Бурылинский альманах

Издание зарегистрировано Управлением Федеральной службы по надзору в сфере связи, информационных технологий

и массовых коммуникаций по Ивановской области (свидетельство о регистрации средства массовой информации

ПИ № ТУ37-00239 от 19 сентября 2013 г.).

Адрес редакции: 153012, г. Иваново, ул. Батурина, д. 6/40 (Музей промышленности и искусства).

Бурылинский альманах

Мнения и оценки, содержащиеся в публикуемых материалах, могут не совпадать с официальной позицией

редакционной коллегии и Ивановского государственного историко-краеведческого музея имени Д. Г. Бурылина.

Никакая часть настоящего журнала не может быть воспроизведена в печатном, электронном или ином виде

без письменного разрешения редакции.

Научный журнал

Учрежден в 2013 году к 100-летнему юбилею Музея промышленности и искусства; издается дважды в год Государственным бюджетным учреждением Ивановской области «Ивановский государственный историко-краеведческий музей имени Д. Г. Бурылина»

2 0 1 4В ы п у с к 1

Ðåäàêöèîííàÿ Ðåäàêöèîííàÿ êîëëåãèÿ: êîëëåãèÿ:

К. Е. Балдин, д. ист. н.Д. С. Докучаев, к. филос. н.О. В. Епишева, к. филол. н.О. И. Захарова А. В. Зобнин, к. ист. н.,

(главный редактор)А. Ю. Кабанов, к. ист. н.Ф. И. Каган, к. физ.-мат. н.Г. А. Карева В. Е. Кашаев, к. филос. н.Н. П. Копанева, к. филол. н.Е. Л. Костылёва, к. ист. н.А. В. Степанов , к. ист. н.Д. Л. Орлов (ответственный

секретарь)Е. М. Раскатова, д. ист. н.А. М. Семененко, к. ист. н.Г. С. Смирнов, д. филос. н. М. Ю. Тимофеев, д. филос. н.А. М. Тихомиров, к. биол. н.В. Л. Чернопёров, д. ист. н.

e-mail: [email protected]://музейбурылина.рф

© ГБУ ИО «Ивановский государственный историко-краеведческий музей имени Д. Г. Бурылина», 2014© Оригинал-макет. Епишева О.В., 2014

ISSN 2309-8953

1 2 +

ÑîäåðæàíèåÑîäåðæàíèå

Обращение и. о. губернатора Ивановской области П. А. Конькова к читателям . . . . 3

Слово главного редактора. Алексей Зобнин . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 4

ИЗ ПЕРВЫХ УСТ

Андрей Кабанов. Владения князя Дмитрия Михайловича Пожарского на Ивановской земле . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 5

Кирилл Балдин. Женская профессиональная школа в Иваново-Вознесенске (конец XIX – начало XX в.) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 15

Александр Семененко. Д. Г. Бурылин и И. И. Власов: из истории пересечений в Иваново-Вознесенске . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 22

МУЗЕЙНАЯ КОЛЛЕКЦИЯ

Дмитрий Орлов. Археологическая коллекция Новленского могильника (Судогодский уезд Владимирской губернии, изыскания Н. Е. Макаренко, 1905 г.) в собрании Ивановского областного краеведческого музея . . . . . . . . . . . 28

Владимир Возилов. Рукописные журналы 1901—1924 гг. из собрания ИГИКМ имени Д. Г. Бурылина . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 32

Надежда Тимошина. Редкие и экзотические виды денег в коллекции ИГИКМ имени Д. Г. Бурылина . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 40

Примитивные деньги – соль и ракушки . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 40 Монеты-ножи и монеты-мотыги . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 41

ПО СТРАНАМ И КОНТИНЕНТАМ

Галина Карева. Международное культурное сотрудничество Музея ивановского ситца в XXI веке . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 44

Михаил Тимофеев. Музеефикация советского периода (случай Музея социалистического быта в Казани) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 48

ОТ ЭКСПОЗИЦИИ К УРОКУ

Феликс Каган. «Таинственный мир Д. Г. Б.». К 15-летию музейного спектакля, посвященного Д. Г. Бурылину . . . . . . . . . . . . . . . 53

НОВАЯ КНИГА

Неизвестный Ноздрин. Дневники. Стихотворения. Ольга Епишева . . . . . . . . . . . . . . . 63

КОРОТКО О ГЛАВНОМ

План юбилейных мероприятий . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 69

НАШИ АВТОРЫ . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 70

ИНФОРМАЦИЯ ДЛЯ АВТОРОВ

Требования к оформлению рукописей . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 71

Междисциплинарный научный журнал «Бурылинский альманах» учрежден в год знамена-тельного события в культурной жизни Ивановской области – столетнего юбилея Музея промыш-ленности и искусства.

Журнал носит имя известного иваново-вознесенского фабриканта и мецената Дмитрия Геннадьевича Бурылина. Его благотворительная деятельность на рубеже XIX—XX столетий является ярким примером социальной ответственности за судьбы жителей города Иваново-Вознесенска.

Созданный Д. Г. Бурылиным музей – лишь одна из малых частей того наследия, которое ос-талось жителям нашего региона. Тщательно собираемые меценатом на протяжении нескольких де-сятилетий коллекции предметов культуры, искусства и промышленности многие современники признавали одними из лучших в России. В 1914 году музейные коллекции обрели свой дом, кото-рый и по сей день радует многочисленных посетителей. Ведь свое собрание «редкостей и древнос-тей» Дмитрий Геннадьевич завещал Иваново-Вознесенску и его жителям.

Наступающий 2014 год объявлен Президентом России Годом культуры. Национальная куль-тура нуждается в серьезной поддержке: укреплении материальной базы культурных учреждений, сохранении культурно-духовных традиций и исторической памяти.

Вопросы истории создания музея неоднократно исследовались на межрегиональных научно-практических конференциях, в публикациях историков-краеведов. Создание научного издания – это одна из попыток популяризации наследия Д. Г. Бурылина, продолжающая традиции изучения истории социальной сферы нашего региона.

К столетнему юбилею Музея промышленности и искусства научные сотрудники музея, исто-рики-краеведы, представители политико-академического и культурного сообщества Ивановской области подготовили в первом номере издания свои научные труды, затрагивающие не только фор-мирование коллекций музея, но и изучающие страницы истории нашего славного Ивановского края.

Временно исполняющий обязанностигубернатора Ивановской области П. А. Коньков

Óâàæàåìûå ÷èòàòåëè!Óâàæàåìûå ÷èòàòåëè!

СЛОВО ГЛАВНОГО РЕДАКТОРА

Óâàæàåìûå ÷èòàòåëè!Óâàæàåìûå ÷èòàòåëè!

Перед вами первый номер научного журнала «Бурылинский альманах». Его выход приурочен к столетию со дня открытия Музея промышленности и искус-ства, основателем которого является известный иваново-вознесенский фабрикант и меценат Дмитрий Геннадьевич Бурылин. Пусть вас не смущает узкая музейная специализация издания. Настоящий журнал изначально задумывался как меж-дисциплинарный: на его страницах вы сможете найти статьи по истории, политоло-гии, философии, социологии, экономике и культурологии. Заданная гуманитарная направленность объединена одним замыслом – сохранения и популяризации куль-турно-исторического наследия Ивановского края, исследование которого не может иметь дисциплинарных ограничений.

В последнее десятилетие стал заметно расти интерес ивановской обществен-ности к истории Ивановской области, отдельных городов и известных фамилий. Вместе с растущим интересом активно формировалось и эволюционировало ре-гиональное политико-академическое сообщество, занимающееся изучением от-дельных аспектов истории и культурного наследия нашего региона, среди них как действующие политики и чиновники, так и аналитики, представители науки, об-разования, культуры, средств массовой информации. По этой причине столь раз-нообразен и состав редакционной коллегии журнала, его члены составляют основу указанного регионального «сообщества любителей ивановской старины».

Журнал будет насыщен постоянными тематическими рубриками. Из них хо-телось бы отметить те, которые сформированы с учетом современных потребностей ивановского музейного сообщества: «Неизвестный Д. Г. Бурылин» (изучение жиз-ни и деятельности Д. Г. Бурылина), «Музейная коллекция» (исследование процес-са формирования музейных коллекций), «Из первых уст» (история Ивановского края в работах ведущих историков), «Музейные открытия» (инновации и находки в российском музейном деле), «От экспозиции к уроку» (исследования в области музейной педагогики), «Коротко о главном» (информация об открытии новых му-зейных выставок и экспозиций), «В двух словах» (рецензии и обзоры вышедшей музейной литературы) и др.

Редакция журнала «Бурылинский альманах» приглашает к сотрудничеству всех, кто неравнодушен к истории Ивановского края и музейному делу, и готова принять ваш научный труд к публикации на страницах издания. Будем рады но-вым идеям и новым исследованиям.

Алексей Зобнин

В опрос о составе земельных владений великого полководца и государст-

венного деятеля, князя Дмитрия Михайловича Пожарского в той или иной степени поднимал-ся в большинстве исследований его биографии1. Особенно подробно он рассмотрен в работах Ю. М. Эскина2. Определенное внимание удели-ли исследователи и владениям Пожарского на территории современной Ивановской области3. Тем не менее, в этом вопросе еще много неяснос-тей, неточностей.

Среди российских историков XIX в. дол-гие годы не утихала дискуссия о том, в какой же вотчине в 1611 г. лечился от ран, полученных при Московском восстании, князь Д. М. Пожарский. Скупые строки Никоновской летописи лишь сообщали, что это место было в 120 поприщах от Нижнего Новгорода4. В качестве возможных мест рассматривались Мыт, Холуй, Верхний Лан дех. Историк С. К. Смирнов и известный владимирский краевед и собиратель древностей Г. Тихонравов отдавали предпочтение Нижнему Ландеху. Автор специального исследования на эту тему, владелец села Порздни (современный Лухский район) граф М. Д. Бутурлин указывал на с. Пурех (в современной Нижегородской об-ласти)5. Однако его выводы сопровождались оговоркой о том, что Д. М. Пожарский имел ро-довую вотчину «село Велосинино, Мугреево тож», и предположением: «настоящая его осед-лость была в родовых его поместьях»6.

К настоящему времени уже не подле-жит сомнению вывод выдающегося историка С. Ф. Платонова, поддержанный П. Г. Лю бо ми-ровым, И. Е. Забелиным, Р. Г. Скрын ни ко вым, В. Н. Козляковым, о том, что это было село Мугреево7.

Однако в современном Южском муни-ципальном районе два села с таким названи-ем: Мугреево-Никольское и Мугреево-Дмит-риевское. В котором из них Д. М. Пожарским

© Андрей Кабанов

Âëàäåíèÿ êíÿçÿ Âëàäåíèÿ êíÿçÿ Äìèòðèÿ Ìèõàéëîâè÷à Ïîæàðñêîãî Äìèòðèÿ Ìèõàéëîâè÷à Ïîæàðñêîãî

íà Èâàíîâñêîé çåìëåíà Èâàíîâñêîé çåìëå

было принято историческое решение встать во главе нижегородского ополчения? Этот вопрос давно волнует краеведов. Автор целого ряда популярных книг, протоиерей Александр Со-колов и известный археолог и историк-краевед П. Н. Травкин придерживаются той версии, что это было Мугреево-Дмитриевское8.

Ниже мы попытаемся разобраться, так ли это. Для начала попробуем установить, что представляло собой само понятие «Мугреево» в период XV—XVII вв. По мнению известного исследователя русского Средневековья, про-фессора В. А. Кучкина, Мугреево занимало тер-риторию на правом берегу реки Лух, несколько выше впадения в нее реки Талицы9. Мугреево входило в состав Стародубского (или Стародуб-Ряполовского) княжества, образовавшегося в начале XIII в. и в XV в. постепенно присоеди-ненного к Московскому государству. Очевидно, эти земли в княжестве составляли отдельную административно-территориальную единицу типа волости или стана. В дальнейшем, ког-да бывшее княжество образовало уезд, а затем Стародуб-Ряполовский стан Владимирского, а потом Суздальского уезда, Мугреево преврати-лось в некий третий, довольно редко встреча-ющийся уровень территориального деления10. Действительно, Стародуб-Ряполовский стан еще и подразделялся на волости (Южская, Пожар, Ильинский стан и пр.), которые были своеоб-разным рудиментом, свидетельствующим о раз-дробленности, наступившей к концу XIV в. в не-когда едином Стародубском княжестве. Волос-ти Стародуб-Ряполовского стана – это бывшие родовые владения многочисленных княжеских фамилий стародубского дома – Палецких, Та-те вых, Ковровых, Хилковых, Гундоровых, Пес-трых, Ряполовских, Ромодановских, Пожар ских и т. д. Трансформация названия местности в на-звания населенных пунктов – явление довольно распространенное. Ближайший пример – сред-

Из первых устИз первых уст

5

невековая волость Кохма, название которой закрепилось за ее бывшим административным центром – селом Рождественское, постепенно вытеснив прежнее.

Поначалу Мугреево входило в довольно обширный удел князей Ряполовских, распола-гавшийся на севере Стародубского княжества и имевший центром село Ряполово. Основные владения князей Пожарских были сосредоточе-ны в волости Пожар на юге.

В. Д. Назаров опубликовал обнаруженную еще в XIX в., но забытую исследователями так называемую меновую грамоту между князьями Данилой Васильевичем Пожарским и Дмитрием Ивановичем Ряполовским11. Согласно этому до-кументу, ориентировочно подписанному между декабрем 1437 г. и июлем 1445 г., князь Д. В. По-жарский обменивал свои родовые владения на мугреевскую вотчину Ряполовских. Кроме того, князь Д. И. Ряполовский вносил доплату – куп-ленную вотчину Коченгир, 150 рублей деньга-ми, коня и кунью шубу.

По документам XVI—XVII вв. можно при-близительно определить границы мугреевской вотчины, а также названия входивших в нее на-селенных пунктов. Мугреево включало в себя несколько десятков населенных пунктов, среди них не существующие ныне деревни Хуторов по-чинок, Афонин починок, Три Дворища, Тишково, Тищенково, Матвейково, сельцо Могучее (Мо-гучево), селища Базарово, Борзое, Раменье и многие другие. Некоторые – Исток (в докумен-тах – деревня на Истоке), Взвоз, Легково, Чеу-сово, Быково – существуют и поныне12. Как мы отмечали выше, вместе с Мугреевом князья Пожарские получили усадище Коченгир на р. Лух. По-видимому, речь идет о современной деревне Кочергино, которая вместе с окрест-ными деревнями постепенно вошла в состав Муг реева – в документах все они назывались деревнями кичингирскими, или кочергински-ми. В начале XVI в. в состав Мугреева была включена обширная местность Белоусово, под-ходившая с севера фактически к границе сов-ременного города Южи. В состав Белоусовских пустошей входили современные деревни Клес-тово и Нефедово13. На севере и северо-западе граница мугреевской вотчины, по-видимому, проходила по Ламскому (в XVI—XVII вв. – Богоявленскому) озеру и реке Исток14.

Существовало в Мугрееве и село Дмит-риевское. Первое известное нам упомина-ние о нем в документах относится к 1540/41 г. Согласно документу, владевший тогда данным селом и девятью окрестными деревнями князь Михаил Иванович Большой Пожарский продал

1611 г. 17 августа. Ввозная грамота царя

Владислава Жигмонтовича служилому человеку Григорию Никитину

на с. Нижний Ландех с деревнями, принадлежавшее ранее кн. Д. М. Пожарскому

Из первых уст

6

свою Дмитриевскую вотчину, доставшуюся ему от отца, за 150 рублей Александру Андреевичу Лодыгину. Из этого документа также стано-вится известно, что в селе имелся храм святого Дмитрия Солунского, который оставался об-щим для вотчин князя Михаила и его братьев15.

В дальнейшем история села Дмитриев-ское в ХVI—XVII вв. довольно подробно просле-жи вается по дошедшим до нас документам. Не мно гие населенные пункты Ивановской облас-ти располагают таким количеством сохранив-шихся актов.

Итак, во владении Лодыгиных село про-было недолго. В 1548/49 г. сыновья Александра Андреевича Лодыгина – Яков и Дмитрий – про-дали эту вотчину вновь князьям Пожарским. На этот раз покупателем был Борис Федорович Пожарский. Сумма выкупа была тоже 150 руб-лей16. Через несколько лет, а именно в 1566/67 г., согласно разъезжей писцов Ф. И. Бутурли на и подьячего М. К. Тукмачева, сельцо Дмитриев-ское уже принадлежало снохе Б. Ф. Пожар-ского – Феодосье Семеновне Пожарской, урож-денной княжне Мезецкой17.

К этому времени ее муж – князь Петр Бо-рисович Корова Пожарский – умер. Сельцо пе-решло к его сыну Ивану, находившемуся под опекой своей матери – княгини Феодосьи18. В 1571/72 г. Иван Петрович Пожарский соста-вил духовное завещание, в котором после своей смерти передавал сельцо Дмитриевское княги-не Феодосье, до ее смерти. После этого вотчина должна была быть передана в вотчину Спасо-Евфимьеву монастырю на помин молодого кня-зя и его родителей. Представители княжеского рода Пожарских могли выкупить у монастыря данную вотчину, уплатив 100 рублей19. Своими душеприказчиками И. П. Пожарский назна-чил мать и дядю – князя Петра Тимофеевича Пожарского.

В этом же году княгиня Ф. Пожарская и князь П. Т. Пожарский передали сельцо Дмит-риевское с храмом Дмитрия Солунского, а так-же все принадлежащие деревни, починки и пустоши, кроме деревни Три Дворища, Спасо-Евфимьеву монастырю. Причем без предусмот-ренной духовной И. П. Пожарского возможнос-ти для представителей рода выкупить данную вотчину20. А деревню Три Дворища, по поруче-нию княгини Феодосьи, князь П. Т. Пожарский продал за 15 рублей и «шубу белью хребто-ву» князю Михаилу Федоровичу Третьякову-Пожарскому, отцу Дмитрия Михайловича По-жарского21. В 1586/87 г. Д. М. Пожарский, вы-полняя волю отца, дал деревню Три Дворища в Спасо-Евфимьев монастырь22.

В своей духовной грамоте, составленной между июнем и августом 1572 г., царь Иоанн Грозный завещал село Дмитриевское, «что было княгини Феодосьи с детьми», своему сыну Ивану23. Следовательно, в случае смерти царя село Дмитриевское подлежало изъятию или выкупу у Спасо-Евфимьева монастыря. Однако этого не произошло. Более того, в жалованной тарханной, несудимой грамоте, составленной 1 ноября 1576 г., царь Иоанн Грозный подтвер-ждает Спасо-Евфимьеву монастырю вотчинное право на сельцо Дмитриевское с деревнями24.

А что же село Мугреево-Никольское? Судя по всему, в XVI в. села с названием Никольское не существовало. Однако в упоминаемой выше разъезжей писцов Ф. И. Бутурлина и М. К. Тук-мачева встречается принадлежащее братьям Федору и Ивану Ивановичам Пожар ским село Волосьинино, земли которого на севере грани-чили с землями села Дмитриевское, на западе – с землями деревень Клестово и Зименки25. На востоке границей земель села Волосьинино слу-жила река Лух. Судя по географическому опи-санию, село Волосьинино и стало впоследствии

1612 г. 30 ноября. Послушная грамота Совета всея земли кн. И. Н. Хованскому

на вотчину с. Пестяково с деревнями

Андрей Кабанов. Владения князя Дмитрия Михайловича Пожарского на Ивановской земле

7

Мугреево-Никольским, а название свое полу-чило по шатровой деревянной церкви Николы Чудотворца, построенной как раз Дмитрием Михайловичем26.

М. Д. Бутурлин в вышеозначенной рабо-те, ссылаясь на выписки из суздальских пис-цовых книг 1628—1630 гг., обнаруженные в Лан-деховском вотчинном архиве, утверждает, что у князя Дмитрия Михайловича Пожарского была родовая вотчина от отца и деда – село «Во-лосьинино, Мугреево тож»27. Это утверждение справедливо, так как в вышеуказанной разъез-жей одним из владельцев села Волосьинино на-зван дед Д. М. Пожарского – Федор Иванович Пожарский.

К концу XVI в. в Мугрееве оставалось два крупных вотчинных владельца. Это Спасо-Ев-фимьев монастырь и Д. М. Пожарский, в руках которого сосредоточились остатки родовых владений этого некогда многочисленного рода. Кроме Дмитрия Михайловича, в конце XVI – начале XVII в. был еще жив его дядя – Петр

Ти мофеевич Пожарский. Но он давно утратил мугреевские вотчины и в 1603 г. был выборным дворянином по Луху28. К 1605 г. его уже не ста-ло. А его дети – Дмитрий и Роман – имели лишь поместья, находившиеся вне границ Мугреева, в Луховском уезде (современный Палехский район)29.

Разделение мугреевской вотчины на кня-жескую и монастырскую существовало и в годы Смуты. Этот факт зафиксирован в свозных и до-зорных книгах, составленных в 1614 г., учитыва-ющих крестьян, сбежавших из вотчин Троице-Сергиева монастыря и живших у различных помещиков и вотчинников. В этих книгах фигу-рируют крестьяне, сбежавшие в 1605—1606 гг. и жившие в двух селах с названием Мугреево. Одно из них принадлежало Спасо-Евфимьеву мо-настырю, другое – князю Д. М. Пожарскому30.

При князе Д. М. Пожарском мугреевс-кая вотчина претерпела некоторые изменения. Выше мы уже писали о том, что Д. М. Пожарский дал деревню Три Дворища суздальскому Спасо-Ев фимьеву монастырю. 4 июля 1608 г. он по-жаловал той же обители деревню Елисеево и полдеревни Черепово31. Были и приобретения. Так, Д. М. Пожарский взял «по свой живот на строение» и присоединил к своим мугреевс-ким владениям бывшее родовое владение – село (в ряде документов – приселок) Могучее, принадлежавшее Спасо-Евфимьеву монасты-рю. Вместе с Могучим ему достались деревни Нестерово, Поткино, Фомина, Крапивное, Бы-ково, Погорелка, Косино, Столбово, пустошь на месте бывшего Богоявленского монастыря и ряд других пустошей32. В своем завещании Д. М. По жарский распорядился своим детям дать за эту вотчину в Спасо-Евфимьев монас-тырь сто рублей33. Интересно, что после смерти Дмитрия Михайловича монастырские власти пытались вернуть Могучее под свою юрисдик-цию, но безуспешно34. Наконец, Пожарский купил у Ан дрея Семеновича Голчина пус-тоши Ивановская, Го ряшинская, Вересева и Медведкова, которые также были присоединены к его мугреевским владениям35. Все эти приоб-ретения были сделаны князем до 1627—1630 гг., так они были записаны, как принадлежащие Пожарскому, в писцовую книгу Суздальского уезда письма и меры Миха ила Трусова и подь-ячего Федора Витовтова. К моменту кончины Д. М. Пожарского его мугреевские владения со-ставляли 609 четей с осьминою.

Д. М. Пожарский завещал мугреевскую вотчину в совместное владение своим сыновь-ям – Петру и Ивану36. После смерти князя Петра Дмитриевича Пожарского в 1647 г. и последую-

1619 г. 19 сентября. Жалованная грамота царя Михаила Федоровича

боярину князю Д. М. Пожарскому на с. Ильинское с деревнями Ростовского уезда

8


щего раздела вотчин между его вдовой Марфой и князем Иваном Дмитриевичем Пожарским, Мугреево переходит в качестве приданого дочери Петра – княжне Анне, вышедшей за-муж за князя Афанасия Борисовича Репнина, а после его смерти – за окольничего Ивана Андреевича Милославского. После смерти вто-рого мужа Анны, в 1669 г. мугреевская вотчина перешла ее сестре Евдокии. Евдокия Петровна Пожарская первым браком была замужем за Иваном Васильевичем Шереметевым. В 1669 г. она вышла замуж за князя Юрия Алексеевича Долгорукова, умерла в марте 1671 г.37

После пресечения рода князей Пожар-ских, их выморочная мугреевская вотчина была пущена в поместную раздачу. В конце XVIII в. А. Федоров в «Историческом сказании о гра-де Суждале» писал: «Неподалеку от Верхнего Ландеха есть два села Мугреево зовомые, од-но – вотчина Спасо-Евфимиева монастыря, что в Суз дале, а другое – помещичье, в нем ныне имеется фабрика бумажная… Содержатель асес-сор Гончаров»38. Наконец, подтверждением того факта, что селом Мугреево-Дмитриев ское вла-дел монастырь, служит сохранившаяся в нем церковь Евфимия Суздальского. А на месте храма Дмитрия Солунского, давшего название селу, в XVIII в. был построен храм Богоявления, посвящения которому издавна были популяр-ны в вотчинах Спасо-Евфимьева монастыря. О св. Дмитрии Солунском в этом не сохранив-шемся до наших дней храме напоминал посвя-щенный святому придел39.

Все вышесказанное позволяет сделать од-нозначный вывод о том, что родовой вотчиной князя Дмитрия Михайловича Пожарского было современное село Мугреево-Никольское.

Кроме родовых вотчин, на территории сов-ременной Ивановской области находился це-лый ряд выслуженных и купленных владений Д. М. Пожарского.

В связи с увеличением поместного окла-да, 11 июля 1609 г. стольнику князю Д. М. По-жарскому было дано поместье в Мыт ском стане Суздальского уезда в 316 четей земли. Поместье составляли приписанные ранее к дворцовому селу Мыт село Нижний Ландех, 19 деревень, 7 починков и 12 пустошей. В августе 1611 г. дво-рянин Г. Н. Орлов обратился к польскому коро-лю Сигизмунду III и его сыну Владиславу, но-минально занимавшему московский престол, с челобитной о передаче ему нижнеландеховс-кого поместья в связи с тем, что князь Д. М. По-жарский принимал участие в мартовском мос-ковском восстании против поляков. От имени «царя» Владислава Жигмонтовича была состав-

1621 г. 5 июля. Жалованная подтвердительная грамота царя Михаила Федоровича боярину князю

Д. М. Пожарскому на вотчину с. Нижний Ландех и посад Холуй с деревнями

лена грамота о передаче Орлову поместья По-жарского40. Правда, неизвестно, смог ли новый помещик воспользоваться результатом этого по-жалования. Летом 1611 г. Суздальский уезд на-ходился под контролем братьев Андрея и Ивана Просовецких, активных участников Первого зем ского ополчения. А сам Д. М. Пожарский лечился от ран в своей вотчине всего в несколь-ких километрах от Нижнего Ландеха.

Кроме того, за участие в обороне Москвы от войска Лжедмитрия II, Пожарский получил вотчины в Мытском и Стародуб-Ряполовском станах Суздальского уезда41. Советом всея зем-ли за заслуги по созданию земского ополчения и очищение Москвы от поляков Пожарскому в Суздальском уезде были даны 1600 четей вот-чин и 900 четей поместий42. В их состав вошли крупные села Мыт и Верхний Ландех с окрест-ными деревнями, починками и пустошами. Жалованная грамота на вотчинное владение была выдана Пожарскому уже царем Михаилом 30 июля 1613 г.43 Причем вотчинное пожалова-

9


ние Совета всея земли было существенно уреза-но. Мыт и Верхний Ландех остались в помест-ном пользовании. Судя по всему, кроме нижне-ландеховского поместья, в состав новой вотчины вошли посад (в документах – посадец) Холуй и приселок Пестяков (современный поселок Пес-тяки). Но приселок Пестяков с близлежащими деревнями и пустошами (130 четей земли) еще в царствование Василия Шуйского был отдан в поместье племяннику Пожарского – князю Ивану Никитичу Хованскому в связи с тем, что его вотчины в Вяземском и Ржевском уездах были захвачены поляками. А 31 ноября 1612 г. руководители земского правительства князья Д. Т. Трубецкой и Д. М. Пожарский за заслуги князя И. Н. Хованского в освобождении Москвы от поляков выдали ему грамоту на перевод этого поместья в вотчину44. Поэтому Пожарский рас-порядился передать указанную вотчину вновь Хованскому, что и было утверждено жалован-ной грамотой царя Михаила от 5 июля 1621 г.45 В связи с этим, князю Д. М. Пожарскому была

1621 г. 5 июля. Жалованная подтвердительная

грамота царя Михаила Федоровича кн. И. Н. Хованскому на вотчину его дяди князя

Д. М. Пожарского погост Пестяково с деревнями

выдана новая жалованная грамота на Нижний Ландех с деревнями, починками и пустошами и Холуй, всего на 375 четей земли. Причем по но-вой грамоте Пожарский мог свою вотчину про-дать, заложить, дать в приданое или пожертво-вать в монастырь46.

За отличия, проявленные при отражении войск польского королевича Владислава, пытав-шегося в 1618 г. вновь утвердиться на русском престоле, Д. М. Пожарский получил в вотчи-ну из своих же поместий село Верхний Ландех с деревнями, починками и пустошами, общей площадью 1057 четей, а также деревню Детково Мытского стана47.

А Мыт с окрестностями принадлежал По-жарскому частью на правах вотчины, частью в статусе поместья.

Таким образом, на юго-востоке совре-менной Ивановской области сложился вну-шительный массив вотчинных и поместных владений князя Д. М. Пожарского. Он включал значительную часть современных Южского и Пес тяковского районов и большую часть Верхнеландеховского. Более подробные све-дения о мытско-ландеховских владениях кня зя, их составе, границах, населении со-держатся в работах Л. М. Савелова и супругов Якушкиных48. Правда, многие вопросы еще нуждаются в дополнительном изучении.

Эти владения Пожарского также не оста-вались неизменными. Еще до середины 1620-х гг. Дмитрий Михайлович купил у Андрея Галина в Мытском стане пустошь Ивановскую и ряд дру-гих, общей площадью в 50 четей49. Несколько деревень он приобрел по родственному обмену, о котором речь пойдет ниже. Пожарский еще при жизни добился, чтобы село Мыт с большей частью других поместных деревень и починков было переведено в вотчину его сыну Петру – ему же после смерти отца отходили все прилежащие к Мыту вотчинные и поместные владения Дмит-рия Михайловича. Нижний Ландех и Холуй от-ходили младшему сыну Д. М. Пожарского – кня-зю Ивану. Соляная варница в Холуе была заве-щана в совместное владение князю Ивану и его мачехе, второй супруге Д. М. Пожарского. Кроме того, с нее должна была получать соль и сестра полководца – княгиня Дарья Михайловна Хо-ванская. Верхнеландеховская вотчина, как и Мугреево, подлежала разделу между братьями Пожарскими. Причем – до раздела – с доходов от Верхнего Ландеха предстояло оплатить дол-ги Д. М. Пожарского и выдать указанные в заве-щании средства на помин его души50.

После смерти в 1668 г. младшего сына Дмит рия Михайловича – окольничего князя

10


Ива на Дмитриевича Пожарского – Нижний Лан -дех и Холуй перешли его сыну, князю Юрию (Геор гию) Ивановичу, который и владел ими до своей кончины в 1682 г. Затем Нижний Ландех был дан в качестве поместья боярину князю Михаилу Але гу ковичу Черкасскому, женато-му на сестре последнего владельца – Евдокии Ивановне. В том же году названные владения Черкасского приобрели статус вотчины51. При этом некоторые мытские вотчины Ю. Пожар-ского были пущены в поместную раздачу и до-стались Лихачевым, Нелидовым и Кувязевым52.

Половина села Верхний Ландех принадле-жала затем внучке полководца, Анне Петровне, в замужестве Репниной, затем Милославской. А после перешла ее сестре Евдокии, а через нее – в род князей Долгоруковых53.

Факт пожалования села Ильинское (сов-ременный поселок Ильинское-Хованское) кня-зю Д. М. Пожарскому за заслуги в годы Смуты достаточно хорошо известен. Тем не менее, мно-гие краеведы относят это пожалование к 1619 г. Именно эту дату можно встретить в краевед-ческих изданиях и на интернет-ресурсах54. Это неверно. Пожарский получил дворцовое село Ильинское с приселком Назорное и деревнями

Выползово, Оленино, Ширяево и Шишкино в качестве поместья в 1613/14 г.55 Поместье ад-министративно относилось к Назорному стану Ростовского уезда. А 19 сентября 1619 г. Дмит-рий Михайлович получил жалованную грамоту царя Михаила Федоровича о переводе ильинс-кого поместья в вотчину за мужество и отличия, проявленные в боях с войсками польского коро-левича Владислава в 1618 г.56

В апреле 1620 г. Пожарский совершил об-мен со своей сестрой Дарьей Михайловной и племянником Иваном Никитичем Хованским. По условиям сделки, Пожарский получал при-сел ки села Мыт – деревни Левативово, Ла ри-но – и несколько пустошей, а взамен уступал Хо-ван ским свою ильинскую вотчину57. Эта сделка была весьма выгодна Хованским, так как Иван Ники тич в октябре 1619 г. получил в непосред-ственной близости от вотчины Пожарского об-ширное поместье в междуречье Ухтомы и Су-ходы вплоть до современного села Нажерово58. Писцовая книга поместных и вотчинных зе-мель Ростовского уезда, составленная князем А. Н. Звенигород ским и дьяком М. Бухаровым, дает представление об этой вотчине. Согласно этому документу, в ней было 3 церкви, 8 дворов

Межевой план с. Волосинино (Мугреево) конца XVIII в.11


церковных причетников, двор вотчинников, двор конюшенный, 9 дворов людских, 52 крес-тьянских и 36 бобыльских дворов. В них про-живал 101 человек. В вотчине считалась 181 чет-верть «доброй» земли и 300 копен сена59.

Кстати, не только село Ильинское, но и село Назорное, деревни Ширяево, Выползово и Оленино существуют и поныне. А деревня Шишкино прекратила свое существование в 90- е гг. ХХ века.

Гораздо менее известен факт вотчинно-го владения Д. М. Пожарским селами Нельша, Яки мово и Пырьевка с близлежащими дерев-нями и пустошами в Тейковском и Сахтыш-ском станах Суздальского уезда. Эта крупная вотчина в 1001 четверть пашни принадлежала родственнику Д. М. Пожарского – Ивану Щел-калову. Согласно его завещанию она отходи-ла Троице-Сергиеву монастырю. Пожарский с разрешения царя Михаила Федоровича и пат-риарха Филарета воспользовался так называ-емым правом родственного выкупа и приобрел ее за 500 рублей 16 алтын и 4 деньги. Это собы-тие имело место 10 июня 1620 г.60 Села Нельша и Якимово (современное название – Якшино) и деревня Пырьевка существуют и поныне в

Тейковском муниципальном райо-не. Как следует из текста писцовых книг Суздальского уезда, тейковс-кие владения Пожарского практи-чески вплотную примыкали к селу Морозово, владельцем которого был Владимир Бутурлин. Если пус-тошь Грудина (современная деревня Гридино) и бывшая деревня Удуново принадлежали Бутурлину, то пус-тошь Коптева (ныне одноименный поселок) являлась собственностью Пожарского61.

В писцовых книгах Суздаль-ского уезда 1627—1630 гг. и Земляном списке село Пырьевка (Пырьево) на речке Котоме и село Нельша были записаны за сыном полководца – стольником князем Петром Дмит-риевичем Пожарским. Но в августе 1637 г. Д. М. Пожарский с сыновьями Петром и Иваном дали Пырь евку в качестве приданого своей дочери и сестре, княжне Алене Дмит риевне, вышедшей замуж за князя Ивана Федоровича Лыкова-Обо ленского62. А село Нельша было дано другому

зятю – князю Ивану Петровичу Пронскому, мужу дочери Анастасии63. Село же Якимово Дмит рий Михайлович отдал своей сестре Дарье Ми хайловне Хованской и племяннику Ивану Ни китичу Хованскому64.

Некоторое время Пожарский владел де-ревней Полутово Солдовской волости Усоль-ской осады Галичского уезда (современный За-волжский район). Он получил ее в марте 1628 г. по просроченной закладной кабале вдовы Ма-рии Андреевны Челищевой. Но уже в августе того же года эту вотчину выкупил сын бывшей владелицы – Иван Воинов сын Челищев65.

В 1626/27-м и 1632/33 гг. по просроченным закладным кабалам своих дальних родствен-ников – князей Ивана, Семена и Гаврилы Ива-но вичей, Григория, Никиты и Степана Фе до ро-вичей Гундоровых – он приобрел их вотчи ну се-ло Зименки с деревнями в Стародубском стане Суздальского уезда, то есть в непосредственной близости от его мугреевской вотчины66. Как сле-дует из завещания Дмитрия Михайловича, он без выкупа передал часть этих владений вдове князя Гаврилы Гундорова и его детям, а позднее выменял у их зятя Е. Г. Огаркова. Еще несколь-ко деревень, расположенных в так называемом

Поколенная роспись предков князя Д. М. Пожарского

12


Черном Углу и также ранее принадлежавших князьям Гундоровым, Пожарский выкупил у Владимирского Рождественского монастыря. Бывшие вотчины князей Гундоровых по заве-щанию Дмитрия Михайловича поступали в совместное владение его сыновьям67. Эти владе-ния, по-видимому, были разделены между бра-тьями Пожарскими. Вскоре после смерти отца, князь Петр Дмитриевич Пожарский продал свою часть села Зименки вдове Анне Ивановне Чихачевой, урожденной княжне Гундоровой. В марте 1647 г. эта вотчина в результате мо-шеннических действий сына новой владелицы, Луки Ивановича Чихачева, по закладной ка-бале перешла к окольничему князю Василию Григорьевичу Ромо дановскому. А. И. Чихачева вновь выкупила эту вотчину, а в 1653 г. продала ее жильцу Василию Григорьевичу Кайсарову68.

В 1626/27 г. по отдельной выписи Дмитрия Вахромеева князь Д. М. Пожарский получил бывшее поместье Ивана Синего в Клековской луке Луховского уезда. Это владение состав-

ляли пустоши Копытово, Иванкова, Юркино и Левушино Займище, пустошь, что была починок Лопушков, всего 69 четей земли. В 1649 г. луховское поместье принадлежа-ло И. Д. Пожарскому69. В 1682 г. вдова князя Ю. И. Пожарского – княгиня Анастасия Ан дре-евна – продала эти владения, к тому времени уже переведенные в вотчину70.

Как видим, с именем князя Дмитрия Ми-хайловича Пожарского связан целый ряд насе-ленных пунктов Ивановской области. К сожале-нию, эти сведения в основном известны только краеведам. Лишь в селе Мугреево-Никольское установлен памятный знак, напоминающий о том, что село было родовой вотчиной великого полководца. Сегодня, когда так много говорит-ся о патриотическом воспитании, просто необ-ходимо продолжить работу по мемориализации мест, связанных с Д. М. Пожарским.

В статье использованы иллюстрации из книги «Преодоление Смуты в России в начале ХVII века. Каталог выставки» (М., 2012).

1 См: Бутурлин М.Д. О месте погребения кня-зя Дмитрия Михайловича Пожарского и о том, где он лечился от ран осенью 1611 года. М., 1876; Забе-лин И.Е. Минин и Пожарский. Прямые и кривые в Смутное время. М., 1896; Скрынников Р.Г. Минин и Пожарский. М., 2011; Любомиров П.Г. Очерк истории Нижегородского ополчения 1611—1613 гг. М., 1939; Козляков В.Н. Герои Смуты. М., 2012; Володихин Д.М. Пожарский. М., 2012; Савелов Л.М. Князья Пожар-ские // Летопись историко-родословного общества в Москве. Вып. 2—3. М., 1906; Соколов А., протоие-рей. Князья Пожарские и Нижегородское ополчение. Н. Новгород – Саранск, 2006; Сироткин С.В. Заметка к биографии Д. М. Пожарского // Древняя Русь. Воп-росы медиевистики. 2001. № 1 и др.

2 Эскин Ю.М. Завещание князя Дмитрия По жарского // Отечественная история. 2000. № 1. С. 142—157; Он же. Опыт жизнеописания боярина князя Козьмы – Дмитрия Михайловича Пожар-ского // День народного единства: Биография празд-ника. М., 2009. С. 119—280; Он же. Дмитрий Михай-лович Пожарский. М., 2013.

3 Печкин М.Б. Холуй и Мугреево в завещании Д. М. Пожарского // Пожарский юбилейный альма-нах. Вып. 4. Иваново – Южа, 2008. С. 15—21; Каба-нов А.Ю., Семененко А.М. Ивановский край в Смутное время. Иваново, 2010; Кабанов А.Ю. Мугреево-Ни-кольское или Мугреево-Дмитриевское? // Пожарский юбилейный альманах. Вып. 6. Иваново – Южа, 2011. С. 24—28; Якушкин Г.Р., Якушкина М. М. Страницы истории мугреевских владений князя Дмитрия Ми-хайловича Пожарского // Там же. С. 29—31; Они же. Нижнеландеховская вотчина князей Пожарских в ХVII в. // Мининские чтения: Труды участников междунар. науч. конф. Н. Новгород, 2010. С. 168—197.

4 Полное собрание русских летописей. Т. XIV. Ч. I. СПб., 1910. C. 116.

5 Бутурлин М.Д. О месте погребения князя Дмитрия Михайловича Пожарского и о том, где он лечился от ран осенью 1611 года. М., 1876.

6 Там же. С. 46—47.7 Платонов С.Ф. Очерки по истории Смутно-

го времени. М., 2008. С. 513; Любомиров П.Г. Очерки истории Нижегородского ополчения. М., 1939. С. 61; Скрынников Р.Г. На страже московских рубежей. М., 1986. С. 222; Козляков В.Н. Смута в России. XVII век. М., 2007. С. 370, и др.

8 См., например: Соколов А. Князья Пожарские и Нижегородское ополчение. Н. Новгород – Саранск, 2005; Травкин П.Н. Вотчинный центр князя Д. М. По-жарского // Материалы III съезда краеведов Иванов-ской области. Иваново – Шуя, 2008. Т. 1. С. 141—143.

9 Кучкин В.А. Формирование территории Севе-ро-Восточной Руси в X—XIV вв. М., 1984. С. 259.

10 Свидетельством того, что как минимум до 1558 г. Стародуб-Ряполовский был центром отдель-ного уезда, являются две грамоты царя Ивана Гроз-ного, опубликованные В. Д. Назаровым. Текст грамот см.: Акты Российского государства. Архивы москов-ских монастырей и соборов ХV – начала ХVII в. / Отв. ред. В. Д. Назаров. М., 1998. С. 148—151.

11 Акты XV века из архива суздальского Спасо-Евфимьева монастыря / Публикация В. Д. Наза ро ва // Русский дипломатарий. Вып. 4. М., 1998. С. 15—16; Ежегодник Владимирского губернского статистичес-кого комитета. Т. II. Владимир, 1878. С. 62.

12 Подробнее см.: Зимин А.А. Хронологичес-кий перечень актов архива Суздальского Спасо-Ев-фимьева монастыря (1506—1612 гг.) // Археографи-ческий ежегодник за 1961 год. М., 1962. С. 369—370,

Примечания

13


377—378, 384—386; Сборник Муханова. СПб., 1866. С. 569—570; Ежегодник Владимирского губернско-го статистического комитета. Т. II. C. 51—62; Акты Суздальского Спасо-Евфимьева монастыря, 1506—1608 гг. М., 1998. С. 27—28, 48, 56, 79—80, 149—150, 215, 218—220, 228—231, 292—293, 312—313, 333—334, 342—343.

13 Акты Суздальского Спасо-Евфимьева мо-настыря... С. 27—28.

14 Там же. С. 215—216.15 Там же. С. 107—108.16 Там же. С. 146.17 Там же. С. 301—302. 18 Юрганов А.Л. «Стародубский» удел М. И. Во-

ротынского // Архив русской истории. М., 1992. Вып. 2. С. 46.

19 Савелов Л.М. Указ. соч. С. 40—42.20 Сборник старинных бумаг, хранящихся в

музее П. И. Щукина. М., 1898. Ч. 4. С. 91—92.21 Владимирские губернские ведомости. Часть

неофициальная. 1855. № 18.22 Акты исторические, собранные и изданные

Археографической комиссией Российской академии наук. Т. 1. СПб., 1841. С. 416—417.

23 Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV—XVII вв. М. – Л., 1950. С. 435.

24 Акты Суздальского Спасо-Евфимьева мо-настыря... С. 359.

25 Там же. С. 296, 301.26 Эскин Ю.М. Дмитрий Михайлович Пожар-

ский. С. 203.27 Бутурлин М.Д. Указ. соч. С. 46; выписку из

писцовых книг с наименованием населенных пун-ктов и описанием мугреевской вотчины см.: Забе-лин И.Е. Минин и Пожарский. Прямые и кривые в Смутное время. М., 1999. С. 317—318.

28 Народное движение в России в эпоху Смуты начала XVII века. Сб. документов. М., 2003. С. 143.

29 Шумаков С.А. Обзор грамот коллегии эконо-мии. Вып. IV // Чтения в Обществе истории и древ-ностей российских. 1917. Кн. 2. № 118.

30 Памятники социально-экономической исто-рии Московского государства XIV—XVII вв. Т. 1. М., 1929. С. 243.

31 Акты исторические. Т. 2. СПб., 1841. С. 119.32 Якушкин Г.Р., Якушкина М.М. Страницы ис-

тории мугреевских владений князя Дмитрия Ми-хайловича Пожарского. С. 30.

33 Эскин Ю.М. Завещание князя Дмитрия По-жарского. С. 153.

34 Якушкин Г.Р., Якушкина М.М. Страницы ис-тории мугреевских владений... С. 30.

35 Пожарский юбилейный альманах. Вып. 6. Иваново – Южа, 2011. С. 115.


37 Савелов Л.М. Указ. соч. С. 29—32.38 Федоров А. Историческое сказание о граде

Суждале // Временник Общества истории и древнос-тей российских. Кн. 22. М., 1855. С. 107.

39 Акты Суздальского Спасо-Евфимьева монас-тыря... С. 246—247; Свод памятников архитектуры и монументального искусства России. Ивановская об-ласть. Ч. 3. М., 2000. С. 665.

40 Сухотин Л.М. Земельные пожалования в Московском государстве при царе Владиславе. М., 1911. С. 54—56.

41 Осадный список 1618 г. / Сост. Ю. В. Анхи-мюк, А. П. Павлов // Памятники истории Восточной Европы. Т. VIII. М. – Варшава, 2009. С. 467.

42 Барсуков А.П. Докладная выписка о вотчи-нах и поместьях 1613 года. М., 1895. С. 5; Якушкин Г. Р., Якушкина М.М. Нижнеландеховская вотчина князей Пожарских в ХVII веке. С. 176.

43 Собрание государственных грамот и догово-ров, хранящихся в Государственной коллегии ино-странных дел. Ч. 3. М., 1822. С. 224.

44 Белокуров С.А. Из собрания актов князей Хо-ванских. М., 1913. С. 16—17.

45 Там же. С. 17—20.46 Собрание государственных грамот и догово-

ров… Ч. 3. С. 224—227.47 Эскин Ю.М. Завещание князя Дмитрия По-

жарского. С. 156—157.48 Савелов Л.М. Князья Пожарские // Летопись

историко-родословного общества в Москве. М., 1906. Вып. 2—3; Якушкин Г.Р., Якушкина М.М. Нижнелан-деховская вотчина князей Пожарских… С. 168—197.


50 Там же. С. 152—153.51 Якушкин Г.Р., Якушкина М.М. Нижнеланде-

ховская вотчина князей Пожарских… С. 178—179. 52 Савелов Л.М. Указ. соч. С. 32.53 Савелов Л.М. Указ. соч. С. 31.54 См., например: По земле Ивановской. Исто-

рико-краеведческие очерки. Ярославль, 1983. С. 89; Ивановская область. Административно-территори-альное деление. Иваново, 2001. С. 192 и др.

55 Собрание государственных грамот и догово-ров… Ч. 3. С. 212.

56 Там же. С. 211—213.57 Эскин Ю.М. Дмитрий Михайлович Пожар-

ский. С. 248—249.58 Писцовые материалы Ростовского уезда

ХVII века. 1629—1631 годы. М., 2012. С. 445—448.59 Там же. С. 471—472.60 Вкладная книга Троице-Сергиева монасты-

ря. М., 1987. С. 133—134.61 Савелов Л.М. Указ. соч. С. 75—76.62 Записные вотчинные книги Поместного при-

каза 1626—1657 гг. М., 2010. С. 482.63 Эскин Ю.М. Дмитрий Михайлович Пожар-

ский. С. 287.64 Эскин Ю.М. Завещание князя Дмитрия По-

жарского. С. 153.65 Записные вотчинные книги… С. 82—83.66 Там же. С. 559.67 Эскин Ю.М. Завещание князя Дмитрия По-

жарского. С. 151.68 Записные вотчинные книги... С. 1064—1065,

1332.69 Сироткин С.В. Материалы по истории Луха и

Луховского уезда первой трети ХVII века // Смутное время: итоги и уроки. Материалы Второй Всероссий-ской научной конференции. Иваново, 2012. С. 303; Савелов Л.М. Указ. соч. С. 26.

70 Савелов Л.М. Указ. соч. С. 32.

14


© Кирилл Балдин

Æåíñêàÿ ïðîôåññèîíàëüíàÿ øêîëà Æåíñêàÿ ïðîôåññèîíàëüíàÿ øêîëà â Èâàíîâî-Âîçíåñåíñêåâ Èâàíîâî-Âîçíåñåíñêå

(êîíåö (êîíåö XIXXIX – íà÷àëî – íà÷àëî XXXX â.) â.)

И ваново-Вознесенск представлял со-бой крупный индустриальный центр

с отчетливо выраженной специализацией на производстве хлопчатобумажных тканей. В конце XIX в. здесь функционировало около полусот ни предприятий, из которых десять представляли собой заведения, относившие-ся по существовавшей тогда классификации к категории крупнейших. На каждом из них работало по несколько тысяч человек рабочих и служащих. Рядом с «Русским Манчестером» находились такие крупные текстильные цен-тры, как Ки неш ма, Шуя, Тейково, Середа, Яковлевское, Род ни ки, Бонячки, Тезино, Вичуга, Южа, Наво локи, Леж нево и др., обра-зовывавшие Ивано во-Воз несенский промыш-ленный район.

Одной из серьезных проблем промышлен-ности текстильного края была недостаточная квалификация рабочих и служащих, абсолют-ное большинство которых не имело специаль-ного образования. Как следствие этого – невы-сокое качество продукции местных фабрик. Не случайно в России в тот период существовало такое выражение, как «линючие ивановские ситцы»: они выгорали под солнцем, застирыва-лись и быстро приобретали нетоварный вид.

Нельзя сказать, что местные промыш-ленники не задумывались об открытии про-фессиональных учебных заведений – эта идея занимала их давно, еще когда на карте страны не было города Иваново-Вознесенска. Так, в 1868 г. в Вознесенском посаде было основано училище для детей мастеровых и рабочих. Хотя предполагалось, что это учебное заведение ста-нет выпускать приказчиков и конторщиков для местных текстильных фабрик, скорее оно было общеобразовательным, но с профессиональным уклоном.

Процесс создания профессиональных учебных заведений начался только в середине 1890-х гг., когда в Иваново-Вознесенске одно

Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ в рамках проекта проведения научных исследований «Образовательное пространство российской провинции и общественность в конце XIX – начале XX в.» (проект № 13-11-37001).

за другим открылись низшее механико-тех-ническое училище (1894 г.), школа колористов (1896 г.), рисовальная школа (1898 г.). Однако все они были предназначены для юношей; что касается женского профессионального образо-вания, то оно в стране, и в особенности в рос-сийской провинции, в то время не получило ши-рокого распространения.

Единственным в Иваново-Вознесенске специальным учебным заведением для деву-шек стала женская профессиональная школа. Инициатива ее создания родилась в местном вспомогательном обществе купеческих приказ-чиков. Этот проект предложил один из рядовых членов общества – С. Н. Шевелкин. Он обратил внимание на то, что в Иваново-Вознесенске де-вушкам получить какую-либо квалификацию было просто негде. Например, для того чтобы овладеть профессией портнихи, девушки шли на учебу в частные швейные мастерские, где их положение часто напоминало жизнь героя рас-сказа А. П. Чехова «Ванька Жуков».

Чтобы реализовать свой план – основать с помощью общества приказчиков школу крой ки и шитья, С. Н. Шевелкин начал читать специ-альную литературу, во время поездок по делам службы узнавал, как поставлено дело в анало-гичных учебных заведениях в других городах. Когда в 1896 г. на общем собрании общества приказчиков обсуждался вопрос о том, чем ознаменовать коронацию молодого царя Нико-лая II, он предложил создать женскую профес-сиональную школу. Некоторые руководители приказчичьего общества выразили сомнения в успехе дела, но С. Н. Шевелкин сумел убедить колебавшихся и стал председателем избранной в обществе комиссии для разработки устава школы. В дальнейшем он же вошел в ее попечи-тельский совет, много сделал для поиска средств на нужды этого учебного заведения и для при-влечения в него квалифицированного педагоги-ческого персонала1.

15

фессиональной школы не удалось. Поэтому пришлось арендовать здание, которое в даль-нейшем было приспособлено для ее нужд. Это дом, принадлежавший Дмитрию Геннадьевичу Бурылину, в самом центре города – на пере-крестке улиц Соковская и Покровская (ныне – Шереметевский проспект и ул. 10 Августа), здание до сих пор сохранилось в несколько перестроенном виде напротив бывшей гости-ницы «Центральная».

Для поступления в школу было достаточ-но представить свидетельство об элементарном трехклассном образовании в начальном народ-ном училище, а также сдать вступительный эк-замен по русскому языку и литературе.

На протяжении двух десятков лет сущес-твования школы деятельность ее постепенно расширялась. Если в первые годы XX в. в нее ежегодно принимали около 20 человек, то в годы Первой мировой войны – в два раза больше. В конце 1906 г. в школе насчитывалось 84 ученицы, 1907 г. – 91, 1908 г. – 87, 1909 г. – 101, 1910 г. – 103, 1911 г. – 119, 1912 г. – 109, 1913 г. – 114, 1914 г. – 121, 1915 г. – 118 человек. Возраст учениц мож-но охарактеризо вать современным термином «тинэйджерский»: на 1 января 1916 г. девочек 12 лет было две, 13 лет – 9, 14 лет – 28, 15 лет – 24, 16 лет – 18, 17 лет – 14, 18 лет – 15, 19 лет – 8 человек5.

Учениц женской профессиональной шко-лы в повседневном общении называли «про-фессионалками»6 (для сравнения: учащихся низшего механико-технического училища име-новали «техниками»), и это название прочно вошло в местный «ивановский словарь».

Учебный план школы был опубликован в приложении к уставу этого образовательного учреждения. Как большинство заведений дан-ного профиля, оно давало, наряду с професси-ональной, еще общеобразовательную подготов-ку, здесь преподавались: Закон Божий, русский язык, арифметика, география, естествознание, чистописание. Причем программы общеобра-зовательных дисциплин были приспособле-ны к основному профилю школы. На уроках арифметики давали решать задачи из области домовод ства, условия которых начинались при-мерно так: «Купец приобрел столько-то аршин сукна…». Были, разумеется, уроки и по специ-альным дисциплинам – рисованию и черчению, ремесленному счетоводству, товароведению. В курсе товароведения девушки узнавали о свойствах тех товаров, которые употреблялись в швейном ремесле (ткани, нитки, пуговицы и т. п.). Продолжительность обучения по уставу 1897 г. составляла четыре года7.

Материальные возможности общества при казчиков не позволяли организовать перво-начальное обзаведение и, тем более, финансо-вое содержание образовательного учреждения. Поэтому одновременно с выработкой устава начались поиски меценатов, готовых вложить свои средства в этот проект. Некоторые богатые текстильные фабриканты откликнулись на об-ращенные к ним просьбы. Особенно большую роль сыграл владелец крупной кохомской фаб-рики Николай Арсеньевич Ясюнинский – один из самых социально отзывчивых предпринима-телей Ивановского края. Учитывая то, что пред-полагалось создать именно женское учебное заведение, свой вклад в финансирование и орга-низационные хлопоты внесли жены фабрикан-тов, в частности супруга Ясюнинского – Мария Ни колаевна. Финансовыми донорами женской профессиональной школы стали также супру-жеские пары текстильных промышленников – А. И. и М. А. Гарелины, Н. Г. и Н. Х. Бурылины, С. Н. и М. В. Полушины, А. Н. и Е. А. Полушины, И. Н. и В. В. Полушины и др.2

Устав школы разрабатывала особая ко-миссия, избранная обществом приказчиков. В нее, кроме инициатора проекта С. Н. Шевел-ки на, вошел В. Г. Мыльников – член совета ди-ректоров Товарищества Куваевской мануфакту-ры, Ф. И. Ильинский – владелец писчебумаж-ного ма газина, В. В. Попов – бухгалтер Покров-ской мануфактуры, а также В. И. Ерофеев и В. Н. Галкин3.

Столичные власти утвердили устав 23 де-кабря 1897 г. Цель «женской профессиональной школы вспомогательного общества купеческих приказчиков» (таким было ее официальное наименование) формулировалась в этом доку-менте довольно туманно: дать поступившим в нее девицам общее образование и практические знания, «необходимые в домашнем быту». На самом деле в этом учебном заведении готовили не кухарок, не горничных и не прислугу, а швей и закройщиц, которые владели искусством и других специфических женских рукоделий. Предполагалось научить их ремеслу настоль-ко, чтобы они могли сами обеспечивать свое су-ществование как мастерицы и подмастерицы. Последние два термина не были придуманы со-ставителями устава – они обозначали в дорево-люционной России определенные официально присваиваемые степени женского мастерства. В уставе говорилось также об органах управления школой, ее учебном плане, об источниках полу-чения средств4.

Из-за недостатка финансов построить специальное помещение для женской про-

16


Значительную часть учебного времени девушки проводили не за партами в классах, а в мастерских за швейными машинками, рас-кройными столами, пяльцами и тому подобным оборудованием. Если в первых трех классах ко-личество учебных часов на аудиторные занятия и практические работы было равным, то в пос-леднем, четвертом классе «рукоделия» было в четыре раза больше, чем теории.

В течение первого года шли практические занятия по вязанию, вышиванию (как по канве, так и гладью), починке и штопке одежды. На втором году сложность работ возрастала, де-вушки шили белье простое и нарядное, начи-нали овладевать искусством кройки. Особое внимание уделялось шитью швов разных ви-дов и украшений на платьях. В третьем клас-се постигались секреты изготовления одежды лю бой степени сложности вплоть до вечерних плать ев, неслучайно один из практических курсов назывался «модным мастерством». Еще одна премудрость – «цветоделие»: в стар-ших клас сах девушек учили изготовлять ис-кусственные цветы для украшения платьев и шляп. В четвер том классе происходила специ-ализация на том или ином виде рукоделия из перечисленных выше8.

На деньги членов попечительского сове-та и фабрикантов-меценатов были куплены не-сколько швейных машинок немецкой фирмы «Зингер» – тогда эта марка, наряду с «Кайзе-ром», считалась классической. В мастерских стояли также столы для раскроя ткани, зерка-ла, примерочные манекены. Школа выписыва-ла для учебных целей модные журналы, кото-рых в дореволюционной России было немало. Проекты всех изготовленных девушками вещей заносились в их «рабочие книжки», которые, на-равне с балльниками (дневниками), являлись главными документами, отражавшими успехи будущих мастериц9.

Руководители школы с гордостью де-монстрировали то, чему научились девушки. Ежегодно в помещении школы устраивались выставки, продолжавшиеся по нескольку дней. Периодическая печать, как иваново-вознесен-ская, так и губернская, широко информирова-ла публику об этих выставках, причем отзывы были, по большей части, хвалебными. Газеты сообщали, что работы учениц выполнены «без-упречно чисто» и наблюдается видимый невоо-руженным глазом прогресс в качестве этих из-делий. Корреспондентам сразу бросалась в гла-за многочисленная публика, которая устремля-лась на выставки – большую часть посетителей, разумеется, составляли женщины10.

«Владимирская газета» в 1903 г. посвя-тила этому событию довольно значительную статью; из нее можно в подробностях узнать, что обнаружили посетители в залах особняка на Покровской улице. В первом отделе выстав-ки были продемонстрированы сшитые старше-классницами платья дамские и детские. Шерсть и шелк для них школа покупала сама, а ситец жертвовали местные фабриканты. Среди экс-понатов можно было увидеть вещи последних столичных фасонов. Во втором отделе выста-вили белье из полотна, коленкора, канифаса, ластика и других материалов. В третьем отде-ле – «Изящные рукоделия» – школа представи-ла наиболее ин тересные вещи, как по разнооб-разию, так и по исполнению. Это были салфет-ки, ков рики, детские одеяла, скатерти, кружева, вышивки, дорожки и разные другие затейливые мелочи. Все это можно было не только посмот-реть, но и купить. За четыре дня в 1903 г. выстав-ку посетило около тысячи человек, что для про-винциального города было очень немало. Автор ста тьи посетовал только на то, что вещи были неде шевы и рассчитаны на состоятельную пуб-лику11. Действительно, цены на выставках-про-дажах были высокими. В списке изделий, пред-ставленных в 1907 г., обычная салфетка стоила 1 руб. 25 коп., дамская юбка – 2,50—3,25 руб., кружевной воротник – 1 руб., вышитое покры-вало – 15 руб.12

Несмотря на это, спрос на качественные и стильные изделия «от профессиональной шко-лы» был высоким. Один из параграфов ее уста-ва предусматривал, что для обучения девушек мастерству возможен прием платных заказов со стороны. Этим активно пользовались для по-полнения небогатого бюджета школы. Только за 1915 г. было продано различной одежды и аксес-суаров на солидную сумму в 1 356 руб. В начале 1917 г. местная газета сообщала, что начальница школы в погоне за доходами заваливает девушек срочными заказами, порой доводя их до слез. Правда, ученицы работали на заказ не бесплат-но, им выплачивалось 15 % выручки13.

С 1915 г. учебное заведение существенно повысило свой статус – оно было преобразовано из школы в училище. Изменение заключалось в том, что курс обучения был продлен с четырех до пяти лет. Первые три года девушки изуча-ли общеобразовательные и профессиональные дисциплины и параллельно работали за швей-ными машинками, раскройными столами и т. п. На четвертом и пятом годах они занимались только практическими работами в мастерской и оканчивали училище со званием мастерицы, а не подмастерицы, как это было до 1915 г.14

17

Кирилл Балдин. Женская профессиональная школа в Иваново-Вознесенске (конец XIX – начало XX в.)

В школе действовала своя система поощ-рений и наказаний. По итогам учебного года вы-давались награды 1-й и 2-й степени. Например, в 1915 г. такой чести была удостоена некая Янина Поляк, – по ее фамилии и имени можно пред-положить, что в годы Первой мировой войны в школе учились не только местные девушки, но и дочери беженцев, попавших в Иваново-Вознесенск. Должный уровень дисциплины в учебном заведении контролировала его на-чальница и попечительский совет. Начальница регулярно сообщала членам этого органа о ко-личестве уроков, пропущенных каждой учени-цей. Обычным наказанием за эти и другие на-рушения было снижение оценок по изучаемым дисциплинам и по поведению, – последние для адекватных учениц должны были равнять-ся пяти баллам, и никак не ниже. Например, в 1902 г. одной из девушек вывели по поведению пять с минусом за опоздание на общую утрен-нюю молитву, другой поставили четыре не толь-ко за опоздания на дежурство и молитву, но и за обман педагогов. О строгих порядках, бытовав-ших в школе, свидетельствуют данные об отсеве учениц. На второй год оставляли за неуспевае-мость и нарушения дисциплины от одного до пяти человек в каждом классе, т. е. до четверти контингента учащихся. В 1915 г. из школы вы-было 28 человек15.

Как и в других профессиональных учили-щах города, обучение в школе было платным. В соответствии с уставом учебного заведения, дочери членов общества приказчиков обуча-лись на льготных условиях: за них платили на 20 % меньше, чем за детей посторонних лиц. Например, в 1899 г. с дочерей «объединенных приказчиков» брали 20 руб., со всех прочих – по 25 руб.16 В уставе также говорилось, что по ре шению общества приказчиков дети его бед-нейших членов могли быть полностью освобож-дены от оплаты. Однако доля получавших обра-зование бесплатно не должна была превышать 15 % от общего числа учившихся. Безвозмездно получить образование в школе можно было так-же, выхлопотав стипендию. Шуйское уездное земство учредило в школе шесть стипендий. Еще семь носили имя П. А. Акифьева – вла-дельца Покровской мануфактуры в Иваново-Вознесенске. Они были учреждены в 1915 г. по просьбе его вдовы, которая выделила в стипен-диальный капитал 5 тысяч рублей17.

Для более эффективной помощи уча-щимся было организовано вспомогательное общество. Его учредителями выступили фаб-риканты Ясюнинские, Гарелины, Бурылины и Полушины. Устав организации был утвержден

в Министерстве внутренних дел 15 июня 1904 г., ее целью было попечение о «недостаточных уча-щихся». Общество имело право вносить плату за обучение бедных, бесплатно снабжать девушек учебниками, одеждой; выдача пособий деньга-ми допускалась в исключительных случаях. Общество могло устраивать благотворитель-ные спектакли и концерты, сбор с которых шел в пользу подопечных. Как будет показано ниже, этим последним правом общество пользовалось широко18.

Школа постоянно нуждалась в деньгах, т. к. на ее содержание явно не хватало платы, взимаемой за обучение. Хотя общество приказ-чиков выступило учредителем учебного заведе-ния, но оно было очень небогатым и могло вы-давать школе всего по 500 руб. в год. На помощь пришло городское общественное самоуправ-ление: Иваново-Вознесенская дума по своему постановлению от 29 октября 1898 г. стала вы-делять школе еще 500 руб., в 1901 г. эта субси-дия была увеличена до 1 тыс. руб., а в 1911 г. – до 2 тыс. Шуйское уездное земство, помимо того что оно учредило для школы шесть стипендий, выдавало ей 300 руб. ежегодно. В 1900 г. попечи-тельский совет учебного заведения обратился в столицу с прошением о правительственной суб-сидии. Тогда в просьбе отказали, но в дальней-шем из казны на нужды учебного заведения все же стали выдавать 3 тыс. руб. в год19.

Большую роль в финансовом обеспече-нии школы играл ее попечительский совет. В годы Первой мировой войны в него входи-ли: Ф. И. Ильинский (председатель), И. В. Ше-берстов (секретарь), А. Г. Вопилин, Н. Е. Ко-рыгин, С. А. Иконников, И. С. Романов, А. Е. На-палков и начальница школы О. И. Ясин ская. Это были состоятельные, но не самые богатые люди в городе, их основной задачей было привлечение спонсорских средств на нужды школы. В оп-ределенной степени это удавалось. Например, Н. Г. Бурылин давал пособие в 300 руб. в год, правление Покровской мануфактуры – 100 руб., Д. Г. Бурылин отказался войти в попечитель-ский совет, но стал ежегодно жертвовать на шко-лу по 300 руб.20

В городе сложилась устойчивая тради-ция – устраивать благотворительные спектакли и концерты в пользу школы. Ни одному про-фессиональному учебному заведению Иваново-Вознесенска самодеятельные актеры и мелома-ны не помогали так активно (вероятно, это объ-яснялось тем, что оно было самым малоимущим среди прочих). Начало этой традиции положил музыкальный кружок, который в 1901 г. ус-троил концерт своего оркестра, сбор за билеты

18


составил 500 руб. – сумма довольно значитель-ная для школы, в это время переживавшей пе-риод становления21. В 1906 г. был дан благотво-рительный спектакль «На маневрах» по пьесе С. Ф. Рассохина при участии «любимца иванов-ской публики» В. Г. Барского22. В театральный сезон 1910/11 г. все сборы с двух спектаклей мест-ного литературно-музыкально-драматического общества – «Гаудеамус» Л. Андреева и «Царь Фе дор Иоаннович» А. Толстого – были направ-лены на нужды школы. Аналогичные спектак-ли та же организация устраивала и в другие годы23. Д. Г. Бурылин организовал в 1903 г. в по-меще ниях школы выставку своей уникаль ной коллекции редкостей и древностей, сборы с нее он отдал на нужды этого учебного заведе ния. Сумма, образовавшаяся от продажи билетов, составила 328 руб., а вместе с пожертвовани ями, собранными на выставке, – 428 руб.24

В 1905 г. возникла идея организовать в пользу профессиональной школы благотвори-тельную лотерею с розыгрышем работ учениц. В своей просьбе, направленной во Владимир, начальница школы О. И. Ясинская писала, что в качестве призов приготовлены 300—400 ве-щей, а вырученные деньги пойдут на закупку ма-териала для практических работ. Но этот проект так и не удалось осуществить: в ответе губерна-тора говорилось, что лотереи имеют право уст-раивать только благотворительные общества, а школа к ним не относится, кроме того, в уставе школы о праве проведения лотерей не упомина-лось. Отрицательный ответ губернатора, веро-ятно, объяснялся, в том числе, боязнью любых антиправительственных выступлений, тем бо-лее что дело происходило в августе – сентябре 1905 г., когда в Иваново-Вознесенске только что

закончилась всеобщая стачка местных рабочих25.

По окончании школы уче-ницам предстояло выдержать вы-пускные испытания по общеобра-зовательным предметам и рукоде-лию. Принимала экзамены авто-ритетная комиссия, состоявшая из начальницы, педагогов, пред-ставителей Московского учебного округа и Московской ремесленной управы. После этих испытаний девушкам выдавались свидетель-

ства на звание «подмастерицы дамско-портнов-ского дела». Желающие могли остаться в учеб-ном заведении еще на один год для работы в мастерской, после этого они держали еще один экзамен уже на звание мастерицы. В 1915 г. об-разовательное учреждение окончили: 10 чело-век – с первым из этих званий, 8 – со вторым26.

Здание женской профессиональной школы

на ул. Покровской (ныне – ул. 10 Августа). 1903.

Каталог выставки древностей и редкостей из собрания

Д. Г. Бурылина, проходившей в здании женской

профессиональной школы. 1903

19


Кроме попечительского совета, учебным заведением управлял педсовет, состоявший изо всех педагогов под председательством началь-ницы школы. Этот пост на протяжении двух десятков лет занимала Олимпиада Ивановна Ясинская. Ее муж, статский советник Ясинский, некоторое время служил инспектором в Ивано-во-Вознесенском реальном училище. Она полу-чала за свою службу в школе 600 руб. в год, сама уроков не вела, занималась только админист-ративно-хозяйственной деятельностью. Кроме того, она была обеспечена даровой удобной квартирой в пять комнат в здании профессио-нальной школы, бесплатно пользовалась отоп-лением и освещением27.

Вторым по значению человеком в шко-ле являлась Анна Павловна Самородова, заве-довавшая учебной мастерской. Она получала также 600 руб. в год, пользовалась бесплатной однокомнатной квартирой в здании учили-ща. У Самородовой были две помощницы – А. Ф. Баранова и Е. И. Кожанова. Арифметику, историю и географию вела А. В. Арефьева, рус-ский язык и естествознание – Ю. И. Волкова, черчение и рисование – М. С. Шевелкина, здесь же работали еще шесть педагогов, которые пре-подавали общеобразовательные предметы и ру-коделие28.

Профессиональная школа, ставшая объ-ектом нашего небольшого исследования, пред-ставляла собой единственное в своем роде обра-зовательное учреждение в «Русском Манчесте-ре». В городе на рубеже XIX—XX вв. открылось семь профессиональных учебных заведений, но пять из них были предназначены исключи-тельно для юношей, одно было смешанным (му-зыкальное училище), девушки могли получить специальную подготовку только в профессио-нальной школе.

В отличие от большинства других ана-логичных заведений в городе, выпускницы ее были ориентированы на службу не на крупных текстильных фабриках, а в мелких заведениях. Используя полученные знания, умения и навы-ки, они могли трудиться как по вольному найму, так и самостоятельно организовать небольшое собственное дело.

Особенностью школы было то, что в ее учебном плане главный акцент делался на вы-работку практических умений и навыков, здесь также давалась общеобразовательная подготов-ка в сочетании с минимальным профессиональ-ным теоретическим компонентом. Повышение статуса школы в 1915 г. и преобразование ее в училище не изменило практического уклона в обучении.

Привлеченные нами исторические источ-ники показывают, что профессиональная под-готовка девушек находилась на уровне требова-ний времени. Об этом свидетельствовали поло-жительные оценки изготовленной учащимися швейной и иной модной продукции, экспониро-вавшейся на ежегодных выставках. Созданию позитивного имиджа школы способствовали отзывы местной прессы, которая безо всякого социального заказа добросовестно рекламиро-вала и само учебное заведение, и произведен-ную здесь продукцию.

Большинство мужских профессиональ-ных учебных заведений было создано по ини-циативе государственных структур или же при заметном участии властей. Такие местные учебные заведения, как механико-техническое училище или школа колористов, примерно на 80—90 % финансировались из государственного бюджета.

Совершенно по-иному обстояло дело в женской профессиональной школе. Она была открыта исключительно по общественной ини-циативе и содержалась на негосударственные средства, если не считать небольшой казенной дотации, которую учебное заведение начало получать только после того, как прочно встало на ноги. С. Н. Шевелкин, инициатор создания школы, сумел заразить своим энтузиазмом об-щество взаимопомощи приказчиков, а оно, в свою очередь, пользуясь своими организаци-онными возможностями, подключило к реали-зации плана как местное общественное само-управление в лице городской думы и управы, так и состоятельных спонсоров – текстильных фабрикантов Иваново-Вознесенска и Кохмы. Главными «донорами» этого проекта выступи ли Н. А. Ясюнинский, братья Н. Г. и Д. Г. Бу рыли-ны, которые не только ежегодно жертвовали на школу по несколько сотен рублей, но и оказыва-ли ей посильную организационную помощь.

К делу подключился также такой сегмент местной общественности, как неполитичес-кие и некоммерческие организации, которые на рубеже XIX—XX вв. десятками возникали в провинциальном социуме. Благотворительные концерты и спектакли в пользу женской про-фессиональной школы проводил местный му-зыкальный кружок и литературно-музыкально-дра матическое общество. Благодаря широкой поддержке местных деловых людей, городского самоуправления и общественных организаций школа стала популярным и даже по-своему пре-стижным учебным заведением.

Кроме того, в рамках ее реализовывалась широкая программа социальной поддержки

20


учениц. Общество приказчиков приняло реше-ние брать с дочерей своих членов пониженную плату, а малоимущих вообще освобождать от расходов на обучение. Супруга местного фаб-риканта – А. С. Акифьева учредила несколько стипендий, которые также давали возможность девушкам из бедных семей не тратиться на обу-чение. Общество вспомоществования, открытое при школе, имело право снабжать их одеждой, учебниками и выдавать денежные пособия.

На примере иваново-вознесенской женс-кой профессиональной школы можно просле-дить постепенное формирование разнохарак-

терного и достаточно насыщенного образова-тельного пространства в российской провин-ции. В создании его активно участвовала мест-ная общественность в лице гласных городской думы, социально ответственных предпринима-телей, общественных организаций, отдельных энтузиастов. В процессе их повседневной дея-тель ности по созданию и патронажу новых образовательных учреждений происходил процесс умножения и активизации элемен-тов гражданского общества, нарождавшихся в последние два десятилетия существования имперской России.


1 Северный край. Ярославль. 1900. 8 февраля.2 ГАВО. Ф. 14. Оп. 4. Д. 2538. Л. 1—2.3 31-й годичный отчет вспомогательного обще-

ства купеческих приказчиков в г. Иваново-Вознесен-ске за 1895 г. Иваново-Вознесенск, 1896. С. V.

4 Устав женской профессиональной школы вспомогательного общества купеческих приказчи-ков в г. Иваново-Вознесенске. Иваново-Вознесенск, 1898. С. 3—5, 18—24. – Далее – Устав женской про-фессиональной школы…

5 XIX отчет о состоянии женского профессио-нального училища вспомогательного общества ку-печеских приказчиков в г. Иваново-Вознесенске за 1915 г. Иваново-Вознесенск, 1916. С. 5. – Далее – XIX отчет…

6 ИГИКМ им. Д. Г. Бурылина. Ф. 48. Оп. 13. Д. 83542/6. Б. л.; Северный край. 1900. 30 декабря.

7 ГАИО. Ф. 39. Оп. 1. Д. 16. Л. 11; Устав женской профессиональной школы... С. 4.

8 Устав женской профессиональной школы... С. 18—24.

9 ГАИО. Ф. 39. Оп. 1. Д. 18. Л. 76; XIX отчет... С. 14.

10 Бюллетень Российского телеграфного агент-ства. Иваново-Вознесенск. 1903. 3 мая; Клязьма. Вла-димир. 1906. 15 апреля; Ивановский листок. Ивано-во-Вознесенск. 1910. 7 апреля.

11 Владимирская газета. Владимир. 1903. 17 мая.

12 ГАИО. Ф. 39. Оп. 1. Д. 38. Л. 2, 9.13 XIX отчет... С. 20—21; Иваново-Вознесенск.

1917. 28 апреля.14 XIX отчет... С. 3.

15 XIX отчет... С. 4, 6; ГАИО. Ф. 39. Оп. 1. Д. 12. Л. 3.

16 ГАИО. Ф. 2. Оп. 1. Д. 3370. Л. 2.17 XIX отчет... С. 11; ГАИО. Ф. 2. Оп. 1. Д. 5386.

Л. 1, 12; Устав женской профессиональной школы… С. 8.

18 Устав общества вспомоществования нуж-дающимся учащимся женской профессиональной школы вспомогательного общества купеческих при-казчиков в г. Иваново-Вознесенске. Иваново-Возне-сенск, 1904. С. 3, 4, 6; ГАВО. Ф. 14. Оп. 1. Д. 2538. Л. 1, 2, 23.

19 ГАИО. Ф. 2. Оп. 1. Д. 3641. Л. 4; Д. 4824. Л. 1, 5; XIX отчет... С. 11.

20 32-й годичный отчет вспомогательного об-щества купеческих приказчиков в г. Иваново-Возне-сенске за 1896 г. Иваново-Вознесенск, 1897. С. V; XIX отчет... С. 11.

21 Северный край. 1901. 4 марта.22 Клязьма. 1906. 24 января.23 Отчет Литературно-музыкально-драмати-

ческого общества в г. Иваново-Вознесенске за 1910— 11 г. Иваново-Вознесенск, 1911. С. 10; Отчет Литературно-музыкально-драматического общества в г. Иваново-Вознесенске за 1911—12 г. Иваново-Воз-несенск, 1913. С. 11.

24 Владимирская газета. 1903. 7 мая.25 ГАВО. Ф. 14. Оп. 4. Д. 2707. Л. 1, 3, 40.26 ГАИО. Ф. 39. Оп. 1. Д. 49. Л. 158; XIX отчет...

С. 4—5.27 ГАИО. Ф. 33. Оп. 1. Д. 447. Л. 16, 17, 22, 35;

Ф. 39. Оп. 1. Д. 18. Л. 66.28 XIX отчет... С. 3, 10.

21


И ван Иванович Власов входит в число замечательных представителей ива-

ново-вознесенской интеллигенции 1910—1940-х годов. Он был известен как юрист, историк-кра-евед, литературовед и общественный деятель.

И. И. Власов родился в январе 1880 г. в Москве. Правда, в ответе на запрос от 15 октября 1917 г., который хранится в Государственном ар-хиве Ивановской области (фонд 1150 – личный фонд И. И. Власова)1, он указывает на дату рож-дения – 5 января (по ст. стилю). В автобиогра-фической справке краеведа с перечнем его науч-ных трудов, находящейся в деле И. И. Власова (инвентарный номер 20) в Шуйском музейно-культурном центре имени М. В. Фрунзе, состав-ленной 3 июля 1936 г., названа дата рождения 18 (6) января2. Разница в один день не принципи-альна, но чем она вызвана – понять трудно.

Отец И. И. Власова – крестьянин дерев-ни Большое Шемнино Никольской волости Ры бинского уезда Ярославской губернии, ра-ботавший в Москве в качестве торгового слу-жащего и поддерживавший одновременно сель-ское хозяйство на родине. По окончании Алек-сандровско-Басманного городского начально-го училища в Москве, по настоянию учителя А. К. Спижарного, И. И. Власов был отдан для продолжения образования во Вторую Мос ков-скую мужскую гимназию, которую окончил в 1899 г. Ввиду многочисленности семьи отца и его небольшого заработка, еще в последних классах гимназии начал давать уроки и писать корреспонденции для ярославской газеты «Се-верный край». В то время там работали князь Д. И. Шаховской3 и Н. П. Дружинин4.

В 1899—1904 гг. И. И. Власов учится на юридическом факультете Московского уни-верситета. В феврале 1902 г. принимает учас-тие в студенческих волнениях, за что временно исключается из вуза и отбывает трехмесячное тюремное заключение. 15 февраля 1903 г. был вновь арестован в связи с подготовкой на 19 фев-раля студенческой демонстрации с участием ра-бочих; привлечен к дознанию о принадлежности к студенческим кружкам. Освобожден 15 марта 1903 г.5 В университете И. И. Власов занимал-

© Александр Семененко

Ä. Ã. Áóðûëèí è È. È. Âëàñîâ: Ä. Ã. Áóðûëèí è È. È. Âëàñîâ: èç èñòîðèè ïåðåñå÷åíèé â Èâàíîâî-Âîçíåñåíñêåèç èñòîðèè ïåðåñå÷åíèé â Èâàíîâî-Âîçíåñåíñêå

ся под руководством известнейшего правоведа П. И. Новгородцева6.

После окончания университета И. И. Вла-сов осенью 1904 г. примыкает в Москве к адво-катской социал-демократической группе, ста но-вится помощником присяжного поверенного и принимает участие в судебных процессах, од-новременно занимаясь журналистикой. Пуб ли-куется в газетах «Курьер», «Вечерняя поч та», «Рабочая газета», «Голос юга» и др. 29 нояб ря 1905 г. в Москве под его редакцией вышел един-ственный номер общественно-сатиричес кого журнала «Жало», в котором были помещены и два произведения А. М. Горького. За редактиро-вание этой газеты Московская судебная палата 21 апреля 1906 г. приговорила И. И. Вла сова к одному году заключения в крепости. Обвинение по статье 128 Уголовного уложения заключа-лось в дерзостном неуважении к Верховной власти. Адвокатом И. И. Власова выступал П. Н. Ма лянтович (1869—1940; в сентябре – ок-тябре 1917 г. – последний министр юстиции во Временном правительстве России). Он, кстати, обжаловал этот приговор, но решение суда оста-лось в силе. И тогда И. И. Власов уехал в Вену, где жил до декабря 1908 г., состоя там секрета-рем эмигрантской кассы взаимопомощи. Из-за границы под псевдонимом «Ив. Ович» посылал материалы в газету «Киевская мысль» и петер-бургскую газету «Товарищ». По возвращении в Россию И. И. Власова тут же арестовали для ис-полнения приговора судебной палаты. Так что с 29 января 1909 г. по 29 января 1910 г. он нахо-дился в заключении.

В Иваново-Вознесенске И. И. Власов ока-зался в 1910 году. Правда, в автобиографии 1917 г. он пишет, что приехал в мае, а в автобио-графии от 1936 г. – что в феврале. Он активно занимается адвокатской практикой, участвует в различных организациях культурно-просве-тительского характера, например, в обществе трезвости, впоследствии закрытом владимир-ским губернатором за политическую неблаго-надежность, в обществе благоустройства мес-течка «Ямы» и др. В этот же период И. И. Власов примыкает к местной организации кадетской

22


партии. А в апреле 1915 г. его избирают гласным городской думы. Через два года, в конце апре-ля 1917 г. блок несоциалистических партий вы-двинул И. И. Власова кандидатом на пост город-ского головы. По трем кандидатурам результа-ты голосования распределились следующим об-разом: М. П. Кондратьев («за» – 39, «против» – 30; он и стал головой), И. И. Власов («за» – 36, «против» – 33), А. М. Братенши («за» – 33, «про-тив» – 36).

1917 год стал пиком в общественной дея-тельности и в политической карьере И. И. Вла-сова. Он активно работает в качестве товарища председателя училищной комиссии, редактиру-ет газету «Иваново-Вознесенск», вместе с супру-гой Марией Васильевной принимает участие в деятельности местной кадетской группы. После Февральской революции И. И. Власов входит в состав Иваново-Вознесенского революционно-го комитета общественной безопасности. С 1 ию-ня он товарищ председателя Общества юрис тов Иваново-Вознесенского района; в состав бю ро вошли также И. А. Георгиевский (председа-тель), В. А. Назаретский (секретарь), С. И. Кар-пов (каз начей) и П. В. Чистяков (см.: «Русский Ман чес тер». 1917. № 1. С. 2—3). Осенью 1917 г. он включен под номером семь в список 15 кан-дидатов от партии кадетов в Учредительное собрание по Владимирскому избирательному округу7. Но, как известно, кадеты выборы про-играли, а в Учредительном собрании от Влади-мир ской губернии оказались шесть больше-виков и три эсера8. Еще до поражения на этих выборах, И. И. Вла сов писал в своем дневнике 19 августа 1917 г. около 10 часов вечера, нахо-дясь в гостинице Лукьянова во Владимире: «Я – обладатель земли и дома, ценность кото-рых, по сегодняш ним ценам, от 125 до 150 ты-сяч рублей. Это уже некоторый “плюс”... но в общественном смысле – особенно в условиях теперешнего революционного времени – это несомненный “минус”. Я – “буржуй”. Эта оцен-ка моего социального положе ния уже принес-ла свои плоды. Я не попадаю в предстоящие 27 августа выборы – в городскую думу. Я был в первом десятке среди кандидатов в гласные, но против меня велась агитация. Сделать попыт-ку пройти в Учредительное собрание. Дер зать? Да, пожалуй, но дерзостей в моей жизни было порядочно. На первом месте партии народной Свободы В. А. Маклаков9, наиболее симпатич-ный мне среди всех кадетов. Какая честь идти с ним в одном списке!»10. А вскоре Власо ва ждет еще одно разочарование: основанную им осе-нью 1917 г. «внепартийно-демократическую» га-зету «Русский Манчестер» городской Со вет за-

крывает 20 декабря того же года как «буржуаз-ную» (см.: «Русский Манчестер». 1917. № 1—38. Решение о закрытии издания подписали пред-седатель Совета В. Калашников и секретарь Со-вета Лаврентьев).

В начале мая 1918 г. И. И. Власов остав-ляет работу адвоката и начинает сотрудничать в советских учреждениях. Перечень его долж-ностей и мест работы нескончаем. Одно время он даже являлся заведующим губернским ар-хивным бюро, возглавлял и комиссию по делам музеев и охране памятников искусства и стари-ны. Он полностью переключается на историко-краеведческую и литературную деятельность. Тем не менее, в 1922 г. И. И. Власову пришлось в последний раз выступать в качестве адвоката. От имени родственников (о беспорядках в Шуе при изъятии церковных ценностей), он написал в Москву прошение о помиловании. Однако этот шаг лишь на 10 дней продлил жизнь обре-ченных11.

Больше с политикой и юриспруденцией И. И. Власов не пересекался. Если в своем ответе на запрос от 15 октября 1917 г., написанном 22 ок-тября 1917 г., он охотно рассказывает о своем ка-детском прошлом, то в автобиографии от 3 июля 1936 г. об этом ни слова. Скончался И. И. Власов 17 января 1943 г. в 3-й городской больнице от истощения. 20 января в 16-м номере «Рабочего края» на второй странице вышел некролог, пос-вященный И. И. Власову, подписанный членами научно-краеведческого совета Ивановской об-ласти П. И. Галкиной, Ю. Ф. Глебовым, К. И. Се ля-ниной, П. М. Экземплярским, И. И. Бо рисо вым.

С тех пор статьи И. И. Власова (особенно следует выделить публикацию «Село Иваново до 1700 г.», вышедшую в Иваново-Вознесенском ежегоднике на 1921 год (Иваново-Вознесенск, 1921)) не издавались. А между тем, ряд его ра-бот имеет несомненную научную важность, в частности, неоконченный текст доклада «Обра-зование ИВПИ (из личных воспоминаний)», хранящийся в Шуйском музейно-культурном центре им. М. В. Фрунзе в деле И. И. Вла сова (инвентарный номер 20). В полном объеме (ру-кописном и печатном) сохранились предисло-вие и четыре главы, которые и предлагаются к печати. В рукописи имеются также планы еще трех глав. Полностью объем материалов, отно-сящихся к докладу, насчитывает 35 страниц. Этот текст подробно показывает процесс пере-вода Рижского политехнического института из Москвы в Иваново-Вознесенск. В имеющейся литературе представлена достаточно традици-онная и неполная картина этого важнейшего события12. Только совсем недавно появились

23

Александр Семененко. Д. Г. Бурылин и И. И. Власов: из истории пересечений в Иваново-Вознесенске

небольшие сдвиги в его объективном освещении, в том числе связанные с упоминанием роли И. И. Власова13.

Из документов дела И. И. Власова также явствует, что свой доклад ав-тор начал печатать 18 ноября 1928 г., и тот вариант, ко-торый публикует-ся ниже, был уже готов к 21 ноября. Сохранилась за-писка от секретаря

по поручению председателя губернского науч-ного общества краеведения М. О. Соколова, в которой он просит И. И. Власова прибыть на чтение доклада 29 ноября к восьми часам ве-чера. Сохранилась также и повестка дня засе-

дания правления краеведов в тот день. Доклад И. И. Власова стоит четвертым после трех ор-ганизационных пунктов повестки собрания, состоявшегося в губстатбюро.

Итак, появление в Иваново-Вознесенске вуза такого уровня было поистине революци-онным событием. Самому городу в 1918 г. ис-полнилось только 47 лет, а Рижский политех-нический институт был старше самого губерн-ского центра на 9 лет, поэтому открытие вуза со сложившимися традициями благотворно отра-зилось на последующем развитии научно-педа-гогического и культурного потенциала города и губернии.

Как известно, у И. И. Власова с Д. Г. Бу-рылиным были личные встречи на почве об-щественной деятельности14. Так, будучи ак-тивным деятелем местного краеведческого движения, Власов, как уже было отмечено выше, выступил с докладом о создании поли-теха в Иваново-Вознесенске15. И вполне логич-но привести страницы, посвященные братьям Бурылиным.

Насколько мне известно, впервые мысль об организации в Иваново-Вознесенске высшей тех-нической школы возникла в 1913 году, хотя она и просачивалась в местное общественное сознание не сразу, а лишь постепенно и выражалась в очень неясной и туманной форме. 17 ноября 1913 года в иваново-вознесенском «Новом клубе» читал лекцию приехавший из Москвы редактор-издатель специаль-ного технического журнала «Вестник мануфактур-ной промышленности», обрусевший серб Чедомир Иоксимович на тему: «Итоги Балканской войны и промышленно-мануфактурный кризис». Одним из те-зисов этой довольно путаной лекции было окрашен-ное своеобразным национализмом положение, что в тогдашней русской Польше, и в частности в Лодзи, и развивается немецкая текстильная промышленность, и этот «прогресс лодзинской мануфактуры» происхо-дит «за счет ивановского района». Одним из средств борьбы с немецко-текстильной Лодзью славянин лектор считал поднятие специального техническо-го образования в нашем районе и указывал, между прочим, что существовавшие в то время в Иваново-Вознесенске школа колористов и рисовальная школа могут служить основанием для учреждения специаль-ного «Мануфактурного института» для подготовки высококвалифицированных русских текстильщиков, которые могли бы заменить «поляков-колористов» и «англичан-прядильщиков», paботавших тогда в замет-ном числе в русской текстильной промышленности. Несмотря на странную националистическую оболоч-ку, в которую облечены были положения докладчи-ка, брошенная им мысль о мануфактурном институте произвела известное впечатление и, может быть, яви-лась первоначальным ядром позднейших мечтаний о высшей технической школе в экономическом центре

мощного текстильного района, каким стал Иваново-Вознесенск уже в 10-е годы. Эта экономическая ко-нъюнктура изменилась в благоприятную сторону. Но в 1913 году местные фабричные круги не поставили вопрос о высшей технической школе на реальную почву, так как текстильная промышленность в то вре-мя переживала некоторую депрессию. Первые годы войны были чрезвычайно благоприятны в известном смысле для нашего текстильного района резким по-вышением прибылей тогдашних частнокапиталисти-ческих предприятий. В одной из своих тогдашних ста-тей «Год войны в народнохозяйственном отношении» (статья в «Ежегоднике газеты “Речь” на 1915 год», Петроград, изд. редакции газеты, с. 960), известный экономист профессор М. И. Туган-Барановский конс-татировал, что «прекращение деятельности лодзин-ских, томашевских, белостокских и других фабрик Западного района создало крайне благоприятную конъюнктуру для мануфактурных фабрикантов мос-ковского (центрально-промышленного) района. Под влиянием этого цены на хлопчатобумажные товары испытали огромное повышение». Цена на миткаль в летние месяцы 1913 года была, например, 9 6/

8 коп.

[за аршин], а в те же месяцы 1915 г. – 14 6/8 коп.,

цена ситца № 1 в начале лета 1914 г. была 14 коп., а к июню 1915 г. она поднялась до 21 коп., то есть почти на целую треть. Легко представить себе, какие большие денежные суммы составляло это быстрое повышение при миллионах аршин разных тканей, вы-рабатывавшихся на тогдашних фабриках и при еще не наблюдавшемся резком падении денежного кур-са. В карманах местных фабрикантов Владимирской губернии, в которую входил и наш район, и город Иваново-Вознесенск, зашевелились большие сум-мы лишних денег, и естественно, что опять всплыла

И. И. Власов

«Глава 1.

24


мысль о развитии технического образования. В нояб-ре 1916 г. во Владимире, как административном цент-ре губернии, возникло «организационное бюро съез-да Владимирских фабрикантов и заказчиков по тех-ническому образованию», которое разослало ко всем фабрикантам особое печатное обращение, призывая «милостивых государей» к согласованным действиям в области «усовершенствования технической стороны промышленности и в связи с этим развития техничес-кого образования». Откровенно отмечая, что война до сего времени благоприятно отражается на про-мышленности Владимирской губернии, «как в смысле обилия заказов, необходимых для обороны государс-тва», так и в смысле «высокой их оплачиваемости», обращения эти указывали на серьезные «экономи-ческие потрясения, которые, несомненно, предстоит испытать русской промышленности в связи с оконча-нием войны» и могущим быть промышленным кризи-сом, и осторожно призывали владельцев «шестисот фабрик и заводов» «сделать денежные затраты» для учреждения в одном из пунктов Владимирской гу-бернии технического учебного заведения, примени-тельно к местной промышленности, в составе шести факультетов, с продолжительностью курса не более трех лет». Задачей этой технической школы органи-зационное бюро считало подготовку «не инженеров с широким техническим образованием», а «узких спе-циалистов прядения, ткачества, крашения и механи-ков – мастеров своего дела». В этой школе предпо-лагалось открыть факультеты: прядения (бумажного, шерстяного и льняного), ткачества (бумажного, су-конного и льняного), крашения, беления и аппрету-ры, под общим названием химический, механический, электротехнический и экономический для приготов-ления торговых служащих, товароведов, счетоводов и коммерческих агентов. Главным вдохновителем этого организационного бюро являлся льняной фаб-рикант Вязниковского уезда А. Ф. Малинин, а кроме него в состав бюро входило несколько фабрикантов губернии, 2 инженера-механика и редактор газеты «Старый владимировец» (правильно – «Старый вла-димирец», но сохраним авторский вариант. – А. С.) Павел Федорович Леонтьев, причем наши ивановские фабриканты представлены совершенно не были. Для выработки деталей и скорейшего проведения в жизнь своего проекта организационное бюро считало необ-ходимым устройство съезда всех владимирских фаб-рикантов и заводчиков и назначило свое заседание в Москве 27 ноября 1916 г. в гостинице «Метрополь». Прочитав в «Русских ведомостях» объявление о том, что «господин московский градоначальник разрешил собраться фабрикантам и заводчикам на это число

Глава 2.

Собрание фабрикантов и заводчиков Вла-димирской губернии 27 ноября 1916 г. в Москве, судя по отчету о нем, напечатанном[у] в газете «Старый владимировец» (№ 264 от 1 декабря 1916 г.) было очень немногочисленным. На него явилось всего 22 человека, среди которых было пятеро ивановцев (Н. Г. и Д. Г. Бурылины, И. К. Маракушев, Н. Ф. Гарелин и А. К. Семенов), еще человек восемь фабрикантов из

разных уездов Владимирской губернии и несколько инженеров и юристов – владимирцев и москвичей.

Председателем был избран А. Ф. Малинин, ко-торый предложил собранию высказаться по вопросу об организации общества фабрикантов Владимирской губернии для учреждения техникума. Были прочи-таны 2 проекта устава этого общества, и началось длительное обсуждение их по пунктам. Покончив с

Текст телеграммы И. И. Власова о необходимости учреждения в г. Иваново-Вознесенске

высшего учебного заведения. Ноябрь 1916 г.

25


для обсуждения вопроса о постройке техникума в пределах Владимирской губернии», и опасаясь, что на этом совещании не будут блистать своим отсутс-твием и наши ивановские фабриканты, не отличав-шиеся энергией, медлительностью в культурных ме-роприятиях, я отправил в Москву на имя собрания фабрикантов и заводчиков телеграмму следующего содержания: «Мощное развитие мануфактурной про-мышленности создает необходимость организовать высший мануфактурный институт в центре района – Иваново-Вознесенске с механическим и химическим отделениями. Город имеет уже низшее механико-тех-ническое училище, школу колористов, рисовальную школу, класс ткацкого рисования, эвакуированное Лодзинское среднее мануфактурно-промышленное училище и торговую школу. Необходимо правиль-ное сочетание этих школ и увенчание их высшей специальной школой особого типа для всего района Владимирской, Костромской и Ярославской губер-ний, главные города коих в равном расстоянии от на-шего русского Манчестера – центра района».

этими, так сказать, организационными вопросами, собрание перешло, наконец, к обслуживанию воп-роса о техникуме и застряло на обсуждении «типа» этой школы, ее учебного плана и плана финансового, причем А. Ф. Малинин высказался за необходимость устройства в г. Владимире среднего технического учебного заведения путем преобразования сущест-вовавшего там и недурно оборудованного мальцев-ского завода ремесленного училища. После этого была оглашена моя телеграмма, и начались коренные разногласия по вопросу о том, что учреждать, как учреждать и где учреждать. Как более крупный из ивановских фабрикантов, директор Куваевской ма-нуфактуры Н. Г. Бурылин, присоединяясь к основным мыслям телеграммы, категорически заявил, что «ива-ново-вознесенские фабриканты против учреждения нового среднего учебного заведения в Иванове, но они будут принимать все меры к созданию в Иваново-Вознесенске высшего технического учебного заведе-ния», причем высказал мысль, что, «может быть, ива-новским политехникумом будет одно из тех заведений, которые предположены к открытию Министерством народного просвещения». Д. Г. Бурылин указал еще «на весьма веское значение нахождения технической школы в промышленном центре, где учащиеся могут близко знакомиться с той атмосферой, в которой им предстоит работать по окончании школы, и сослался на полное отсутствие во Владимире промышленнос-ти». В конце концов, собрание раскололось на части и не разрешило вопросов ни о «типе» школы, ни о месте ее нахождения, отложив разрешение этих воп-росов до половины декабря. Своеобразная и, так сказать, собственническая узость фабрикантского мышления выразилась на этом собрании в том, что Н. Г. Бурылин говорил о «необходимости принять в уставе пункт о предпочтительных правах на поступ-ление в будущее учебное заведение детей служащих и рабочих промышленных предприятий Владимирской губернии». По финансовому вопросу он говорил еще о том, что «если общество соберет сумму в один миллион рублей, то правительство, вероятно, пойдет навстречу в такой же сумме». Уже эти коренные раз-ногласия фабрикантов на первом общем собрании и малолюдность его участников доказали их бессилие реализовать мысль о высшей технической школе в районе. Несмотря на это, газета «Старый владимиро-вец» пришла в восторг и открыла целую агитационную кампанию за открытие во Владимире новой техничес-кой школы, и стала всячески воспевать новую куль-турную заслугу фабрикантов. «Неутомимая деятель-ность инициатора этого дела Алексея Федоровича Малинина, – писала она (статья «Начало положено» в том же номере oт 1 декабря), – даст уже реальные результаты: вопрос о создании в гор. Владимире шес-тифакультетного техникума – вопрос ближайшего бу-дущего. Это счастье для населения особенно понят-но будет, когда общество усмотрит лиц, ставших во главе этого дела, с определенными именами, много поработавшими в области народного просвещения, – Бурылины, Гарелин, Дербеневы, Куваев, Полушин, Маракушев, Семенов, Смирнов, Никитин и др.». Эта ставка на фабрикантов, неискренняя и тогда, а те-

перь производящая прямо комическое впечатление, конечно, не оправдалась. Любопытно отметить, что культуртрегерским усилиям действительно неутоми-мого А. Ф. Малинина противодействовал не только раскол среди самих фабрикантов и полный индиффе-рентизм большинства их, но и систематическая и явно враждебная позиция, которую заняли земцы-дворяне в вопросе о преобразовании земского мальцевско-го ремесленного училища. В № 31 «Старого влади-мирца» от 8 февраля 1917 г. помещен любопытный в этом смысле отчет с губернского земского собрания, на котором председатель Владимирской губернской земской управы дворянин С. А. Петров указал: «Едва ли удастся организовать такое широкое учебное за-ведение, как предполагает общество фабрикантов и заводчиков. Возможно, что общество создаст такое училище, но еще вопрос – на какие средства будет оно содержаться». В результате прений губернское земское собрание постановило – не предрешать воп-роса о преобразовании мальцевского училища до разрешения общего вопроса в законодательном по-рядке (?) и не связывать пожелания общества фаб-рикантов и заводчиков об организации техникума с реорганизацией земского ремесленного училища. Февральская революция положила резкий конец фаб-рикантским мечтам о культуртрегерстве и их недруж-ным попыткам развивать техническое образование. Уже с весны в обширном текстильно-промышленном районе запахло Октябрем. Песенка буржуазии была спета. Выдвигался резко и неудержимо новый руково-дящий общественный класс – пролетариат. 14 июня 1917 г. московская газета «Утро России» напечатала траурное объявление, в котором «товарищество на паях льняной мануфактуры А. Ф. Малинина с глубо-кой скорбью извещало о внезапной кончине своего дорогого и незабвенного учредителя и председателя правления Алексея Федоровича Малинина, после-довавшей 10 сего июня в 12 часов дня». Как стало известно позднее, этот наиболее энергичный сторон-ник организации во Владимире техникума... удавился, не выдержав крушения своей заветной идеи и впав, очевидно, в крайнюю степень растерянности и отча-яния среди происходящей революционной ломки ста-рого буржуазно-капиталистического строя. Трагедия общественного класса, к которому он принадлежал, стала и его личной трагедией. Подводя итог благим намерениям А. Ф. Малинина в области развития тех-нического образования, приходится сказать, что он ошибался не только во времени, не учтя глуши вязни-ковских лесов, значения происходящих исторических событий. Он сделал и другую несомненную ошибку и в смысле выбора места для специальной технической школы. Старый административный центр губернии, город Владимир, не был и не мог быть подходящим местом для технического учебного заведения с тек-стильно-производственным уклоном, так как в нем совершенно не было в то время текстильных фабрик, где учащиеся могли бы проводить свою производс-твенную практику. Недооценил льняной фабрикант А. Ф. Малинин и той громадной централизующей роли для всего мощного текстильно-промышленного райо-на, которую приобрел город Иваново-Вознесенск

26


еще задолго до революции, перерабатывая в оконча-тельный фабрикат на своих отделочных и ситценабив-ных фабриках почти всю хлопчатобумажную продук-цию прядильно-ткацкой промышленности нескольких смежных губерний. Только в этом [месте] могла воз-никнуть и должна была быть организована специаль-ная текстильная высшая техническая школа».

Впоследствии членом комитета по учреж-дению Иваново-Вознесенского политехничес-кого института был Д. Г. Бурылин, его То ва-рищество перечислило 50 тыс. руб. на строи-тельство обсерватории и метеостанции16. Кроме того, он был вольнослушателем вуза, посещая занятия вместе с супругой М. В. Фрунзе17.

И. И. Власов сыграл большую роль в по-пытке сохранить и преобразовать в крае вед-ческий музей Щудровскую палатку18.

В целом же, Иван Иванович, будучи про-фессиональным исследователем, всегда ра то-

вал за развитие просвещения, в том числе и за развитие музейного дела. Он восхищался музеем, который был создан Д. Г. Бурылиным, посвятил его описанию множество публикаций в местной прессе, в краеведческой литературе. В частности, заслуживает внимания его ста тья «Ива но во-Вознесенский губернский му зей» в «Ива ново-Вознесенском губернском еже год-нике» на 1920 год19. В ней он пишет, что «Ива-ново-Вознесенский губернский му зей известен как один из лучших русских провинциальных музеев»20. В этой публикации он высоко оценивает роль создателя музея – Дмит рия Геннадьевича Бурылина. Он считает, и с этим нельзя не согласиться: «Ива ново-Воз-несенский музей – гордость не только Иваново-Вознесенска, но и драгоценный па мятник русской культуры»21.


1 ГАИО. Ф. 1150. Оп. 1. Д. 90. Л. 64.2 ШМКЦ им. М. В. Фрунзе. Инв. № 20.3 Д. И. Шаховской (1862—1939), выпускник

юридического факультета Санкт-Петербургского университета, земский деятель, кооператор, масон, член ЦК кадетской партии, депутат 1-й Государ-ственной думы, соредактор «Северного края». Во Временном правительстве – министр государствен-ного призрения.

4 Н. П. Дружинин, впоследствии редактор ка-детской газеты «Голос» в Ярославле.

5 В ответе И. И. Власова, находящемся в ГАИО, указано, что его аресты происходили в 1901 и 1902 гг. (ГАИО. Ф. 1150. Оп. 1. Д. 90. Л. 64).

6 П. И. Новгородцев (1866—1924), доктор госу-дарственного права (с 1902 г.), в 1896—1903, 1907—1911 гг. – приват-доцент, с 1903 г. – экстраорди нар-ный, а в 1904—1906 гг. – ординарный профессор Мос-ковского университета. Депутат 1-й Государ ственной думы, член ЦК партии кадетов. См. подробнее: Нов-городцев П.И. Об общественном идеале. М., 1991.

7 ГАИО. Ф. 1150. Оп. 1. Д. 1. Л. 4.8 Экземплярский П.М. История города Ивано-

ва. Ч. 2. Иваново социалистическое. Иваново, 1962. С. 18—19.

9 В. А. Маклаков (1870—1957), адвокат, депутат 2-й Государственной думы, член ЦК партии кадетов; посол России во Франции в 1917 г., депутат Учреди-тельного собрания от Москвы.

10 ГАИО. Ф. 1150. Оп. 1. Д. 1. Л. 15—16.11 Переверзев О. Краевед Иван Власов // Рабо-

чий край. 1993. 28 декабря. См. также о И. И. Власо-ве: Ноздрин А.Е. Дневники. Двадцатые годы. Ивано-во, 1998. С. 86, 87, 97, 98, 204.

12 См.: Кузница текстильных кадров. Иваново, 1981; 50 лет Ивановского энергетического института имени В. И. Ленина. М., 1968; Кириллов И.Н., Пана-чин Ф.Г. Подвиг большевика. Иваново, 1957. С. 158—159; В. И. Ленин и трудящиеся Иваново-Вознесен-ского края. Ярославль, 1969. С. 43—44 и др.

13 Биографический и библиографический справочник профессоров и преподавателей Ива-новской государственной архитектурно-строи-тельной академии за истекшие двадцать лет ее существования с 1981 по 2001 г. Иваново, 2001. С. 11; Семененко А.М. И. И. Власов и Иваново-Воз-несенск: штрихи к портрету // Иваново-Вознесенс-кий юридический вестник. 2002. № 1. С. 37—39; его же. Власов И.И. Образование Иваново-Вознесенс-кого политехнического института (из личных вос-поминаний) // Интеллигенция и мир. 2003. № 1—2. С. 105—114.

14 Почивалова Е.И., Койфман О.И. История ста-новления высшей школы в Иваново-Вознесенске. Иваново, 2010. С. 28.

15 Там же. С. 15—41.16 Почивалова Е.И., Койфман О.И. Указ. соч. С. 37.17 Там же. С. I.18 Орлов Д.Л. «Здание освободить от гробов!»,

или История одной мечты // Наша Родина – Ивано-во-Вознесенск. 2007. № 12. С. 28—32.

19 Власов И.И. Иваново-Вознесенский губерн-ский музей // Иваново-Вознесенский губернский ежегодник (календарь-справочник) на 1920 год. Ива-ново-Вознесенск. 1920. С. 187—190.

20 Там же. С. 187.21 Там же. С. 190.


Музейная коллекцияМузейная коллекция

© Дмитрий Орлов

Àðõåîëîãè÷åñêàÿ êîëëåêöèÿ Àðõåîëîãè÷åñêàÿ êîëëåêöèÿ Íîâëåíñêîãî ìîãèëüíèêà Íîâëåíñêîãî ìîãèëüíèêà

(Ñóäîãîäñêèé óåçä Âëàäèìèðñêîé ãóáåðíèè, (Ñóäîãîäñêèé óåçä Âëàäèìèðñêîé ãóáåðíèè, èçûñêàíèÿ Í. Å. Ìàêàðåíêî, 1905 ã.) èçûñêàíèÿ Í. Å. Ìàêàðåíêî, 1905 ã.)

â ñîáðàíèè Èâàíîâñêîãî îáëàñòíîãî êðàåâåä÷åñêîãî ìóçåÿâ ñîáðàíèè Èâàíîâñêîãî îáëàñòíîãî êðàåâåä÷åñêîãî ìóçåÿ

С обрание «древностей и редкостей» иваново-вознесенского фабриканта,

коллекционера и основателя Музея промышлен-ности и искусства Д. Г. Бурылина выделялось среди других частных собраний России второй половины XIX – начала XX в., прежде всего, са-мым широким разнообразием тематической на-правленности представленных в нем коллекций. Несмотря на кажущуюся «разбросанность» тема-тики, как в самом собрании, так позднее и в экс-позиции Музея промышленности и искусства от-четливо прослеживалось стремление Бурылина отразить все многообразие мировой истории в ее последовательном развитии: наиболее яркие и известные явления, события и личности.

В показе истории развития человеческого общества, и в особенности ее начального пери-ода, в собрании Д. Г. Бурылина немаловажное место занимали различные археологические коллекции. Тем не менее, Дмитрий Геннадьевич, тяготевший более всего к нумизматике и соби-ранию книг, к приобретению археологических коллекций относился избирательно. Здесь в большей степени коллекционера интересова-ли предметы, связанные с античным периодом истории, – Дмитрий Геннадьевич экспониро-вал их на некоторых своих выставках. Так, на «Выставке древностей и редкостей из собрания Д. Г. Бурылина», открывшейся в 1903 году в Иваново-Вознесенске в здании женской профес-сиональной школы, археологическая коллекция занимала целый зал и в каталоге была обозначе-на как «Римско-греческий отдел и раскопки». В отделе выставки были представлены гипсовые слепки с монет и медальонов, римские, гречес-кие, византийские монеты, «раскопки из золота, бронзы и разных металлов», а также «раскоп-ки из внутренних губерний»1. Под последними

подразумевались предметы, найденные при ар-хеологических раскопках в Крыму, приобретен-ные Бурылиным в Керчи2.

Позднее, перед открытием Музея промыш-ленности и искусства Бурылин планировал со-здание в нем античного отдела. Но эти замыслы меценату не удалось осуществить. Античная коллекция, в том числе и предметы археологии, в конце 1920-х – в 1930-х гг.3 были представлены в экспозиции Ивановского областного краевед-ческого музея.

С историей формирования археологичес-кой коллекции Музея промышленности и ис-кусства сотрудникам музея пришлось еще раз соприкоснуться в ходе реализации грантового проекта музея «Я надеюсь, что это пригодит-ся…» (Д. Г. Бурылин) конкурса «Меняющийся му зей в меняющемся мире» Благотворитель-ного фонда В. Потанина, работа по гранту осу-щест влялась в 2010—2011 гг. Данный проект позволил выявить и обозначить коллекции Д. Г. Буры ли на и отдельные предметы из них в других музеях и библиотеках России и ближ-него зару бежья, поступившие туда в советское время в процессе передачи данных коллекций, а также прояснить историю поступления и пере-мещения других музейных коллекций.

В ходе научно-исследовательской рабо-ты выяснилось, что в 1949 г. из Ивановского об ластного краеведческого музея во Владимир-ский областной краеведческий музей была пере-дана археологическая коллекция Новленского могильника, исследованного в 1905 г. археоло-гом Н. Е. Макаренко. Акт передачи стал отправ-ной точкой для дальнейшего изучения легенды перемещения этой коллекции.

В 1905 г. Владимирская ученая архивная комиссия в интересах Владимирского област-

28

ного археологического съезда поручила архео-логу Н. Е. Макаренко провести исследования «менее известной в археологическом отношении области Владимиро-Суздальской земли». К со-жалению, о личности самого Н. Е. Макаренко сохранилось немного сведений – ученый траги-чески погиб в 1938 г.

Археологические исследования Н. Е. Ма-каренко проводил в течение лета 1905 г. В опуб-ликованных записях он сетует на незначи-тельную сумму, выделенную на разработки, не позволившую ему достичь уровня «громадных исследований гр. А. С. Уварова и Савельева». Маршрут «археологической поездки» должен был включить в себя Владимирский, Муром-ский, Меленковский и Судогодский уезды. Но часть задуманной программы по различным причинам не удалось реализовать. Так, еще од-ной из причин невыполнения планов стало… необнаружение в некоторых районах намечен-ных к исследованию курганов.

Среди различных археологических объ-ектов, запланированных Н. Е. Макаренко к об-следованию, был и могильник у деревни Новое (Новленская) Судогодского уезда Владимир-ской губернии. По имеющейся у Макаренко ин-формации, вблизи этого населенного пункта ра-нее уже случались находки «различных медных и железных вещей. Значительная часть этих на-ходок была приобретена местным заводчиком Зворыкиным». К сожалению, констатировал ученый, «они не могут быть исследованы, бла-годаря нелюбезности их владельца. На просьбу Им ператорского археологического комитета вы-слать их хотя бы для осмотра в Комиссию не по-лучено никакого ответа»4. Новленский грунто-вой могильник, расположенный на реке Ушне у д. Но вое, исследованный Н. Е. Макаренко летом 1905 г., был интересен различными предметами, относящимися к погребальному обряду мерян VIII—X вв.

На территории самой деревни и в ее ок-рестностях Макаренко произвел ряд раскопок, описание которых, с зарисовкой находок, занес в соответствующий дневник.

Большинство раскопок представляли со-бой захоронения. Макаренко описал шесть пог-ребений, указав размеры могильных ям и оха-рактеризовав найденные в захоронениях пред-меты: орудия труда (ножи, топоры), глиняную посуду, фрагменты одежды (пряжки, фрагменты ремня), украшения и их фрагменты (браслеты, серьги, привески, шейные гривны, отдельные бусины, височные кольца). «Из предложенно-го перечня и описания вещей» ученый от носил принадлежность данного могильника к восточ-

но-финской культуре. «…Доказательств в поль-зу финского происхождения едва ли потребует-ся: предметы по формам и стилю говорят сами за себя…»5.

Неожиданным препятствием к продолже-нию раскопок стали сельскохозяйственные ра-боты: «…еще не были убраны огородные овощи, с которыми крестьяне не так охотно расстают-ся даже за весьма приличное вознаграждение». Макаренко предполагал, что границы могиль-ника, возможно, охватывали большую, нежели обнаруженная, площадь, которая «была занята различными постройками, но главным обра-зом – широкой улицей»6.

В опубликованных в 1908 г. во Владимире Трудах Владимирской ученой архивной комис-сии (кн. X) Н. Е. Макаренко констатировал, что, к сожалению, не смог более подробно изу-чить найденные предметы, так как они «тот-час же после раскопок были сданы им в Му зей Владимирской ученой архивной комиссии, и видеть их вторично не удалось»7.

Ученый не указал более определенной причины невозможности дальнейшего изуче-ния предметов этой коллекции, и ее точное мес-тонахождение на протяжении нескольких лет выяснить не удалось.

К моменту публикации Н. Е. Макаренко итогов археологических исследований 1905 г., в 1908 г. Владимирская ученая архивная комис-сия насчитывала десятый год своей деятельнос-ти. Во все время ее существования, как прави-ло, ее возглавляли губернаторы Вла димирской губернии, которые одновременно являлись и попечителями комиссии. При ней существова-ли музей и библиотека. Первоначально коллек-ции музея размещались в одном из помещений Золотых ворот, позднее для музея Архивной ко-миссии было построено специальное здание. Его фасад был оформлен разнообразными декора-тивными элемен тами в стиле древнерусской ар-хитектуры. Завершение строительства здания, его внутренняя отделка происходили при губер-

29

Дмитрий Орлов. Археологическая коллекция Новленского могильника

наторе Ива не Михайловиче Леонтьеве, всегда живо интересовавшемся делами комиссии, – на его пожертвования музей Архивной комиссии «внутри отделан так, как немногие здания и в столицах»8. Музей постоянно пополнялся; кро-ме различных пожертвований отдельных пред-метов, в него поступали и целые коллекции, в их числе и археологическая коллекция, сданная в 1905 г. в музей Н. Е. Макаренко.

С 1900 г. в состав Владимирской ученой архивной комиссии вошел иваново-вознесенс-кий фабрикант Николай Геннадьевич Бурылин, а со 2 января 1904 г. действительным ее чле-ном стал Дмитрий Геннадьевич Бурылин9, на протяже нии всего периода сотрудничества с комиссией об щавшийся с ее председателями – И. М. Леонтьевым, И. Н. Сазоновым, В. Н. Крей-

тоном, другими ее членами. Д. Г. Бурылин был знаком с археологической коллекцией Нов лен-ского могильника, и не исключено, что он мог рассматривать вопрос о ее приобретении для своего собрания.

События 1917 г. и последующие десяти-летия советской власти кардинально изменили жизнь Музея промышленности и искусства и его создателя – Д. Г. Бурылина. После национа-лизации уникальный коллекционный музей по-лучил краеведческую направленность.

В 1929 г. путем объединения районов Ива-ново-Вознесенской, Владимирской, Яро слав-ской и Костромской губерний была образована Ивановская промышленная область. К 1 октяб-ря 1929 г. завершилась реорганизация музей-ной сети новообразованного территориального гиганта. Под стать ему оказалось и созданное музейное объединение – Музей ИПО, включив-ший в себя 23 районных и 8 сельских музеев.

Одной из задач сотрудников Ивановского областного музея, как головного музея объ-единения области, стало руководство музеями бывших четырех губерний и курирование их работы. В период существования Ивановской промышленной области, директора и сотрудни-ки музея постоянно находились в командиров-ках по всей территории ИПО, посещая музеи Ростова, Борисоглебска, Рыбинска, Костромы, Суздаля, Владимира, Ярославля и других го-родов. Широк был и спектр решаемых вопро-сов: от обследования, инструктирования и оз-накомления с «постановкой музейного дела» до заключения договоров на соцсоревнование. Во время одной из подобных поездок сотруд-ник музея А. Ф. Дубынин, занимавшийся, в том числе, и археологическими изысканиями, посетил Владимирский музей и отобрал ряд коллекций и отдельных предметов для экспози-ции Ивановского областного музея. Вероятнее всего, в числе отобранных оказалась и архео-логическая коллекция Новленского могильни-ка. По данным описи, из Владимирского музея она поступила в фонды Ивановского му зея на пяти планшетах. Коллекция была передана в Ивановский музей по акту от 21 ноября 1935 г.10, ее приняла заведующая фондами Ивановско-го музея Е. И. Лямина11. В коллекцию вошли 57 пред метов, изготовленных преимущественно из меди: кольца, фрагменты украшений, пряж-ки, несколько железных ножей, «6 стеклянных бус цвета зеленоватой морской воды»12.

Сведений о представлении предметов из археологической коллекции Новленского мо-гильника в экспозиции Ивановского областного краеведческого музея не сохранилось.

Предметы из раскопок Новленского могильника

30

Музейная коллекция


В середине 1930-х гг. целесообразность дальнейшего существования Ивановской про-мышленной области была поставлена под сом-нение. Руководство из одного центра огромным по территории субъектом государства, вклю-чавшим в себя районы с разным экономичес-ким потенциалом, оказалось серьезной про-блемой. Свой отпечаток на принятие решения о реформировании ИПО наложило и наличие слабой инфраструктуры ИПО (неразвитость средств связи, дорожной сети). Вследствие этих и других причин, Президиум ВЦИК постано-вил разделить Ивановскую промышленную об-ласть на Ивановскую и Ярославскую области. Претерпело преобразование и музейное объ-единение ИПО, просуществовавшее 7 лет, но оставившее свой заметный, хоть и несколько за-бытый ныне след в истории культурной жизни края.

14 августа 1944 г. указом Президиума Верховного Совета РСФСР из состава Ива-новской области была выделена Владимирская область. А после окончания Великой Оте-чественной войны, 25 марта 1949 г., Комитет по делам культурно-просветительных учреждений при Совете министров РСФСР выдал ордер на передачу представителю Владимирского музея коллекции Новленского могильника, которая в составе 57 предметов и 5 фотоснимков планше-тов с предметами коллекции была передана за-

местителю директо-ра Вла димирского музея А. С. Ко ро-левой13. На описи 1935 г. сотрудник Ива новского му-зея Е. Н. Ерофеева сде ла ла припис-ку: «По данной опи си коллекция пред метов переда-на обратно. 16 мая 1949 года. Полная опись коллекции смотри – Труд ы Вла ди мирской уче-ной архивной ко-миссии. Кни га X. Вла димир, 1908»14. Коллекция, о судь-бе которой так бес-покоился Н. Е. Ма-ка ренко, вер ну лась в свой род ной му-зей…

Сегодня предметы из археологической коллекции Новленского могильника пред-ставлены в экспозиции Исторического музея Владимиро-Суздальского музея-заповедника во Влади мире.


1 Каталог Выставки древностей и редкостей из собрания Д. Г. Бурылина. Иваново-Вознесенск, 1903. С. 30.

2 Подробнее об этой коллекции: Быковская Н. В. Античная коллекция Д. Г. Бурылина в фондах Кер-ченского историко-культурного заповедника // «Я надеюсь, что это пригодится…» (Д. Г. Бурылин). Ива-ново, 2011. С. 115—124.

3 Подробнее об этом: Орлов Д.Л. Античная кол-лекция Д. Г. Бурылина // ISEUM: сборник статей, посвященный истории, религии и культуре Древнего мира. Москва, 2012.

4 Макаренко Н.Е. Новленский и Заколпский могильники Владимирской губернии и археологи-ческая поездка по Владимирскому, Муромскому, Меленковскому и Судогодскому уездам // Труды Владимирской ученой архивной комиссии. Кн. X. Владимир, 1908. С. 11.

5 Там же. С. 25.6 Там же. С. 17.7 Там же. С. 22.

8 Отчет о деятельности Владимирской ученой архивной комиссии за десятый год ее существова-ния (1908 год) // Труды Владимирской ученой ар хив-ной комиссии. Кн. X. Владимир, 1908. С. 4.

9 Тема сотрудничества Д. Г. Бурылина с Вла-димирской ученой архивной комиссией на сегод-няшний момент мало изучена и в перспективе может стать самостоятельным исследованием.

10 Опись вещей Новленского могильника, переданных из Владимирского музея по акту от 21 ноября 1935 г. – в книге: Новые поступления (1935—1937 гг.) музейных предметов на постоянное хранение.

11 Приказом директора музея «товарищ Лями-на с 3 января 1934 года была назначена единым хра-нителем музейных фондов».

12 См. прим. 10.13 Документы (акты, расписки и проч.) на пор-

чу, списание и передачу в пользование разным уч-реждениям и лицам. 1946—1960 гг.

14 Там же.

31

Дмитрий Орлов. Археологическая коллекция Новленского могильника


Н а протяжении XX в. рукописные аль-бомы, газеты и журналы являлись

одним из видов общественной деятельности и формой образовательной и воспитательной ра-боты отечественной интеллигенции. Эти изда-ния содержат многоплановый исследователь-ский материал, представляющий огромный интерес для изучения истории отечественной интеллигенции1.

Рукописные издания возникали в разное время там, где официальная цензура не могла пропустить в печать размещаемые в них мате-риалы. Участие в таких изданиях становилось для мыслящих людей способом защиты свободы слова, механизмом собственного самовыраже-ния, формой участия в общественном движении. Вокруг подобных рукописных изданий возни-кала своеобразная культурная среда, кружко-вые объединения интеллигенции, в которых выра батывались и передавались традиции об-щественной фронды, где могли свободно обсуж-даться злободневные общественные вопросы.

В различных общественных условиях ру-кописные издания использовались интеллиген-цией и как инструмент воспитательного и обра-зовательного процесса. К созданию рукописных материалов привлекалась молодежь, которая таким образом активизировала свою интеллек-туальную работу. Рукописные журналы порож-дались как внутренней необходимостью для самовыражения молодых интеллигентов, так и формой их культурного самообразования.

К настоящему времени в государственных архивных фондах и музейных коллекциях нами выявлено более 20 наименований и более 55 эк-земпляров рукописных и машинописных газет и журналов отечественной интеллигенции XX в. Большинство этих рукописных изданий выпу-щено провинциальной интеллигенцией на тер-ритории современного Ивановского края. Часть данного рукописного наследия хранится в фон-дах Ивановского государственного историко-краеведческого музея имени Д. Г. Бурылина.

Ряд рукописных изданий из фондов ИГИКМ им. Д. Г. Бурылина имеет отношение к событиям студенческих волнений 1901 г. Их восприятие со стороны радикально настро-

© Владимир Возилов

Ðóêîïèñíûå æóðíàëû 1901—1924 ãã.Ðóêîïèñíûå æóðíàëû 1901—1924 ãã.èç ñîáðàíèÿ ÈÃÈÊÌ èìåíè Ä. Ã. Áóðûëèíàèç ñîáðàíèÿ ÈÃÈÊÌ èìåíè Ä. Ã. Áóðûëèíà

енного студенчества отражено в рукописных студенческих журналах «Свободное слово» и «Отголоски волнений 1901 года»2.

Рукописные журналы «Свободное сло-во» и «Отголоски волнений 1901 года» были переданы в дар Ивановскому государственно-му объединенному историко-революционному музею в 1984 г. К. Н. Сперанским. Несомненно, оба журнала имеют один источник происхож-дения, бы ли созданы примерно в одно время (первый вы пуск журнала «Отголоски волнений 1901 года» – не позже конца марта 1901 г., вто-рой выпуск – в конце апреля 1901 г., «Свободное слово» – не ранее апреля 1901 г.) и посвящены одним и тем же вопросам. Местом создания жур-нала «Отголос ки волнений 1901 года» предполо-жительно можно назвать Пе тербург, поскольку большинство материалов касается разгона сту-денческой демонстрации у Казанского собора, они собраны по горячим следам. Место создания «Свобод ного слова» установить невозможно, но вероятнее всего этот журнал создавался парал-лельно с «От голосками волнений 1901 года».

Журнал «Отголоски волнений 1901 года» написан на гербовой бумаге, состоит из двух выпусков. На одном из них на рукописной об-ложке наряду с рисунком есть обозначение «Выпуск I». Имеется отдельная обложка, дуб-лирующая основную обложку, но в заголовке «Выпуск I» цифра «I» исправлена на «II». Также имеется отдельная страница с указанием пере-чня лиц, задержанных в ночь с 17 на 18 апреля 1901 г. в Петербурге в результате массовых обыс-ков и арестов. Это позволяет предположить, что дополнительная обложка и страница с перечнем лиц может рассматриваться как отдельный вы-пуск либо как подготовительные материалы ко второму выпуску.

Основное содержание журнала «Отголос-ки волнений 1901 года» составляют документы и материалы, рассказывающие о причинах сту-денческих волнений, событиях 4 марта 1901 г. в Петербурге и об откликах на них выдающихся представителей российской и зарубежной ин-теллигенции. Формально журнал составлен в виде бюллетеня, в который вошли самые раз-нообразные материалы: правительственные со-

32


общения, открытые письма, листовки, заметки непосредственных участников событий, стихот-ворения и басни.

Способ подачи материала в рукописном журнале позволяет представить прежде всего неофициальную точку зрения на произошедшее. Во многих публикациях журнала активно кри-тикуется позиция правительства, изложенная в «Правительственном вестнике», документально и скрупулезно описываются все обстоятельс-тва разгона демонстрации 4 марта 1901 г., жес-токость полиции и казаков, массовое побоище студентов и посторонних участников сходки.

В части материалов создатели журнала стараются выявить причины студенческих бес-порядков: разоблачают «временные правила», выступают за реформу системы образования, критикуют деятельность Академии наук и про-чее. До русского общества авторы журнала ста-раются не просто донести правду о студенчес-ких волнениях и беспорядках, а склонить ин-теллигенцию на сторону студенчества.

В журнале прослеживается и политичес-кая составляющая, подчеркивающая сочувс-твие создателей журнала радикальным парти-ям. Об этом свидетельствует листовка «Ко всем работницам и рабочим» Киевского комитета РСДРП, посвященная рабочей демонстрации в Киеве 11 марта 1901 г., а также эсеровская лис-товка «К учащейся молодежи», о применении положений «временных правил» по отношению к студентам Киевского университета, пригово-ренным к зачислению в армию. Дополнением к этому является стихотворение К. Д. Бальмонта «Маленький султан», направленное против Николая II.

Журнал «Свободное слово» составлен на обычной тетради, в музейной коллекции дати-рован 1901 годом, хотя на обложке датировка отсутствует. Подтверждением используемой да-тировки могут служить указания внутри само-го журнала – критика «временных правил» о студенческих организациях и ссылка на статью «К во просу о реформе средней школы» (Мир Божий. 1901. № 4). Основное внимание в жур-нале уделяется разоблачению содержания пра-вительственных реформ в области универси-тетской жизни.

По мнению автора статьи, «весь шум о ре-форме поднят был правительством вовсе не в целях улучшения дела, а только чтобы выйти из затруднительного положения и в то же время устранить те явления, которые поставили его в это затруднительное положение, – студенческие волнения». Далее неизвестный автор разоблача-ет первый шаг университетской реформы – вре-

менные правила о студенческих организациях. Он отмечает, что «при соблюдении этих правил правительство могло бы следить за каждым ша-гом студента, могло бы, чрез своих администра-тивных лиц, отличить тех, кто на сходках стал бы поднимать другие вопросы, кроме, например, вопроса о том, сколько балалаек должно быть в курсовом оркестре и т. п.». В заключение ста-тьи следует призыв к студентам продолжать на-чатую борьбу, чтобы заставить правительство встать на путь настоящих реформ.

Одним из способов развития литератур-ных и исследовательских способностей учащих-ся в дореволюционных гимназиях было изда-ние рукописных журналов. Из гимназических журналов, выпущенных накануне Первой рос-сийской революции, огромный интерес пред-ставляет «Мирок»3. Он указан его издателями как еженедельный журнал. Единственный со-хранившийся номер датирован 18 марта 1904 г., следовательно, сам журнал начал выпускаться в феврале 1904 г.

К сожалению, у нас не имеется сведений о месте его создания и его авторах (материа-лы либо не имеют подписей, либо подписаны псевдонимами). Происхождение данного жур-нала из собрания А. Н. Овсянникова (краеве-да и бывшего преподавателя гимназии) позво-ляет предположить, что рукописное издание относится к Шуйской мужской гимназии. Но окончательно подтвердить «шуйское» про-исхождение журнала не представляется воз-

Обложка журнала «Свободное слово». Публикуется впервые

33

Владимир Возилов. Рукописные журналы 1901—1924 гг. из собрания ИГИКМ имени Д. Г. Бурылина

можности; не исключено, что этот журнал мог быть привезен в Шую кем-то из гимназичес-ких преподавателей (А. Н. Овсянниковым или В. А. Водарским).

В редакционной статье журнала «Мирок» отмечается, что «направление журнала доволь-но резко изменилось». Если прежде он служил интересам одного кружка, то теперь в нем будет обращено наибольшее внимание на интересы всего класса. Этот поворот редакция объясняет тем, что к журналу «примкнули новые литера-турные силы, положение его несколько упрочи-лось, прибавилось опытности у его издателей, и теперь уже можно ставить на очередь вопрос о цели и смысле журнала». Целью журнала объ-является служение насущным потребностям класса, а именно: указание, разъяснение, пред-ложение способов к дальнейшему развитию этих потребностей.

В статье «Несколько слов к вопросу о зна-чении журнала для класса» автор отмечает не-сколько неудачных попыток отдельных гимна-зистов в прошедшем учебном году сформиро-вать кружки, чтобы сделать эти кружки центра-ми умственного развития класса. Провалы этих попыток автор объясняет тем, что «в образова-нии кружков главная руководящая роль при-надлежит одной личности; эта личность влияет на свой кружок, и посредством этого последнего на класс». Иное дело журнал, который «не нахо-дится под одним чьим-либо авторитетным вли-

янием, а наоборот, тут все сообща влияют друг на друга».

Анализ разделов «Мирка» представляет большой интерес с содержательной точки зре-ния. В разделе беллетристики был опубликован рассказ из гимназической жизни. Суть рассказа сводится к пропаганде идеи организации гим-назических кружков с целью самообразования. Само название журнала «Мирок» предполагает нечто замкнутое, кружковое. При этом самооб-разование рассматривается участниками жур-нала шире, нежели обычное занятие науками. В фельетоне «Подделки» автор высмеивает «под-делку жизни», когда занятие наукой, литерату-рой, духовная жизнь в целом (на уровне гимна-зии) являются формальными; наука интересует гимназиста лишь настолько, насколько это не-обходимо для окончания гимназии. Выводы ав-тора фельетона и вопросы к читателю должны навести на мысль о том, что наукой необходимо заниматься не для того, чтобы получить долж-ность с хорошим окладом или уметь поддержи-вать светский разговор и т. п., а для чего-то бо-лее важного.

Большинство материалов журнала «Ми-рок» созданы на высоком интеллектуальном уровне, что свидетельствует о глубокой подго-товке учащихся гимназии. Некоторые размыш-ления и сентенции авторов поражают зрелостью и глубиной взглядов на происходящее вокруг. Направление «Мирка» объясняется наличием большого количества радикальных гимназичес-ких кружков в Шуе в годы Первой российской революции и активным участием гимназистов в революционных событиях. Несомненно, круж-ковая работа молодой критической мысли, на-правленной на самообразование, должна была найти выход в условиях революции.

Рукописные издания оппозиционного ха-рактера активно распространяются в интелли-гентской среде накануне и во время революции 1905—1907 гг. В этот период рукописные обще-ственно-политические журналы становятся инструментом революционной работы ради-кальной интеллигенции в провинции. В науч-ном обороте практически отсутствуют рукопис-ные журналы периода с 1907 по 1917 г., хотя, воз-можно, они еще будут выявлены исследователя-ми. Вероятно, во время спада революционного движения, усиления полицейского контроля, отхода интеллигенции от активной обществен-ной деятельности интерес к подобного рода изданиям снижается, а участие в их создании становится небезопасным. После Октябрьского переворота рукописная традиция восстанавли-вается как благодаря активизации обществен-

Обложка журнала «Мирок». Публикуется впервые

34


но-политической борьбы интеллигенции в про-винции, так и вследствие реформы школы и ме-тодов преподавания в ней.

В фондах ИГИКМ им. Д. Г. Бурылина хра-нятся рукописные журналы «Юные звуки» и «Эхо», датируемые 1918 годом, непосредственное участие в редактировании которых принимал известный советский литератор Ефим Федоро-вич Вихрев (1901—1935). Эти журналы интерес-ны для изучения периода становления Е. Ф. Вих-рева как писателя и общественного деятеля4.

Журнал «Юные звуки» представляет собой характерный образчик гимназического журнала. Выходить он начал, вероятно, не позднее декабря 1917 – января 1918 г. На это имеется указание в третьем номере: «На Святках ред[акционная] ко-м[иссия] получила от преподавателя Т. И. Омель-янского благодарность следующего содержания: “Спасибо ученикам 5-го класса за доставленную мне возможность познакомиться с отрадным по-явлением «Юных звуков»”». Святки – время от Рождества до Крещения (7 января – 19 января по н. ст.), и первый номер мог выйти к новогодним или рождественским праздникам.

Информация о том, что Е. Ф. Вихрев имел отношение к изданию этого журнала, встреча-ется в автобиографии самого писателя, а также в биографической справке Е. Ф. Вихрева, со-ставленной братом писателя – В. Ф. Вихревым. В третьем номере «Юных звуков» Е. Ф. Вихрев назван секретарем журнала, а также здесь опуб-ликован его небольшой рассказ «Грезы». В лите-ратуре о творчестве Е. Ф. Вихрева упоминается о том, что было издано четыре машинописных выпуска «Юных звуков». Подтвердить эту ин-формацию не представляется возможным. В на-стоящее время в нашем распоряжении имеется только третий номер, датируемый 1918 годом. Он состоит из скрепленных двумя металличес-кими скрепками пяти двойных листов бумаги серовато-песочного оттенка без маркировки.

Вероятно, третий номер «Юных звуков» был издан в конце 1917/18 учебного года, пос-кольку это был «журнал, издаваемый учащи-мися 5-х классов всех гимназий». «Эхо» Ефим Вихрев редактировал как учащийся 2-го класса советской школы 2-й ступени, уже следующего 1918/19 учебного года. По нашим подсчетам, 2-й класс советской школы 2-й ступени должен был соответствовать 6-му классу классической гим-назии. А поскольку в конце ноября 1918 г. уже вышел рукописный журнал «Эхо», следует при-знать, что вряд ли было издано больше четырех номеров «Юных звуков».

Содержание третьего номера «Юных зву-ков» позволяет охарактеризовать их как типич-

ный литературный гимназический журнал на-чала XX в. Открывает его стихотворение с соот-ветствующим названием «Юные звуки». Далее следует нравоучительный рассказ «Счастье не в богатстве» и «любовно-лирический» рас-сказ «Изменница», зарисовка Ефима Вихрева «Грезы», стихотворение о Первой мировой вой не «Часовой», а также юмореска, шарада и разделы о редакционной работе. Все материа-лы «Юных звуков» являются примером первой юноше ской пробы пера.

В фондах ИГИКМ им. Д. Г. Бурылина и Шуйского литературно-краеведческого музея Константина Бальмонта хранятся два экземпля-ра первого номера рукописного журнала «Эхо» (наличие двух экземпляров одного рукописного журнала является уникальным случаем – боль-шинство рукописных журналов дошло до нас в единственном экземпляре), они незначительно отличаются друг от друга. Так, у экземпляра, хранящегося в ИГИКМ им. Д. Г. Бурылина, есть обложка. На ней, помимо названия «Эхо», при-сутствует зачеркнутое название «Первый луч». Тексты двух экземпляров написаны разными по-черками, можно отметить небольшие различия в элементах оформления. Экземпляр ЛКМКБ имеет автограф Е. Ф. Вихрева; вероятно, имен-но этот экземпляр являлся эталонным. В экзем-пляре ИГИКМ им. Д. Г. Бурылина наблюдаются пропуски слов, перестановки слов в предложе-ниях, а также отличия в пунктуации, орфогра-фии. Сравнительный анализ содержания по-

Обложка журнала «Юные звуки». Публикуется впервые

35


казал, что оба номера идентичны. Экземпляр, хранящийся в ИГИКМ им. Д. Г. Бурылина, пос-тупил в фонды в 1952 г. от шуйского краеведа Н. А. Звездина из архива А. Н. Овсянни кова.

Первоначальная информация о журнале «Эхо» была введена в широкий научный оборот в статье шуйского краеведа М. И. Громаковско-го5, а затем в книге Л. А. Розановой «Шуйские родники»6. В книге Л. А. Розановой журнал ука-зывается под шифром «ШИХММ. Ф. 6. Оп. 1. Ед. хр. 1». В фонде ЛКМКБ он хранится под номером «ШКМ. 2434/1»; состоит из 9 листов (Шуйский краеведческий музей; фонд 2434 – личный фонд Ефима Вихрева).

Экземпляр журнала, хранящийся в ИГИКМ им. Д. Г. Бурылина, имеет датировку: «ноябрь 1918 г.». Согласно подписи к одной из публикаций «Эха», журнал был составлен после 11 (24) ноября 1918 г. По словам Е. Ф. Вихрева, журнал был создан «в настоящее тяжелое вре-мя, когда с каждым днем может все измениться». И действительно, самого Ефима Вихрева жда-ли впереди большие перемены: в конце 1918 г. в Шуе из Союза учащихся выделяется «Союз

юных коммунистов» («Союз учащихся комму-нистов»), который в апреле 1919 г. сливается с РКСМ, а в октябре 1919 г. Е. Вихрев покидает Шую и становится участником бурных событий Гражданской войны.

Рукописный журнал «Эхо», будучи из-данием ученическим, является продолжением «Юных звуков». Но «Эхо» представляет уже бо-лее взрослого Е. Вихрева, поэтому журнал пози-ционируется не просто как литературно-худо-жественный, а как общественно-политический. Именно этим объясняется отказ его создателей от названия «Первый луч», т. к. требовалось, чтобы новое название было более звучным и со-лидным. Журнал создавался для решения объ-единительных задач Союза учащихся, хотя на провинциальном уровне все подобные органи-зации являлись малочисленными, реальная ра-бота ложилась на плечи их руководителей.

Название журнала «Эхо» указывает так-же на некоторый отклик на иные рукописные издания. Следует предположить, что это отно-сится к журналу «Свободная мысль», который выпускало в 1918 г. шуйское студенческое зем-ляче ство7. Для Е. Ф. Вихрева и других бывших гимназистов, а ныне учащихся советской школы, представители этого сообщества были старшими товарищами. Вероятно, уже в этот момент Вих рев расходился с ними и в политических взглядах, т. к. «Свободная мысль» объединила кадетов, эсеров и меньшевиков, а Вихрев в 1918—1919 гг. встанет у истоков шуйского комсомола.

Задачами журнала Е. Вихрев считал «хоть что-нибудь дать в умственном отношении» уча-щейся молодежи: «И мы, подрастающее поколе-ние, на которое возлагаются все надежды, мы должны раньше воспитать в себе великие идеа-лы…». В программу журнала Е. Вихрев включа-ет несколько пунктов: обмен мнениями и взгля-дами на тот или иной вопрос, знакомство чита-телей с результатами работы Союза учащихся, предоставление места для первых творческих начинаний, создание центра, «вокруг которого соберутся все живые силы учащейся молодежи и посторонних лиц».

К сожалению, журнал «Эхо» малоинтере-сен с общественно-политической точки зрения. Причин этому может быть несколько: редактор журнала либо не хотел портить отношения с властями, либо был не готов к публикации по-добных статей, не имея достойных авторов. Не исключено также, что, согласно редакционной статье, он преследовал прежде всего культур ные цели.

Основное содержание журнала составля-ют первые, и как водится, достаточно слабые и

Обложка журнала «Эхо». Публикуется впервые

36


наивные литературные опыты друзей редактора рукописного сборника. В них еще чувствуется хорошая гимназическая подготовка авторов, стремление подражать известным русским ли-тераторам начала XX в.

Большой интерес вызывает личность глав-ного редактора рукописного журнала – Ефима Вихрева. В журнале представлены несколько его работ: редакционная статья, стихотворе-ние «Сказка ночи», посвященное Валентине Арефьевой – первой любви поэта, небольшой рассказ «Скорбь. Из прошлого». Не исклю-чено также и то, что полемическая заметка «Странички из нашей жизни» также написана Е. Вихревым. Л. А. Розанова предположила, что и заметка «Вечер III-х кл. 2 ст.», автор которой скрывается под псевдонимом «Свой», написана Е. Вихревым, поскольку он был связан с шуйс-ким театром. Но можно допустить и то, что ав-тором этой заметки вероятнее всего был другой участник журнала – Михаил Пащенко, который также имел отношение к шуйской театральной жизни и некоторое время даже был «режиссе-ром» Рабочего театра.

В содержании журнала «Эхо» имеется пометка о том, что это первый номер. Остается неизвестным, был ли второй номер, – с конца 1918 г. Е. Вихрев активно включается в обще-ственную работу. Если же принять во внима-ние, что в январе – ноябре 1918 г. под редакцией Е. Вихрева могло выйти пять номеров журналов (четыре выпуска машинописных «Юных зву-ков» и первый выпуск рукописного «Эха»), то следует отдать должное его работоспособности, поскольку подготовка таких изданий требовала больших умственных усилий и самоотдачи.

После Октябрьской революции школь-ные журналы возникают не только в Шуе, но и в Иваново-Вознесенске. Большой интерес пред-ставляют экземпляры двухнедельной журнал-газеты «Подросток» школы-клуба фабрично-заводских подростков Ямского района города Иваново-Вознесенска, выпущенной на листе, по размеру приблизительно равном современ-ному формату А3, с машинописным текстом на обеих сторонах. Информации об источнике поступлений «Подростка» в архиве ИГИКМ им. Д. Г. Бурылина нет; в 1971 г. он был принят в фонды с пометкой «из старых поступлений». В музее сохранились два номера: № 3 от 1 декабря 1920 г. и № 4 от 15 декабря 1920 г.8

На первом листе четвертого номера «Под -ростка» перьевой ручкой сделана пометка: «А. В. Пре ображенский». А в разделе «Хро ника» третьего номера опубликована информация об открытии литературного кружка: «На днях при-

ступит к своей работе литературный кружок под руководством А. В. Преображенского, организа-торами коего является редакционная тройка, записалось свыше тридцати человек». Не исклю-чено, что сохранившиеся номера «Подростка» попали в фонды ИГИКМ им. Д. Г. Бурылина из архива А. В. Преображенского.

Многие события и процессы, происходив-шие в стране: революция и гражданская война, реформа школы и победа определенной идео-логической концепции, изменение социальной ориентации государственной политики – нашли отражение в содержательной части школьных рукописных изданий 1920-х гг. Примечательно, что все журналы открывались лозунгом: «Про-летарии всех стран, объединяйтесь!».

Меняется мировоззренческая составляю-щая школьных журналов, в них прослеживает-ся четкая ориентация на новые идеологические концепции. Это становится важнейшей чертой послереволюционного периода: и идейно ори-ентированный «Подросток», и более «мягкий» «Наш журнал» публикуют материалы, призван-ные сформировать коммунистические ценнос-тные ориентиры. В «Подростке» активно про-пагандируется «строительство новой жизни на коммунистических началах» с сентенциями: «Да здравствует коммунистическая партия, разбившая цепи раба и давшая рабочему свет».

В «Подростке» прослеживаются элемен-ты советской пропаганды, например критика царского режима. Тема разоблачения темного прошлого соответствовала одной из установок советской идеологической машины. Строгая идейная направленность рукописных изданий объясняется тем, что школьные работники на-ходились под бдительным контролем. Любое отступление от предписанных правил грозило провинившемуся учителю увольнением с пос-ледующими препятствиями в новом трудоуст-ройстве.

«Подросток» включает материалы, различ-ные по своему характеру: статьи и поэтические произведения, наполненные идеологическим содержанием, материалы о школьной жизни, лирические произведения. Некоторые материа-лы носят актуальный характер, например, «Из разговора приятелей» – о разгроме Врангеля. Тема для иваново-вознесенской прессы очень близкая, поскольку командовал Южным фрон-том М. В. Фрунзе (близкий друг главного редак-тора «Рабочего края» А. К. Воронского), и ива-новцы были хорошо информированы о событи-ях в Крыму.

В «Подростке» прослеживается изменение характера новой школы: на повестку дня встает

37


вопрос о дисциплине: «Дисциплина у нас сущес-твует только в уставе, но среди нас ее как будто не замечается». Информация в третьем номере о том, что дня через два приступит к своей работе школьная библиотека, дополняется замечани-ем, что «книги будут читаться только в школе, на дом же выдаваться не будут». Это объясняет-ся сообщением в следующем номере: «Открыта библиотека-читальня, с первого раза замечалась распущенность со стороны приходящих читать, впоследствии дело улучшилось». Большое вли-яние на работу новой школы оказывали условия гражданской войны и разрухи.

Значительный интерес «Подросток» мо-жет представлять для филологов, поскольку хорошо демонстрирует изменение словарного запаса, влияние советской агитационной лите-ратуры, хотя присутствуют и выражения, встре-чающиеся в гимназических журналах («товари-щи-дружки»). Несомненно, «Подросток» – пере-ходное явление между журнал-газетой и стенга-зетой и по форме, и по содержанию.

В 1920-х гг. традиция школьных рукопис-ных журналов возрождается в Шуйской первой школе (бывшей мужской гимназии). В ИГИКМ им. Д. Г. Бурылина имеются, вероятно, два но-мера «Нашего журнала», а именно № 1 и № 3 за 1924 год9. Об этом свидетельствуют две обложки с соответствующими номерами (без указания года выпуска). Датировка журналов не пред-ставляет затруднений из-за наличия на одной из обложек указания: «СССР», темы одного из

номеров – смерть В. И. Ленина, указания дат на опубликованных материалах – «01.02.1924 г.», «22.02.1924 г.», «01.05.1924 г.».

Большую сложность представляет рас-пределение имеющихся материалов по номерам. Номера состоят из 20 разноформатных, не про-шнурованных листов, объединенных двумя об-ложками (сначала № 3, а затем № 1). Кроме того, в составе фонда имеется объявление: «16-го но-ября 1923 г. Беседа о Герцене (Его биография, его литературная деятельность)»; вероятно, оно не имеет отношения к самим рукописным жур-налам, и попало в фонд как дополнение к имею-щимся материалам.

Распределение рукописных материалов по двум журналам, на наш взгляд, должно быть проведено следующим образом: первый номер составляют материалы, связанные со смер-тью В. И. Ленина. Это определяется единством оформления, наличием одного автора (и, веро-ятно, редактора) и «тетрадным» (альбомным) принципом формирования номера.

Третий номер составляют другие матери-алы фонда, хотя нельзя утверждать окончатель-но, что они принадлежат только к одному номе-ру или, аналогично объявлению о беседе, пос-вященной жизни и деятельности А. И. Герцена, попали в него дополнительно. Объяснением раз-розненности материалов третьего номера может служить то, что он выходил под руководством В. А. Водарского – большого любителя альбо-мов, и именно альбомный принцип был поло-

Обложки журнала «Наш журнал». Публикуются впервые

38


жен в его основу. Объединяет два номера только оформление обложки, выполненное С. Роговым. Вероятно, именно он играл роль «редактора» имеющихся номеров «Нашего журнала».

Отличительным моментом в двух номе-рах является то, что если первый номер (при верности предложенного разделения имею-щихся материалов на два номера) представля-ется достаточно цельным с оформительской и содержательной сторон, то третий номер (кото-рый закономерно должен быть лучше первого, а в действительности – слабее его и по оформ-лению, и по содержанию) представляет собой совокупность очень слабых реферативных ма-териалов. Кроме того, все материалы третьего номера выполнены на разрозненных листах, и не прослеживается, что эти листы каким-либо образом прошивались и нумеровались (имею-щаяся на них нумерация носит более поздний характер и появилась при комплектовании фонда уже в музее).

Данное противоречие можно сгладить указанием на то, что первый номер носит поли-тический характер, будучи посвященным смер-ти В. И. Ленина, а потому так хорошо оформлен. Можно предположить, что В. А. Водарский ис-пользовал траурное событие как повод для того, чтобы восстановить в бывшей гимназии тради-цию издания рукописных журналов, а затем со-бирал эти журналы из тех детских материалов, которые были в его распоряжении.

Школьно-ученические журналы 1920-х гг. в содержательном плане менее интересны, не-жели гимназические журналы начала XX в., в которых отражались мировоззренческие споры

отечественной интеллигенции. Школьные жур-налы преследовали главным образом воспита-тельные задачи, поскольку реформа школы не отрицала некоторых дореволюционных методов и приемов обучения. И старыми педагогами стал использоваться прием создания рукописных га-зет и журналов. Возможно, в этом прослежива-лись и личные предпочтения бывших гимнази-ческих преподавателей, и стремление сохранить лучшие традиции гимназии. Не исключено, что желания опытных преподавателей совпадали с желанием молодежи как можно быстрее преодо-леть свою культурную отсталость, а это явля-лось важной тенденцией 1920-х гг.

Слабые в интеллектуальном плане школь-ные рукописные журналы выполняли свою главную функцию: выявляли способных уча-щихся, подготавливали их к умственной ра-боте и опосредствованно формировали потен-циальных интеллигентов. Общение со стары-ми гимназическими преподавателями, прак-тическая интеллектуальная работа, получение определенных навыков становились важной составляющей того процесса, который в совет-ской историо графии получил название подго-товки кадров.

Возрождение традиций рукописных жур-налов в советской школе в первые годы совет-ской власти стало вполне закономерным явле-нием. Несмотря на низкий интеллектуальный уровень этих изданий, они были призваны иг-рать важную роль в формировании новой со-ветской интеллигенции, отражали многие про-цессы, происходившие как в реформированной школе, так и в целом в стране.


1 Возилов В.В. Рукописные журналы россий-ской интеллигенции, 1901—1906 годы: Сб. ст. и доку-ментов. Иваново, 2013.

2 ИГОИРМ 80011/1. Журнал рукописный «Свободное слово». 1901. № 2; ИГОИРМ 80011/2. Журнал рукописный «Отголоски волнений 1901 года»; полностью опубликованы: Возилов В.В. Указ. соч. С. 26—144.

3 ИОКМ 549/1. Журнал рукописный ежене-дельный «Мирок». 1904. 18 марта. № 5; полностью опубликован: Возилов В.В. Указ. соч. С. 127—144.

4 ИОКМ 549/2. Журнал машинописный «Юные звуки», издаваемый учащимися 5-х классов всех гимназий при содействии всех учащихся. 1918. № 3; ИОКМ 549/3. Литературно-политический, художественный, общественно-научный журнал «Эхо», Союза уч. города Шуи. № 1. Ноябрь 1918 г.; журнал «Эхо» полностью опубликован: Возилов В. В. Интеллигентоведение и регионоведение: Сб. ст. и ма-териалов. Иваново, 2012. С. 125—136.

5 Громаковский М. Ефим Вихрев и Шуя // За пе-дагогические кадры [малотиражная газета ШГПИ]. 1990. 14 дек.

6 Розанова Л.А. Шуйские родники. Шуя, 2007. С. 193—198.

7 Возилов В.В. «Свободная мысль» – журнал шуйской интеллигенции // Он же. Интеллигенция провинциального города в истории России. Ивано-во, 2003. С. 111—152.

8 ИГИКМ. НВФ 7866/1. «Подросток». Двух-недельная журнал-газета школы-клуба фабрично-заводских подростков Ямского района города Ива-ново-Вознесенска. 1 декабря 1920 г. № 3; ИГИКМ. НВФ 7866/2. «Подросток». Двухнедельная журнал-газета школы-клуба фабрично-заводских подрост-ков Ямского района города Иваново-Вознесенска. 15 декабря 1920 г. № 4.

9 ИОКМ 549/4. Журнал рукописный «Наш журнал», издаваемый учениками VII класса Ш.П.Ш. под руководством В. А. Водарского. 1924 г. № 1 (3).

39


В далекие времена у людей появилась потребность в особом товаре – де-

ньгах, которые служили бы всеобщим эквива-лентом при обменах. В разных местах земного шара в различные эпохи в качестве такого то-вара использовали самые разнообразные пред-меты и материалы. В собрании Д. Г. Бурылина представлены редкие для коллекций провинци-альных музеев «примитивные» виды денег.

Соль была любимым средством уплаты в некоторых африканских странах. В восточ-ном районе Тальтальской равнины (Эфиопия (Абиссиния)) соль выламывали прямоугольны-ми плитками в 5 см толщиной и 30 см длиной, ве-сом в 3/4 кг. Сорок восемь таких плиток называ-лись «амоле» и равнялись по стоимости одному талеру Марии Терезии. Самым крупным местом соляной торговли являлось Сокото, к западу от озера Ашанги. В Северном Судане, в местностях к западу от озера Виктория и в других бедных солью областях, спор за обладание немногими соляными залежами и соляной торговлей зачас-тую играл важную роль1. В музейном собрании хранится соляной брусок из Африки, к которо-му черными нитками привязаны картонки; на одной из картонок, с надписью типографским шрифтом «Из коллекции С. Э. Сасон», рукой Д. Г. Бурылина подписано: «Абиссинский де-нежный знак 1/4 талера», ниже неразборчиво: «подарено для музея», на другой картонке при-клеена марка, на которой стоит дата: 1893—94, вверху – «протекторат Сомали», рядом подписа-но рукой Бурылина: «Абиссинская марка». Обе

© Надежда Тимошина

Ðåäêèå è ýêçîòè÷åñêèå âèäû äåíåã Ðåäêèå è ýêçîòè÷åñêèå âèäû äåíåã â êîëëåêöèè ÈÃÈÊÌ èìåíè Ä. Ã. Áóðûëèíàâ êîëëåêöèè ÈÃÈÊÌ èìåíè Ä. Ã. Áóðûëèíà

картонки скреплены красной сургучной печатью «Товарищества мануфактур Д. Г. Бурылина в Иваново-Вознесенске». Сбоку еще на одной кар-тонке, сложенной в два раза, надпись в две строки на амхарском (эфиопском) языке и марка с изоб-ражением Менелика II, императора Эфиопии c 1889 по 1913 год, погашенная штем пелем с датой: 22 3 19. По сторонам этой картонки имеются та-кие же сургучные красные печати, которые сохра-нились частично. Брусок размером 4,5 х 18,5 см (в боковом сечении – 4,5 х 4,5 см)2.

Кроме соли, в качестве средства платежа использовали куски хлопчатобумажной ткани, шириной в четыре пальца и различной длины, – в некоторых районах они были в ходу до начала XX века, – а также бусы темно-красного, синего, белого цветов – для разных областей свой цвет; медная или железная проволока, жемчуг, пуго-вицы и морские раковины, последние и получи-ли в конце концов наибольшее распространение. Со временем они приобрели новые функции:использовались при оплате за товары и услуги, служили выражением стоимости предмета, яв-лялись средством накопления. В итоге отража-ли степень доверия, существующего в челове-ческом обществе.

Чаще всего использовались каури – рако-вины морских моллюсков. Название каури про-исходит из Индии. Для удобства обращения в раковинах делали отверстия и нанизывали их на шнурки в большие связки по 12, 20, 40 или 100 штук, в зависимости от принятой системы счета.

Соляной брусок. Африка. ИОКМ 36491

40


Примитивные деньги – соль и ракушки

В коллекции нумизматики, собранной Д. Г. Бурылиным, имеются раковины каури – их двенадцать3, они обточены и нанизаны на тон-кий прутик, что говорит об их обращении в ка-честве денег. Подобные «денежные знаки», назы-ваемые «дибарра», до сих пор имеют хождение в некоторых районах Папуа Новой Гвинеи.

Каури служили предметом торговли в мес-тах добычи, и их часто загружали в качестве бал-ласта в трюмы арабских и европейских кораблей, направлявшихся в порты Африканского кон-тинента, где их перепродавали. Их было легко считать, перемещать и сохранять. Главное, но не единственное место сбора каури – Мальдивские острова в Индийском океане. У некоторых наро-дов в этой географической части мира архипе-лаг даже назывался «островами каури». Отсюда каури более чем две тысячи лет тому назад ста-ли вывозить в Индию, Китай, в восточном и за-падном направлениях.

Раковины были не просто вспомогатель-ным средством меновой торговли. Они уже об-ладали всеми характеристиками денег – то есть выступали мерой стоимости того или иного то-вара, были средством обращения и финансовым резервом, символом богатства.

Их использовали как деньги для заку-пок ножей, скота, рабов, ими оплачивали ока-занные услуги. Служили раковины и счетной единицей для установления цен на различные товары, которые при этом не обязательно оп-лачивались ими. Например, в XIX веке фран-цузский исследователь Луи Гюстав Бенже засвидетельствовал в северной части Ганы та-кую сделку двух торговцев: «Колебас (фляга) с солью стоит две тысячи каури, а сотня орехов кола – тысячу каури, так что за твой колебас я даю две сотни орехов»4. Раковинные деньги, таким образом, способствовали развитию тор-говли, отражая колебания в ценах на товары в разных районах. В середине XIX века в Судане талер Марии Терезии 1780 года можно было по-менять на 2 500 каури.

В некоторых районах Африки к югу от Сахары употребление раковин в качестве денег даже формировало государственную политику в сфере денежного обращения. Местные прави-тели пытались контролировать ввоз раковин и

Раковины каури. Китай. ИОКМ 35948—35959

41

Надежда Тимошина. Редкие и экзотические виды денег в коллекции ИГИКМ имени Д. Г. Бурылина

их обращение. С началом колонизации раковин-ные деньги начали выходить из употребления и постепенно утратили свою роль.

Раковины нанизывали на шнуры, при-крепляли к лоскутам ткани или кожи. Обычай пришивать раковины каури к кускам материи и лентам существовал в разные времена на ог-ромной территории, от Дальнего Востока до Западной Африки. В нашем музее в вещевом текстильном фонде хранится мордовское женс-кое украшение конца XIX века в виде передника с прикрепленными раковинами каури5.

В Китае как средство обращения раковины каури использовались очень длительное время. Сведения об этом можно найти в письменных свидетельствах и вещественных источниках, где есть подтверждение широкого распростра-нения в Китае нескольких типов денег-раковин. Н. В. Ивочкина в своей работе «Медь в денеж ном обращении чжурчжэньского государства Цзинь (1115—1234 гг.)», ссылаясь на археологичес кие данные, писала о том, что первые связки рако-вин каури появились в эпоху Инь (1766—1122 гг. до н. э.)6. Каури знал античный мир, Се верное Причерноморье.

На Руси применение каури прослеживает-ся ранее XII века7. Русское название раковин ка-ури – ужовка, змеиная (гажья) головка. Купцы закупали раковины тысячами и снабжали ими Северо-Западную Русь, Среднее и Верхнее По-волжье. Каури до начала XIX века сохраняли свое товарное значение в сибирской торговле.

В России «примитивные деньги» можно найти в этнографических коллекциях Музея антропологии Московского государственно-го университета, в нумизматическом собрании Государственного Эрмитажа, самое значитель-ное их число – в Кунсткамере в С.-Петербурге8.

Монеты-ножи и монеты-мотыги

Экзотические виды древних китайских денег в виде миниатюрных ножа и мотыги пред-ставлены в коллекции Д. Г. Бурылина.

В Китае во времена меновой торговли в ка-честве товаро-денег употреблялись, кроме рако-

вин каури, разные предметы, в их числе музы-кальные инструменты, сельскохозяйственные орудия, – их значение было настолько велико, что монеты Древнего Китая, наряду с круглой формой, имели форму различных орудий труда.

вспыхивали мятежи. В стране разразился голод, недовольство вылилось в восстание «красно-бровых», продолжавшееся десять лет (17—27 гг. н. э.), в 23 году отряды под руководством пред-ставителя династии Хань – Лю Сюаня – захва-тили столицу и императорский дворец, Ван Ман был обезглавлен.

В свое правление Ван Ман попытался провести экономические преобразования, ввел государственную монополию на соль, железо, виноделие; стремясь упорядочить денежную систему, утвердил государственную монопо-лию и на выплавку монет. За четырнадцать лет своего правления провел несколько денежных реформ, оказавшихся не совсем удачными. Для крупных платежей им была вновь возрожде-на отмененная в III веке до н. э. форма монеты-ножа, внешне отличающаяся от древней, номи-налами 500 и 5 000 шу. Монета-нож из музейной коллекции имеет номинал 5 000 шу, находилась в обращении в 9 году н. э. На бронзовых монетах помещались надписи, выполненные древним почерком чжуань: «и дао у цянь», в переводе – «1 нож (монета), равноценный 5 000 (мелких единиц)»12. В один из выпусков, для придания большей ценности таким монетам, предприня-ли попытку надпись «и дао» заполнить золотом, однако фальшивомонетчики извлекали золото, либо золото заменяли позолотой. Деятельность фальшивомонетчиков в Китае в I веке н. э. была широко распространена, несмотря на грозив-шую им смертную казнь либо отрубание рук. В 10 году н. э. Ван Ман вынужден был объявить об изъятии всех неполноценных монет и о новой реформе.

Во втором выпуске, осуществленном Ван Маном, появились монеты-мотыги номинала-ми от 100 до 1 000 шу, не соответствующие их действительному весу, находившиеся в денеж-

Монета-нож 5 000 шу. Китай. Династия Синь.

Ван Ман (9—23 гг.). 9 г. ИОКМ 36317

Монета-мотыга 1 000 шу. Китай. Династия Синь.

Ван Ман (9—23 гг.). 10—14 гг.

ИОКМ 36318

Первыми китайскими медными монетами были монеты в форме лопат и ножей. Они появились в эпоху бронзы во времена династии Чжоу (1021—256 гг. до н. э.) в период использования связок раковин каури, а впоследствии вытеснили их из обращения9.

Территория их распространения – при-морские районы Китая, где исконным занятием была охота, рыболовство и скотоводство10. Нож в хозяйстве являлся главной ценностью, в отли-чие от земледельческих районов, где монетами тоже стали важнейшие орудия труда – лопаты и мотыги.

В III веке до н. э. император Ши Хуан-ди (246—210 гг. до н. э.) издал указ об изъятии всех видов монет, имевших форму орудий, а также запрещалась меновая торговля, в которой роль денег выполняли раковины каури, черепашьи щиты, шелк и зерно.

В музейной коллекции нумизматики представлены монета-нож и монета-мотыга пе-риода правления Ван Мана династии Синь, что в переводе означает «Новая»11. Будучи высшим сановником, регентом и опекуном малолетнего ханьского императора, Ван Ман (45 г. до н. э. – 23 г. н. э.) в 9 году н. э. низвергнул двухлетнего Жу-цзы (7—9 гг. н. э.), захватил престол, про-возгласил себя первым императором «Новой» династии и продержался таковым до 23 года. Стихийные бедствия, вызванные наводнением и изменением русла реки Хуанхэ, способство-вали ухудшению экономической ситуации того времени. Повсеместно сокращалась торговля,

42


1 Ган Ф. Денежное обращение Африки // Все-мирная география. Африка. СПб., 1903. С. 125.

2 ИОКМ 36491.3 ИОКМ 35948—35959.4 А. Феликс Ироко. Морская казна // Курьер

ЮНЕСКО. Деньги. 1990. Март. С. 25.5 ИОКМ 4332.6 Ивочкина Н.В. Медь в денежном обраще-

нии чжурчжэньского государства Цзинь (1115—1234 гг.) // Труды Гос. Эрмитажа. Т. XII. Л., 1971. С. 38.

7 Горнунг М.Б. Каури как «примитивные день-ги» в мире и на Руси // IX Всероссийская нумизма-тическая конференция. Тезисы докладов и сообще-ний. СПб.: Гос. Эрмитаж, 2001. С. 118.

8 Горнунг М.Б. Африканские «примитивные» деньги в музеях России // VII Всероссийская нумиз-

матическая конференция. Тезисы докладов и сооб-щений. М.: ГИМ, 1999. С. 80.

9 Ивочкина Н.В. Китайские медные малые мо-неты-ножи // Нумизматический сборник. СПб.: Гос. Эрмитаж, 2003. С. 18.

10 Ивочкина Н.И. Китайские монеты-ножи в собрании Эрмитажа // IV Всероссийская нумизма-тическая конференция. Тезисы докладов и сообще-ний. М.: ГИМ, 1996. С. 32.

11 ИОКМ 36317, 36318.12 Алексеев В.М. Описание китайских монет и

монетовидных амулетов, находящихся в нумизмати-ческом отделении Императорского Эрмитажа. СПб., 1907. С. 13.

13 Там же. С. 17.14 ИОКМ 70877/9868.15 Быков А.А. Монеты Китая. Л., 1969. С. 14, 39.


ном обращении с 10 до 14 года н. э. В коллекции нашего музея представлена монета-мотыга 1 000 шу. Надписи на ней читаются так: «да бу хуань цянь», что означает: «большая бу в 1 000 еди-ниц»13. Кроме того, как и при династии Чжоу, мерилами стоимости были объявлены ракови-ны каури, черепашьи щиты.

В 14 году вновь была проведена реформа. Новые монеты напоминали мотыги 1 000 шу прежнего выпуска, но номинал их был 25 шу. В том же году появились круглые монеты, несмот-ря на свою форму имевшие наименование «мо-нета-мотыга», – одна такая редкая монета пред-ставлена в коллекции музея14.

Последствия реформ Ван Мана были тя-желые. Никто не хотел пользоваться неполно-ценными монетами, к тому же появилось боль-

шое количество фальши-вых монет.

После свержения Ван Мана в 23 году моне-ты, повторяющие форму орудий труда, обра-щавшиеся в Китае в течение многих столетий, навсегда вышли из употребления. Однако поря-док в монетном деле Китая восстановился толь-ко к 40 году н. э.

Спустя девятнадцать веков, в память древ-ней формы денег, в 1935 году в Китае выпуска-лись монеты с изображением монеты-мотыги15.

Бу цюань. Монета-мо-тыга. Китай. Династия Синь. Ван Ман (9—23 гг.).

ИОКМ 70877/9868

Надежда Тимошина. Редкие и экзотические виды денег в коллекции ИГИКМ имени Д. Г. Бурылина

По странам и континентамПо странам и континентам

И ваново – один из наиболее крупных, старейших центров текстильной

промышленности России, известный производ-ством ситца. Холщовый промысел получил здесь развитие уже в XVII в. История рисунка ткани и история региона давно сплетены во-едино, образуя исторический и современный имидж города. Ткань и ее производство сыгра-ли решающую роль в становлении г. Иваново-Вознесенска, определили его ландшафт, архи-тектуру и место в истории России. С середины XIX в. для характеристики города применялся термин «Русский Манчестер». Значительная концентрация текстильного производства и его уровень делали Иваново-Вознесенский про-мышленный регион соразмерным с ведущи-ми текстильными регионами мирового уров-ня. Ивановская школа текстильного дизай-на – явление яркое, многогранное, самобытное. Пропаганда имиджа города, его яркой самобыт-ности, богатого культурного наследия – это тот спектр направлений, те проблемы, которые пы-тается решать ивановский музей в сфере меж-дународного культурного сотрудничества.

Один из выставочных проектов – «Сит це-вая Россия» – оказался успешным. Основная идея проекта – показать ткань и ее рисунок как произведение искусства, показать вне бытовых, региональных, экономических, политических реалий. Впрочем, все эти аспекты все равно присутствуют, только поданы они другим язы-ком, качеством ткани, агитационными рисун-ками, изображением национальных героев. В состав выставки вошли произведения, храня-щиеся в собраниях Всероссийского музея де-коративно-прикладного и народного искусства (Москва), уникального Музея ивановского сит-ца, являющегося подразделением Ивановско-го государственного историко-краеведческого музея имени Д. Г. Бурылина (Иваново), и ста-рейшего в Москве текстильного предприятия «Трех горная мануфактура» (Москва), сущест-

© Галина Карева

Ìåæäóíàðîäíîå êóëüòóðíîå ñîòðóäíè÷åñòâî Ìåæäóíàðîäíîå êóëüòóðíîå ñîòðóäíè÷åñòâî Ìóçåÿ èâàíîâñêîãî ñèòöà â XXI âåêåÌóçåÿ èâàíîâñêîãî ñèòöà â XXI âåêå

вующего и в настоящее время. Дизайн-проект выставки выполнил известный театральный художник Борис Мессерер, который охаракте-ризовал свою художественную концепцию как «пестрое по пестрому». В качестве декораций к выставке были созданы многометровые лос-кутные панно и арки из современных ситцев. В это необычное пестрое пространство автор художественного проекта выставки помещает яркий, активный по цвету и насыщенный по рисунку исторический материал – набивные ткани и платки. На выставке создавалось пол-ное впечатление, что потоки мощных цветных волн выносятся и отступают от раритетных музейных предметов в темных рамах, ставших достоянием вечности. Большая часть пред-ставленных экспонатов ранее никогда не де-монстрировалась широкой публике, оставаясь в запасниках музеев, и была известна лишь не-большому кругу специалистов. В основе идеи самой выставки, помимо яркости, красоты и самодостаточности представленных музейных предметов, лежит принцип противопоставле-ния двух основных разделов экспозиции: тра-диционных орнаментов и авангардных рисун-ков первых лет советской власти. Искусство украшения набивных тканей в ХVII – начале ХIХ в. развивалось в русле русского декора-тивно-прикладного искусства, воплотив в себе стремление народа к гармонии и красоте. При отборе материала для экспонирования курато-ры сознательно исключают все ткани, где есть ярко выраженные модные направления, ставя акценты на национальные орнаменты и нацио-нальный колорит. Поэтому большая часть тра-диционного орнамента представлена ручными тканями, платками и набивными деревянными досками (манерами). Огромные темные рамы оборудования и очень пестрые декорации стен подтолкнули кураторов к показу платков, тем более что подобный показ был опробован в экс-позиции Музея ситца.

44

Платки занимали особое место в нацио-нальном костюме и текстильной промышлен-ности. В середине XIX в. выработка платков со-ставляла почти половину всего ситценабивного производства России. Вытеснив сложные зо-лотные головные уборы, платки вошли в состав костюма всех сословий, что обусловлено клима-тическими условиями среднерусской полосы, а также старинным обычаем, запрещавшим за-мужним женщинам появление на улице с непок-рытой головой, которого строго придержива-лись купчихи и крестьянки. Сформировались определенные типы рисунков платков. Ес-тественные красители привнесли в платки сдержанную цветовую гамму. Природные мо-тивы (изо бражения цветов, ягод, веток) легли в основу двух направлений рисунков платков: тонкого графического и яркого каймового жи-вописного. Особенно декоративен в орнаменти-ке платков «восточный огурец» («адрианополь-ский огурец», «турецкий боб», «восточный боб», «мин далина» и т. д.). Этот мотив стал одним из самых надежных признаков восточного стиля, а в оформлении ситцев – своеобразной «визит-ной кар точкой» русских набивных тканей.

Кураторы выставки акцентируют внима-ние на самых популярных в крестьянской среде «кубовых» (с темно-синим фоном) и «кумачо-вых» (с ярко-красным фоном) ситцевых плат-ках. Самостоятельный раздел выставки носит условное название «красное и синее». Мода на кубовые ситцы пришла в Россию в 30-е годы ХIХ в. Для фабричных кубовых ситцев ХIХ в. характерен цветочный некрупный узор в про-

стых схемах построения. Традиционные моти-вы – мелкие розочки с зелеными листочками на густо-синем, почти черном фоне – создают яр-кий колористический эффект. Русские кубовые ситцы представляют собой самобытное явление национального искусства текстиля. Кубовыми платками славилась фабрика Зубковых в Иваново-Вознесенске. Широкая популярность таких платков определялась не только их деко-ративными, но и практическими качествами, стойкостью при носке.

Красный цвет издавна определял строй большинства праздничных крестьянских кос-тюмов. Кумачовые платки в народе называли «французскими», «пунцовыми» или ализари-новыми. Крашение в красный цвет было самым сложным и длительным, но и краски на тканях получались очень прочными, с красивым ярко-красным фоном и контрастирующими сочета-ниями тонов желтого, красного, зеленого, го-лубого, черного в плоскостно решенных расти-тельных узорах. В больших количествах такие ткани начали выпускать после изобретения ис-кусственного ализарина в 1860-х гг. Пунцовые русские ситцы и платки производили сенсацию в конце XIX в. на всемирных выставках, они вошли в моду в Париже, лучшие магазины – Лувр, Прентан, Бон-Марше – оформляли на них заказы. В экспозиции представлены знаменитые пунцовые русские платки фабрик Барановых в селах Карабаново и Струнино Александровского уезда Владимирской губернии.

Отдельный раздел выставки посвящен русским тематическим рисункам XIX – начала

45

Галина Карева. Международное культурное сотрудничество Музея ивановского ситца в XXI веке

XX в. Большая часть этих платков выпускалась к определенным юбилейным датам. Их рисунки повествовали о наиболее ярких и значимых ис-торических событиях Российского государства: о Русско-японской войне 1904—1905 гг., празд-новании 100-летия победы в Отечественной вой-не 1812 года, 300-летия правления в России ди-настии Романовых в 1913 г. Платки с тематичес-кими рисунками выполнены в так называемом русском, или национальном, стиле, кото рый по-лучил широкое распространение в рус ской ар-хитектуре и изобразительном искусстве конца XIX – начала XX в. Главной особенностью рус-ского стиля было обращение к на цио нальным истокам, русскому средневеко вому искус ству, поэтому текстильные узоры этого времени час-то напоминали орнаменты ста ринных руко-писных книг, а изображения – лу бок. Сложные композиции графических рисунков платков де-монстрируют высокий уровень профессиональ-ной подготовки фабричных художников и пре-восходное качество фабричной печати, позволя-ющей без труда рассмотреть мельчайшие дета-ли узора. Тематическими плат ками славились Да ни ловская и Прохоровская мануфактуры в Москве и мануфактура Дер бе невых в Иваново-Вознесенске, чьи изделия можно увидеть на вы-ставке.

Второй раздел выставочной экспозиции представляет особый и очень короткий период в Фрагменты экспозиции

46

По странам и континентам

российском текстильном производстве и посвящен по-казу набивных тканей 1920-х – начала 1930-х гг. с так называемыми агитационными рисунками.

Агитационный текстиль – одна из ярких страниц советского периода, чрезвычайно интересно отразив-шая ключевые моменты истории эпохи. Первым опы-том производства агитационных тканей можно считать серию головных платков, выпущенных Тейковской ма-нуфактурой в 1922 г. к пятой годовщине Октябрьской революции под девизами: «Вся власть Советам!» и «Пролетарии всех стран, объединяйтесь!» – по ри-сункам Леонида Чернова-Плесского с портретами вождей революции. В экспозиции представлены все знаковые ткани периода. Среди них – декоративный сатин с советской эмблематикой художника москов-ской Трехгорной мануфактуры О. П. Грюн, создан-ный в 1925 г. для Всемирной Парижской выставки. Основным мотивом текстильного рисунка выбран символ, ставший эмблемой, – серп и молот, утверж-денный Комиссией по охране памятников искусства и старины. По рисунку агитационных тканей можно судить об основных изменениях в жизни страны (со-здание МТС и коллективизация, строительство и пуск фабрик, электрификация и Днепрогэс и пр.). Этому короткому периоду, ставшему уникальным явлением в художественной текстильной промышленности, пос-

Открытие выставки «Русский текстиль. Набивные ткани: от традицион ного орнамента к агитацион ному рисунку»

в Националь ном музее Королевства Бахрейн и фрагменты экспозиции

Каталог выставки

AN EXHIBITION OF RUSSIAN TEXTILE: PRINTED COTTONFROM TRADITIONAL PATTERNS TO SOVIET PROPAGANDA DESIGN

EXHIBITION CATALOGUE

20

13 2

01

3

47

Галина Карева. Международное культурное сотрудничество Музея ивановского ситца в XXI веке

вящен заключительный раздел выставки, в ко-тором представлены ткани, ставшие раритетны-ми даже в музейных собраниях.

В рамках выставочного проекта специаль-но для дефиле на открытии выставки в Москве во Всероссийском музее декоративно-приклад-ного и народного искусства в 2010 г. художни-ком по костюмам Ольгой Поликарповой были изготовлены 16 реконструкций подлинных рус-ских традиционных костюмов конца XVIII – начала XX в. различных губерний России. Все разнообразные по фактуре ткани и материалы (домотканая шерсть, парча, шелка с ткаными узорами, вышивка, кружево, бисер, бусины и т. д.) были воспроизведены способом цифровой печати на ткани, а детали одежды изготовлены в точном соответствии с подлинными костюма-ми. На зарубежных выставках реконструкции музейных костюмов дополнили историческую экспозицию выставки.

Выставка «Ситцевая Россия» с успе-хом экспонировалась во Франции (Мюлуз) и Испании (Мадрид). В октябре 2013 г. выставка под названием «Русский текстиль. Набивные ткани: от традиционного орнамента к агита-ционному рисунку» в рамках Дней культуры Российской Федерации в Королевстве Бахрейн была открыта в Манаме в залах Национального музея. Выбор выставки для демонстрации в Бахрейне не случаен. Язык текстиля универ-сален, понятен и близок представителю любой культуры. Ткань не просто утилитарна, ее узо-ры – часть национальной традиции, а искусство ее украшения является той сферой, где взаимо-влияние и взаимообогащение культур Запада и Востока проявляется чрезвычайно наглядно.

Это с успехом демонстрируют представленные на выставке экспонаты. Изменилось не только название выставки, изменился ее дизайн-про-ект. Пестрые яркие декорации Бориса Мессерера оказались неприемлемы для Арабского Востока. Выставка получила новое звучание, как дико-винка из восточных сказок. Минимальное обо-рудование, локальное цветовое решение прос-то завораживали. Основным цветом выставки стал черный цвет. Черные стены, черное покры-тие пола, черный этикетаж позволили стильно подчеркнуть колорит разноцветных текстиль-ных предметов. Специально для выставки про-странство залов было спроектировано в виде узких галерей. Ткани, платки смотрелись как настоящие произведения изобразительного ис-кусства. Основным декоративным цветным ре-шением стали вертикальные толстые ворсис-тые нити на фоне мелкой диодной подсветки, которая создавала иллюзии вибраций, ветерка, движения. Совершенно потрясающе был вы-строен диалог посетителя с музейным предме-том. Открывал выставку коридор, на стенах ко-торого вырезан рисунок каймы традиционного русского кубового платка. Дизайнер сознатель-но увеличил орнамент, отбросил цвет, но со-хранил все линии внутренней проработки ри-сунка. Посетитель входит в пластику рисунка, потом, продвигаясь по коридорам, он не раз бу-дет ловить свое отражение в стекле рам со ста-ринными платками и тканями. Единственное, что разрушает мистику музейного пространс-тва, – это огромные тексты-экспликации к раз-делам выставки, рассказывающие о традициях национальной школы орнаментации тканей далекой России.

А мбивалентное отношение к совет-скому периоду истории накладыва-

ет отпечаток на стиль рефлексии обо всем со-ветском, на практики обращения к коммунис-тическому наследию в самых разных сферах. Сергей Ушакин, рассуждая о трансформации аналитической оптики у нового поколения ис-следователей, указывает на отсутствие в совре-менных исследованиях «внятных нарративных

и аналитических рамок, в которых могла бы осуществляться проработка советского време-ни»1. Аналогичное положение наблюдается и в музейных практиках. Очень точно ситуация с музеефикацией советского периода отечествен-ной истории охарактеризована в тематическом номере журнала «Музей», посвященном этой теме: «пока музейщики предаются размышле-ниям над тем, какими должны быть новые экс-

© Михаил Тимофеев

Ìóçååôèêàöèÿ ñîâåòñêîãî ïåðèîäàÌóçååôèêàöèÿ ñîâåòñêîãî ïåðèîäà(ñëó÷àé Ìóçåÿ ñîöèàëèñòè÷åñêîãî áûòà â Êàçàíè)(ñëó÷àé Ìóçåÿ ñîöèàëèñòè÷åñêîãî áûòà â Êàçàíè)

48


позиции, посвященные ХХ веку, энтузиасты, часто не обремененные музейным образованием, уловили существующую в обществе “носталь-гию по советскому”. “Народная” инициатива по созданию музеев предвосхитила деятельность профессионалов»2.

Перечень существующих в России музе-ев такого профиля достаточно мал: это Музей социалистического быта в Казани, Музей быта советских ученых при ТСЖ «Курчатовское» в Москве, Музей советской эпохи в Воронеже, музеи СССР в Москве и Новосибирске, Арт-коммуналка в подмосковной Коломне и Музей cоветского наива в Перми. В какой-то степени к ним можно отнести московские музеи совет-ских игровых автоматов и ретроавтомобилей. Особняком стоит Мемориальный музей исто-рии политических репрессий «Пермь-36».

Особое место в музейной рефлексии о советском занимают постоянные экспо-зиции и разнообразные выставки, прошед-шие на столичных и провинциальных пло-щадках. Следует назвать некоторые из них: «Коммунальная квартира» и «Краснокамск – город первых пятилеток» в краеведческом му-зее этого города, «Советская эпоха» в рыбинс-ком Доме культуры поселка ГЭС, «По волнам нашей памяти» в московском Историческом музее, «Советский дизайн 1950—1980-х» в ЦВЗ «Манеж», «Комсомолка, спортсменка и просто красавица» в филиале Ульяновского музея-за-поведника «Родина В. И. Ленина» «Симбирские типографии», «Символы детского счастья» в Историко-культурном музейном комплексе в Разливе и «За детство счастливое наше…» в Музее С. М. Кирова в Петербурге. Ивановские музеи в разное время представили несколько выставочных проектов: «Героини», «Девушка моей мечты», «Коммуна» в Ивановском об-ластном художественном музее (кураторы С. Воловенская и М. Дмитриев), «Ударком» и «100 % Иваново. Агитационный текстиль 1920—1930-х гг.» в Музее промышленности и искусства им. Д. Г. Бурылина (кураторы Г. Ка-рева и Л. Куприянова).

Безусловно, Музей СССР в Ульяновске, открытие которого запланировано на 2022 год, сможет затмить всё ныне существующее, пока-зать многочисленные миры цивилизации, про-существовавшей менее века. Как утверждают его организаторы, «музей станет ядром более масштабного проекта – кластера культурного туризма и креативных индустрий. Вокруг музея СССР хотелось бы развивать туристическую инфраструктуру с гостиницами, тематически-ми ресторанами, другими музеями и институ-

том по изучению СССР, а самому музею – при-дать общенациональный статус. Музей должен привлечь в Ульяновск как российских, так и иностранных туристов, а также принести горо-ду существенные финансовые инвестиции. По оценкам экспертов, ежедневно музейный комп-лекс смогут посещать от 20 до 50 тыс. туристов. Для иностранцев музей СССР, страны, которая для многих до сих пор остается загадкой, дол-жен стать в один ряд с Золотым кольцом России и Санкт-Петербургом»3. Однако открытие это-го масштабного музейного комплекса весьма и весьма отдалено ото дня сегодняшнего.

В статье «Музеефикация советского: меж-ду барахолкой и винтажным салоном» в уже упомянутом номере журнала «Музей» Роман Абрамов на вопрос: «Какие кирпичики состав-ляют виртуальную стену памяти о советской повседневности?» – дает лапидарный ответ: «Это вещи и социальные практики»4. Эта, ка-залось бы, очевидная функциональная связь зачастую не осознаётся организаторами музей-ных проектов, но именно она особенно актуаль-на для репрезентации советского – тем, кто не был включен в советскую реальность, т. к. слова и вещи того времени постепенно уходят в небы-тие. Проникнуть в смыслы многих слов и значе-ние вещей новые, несоветские поколения уже не смогут без помощи реконструкции социальных практик, задающих контекст их существования. Молодое поколение при знакомстве с советс-кими артефактами разных периодов реагирует подобно иностранцам, не понимающим того, ка-ким образом та или иная вещь была включена в культуру.

Ниже я остановлюсь на анализе одного из наиболее удачных непрофессиональных проек-тов мемориализации советского материально-го наследия – Музее социалистического быта в городе Казани5. Своим появлением этот музей обязан Рустаму Валиахметову, организаторская инициатива которого была поддержана музы-кантом Андреем Макаревичем и мэром Казани Ильсуром Метшиным.

Первое, на что обращаешь внимание, пе-решагнув порог, – это неточность номинации. Безусловно, это не совсем музей, или даже – совсем не музей. Скорее это клуб, изобилующий артефактами ушедшего времени. Причем разме-щаются они не только в пространстве бывшей коммунальной квартиры, в которой расположе-на основная часть предметов, но и на лестнич-ных пролетах и площадках, ведущих на второй этаж старого дома, и даже в туалетной комна-те, выполняющей и свою основную функцию. Кроме того, часть помещения отведена под Зал

49

Михаил Тимофеев. Музеефикация советского периода (случай Музея социалистического быта в Казани)

рок-н-ролльной славы. Дело в том, что друзья-музыканты начиная с 1990-х годов оставляли на память Рустаму Валиахметову, который тог-да работал в фото-дизайн-студии, свои инстру-менты – они и стали основой этого зала. Когда в 2011 году начал работу музей, его организатор и директор стал приглашать в него известных му-зыкантов, приезжающих на гастроли в Казань. Результатом появления в музейном пространс-тве поп-звезд является то, что СМИ регулярно дают информацию о них, привлекая тем самым внимание к существованию музея и расширяя его популярность. А поскольку он расположен в центре города, туристам не составляет труда, обнаружив броскую вывеску, подняться на вто-рой этаж.

Сотрудники музея не только пополняют фонды из даров гостей, но и организуют выстав-ки, первой из которых была «Джинсы как культ». Она прошла в 2011 году (еще до того, как у Музея социалистического быта появилось помещение на Университетской улице) в городском Музее изобразительных искусств. Штаны, которые, по меткому замечанию Яна Левченко, «задушили империю»6, очень удачно выступили в качес-тве концептуальной отправной точки для по-следующих выставок. Сочетание просвещения и развлечения, акцент на популярной массовой культуре характерны для временных экспози-ций музея. Первой в новом помещении в августе

50


2011 года стала «Советская школа». Выставки проходят регулярно, благо повод для их органи-зации найти не сложно. Названия проектов при-званы привлечению самой широкой аудитории: «Ароматы из прошлого: парфюмерия и косме-тика 1970—80-х годов», «Романс о влюбленных: валентинки по-советски», «Игрушка: сделано в СССР», «Советский человек и его деньги», «Во всем виноваты Битлз», «Вредные привычки в СССР», «Джинсы как культ – 2. Возвращение легенды», «Женская красота в Советском Союзе», «Жил-был Ленин», «Как звучало дет-ство», «Космос для каждого», «Люди и галоши: 210 лет вместе!», «Мир, Труд, Май!», «70 лет гра-неному стакану», «730 дней в сапогах», «Служба в Советской армии», «Советский Новый год», «Снова в школу», «Страны Советской пионер!», «Этот день Победы!».

При анализе этого проекта, чтобы не впасть в соблазн инвентаризации богатого соб-рания артефактов советского времени, сконцен-трированных на этой сравнительно маленькой выставочной площади, прежде всего, следует обратить внимание на активное вовлечение по-тенциальных посетителей в проводимые в му-зейном пространстве акции. Это относится не только к открытию и работе временных экспо-зиций, но и к посещению музея музыкантами и представителями шоу-бизнеса. Основной зал музея представляет собой пространство, в цент-ре которого стоят стулья, создающие структуру зрительного зала, а стационарная ударная уста-новка задает формат зала концертного. Однако без особого труда его можно трансформировать в пространство клубное. Модель отношения с посетителями задана любительским форматом оформления музея. Традиционные таблички с атрибуцией экспонатов отсутствуют, вместо них гости музея видят надписи, сделанные марке-ром на картонках. В ряде случаев это нетриви-ально поданная информация, но все же запоми-наются главным образом оценочные суждения, адресованные представителям разных поколе-ний. Выложенные в витрине коричневые хлоп-чатобумажные чулки сопровождает надпись: «Советская женщина и в таких чулках не оста-валась без мужа!». С одной стороны, адресатом этого текста выступают девушки, для которых смутно представимо предназначение данного предмета, с другой стороны, это горькая конс-татация истории пласта повседневной жизни, описанной в книге Ольги Гуровой7, ко времени, когда капроновые чулки были таким же фети-шем, как джинсы. Талоны первого постсоветс-кого года отечественной истории тоже нашли место в экспозиции быта СССР. Экспрессивная

надпись – «Даже не пытайтесь объяснить детям, что это такое. Они все равно вас не поймут! (Ну кто сейчас поверит, что на спички были талоны в 1992 году!!!)» – отражает позицию поколения, социализировавшегося в последнее десятиле-тие. Эпоха интенсивного потребления форми-рует новый тип восприятия истории. Символом позднесоветского консьюмеризма выступает в музее красная кожаная куртка, сшитая из бо-лее чем ста двадцати обложек партийных би-летов. Очевидно, что подобное отношение к идеологизированному предмету отражает кри-зис коммунистической идеологии, но время пошива не указано на объекте даже приблизи-

51

Михаил Тимофеев. Музеефикация советского периода (случай Музея социалистического быта в Казани)

тельно. Следует принять во внимание то, что «музеи, как особые материальные пространс-тва, не только “сгущают” время и делают его “зримым”, как говорит Бахтин, но также изо-лируют его, локализуя в определенном месте. Предметы, которые в них хранятся, как бы не подвержены времени; выступая такими храни-лищами времени, музеи сами приобщаются к особой темпоральности, претендующей на то, чтобы быть вечной, “вынутой” из времени как такового. Музейное пространство может быть сложно организованным, с многочисленными этажами, чердаками, подвалами, где располо-жены его хранилища, но, несмотря на все это, оно остается “онтологически плоским”»8. В оп-ределенной степени дифференцировать гомо-генное время и пространство СССР, при осмот-ре выставленных предметов, могут лишь исто-рики и люди с достаточно большим советским опытом. Просветительскую функцию вполне могли бы выполнить интерактивные монито-ры, на которых желающие могли бы, например, посмотреть документальные фильмы о жизни в Советском Союзе.

Вещи вне пространственно-временного контекста способны вызвать и удивление, и нос-тальгию, и оставаться непонятными, герметич-ными. Казанский музей ориентирован на быто-вую тематику, однако и в нем имеются отсылки к отношениям советского человека со своим госу-дарством. Так, на выставке «Джинсы как культ» экспонировалась джинсовая куртка Иосифа Бродского, которую он когда-то прислал из США своему приятелю Юрию Кублановскому (тот переживал тяжелые времена, его вслед за нобе-левским лауреатом выживали из страны). Перед

вынужденным отъездом, поэт подарил куртку коллеге по неподцензурному «Метрополю», пи-сателю Евгению Попову. А тот, в свою очередь, передал ее в дар музею9.

Идея создания Музея СССР в Ульянов-ске, безусловно, заставляет мысленно инвен-таризировать связанные с памятью о совет ском музейные ресурсы в других регионах страны. Реликты ушедшей эпохи продолжают сущес-твовать, но не всегда в полной мере реализу-ют свой потенциал и фонды. Виктор Тупи цын обозначил эту проблему, указав, как Борис Гройс доказывал, что «культурная память в России (парадоксальным образом) исчезла. <…> “Политика амнезии”, на которой наста-ивал Гройс, и ее реализация путем ощупыва-ния предметов в темноте беспамятства пере-кликается с идеей “ласки и прикосновения” у Левинаса, прикосновения к небытию – к смер-ти, наводящей уют в доме бытия»10.

К наиболее значимым музеям принадле-жат историко-культурный музейный комплекс в Разливе, историко-этнографический музей-за-поведник «Шушенское», Государственный исто-рический музей-заповедник «Горки Ленинские», Музей С. М. Кирова в Санкт-Петербурге и Му-зей первого Совета в Иванове. Занимая свою специфическую тематическую нишу и будучи локализованными в разных регионах страны, они вполне могли бы быть объединены в кластер, в рамках которого можно было бы координиро-вать музейную и научную работу, формировать туристские потоки и создавать оригинальные музейные проекты, не только не уступающие имеющимся непрофессиональным музеям, но и успешно с ними конкурирующие.


1 Ушакин С. Отстраивая историю: советское прошлое сегодня // Неприкосновенный запас. 2011. № 6 (80). С. 10—16.

2 Недавнее прошлое в новых музеях // Музей. 2013. № 6. С. 2.

3 Проект «Музей СССР» в Ульяновске. Факты и мнения // Музей. 2013. № 6. С. 28.

4 Абрамов Р. Музеефикация советского: меж-ду барахолкой и винтажным салоном // Музей. 2013. № 6. С. 10.

5 Музей социалистического быта. URL: http://muzeisb.ru/ (дата обращения: 01.11.2013 г.).

6 Левченко Я. Штаны, задушившие империю // Теория моды. Одежда. Тело. Культура. М.: Новое

литературное обозрение, 2007. Вып. 3: Весна, 2007. С. 441—447.

7 Гурова О. Советское нижнее белье: между идеологией и повседневностью. М.: Новое литера-турное обозрение, 2008. 288 с.

8 Ссорин-Чайков Н., Соснина О. Постсоциа-лизм как хронотоп: постсоветская публика на вы-ставке «Дары вождям» // Неприкосновенный запас. 2009. № 2 (64).

9 Джинсы как культ Личности. URL: http://bolshoy-brat.livejournal.com/55325.html (дата обраще-ния: 01.11.2013 г.).

10 Тупицын В. Коммунальный (пост)модер-низм. Русское искусство второй половины XX века. М.: Ad Marginem, 1998. 206 с.


Этот проект был реализован в 1998 году в музейно-выставочном центре города Иваново по ул. Советской совместно с Ивановским государс-твенным объединением историко-революцион-ных музеев (ИГОИРМ). Посвящен был спектакль знаменитому земляку, известному иваново-воз-несенскому фабриканту, коллекционеру, про-светителю и меценату Дмитрию Геннадьевичу Бурылину. Созданный на основе его коллекций в специально построенном здании и открытый в 1914 году музей промышленности и искусства положил начало музейному строительству в на-шем городе и определил высокий статус иванов-ских музеев среди региональных музеев страны.

Главным действующим на сцене лицом яв-лялся некий преподаватель истории, с большой настойчивостью и энтузиазмом ищущий спо-собы пробудить у своих студентов настоящий интерес к истории вообще и к незаурядной лич-ности Д. Г. Бурылина, к его драматической судь-бе. Сам Дмитрий Геннадьевич присутствует на сцене лишь в виде прижизненного портрета, расположенного на одном из порталов сцены и в нужные моменты выводящегося в центр внима-ния с помощью прожекторов.

Студенты, ради которых так старает-ся преподаватель, эпизодически появляются на сцене и как бы проигрывают в своем вообра-жении разные эпизоды из жизни Д. Г. Бурылина. Таким образом, возникает зрелищный, динамич-ный и эмоционально насыщенный калейдоскоп, сама прихотливость и кажущаяся случайность картин которого рисуют сложную, исполнен-ную трудов и драматизма жизнь подлинного ге-роя спектакля.

Очень важным выразительным средством спектакля являются диалоги учителя с храни-телями разных фондов нынешнего музея имени Д. Г. Бурылина, в роли которых выступают на-

стоящие хранители фондов. Их рассказы опи-раются на смонтированные на сцене мини-вы-ставки из подлинных музейных экспонатов. В спектакле щедро используется слайд-проекция, очень важную роль играет и музыкальное офор-мление спектакля.

Описываемый спектакль явился первым нашим опытом, в котором сам главный герой не присутствовал на сцене, а повествование о нем исходило либо от его окружения, либо от людей, принадлежащих к более поздним поколениям.

Следует особо отметить, что этим спек-таклем мы поставили своеобразный и довольно рискованный эксперимент. На премьеру были приглашены учащиеся профессионально-тех-нических училищ, школьники старших классов обычных школ, первокурсники технических ву-зов. И у музейных работников, и у преподавате-лей были немалые сомнения: воспримет ли спек-такль эстетически маловзыскательная, дале-кая от музея молодежь, захочет ли она после спектакля посетить развернутую в залах му-зейно-культурного центра выставку «древнос-тей и редкостей», собранных Д. Г. Бурылиным? Нам даже предлагали закрыть гардероб, чтобы молодежь досрочно не покидала мероприятие. К нашему удовлетворению, все опасения оказа-лись напрасными, а положительный эффект от спектакля превзошел все наши ожидания.

В роли преподавателя истории выступил заслуженный артист РФ, один из ведущих акте-ров Ивановского театра драмы В. А. Воронцов. Роли студентов исполнили молодые актеры театра драмы, выпускники актерского класса В. А. Воронцова в Ивановском областном учи-лище культуры И. Балякина, Е. Иконникова, Д. Лапшов и Е. Семенов. В спектакле приня-ли участие сотрудники ИГОИРМа В. Дубов, З. Кусковская, А. Ломоносова, А. Юршевич.

© Феликс Каган

«ÒÀÈÍÑÒÂÅÍÍÛÉ ÌÈÐ ÒÀÈÍÑÒÂÅÍÍÛÉ ÌÈÐ Ä. Ã. Á.»Ä. Ã. Á.»Ê 15-ëåòèþ ìóçåéíîãî ñïåêòàêëÿ, Ê 15-ëåòèþ ìóçåéíîãî ñïåêòàêëÿ,

ïîñâÿùåííîãî Ä. Ã. Áóðûëèíóïîñâÿùåííîãî Ä. Ã. Áóðûëèíó

От экспозиции к урокуОт экспозиции к уроку

53

Авторский комментарий

«Òàèíñòâåííûé ìèð Ä. Ã. Á.»«Òàèíñòâåííûé ìèð Ä. Ã. Á.»

Музейный спектакль об иваново-вознесенском фабриканте,коллекционере, меценате и просветителе

Дмитрии Геннадьевиче Бурылине

1. Экскурсия

Появляется экс курсовод со студента-ми-экскурсантами.

Экскурсовод. Вот здесь, у живописного прижизненного портрета Дмитрия Геннадьеви-ча Бурылина мы и завершим нашу экскурсию по музею его имени.

Экскурсант. А правду говорят, что есть подземный ход из особняка Бурылина в музей?

Экскурсовод. Да, это действительно так. Хотя, к сожалению, он пока закрыт для осмотра.

Экскурсантка. А я где-то слышала, что вокруг имени Бурылина много таинственного и что в музее встречались с духом Бурылина.

Экскурсовод. Даже и не знаю, что вам отве-тить. Впрочем, действительно, всякое говорят. Каждый человек – это загадка. А уж Дмитрий Геннадьевич – это совершенно особый случай. Видимо, не зря он называл свое собрание «та-инственным миром редкостей и древностей». Вокруг судьбы его коллекции, вокруг его собс-твенной судьбы всегда ощущается некий покров тайны. Дух Бурылина в его музее... А что, очень даже может быть...

2. «Прошлое – это колодец...»

Гаснет свет. Таинственно звучит музыка А. Сокурова. По экрану проходит череда слайдов с изображениями предметов – свидетелей древ-них культур. Происходит эмоциональное погру-жение зрителей в глубины прошлого человечес-тва. Софит высвечивает педагога, сидящего у портала сцены за столиком. В руках у него кни-га Т. Манна «Иосиф и его братья».

Педагог (читает из книги). «Прошлое – это колодец глубины несказанной. Не вернее ли будет назвать его просто бездонным? <...> Ведь чем глубже тут копнешь, чем дальше проберешь-ся, чем ниже спустишься в преисподнюю про-шлого, тем больше убеждаешься, что первоосно-

Музыкальное оформление спектакля со-ставили фрагменты произведений П. И. Чай-ковского, В.-А. Моцарта, а также музыка зна-менитого ивановского саксофониста А. Со-курова. Духовные песнопения прозвучали в

исполнении ансамбля народной духовной му-зыки «Светилен». Художники спектакля – А. А. Пешков, В. В. Серпков. Ассистент режис-сера – Г. К. Белугина. Автор сценария и режис-сер – Ф. И. Каган.

54

От экспозиции к уроку

вы рода человеческого, его истории, его цивили-зации совершенно недостижимы, что они снова и снова уходят от нашего лота в бездонную даль, в какие бы головокружительные глубины вре-мени мы ни погружали его...»

Педагог задумчиво подходит к портре-ту Бурылина, говорит, обращаясь к портрету, на фоне звучащего фрагмента из 6-й симфонии П. И. Чайковского.

Кто вы, Дмитрий Геннадьевич? Фабри-кант? Ну, это очевидно. Причем крепкий фаб-рикант, предприимчивый, с идеями, с между-народным признанием, словом, как бы и преус-певающий, если бы не всепоглощающая страсть коллекционера, готового отдать любимому делу весь свой достаток. Опять же – коллекционер... Ведь не просто жажда обладать благоприоб-ретенным, но жажда познать, разгадать тайну, выставить на всеобщее обозрение, просветить, принести общественную пользу. Какие такие идеи руководили вами? Какие идеалы согре-вали вашу душу? Что позволило вам снискать столь глубокое уважение в самых широких об-щественных кругах, от научной элиты до город-ских низов? И что двигало вами? Честолюбие? Или неутолимая жажда быть полезным лю-дям, Отечеству своему? Кто вы, Дмит рий Геннадьевич?

3. Народная челобитная

Появляется исполнительница в костюме работницы начала века с текстом челобитной в руках. Читает, обращаясь к залу как к собра-нию жителей местечка Ямы, перемежая чтение с репликами.

Работница. «Народная челобитная Хо-ро шему человеку Дмитрию Геннадьевичу. Уж десятки лет многие из нас и наших отцов с вос-торгом следили и следят, как Вы тихо, вещь за вещью, книга за книгой, собираете по всему

земному шару драгоценныя памятники былых и настоящих времен, и собираете умело, талан-тливо, и с редкой любовью... Пройдут года, и ис-торики Ваше имя вырежут на скрижалях своих творений, как великого гражданина и борца за прекрасное, полезное и благородное…»

(Реплика в зал.) Ты чего, Игнат, лыбишь-ся? Чего тут тебе смешного такого? Или вспом-нил чего такого незабываемого, может, кабак вчерашний али Матрену свою? Ты собери себя, давай, дело-то не шутейное.

(Читает далее.) «Мы видим, что Вами сделано, хотя громада пользы, но мир неисся-каем, и Вы продолжите делать и творить. Вы заняты, вечно у Вас нет времени, и нам, людям простого труда – рабочим, служащим и мелким мастеровым, совестно беспокоить и обременять Вас своей просьбой, но, уважаемый, родной наш Дмитрий Геннадьевич, нам не к кому больше идти... Помогите нам, темным и бессильным, Вашим советом, влиянием и трудом. Мы: муж-чины, женщины и дети наши – тонем все глубже и глубже в болоте грубости, безнравственности и порока».

(Реплика в зал.) Да-да, это про вас, мужики наши ненаглядные, страдальцы хреновы!

(Читает далее.) «Помогите нам, землякам Вашим, создать в нашей местности театр, чтобы мы вместе со своими семьями могли проводить свободное время и пробуждать в себе его идеями стремление к Божественному свету. Помогите, откликнитесь, походатайствуйте.

Глубокоуважающие и благодарные Вам уполномоченные от народа местности Ям и чле-ны Общества благоустройства Петр Михайлов, Леонтий Новиков, Григорий Шанин, Владимир Власов, Осип Марыганов…»

(Реплика в зал.) Осип, ты где? Ага, вижу, садись, Осип. Ну и я, раба божья Пелагея Сироткина.

4. Диалог о благотворительности

На сцене появляется экскурсовод.Педагог. Здравствуйте! Я педагог, препо-

даю историю нашего Отечества. И очень ин-тересуюсь личностью Дмитрия Геннадьевича Бурылина. Мне хочется так рассказать о нем ребятам, чтобы они увидели не просто дела давно минувших дней, а порывы и страсти, на-дежды и страдания живого человека. Вот, на-пример, я вычитал, что Дмитрий Геннадьевич занимал более пятидесяти должностей в го-родских и общественных учреждениях, при-чем чаще всего он выступал в роли попечителя различных учебных заведений. Как вы думае-те, почему?

Экскурсовод. Думаю, что дело не толь-ко в общественном темпераменте Дмитрия Геннадьевича. Он ведь получил только домаш-нее образование и очень тянулся к знаниям всю жизнь. Видимо, поэтому он считал делом чести как можно шире открывать дорогу к образова-нию всем жаждущим знаний. Так, Дмитрий Геннадьевич был попечителем реального и ме-ханического училищ, женской гимназии, шко-лы колористов, церковноприходских школ, женской профессиональной и торговой школ... Вообще, поле меценатской и просветительской деятельности Бурылина настолько обширно, что обозреть его весьма трудно.

Педагог. Признаюсь, более всего мне хочет-ся так расковать воображение моих слушателей, чтобы они могли живо домыслить и представить в ярких образах происходившее когда-то.

5. Сцена в городской управе

За столом сидит городской голова. Лени-во просматривает бумаги. Входит чиновник го-родской управы.

Чиновник. Осмелюсь напомнить вам, гос-подин голова, что сегодня вы изволите быть на приеме у нашего губернатора.

Голова. Помню, помню. Ты лучше ска-жи – опять господин Бурылин со своими про -жектами? Теперь ему трамвай подавай в Ива но -во-Вознесенске! Мало ему бульвара на Алек сан-дровской улице, да еще всенепременно с воен-ным оркестром аж из Ярославля по воскресным дням. Ну, построил городскую больницу, ну, реальное училище отстроили. Ну и хватит пока, сам отдохни и другим спокой дай. Так нет – во-допровод ведите, электроснабжение налажи-вайте. Тьфу, назола!

Чиновник. Как же-с? Потомственный по-четный гражданин города. Об общественной пользе пекутся. К тому же и в гласных город-ской думы состоят...

Голова. Куда как! Кажется, все попечитель-ские советы собой заполонил. Со своим музеем как с писаной торбой носится. Лучше бы в казну почаще деньги жаловал.

Чиновник. Да-с…Голова. Ну, ладно. Экипаж готов? (Смот-

рит на карманные часы.) Пора трогать.Чиновник. Свят, свят! Чуть ваш знак го-

родского головы забыть не изволили. (Достает знак городского головы, счищает со знака пыль рукавом, любовно читает надпись.) «Иваново-Вознесенский городской голова…». Вот, изволь-те. (Помогает голове водрузить знак на шею.) Ну-с, как говаривали в старину, с богом, ни пуха вам, ни пера-с.

55

Феликс Каган. «Таинственный мир Д. Г. Б.». К 15-летию музейного спектакля, посвященного Д. Г. Бурылину

Голова. К черту. Тьфу! С богом, с богом... (Оба покидают сцену.)

6. Диалог о «русской коллекции»

Высвечивается мини-выставка предме-тов русской старины из коллекции Бурылина. Звучит протяжная русская народная песня. Появляется хранитель русской коллекции.

Педагог. Извините, я тут все любопытс-твую, все прикидываю, как можно было бы пробудить у ребят интерес к старине. Ведь вок-руг них в жизни и на экране мелькают мириа-ды новых вещей, соблазняют своей новизной, блеском, престижностью. А тут какие-то ветхие ткани, треснутые сосуды, ржавые замки, истре-панные книги... Вот скажите, пожалуйста, отку-да же у Дмитрия Геннадьевича такая страсть к собиранию предметов старины?

Хранитель. Несомненно, от его деда Диодора Андреевича, купца третьей гильдии, одного из основателей Вознесенского посада. Диодор Бурылин был грамотным человеком, собирал старинные церковные книги и другие предметы старины.

Педагог. Ведь Бурылины были старооб-рядцами. Может быть, именно отсюда интерес к русской старине?

Хранитель. Род Бурылиных прослежива-ется с XVII века, и предки были крепостными крестьянами, видимо занимавшимися ткацким

промыслом. По вероисповеданию они были ста-рообрядцами, но Диодор в 1825 году перешел в единоверие, получив при этом имя Диодор вза-мен Федора. Несомненно, именно дед Диодор пробудил во внуке страсть к собирательству предметов старины.

Педагог. Вы не могли бы рассказать хотя бы о некоторых, особенно интересных экспона-тах из бурылинского собрания предметов старо-го русского быта?

Хранитель рассказывает о представлен-ных на сцене экспонатах.

Педагог. Такое широкое собирательство, конечно же, стоило немалых денег?

Хранитель. Да, разумеется. Так что Дмит-рий Геннадьевич и его близкие нередко оказыва-лись в весьма стесненных обстоятельствах.

7. Молитва об искуплении грехов

За круглым столиком появляется раздоса-дованная дочь фабриканта.

Дочь фабриканта. Опять эти кредиторы с долгами за какие-то братины, тюбетейки, шле-мы, мумии и еще бог знает что! Опять эти рабо-чие, требующие заработную плату! Опять эта нужда и невозможность приобрести для себя хоть что-нибудь… (Всхлипывает, утирает сле-зы платочком.) Прости, отец...

Обращается к иконе за спиной, творит молитву. Боже мой! На Тебя уповаю. Помилуй меня, исцели душу мою, ибо согрешила я пред Тобою. Сердце чистое сотвори во мне, Боже, и дух правый обнови внутри меня. Помоги нам, Боже, Спаситель наш, ради славы имени Твоего; избавь нас, и прости нам грехи наши ради име-ни Твоего.

Садится за стол и беззвучно читает Евангелие. Появившийся за ее спиной ансамбль народной духовной музыки «Светилен» испол-няет распев «Да исправится молитва моя».

8. Монолог о либерализме

Педагог сидит за своим столиком, листает книгу о Д. Г. Бурылине.

Педагог. Любопытно... Вот этого я и не знал. Значит, Дмитрий Геннадьевич отклик-нулся на царский манифест от 17 октября 1905 года «Письмом к жителям и рабочим Иваново-Вознесенска». Ну и что он в нем писал? «...В ма-нифесте сказано, что всем гражданам России теперь дана свобода совести, свобода собраний и союзов. Свобода слова означает теперь, что каждый сможет говорить все то, что он дума-ет, говорить о непорядках, которые он видит в жизни, о том, как устроить Русское государ-ство так, чтобы всем жителям его жилось про-

56


сторно и привольно в широкой русской земле». (Подчеркивает это место.) Так, и какова же судьба этого послания? (Листает страницы.) Конечно же, губернатор запретил публикацию письма, сославшись на «тревожное настроение населения». (Откидывается на спинку крес-ла.) Да, либералом был Дмитрий Геннадьевич... Кстати, где-то здесь встречались еще весьма любопытные вещи... Так-так... Вот. (Читает из книги.) «Владимир Александрович Носков, брат второй жены Дмитрия Геннадьевича – Анны Александровны, в период учебы в Иваново-Вознесенском реальном училище жил в семье Бурылина, а затем учился в Петербургском тех-нологическом институте, получая материаль-ную поддержку от Дмитрия Геннадьевича. Этот Носков был одним из организаторов «Северного рабочего союза»… (Отрывается от книги.) Выходит, Дмитрий Геннадьевич мог получать представление о социал-демократических иде-ях чуть ли не из бесед за обеденным столом. Ну и, видимо, интуиция подсказала ему, что печат-ная продукция времен первой русской револю-ции крайне важна для истории. Вот и получа-ется, что знанием революционных событий в Иваново-Вознесенске, принесших нашему горо-ду славу «родины первого Совета», мы обязаны фабриканту Бурылину. На этом, пожалуй, нуж-но будет сделать в лекции особый акцент.

9. Телефонный разговор в жандармерии

За столом в довольно развязной позе сидит младший жандармский чин и разговаривает по телефону со своим коллегой из Москвы.

– Алло! Алло! Господин капитан? Здравия желаю, Сидоров, из Иваново-Вознесенска... Да-да, так точно, прямо из управы. Тут мы с неделю тому назад шмон у одного нашего фабриканта, Бурылина, устроили, изъяли целый сундучок со всякими там книжонками да прокламациями недозволенными. Вроде бы к вам попал?.. Да ты что?! Вернули? Так-так... На самого генерал-гу-бернатора вышел? Оч. жаль... Ах, все-таки взяли за вымячко!

Эт. правильно. На то он и фабрикант. ...Не-е-е... Повторить вряд ли. Тут пришла бумага от Сазонова, нашего владимирского губернатора. С дозволением собирать всякое такое по одно-му экземпляру. Ну что... Взяли с него подпи-сочку «сохранять и не допускать пользоваться другим»... Да нет! Такой правдолюб обязатель-но где-нибудь да проколется. Всенепременно. Ну, ладно. С наступающим тебя 1909-м! Елене Петровне своей кланяйся. Да... Да ты что? Ну, ты, брат, хват! Ну, гусар! Ну ладно, новой сво-ей половине кланяйся. Ну, все. Ну, будь здрав! (Кладет телефонную трубку.) Ну, гусар!

10. Монолог о «русской идее»

Педагог за своим столиком говорит сам с собой.

Педагог. А эти замечания только для себя, вроде дневника на кассете. (Включает дикто-фон.) Интересно, вот Бурылин собрал богатей-шую библиотеку, не только книг-раритетов, но и современной литературы по разным отраслям знаний. Он, разумеется, не все сам прочел, но выбирал-то книги именно он, самолично! А вок-руг кипели нешуточные философско-религиоз-ные споры, продолжалось острое противостоя-ние наследников славянофильства и западни-чества. А как он мог на это реагировать? Неужто никак? Бурылин, несомненно, патриот России, не мог не иметь своего отношения к «русской идее» или, скажем, к идее «евразийства». Или еще – какие стихи, например, он любил читать? Где-то, мне помнится, встречалось даже указа-ние на то, что Дмитрий Геннадьевич и сам писал стихи. Вот бы почитать! Ну, уж Блока, я думаю, Бурылин чтил. Не мог не чтить Блока. (Читает по памяти.)

Мильоны – вас. Нас – тьмы, и тьмы, и тьмы. Попробуйте, сразитесь с нами!Да, скифы – мы! Да, азиаты – мы, С раскосыми и жадными очами!Для вас – века, для нас – единый час. Мы, как послушные холопы,Держали щит меж двух враждебных рас Монголов и Европы! <...> О старый мир! Пока ты не погиб, Пока томишься мукой сладкой,Остановись, премудрый, как Эдип, Пред Сфинксом с древнею загадкой!Россия – Сфинкс! Ликуя и скорбя, И обливаясь черной кровью,Она глядит, глядит, глядит в тебя, И с ненавистью, и с любовью!..Мы любим все – и жар холодных числ, И дар божественных видений,Нам внятно все – и острый галльский смысл, И сумрачный германский гений...

«И острый галльский смысл, и сумрач-ный германский гений»… Разумеется, Дмитрий Геннадьевич не мог не испытывать интереса к культуре Западной Европы, откуда в Россию проникали идеи просвещения и свободомыслия.

11. Диалог о «западной коллекции»

Высвечивается стенд с предметами из «западной коллекции» Бурылина. Появляется хранитель этой коллекции.

Педагог. Здравствуйте! Мне сказали, что вы прекрасно знаете бурылинские коллекции.

57


Что бы вы могли выделить, как наиболее ценное, из представленных здесь предметов, относя-щихся к культуре Западной Европы? Поверьте, мне это очень интересно.

Хранитель рассказывает о представлен-ных экспонатах.

Педагог. Мне приходилось слышать, что в музее Бурылина была едва ли не лучшая в России масонская коллекция и что за нее аме-риканские коммерсанты предлагали Бурылину крупную сумму, но Дмитрий Геннадьевич не расстался с коллекцией, хотя в то время, – ка-жется, это было в 1911 году, – он очень нуждался в деньгах. Что же это за коллекция?

Хранитель рассказывает о масонской кол-лекции.

12. Реферат о масонстве

Звучит музыка из «Волшебной флейты» Моцарта.

Педагог (сидя за своим столиком). Бо-жественный Моцарт... Оказывается, он тоже был посвящен в масоны, а его опера «Волшебная флейта» считается чуть ли не музыкальным символом масонства. Почему же масоны так интересовали Бурылина? Да, вспомнил, один из моих учеников взял тему реферата по исто-рии масонства. И что же ты, Коленька, мне на-писал? (Читает реферат.) «Масонство – это довольно широкое религиозно-философско-этическое течение, возникшее в Европе в XVII веке и воспринявшее символику средневековых “вольных каменщиков”, то есть организованных в ложи по профессиональной принадлежнос-ти строителей готических соборов. Масонство объединяет людей разных духовных ориента-ций, спаянных узами морального и мировоз-зренческого единства. Из масонов можно на-звать французских философов-просветителей Монтескье и Вольтера, американских лидеров XVIII века Франклина и Вашингтона, компози-торов Бетховена, Сибелиуса, Паганини, писате-лей Гете, Стендаля, Уайльда, Твена, Киплинга, Тагора, американских президентов Рузвельта и Форда, ученых Лапласа и Ферми... В России тоже немало знаменитых масонов. В этой свя-зи часто упоминают императора Александра I, многих декабристов, Пушкина, Достоевского... Вспомним, что Лев Толстой в “Войне и мире” духовные искания Пьера Безухова и Андрея Болконского тесно увязывает с масонством». (Отрывается от чтения реферата.) Очень даже недурно. Между прочим, где-то я читал, что Лев Толстой в молодости якобы был посвя-щен в масоны. Кстати, хорошо известно, как тре-петно Дмитрий Геннадьевич относился к Льву

Николаевичу Толстому, о котором он собрал бо-гатейшую коллекцию материалов и с которым он был лично знаком. Может быть, и отсюда тя-нутся нити к масонской коллекции Бурылина? (Смотрит дальше реферат.) Ну, дальше, конеч-но, сплошь о мистических ритуалах масонов. Представляю, как закипело Колино воображе-ние!

13. Сцена посвящения в масоны

Меняется свет. Звучит «Реквием» Мо-царта. Появляется мастер. В его одежде при-сутствуют масонские атрибуты: фартук, бе-лые перчатки. На столе раскрытое Евангелие, угольник, циркуль, молоток, меч, череп, канде-лябр с тремя свечами. Раздается три громких стука в «дверь». Появляется посвящаемый. На глазах черная повязка, рубашка на груди расстегнута, одна штанина завернута до коле-на, он бос на одну ногу.

Мастер. Высшая мудрость основана не на одном разуме, не на тех светских науках физи-ки, истории, химии и т. д., на которые распада-ется знание умственное. Высшая мудрость одна. Высшая мудрость имеет одну науку – науку всего, науку, объясняющую все мироздание и занимаемое в нем место человека. Для того что-бы вместить в себя эту науку, необходимо очис-тить и обновить своего внутреннего человека, и потому прежде, чем знать, нужно верить, верить в Великого Архитектора Вселенной, верить и совершенствоваться. И для достижения этих целей в душе нашей вложен свет божий, называ-емый совестью. Брат. Нет ли чего-нибудь, между вами и мною?

Посвящаемый. Есть, достопочтенный.Мастер. Что же это такое, брат?Посвящаемый. Тайна, достопочтенный.Мастер. Какая это тайна, брат?Посвящаемый. Каменщичество.Мастер. Что такое тайны масонов и где со-

храняют они их?Посвящаемый. Это знаки, приметы и осо-

бые слова. И хранятся они в сердцах масонов.Мастер. Чего вы желаете больше всего?Посвящаемый. Быть приведенным к свету.Мастер. Назовите три великих светиль-

ника масонства.Посвящаемый. Это Библия, треугольник и

циркуль. Библия управляет нашей верой, треу-гольник делает прямыми наши действия, цир-куль соединяет нас со всем человечеством.

Мастер (трижды ударяет молотком, за-тем приставляет меч к груди Посвящаемого). Снимите, брат, повязку с ваших глаз. Вы посвя-щены. Вот он, Храм света!

58


14. Разговор о тайнах Древнего Востока

Педагог (разговаривает с кем-то по теле-фону). Лев Васильич, вот я тут почитал реферат нашего Николая Скворцова по истории масонс-тва. И загорелся: христианство и масонство, их очень непростые взаимоотношения... А, какова тема?!

Книжку сейчас прелюбопытную читаю – «Тайные общества всех веков и всех стран». Издавалась в Санкт-Петербурге в 1876 году... Репринтное издание. Так там о древнеегипетс-ких мистериях такое написано! Ну, вот, что-ни-будь навскидку. Из обряда посвящения в жре-ческую касту. Сначала испытание огнем, нужно пройти сквозь стену огня, потом испытание во-дой и вот испытание третьей стихией – возду-хом. (Читает по книге.) «Из воды он выходил на платформу, которая вела к двери из слоно-вой кости. Тщетно силился неофит отворить дверь, и наконец, увидав два больших желез-ных кольца в двери, ухватывался за них; вдруг платформа уходила из-под его ног, холодный ветер задувал его факел, а неофит в это время висел, ухватившись за кольца, над бездонной пропастью». Ничего себе посвящение в жрецы? Но это, конечно, так, занятно. Есть там многое прелюбопытное о древних истоках христианс-кой символики, о Троице, о первородном грехе и даже о распятии. Вообще, Древний Египет – это нечто непостижимое... Да, кстати еще, пе-речитал книжку Александра Михайловича Беневоленского об исследовании хранящейся в Ивановском художественном музее мумии. Ей-богу, стоит ее порекомендовать ребятам. Очень любопытно.

15. По следам древней тайны

Появляется ученый, увлеченно рассказы-вающий молодежи о своих исследованиях.

Ученый. Мое краткое сообщение здесь, в обществе молодых любителей древности, мож-но было бы назвать: «По следам древней тайны». Собственно, ситуация возникла после того, как в 1913 году Дмитрий Геннадьевич Бурылин во время своего путешествия по Египту присмот-рел хорошо сохранившуюся мумию в саркофа-ге и со свойственной ему целеустремленнос-тью организовал ее приобретение и доставку в Иваново-Вознесенск. Надо вам заметить, что студент Александр Левин, который по поруче-нию Бурылина всем этим занимался, после от-правки мумии из Египта тяжело заболел, что многие связали с так называемым «проклятием фараона». К сожалению, дальнейшая его судь-ба неизвестна. Но вернемся к нашей мумии. Полвека она благополучно пролежала в музее,

но вот в шестидесятых годах мы совместно с учеными Ивановского медицинского и химико-технологического институтов подвергли мумию тщательному медико-биологическому иссле-дованию. Радиоуглеродный метод позволил ус тановить возраст мумии – три с половиной тысячи лет. Невероятно, но факт: применен-ные древними египтянами бальзамы до сих пор обеспечивают отсутствие каких-либо бактерий и вирусов в тканях мумии. Вот это антисеп-тика продолжительностью в три с половиной тысячи лет! Далее, рентгеновское исследова-ние костного скелета мумии позволило устано-вить не только пол и возраст (это была девушка двадцати лет), но и причину ее ранней смерти: водянка головного мозга. Вот здесь бы и пос-тавить жирный восклицательный знак в честь достижений современной медицины. Ан нет! Самым большим нашим потрясением стало то, что древним египтянам был известен неведо-мый нам некристаллизующийся лак, который способен тысячелетиями сохранять от тления растительные и животные ткани. Ох, дорого бы дали современные текстильщики, биологи, медики, художники, чтобы узнать тайну этого лака!

Но, как и три с половиной тысячи лет тому назад, загадочно улыбается маска на крышке саркофага, как бы бросая вызов современной науке и цивилизации. Между прочим, это и вам вызов, ребята. Благодарю за внимание.

16. Диалог о «восточной коллекции»

Высвечивается стенд с предметами из «восточной коллекции» Бурылина. Появляется хранитель этой коллекции.

Педагог. Добрый день. Я хотел бы побесе-довать с вами, если позволите, по поводу восточ-ной коллекции Бурылина. Честно говоря, я нис-колько не удивлен ее богатству, поскольку знаю, как сильны были на рубеже веков увлечения Востоком в литературе и искусстве. Ведь стиль модерн был очень небезразличен к Востоку. Пожалуйста, что-нибудь особо интересное об экспонатах восточной коллекции.

Хранитель рассказывает о представлен-ных на сцене предметах из восточной коллекции Бурылина.

Педагог. После революции привычные пути пополнения коллекций музея для Дмит-рия Геннадьевича были, конечно, закрыты. Я слышал, что очень сочувственно относился к Бурылину Михаил Васильевич Фрунзе в пору его работы в первые послереволюционные годы в Иваново-Вознесенске. И он даже как будто бы делал вклады в музей?

59


Хранитель рассказывает о вкладах М. В. Фрунзе в музей Бурылина.

Педагог. К большому сожалению, после отъезда Фрунзе из Иваново-Вознесенска для Бу-рылина начались трудные времена.

17. Эпизод в губисполкоме

За столом барышня за ундервудом (си-дит) и секретарша с телефонной трубкой в руках (стоит). Обе – служащие губисполкома.

Секретарша (по телефону). Товарищ Се-менов? Ну что будем отвечать этому бывшему фабриканту Бурылину? Да, не унимается. Мы ответили отказом на его прошение от 3 октября 1923 года. А он опять пишет. Вот... Анюта, подай-ка вон ту бумагу... Та-ак... Вот.

«Этот ответ привел меня, с одной стороны, в крайне угнетенное состояние, а с другой сто-роны, в некоторое недоумение, так как я вовсе не осмеливался просить губисполком о возвра-те дома, а только о временном до конца моей и жены моей жизни предоставлении в пожиз-ненное пользование, причем дом этот все-таки считался бы принадлежащим городу Иваново-Вознесенску». (Барышне, с упоением стучащей по клавишам ундервуда) Да погоди ты стучать, и так плохо слышно! (Снова в телефонную трубку.) Да-да, совсем, видать, спятил старик, забыл о своем классовом происхождении. Вот он дальше и пишет: «Дом пришел за годы рево-люции в крайне запущенное состояние, требу-ющее неотложного ремонта... А у меня большая семья из детей и внуков, которых я разместил бы в этом доме, обязав помочь мне в приведении дома в пригодный для жилья вид...»… Да-да, то-варищ Семенов, все поняла, вам некогда зани-маться пустяками. (Игриво.) Да-да, ну конечно. Намек понят! Все поняла, решение Президиума подготовлю. (Кладет телефонную труб-ку.) Ну, Анюта, давай решать за Президиум. Понимаешь, есть такая бумага из Москвы. Вон она, читай.

Машинистка. «Учитывая, что т. Бурылин лично принял участие в создании научного му-зея значительными материальными средствами и долголетним упорным трудом, а также свое со-здание он передал государству добровольно и со времен установления советской власти он про-должает свой труд в качестве хранителя музея, Главнаука Наркомпроса просит Вашего мнения о возможности удовлетворения просьбы т. Бу-рылина». А кто сейчас живет в этом доме?

Секретарша. Был Губнаробраз, сейчас его вывели, да еще профессора живут из По-литехнического института. Ну и сам Буры лин с семьей где-то в полуподвале.

Машинистка. Так, может, и удовлетворить просьбу, все-таки из Москвы пишут?..

Секретарша. Эх, Анюта, плохо ты знаешь товарища Семенова и его ненависть к врагам пролетариата. Давай, строчи решение губиспол-кома.

Диктует, машинистка печатает.«20. Слушали: ходатайство хранителя му-

зея Бурылина Д.Г. о предоставлении ему с семь-ей в пожизненное пользование дома, ныне осво-божденного Губоно.

Постановили: в ходатайстве гражданина Бурылина Д.Г. отказать.

Выписка верна и препровождается в Губ-комхоз, Главнаука и гражданину Бурылину.

14 декабря 1923 года».

18. «Так судьба стучится в дверь»

Звучит «Лакримоза» из «Реквиема» Мо-царта. Педагог будто бы ведет занятие, обра-щаясь к зрителям как к своим студентам.

Педагог. А теперь, ребята, я расскажу вам о последних годах жизни Дмитрия Геннадьевича Бурылина. После революции 1917 года маятник судьбы Бурылина стал раскачиваться с угрожа-ющей быстротой.

1919 год – национализированы фабрики и музей, музей переименован в Иваново-Воз-несенский губернский музей.

Муниципализирован родовой дом Буры-линых. Описано личное имущество. Умерла жена сына Бурылина – Ивана Дмитриевича, ос-тавив на попечении деда троих малолетних де-тей. Большая семья Бурылина отныне ютится в полуподвальном помещении практически без средств к существованию.

1921 год – умирает старшая дочь – Алек-сандра Дмитриевна, оставляя деду троих детей. По семейным обстоятельствам здесь же живет и дочь Милица Дмитриевна с двумя детьми.

1923 год – семья Бурылиных выселена из родового дома.

1924 год – оклеветанный Дмитрий Ген-надьевич отстранен от должности главного хра-нителя музея, ему запрещен доступ в музей.

19. Эпизод в редакции губернской газеты

За редакторским столом редактор гу-бернской газеты (сидит) и журналист (стоит).

Редактор. Ну, что вы там написали по делу Бурылина? Из ОГПУ торопят. (Читает.) «В кабинете хранителя, помимо книг и разно-го хлама, были также обнаружены два несго-раемых шкафа, содержимого которых никто не знал до сих пор, так как оно ревниво обере-галось хранителем губмузея от постороннего

60


глаза. При вскрытии и учете содержимого этих шкафов там оказалось: золотых монет, меда-лей, крестов, орденов, генеральских звезд и т. п. – 36 штук...» Так, это все ясно... Маловато что-то оценок в адрес этого проворовавшегося классового врага.

Журналист. Товарищ редактор, нелов-ко как-то, знаете. Еще на памяти у всех ста-тья в «Известьях» ВЦИК. (Читает по газете.) «Бурылина как фабриканта забыли скоро, но Бурылина как собирателя музея народ и весь край не забудет. И этому не помешает то, что он человек другого круга, враждебного пролетари-ату. Это не имеет значения».

Редактор (почти на крике). Как это – не имеет значения! Бурылин проворовался, это ясно, он продолжает мечтать о свержении со-ветской власти, он утаивает от нее свои богатс-тва, прикидываясь радетелем за народное дело. Все, что сообщили в газету товарищи из ОГПУ, опубликовать безо всяких там оглядок. И фор-мулировки должны быть по-пролетарски жес-ткими и четкими. Головой ответишь, если что не так. Пойдет в завтрашний номер. Гражданин Бурылин надолго запомнит этот день – 25 марта 1924 года.

20. Судьба наследия

Экскурсовод. Дмитрий Геннадьевич пом-нил этот день недолго, ибо всего через полгода, 13 сентября, оборвалась его жизнь. Давайте пос-тараемся живо представить человека, который всю жизнь поднимал свое фабричное дело и до-бился международного признания, вкладывал всю душу и средства в коллекционирование, чтобы потом создать общедоступный музей для Иваново-Вознесенска, радел, заботился о благо-устройстве родного города, о просвещении его жителей.

Педагог. Давайте живо представим себе че-ловека, который, не имея никакого специально-го образования, стал почетным членом несколь-ких научных обществ, был удостоен дружбы со многими передовыми людьми своего времени. Вообразите себе также человека, добившегося широкого общественного признания, удостоен-ного множества почетных наград.

Экскурсовод. Представим себе человека, создавшего большую и дружную семью, отца де-сятерых детей, деда для множества внуков. И вот за очень короткое время все рушится. 72-летний больной старик, обремененный заботами о мно-гочисленном семействе, выгнан из собственного дома, оклеветан, лишен всего, а главное – своего любимого детища – музея. Способен ли выдер-жать такое человек?

Экскурсовод. После смерти Дмитрия Ген-надьевича началось варварское разграбление его коллекций – распродажи, разворовывание, уничтожение, передачи в другие музеи.

21. Эпизод в хранилище музея

В хранилище музея за круглым столом то-варищ из Москвы и хранитель губернского музея.

Товарищ из Москвы. Вот, извольте ознако-миться, копия телеграммы из Главнауки в ваш губернский музей от 7 марта 1930 года. Думаю, что телеграмму вы получили, но почему-то помалкиваете. Читайте, читайте: «Главнаука просит передать Музею восточных культур в Москве все имеющиеся в Вашем музее вос-точные коллекции, утратившие значение для Иваново-Вознесенского музея в связи с его ре-организацией».

Хранитель. А вы извольте ознакомиться с духовным завещанием Дмитрия Геннадьевича Бурылина, создателя нашего музея. Вот, хотя бы эти строки: «Означенное собрание впос-ледствии (по Согласию Сыновей) Должно Быть Достоянием нашего Родного Города Иваново-Вознесенска и никогда не должно быть Распро-дано или Расхищено (приобреталось оно с боль-шой нуждой и трудами)».

Товарищ из Москвы. Но, насколько мне известно, в вашем музее идет перестройка в на-правлении отображения природы, экономики и культуры вашего края, так что значительная часть коллекций свернута. В частности, лишь очень немногое из восточной коллекции исполь-зуется в целях антирелигиозной пропаганды.

Хранитель. А как же с последней волей со-здателя музея? Или, может быть, революция от-менила и завещания?

Товарищ из Москвы. Я очень бы вам сове-товал не поминать всуе Революцию. Есть же, в конце концов, высшие государственные сообра-жения. В губернии должен быть краеведческий музей именно губернского уровня, а Москва – это Москва, здесь должно быть сосредоточено все лучшее из культурного достояния нашей республики.

Хранитель. Мы уже 1300 предметов из уникальной масонской коллекции, которой просто цены нет, отправили в Москву для экс-порта и реализации через «Антиквариат». А те-перь еще этот акт передачи 440 лучших экспона-тов из восточной коллекции в ваш музей.

Товарищ из Москвы. Деньги для диктатуры пролетариата – это вопрос политический и не нашего с вами ума дело. А насчет восточной кол-лекции вы напрасно упорствуете: как Москва

61


решила, так и будет. И еще мой вам совет. Не но-ситесь вы со своими масонами. Не та нынче по-года на дворе.

Хранитель. Ох, Дмитрий Геннадьевич, простите вы нас, грешных...

Финал

Экскурсовод. Когда-то в далеком 1917 году знаменитейший русский поэт Константин Бальмонт, кстати тоже уроженец нашего края, при посещении музея Дмитрия Геннадьевича Бурылина оставил в книге отзывов посетителей следующие строки:

Какой блистательный музей!Блуждаю в нем часа уж два,И так он пышен, что, ей-ей,Здесь закружилась голова.

Педагог. Я тоже сочинил стихи, посвящен-ные Дмитрию Геннадьевичу, я их просто не мог не сочинить. Если позволите, я их прочту.

Бывает в жизни – человекДушою к действию стремится.Бывает в жизни – человекСпособен за других молиться.

Бывает в жизни – человекК планете подступает с плугом.Бывает в жизни – человекЗамкнул себя семейным кругом.

Но здесь Творец не продремал.Он, уложения нарушив,Вложил весь творческий запалВ одну пылающую душу.

И веру дал добро творить,И жажду дал к любому знанью,И страсть – найти и сохранить,И одарил людей признаньем.

И дал взрастить могучий ствол,Раскинуть щедрые побеги,И человека естествоПродлить музеем, чтоб навеки...

Влёт человек, как птица, сбит.И вот он – немощный и нищий –Забит, как агнец, и забыт,Как под застройками кладбище.

И тупо вперившись в красу,Народа именем, отчизныВершат неправый, страшный судНад делом долгой, трудной жизни.

И с криками: «Мое! Мое!» –Обезумевшие от страсти,Кружат, кружат, как воронье,И рвут наследие на части.

Грехами выстланы века.Болеть, болеть душевной ране...Ну где, когда, кому и какСвершится наше покаянье?

На сцене появляются все участники спек-такля, молча смотрят в сторону портрета Д. Г. Бурылина. В исполнении ансамбля «Све-тилен» звучит духовный покаянный стих. На экране высвечиваются слайды с изображением порушенных храмов. Медленно наплывает изоб-ражение горящей свечи.

Конец


Новая книгаНовая книга

Íåèçâåñòíûé Íîçäðèí. Íåèçâåñòíûé Íîçäðèí. Äíåâíèêè. Äíåâíèêè.

ÑòèõîòâîðåíèÿÑòèõîòâîðåíèÿ

С удьба дневников Авенира Ноздрина складывается в сложную и прерывис-

тую линию, как и судьба их автора. Известно, что поэт вел записи на протяжении всей своей жизни. Беспартийный фабричный гравер, в мае мятежного 1905-го Ноздрин оказался тем чело-веком, который должен был объединить самые разные слои бастующих, встав во главе перво-го в России Совета рабочих депутатов: ивано-во-вознесенцы доверили ему право вести их за собой – к новой, лучшей жизни. Осенью того же года в огне черносотенного погрома превра-тились в пепел страницы жизни «до…», – их мы уже никогда не прочтем, – а сам автор вынуж-ден был скрываться от преследований. Москва, Рыбинск, Ярославль... Годы Олонецкой ссылки, пока наконец снова не стала возможной жизнь в родном Иваново-Вознесенске, более или ме-нее спокойная и обустроенная. И на протяже-нии еще десятков лет ежедневные впечатления складывались в тихое и никому не ведомое по-вествование о возвышенном (театр, литература) и приземленном (кабаки, лабазы), о тех, кто на вершине власти (министры царского прави-тельства Кассо, Витте, Барк), и о тех, кто «на дне» (пьяницы, воры, обитательницы борде-лей), о лучших людях эпохи, уходящих навсег-да – и навсегда остающихся в народной памяти (Толстой), и о мелких людишках, наживающих-ся на чужом горе. Социальные переломы, войны самых разных масштабов – и маленькие личные трагедии современников, живущих по соседс-тву… Гласные городской думы, хозяева фабрик и магазинов, соперничающие друг с другом владельцы электротеатров и цирков, покурива-ющие гимназистки и поющие манифестантки, солдаты, едущие на побывку с фронта, страхо-вые агенты, редакторы местных газет и жур-налов, актеры и рабочие – сотни лиц проходят перед глазами читающего дневниковые страни-цы, подкупающие искренностью переживаний, зоркостью и чуткостью взгляда поэта и журна-

листа. Пожалуй, больше журналиста, чем поэта. Недаром в 1910—1920-е годы в газетных статьях, подписанных разными псевдонимами, можно обнаружить ноздринское слово, выросшее из дневников. Отдельные события и ситуации, пе-режитые и осмысленные особым образом в лич-ных тетрадях, складывались в яркую картину общественного бытия.

Для А. Е. Ноздрина, на исходе его долгой жизни, ни звание Героя Труда, ни революци-онные заслуги не стали охранной грамотой: в 1938- м он был арестован по обвинению в орга-низации эсеровского подполья в Иванове и в приписывании себе звания председателя пер-вого в России Совета рабочих депутатов; в руки сотрудников НКВД попали его дневники1. Кто знает, не личные ли откровения, доверенные бумаге, стали одной из причин его трагической судьбы? Поэт умер в следственной тюрьме и был тайно похоронен в общей могиле. От тетра-дей 1931—1938 годов не осталось следа.

Уцелевшие дневники Авенира Ноздрина хранятся в фондах Литературного музея Ива-новского государственного университета и Ива-новского государственного историко-краевед-ческого музея имени Д. Г. Бурылина.

В 1998 году издательство ИвГУ опублико-вало тексты дневников 1920-х годов2.

Книга «Неизвестный Ноздрин. Дневники. Стихотво рения»3, подготовленная научными сотрудниками ИГИКМ имени Д. Г. Бурылина, открывает перед читателем тетради 1910, 1914, 1915 и 1925 годов.

63

В записях 1910-х годов повседневные бы-товые наблюдения, описания событий обще-ственной и личной жизни довольно часто со-провождаются философскими обобщениями, звучащими чуть ли не афористично, 1920-е годы отображены более скупо и приземленно.

Многие мысли и наблюдения автора бу-дут хорошо понятны читателю, тем более что нынешние реалии перекликаются с ушедши-ми, а человеческая природа узнаваемо-неиз-менна.

Авенир Ноздрин. Из дневников 1910-х годов

О культуре речи:«Слово разговорной речи – одно из средств че-

ловеческого общения с глазу на глаз. Литера турное слово – то же самое средство, только заочное. При разговоре мы каждый раз стараемся быть друг дру-гу понятными, то и литературное слово должно быть просто, понятно, ясно, написанное языком того вре-мени, в которое мы живем» (с. 49).

О домах и людях:«В провинции, в глухих переулках, есть стран-

ные, какие-то загадочные дома, которые чуть ли и днем не бывают закрыты ставнями, рано в них гасят вечерние огни, но где постоянно горят неугасимые.

В этих домах живут люди-затворники, редко они сидят под окном, на имеющихся там скамейках-лавочках, но земля у этих лавочек всегда утоптана: на них по ночам сидят приходящие влюбленные, кото-рые знают, что хозяева дома им не помешают.

Влюбленные часто после себя оставляют следы, по которым можно определить культурность влюблен-ных, где можно найти и скорлупу от подсолнухов, и клочки исписанной разорванной надушенной цветной бумаги, строки которых начинаются с больших букв, что говорит о том, что это были стихи» (с. 36—37).

О Льве Толстом:«Были у меня именины, драки на именинах не

было, разбили только одну лампу и несколько рюмок. Гости, когда наступали на осколки стекол, нервнича-ли, но это им не мешало говорить о Толстом, о Ницше, а захмелевши, с ними и я, закончили тем, стыдно ска-зать, что лозунг последнего дня: “Не могу молчать!” – и это мы повторили несколько раз.

Это иллюстрация нашего несовершенства.Когда гости ушли, мне захотелось крепко, креп-

ко уснуть и, если было бы возможно, лет на сто, а потом проснуться, и подивиться, а подивиться, конеч-но, не тому, что социальный строй за сто лет страшно изменился, а тому, какого великого человека мы были современниками и как плохо мы его ценили.

Я говорю о Толстом, который через сто лет еще будет выше, а последователи его – совершеннее» (с. 36—37).

О местной прессе:«Говорят, наш журнал “Дым” в пламя не пре-

вратится, и это, пожалуй, истина: дела его неважны, издатель экономит на керосине, раньше в редакции горели все две лампы, а теперь зажигается только одна лампа, из этого явствует, что о пламени пока и речи не может быть» (с. 45).

О городской власти:«У Думы работы нет, а есть заработок, который

и охраняется депутатами» (с. 28).

О трудностях семейной жизни:«Оказывается, что я как будто бы все еще на-

хожусь в том возврасте4, в котором часто оставляют без обеда. <...> У жены нынешний каприз вылился в форму кары, лишения меня обеда.

У людей достаточного класса мужья в этих слу-чаях отправляются обедать куда-нибудь в ресторан, а наш брат труженик, конечно, отправляется туда, от-куда и пришел, т. е. на работу.

В жизни рабочего обед играет очень видную роль. Лишить рабочего обеда все равно что лишить человека глубоко верующего одного из святых та-инств» (с. 53).

О мировой войне: «…что же это за сила, которая на арену челове-

чества выдвинула такое зло, как теперешняя жесто-кая война?» (с. 60).

О шансах на победу: «…С нашими расчетами должны бороться так-

же расчетом, а не одним энтузиазмом, который, надо полагать, и у немцев имеется» (с. 61).

64

Новая книга

О причинах неудач: «Кайзер в одной из своих речей к солдатам сказал: “Солдаты, старый Бог за нас! И мы с Божьей помо-

щью как-нибудь еще доберемся до шкуры врага!”. Кайзер до шкуры врага еще не добрался, но наши капиталисты до шкуры своего народа уже добрались.

Они его по всей линии и разувают и раздевают, на все с неимоверной быстротой вздувают цены и в этом про-являют удивительное спокойствие, но сам народ не спокоен, тревожен, и в душе своей он бунтует» (с. 62).

О трагедии невежества: «Проводил поезд ратников ополчения. Отправились ратники в багажных вагонах, на затворах которых

было написано: “Лютской”.Я проводил несколько десятков безграмотных вагонов, наполненных пушечным мясом, и, памятуя то,

что невежество никогда не побеждает, расплакался» (с. 74).

О переменчивости военной судьбы: «Взят Перемышль. Была манифестация. Засветло, когда толпа была больше, “ура” раздавалось не гулко

и не дружно. А впотьмах, когда толпа поредела, “ура” раздавалось и громче, и дружнее. И в этом сказалась наша дряблость, рыхлость, которую, обыкновенно, приписывают почему-то только одной нашей прогрессив-ной интеллигенции.

Кучер оптимист, а дворник скептик по вопросам войны всегда между собой враждовали. Сегодня по случаю падения Перемышля они прибивали новый флаг и чуть не подрались из-за того, что оптимист флаг бе-лым полотном хотел прибить к низу, а скептик его высмеял, взял флаг в свои руки и прибил его как следует.

И с этого раза, они, кажется, стали еще непримиримее.Я долго любовался их прибитым флагом, который широким и длинным, трехцветным полотном хорошо

развевался по ветру, действительно в этом было что-то победное.Но ветер скоро переменился, и флаг сам по себе свернулся, и радостное мое настроение, что с падени-

ем Перемышля мы стали ближе не к Кракову, к Будапешту, а к миру, быстро стало исчезать. Ведь успех на войне, как ветер, переменчив. И почем знать, какая судьба ждет наши войска, развернув-

шиеся после падения Перемышля в более прямую линию, но лишь бы эта линия сама по себе не свертывалась, как недавно свернулся красиво развевающийся флаг» (с. 65—66).

О том, как на время победили беспросветное русское пьянство:«Война, солнце и упраздненный кабак5 делают свое дело, народ наталкивают на объединение, на обмен

злободневных переживаний» (с. 72).

О болезнях:«Сегодня привили оспу. Нашелся человек, который выразил свое удивление, что я еще жить хочу. И

захотелось мне этому человеку, человеку, близкому к театру, крикнуть: – Не я хочу жить, а хочу, чтобы жили другие!.. Стыдно говорить такие вещи человеку, который когда-то удивлялся тому, что как это от оспы могла погибнуть такая великая актриса, как Комиссаржевская?..» (с. 72).

Из дневника 1925 года

О новой жизни в старом теле и о быте:«Жизнь пока еще, ох, как шероховата. Из комнат, перестраивая быт, мы легко выносим “богов”, а вот

клопов из этих комнат выжить мы никак не можем. Нужна еще какая-то длительная, беспрерывная самостоя-тельная революция, хотя бы восстание против клопов» (с. 81).

О старой беде нового общества:«Приходит новая женщина, она начинается с новой девушки. Одна из таких девушек сегодня мне ска-

зала, что она любит вино, но только хорошее. И это, по-моему, не так страшно: ведь когда же когда-нибудь перестанут пить мужчины, тогда и женщине будет пить совсем не к лицу, а об этом зле, не меньше чем о войнах, надо хорошенько подумать, создать новый звездный поход против алкоголя, на линии боевого огня коммунизма создать новый фронт» (с. 84).

О новой смерти:«Старые поэты свои завещания всегда слагали из того, чтобы их обстановка смерти была непременно

среди природы: берега бурных вод, солнечные дни среди цветов, шум лесов и многое другое, вот те аксессу-ары, которые должны были быть свидетелями их смерти.

У современных поэтов почетной смертью должна считаться та обстановка, где самым желанным делом [является] труд, трудящиеся массы, творящие это дело во имя труднодостижимого лучшего будущего. Лучшая смерть в наши дни – смерть на трудовом посту» (с. 82).

65

Неизвестный Ноздрин. Дневники. Стихотворения

Каждая строка дневника содержит в себе оценку, и стилистика записей в целом носит черты стилистики публицистических очерков. Очевидно, на языке дневников Ноздрина ска-залась его журналистская и редакторская ра-бота. Вместе с тем, публикуемые тексты дают и яркую речевую характеристику автора, со-храняют переданные в написании диалектные особенности его речи (эти черты обозначены в примечаниях или редакторскими пометами

в тексте; в частности, черты неполного ока-нья, свойственного говорам Владимирско-Поволжской группы: написание «рукуделие» вместо «рукоделие», «Мурумцев» вместо «Му-ромцев») и элементы словотворчества (в обра-зованном автором существительном «убилей» ситуативно отражается семантика словосоче-тания «убийственно отпразднованный юби-лей»; встречавшееся выше существительное «возвраст»).

* * *

Тетрадь 1910 года являлась для Ноздри на и черновиком, в котором записывались поэти-ческие впечатления и рассуждения. Очевидно, эти записи велись во встречном дневнику направ лении, от конца тетради к ее середи-не, о чем может свидетельствовать ряд стихот-ворений, содержащих варианты, в том числе, возможно, окончательные: за текстами с более прорабо танной формой и образно-художествен-ной структурой стиха следуют наброски с боль-шим количеством поправок.

В дневнике 1925 года Ноздрин размышлял о своей поэтической судьбе:

«Переписываю стихи для М. П. Соколь-никова6. Это будет второй случай, когда я свои стихи буду посылать в Москву. Когда-то я их посыл[ал] В. Я. Брюсову, согласившемуся и их издать, а потом мы оба решили, что мне из-даваться еще рано, и это “рано” так и осталось “раном”, одним моим неисполненным делом, за которое, к великому моему счастью, отвечать, кажется, не придется» (с. 88).

В тетради за 1910 год эта мысль уже звуча-ла – правда, несколько в ином ключе:

Когда настанет Страшный суд,Пред ним я буду виноватый,Что я писательский свой зудНе оправдал чернил затратой.И я умру с таким грехом,Но, может быть, и спас я душу,Ведь я ни прозой, ни стихомНе тешил Зайцева Павлушу7. (с. 116)

Такое «сползание» от высокопарных ин-тонаций первых строк к иронически-пренеб-режительной форме имени издателя газеты «Ивановская копейка» в финале стихотворения свидетельствует об отсутствии у Ноздрина того мелочного тщеславия, которое побуждает мно-гих стихотворцев выставлять напоказ публике все сотворенное, – поэт видит свое оправдание перед Богом в том, что ни разу не снизошел до публикации в газете, в адрес которой он саркас-тически высказывался на страницах дневника,

а если понимать в более широком смысле – он обладал достаточной взыскательностью и тре-бовательностью к себе.

В предисловии к книге «Авенир Ноздрин. Дневники. Двадцатые годы» Л. Н. Таганов и З. Я. Холодова писали: «С одной стороны, он до конца жизни был благодарен Брюсову за поэ-тическую науку, но, с другой стороны, Ноздрин чувствовал, что символистская поэзия, сам стиль творческого поведения символистов – это не его стезя» [1, с. 14—15], «Ноздрина вполне ус-траивала участь стихотворца, связанного с “тру-довыми процессами”» [1, с. 12]. На страницах дневника 1925 года находим скептическое за-мечание: «Стихи мои якобы нужны и Кубикову8 для третьего издания его революционно-лите-ратурной хрестоматии, он там меня хочет пред-ставить еще шире, чтобы плотнее заткнуть ка-кую-то в этой области чуть ли не историческую дыру» (с. 88). «Миша Сокольников <...> много заботится обо мне, мое имя всячески старает-ся втиснуть в историю литературы, как поэта с чисто рабочими переживания[ми]» (с. 78).

Ноздрин, которого ивановский читатель советской эпохи знал лишь в качестве рабочего поэта, в опубликованных ныне стихотворени-ях (несмотря на то что они являются черновой, а не подготовленной автором к печати версией) представлен как пейзажист, как создатель быто-вых жанровых сцен и иронических стихотворе-ний; есть и попытка любовной лирики, и фило-софские высказывания9.

Эпиграммы, не имеющие указания на ад-ресатов, в свое время, вероятно, были доста-точно прозрачны и давали узнаваемый образ, например: «Он слывет Сатириконцем, / Любит этим щеголять, / Хорошо рифмует с солн цем, / Ну, а света не видать» (с. 116); «Муж известная дубина, / А жена его пила. / Не веселая карти-на: / Жизнь на горе их свела» (с. 118).

Стихотворение «На бульваре липы поч-ки…», открывающееся умилительной картиной уличной прогулки юных надзирательских до-чек, на деле же является поводом для язвитель-

66


ных замечаний этического свойства об их роди-телях: «Все у них: пальто, перчатки / В лучшем виде, и при том / Не слыхать, чтобы на взятки / Это куплено отцом…» (с. 116).

Футуристические ноты, звучащие в сти-хотворении «Сады высоких небоскребов…», где автор сталкивает приметы прогресса («Аэро-планы наши птицы…») с бытием тружеников, живущих неотрывно от природы, создаются нехарактерными для рабочего поэта вырази-тельными средствами (гиперболизированно изображенный коллективный лирический псев-догерой противопоставляется простому трудо-вому люду, основным средством характеристи-ки которого является мейозис):

Пигмеев, жалких землеробовМы новой жизнь[ю] удивим.<...> А людям жалкого селаПусть достаются лишь синицы,Сверчки их жалкого угла.<...> Мы царство новых вавилонян,Мы, неустанные, дерзим.Пусть свод небес хоть и бездонен,Но мы достать его хотим… (с. 123)

Вероятно, это своеобразная «ролевая иг-ра» в футуристов с их отрицанием традицион-ных культурных ценностей и воспеванием эсте-тики урбанизма. Большинство же публикуемых стихотворений характеризует их автора как ху-дожника далеко не авангардистского толка.

Православная вера глубоко осознается председателем первого Совета как объединя-ющее весь народ начало; здесь особо значим для поэта образ праздничного звона церков-ных ко локолов («Гул пасхальный дружен…»; «Лучистый день, народ веселый…»):

Лучистый день, народ веселый,Везде улыбки светлых лиц.Соборный колокол тяжелыйГудит величием звонниц.Слился он, мощный, во единыйЗвон с звоном маленьких церквей,И в чистоте их голубиной Я слышу будущее дней. (с. 120)

А симпатия Ноздрина к труженикам-зем-леробам и всему православному люду пронизы-вает едва ли не лучшие его поэтические строки этих лет, написанные в традициях некрасов-ского времени («И теплы и красны / Дни мед-вяные…», «Вся деревня в поле…», «Нынче празд-ник, день Николы…»):

Вся деревня в поле.Старики одниС внуками на волеКоротают дни.Разве к ним прохожийПилигрим зайдет,Что дорогой БожьейКо святым идет.Край странноприимный,Край духовных недр,Край гостеприимныйДля прохожих щедр.Странники бездомны,Деды любят, чтут.[неразб.] в котомкеИнтересом тут,Что-то в ней хранитсяИз земель святых.И туда «молиться»Гонят мысли их. (с. 117—118)

Нынче праздник, день Николы.В храм приходят мужики,Заворачивают полы,Вынимают пятаки.Они молятся Николе,Чудотворец весь в огнях.Ну, а думой каждый в поле,В зеленеющих лугах.<...> Землеробов скромны лицаГоворят лишь об одном:В храме дума о землицеЧто молитва, что псалом. (с. 122)

Тема смерти, приглушенно прозвучавшая в дневниковых записях конца сентября 1925 года, десятилетием ранее была осмыслена в несколь-ких стихотворениях. В гимнически-приподня-той строфе «Отправляют берега…» (с. 120) про-тивопоставление мира войне приводит к конста-тации странности и непредсказуемости судьбы; незавершенное стихотворение «Останутся звез-ды, не станет меня…» (с. 120) проникнуто сожа-лением о хрупкости и конечности человеческой жизни, тогда как философски-просветленное «Не томит меня кручина…»10 показывает умение поэта радоваться малостям и внутреннюю го-товность христианина принять свою судьбу, ка-кой бы она ни была (образ комара-кровопийцы выступает яркой метафорой тернового венца):

Не томит меня кручина,Скука зимняя избы.На седьмой версте малина,На восьмой версте грибы,

67

Неизвестный Ноздрин. Дневники. Стихотворения

Нынче кузов из берёстыПолон с миской чрез края.С тем присел я у погоста,Отдохнуть задумал я.Растянулся так, как будуЯ лежать потом в гробу.Вместо венчика покудаУ меня комар на лбу. (с. 123)

Поэтические тексты из дневниковых те т-радей далеко не равноценны. Поэтому в кни-ге была опубликована их меньшая часть. Вчитываясь в эти стихи, мы пытаемся вскрыть и причину того, почему поэт не отважился пу-

бликовать многое из написанного. Как свиде-тельствуют дневники Ноздрина, эта причина была не только в скромности, но и – что важ-нее – в честности: поэт оставлял за собой мо-ральное право высказаться скептически о «пи-сательском зуде». Очевидно, что Ноздрин до-статочно объективно оценивал свой литератур-ный дар. Эта же личная честность не позволила ему, ради достижения благополучия, приспо-собиться к новой жизни, столь открыто и пря-мо отображенной им в дневниках 1910—1920-х годов (а насколько беспощадными могли быть его записи в 1930-е11!), и, возможно, привела его к трагическому финалу.

© Ольга Епишева

1 Таганов Л.Н., Холодова З.Я. Авенир Ноздрин и его дневники // Авенир Ноздрин. Дневники. Двад-цатые годы / Сост., подготовка текстов и вступ. ст. Л. Н. Таганова и З. Я. Холодовой, коммент. О. К. Пере-верзева. Иваново: ИвГУ, 1998. С. 29.

2 Авенир Ноздрин. Дневники. Двадцатые го-ды / Сост., подготовка текстов и вступ. ст. Л. Н. Та-гано ва и З. Я. Холодовой, коммент. О. К. Переверзева. Иваново: ИвГУ, 1998. 296 с. – Далее ссылки на ука-занное издание приводятся в квадратных скобках под цифрой 1.

3 Неизвестный Ноздрин. Дневники. Стихотво-рения / Под ред. Д. Л. Орлова; коммент. К. Е. Балди-на, Д. Л. Орлова. – Иваново: Издатель Епишева О. В., 2013. С. 49. – Далее ссылки на указанное издание приводятся в круглых скобках с обозначением номе-ра страницы.

4 Ноздрин довольно часто прибегает к игре слов. Неоднократно встречающееся в дневниках по-добное написание слова – «возвраст» (очевидно, ав-торский окказионализм) – не является ошибочным, во всех случаях оно подчеркивает семантику возвра-щения в прошлое.

5 Пьянство и все, что с ним связано, упомина-ется в дневниках несколько десятков раз и воспри-нимается Ноздриным как национальное бедствие, которое, однако, в годы Первой мировой войны на время теряет свои масштабы: вследствие указа Ни-колая II о прекращении торговли алкогольными из-делиями, продажа крепких спиртных напитков осу-ществлялась только в ресторанах, что в целом очень положительно сказалось на состоянии общества.

6 Сокольников Михаил Порфирьевич (1888—1979), русский, советский искусствовед, литератор, журналист, художественный редактор издательства «Academia». Автор комментариев к сборнику сти-хотворений А. Ноздрина «Старый парус» (М., 1927), предисловия и примечаний к автобиографическому очерку поэта «Как мы начинали» (См.: Литературное наследство. Т. 15. М., 1934. С. 163—200).

7 Зайцев Павел Иванович, в описываемый в днев-нике Ноздрина период, являлся главным редактором

газеты «Ивановская копейка», ранее же, с 1906 г., ре-дактировал черносотенную газету «Ивановский лис-ток». В своих воспоминаниях Ноздрин высказывался о Зайцеве как о «бандите мысли, политическом су-тенере»: «Культура фельд фебеля и табельщика уже начинает цвести махровым мракобесием, травлей рабочих и угодничеством перед полицией, фабрикан-тами, торговцами и обывателями. <...> “Ивановский листок” у нас называют органом “общественного по-темнения”» (См.: Ноздрин А. Как мы начинали // Ли-тературное наследство. Т. 15. М., 1934. С. 187).

8 Кубиков Иван Николаевич (настоящая фами-лия – Дементьев, 1877—1944), русский литературо-вед. Автор критико-биографических очерков о писа-телях и поэтах.

В предисловии к книге А. Ноздрина «Ста-рый парус» И. Н. Кубиков, характеризуя творчество ивановского поэта, пишет: «Не следует думать, что А. Ноздрин, один из зачинателей пролетарской поэ-зии, дал что-нибудь новое в отношении формы стиха. Да и вообще, если подойти к пролетарской поэзии в целом, она дает много нового в смысле тем, образов и настроений, но, напр., в области метрики она зави-сит от старых поэтов – классиков – или от так наз. модернистов и символистов ближайших к нам деся-тилетий (Блока, Бальмонта и друг.), а затем и футу-ристов (Маяковского)». См.: Ноздрин А. Старый па-рус. Стихотворения. М.: Московское товарищество писателей, 1927. С. 13.

9 И. Н. Кубиковым отмечено, что в творчестве Ноздрина преобладает эпическое начало – «он всег-да о чем-нибудь рассказывает в своих стихотворени-ях». См.: там же. С. 15.

10 Вариант этого стихотворения, под заглавием «Летом», публиковался в разделе «В годы ссылки» в книге «Старый парус» 1927 года издания, в одно-именном издании 1962 года отсутствует.

11 Остается неопубликованным дневник 1930 года, хранящийся в фондах Литературного музея ИвГУ, – это работа на будущее; хочется надеяться на то, что объединенными усилиями ученых и издате-лей он будет подготовлен к печати.



Ìåðîïðèÿòèÿ Ìåðîïðèÿòèÿ â ðàìêàõ ïðàçäíîâàíèÿ 100-ëåòèÿ â ðàìêàõ ïðàçäíîâàíèÿ 100-ëåòèÿ

Ìóçåÿ ïðîìûøëåííîñòè è èñêóññòâà, Ìóçåÿ ïðîìûøëåííîñòè è èñêóññòâà, ïëàíèðóåìûå ê ïðîâåäåíèþ ÈÃÈÊÌ èì. Ä. Ã. Áóðûëèíà â 2014 ã.ïëàíèðóåìûå ê ïðîâåäåíèþ ÈÃÈÊÌ èì. Ä. Ã. Áóðûëèíà â 2014 ã.

Наименование мероприятия Дата проведения мероприятия

Презентация первого номера междисциплинарного научного рецензируемого журнала «Бурылинский альманах»

ФевральВручение памятных медалей «100 лет Музею промышленности

и искусства»

Областная краеведческая конференция

МартПрезентация монографии Н. Н. Тимошиной «Монеты, медали и боны

в собрании Ивановского государственного историко-краеведческого музея им. Д. Г. Бурылина»

Презентация иллюстрированного каталога «Народы Российской империи на открытках» (составители – Ю. Б. Разин, О. А. Чистякова)

Презентация и показ фильма о жизни и деятельности Д. Г. Бурылина

АпрельОткрытие экспозиции «Китайский дракон, индийский слон, японский журавль» (выставка предметов стран Востока из собрания Д. Г. Бурылина)

Открытие экспозиции «Мир моды XVIII—XIX вв.» в Музее ивановского ситца Май

Презентация Альбома плакатов времён Первой мировой войны из собрания Д. Г. Бурылина

ИюньОткрытие выставки плакатов и открыток времён Первой мировой войны

из собрания Д. Г. Бурылина

Презентация научно-популярных изданий Д. Л. Орлова «История масонской коллекции Д. Г. Бурылина», «Иваново-Вознесенский губернский музей. 1924 год»

Август

Проведение научно-практической конференции «Музеефикация провинции»

Сентябрь

Открытие выставки «По следам древних охотников»

Открытие мемориального кабинета Д. Г. Бурылина в Музее промышленности и искусства Ноябрь

Открытие второго зала Библиотеки Д. Г. Бурылина в Музее промышленности и искусства

ДекабрьОткрытие юбилейной научно-практической конференции по музейному

делу

69

Коротко о главном

Íàøè àâòîðûÍàøè àâòîðû

Балдин Кирилл Евгеньевич, доктор исторических на-ук, профессор, заведующий кафедрой истории России Ивановского государственного университета, председа-тель Ивановского областного краеведческого общества. Исследования по социальной истории России II пол. XIX – нач. XX в., истории Ивановского края. Автор 260 научных публикаций, 18 мо но графий и учебных пособий, в т. ч.: Яков Га ре лин: предприниматель, историк, меценат (М., 1993); Ива ново-Воз несенск: Из прошлого в будущее (Иваново, 2011; в соавт. с А. М. Семененко); Ива новский го сударственный университет. 1918—2003 гг. Очерки ис-тории (Иваново, 2004); Развитие текстильной промыш-ленности Ивановского края в 60-е гг. XIX – начале XX в. (Иваново, 2006; в соавт. с С. В. Мокеевым); Ивановский край в истории Отечества: Уч. пособие по ист. краеведению для 9- х классов (Ивано во, 2007) и др. E-mail: [email protected]

Возилов Владимир Владимирович, кандидат ис-торических наук, директор Шуйского историко-худо-жественного и мемориального музея имени М. В. Фрунзе. Председатель президиума Шуй ского краеведческого об-щества, член президиума Ива новского областного крае-ведческого общества. Депутат городской думы город ского округа Шуя V созыва. Автор более 150 научных публи-каций, в т. ч. монографий «Философия интелли ген ции» (Ива ново, 2002; в соавт. с Ю. Н. Назаровым), «Ом низм и нигилизм» (Иваново, 2005) и «Интеллигенция, госу-дарство, революция» (Шуя, 2011), а также сборников ста-тей «Интеллигенция провинциального города в истории России» (Иваново, 2003), «Регио наль ная интеллигенция в истории России» (Иваново, 2008), «Интеллигентоведение и регионо ве дение» (Ива ново, 2011), «Рукописные журналы россий ской интеллигенции, 1901—1906 годы» (Иваново, 2013). E-mail: [email protected]

Епишева Ольга Владимировна, кандидат филологи-ческих наук, бальмонтовед, издатель. Автор 35 научных публикаций, соавтор первого тома научного издания «Библиография К. Д. Бальмонта: Произведения поэта на русском языке, изданные в России, СССР и Российской Федерации (1885—2005 гг.)» (Иваново, 2006. – 490 с.), автор предисловия и составитель нотного сборника «Бальмонт и музыка» (Иваново, 2007). Член обществен-ного совета Цен тральной универсальной научной библи-отеки Ивановской области. E-mail: [email protected]

Зобнин Алексей Владимирович, кандидат истори-ческих наук, директор Ивановского государственного историко-краеведческого музея имени Д. Г. Бурылина, преподаватель Ивановского государственного универси-тета, автор около 100 научных исследований, в том числе учебного пособия «Информационно-аналитическая ра-бота в государственном и муниципальном управлении» (М.: Вузовский учебник, ИНФРА-М, 2011), монографии «Теория и методология анализа международных кон-сультаций в международных межправительственных организациях» (Иваново: Иван. гос. ун-т, 2013). E-mail: [email protected]

Каган Феликс Иосифович, кандидат физико-мате-матических наук, доцент, заслуженный работник куль-туры России, заведующий кафедрой социально-куль-турного сервиса и туризма Ивановского государственного поли технического университета. Автор монографии «Ак-туализация культурного наследия как процесс динамики культуры» (в соавт. с Г. К. Белугиной). Научные исследо-вания в области теоретической и прикладной культуро-логии. Участвует в выполнении работ по европейскому гранту программы «Tempus». E-mail: [email protected]

Кабанов Андрей Юрьевич, кандидат исторических на-ук. Заместитель председателя Правительства Ива нов ской области. Сфера научных интересов: история Рос сии ХVI—ХVII вв., просопографические исследования родов рос-

сийского дворянства, история Ивановской области. Автор более 100 научных трудов (в т. ч. монографии: Тихонова пустынь и Лухский край (в соавт.). Иваново, 1998; Лухский край – земля заповедная. Иваново, 2003; Ивановский край в Смутное время (в соавт. с А. М. Семененко). Иваново, 2010). E-mail: [email protected]

Карева Галина Алевтиновна, заведующая отделом «Музей ивановского ситца» ИГИКМ им. Д. Г. Бурылина. Автор научных и научно-популярных статей по истории Ивановского края, образовательных программ для студен-тов и школьников, концепций выставок и каталогов, соав-тор книги «100 % Иваново. Агитационные ткани и эскизы текстильных рисунков 1920—1930-х годов из собрания Ивановского государственного историко-краеведческого музея им. Д. Г. Бурылина». Лауреат премии губернатора Ивановской области «За личный вклад в развитие культу-ры Ивановской области» (2012). Член Художественно-эк-спертного совета по народным художественным промыс-лам Ивановской области. E- mail: [email protected]

Орлов Дмитрий Львович, заместитель директора по науке Ивановского государственного историко-кра-еведческого музея имени Д. Г. Бурылина. Автор 20 на-учных статей. Ответственный редактор и составитель изданий: «Ивановский областной краеведческий му-зей в годы Великой Отечественной войны», «“Я наде-юсь, что это пригодится...” (Д. Г. Бурылин)», «Музейная экспедиция в Медвежий Угол (Южский, Заволжский, Пестяковский районы Ивановской области)», «Визитница Дмитрия Геннадьевича Бурылина. Каталог» и др. E-mail: [email protected]

Семененко Александр Михайлович, кандидат исто-рических наук. Начальник информационно-аналитичес-кого управления Администрации города Иванова. Член Союза журналистов России. Заместитель председателя Ивановского областного краеведческого общества, член редколлегии газеты «Рабочий край». Автор и ведущий телепрограммы «Прогулки по городу» на ТРК «БАРС». Доцент кафедры гуманитарных и социально-экономи-ческих дисциплин Филиала РГГУ в г. Иваново, доцент кафедры журналистики, рекламы и общественных свя-зей Ивановского государственного университета. Автор книг «Ивановский край в Смутное время» (2010, в соавт. с А. Ю. Кабановым), «Иваново-Вознесенск. Из прошлого в будущее» (2011, в соавт. с К. Е. Балдиным), «Иваново-Вознесенск и иваново-вознесенцы» (2011), «Ивановский областной суд: история и современность» (2013, в со-авт. с И. П. Антоновым, В. Л. Соловьёвым) и др. E-mail: [email protected]

Тимофеев Михаил Юрьевич, доктор философских наук, профессор кафедры философии Ивановского го-сударственного университета. Главный редактор журна-ла социально-гуманитарных исследований «Лабиринт». Заместитель председателя Центра этнических и нацио-нальных исследований ИвГУ. Член Союза журналистов России. Автор книг «Нациосфера: Опыт анализа семио-сферы наций» (Иваново, 2005), «Россия. Незавершенный проект: Ключевые понятия, образы, символы» (Иваново, 2000). E-mail: [email protected]

Тимошина Надежда Николаевна, старший научный сотрудник, хранитель фонда «Нумизматика» ИГИКМ им. Д. Г. Бурылина. Участник международных и всерос-сийских нумизматических конференций. Автор кни-ги «Нумизматика и бонистика в собрании ИГИКМ им. Д. Г. Бурылина» (Иваново, 2014). Член Геральдической комиссии Ивановской области. Лауреат городской пре-мии «Триумф», награждена серебряным знаком «За лич-ный вклад в развитие культуры и искусства г. Иваново». E-mail: [email protected]

70

Уважаемые авторы!

Редакция научного рецензируемого журнала «Бурылинский альманах» принимает для публика-ции статьи объемом до 1 авторского листа (40 тыс. знаков с пробелами) и рецензии объемом до 0,25 а. л. (10 тыс. знаков с пробелами) по следующим темати-ческим разделам:

1. История. Исторические науки (всеобщая история, история России, общие вопросы истори-ческих наук, история отдельных стран, археология, этнография и историческая антропология, вспомо-гательные исторические дисциплины, история от-дельных процессов, сторон и явлений человеческой деятельности).

2. Культура. Культурология (теория, методо-логия и философия культуры, организация и уп-равление в области культуры, международное со-трудничество в области культуры, музейное дело, библиотечное дело, охрана памятников истории и культуры, архивное дело, культура отдельных стран и народов).

3. Искусство. Искусствоведение (теория и ме-тодология искусства и проблемы искусствоведения, международное сотрудничество в области искусст-ва, изобразительное искусство, народное искусство, искусство отдельных стран и народов, история и сов-ременное состояние искусства, искусствоведения и художественной критики).

4. Философия (философия и методология на-уки, эстетика, философия религии, социальная фи-лософия).

5. Народное образование. Педагогика (история образования и педагогики, специализированные от-расли педагогики, музейная педагогика);

6. Политика и политические науки (методоло-гия политических исследований, история полити-ческих учений, теория международных отношений, внешняя политика и дипломатия).

Автор предоставляет издателю и учредителю журнала (Ивановскому государственному историко-краеведческому музею имени Д. Г. Бурылина) право на использование его статьи в составе публикаций журнала, а также на включение полнотекстовых ва-риантов статьи в систему «Российский индекс науч-

ного цитирования» (РИНЦ). Право использования журнала в целом в соответствии с п. 7 ст. 1260 ГК РФ принадлежит издателю журнала и действует бес-срочно на территории Российской Федерации и за ее пределами. Объем прав издателя на использование журнала в целом соответствует объему принадлежа-щего автору исключительного права, предусмотрен-ного ст. 1270 ГК РФ. Издатель вправе также разре-шить использование Издания в целом другим лицам на определенных условиях по его усмотрению. Ав-торское вознаграждение за предоставление автором издателю указанных выше прав не выплачивается.

Автор включенной в журнал статьи сохра-няет исключительное право на нее независимо от права издателя на использование журнала в целом. Направление автором статьи в журнал означает его согласие на использование статьи издателем на ука-занных выше условиях и свидетельствует, что он ос-ведомлен об условиях ее использования. В качестве такого согласия рассматривается также направля-емая в редакцию справка об авторе, в том числе по электронной почте.

Редакция размещает фамилию, инициалы, должность и место работы, электронный адрес авто-ра, название, аннотацию, ключевые слова статьи на сайте издания. Редакция включает полнотекстовые варианты статей в Российский индекс научного ци-тирования (РИНЦ), а также размещает их на сайте издателя: http://музейбурылина.рф. Гонорар за пуб-ликации не выплачивается. Плата за публикацию рукописей не взимается. Авторский экземпляр вы-сылается автору по указанному им адресу.

Все статьи рецензируются. При отклонении статьи из-за несоответствия тематике, нарушения сроков или требований оформления и при наличии отрицательной рецензии рукописи не публикуются и не возвращаются. Желающие получить/приоб-рести экземпляр журнала или консультацию ре-дакционной коллегии могут обращаться к ответс-твенному секретарю журнала по адресу: г. Иваново, ул. Батурина, д. 6/40, раб. тел. (4932) 32-93-78. Ру-кописи направляются в электронном виде по адресу: [email protected]

71

Информация для авторов

Обязательные требования к оформлению рукописей статей в журнал

1. Статьи представляются в электронном виде в формате MS WORD (2003 и выше). Установки: поля – 2 см; шрифт Times New Roman; размер шриф-та – 14 пт; интервал – 1,5 пт; таблицы и рисунки при-водятся в основном тексте статьи, шрифт таблиц и подписей к рисункам – 12 пт; все рисунки должны быть в черно-белом исполнении; табличные рамки не должны выделяться жирной чертой. Переносы в статье не ставятся. Разделы и подразделы внутри статьи не выделяются.

2. В начале статьи должен быть указан автор(ы), а также его (их) ученые степень и звание, место рабо-ты, должность, адрес и е-mail.

3. Каждая статья должна быть снабжена крат-кими аннотациями на русском и английском языках (не менее 10, но не более 30 строк каждая).

4. К каждой статье должны быть даны ключе-вые слова на русском и английском языках (не менее 10, но не более 20 словосочетаний).

5. Название статьи, фамилия и имя автора (-ов), сведения об ученой степени и звании, месте работы, должности автора (-ов) должны быть представлены как на русском, так и на английском языках.

6. В конце статьи помещается список литера-туры, который оформляется в соответствии с ГОСТ

Р 7.0.5-2008 и приводится в алфавитном по рядке. При описании статей из журналов или сборников обяза-тельно указываются страницы, на которых помещена статья (например: Бодров О.Г. Эко номи ческая свобода в условиях неопределенности // Фи нансы и кредит. 2005. № 2. С. 37—43). При ссылке на литературный источник в тексте приводится фамилия автора и год издания источника в квадратных скобках (например, [Бодров 2005]). Если указывается страница (страни-цы), это оформляется сле дующим образом: [Бодров 2005: 37] или [Бод ров 2005: 37—43]. При описании электронных ресурсов удаленного доступа (из сети Интернет) после электронного адреса необходимо в круглых скобках указать дату обращения к докумен-ту (дата обращения: 01.03.2011).

7. К каждой статье должны быть приложены сведения об авторе. В данном документе должно быть отражено следующее: фамилия, имя, отчество; место работы (полное название вуза, кафедры); должность; ученая степень, ученое звание; адрес, по которому следует выслать авторский экземпляр; номер кон-тактного телефона; адрес электронной почты; под-тверждение согласия на безвозмездное размещение полнотекстового варианта статьи в системе «Россий-ского индекса научного цитирования» (РИНЦ).

Редактор-корректор – Ольга Епишева

Компьютерная верстка и дизайн – Ольга Епишева

Подписано в печать 21.12.2013.

Формат 60х84 1/8. Гарнитура Petersburg. Печать офсетная.

Бумага мелованная. Печ. л. 9. Усл. печ. л. 8,41.

Уч.-изд. л. 6. Тираж 200 экз. Заказ № 120485

ИП Епишева Ольга Владимировна153027, г. Иваново, ул. 2-я Лагерная, 54–48.

Тел.: (4932) 35-20-59, 8-920-671-83-34, e-mail: [email protected]

Отпечатано:

ООО “Информационно-издательское товарищество “А-Гриф” 153000, г. Иваново, ул. Красной Армии, 9

Documents

Бурылинский альманах