то помещениях

с душераздирающей (в прямом

смысле этого слова) музыкой,

а все люди странно и бессмыс-

ленно дрыгались до самого

утра. Потом душу отправляли во

Францию, на Кап Дай, в отель

«Иден Рок», где опять гремела

музыка, лилось шампанское,

а серфинг заменялся бесконеч-

ными джетски и маленьким

пригостиничным тренажерным

залом.

Зимой душе тоже не давали

покоя — она, бедная, сжи-

малась от ужаса, когда ее

скатывали с безумных трасс

в туго застегнутом, сшитом на

заказ непродуваемом костюме.

Сяо Линь и Лао ДзюЧитатель, обративший внимание на то, что колонка телеведущей Ксении Собчак идет сразу после колонки Михаила Прохорова, не ошибся: именно так мы это ипридумали. Два эти текста внутренне связаны во что-то одно, единое, как и две оди-нокие души, которые рвутся наружу из обоих текстов.

правофланговая ксения собчакиз

лич

ного

арх

ива

русс

кий

пион

ер №

1(13

). ф

евра

ль–

мар

т 2

010

123

группа продленного дня группа продленного дня

Михаил добрел, его большое красивое тело наполнялось новой силой, которую он и нес на работу

маш

а су

мни

на

группа продленного дня продленного дня группа

Душа искренне раскаивалась

за все свои 57 непутевых

жизней, когда видела, проно-

сясь по лобби «Библоса», чтобы

поменять забитые снегом

крепления, тихие влюбленные

парочки, которые вставали

не торопясь, долго завтрака-

ли и выходили ближе к обеду

немного прокатиться, чтобы

просто насладиться горным

воздухом и компанией друг

друга. Нашей душе был угото-

ван совсем другой, мучитель-

ный путь.

Где бы ни находился Михаил,

какой бы скайто-мото-серф

он не осваивал, везде его со-

провождала безмолвная кучка

высоких, красивых, помытых

женщин. Они всегда были

очень молоды, неразговорчи-

вы, от их волос приятно пахло

шампунем «Пантин Прови»,

а ногти на руках и ногах были

тщательно избавлены от следов

кутикул. Этих женщин всегда

было много, и душа так до

конца и не могла понять их

тайного предназначения. По

воскресеньям они оккупиро-

вали тихой стайкой уголок на

веранде, по пятницам ходили

в трусах по подиуму какого-то

странного загородного зала

под возгласы худого белозубого

человека по фамилии Верник.

Душа в основном в это время

наблюдала за тем, как Михаил

расставляет на досочке какие-

то черные прямоугольнички

с белыми дырочками и страшно

радуется, когда они совпадают.

Когда белые точки совпадали

плохо, Михаил начинал хму-

риться и поглядывать в сторону

сверкающих трусов.

Как поняла со временем душа,

эти вкусно пахнущие дешевы-

ми отдушками женщины были

чем-то ценным и явно незакон-

ным в мире Михаила. Один раз

в Куршевеле за женщинами

приехала полиция, и их всех

веселой гурьбой, с курточками

на меху и лыжами со стразами,

куда-то увезли. Увезли и Ми-

хаила с душой. Михаил грустил

два дня в Лионе под арестом,

а душа тихо радовалась, так

как ее никто не скатывал с утра

пораньше с горки и никто не за-

ставлял перетаптываться с ноги

на ногу в жутком месте под

названием «Пещера». Но потом

все уладилось, и душу опять

стали катать и тренировать.

К сожалению, женщины не

иссякали, и сколько их ни

арестовывай, они как грибы

после дождя опять появля-

лись за столами в дискотеках

и на подиумах. Иногда из них

выбиралась какая-то, и с ней

происходили акты быстрого,

а иногда и долгого, но всегда

бессмысленно-холодного сово-

купления. Это было совсем не

похоже на то, что было когда-то

давно в жизнях этой души,

и поэтому не приносило ника-

кой радости и всегда оставляло

чувство, схожее с тем, когда

следящая за своей фигурой

женщина съедает очень аппе-

титный с виду, но совершенно

невкусный и даже приторный

кусочек торта. Поистине пустые

калории.

Но были и свои, пусть неболь-

шие, радости в этой полной

спорта, бизнеса и нескончаемо-

го потока женских тел жизни.

Душа жила в теле победите-

ля — это было невероятное удо-

вольствие, особенно учитывая,

что эти победы были абсолютно

рукотворными.

Правильно проданные акции,

удачно расторгнутые сдел-

ки — все это наполняло душу

радостью бытия. И конечно,

общение с единственной,

которая не была похожа на

этих бессмысленных женщин,

постоянно воссоздающих

своим существованием фильм

«Молчание ягнят».

Как же душа любила эти

долгие, такие искренние раз-

говоры с сестрой. Ирина была

не спортсменкой и даже не

бизнесменшей, как можно

было бы предположить. Ирина

была одним из лучших в этой

северной стране литературных

критиков. И она очень сильно

отличалась от всех зубастых,

ушастых и длинноволосо-мытых

людей, которые окружали

Михаила. Она была живая.

И ее душа была чистой и пере-

ливалась как радуга самыми

разными цветами жизни.

Иногда душа даже думала, что

возможность общения с ней

была еще одним изощренным

наказанием, чтобы, возвра-

щаясь к жизни бокса и трусов,

горше чувствовать свою долю.

А жизнь все текла и текла, как

священная китайская река

Сяйнчи. И постоянный повтор

одних и тех же действий, мест

и людей как будто убыстрял

и так короткую земную жизнь.

Душа отстраненно следила за

попытками Михаила вывести

концепцию, как-то оправдать,

а главное, объяснить самому

себе, почему он живет именно

так, бесконечно бегая по кругу

одних и тех же впечатлений,

которые уже давно не прино-

сили никакого удовлетворения.

Михаил был человеком умным,

поэтому он объяснил, раздал

интервью и даже научился полу-

чать удовольствие от отстаива-

ния своей такой эпатирующей

концепции трех главных жиз-

ненных удовольствий — бизне-

са, спорта и еды.

Но где-то там, глубоко внутри,

на 8-м уровне 5-го порога бес-

сознательного, 57-я частичка

души, которая была когда-то

Лао Дзю, знала, что эта 58-я

жизнь была дана для того,

чтобы научиться ценить любовь

к женщине, чтобы, будучи

наказанным ее отсутствием,

осознать, насколько бессмыс-

ленно и пусто все без этого

самого удивительного земного

чувства. Без счастливого утра,

в котором вы просыпаетесь

обнявшись, без невыразимо-

го одиночества в отсутствие

родного человека, в радостной

наполненности, когда вы вме-

сте, в сексе — который не

в движениях, а в голове,

в молчании единства, в по-

требности жертвовать всем

и в желании жить ради этих

жертв. И где-то здесь, в этом

глубоком колодце бессозна-

тельного, Лао по-настоящему

испытал боль и раскаяние за

все свои измены и бессмыс-

ленные встречи и почувствовал

поистине адские муки все-

разъедающей тоски, оттого

что не отдал всего себя своей

настоящей, единственной Сяо

Линь.

А душа Сяо Линь тем временем

переродилась вновь, чтобы

в новой жизни преодолеть

себя в своей робости и безво-

лии. Чтобы преодолеть уныние

и усмирить гордыню. Сяо Линь

в своей 36-й жизни, в 20-м

веке, родилась в северном

болотистом городе с большими

дворцами и густыми тумана-

ми, чтобы пройти длинный

путь потерь, скандалов, славы

и интриг.

Ей предстояло стать известной

телеведущей, потерять близких,

научиться стоять за себя и не

бояться чужого мнения, но

главное, ей предстояло, преодо-

лев робость и стеснение, самой

научиться бороться за свое

счастье и любовь.

BROKERAGE CHARTER MANAGEMENT, SALES & ACQUISITIONS MAINTENANCE & AIRCRAFT INTERIORS FIXED BASE OPERATOR

Ocean Sky предоставляет безупречный сервис высочайшего уровня, будь то чартерный рейс на борту самолета нашего собственного флота или другой частный перелет - Вы всегда окружены утонченным интерьером и высоким уровнем обслуживания.

Мы поможем Вам с выбором, приобретением и дальнейшим использованием самолета. Наша задача сделать так, чтобы время работало на Вас.

Свяжитесь с нами, и мы отправим Вам информационную брошюру о нашей компании: +7 (495) 287 30 55

www.oceansky.com

Превосходя и опережая

BROKERAGE CHARTER MANAGEMENT, SALES & ACQUISITIONS MAINTENANCE & AIRCRAFT INTERIORS FIXED BASE OPERATOR

Ocean Sky предоставляет безупречный сервис высочайшего уровня, будь то чартерный рейс на борту самолета нашего собственного флота или другой частный перелет - Вы всегда окружены утонченным интерьером и высоким уровнем обслуживания.

Мы поможем Вам с выбором, приобретением и дальнейшим использованием самолета. Наша задача сделать так, чтобы время работало на Вас.

Свяжитесь с нами, и мы отправим Вам информационную брошюру о нашей компании: +7 (495) 287 30 55

www.oceansky.com

Превосходя и опережая

группа продленного дня продленного дня группа

Я не умею задаваться целью

и уж тем более следовать уверен-

ной поступью к ее достижению.

Я предпочитаю ждать, мне так

спокойнее. Любовь мне тоже

гораздо приятнее ждать, чем ис-

кать. Это вовсе не значит, что я

не улыбаюсь мужчинам на улице

и не выдумываю забавные исто-

рии, чтобы рассмешить славного

попутчика в самолете, просто

я, в отличие от моей подруги

Мики, например, никогда не иду

первая, не прокладываю путь

и избегаю любой возможности

инициировать решение. Вероят-

но, поэтому порой я выгляжу как

первая жертва маньяка в голли-

вудском триллере, которая висит

на волоске судьбы до первого

динамичного кадра.

От идеи найти хорошего парня

я давно отказалось. Найдется.

Поздним вечером, завернув-

шись в мурлыкающее одеяло, я

рассматриваю в сотый раз «За-

втрак у Тиффани» и, уверившись

в своей фатальной правоте,

подтверждаю аксиому о том, что

любовь нагрянет, непременно

негаданно… и произойдет это

уже совсем скоро.

Мика, догадывавшаяся, что

моя частная жизнь не так

убедительна, как я пытаюсь ее

представить, настойчиво пыта-

лась выводить меня в свет. Я с

неуловимостью летучей мыши

избегала света под предлогами

еженедельных простуд и, если

требовалось, неминуемых ослож-

нений. Но Мика не напрасно

была подкована психологической

литературой и выманила мышь

на довольно простенький сыр.

«У моей мамы день рождения,

и ты непременно должна быть!»

— сообщила Мика электронной

почтой, снабдив приказ точной

инструкцией и схемой проезда.

Ресторан, в котором предполага-

лось праздновать день рождения

Микиной мамы, показался мне

непозволительно дорогим для

состояния Микиных финансовых

дел, но я не удивилась.

То есть я удивилась, но чуть

позже, когда обнаружилось, что

на дне рождения Микиной мамы

самой мамы нет, да это и не

мамин день рождения вовсе,

а посиделки одного Микиного

друга.

На мой вопросительный укор

Мика ответила обидой: «А какая

разница, чей день рождения —

мамин или не мамин? Я тебе

жизнь устраиваю, а ты еще

топорщишься». Мика фыркну-

ла и отправилась целоваться

с гостями.

Гостей было много. Я не очень

понимала, по какому признаку

производился отбор. День рож-

дения отмечал футболист, с ко-

торым, по Микиному признанию,

у нее состоялся не единожды

воспламенявшийся, но теперь

уже безвовзвратно угасший

роман. Среди друзей футболиста

по непонятным мне причинам

оказались три юриста, один

старший научный сотрудник, два

предпринимателя средней руки и

очень много красивых девушек.

Говорили о вечном: о деньгах.

Поскольку у меня денег не было,

я мучительно изобретала повод

отправиться домой, пока к вече-

рившимся не присоединился Он.

Он был ведущим телевизионных

политических ток-шоу. Молодой,

но уставший, с пылающими от

несправедливости социального

устройства глазами, спокойный и

совсем не уверенный в завтраш-

нем дне этой, как он выражался,

страны. Он понравился мне

своей стереотипностью, то есть

Он был таким, каким и должен

быть идеальный мужчина для

каждой девушки этой страны.

Мика порхнула рядом, шепнув

мне на ухо и указывая младшей

ресницей на Него: «Ну что, оно?»

«Да, похоже…» — призналась

я. Укусив меня за ухо, Мика

расхохоталась и отправилась

сканировать вновь прибывших.

Он был вежлив, молчалив и

в меру скучающ. Объяснив мне

истинный смысл кубинской ре-

волюции, Он предложил спешно

покинуть «зону пошлого веселья»

и по-человечески поговорить

у него дома.

41-й этажВ своей чистосердечной колонке наша пионервожатая признается в том, что она не из тех, кто намечает цель, а потом ее добивается. Конечно, с такими кроткими свойства-ми характера Анна Николаева могла стать пионервожатой только в «РП». Но, дочитав колонку до финала, вы, безусловно, осо-знаете, почему мы гордимся такой пио-нервожатой. И другой не представляем.

пионервожатая анна николаеваэр

ика

бекк

ер

русс

кий

пион

ер №

1(13

). ф

евра

ль–

мар

т 2

010

129

группа продленного дня группа продленного дня

Мне не показалось это предложе-

ние странным, хотя с учетом того,

что мы были знакомы лишь сорок

минут, оно именно таким и было,

но я, послав Мике воздушный

поцелуй, уехала тратить судьбу с

хорошо знакомым мне образом

известного телеведущего.

Телеведущий жил в рассвистав-

шейся до неба высотке, которую

во всех информационных по-

токах подавали как самое-самое

здание в Европе. Этим фактом

телеведущий, похоже, гордился

даже больше, чем сама высотка

и ее устроители, но чувство гор-

дости свое тщательно скрывал

и лишь разочек прокололся: «Что-

то есть такое в том, чтобы жить

на сорок первом этаже, да?»

«Что-то есть», — эхом ответила я

и немножко расстроилась.

В просторной квартире телеве-

дущего раскинулся многообеща-

ющий фьюжн: от недорисован-

ного Энди Уорхола и постеров

с девушками Эдварда Хоппера

до барочных арок и спальных

затиший в индонезийском

стиле. Этот дизайнерский салат

не укладывался в моей голове,

хотя должен был. Телеведущий

налил мне вина и неожиданно

спросил: «Ну как?» Я смутным

чувством поняла, что он имеет

в виду свою квартиру. От этого

вопроса его левая бровь взмет-

нулась вверх, взгляд автомат-

ным дулом остановился на моей

переносице, и я поняла, что вот

сейчас настал момент истины

для меня: или минута славы, или

форт Боярд.

Молниеносно пустив взгляд по

всей полноте пространства, я

спешно выцепила из дизайнер-

ской пиццы диванную подушку,

принтованную смелостями

Климта, и ответила, указав на

создание: «Она прекрасна».

— Да уж… Покойница купила,

— потемнев бровью, ответил Он

и опустил взгляд.

— Покойница?

— Да, моя бывшая жена…

— Простите…

— Все в порядке, — он нервно

дернул плечом и предложил пере-

браться на кухню.

Там хороводило царствие

Villeroy&Boch.

— Красивые бокалы, — я наи-

вно решила еще раз попытать

счастья.

— Покойница купила. Она и лю-

стру сюда подбирала. Она вообще

многое в этой квартире сделала,

а пожить здесь не успела.

— От чего она умерла, — сжав-

шись всем сердцем и готовая к

дружескому объятью, спросила я.

— А кто сказал, что она умерла?

Она не умерла, — спохватился он.

— А-а-а... а почему покойница?

— Да потому, что ушла она

от меня и замуж уж выско-

чила. Что ж мне в живых ее

держать?

Молчание болталась в воздухе

несколько минут. Подойдя к

окну, я, уже уверенная в своем

решении, сказала: «А я бы

никогда не смогла жить на 41

этаже». «Почему это?» — воз-

мущенно удивился телеведущий.

«Тошнит», — ответила я и, схватив

куртку, пулей вылетела наружу. По

дороге домой я получила SMS от

Мики. «Ну как? Ты уже числишься

в официальных подружках теле-

ведущего?» — елейно интересо-

валась Мика. «Я уже числюсь в

рядах живых трупов», — ответила

я и отправилась смотреть Бивиса

и Батхеда. Этого требовало теку-

щее настроение. Какая там душа.

«А я бы никогда не смогла жить на 41-м этаже». «Почему это?» — возмущенно уди-вился телеведущий. «Тошнит»

ната

лья

воро

ницы

на

группа продленного дня продленного дня группа

Года три назад, когда мой

интерес к «Одноклассникам»

пересилил ненависть, с ко-

торой я выкорчевывал этот

инструмент зависания всех

моих сотрудников (включая

моих тетушек из бухгалтерии,

которые точно уж не юзеры

онлайн-пространства), я и не

думал, что зайду туда сам.

Тогда и началась эта история...

В преддверии 31 декабря

я нашел потерянные души —

старых друзей, которых не

встречал лет пятнадцать. Одна

из них — моя нью-йоркская

подруга, которая непременно

хотела меня увидеть. Утром

1 января я, по счастливой

случайности, действительно

летел в Нью-Йорк, но про-

летом на остров Сан Мартан!

Между рейсами одна ночь.

Но отказать прекрасной

Жаннете было невозможно,

и мы, все еще родственные

души, договорились о встрече.

Сколько бывал в NY, никогда

не был на Брайтон Бич! И тут

все разом: и шок от бывших

соотечественников, собран-

ных в одном месте, и головогу-

дение после новогодней ночи

в Мск. Бурно праздновали

встречу с Жаннетой в рус-

ском караоке — пели дуэтом,

будто и не расставались на

пятнадцать лет. Потом такси,

аэропорт…

Я уже на стойке регистрации

на рейсы American Airlines.

Как многие знают, между-

народные авиакомпании не

делят регистрацию по рейсам.

Сквозь дымку слышу: «На Сан

пам-пам…». Кивнул головой,

получил посадочный талон, сел

в салон и погрузился в объятия

Морфея. Проснувшись часов

эдак через пять, я увидел

возле себя прекрасную

даму — белокурую, румяную,

говорящую на английском.

Она поинтересовалась, что же

я собираюсь делать в Пуэрто-

Рико?

— Как в Пуэрто-Рико? Я же

лечу на Сан-Мартан!

— Вы можете лететь куда

угодно, но самолет летит на

Сан-Хуан.

Все это напоминало «Иронию

судьбы, или С легким паром»,

и я нажал на кнопку вызо-

ва стюардессы. «Вот билет,

красным по белому написано:

«Нью-Йорк–Сан-Мартан», —

заявил я ангелоподобному

созданию в униформе.

И она, увы, подтвердила, что

действительно, этот рейс

в Сан-Хуан и ей совершенно

непонятно, как я попал на

борт. Что ж, пути господни

неисповедимы, подумал я,

и с этой мыслью я летел в сто-

лицу Пуэрто-Рико.

Моя соседка была впечатлена

этой историей, мы быстро

нашли общий язык. И вы не

поверите, мы оказались по-

истине родственными душа-

ми и ярыми поклонниками

латиноамериканских танцев.

«Я подарю тебе эту ночь

в Сан-Хуане!» — предложе-

ние Миранды прозвучало как

начало сказки. Что это была

за ночь! Мы танцевали сальсу

и маренго, плескались в океа-

не и говорили, говорили... А на

Сан-Мартан меня доставил

не ковер-самолет, а служеб-

ный борт Миранды, которая

летела на один из Виргинских

островов.

За сутки случились две

истории, которые заставляют

думать о душе. С Жаннетой

мы встретились и чувствовали

себя так, будто и не расста-

вались. Связь родственных

душ и через пятнадцать лет

не теряет силы. Но такой же

крепкой может быть связь

и со случайной попутчицей,

которая может стать родствен-

ной душой всего за сутки. Как

Миранда, которая отложила

бизнес-перелет, бросила все

дела, чтобы танцевать со мной

ночь напролет.

Что такое душа? В какой-то

момент я понял, что ответ на

этот вопрос очень интересует

многих людей, окружающих

Полет в нитудаПрочтение этой колонки развеет уныние, если у кого-то таковое еще осталось: да, дело «Иронии судьбы» живет и побеждает, и хотя древний маршрут Москва — Ленинград сменился на Мск. — NY, но в итоге он все равно приведет не туда. Зато танцы неизбежны — пусть теперь это будет сальса.

пионервожатый алексей боковна

таль

я ль

вова

русс

кий

пион

ер №

1(13

). ф

евра

ль–

мар

т 2

010

131

группа продленного дня группа продленного дня

меня. Как человек, шагающий

в ногу со временем и пропа-

гандирующий инновационные

технологии общения, первое,

что я сделал — бросил клич

в Twitter. Твиттеряне — народ

активно мыслящий и со-

циально ответственный, не

особо философствуя, пред-

ложил мне массу вариантов.

Gibinska: «Душа — это орган

между грудей, напоминаю-

щий о себе болью в особых

обстоятельствах».

Korobkov: «Душа — это как

бы совокупность моего со-

знания, опыта и мыслей».

Krizis_Zhanra: «Душа — это

как детская комната. Иногда

она кристально чистая и на-

полнена любовью. А иногда

в ней грязно, как будто в нее

насрали». Nusgul: «Душа —

это отличие живого мозга

от мертвого». Strnastiya:

«А может быть, душа — это

частичка бога, которая воз-

вращается к нему». Twist:

«Для меня душа — это разные

вещи, названные одним

словом». Со всеми соглашусь,

но….

Я не знаю что такое душа, но,

точно, очень ее чувствую!

«Душа — это орган между гру-дей, напоминающий о себе болью в особых обстоятельствах» ge

tty

imag

es/f

otob

ank

группа продленного дня продленного дня группа

Раз уж мы о душе, то я о мясе.

Мясо — душа еды. Все осталь-

ное: овощи-крупы, соль-перец,

чай-кофе, рыба-зелень — это все

украшения к мясу. Хохряшки,

как говорит моя мама.

Кстати, о маме — с мамой мне

сказочно повезло. Эта такая

мама, которая никогда никого

ничему не учит и никого не осуж-

дает. Где вы видели таких мам?

Когда в детстве мне написали

в дневнике: «Безобразничала

в краеведческом музее», мама

меня не осудила. Когда в отро-

честве мы с подружкой наглота-

лись зеленого геля для укладки

волос, потому что все хотели

попробовать, она не осудила

тоже. И даже когда в юности

я ушла от красивого и богатого

к не пойми кому, а потом и от

этого не пойми кого тоже ушла,

мама сказала:

— Главное, чтоб не болела.

Она не осуждает меня за мил-

лион разных таких вещей, про

которые свет моей жизни, огонь

моих чресел говорит ей:

— Мамо! Вы ее мало били!

И только одно не может простить

мне моя необыкновенная мама.

Она не может простить мне то,

как я жарю мясо. Мясо причиня-

ет моей маме боль, сравнимую

с болью мамы Обамы, когда

в его книжке она прочитала, что

он в юности употреблял кокаин.

Всем хорош сынок, но куда

ж мои глаза глядели! — подума-

ла, наверное, мама Обамы.

Вот и моя так же думает:

дочка — звезда полей, краса

черкасских дочерей, тьфу-тьфу-

тьфу, чтоб соседи не сглази-

ли — ну почему, почему же она

позорит семью своим мясом!

На самом деле мясо я жарю

так, как его жарят все нормаль-

ные люди во всем мире, кроме

нашей таинственной постсо-

ветской Родины: я жарю его

с кровью.

При виде моих безупречных стей-

ков — нежных, как ереванские

форели, сочных, как бакинские

помидоры (оцените политкор-

ректность!), запечатанных

хрупкой корочкой с коричневым

соком под ней, мама в ужасе

закрывает лицо руками так, как

будто это не мы сейчас всем

столом будем поедать эти стейки,

а стейки сами набросятся и нас

сожрут.

— Где тебя научили ставить на

стол сырое мясо? Разве я для

этого тебя растила? В каком лесу

тебя воспитывали? — причитает

мама.

Вот именно, мама. В лесу. Ты

просто забыла.

А я напомню, в каком лесу меня

научили жарить мясо. Когда

мне было пятнадцать лет, я сдуру

уехала жить в Америку. Наивный

американский империализм

потратил кучу денег на то, чтобы

отобрать по всему СНГ подаю-

щих надежды подростков и вне-

дрить их в американское обще-

ство. Империалисты думали, что

в Америке подростки заразятся

демократией и американскими

ценностями, вернутся домой

и начнут заражать окружаю-

щих. Какие недальновидные

люди! Все, чем я заразилась,

это некоторым скепсисом по

поводу демократии и устойчивой

неприязнью к американским

ценностям.

В Америке я жила в приемной

семье в безлюдной асфальти-

рованной деревушке посреди

нетронутого дивного леса. Лес

наш не знал не то что охотников,

но даже и грибников. Когда

я однажды пошла погулять и за

час набрала в том лесу корзину

бесподобных лисичек, опят и ве-

шенок, мой приемный папаша

испуганно отпрянул, ткнул паль-

цем в корзину и спросил:

— Господи, что это?

Деликатная мама пихнула папа-

шу в бочину и сказала:

— Тише, Энди, ты разве не слы-

шал по телевизору — у них в Рос-

сии голод! Бедняжка привыкла

питаться подножным кормом!

— Детка, не надо это есть! —

сказали они мне. — Мы прямо

сейчас поедем в «Макдоналдс»

и накормим тебя настоящей

едой! — хором объявили они

Стейк-хаосВ номере, посвященном душе, кто-то должен был, хотя бы ради гармонии и равнове-сия, помянуть добрым словом что-нибудь из области хлеба насущного. Главный редактор телеканала Russia Today Маргарита Симоньян в своей кулинарной колонке не стала осторжни- чать, а с жаром взя-лась за мясо. Сырое, аргентинское.

буфетчица маргарита симоньянor

lova

русс

кий

пион

ер №

1(13

). ф

евра

ль–

мар

т 2

010

133

группа продленного дня группа продленного дня

gett

y im

ages

/fot

oban

k

При виде моих безупречных стей-ков — нежных, как ереванские форели, сочных, как бакинские помидоры, мама в ужасе закрыва-ет лицо руками

группа продленного дня продленного дня группа

и ритуально зарыли грибы в ого-

роде как символ моей предыду-

щей безрадостной нищей жизни.

В общем, жила я в лесу, как та

мертвая царевна и семь богаты-

рей, а точнее, как та

Белоснежка и семь гномов —

если уж до конца изменять

Пушкину.

Утром к нашему крыльцу на

полном серьезе приходили

живые олени, чтобы поесть

специальной травы из супермар-

кета, которую мама укладывала

у крыльца, днем к нашим окнам

подлетали колибри, чтобы попить

специального сиропа из того же

супермаркета, ночью из леса

вываливался медведь, чтоб

раздолбать пробирочки с сиро-

пом, а вечерами к задней двери

подъезжал расписной полупья-

ный байкер, чтобы трахнуть мою

приемную сестру. Вся остальная

семья отправлялась на ужин

в «Макдоналдс».

Эта семья — ранее мне не

знакомые дядя и тетя — про-

сили меня называть их мамой

и папой. Когда тетя мама шла на

работу, дядя папа рассказывал

мне про древние традиции своей

могучей страны:

— Ты вот приходишь из школы

и закрываешь дверь в свою

спальню, — говорил он. —

А у нас так не принято. Детям

нечего скрывать от родителей.

— А вдруг я там переодева-

юсь? — удивлялась я.

— А вдруг ты там травку ку-

ришь? — резонно отвечал он

и добавлял: — Еще у нас принято

целовать папу в губы утром

и вечером.

Об этих традициях дядя папа

просил не рассказывать тете

маме. Ее прадед, мол, был индей-

цем, поэтому она ненастоящая

американка и в традициях ни

фига не разбирается.

Однажды индейская тетя

мама — в миру вполне себе

англосаксонского вида мадам,

работавшая сиделкой у пожилых

односельчан — сказала мне:

— Сегодня ты пойдешь со мной.

У меня есть одна подопечная, ей

сто два года. Она никогда не ви-

дела живых русских и не верит,

что они существуют.

Пришли. В углу в инвалидном

кресле сидит бабуля, укрытая

какими-то то ли шторами, то ли

скатертями — даже не божий

одуванчик, а натуральный божий

сморчок, покрытый морщинами,

пылью и паутиной, как антиквар-

ная мебель. У одной стены —

огромный сервант, у другой —

огромный орган.

— Слушай! — говорит тетя

мама. — У тебя в анкете было

написано, что ты на фортепьяно

училась. А ну забацай что-

нибудь!

— Так это ж орган, а не

фортепьяно!

— Орган-шморган, ничего не

знаю, давай забацай, — пример-

но так говорит мама, если точно

переводить с английского.

Ну я села. Играю единствен-

ную пьесу, которую помню

наизусть — Бах, «Маленькая

фантазия». Музыкальная школа

отравила мне детство, и я на-

рочно все забыла, как только ее

бросила. Раз сыграла. Бабка

дребезжит: «Дивно, продолжай,

продолжай!» Два сыграла, она

опять дребезжит — еще, мол,

играй. Играю. Уже по клави-

шам не попадаю, нога затекла.

А она продолжает дребезжать.

Уже и тетя мама ушла на

кухню, а я все играю. После

пятого раза я перестала играть.

И бабка затихла. А потом вдруг

как гаркнет:

— Дивно, дивно, продолжай,

продолжай!

Я говорю:

— Я ж не играю ничего.

А она говорит:

— Божественно!

Я говорю:

— Миссис, я же не трогаю

клавиши!

А она говорит:

— Да, вот это место самое

душещипательное!

Тут заходит тетя мама и говорит:

— Ты с кем тут разговариваешь?

— С бабкой твоей! — говорю .

— Так она ж глухая! — смеется

мамаша. — Вообще ничего не

слышит!

Тем временем бабка подкатила

себя к серванту, вынула из него

бутылку, поставила ее на столик

и продребезжала:

— Сегодня день рожденья моего

Ричи.

Ну, думаю, сейчас будем вы-

пивать. А бабка сидит и умильно

смотрит на бутылку, и в глазах

у нее слезы. Бутылка в ответ

смотрит на бабку и тоже, ка-

жется, сейчас заплачет. Потом

бабка берет бутылку на руки

и начинает ее поглаживать.

И приговаривает:

— Я так скучаю по тебе, Ричи.

Ты был отличным мужем,

хоть и оказался в конце

гомосексуалистом.

Приласкав бутылку, бабка

всхлипнула, подняла затянутые

паутиной очи, протянула мне эту

бутылку и говорит:

— Познакомься, это мой Ричи!

Я его кремировала, и он теперь

навсегда со мной. Весь целиком

в этой бутылке.

Надо ли говорить, что американ-

цы меня настораживали. А я на-

стораживала их. Живую русскую

в первый раз в жизни видела не

только та бабка, царство ей не-

бесное, но и вообще все населе-

ние моей деревушки. Меня так

и называли — «наша русская».

Правда, недолго — потому что

вскоре ко мне прикрепилось со-

всем другое, малоприятное про-

звище. Как нетрудно заметить,

я люблю поговорить о хорошей

еде, и в Америке я тоже много

о ней говорила — интересно же

поговорить с людьми о том, чего

они никогда в жизни не видели.

И как-то я рассказала им про

свою любимую еду — про селе-

дочные молоки. Понятное дело,

меня спросили, что это вообще

такое. Понятное дело, я объяс-

нила. И с тех пор никто уже не

называл меня «нашей русской».

Меня стали называть «девочка,

которая ест рыбью сперму».

С едой в этом нетронутом

чудном лесу были проблемы. По

выходным тетя мама варила

в пустом кипятке мороженую

морковь из пакетов, и это имело

наглость называться гарниром

к той сушеной соломе, которая,

в свою очередь, имела наглость

называться печеной индейкой.

По большим праздником тетя

мама доставала из гигантской

морозилки все, что в ней было:

какие-то ребра, бифштексы, ку-

риные котлеты, ветчину, фарши,

креветки, недоеденную колба-

су — сваливала в одну кастрюлю,

заливала томатным соком из

банок, кипятила и подавала на

стол с макаронами.

Что мы ели в будни, я даже не

буду описывать.

Светлый луч озарил эту кухню

лишь однажды, когда тетя мама

сварила индюшачьи печенку

и сердце, оставшиеся от со-

ломенной тушки. Я достала эту

печенку и съела ее, посолив,

поперчив и побрызгав искус-

ственным маслом, которым они

там, как дезодорантом, брызга-

ют свою несъедобную кукурузу.

И не успела я ее доесть, как

услышала мамин вопль:

— Энди! Немедленно звони

девять один один, она съела

внутренности, которые я сварила

для собаки!

русс

кий

пион

ер №

1(13

). ф

евра

ль–

мар

т 2

010

135

группа продленного дня группа продленного дня

Есть внутренности в США — это

вызов свободе, пощечина демо-

кратии и плевок в права челове-

ка. Люди, едящие внутренности,

дурно воспитаны, лишены рели-

гиозного страха и не патриоты.

Возможно, они даже скрытые

террористы. Знаменитая на весь

мир сеть бразильских чураске-

рий только в одном городе плане-

ты была вынуждена исключить

из меню свои прославленные

куриные сердечки, жаренные на

шампурах, те самые сердечки,

ради которых весь мир и ходит

в эти чураскерии. Конечно, этим

городом был Вашингтон. Персо-

нал чураскерии плакал и посыпал

голову пеплом из грильницы.

О варварстве повелителей мира,

отказавшихся от сердечек на

шампурах, даже писали в бра-

зильских газетах.

Вы никогда не читали в амери-

канских кулинарных книгах ре-

цепты про то, как надо готовить

омаров? Почитайте. Это не

рецепт, это некролог! Несрав-

ненную печень омара, стоящую

в шкале земных наслаждений

выше первого поцелуя, мальдив-

ских пляжей и поэзии Серебря-

ного века вместе взятых, эту

печень, ради которой омары

и родятся вообще на свет, аме-

риканские кулинары даже не ре-

комендуют, а просто требуют вы-

нуть и выкинуть! О чем можно

говорить с этими людьми? Как

можно с ними строить общую

противоракетную оборону?

На кухне нашего трехэтажного

дома, выходящего всеми окнами

в лес, я пыталась готовить сама,

но мои живописные блюда

с густым ароматом южной

России и северного Кавказа

вызывали у приемной семьи

смесь брезгливости с сострада-

нием. Помню, сделала я салат

из их пластмассовых помидоров

и огурцов и меленько накрошила

туда петрушки. Сестра, брошен-

ная байкером, достала листик

петрушки из салата, оглядела

его и заявила, что сама не ест

древесину и другим не советует.

— Бегом все в «Макдоналдс»! —

скомандовала суеверная тетя

мама, перекрестившись.

Салат отдали оленям.

В общем, женщины этого амери-

канского дома были все кулинар-

но фригидны, как и большинство

женщин этой американской

страны.

Но вот мужчина этого дома!

Мой приемный папаша на

кухне творил чудеса. Точнее,

одно чудо. За него я простила

ему открытую дверь в мою

спальню, дальше которой, он,

слава богу, все-таки не пошел.

Думаю, остановил его железо-

бетонный инстинкт человека,

родившегося до Карибского

кризиса: такие люди с детства

знают, что с русскими лучше

не связываться, даже если они

армяне.

Иногда в воскресенье дядя папа

покупал все в том же супер-

маркете изумительно красные

говяжьи стейки. Вечером он вы-

таскивал на веранду, где стояла

грильница, большие лимонные

свечи в керамических банках,

стелил белую скатерть в под-

солнухах, включал погромче

бейсбольный матч и торжествен-

но выносил огромное блюдо

с греховным, манящим сырым

аргентинским мясом.

Что он делал с этим мясом!

Да практически ничего он с ним

не делал. Он обжаривал его две

минуты с одной и две минуты

с другой стороны и тут же хлопал

нам на тарелки.

Мамочка дорогая, одну вещь

тебе скажу, только ты не обижай-

ся! Именно так, как мой аме-

риканский папаша — и только

так! — нужно жарить говядину.

Мясо у папаши получалось

воздушным, пахучим, живым, тя-

желым от сладкого сока — таким

совершенным, что еще чуть-

чуть, и я продала бы Родину.

Но все-таки не продала. Верну-

лась обратно в проклятые девя-

ностые, закончила-таки среднюю

школу, потом решила делать ка-

рьеру и где-то на середине пути

обнаружила, что ровно такое

же мясо можно готовить и у нас,

и вовсе не обязательно жевать

обескровленные испустившие

дух подошвы, которые женщины

моей страны, родившиеся до

Карибского кризиса, называют

жареным мясом.

Способов насладиться папаши-

ным американским грехом —

миллион. Можно жарить

с беконом, а можно с шалфеем,

можно с зирой, а можно тупо

с тимьяном, можно, как дураки,

мариновать в ворчестерском

соусе или — мамочка, для тебя

специально — посыпать в конце

адыгейской солью. Я лично пред-

почитаю базовый рецепт. Купи-

те говяжью вырезку, нарежьте

ее поперек на ломти сантиметра

по три толщиной. Над каж-

дым покрутите с обеих сторон

мельницу «четыре перца», ну или,

в конце концов, просто попер-

чите чем-нибудь. Посолите, рас-

калите сковородку с оливковым

маслом — и шмяк на нее эти

ломти. А дальше — как завещал

дядя папа — две минуты с одной

стороны, две минуты с другой.

Шлепаете на тарелки — и enjoy!

Как говорится, прости меня,

мама, дуру грешную. И не надо

мне в сотый раз рассказывать,

что от сырого мяса умер Савелий

Крамаров. Не хочешь — не ешь,

я же не заставляю. И спасибо

тебе за то, что во всем, кроме

мяса, наши с тобой представле-

ния о правильном и неправиль-

ном — абсолютно идентичны.

gett

y im

ages

/fot

oban

k

ирин

а по

пова

/фот

осою

з

группа продленного дня продленного дня группа

Мой допионерский опыт

пития был невелик и сводился

к рюмке коньяка, выпитой

в возрасте пяти лет на дне

рождения моей тети в весе-

лой компании ее однокласс-

ников. Мы жили в Москве

в огромной коммуналке —

бывшем офицерском обще-

житии. И поскольку комната,

в которой шло веселье, по

совместительству была моим

местом обитания, я принимал

живейшее участие в веселье.

На предложение выпить рюмку

коньяка откликнулся с охотой.

Надо сказать, что плохо мне не

было. Наоборот, я быстро стал

душой компании и исполнял на

бис шлягер «Когда фонарики

качаются ночные».

В ранние школьные годы с ал-

коголем я не пересекался —

ну может, пару раз пригубил

сухое вино. Пиво мне кате-

горически не понравилось,

и смысл его употребления

дошел до меня много позже,

но не до конца.

Но вот пионерлагерь стал

настоящей школой жизни.

С первого класса я ездил

в пионерский лагерь под горо-

дом Дубной. Принадлежал он

секретному НИИ (где работал

папа), которое, как и все по-

добные заведения, поэтично

называлось «почтовый ящик».

Думаю, из-за режимного

контроля за путевками ездили

туда одни и те же дети сотруд-

ников, и к годам тринадцати

образовалась устойчивая

компания хулиганствующих

пионеров. Ночные расска-

зы изобиловали страстями,

сексуальными небылицами

и настоящим вербальным ал-

коголизмом. Каждый норовил

рассказать о выпитых со стар-

шими товарищами бутылках

водки, портвейна и в редких

случаях коньяка, поскольку

познания черпались, как пра-

вило, не дома, а во дворе.

В процессе этих душевных

излияний родилась святая

мысль — а не выпить ли. Но

поскольку ни денег, ни опыта

добывания вина не было, ре-

шено было сделать его самим.

О производстве вина мы

имели отдаленное представле-

ние, сводившееся в основном

к отрывочным впечатлениям

о производстве наливок ба-

бушками. Мне пришла в голову

мысль подойти к процессу

масштабно. Поскольку смена

только началась, у многих были

еще с собой бутылки со слад-

кой газировкой «Буратино»,

«Дюшес» и тому подобным.

Был организован мобильный

пункт обмена пустых бутылок,

наполненных разными ягодами

(благо вокруг было море

черники, голубики и даже

клюквы). Малыши с удоволь-

ствием меняли этот неликвид

на конфеты, которые мы еще

не успели съесть. Для броже-

ния был нужен сахар. Похи-

щение мешка с сахаром было

разработано с ювелирной

точностью. На хоздворе с пи-

щевым складом, как правило,

никого не было, но он был

закрыт на большой амбарный

замок. Во время дежурства по

кухне склад открывали и под

присмотром кого-то из пова-

ров оттуда извлекали нужные

продукты. Дабы отвлечь по-

вариху, открывшую замок, на

противоположном конце двора

как бы случайно перевернули

тачку с консервами. И пока

она выясняла, в чем дело,

мешок с сахаром был похищен

из недр склада. Мешок был не

очень большой, холщовый, но

очень тяжелый. Бежать с ним

мы могли только в состоянии

ужаса от собственной смело-

сти и страха за возможное

возмездие.

Для производства вина ме-

тров в трехстах от лагеря мы

соорудили шалаш, где весьма

изощренно сделали лунки под

бутылки. Технология произ-

водства нашего сусла была

незамысловата: ягоды раз-

минались с водой и сахаром

и оставлялись бродить в ша-

БрагаделыСовладелец фирмы Fleming Family and Partners Марк Гарбер известен своей известно-стью в кругах людей, которые умеют наслаждаться умением рассказать хорошую историю так, как может сделать только Марк Гарбер. А теперь Марк Гарбер будет известен еще и своим дебютом в качестве колумниста «РП» в рубрике «Горнист».

горнист марк гарберна

таль

я ль

вова

русс

кий

пион

ер №

1(13

). ф

евра

ль–

мар

т 2

010

137

группа продленного дня группа продленного дня

лаше в бутылках, заткнутых

бумажными пробками. Через

пару дней это пойло начинало

бродить, вкус имело ужасный,

но какой-то алкоголь там все

же образовывался. Думаю,

крепость нашего напитка была

не сильно выше той же гази-

ровки. Но осознание запретно-

сти и уговаривание друг друга

имело огромную суггестивную

силу, приводившую участников

к состоянию средней тяжести

опьянения.

Скоро наш шалаш стал после

отбоя настоящим пионер-

ским притоном — мы курили

скрученные листья, пили вино

и в меру пионерских представ-

лений о дозволенности при-

ставали к девочкам, с удоволь-

ствием разделявшим наше

гуляние под трехаккордовое

гитарное бренчание и пение.

В какой-то момент были даже

попытки коррупции неустой-

чивого вожатского элемента

типа музрука или худрука, кото-

рый активно влился в ряды

пьющих пионеров.

Но все хорошее кончается.

Наши ночные бдения были

пресечены облавой, организо-

ванной руководством лагеря.

Кто-то сильно хвалился нашей

неуставной жизнью... Заговор-

щиков подвергли допросам,

выясняли, кто зачинщики.

Пытки выдержали не все пио-

неры. И виновным признали

меня. Не то чтобы я все приду-

мал и сделал, но всем хотелось

так думать.

В итоге я был объявлен козлом

отпущения. На линейке перед

всем лагерем меня клеймили

позором, но в глазах стоящих

напротив я читал неподдель-

ную зависть. Слухи о наших

возлияниях и не только были

куда круче, чем реальные

события, и я, несмотря на

подступавшие к глазам слезы,

даже чувствовал гордость. Из

пионерлагеря меня выгна-

ли. Папе написали грозное

письмо, обещали сообщить

в школу. Но как-то обошлось...

С тех пор алкоголь употре-

бляю, но не произвожу.

але

ксан

др г

ринб

ерг/

фот

осою

з

На предложение выпить рюмку коньяка откликнулся с охотой. Надо сказать, что плохо мне не было

группа продленного дня продленного дня группа

Величайший футболист

и очень человечный человек Лев

Яшин, давая мне давно-давно

интервью, так отозвался о мо-

лодом перспективном вратаре:

«Пусть сначала бросит стихи

писать, а потом уже мечтает

о сборной». Это не было призна-

нием Яшина в нелюбви к поэзии

в целом, он лишь предостерегал

своего малоопытного коллегу

от поэтического творчества,

считая, что оно излишне размяг-

чает вратарскую натуру. А еще

вспоминаю, как на сборах один

тренер запрещал спортсменам

по вечерам петь бардовские

песни под гитару: «Никакой

лирики перед сном! Спать

нужно ложиться с бойцовским

мнением!»

Большой спорт — это не

институт благородных девиц,

а напротив — скорее некий

иностранный легион, в котором

излишние сантименты могут

привести воина-наемника

к поражению и от противника,

и от своих. Нужно быть грубее,

жестче, бездушнее, это суровая

необходимость, так оно устрое-

но в спортивной жизни, а уже

после завершения карьеры

спортсмен может проникаться

братскими чувствами к бывшим

своим соперникам, которым

раньше перегрызал глотку.

Припоминая многочисленных

чемпионов, с которыми я дружил

или соприкасался по работе,

могу обобщить: в расцвете сил

и на пике формы подавляющее

большинство из них были круты,

холодны. Во-первых, эти люди от-

части потому и побеждали, что

изначально были бесстрастными

бойцами, а во-вторых, спорт

делал их такими еще в большей

степени.

Недавно по просьбе одного

большого, но уважаемого

чиновника я пытался устро-

ить его маленькую внучку на

художественную гимнастику,

грех было не посодействовать:

девчушка замечательная — под-

вижная, гибкая, красивая (как

и все внучки). Я был уверен, что

в художественно-гимнастической

школе за нее схватятся, а моя

совесть будет чиста перед

всеми. Но нам (девочке) дели-

катно отказали, тренер сказа-

ла: «Девочка заплакала. Это

самый верный тест: мы таких

не берем». Я пытался дискутиро-

вать: но плакала же на пьеде-

стале, на весь мир, одна наша

фигуристка. Оказалось, что на

пьедестале можно плакать на

весь мир, потому что это слезы

радости, а слез испуга не должно

быть. В спорте даже маленьким

девочкам нельзя плакать, а если

плакать, то от радости.

Но в спорте иногда плачут

и взрослые дяди, и не только

от радости. Когда-то, работая

футбольным обозревателем

«Комсомольской правды»,

я периодически ходил за за-

седания КДК — контрольно-

дисциплинарной комиссии

Федерации футбола СССР. Там

строгие ветераны разбирали не-

спортивные поведение игроков:

грубость, мат на поле, спущен-

ные гетры (один мэтр нашей

спортивной журналистики раз

в сезоне обязательно бичевал

спущенные гетры). Провинив-

шийся футболист становился

с опущенной головой перед

лицом уважаемого президиума

и вскоре начинал плакать. Меня

это даже умиляло, я и сам готов

был пустить слезу солидарности.

Но как-то постепенно проясни-

лось, что плакали футболисты

не от раскаяния, а от чувства

несправедливости, от злости

и злобы. Каждый (за редчайши-

ми исключениями) был уве-

рен: судья свистнул и показал

красную карточку неправильно,

соперник сам ударил себя левой

ногой по правой! А повиниться

и покаяться — не дождетесь,

это признак хлипкости.

Тренеры и опытные спортивные

руководители не очень любят,

когда на важные соревнования

приезжают болеть за спортсме-

нов жены, мамы, пуще того —

бабушки, привозят любимые

пирожки с капустой. Есть нужно

Зверские стартыДа, только бессменный физрук «РП» Геннадий Швец может и должен начать колонку с припоминания своего разговора с Львом Яшиным – потому что пресс-секретарь Олимпийского комитета РФ Геннадий Швец непостижимым образом совместил в себе свойства спорт- смена и репортера. Кто лучше, чем он, знает, что главное в победе: порыв души или сила мускулов?

физрук геннадий швецев

гени

й со

роки

н

русс

кий

пион

ер №

1(13

). ф

евра

ль–

мар

т 2

010

139

группа продленного дня группа продленного дня

с бойцовским мнением! Перед

решающим стартом ни в коем

случае нельзя жалеть спортсме-

на, проявлять телячьи нежности.

Во времена советского спорта

футболистов и хоккеистов

команд мастеров перед каждой

игрой забирали из семей

и увозили на двое суток на базу,

это называлось «на карантин».

Объяснялось это вроде бы тем,

что спортсмен может растратить

энергию в процессе интимной

близости с женой (вариант — не

с женой), но связанные с этим

процессом нагрузки — сущий

пустяк для профессионального

атлета. Но до истины тут неда-

леко: женская ласка обнаружит

в мужском существе душу, а это

для него вредно. Был известный

случай в истории советского фут-

бола: на каком-то чемпионате,

мира или Европы, футболистам

пообещали, что если выйдут

в четвертьфинал, то им при-

везут жен. Вышли в четвертьфи-

нал, приехали жены, четверть-

финалом дело и закончилось.

Вообще в спорте желательно

быть зверем. Не в смысле кро-

вожадности, безжалостности,

рычания. Впрочем, рычать ино-

гда нужно в буквальном смысле.

Есть такой метод обучения,

он называется невербальный,

бессловесный. Суть в том, что

требуется вообразить себя,

например, животным из породы

кошачьих — тигром, гепардом,

это нужно для того, чтобы пере-

хватить у тигра его схему бега,

легкость и стремительность

шага, а вместе с тем, возмож-

но, еще что-то. Ведь животные

редко ошибаются в движениях,

у них — идеальная техника во

всех им доступных упражнениях

(дайте кошке в лапы фиберглас-

совый шест, она будет прыгать,

как Исинбаева). Чтобы научить-

ся этому, следует забыть слова,

выпасть из второй сигнальной

системы и рычать, хотя бы про

себя. Это в самом деле по-

могает, проверено. Тот самый

тренер, который заставлял уче-

ников спать с бойцовским мне-

нием, был для многих загадкой:

образование — физкультурный

техникум, сидел на трибуне, под

скамейкой бутылка портвейна,

в речи постоянно проскальзывал

редуцированный мат, а между

тем регулярно растил чемпио-

нов. И вечно он обращался за

примерами к животному миру:

ты беги как носорог — башку

вперед, и сбивай всех рогом на

пути! И понимали его ребята,

любили. Правда, он еще и на

гармошке играл, то есть у него

самого душа где-то в глубине

несомненно была.

Но считается, что у зверей

все-таки можно обнаружить

подобие души, хотя и не у всех.

А есть фаза, которая даже еще

лучше, чем зверь. Это машина.

Так и говорят — «машина» —

про какого-нибудь мощного

атлета, который действует четко

по расписанию, механически

кладет всех подряд на лопатки,

не щадя ни слабого, ни больно-

го. И причем понятие «машина»

в данном случае подразумевает

не столько даже лошадиные

силы, сколько неодушевлен-

ность: «а вместо сердца — пла-

менный мотор».

Спорт у нас в стране в чем-то

существенно изменился за

последние лет пятнадцать.

Самое, пожалуй, неожиданное:

спортсмены перестали нару-

шать режим, почти не пьют, но

не скажешь, что избавление

от этого недостатка оказало

облагораживающее воздей-

ствие на спортивную братию.

Раньше алкоголь был отду-

шиной, объединял, создавал

атмосферу, просвечивал людей,

был романтикой, много прово-

цировал неадекватных душев-

ных позывов, драматических

коллизий, часть спортивного

народу спилась. Но и рубились

по-настоящему, плечом к плечу,

ради флага и прочих иллюзор-

ных ценностей. Ныне в нашем

спорте профессионального

ранга все выглядит пристойно,

все целеустремленны и дис-

циплинированны, инстинкт

самосохранения включается

постоянно в те моменты, когда

его нужно забыть, когда нужен

нерассуждающий самопожерт-

венный порыв, душой исполнен-

ный полет. Появилась неубитая

мотивация — большие деньги,

она диктует: выкладываться

необходимо, но одновременно

нужно и беречь себя, рисковать

умеренно. Но не все потеряно,

прослеживаются обнадеживаю-

щие ростки. Перед решающим

матчем со Словенией несколько

наших футболистов до полуночи

сидели в баре, что-то пили, ку-

рили. Не думаю, что они так уж

много пили и так уж много кури-

ли, они профессионалы и знают

норму, да и здоровье у них

у всех лошадиное. Но иногда

важнее расслабиться вечером,

чем на трезвую голову мучить-

ся полночи предстартовой

лихорадкой. А бывали случаи,

когда люди накануне важных

матчей серьезно напивались,

а на другой день творили чудеса

на поле (это не универсальная

рекомендация). Телевидение на-

кинулось на футболистов: надо

же спустить пар, обвинить кого-

то за все, происходящее вокруг.

Жаль, что проиграли, чуть-чуть

не хватило — дуновения ветра,

который бы изменил один только

раз траекторию мяча, летящего

в наши ворота.

Так и говорят — «машина» — про какого-нибудь мощного атлета, который действует четко по рас-писанию, механически кладет всех подряд на лопатки, не щадя ни слабого, ни больного

варв

ара

аля

й-а

кать

ева

русс

кий

пион

ер №

1(13

). ф

евра

ль–

мар

т 2

010

141

Если вы когда-нибудь попадете к гадалке, не спрашивайте, сколько вы будете жить, потому что тело и душа начнут спорить и никто от этого спора не выиграет.

Глава 1. Бугай

Бугай всегда смеялся над пристрастием своей жены к спиритическим сеансам. Ну с какого перепугу Александр Сергеевич Пушкин должен знать о том, что с вами прои-зойдет, лучше вас самого?

Откуда он должен знать, заметут ли вас менты, у кого самый чистый кокнар в городе и кинет ли вас барыга по кличке Молекула в час очередной ломки? Под хоро-шей травой его всегда вставляло подслушивать из соседней комнаты, как жена жало-валась Пушкину на соседей, спрашивала, покупать ли ей очередное ворованное кольцо по дешевке и наконец, понизив голос, пыталась узнать, изменяет ей Бугай или нет.

Если бы она могла поговорить с ним по душам, то наверняка бы без Пушкина получила ответы на волнующие ее женскую суть вопросы. Но Пушкину она, увы, доверяла больше, чем своему мужу.

И слава богу, потому что спиритическая связь жены с Пушкиным сильно раз-гружала их и так непростые супружеские отношения.

Старшие всегда говорили, что блатным иметь жен ни к чему. И, как оказалось

Телеведущая Тина Канделаки незаметно для себя, а главное, для редакции, в рекордные сроки прошла в «РП» путь от колумниста с 5000 знаков в колонке до автора, оперирующего 22 тысячами знаков на вневре-менную тему. Напечатать это теперь можно только в рубрике «Внеклассное чтение», предназначенной у нас для литературы — а где же еще?

текст: тина канделаки рисунки: варвара аляй-акатьева

со временем, были абсолютно правы.Когда они поженились с Нино, ему было всего семнадцать, а ей едва исполни-

лось шестнадцать. По классическому тбилисскому сценарию он ее встретил после школы, предложил подвезти домой, а потом увез к бабушке в деревню на три дня.

Так они поженились. Девка три дня дома не ночевала. Кому она теперь будет нужна, даже со справкой от гинеколога Мжаванадзе? Знаем мы эти справки. За сто долларов девушек зашивает, а за пятьдесят справки выдает.

Короче, никто и не спорил. Отдали девку молча.Первый месяц Бугай даже траву не успевал курить. После всем известной в

городе проститутки Нино у него была вторая, и он ее любил.То есть, что и как, он уже знал, но в качестве поцелуев уверен не был. Нино была еще менее уверенной в чем-либо, поэтому секс был отличный. Потом, когда родители стали почаще уезжать на дачу и им все-таки удалось

посмотреть «Последнее танго в Париже» от начала и до конца, а потом еще «Фрэнки и Джонни» и «Голубую лагуну» в придачу, он вдруг понял, что заниматься любовью гораздо более интересно, чем ездить обкуренным с парнями по городу, пусть и в новой модели «Жигулей».

Но каждая идиллия должна рано или поздно закончиться. Их идиллия закон-чилась ранним утром. Пронзительный свист со двора явно означал что-то серьез-ное.

— Мы в Абхазию, ты с нами?Положительный ответ на этот вопрос круто изменил тогда судьбы многих

мальчиков. Ответив «да», они перестали быть дворовыми мальчишками и стали бра-выми мхедрионовцами. Настоящие рыцари без ограничений.

Скажи тогда кто Бугаю, что он уже никогда не будет засыпать так сладко, зарыв-шись в Нинкины волосы и обхватив ее ногами и руками, как лемур ветку, он бы ни за что не поверил. Он думал, что Абхазия ненадолго, а оказалось — навсегда.

В Абхазии он быстро понял, что трезвым он это пережить не сможет. Вместо Нинкиных волос он зарывался в разные дурманы, благо их было много.

Курить значило тосковать, поэтому проще было уколоться и хотя бы на какое-то время договориться со своей душой не кричать так громко и не лезть изо всех щелей.

Там он впервые понял, что, когда кого-то убиваешь, твоя душа начинает болеть. Это не сразу становится понятно. Вначале тебе это кажется.

Ночью закрываешь глаза, и откуда-то из глубины начинает потягивать так про-тивно. Как будто кто-то тебя на крючок как рыбу поймал и тянет.

Потом это становится все очевиднее, и в какой-то момент леска натягивается настолько, что уже хочется убить самого себя, чтобы все это поскорее закончилось. Если ты вовремя откроешь для себя кокнар, то у тебя появляется шанс как-то еще пожить.

Или дожить. Кому как больше нравится. Он сказал себе в Абхазии, что останет-ся жить обязательно хотя бы для того, чтобы еще раз зарыться в Нинкины волосы и, засунув душу поглубже, на какой-то миг почувствовать себя таким же легким, как в детстве.

А в детстве Бугаю всегда везло чуть больше остальных. Свое первое дело он придумал и сделал в пятнадцать, взяв с собой семнадцатилетних парней в исполни-тели. Его кумир Джаба Йоселиани так когда-то сорвал куш в ГУМе.

Он поменял там ночью кассовые аппараты, которые весь день работали до тех пор, пока он на глазах у всей охраны не поменял их на старые, аккуратно прихватив с собой всю дневную выручку.

Именно эту операцию провернул Бугай в Тбилиси в универмаге на улице Руставели, повторив подвиг своего кумира. Самого известного вора в законе и само-

русс

кий

пион

ер №

1(13

). ф

евра

ль–

мар

т 2

010

143го неизвестного художника в мире.

Правда, деньги отдали ворам, оставив себе на мороженое и колу, потому что иначе бы погорели. Но зато завоевали уважение и получили постоянную кредитную линию.

Если бы не поступление в театральный институт, то блатная карьера развива-лась бы гораздо быстрее. Но лекции были интересными, поэтому отнимали какое то время. Появление Нино тоже времени не добавило. Но во дворе уважали и советова-лись, а для семнадцатилетнего парня это уже немало. Он мог бы стать артистом, может, даже профессором, как Джаба, или, сделав какое-нибудь серьезное дело, уехал бы жить с Нинкой в Германию, но случилась Абхазия. Столкнувшись с чужой смертью, он вернулся с покалеченной раз и навсегда собственной жизнью. Душа томилась в нем, как нога в обуви на два размера меньше. Пиджак, джинсы и вечные «Рейбаны» днем и ночью красноречиво говорили о том, что у него есть оружие и он умеет им пользоваться. Надо было контролировать город. Решать вопросы. Выстраивать серьезную боеспособную армию. А так как профессиональных воен-ных вокруг не было, надо было объяснять дворовым новобранцам, как стрелять, курировать их первые дни в Абхазии и следить, чтобы они не умерли от первого укола и не наложили в штаны от вида первого убитого. Прилипшее с детства про-звище Бугай означало уже не опережение сверстников в росте, а влияние у себя в районе, начинавшее плавно распространяться на город.

Вначале, возвращаясь из Абхазии, он стремился домой. В первый же приезд стало понятно, что он не прежний, а к его новому образу готовы не все. Нинка вооб-ще испугалась, увидев проколы на руках, и долго плакала, закрывшись в ванной. Он пытался ее успокоить, но вдруг обнаружил, что тело ему не подчиняется. Объяснить отсутствие полноценной эрекции в двадцать лет даже себе сложно.

— Война закончится, поедем в деревню, я отдохну, и у нас будет все как пре-жде.

Нинка поцеловала его колючую щеку и повернулась к нему спиной. Волосы были те же, но пахли уже по-другому.

Она смирилась с новым Бугаем, а он смирился с тем, что потерял любимый запах беззаботности навсегда.

Поэтому, когда в их доме появился Жаник, он не придал этому значения.Все грузинские женщины грешат с картами, кофе и духами. Не все, правда,

находят для этой цели гадалок-пидарасов, но Нинка всегда была особенной. Познакомилась она с Жаником на колхозном рынке. Он завладел ее вниманием, сказав про молочно-белого поросенка, которого она собиралась купить, что он умер не своей смертью и не той, какой бы следовало поросенку на базаре, а оттого что соседи его просто отравили.

В подтверждение этих слов у поросенка отвалился хвост, и началась другая история.

Глава 2. Жаник Русский пионер 2

Когда Жаник родился, сразу стало понятно, что красивый ребенок из него не полу-чится. Когда он подрос, стало ясно, что надежда на ум умерла, не родившись. Когда ему исполнилось десять, выяснилось, что он прожорлив и неопрятен. Поэтому, когда в семнадцать он превратился в грузную женоподобную матрону, никто не удивился. Его жизнь вообще мало кого интересовала. Собственные родители не заметили, как его в пятом классе изнасиловал сосед-десятиклассник. Как он после этого стал надолго жертвой в руках не по годам повзрослевших и озверевших маль-чиков. Как он мучился от своей жизни и от того, что его жизнь мешает другим.

Когда в девятнадцать лет его наконец-то убило током, все восприняли это как должное. Хотя на всякий случай положили тело в сырую землю, надеясь, что покой-ник не оживет.

Когда удар произошел, Жаник превратился в маленькую розовую точку. Сбросив груз своего бессмысленного тела, он полетел на свет, присоединив-

шись к миллионам таких же розовых точек. Точки летели, соединяясь в непрерыв-ный поток, и звенели весенним ручейком.

— Жа-а-ник, — раздавалось отовсюду, — мы тебя л-ю-ю-ю-би-и-м!Душе стало спокойно и легко, но тело не хотело сдаваться. Самая большая розо-

вая точка подлетела к Жанику, вначале присоединилась к нему, а потом полностью поглотила. Было тепло, потом все вокруг потемнело, стало холодно и сыро. Жаник открыл глаза и понял, что он лежит, завернутый в целлофан, в сырой земле.

— Ми-и-и-швелет! (Помогите!)Первое, что он сказал выкапывающему его соседу, что машину у него украдут

завтра. Сосед на всякий случай дал ему хорошую затрещину в честь возвращения на этот свет и для полного воссоединения с окружающим миром. Затрещина не помогла. Жаник продолжал предсказывать, причем только плохое. Его били, потом били сильнее, потом перестали бить и стали прислушиваться. Правда, и он научил-ся уму-разуму и стал фильтровать связь с потусторонним миром. Розовые точки никуда не делись. Они имели конкретные имена, некоторые из которых ему были известны из детства. Пушкин Александр Сергеевич. Самая активная неугомонная розовая точка, которая знала все и про всех. Она сидела в голове и безостановочно трещала.

Потом уже придумал аттракционы с кофе, картами и духами. На самом деле они, конечно, не были ему нужны, потому что он закрывал глаза, соединялся с Пушкиным и узнавал все.

Постепенно он набрал клиентуру, у которой исправно кормился день ото дня. Пушкин работал на самых лучших тбилисцев и их нужды. Иногда приходилось помо-гать вшивым наркоманам, но это так, в виде субботника. От себя он им всегда добав-лял:

— Умрешь скоро, не своей смертью, больно.Пара-тройка наркоманов так даже вылечилась от страха. Пушкин в награду

пообещал им сменить карму.

Глава 3

Нинка стала постоянной клиенткой Жаника очень быстро.Только ему она могла рассказать всю правду, которую до конца боялась рассказать даже самой себе.

Выросшая в семье папы грузина и мамы русской, она на многие вещи при-выкла смотреть совсем по-другому. Мама тайком от грузинских родственников учила ее не зависеть от мнения соседей, всегда иметь собственные деньги и не выскакивать замуж за первого попавшегося грузина. Нинка все запоминала, но соседским девочкам завидовала. Мало того что она была полукровка, так еще и училась в русской школе. По сравнению с грузинской там приходилось впахивать в два раза больше. Зато наличие детей военных давало возможность пользоваться всеми благами цивилизации, в том числе и видаком, гораздо раньше, чем это смог-ли сделать грузинские подружки. И самое главное, она первой со двора в пятнадцть лет сьездила в Москву. Когда она вернулась, глянцевые тетрадки, ластики и ранец из «Военторга» резко подняли ее акции во дворе. Теперь завидовали ей. Правда, иногда ей становилось страшно оттого, что победа была незаслуженной и божень-ка может ее покарать, рассказав соседям о том, что помимо прогулок и покупок в

русс

кий

пион

ер №

1(13

). ф

евра

ль–

мар

т 2

010

145

Москве она в последний день дала себя поцеловать соседскому хулигану по кличке Ушан в губы.

Когда они только познакомились, она зачем-то назвала еще и фамилию вдоба-вок к имени, хотя он ее не просил. Ей почему-то показалось, что фамилия Мосиашвили сразу придаст ей солидности и призовет его к порядку. Он попросил ее повторить фамилию и навсегда прозвал ее Моськой.

Нинка гостила у московской бабушки впервые, но зато все лето. Бабушка, впер-вые получившая внучку в трехмесячное пользование, разрешала ей все.

Мороженое, кино, поздние посиделки во дворе и даже гигиеническую помаду в явно не гигиенических целях. Быстро привыкнув к столичным достопримечатель-ностям, она никак не могла привыкнуть к столичным отношениям. В ее родном Тбилиси девчонки держались от мальчишек на расстоянии, а здесь все тусили вме-сте, причем явно на равных. Более того, у девчонок были поделены все мальчишки и на чужое никто не зарился. Когда она выяснила, что они целуются в подьездах, она даже заказала срочный разговор с Тбилиси и сообщила об этом открытии своей бли-жайшей подруге. Та в ответ зевнула и сказала, что если в Тбилиси узнают, что Нинка подглядывает в Москве за целующимися, то ее репутация во дворе будет безотврат-но потеряна. Нинка заставила ее поклясться мамой, что никто про подглядывание не узнает, пообещав взамен подробности и жвачку из Москвы.

Как же это было упоительно осознавать, что можно целоваться и не выходить замуж! Стоять с мальчиками в подьезде и не бояться соседей. Приводить кавалера домой и пить с ним чай. И все это делать дома, например с Гочей Дарсадзе, которого она тайно любила с третьего класса.

Когда она прощалась с новыми московскими друзьями, Ушан вызвался прово-дить ее до квартиры. Они оба понимали, что она уезжает на целый год и проститься надо бы по-человечески. Все-таки все хулиганы в детстве на самом деле ужасно сен-тиментальны.

— Ты это, индекс записала, — спросил Ушан в промежутке между первым и вторым этажом.

Как же это было упоительно осознавать, что можно целоваться и не выходить замуж! Стоять с мальчиками в подьезде и не бояться соседей. Приводить кавалера домой и пить с ним чай. И все это делать дома, например с Гочей Дарсадзе, которого она тайно любила с третьего класса

— Записала, — ответила она со второго.— Писать будешь? — спросил он, переходя с третьего на четвертый.— Буду, — сказала она, проходя четвертый.— Не ленись давай, — сказал он на пятом.С пятого идти уже было некуда. Там жила бабушка и была стена у двери, кото-

рой отчаянно пользовалась ее мама и которой однажды воспользовалась Моська.— Ты, это, не бойся, — сказал Ушаш и прижался сухими от волнения губами к

Нинкиным губам. Кончик его языка осторожно раздвинул ее губы, пощекотал десны и быстро вернулся к своему хозяину.

— В общем, пиши, — сказал Ушан и разрешил ей повернуться спиной, чтобы позвонить в дверь. Запах Нинкиных наэлектризованных волос ударил ему в нос, он резко в них уткнулся и пробормотал: — Пиши чаще.

Она ему не написала, побоявшись, что на почте могут вскрыть письмо, а потом прийти к ней домой, а еще хуже в школу. Да и вообще, кому нужны эти московские парни с ветром в голове и массой других девчонок, готовых к подьездным приклю-чениям. Нинка много думала об этом, распостраняя вокруг себя смутное неосознан-ное томление, действующее на рано созревших кавказских мальчиков как хорошая трава в жаркий день.

Когда Бугай ее впервые увидел, она стояла у киоска и покупала фотографию Джорджа Майкла. Он дождался, пока она заплатила, и проводил ее до дома. Этого было достаточно. Узнать вакийскому парню у сабурталинских, чья девочка, не составляло труда. Семья хорошая, мама педагог по труду в школе, папа в охране Шеварднадзе. Полукровка, правда, и в русской школе учится, зато ноги не волосатые и длинные. Ноги Бугая, конечно, радовали, но густые длиные волосы каштанового цвета, спускавшиеся по плечам и доходящие до лопаток, волновали его гораздо боль-ше. Так он ходил за ней всю весну, пока не наступило лето. Узнав от пацанов, что она в прошлом году была в Москве, Бугай сразу принял стратегическое решение. Москва ни к чему.

Запудрят девке мозги. А ей еще на кухне стоять и детей рожать.Когда Нинка в тапочках вышла за мороженым во двор, она не думала, что это

будет самое незабываемое мороженое в ее жизни. Пока она протягивала деньги моро-женщику, влетевшая во двор «девятка» сьела ее прямо с протянутой рукой, в тапочках на босу ногу. Очнулась она на выезде из Тбилиси. Мальчишки в машине радостно попивали вино, поздравляя ее с тем, что она выходит замуж. Почему ни один гаиш-ник по дороге не захотел ее поздравить лично, она так и не узнала. Старшие дали влюбленному Бугаю зеленый свет, хотя женитьбу по-прежнему не одобряли.

Три дня с малознакомыми пьяными юношами в деревне — малоприятное удо-вольствие для кого-либо. Если это, конечно, не ваша свадьба и вы в ней уверены. Когда приехала мама Бугая, Нинка впервые поела, так как поняла, что все это всерьез и по-настоящему. Хотя все в жизни относительно. Мама, бабушка и Ушан в эту исто-рию уже не вписывались, зато стен в их с Бугаем комнате было четыре и прислонять-ся можно было к каждой поочередно.

Бугай очень старался первое время полюбиться Нинке по-настоящему. Как она ему, когда он нарезал маршруты дом-школа, школа-дом. Для этого он делал массу того, что парням и старшим знать не следовало.

Он так искусно научился целовать Нинкины пальчики на ногах, что как только его язык прикасался к коже, Нинка начинала превращаться в маленькую розовую точку, которой она окончатнльно становилась во время оргазма. Ей было настолько хорошо, что иногда хотелось умереть, чтобы навсегда остаться розовой точкой. Может, так было бы и лучше.

Но случилась Абхазия, маленькая черная точка на карте мира, отнявшая у Нинки мужа. Навсегда.

русс

кий

пион

ер №

1(13

). ф

евра

ль–

мар

т 2

010

149

— Сударь, ваши комментарии по поводу малознакомых вам людей мне надоели. Кто дал вам право так бесцеремонно вмешиваться в судьбы людей и в мою собственную жизнь?Пушкин на этот раз был гораздо менее красноречив.— Стреляться немедля, — резанул поэт, и вот уже пуля зависла у виска Жаника

Жаник говорил, что война закончится, они поедут в деревню и Бугай станет прежним. Ни хрена. Лучше спроси у Пушкина, покупать шубу из Прибалтики или все-таки кольцо, пусть и ворованное.

Глава 4

Пушкин снился Жанику всю ночь. Они отчаянно спорили, ругались, и дошло до того, что Жаник не выдержал и отвесил поэту смачную пощечину. Во сне ведь авторитетов нет, хотя там тоже есть своя субординация. Ну где это видано, чтобы грузинский евнух отвешивал пощечины великому русскому поэту. Жаник почувствовал недо-брое, но во сне не принято извиняться, и он решил идти до конца .

— Сударь, ваши комментарии по поводу малознакомых вам людей мне надое-ли. Кто дал вам право так бесцеремонно вмешиваться в судьбы людей и в мою соб-ственную жизнь?

Пушкин на этот раз был гораздо менее красноречив.— Стреляться немедля, — резанул поэт, и вот уже пуля зависла у виска Жаника,

как он проснулся весь в холодном поту. Стреляться с Александром Сергеевичем во сне уже никуда не шло. Выпив стакан воды, Жаник подумал, что поэт никогда пре-жде так не нервничал и эта дуэль явно была не только его, Жаниковой, дуэлью. Может, это предупреждение? Если ему, то о чем?

Сегодня у него по списку были великая грузинская актриса, два армянских цеховика и Нинка. Первые клиенты были малоинтересны, потому что скрытничали, врали и все время устраивали Жанику, а вместе с ним и Александру Сергеевичу испытания. Нинка была гораздо ближе, потому что тоже остро нуждалась в любви, а довольствовалась кольцами и всякой другой дрянью.

К полудню он уже обжигался горячим кофе у нее на кухне. Кофе выпили про-сто так, в дополнение к сигаретам, а узнать будущее решили по тарелке. Правда, день не самое подходящее время для спиритического сеанса, но, с другой стороны, шторами завесил окна, закрыл двери, настроился на Пушкина и лезь в будущее сколько тебе угодно. Нинку Жаник не обманывал, передавал ей в точности все предостережения поэта. Поэт, видимо, тоже Нинку любил. Никогда при ней не мате-рился и не хамил.

Нинку сегодня волновала обычная белиберда, после которой, оторвав пальчик от тарелки, она спросила у Жаника, а можно ли спросить у Пушкина, как там, где он находится. Если это рай, то почему ему там неймется, если это ад, то кто ему дает так свободно разгуливать в Жаниковой голове, когда ему вздумается. Жаник задумался. По какому-то внутреннему кодексу у них была негласная договоренность в божьи дела не лезть. Когда люди спрашивали об этом без предупреждения, Жаник грубо отвечал им, что когда придет время, то они и без него об этом узнают. Пушкин с ним соглашался. Нинка об этом знала. Они подолгу говорили о настоящих ощущениях Жаника, его страхах и постоянных внутренних разговорах с потусторонним миром, где многим было так же одиноко и холодно, как и им с Нинкой на земле. Только они могли выпить горячий кофе и пожаловаться друг другу на жизнь, а там эта радость напрочь отсутствовала.

— Ты же знаешь, что это плохо. Зачем просишь?— Хочу знать, где душе лучше, здесь или там.— Зачем спешить, всему свое время, узнаем еще, — сказал Жаник, но Пушкин

уже принял вызов. Тарелка впервые в жизни крутанулась и отчетливо написала: «Больно».

— Может у него щека болит, — сказал Жаник, помятуя их ночную дуэль. — Душе — добавил Пушкин, отметая эту версию.После чего он полноценно заговорил с Жаником.— Те розовые точки, которые ты видел, конечно, души. Ты не смотри на то, что

они розовые точки, это они с виду странные, а так нормальные души. Как я. Все пом-нят, все знают. И даже лишнее порой, как я. Так вот, вначале мы все ищем своих. Долго ищем. Там представляешь, сколько их, пока до своих доберешься, на земле уже века прошли. Как своих находишь, свободным становишься, вас перестаешь слышать. Я вот еще своих не нашел, поэтому скучно вот с такими, как ты, свое время трачу. Один быть не могу, душа болит. У вас тоже болеть будет. У каждого по-своему.

Правда, Александр Сергеевич не сказал самое главное. То, что произойдет через три дня и три года.

Глава 5

Через три дня Бугаю должно было исполниться двдцать пять. Его уже ждал чистей-ший кокнар в городе и спокойный вечер в кругу единомышленников. Утром он вяло переругнулся с Нинкой, спустился во двор, сел в белую «Ниву», повернул ключ зажи-гания и превратился в розовую точку. Правда, не сразу, а предварительно сгорев дотла. Через несколько дней он приснился Нинке и, проведя в последний раз рукой по ее каштановым волосам, уже не имея никакой возможности и времени в них зарыться, клятвенно пообещал оберегать ее всю жизнь. Для этого он сделал ей про-щальный подарок, наградив даром видеть плохих и хороших людей.

Стоило только сконцентрироваться Нинке на человеке, как она сразу видела его насквозь. И, конечно, она сконцентрировалась на Жанике.

Жаник был единственным из двдцати четырех пассажиров автобуса, который погиб во время неудачного столкновения автобуса с маршруткой. Автобус занесло на повороте, а Жаник в этот момент находился в проеме. Он шел предупредить водите-ля о приближающейся опасности, поэтому при столкновении не смог удержаться и вылетел в боковое стекло, мгновенно превратившись в розовую точку и даже не успев попрощаться с Пушкиным.

Через три года Нинка уехала в Москву и вышла замуж за Ушана. У нее родился мальчик, которого она зовет Бугаем. Он очень нравится розовым точкам, которые ему постоянно приходят во сне. Потому что никто не уходит в никуда. Все рядом. Просто надо научиться видеть, и тогда никому не будет больно.

После шестых «Пионерских чтений» в Москве «Русский пионер» долетел до Куршевеля, где в православное Рождество состоялись очередные, седьмые по счету, выездные «Пионерские чтения», слух о которых мгновенно долетел до Родины, о чем свидетель-ствуют многочисленные и многообещающие отклики интернет-сообщества.

Советский гуманоид: Все-таки журнал «Русский пио-

нер» гениальное издание. Это стало абсолютно понятно

после очередных чтений. Только представьте, насколь-

ко это мощный PR-инструмент для позиционирования

отдельных персон. Напишет человек колонку,

и сразу видно — голова. И уважать хочется. Ведь

не только в своем деле разбирается, но и на от-

влеченные темы говорит оригинально, красиво

и толково. Взять хотя бы господина Прохорова,

который неожиданно посетил нынешнюю встречу.

И зачитал свои мысли о сексе с листка (кстати,

писал от руки — уж не один ли он такой остал-

ся?). Остроумно, иронично и весело. Хотя публика

реагировала согласно формуле: любое слово* $9,5

млрд. Эффект взрывной.

Ungern: Скандально известный лицедей, являющийся

одновременно клириком Московской Патриархии, Иоанн

Охлобыстин признан лучшим автором колонки журнала

«Русский пионер» в 2009 году за… эссе про собствен-

ный визит в секс-шоп. Охлобыстин, ставший победителем по итогам голосования читателей журнала, на церемонии награждения в одном из книж-ных магазинов Москвы получил от редакции издания новый BMW с тюнингом, об этом вопиющем факте сообщает ИА «Интерфакс-Религия». Церковь — есть Тело Христово, оплот Истины…

рисунок: анна всесвятская фото: maurice roman

русс

кий

пион

ер №

13.

фев

раль

–м

арт

201

0

155

Татьяна Юмашева — что стало для меня абсолютным от-

кровением — невероятно милая, стеснительная женщи-

на с тихим голосом.

Ну, и как обычно, полный фурор Орлуши. Новые стихи

о «русской душе» прекрасны.

Все страшно хохотали, до слез.

«Русский пионер» — покупать!

art-arhitektor: Приятно видеть сытые, довольные, холе-

ные морды.)

Pokrovka: Гарбер да..... смешной

freakodel: Орлов пупсик! А Наташа Дормидошина — пре-

красна и не меняется с годами.

ninele-ray: У вас там очень весело;)

P.S. И что же Ксении душа Прохорова так покоя не

дает;)))

mojahead: Так вот почему отменили «Кубок миллионе-

ров»! Из-за «Пионерских чтений» при свете... блеска

бриллиантов! Будь!

Действия же

Охлобыстина, невзирая на чьи-либо «благословения»,

являют собой образец отступничества и полного по-

рабощения себя пороками современного апостасийного

общества. Но Бог поругаем не бывает!

Olegsolovjev: Я как бы несильно удивился. Премию ему

дал «прикрученный» к власти «блатной» еврейский жур-

нал «Русский пионер».

Sakuryan: Очень смешная колонка Охлобыстина из «Рус-

ского пионера», посвященного сексу. Еще смешно, что ее

перепечатал «Интерфакс-Религия».

495424: В известной статье в журнале «Русский пионер»

премьер-министр В. Путин резонно заметил: «Кризис —

это хороший повод и самое время, чтобы поговорить

о кадрах». Повод нельзя сказать чтобы «хороший». Ско-

рее даже плохой. И вообще называть кризис «поводом»

как-то странно. Если кризис всего лишь «повод», то что

же должно стать причиной «разговора о кадрах»?

nik-nadezda: Дочитала статью про этого «супермена», ну,

хорошо, что он 36-летнюю девственности лишил нако-

нец :)))) Но он, конечно, изврат.

Belonika: Была на «Пионерских чтениях» в Куршевеле.

Было многолюдно, уютно и очень интересно. Читали —

Ксюша и Колесников. Абсолютно прекрасный диалог.

Ксюха еще читала какой-то совершенно невероятный

рассказ о душе Прохорова. Абсолютно пелевинский. Она

стала очень хорошо писать, очень. Горжусь и радуюсь.

t_yumasheva: У меня есть старый друг, журналист га-

зеты «Коммерсант» Андрей Колесников. Не так давно он

начал свой собственный проект, создал журнал «Русский

пионер» и стал там главным редактором. Поскольку

Андрей человек талантливый, журнал получился интерес-

ным и быстро стал популярным у тех, кто интересуется

качественной журналистикой.

У Андрея есть хорошее качество. Если он вцепится

в кого-то — тому не отвертеться. При этом вцепляется

он по-доброму, по-человечески, нежно и ласково, но все

равно отказать в его просьбе невозможно. Так вот, Ан-

дрей попросил меня написать в его новый журнал колон-

ку. Я сразу твердо сказала — нет. Потому что знала: если

напишу Андрею, меня немедленно замучают остальные

близкие мне друзья-товарищи-журналисты, попросят дать

интервью или что-нибудь для них написать… Но Андрей

ласково продолжал настаивать, при каждой встрече он

мне напоминал об этом. И даже однажды, когда вместе

с женой Аленой и своими детьми был у нас дома на дне

рождения моей дочери Маши,

сам придумал тему колонки:

я должна рассказать читателям

«Русского пионера», как так по-

лучилось, что Маша с детства

одинаково хорошо говорит на

трех языках — русском, англий-

ском и французском.

Через полгода я все-таки сло-

малась. И Андрей опубликовал

мой короткий рассказ на эту тему в своем журнале. А для

меня эта история закончилась совсем плачевно.

Мой муж сказал: любимая, ты же знаешь, я морально

помогаю журналу «Медведь», а ты пишешь для журнала

«Русский пионер». Это нехорошо. Теперь ты должна что-то

сделать и для журнала «Медведь». И он уговорил меня

дать интервью. Я согласилась. Тираж у журнала совсем не-

большой, поэтому, думала я, интервью мало кто прочитает

и большого беспокойства это интервью мне не создаст.

Но я упустила как-то, что сегодня существует интернет.

А у «Медведя» есть свой сайт. Выдержки из интервью

перепечатали в ЖЖ. Их стали комментировать. В том

числе странно и несправедливо. Я решила каким-то

комментаторам ответить. А чтобы им ответить, пришлось завести свою страницу в «Живом журнале». А дальше все происходило на ваших глазах. Так благодаря Андрею Ко-лесникову я оказалась здесь. И век этого я ему не забуду.А вчера он позвал меня на свои Рождественские «Пио-нерские чтения». Это когда авторы вслух читают то, что они в «Русском пионере» написали. Я прочитала вслух свою историю про Машу. Если у вас есть желание, про-читайте ее и вы. solodovnikov-p: А журнал «Пионер» — это не тот, ради которого «Аврору» превратили в ресторан для ВИП?

a-nikonov: Тот. Но ничего плохого нет ни в ресторанах, ни в ВИПах, ни даже в «Авроре». Равно как и любых их сочетаниях.

Dglu: Куршевельские чтения. Не думал, что со мной это когда-нибудь произойдет, но в новогодние праздни-ки у меня случился wonder trip в Куршевель. Принимал участие в «Пионерских чтениях», которые устраивает главный редактор журнала «Русский пионер» время от времени.Я в «Русский пионер» пишу с самого начала и ни одного номера еще не пропустил. И, конечно, устоять перед соблазном почитать в бастионе того, что называется «тусовка», не смог.

Superina: Я так устаю читать целый день, что к вечеру возникает естественное желание, чтобы кто-то почитал мне вслух. Иногда мне читает муж. А иногда я хожу на «Пионерские чтения».

здесь читают «русский пионер»

ПОДПИСКА НА ЖУРНАЛ

Подписка через редакцию:

■ по телефону:(495) 981 3939

■ по e-mail:podpiska@ruspioner.ru

■ 6 номеров 1122,00 руб.

■ 3 номера 660,00 руб.

*Цена указана с учетом курьерской доставки по Москве и Санкт-Петербургу и доставки почтовых отправлений 1-го класса в регионах РФ

*Цена действительна только по России С 01.10.2009 г.

*Журнал выходит из печати 1 разв два месяца.

2010 год: февраль-март № 1 (13); апрель-май №2 (14); июнь-июль №3 (15); август-сентябрь №4 (16); октябрь-ноябрь №5 (17); декабрь №6 (18)

Любые вопросы по оформлению подписки вы можете задать по адресуpodpiska@ruspioner.ruили телефону +7 495 981 39 39

Дополнительную информацию о возможно-стях, которые дает подписка, вы найдете на нашем сайте: www.ruspioner.ru

Подписка черезподписные агентства:

■ Москва:

ООО «Интер-Почта-2003» Тел.: (495) 500 0060Факс: +7(495) 580 9580 E-mail: interpochta@interpochta.ru www.interpochta.ru

■ Санкт-Петербург:

ООО СЗА «Прессинформ»Тел. (812) 335 9751; 335 2305Факс: (812) 337 1627E-mail: press@crp.spb.ruwww.pinform.spb.ru

■ Агентство «Урал-Пресс»:Абакан, Астрахань, Архангельск,

Белгород, Благовещенск, Братск,

Брянск, Великий Новгород,

Владивосток, Воронеж,

Екатеринбург, Иваново, Ижевск,

Иркутск, Калуга, Кемерово,

Комсомольск-на-Амуре,

Краснодар, Красноярск, Курган,

Липецк, Мурманск, Нижний

Новгород, Нижний Тагил,

Новороссийск, Новокузнецк,

Новосибирск, Омск, Орел,

Пермь, Петрозаводск,

Петропавловск-Камчатский,

Пятигорск, Ростов-на-Дону,

Рязань, Смоленск, Сургут,

Сыктывкар, Ставрополь,

Таганрог, Тверь, Томск, Тюмень,

Улан-Удэ, Хабаровск, Ханты-

Мансийск, Челябинск, Чита,

Ярославль.

Тел. центрального офиса (Екатеринбург)+7 (343) 26 26 543www.ural-press.ru

ЖУРНАЛ МОЖНО КУПИТЬ

Москва

■ Магазины прессы«Хорошие новости»:а/п Внуково,Домодедово,Шереметьево ■ Магазины прессы HDS СНГ в крупных торговых центрахи а/порту Шереметьево■ Сеть мини-маркетовна АЗС ВР■ Гастрономическиебутики «Глобус Гурмэ»

■ Торговые центры«Калинка Стокманн»ТД ГУМ, «Твой дом»,«Три кита», «Наш дом»■ Супермаркеты«Седьмой континент»«Азбука вкуса», «Алые паруса», «Бахетле», «МЕТРО», «Прованс», «Олив’е», «Фея», «Борисовский»■ Магазины и киоски прессы «Метропресс», ИП Горобецв метро и около метро■ Киоски «МН-Пресс»■ Галерея «ФотоЛофт»(территория ВК «Винзавод»)■ В редакции: м. «Курская», Нижний Сусальный пер., д. 5, стр. 19, офис Медиа-Группы «Живи»

Санкт-Петербург

■ Магазины прессы«Хорошие новости»:а/п Пулково■ Магазины прессы«Первая полоса»■ Магазины прессы«Нева-пресс»■ Магазины прессыHDS СНГ в крупныхторговых центрах■ Супермаркеты «ОКЕЙ», «Лента», «Лэнд», «Ренлунд», «Супер-Бабилон», «Призма», «Глобус Гурмэ»

Краснодар

■ Супермаркеты «Табрис»

С ЖУРНАЛОМ МОЖНО ОЗНАКОМИТЬСЯ

Отделения «А-Клуб» Альфа-банка: Москва, Санкт-Петербург, Екатеринбург, Самара, Новосибирск

Москва

■ Swissotel Красные холмы, Космодамианская наб., д. 52/6■ VIP-залы а/п ШереметьевоРестораны:■ Beef bar Moscow, Москва, Пречистенская наб., д.13, стр.1■ Kalina bar, Новинский б-р,д. 8, здание Lotte Plaza, 21 эт.■ Zолотой,Кутузовский пр-т, д. 5/3■ Nabi,М.Афанасьевский пер., д. 4■ L’Altro Bosco Caffe, Петровка, д. 10, Петровский Пассаж, вход с ул. Неглинка■ Bosco Bar,Красная площадь, д. 3■ Bosco Cafe,Красная площадь, д. 3■ Павильон, Б.Патриарший пер., д. 7■ Bistrot, Б.Саввинский пер.,д. 12, стр. 2■ Чайка, Садовая-Спасская ул., д. 12/23■ Osteria Montiroli,Б.Никитская ул., д. 60, стр. 2

Рестораны«Дома Андрея Делоса»:

■ Турандот,Тверской б-р, д. 26/5

■ Бочка, ул. 1905 года, д. 2

■ Шинок, ул. 1905 года, д. 2

■ Манон, ул. 1905 года, д. 2

■ Каста Дива,Тверской б-р, д. 26

■ Кондитерская ПушкинЪ,Тверской б-р, д. 26, стр. 5

159

русс

кий

пион

ер №

13.

фев

раль

–м

арт

201

0

С душой покончено, номер закрыт.Отныне в трусах «Вашингтона» и «Челси», во всех трафальгарских

битвах, при Ватерлоо и при Явине со «Звездой смертью», при

Фермопилах и в Куддалоре — встанем на сторону победителей,

в мильонный раз порубим с варварами Рим и потопим врага при

Лепанто! От нас отпрянет в ужасе антанта и шурави сбегут

в свои вояси... Нас будут любить первостатейные — ведь только

победителей любят сразу, без вопросов! И записные с овальны-

ми лицами, хоть смуглянки-молдаванки, а хоть и бестии с рыжин-

кой... И никаких сухостоев: весь мир к услугам и более чем! «We

are the champions!» — да, да, we! Это беспроигрышная система!

Все, что нужно — сплюнуть жмых наследственных изъянов…

покончить с лузерством, с полетами во сне и наяву, с мечтатель-

ностью а-ля рюс. И убедительно, с опорой на цевье, вернуться

в мир, играя сильными долями. Вколоть финальную прививку

от гриппа и безвольности, сделать ставку на лидерство, переко-

дировать генетику... отжав зажимы с комплексами. Кефир, кли-

стир, гантели — вот три кита, вот выбор фаворитов! Долой

сомнения! Думать не надо — плакать нельзя! Спросит ли

кривошипно-шатунный механизм, куда он следует? Возможен ли

приступ меланхолии у коленвала? Давайте сдвинем калебасы за

наш сверхчеловеческий тотем, хилые больше не в чести, не

в жиле! Проигрывающие сброшены за борт! Уставших на свалку,

в расход!

Далее только герои — солнцеподобные, золотые, зе бест.

На первый-первый рассчитайся! Шагом марш!

За самым первым, с проблесковым маячком.

И. Мартынов

соко

лаев

/фот

осою

з

Выходит с февраля 2008 года

Издатель: Медиа-Группа «Живи!»

Главный редактор Андрей Колесников

Помощник главного редактора Олег Осипов

Шеф-редактор Игорь Мартынов

Ответственный секретарь Дмитрий Филимонов

Специальный корреспондент Николай Фохт

Арт-директор Павел Павлик

Фотодиректор Вита Буйвид

Дизайнер Варвара Аляй-Акатьева

Цветоделение Снежанна Сухоцкая

Препресс Андрей Коробко

Верстка Александр Карманов

Корректор Нина Саввина

Менеджер по печати Людмила Андреева

Генеральный директор Михаил Яструбицкий

Директор по работе с VIP-клиентами, главный редактор сайта ruspioner.ru Анна Николаева

Директор по маркетингу Анастасия Прохорова

Директор по рекламе Наталья Кильдишева

Офис-менеджер Ольга Дерунова

Адрес редакции: Москва, Нижний Сусальный пер., д. 5, стр. 19

Телефон: (495) 504 1717

Электронный адрес: russpioner@gmail.com

Сайт: www.ruspioner.ru

Обложка: Сергей Шнуров, Всё в одной корзине, 2010г.

Авторы номера: Андрей Васильев, Виктор Вексельберг, Марк Гарбер, Дмитрий Глуховский, Аркадий Дворкович, Екатерина Истомина, Тина Канделаки, Андрей Колесников, Игорь Мартынов, Фриц Морген, Анна Николаева, Орлуша, Иван Охлобыстин, Михаил Прохоров, Александр Рохлин, Ольга Свиблова, Маргарита Симоньян, Ксения Собчак, Дмитрий Филимонов, Николай Фохт, Геннадий Швец, Андрей Штефан

Фотографы: Maurice Roman, Orlova, Дмитрий Азаров, Эрика Беккер, Юрий Бродский, Вита Буйвид, Наталья Вороницына, Иван Далбарай, Александра Ксенофонтова, Наталья Львова, Александр Саватюгин, Андрей Штефан

Художники: Инга Аксенова, Варвара Аляй-Акатьева, Анна Всесвятская, Маша Заборовская, Анна Каулина, Варвара Полякова, Николай Пророков, Маша Сумнина, Сандра Федорина, Александр Ширнин Журнал зарегистрирован Федеральной службой по надзору за соблюдением законодательства в сфере массовых коммуникаций и охране культурного неследия. Свидетельство о регистрации СМИ ПИ № ФС 77-33483 от 16 октября 2008 года.Запрещается полное или частичное воспроизведение текстов, фотографий и рисунков без письменного разрешения редакции. За соответствие рекламных материалов требованиям законодательства о рекламе несет ответственность рекламодатель.

Отпечатано в типографии ЗAO «Алмаз-Пресс»Тираж 30 000 экз.