Приходской листок №77

Приходской листок храма иконы Божией матери «сПорительница хлеБов»

г. Щёлково

Московская епархия русская православная Церковь

№ 7726 февраля 2012 года

Сегодня Церковь вспоминает изгнание Адама из рая. За-ключились двери райские; осиротел человеческий род,

на земле мы ходим в потёмках естественной жизни, где еле брезжит свет Христов. Родина наша небесная где-то далеко от

нас, и, как изгнанники, мы то-скуем – тоскуем по той радо-сти, о которой все изгнанники земли думают, когда вспоми-нают потерянное отечество, и все мы, когда думаем о том, что когда-то было: чистое, светлое, что погибло из-за наших грехов, из-за нашей сердечной помрачённости.

И вот Адамов плач в тече-ние тысячелетий и тысячеле-тий возносится к небу; плачет сиротный Адам в лице каждо-го своего сына, каждой доче-

ри своей, плачет и зовёт Бога своего вернуть его в первобытную радость, вернуть ему дружбу Свою и вернуть ему любовь Свою. А Бог никогда ни любви Своей, ни дружбы Своей не отымал от нас, только мы далеко от Него ушли, потеряли чуткость серд-ца, не слышим уже Божественного гласа, не чуем уже близости Господней. Христос пришёл на землю, наш Бог жил среди нас, и люди встречали Его на дорогах, в городах и сёлах, слышали Его слова, видели Его лик, загорались сердцем и просвещались умом от Его учения, и всё-таки до конца не сумели Его узнать. И Сын Божий, Который по Своей любви к нам стал Сыном Челове-ческим, отвергнутый людьми, умер вне града, вне человеческо-го стана. Но не поколебалась Божия любовь; смертью победил Господь смерть, нас Он освободил от вечного проклятия, нам Он дал уже теперь приобщиться в какой-то мере вечной жизни. А вечная жизнь – это Сам Бог; Божественная любовь – это Он.

И вот в начале Великого Поста, сегодня, как каждый год, мы вспоминаем своё сиротство и вспоминаем о потерянной родине своей, об отчем доме. И снова, и снова мы собираемся в путь, чтобы духом загореться, чтобы сердцем очиститься, чтобы про-светлеть умом и чтобы вернуться к нашему Богу и Отцу. Но со-вершается это в каждом из нас в отдельности, а вместе с тем – всеми нами сообща, как в старые времена, когда люди покида-ли страну, которая стала местом порабощения, и уходили в не-ведомые им края обрести свободу. Так и мы должны оторваться от того, что делает нас рабами, уйти из плена, чтобы когда-то обрести ту свободу чад Божиих, которая является нашим при-званием и должна стать нашим достоянием.

И как люди во времена давние собирались в такой путь вме-сте, как бы в складчину, собирая свою немощь, чтобы из этой немощи, из товарищества, из взаимной преданности выросла какая-то сила, как тогда, собираемся и мы теперь в путь. Тогда они обозревали порой неизвестных им людей, вглядывались в новые лица: что у них было общего? Только одно – то, что все отрекались от рабства, хотели свободы и все они поняли, что к свободе из рабства может вывести только единство примирив-шихся людей. Древний Израиль сорок лет скитался в пустыне, прежде чем достиг обетованной земли. Никто бы не выжил в этой страстной пустыне, если бы каждый не заботился о каж-дом, если бы каждый не думал о каждом, если бы судьба каж-дого не была ответственностью всех и судьба всех не восприни-малась каждым как его собственная ответственность.

Так и мы должны теперь собираться воедино и идти в путь.

И мы должны осознать, что нам надо вырваться из многого для того, чтобы быть свободными; нам надо осознать, что только спаянные, соединённые друг со другом любовью, жалостью, ми-лосердием, состраданием, можем мы этого достичь. И поэтому на грани Великого поста мы становимся перед образом Христа Спасителя и Божией Матери и просим Их прощения и Их напут-ственного благословения. Христос был убит детьми Адама, и мы являемся такими же детьми того же нашего праотца. Мы просим Христа нас спасти и благословить – но чьи руки пригвоздили Его ко кресту, чья ненависть отвергла Его, как не ненависть, как не руки предков наших по человечеству? И мы должны просить Христа о прощении и о благословении, с тем чтобы Его крест стал нашим спасением, чтобы ранами Его мы исцелели, чтобы, познав крестную любовь Господню, в благодарность мы нашли в себе силы принести Ему всю жизнь свою, всю любовь свою.

И у Божией Матери должны мы просить прощения: ведь Сын Её погиб от наших грехов, не только от греха ветхого Адама, не только от греха живших до нас людей; и в наши дни Он так же погиб бы, потому что мы так же слепы и так же греховны, как Его современники. И вот мы взываем к Божией Матери; сколь-ко веры нужно для того, чтобы к Ней обратиться за помощью и пощадой! Разве каждая наша молитва к Ней не значит: Мати, моими грехами убит, погиб жестокой смертью Твой Сын – про-сти! Если Ты простишь – никто меня не осудит... И вот с этой мо-литвой изо дня в день, а сегодня вечером особенно, предстоим мы перед Богородицей: Прости нам, о Мати Христа, Спасителя нашего, погибшего от наших грехов...

И каждый каждого да вспомнит; да простит каждый всех, не только здесь присутствующих, но тех, которых он не может больше застичь своей мольбой о прощении. Многие оскорблён-ные, раненные нами уже отошли в вечный покой; теперь на их сердце не остаётся злобы или горечи; теперь они стоят перед лицом Божиим, теперь они поняли, как мы все слабы и слепы и как мы раним друг друга, не желая того, сколько бы злобы мы ни вкладывали в злые наши слова и поступки; теперь они в Царстве Любви, в том Царстве, где все знают, что кроме любви, ничего нет ни на небе, ни на земле достойного Бога и достойно-го людей. Обратимся к ним в молитве от сердца и попросим про-стить нас и благословить, чтобы и нам, ещё на земле, или позже – когда душа будет отлучаться от тела – мирно отойти в Царство вечного покоя, живого, трепетного покоя торжествующей любви. Вспомним тех, которые прошли через нашу жизнь, ранили нас и были нами ранены; простим тем, кто ранил нашу душу, смял нашу жизнь, обессмыслил иногда самые светлые наши мысли и убил самые живые наши порывы. Простим и попросим их, ко-торых уже вблизи нет, простить нас. Пусть Господь донесёт до их сердец нашу мольбу миром, который только Он может дать, который мир не может ни дать, ни отнять; пусть Господь этим Божественным миром утешит и исцелит их души и наши души.

И оглянемся вокруг себя, и дадим друг другу прощение, и примем друг от друга прощение, с тем чтобы вступить теперь в этот путь от земли к Небу, от рабства в свободу, чтобы не идти нам с тяжёлыми кандалами на руках и на ногах, а ступать лёг-кой поступью за Христом, куда бы Он ни пошёл: в пустыню ли на искушение, в народ ли для проявления любви проповедью истины и чудом Своей ласки. Пойдём, если нужно, и в страст-ной Гефсиманский сад, пройдём и дальше, когда придёт время разлучения тела и души, в тайну смерти, не как побежденные, а как Христовы. Дай нам Господь всем теперь получить мир от Го-спода, мир от Матери Божией, мир от усопших, мир от живых, и это мы можем получить от них, если мы им дадим мир и любовь.

ВОСПОМИНАНИЕ АДАМОВА ИЗГНАНИЯ. CЛОВО МИТРОПОЛИТА АНТОНИЯ СУРОЖСКОГО

Для многих, если не для большин-ства, православных христиан Пост

состоит из ограниченного количества формальных, большей частью отрица-тельных правил: воздержание от скором-ной пищи (мяса, молочного, яиц), танцев, может быть и кинематографа. Мы до та-кой степени удалены от настоящего духа Церкви, что нам иногда почти невозможно понять, что в Посте есть «что-то другое», без чего все эти правила теряют большую часть своего значения. Это «что-то дру-гое» можно лучше всего определить как некую атмосферу, «настроение», прежде всего состояние духа, ума и души, кото-рое в течение семи недель наполняет со-бой всю нашу жизнь. Надо ещё раз подчеркнуть, что цель Поста заключается не в том, чтобы принуждать нас к известным формаль-ным обязательствам, но в том, чтобы «смягчить» наше сердце так, дабы оно могло воспринять духовные ре-альности, ощутить скрытую до тех пор жажду общения с Богом.

Эта постная атмосфе-ра, это единственное «со-стояние духа» создаётся главным образом богослу-жениями, различными из-менениями, введёнными в этот период поста в литур-гическую жизнь. Если рас-сматривать в отдельности эти изменения, они могут показаться не-понятными «рубриками», формальными правилами, которые надо формально исполнять; но взятые в целом, они откры-вают и сообщают нам самую сущность Поста, показывают, заставляют почув-ствовать ту светлую печаль, в которой подлинный дух и дар Поста. Без преуве-личения можно сказать, что у святых От-цов, духовных писателей и создателей

песнопений Постной Триоди, которые мало-помалу разработали общую струк-туру постных богослужений, придали Литургии Преждеосвященных Даров эту особую, свойственную ей красоту, было одинаковое, единое понимание челове-ческой души. Они действительно знают духовное искусство покаяния, и каждый год, в течение Поста, они дают всем, кто имеет уши, чтобы слышать, и глаза, что-бы видеть, возможность воспользоваться их знанием.

Общее впечатление, как я уже ска-зал, это настроение «светлой печали». Я уверен, что человек, входящий в церковь во время великопостного богослужения,

имеющий только ограниченное понятие о богослужениях, почти сразу поймёт, что означает это с виду противоречивое вы-ражение. С одной стороны, действитель-но, известная тихая печаль преобладает во всём богослужении; облачения — тём-ные, служба длиннее обычного, более монотонная, почти без движений. Чтение и пение чередуются, но как будто ничего не «происходит». Через определённые

промежутки времени священник вы-ходит из алтаря и читает одну и ту же короткую молитву, и после каждого прошения этой молитвы все присут-ствующие в церкви кладут земной поклон. И так в течение долгого вре-мени мы стоим в этом единообразии молитвы, в этой тихой печали.

Но в конце мы сознаём, что эта продолжительная и единообразная служба необходима для того, чтобы мы почувствовали тайну и сперва не-заметное «действие» в нашем серд-це этого богослужения. Мало-помалу мы начинаем понимать или скорее чувствовать, что эта печаль действи-тельно «светлая», что какое-то та-инственное преображение начинает совершаться в нас. Как будто мы по-падаем в такое место, куда не дости-гают шум и суета жизни, улицы, всего того, что обычно наполняет наши дни и даже ночи, — место, где вся эта су-ета не имеет над нами власти. Всё, что казалось таким важным и напол-

няло нашу душу, то состояние тревоги, которое стало почти нашей второй при-родой, куда-то исчезает, и мы начинаем испытывать освобождение, чувствуем себя лёгкими и счастливыми. Это не то шумное, поверхностное счастье, которое приходит и уходит двадцать раз в день, такое хрупкое и непостоянное; это — глу-бокое счастье, которое происходит не от одной определённой причины, но оттого, что душа наша, по словам Достоевского, прикоснулась к «иному миру». И прикос-нулась она к тому, что полно света, мира, радости и невыразимой надежды. Мы понимаем тогда, почему службы должны быть длинными и как будто монотонными.

Мы понимаем, что совер-шенно невозможно перейти из нормального состояния нашей души, наполненной суетой, спешкой, заботами, в тот иной мир, без того, чтобы сперва «успокоить-ся», восстановить в себе из-вестную степень внутренней устойчивости. Вот почему те, которые думают о цер-ковных службах только как о каких-то «обязательствах», которые всегда спрашивают о «минимальных требовани-ях» («как часто мы должны ходить в церковь?», «как часто мы должны молить-ся?»), никогда не смогут по-нять настоящего значения богослужений, переносящих

нас в иной мир — в присутствие Самого Бога! — но переносят они нас туда не сра-зу, а медленно, благодаря нашей падшей природе, потерявшей способность есте-ственно входить в этот «иной мир».

И вот, когда мы испытываем это таин-ственное освобождение, лёгкость и мир, печальное однообразие богослужения приобретает новый смысл, оно преобра-жено; оно освящено внутренней красо-той, как ранним лучом солнца, который начинает освещать вершину горы, когда внизу, в долине, ещё темно. Этот свет и скрытая радость исходят из частого пе-ния аллилуйя, от общего «настроения» великопостных богослужений. То, что ка-залось сперва однообразием, превраща-ется теперь в мир; то, что сперва звучало печалью, воспринимается теперь как са-мые первые движения души, возвраща-ющейся к утерянной глубине. Это то, что возвещает нам каждое утро первый стих великопостного Aллилуия:

От нощи утренюет дух мой к Тебе, Боже, зане свет повеления Твоя.

С раннего утра мой дух стремится к Тебе, Боже, потому что Твои повеления — свет (на земле).

«Печальный свет»: печаль моего из-гнания, растраченной жизни; свет Бо-жьего присутствия и прощения, радость возродившейся любви к Богу и мир воз-вращения в Дом Отца. Таково настроение великопостного богослужения; таково его первое соприкосновение с моей душой.

Протопресвитер Александр Шмеман

ВЕЛИКИЙ ПОСТ

Чёрные ризы... Тихое пенье...Ласковый отблеск алых лампад...Боже всесильный! Дай мне терпенья:Борятся в сердце небо и ад...

Шёпот молитвы... Строгие лики...Звонких кадильниц дым голубой...Дай мне растаять, Боже великий,Ладаном синим перед Тобой!

Выйду из храма – снова нарушуСвятость обетов, данных Тебе – Боже, очисти грешную душу,Дай ей окрепнуть в вечной борьбе!

В цепких объятьях жизненных тернийДай мне отвагу смелых речей.Чёрные ризы... Сумрак вечерний...Скорбные очи жёлтых свечей...

Князь ВЛадИмИр ПаЛЕЙ

КАК ВОЛК ХРИСТИАНИНОМ СТАЛСтал волк христианином, ходит и говорит всем:- Простите, благословите.Идёт мимо заяц, он ему:- Здравствуй, заяц. - А тот:- Здравствуй, волк.- Ну, ты меня прости, заяц, я был не прав.- Бог тебя простит, волк.Идёт дальше. Навстречу ему гусь, он говорит:

- Ну, ты меня прости, гусь, я может быть, когда-нибудь был не прав, родственников твоих обижал и ещё что-то.Гусь ему:- Шшш.Волк ему говорит:- Гусь, ну ты не гневайся, я всё-таки так вот и так, прости меня, я теперь другой стал, я - христианин.А гусь опять:- Шшш.Волк взял его и съел. Ему говорят:- Ты что, волк, ты же христианином стал, - а тот:- А что он на СВЯТОГО шипит?

У прощения - два измерения, связанных друг с другом. Но их следует различать, потому что они переживаются неодинаково: прощение, полученное от Бога, и прощение, относящееся к другому человеку. Прощение, которое даёт Бог, должно быть у

нас на первом месте. От него исходит всё наше христианское понимание прощения.Наш Бог - не Бог, Который ведёт счёт всем нашим хорошим и плохим поступкам в большой книге, суммируя их, и, согласно

подсчётам, определяет души в ад или на небо. У Бога есть несравненно лучший способ, как производить сложения, и Он не оши-бается в Своих подсчётах. Наш Бог есть любовь и прощение. А кто любит, тот не ведёт счёта своей любви. Прощать - значит идти до предела самоотдачи. Бог даёт, всегда даёт, и снова воздаёт: «Ты упал, Я подниму тебя. Ты снова упал, Я снова подниму тебя». Каждый день мы по многу раз падаем, и всякий раз, когда мы искренно каемся, Бог поднимает нас.

Мы говорим, что Он делает наши грехи как бы небывшими. Это не значит, что они исчезают. Бог покрывает их покровом Своей любви и никогда не напомнит их нам. Но прошлое не стирается. Невозможно сделать так, чтобы оно не существовало. Многие из нас согласно кивают головой, сознавая, что они могут простить от всего сердца: «Я прощаю, - говорят они, - но я не могу забыть».

И здесь мы касаемся второй стороны прощения, прощения, которое один человек может дать другому. Прощать и не забывать - это нормально. Мы не должны чувствовать себя виноватыми, оттого что не можем поступить по-другому. Простить - не значит утратить память. Это значит, любить другого таким, каков он есть, со всеми его недостатками и обидами, которые он мне нанёс. Не потому, что он заслуживает, чтобы я его простил, но потому что, прощая его, я помогаю ему духовно созидать себя. Прощение, которое я даю моему брату, моей сестре, - не есть следствие того, что их отношение ко мне изменилось. Наоборот, моё прощение может помочь им изменить ко мне отношение. Величие прощения - в его созидательной силе. Христианское прощение предшеству-ет испрашиванию прощения. Оно идёт впереди, а не наоборот.

Никто, ни один человек не заслуживает, чтобы Бог простил его. Если Бог прощает нас, то Он делает это исключительно по неиз-реченной Своей милости. И мы веруем и знаем, как дорого это стоит, что только смертью Христа на Кресте даруется нам прощение. В этом событии, которое стоит в центре истории мира, нет никаких наших заслуг. Выражаясь образно, я принадлежу скорее к тем, кто вбивал гвозди в Его пречистые руки и ноги, нежели к тем, кто в последний час был утешением Ему. Прощение, которое даёт мне Бог, - чистый дар Его любви. Он прощает меня прежде всего потому, что Он любит меня, а не потому что я возвратился к Нему после того, как повернулся к Его Кресту спиною. Прощение, которое мы призваны давать нашим братьям, должно исходить из этой же тайны, возвещённой Спасителем в Нагорной проповеди: «Будьте совершенны, как Отец ваш Небесный совершен» (Мф. 5, 48).

Но не будем мечтателями. Научиться прощать, как Бог прощает нас, - невозможно в одно мгновение. В одно мгновение мы мо-жем достигнуть этого, когда коснётся нас благодать Святого Духа, но путь к стяжанию её - трудный и скорбный, крестный.

Протоиерей Александр Шаргунов

Я живу с десятилетним сыном у родителей мужа. Сам он работает пока в другом городе. А мы... Мы живём с бабушкой, и весьма часто ведём себя с её точки зрения не просто плохо, а хуже уже некуда. Мои православные друзья, наслышанные о

наших делах, говорят мне, что я должна благодарить Господа и бабушку за то, что мою душу так усиленно лечат от грехов гордыни, своеволия и т. п. И я с ними соглашаюсь. Умом. А вот душа...

Душа противится. Настолько противится, что однажды под Новый год я размышляла о Великом посте, сообразила, что он не за горами, и вдруг как

ударило: Прощёное воскресенье! В этом году оно падало на 9 марта. Это что ж значит? Это значит, что мне надо будет, как честной христианке, подойти в этот день к свекрови и попросить прощения. За всё. Немыслимо.

Надо ещё сказать, что наша бабушка из тех, кого называют «с Богом в душе», в церковь не ходит. Она и так-то на слово «про-стите» реагирует очень негативно и бурно. А тут ещё и если я в честь обряда его произнесу...

Словом, стало мне страшно и просто плохо. И за себя страшно: до чего дошла. И дня того страшусь – ведь надо будет, ведь не смогу просто так отмахнуться. Ерунда, казалось бы, да? Подойти к человеку и сказать: «Простите». Дело одной секунды. Для меня ожидание этой секунды стало подлинным кошмаром. Я, кажется, ни на один день не забыла о грядущем Дне. Я молилась, проси-ла Господа помочь, укрепить... Жаловалась (Господу и всем святым), что – не могу, никак не могу. Несколько раз решала: не буду! И опять передумывала.

А дни шли. И вот наступило то самое – 9 марта. Я надеялась, что забуду дату или день недели, как это частенько со мной случается. Куда там! Едва открыв глаза утром, сообразила, какой сегодня день.

Я принялась было размышлять о своём горьком житье-бытье, но долго этим заниматься не удалось: прибежал сын, мы занялись каким-то разговором, и я на время забыла о своей Заботе.

В разгар беседы в комнату вдруг вошла бабушка. – Нина, сегодня Прощёное воскресенье, – сказала

она. – Все мирятся, и ты прости меня, пожалуйста, за всё зло, которое я тебе причинила.

– Мама, да что вы, какое зло... Прощаю, Бог про-стит, вы меня простите, – сбивчиво пробормотала я, не веря своим ушам и глазам.

Она кивнула и ушла к себе. А мы с сыном остались смотреть друг на дружку, гадать, что случилось с ба-бушкой и вообще...

– Сын, ты хоть понимаешь, что чудо произошло? – выговорила я наконец. – Ведь...

Десятилетнему мальчику уже можно рассказывать почти всё. И я рассказала о том, как мучилась все два месяца, и как эти мучения в последний момент разре-шились чудесным (а на вид таким естественным) спо-собом. И я уже больше ни каплю не злюсь на бабушку, а готова всё ей забыть (и забыла), и расцеловала бы, кабы она позволила.

Сын согласился, что это – чудо. http://www.foma.ru

инна илюхина

расписание бого служений с 27 февраля по 4 Мар та 2012 года. седМиЦа 1-я великого по ста

27 февраляпонедельник Равноап. Кири́лла, учителя Слове́нского

8:00 утреня. Часы. изобразительны. веЧерня

/иерей Александр/17:00 великое повеЧерие

с каноноМ прп. андрея критского/все священнослужители/

28 февралявторник

Ап. от 70-ти Они́симаПрп. Пафну́тия, затворника Печерского


/иерей Андрей/17:00 великое повеЧерие


29 февралясреда Мчч. Памфи́ла и и́же с ним

8:00 утреня. Часы. изобразительны. веЧерня.

литургия преждеосвященных даров/иерей Александр, диакон Алексий/

17:00 великое повеЧериес каноноМ прп. андрея критского

/все священнослужители/

1 МартаЧетверг Вмч. Фео́дора Ти́рона


/иерей Андрей/17:00 великое повеЧерие


2 МартапятниЦа Свт. Льва, папы Римского

8:00 утреня. Часы. изобразительны. веЧерня.

литургия преждеосвященных даровЧин Молебного пения

великоМуЧенику феодору тирону(благословение колива)

/иерей Андрей, диакон Алексий/

3 Мартасуббота

вМЧ. фео́дора ти́рона. сщМЧ. ерМоге́на, патриарха Московского и всея руси

8:00 утреня. (полиелей). Часы. исповедь. божественная литургия

свт. иоанна златоуста/иерей Александр, диакон Алексий/

17:00 всенощное бдение/все священнослужители/

4 Марта воскресенье

НЕДЕЛЯ 1-Я ВЕЛИКОГО ПОСТА. ТОРЖЕСТВО ПРАВОСЛАВИЯ. ГЛАС 5-Й.

прп. льва, еп. ката́нского

8:30 Часы. исповедь. божественная литургия свт. василия великого

/все священнослужители/

приходской листок храМа иконы божией Матери «спорительниЦа хлебов» г. щёлково

141100, Московская область, г. Щёлково, ул. Малопролетарская, д. 55т. 8-916-707-73-83

e-mail: [email protected]

ИщИТЕ нашу СТранИчКу на Facebook.com: храМ иконы божией Матери "спорительниЦа хлебов" г. щелково

РЕДАКЦИОННЫЙ КОЛЛЕКТИВ:Главный редактор, вёрстка:

священник александр Мороков

Редакторы: иван и ольга юсовы

Фотограф: сергей прядко

Ещё сказал: авва Моисей рассказывал нам, что говорил ему о себе авва Серапион: когда я был молод, сидел вместе с аввой Феоною; встав однажды от трапезы, по

действию диавола похитил я одну долю хлеба и съел её тайно от аввы моего. И как я про-должал это делать несколько времени, то, преобладаемый уже страстью, не мог преодо-леть себя; но только одна совесть меня осуждала, а сказать старцу я стыдился. Случи-лось же, по устроению человеколюбивого Бога, прийти некоторым людям к старцу ради душевной пользы. Они спрашивали его о своих помышлениях. Старец сказал им: ничто столько не причиняет вреда монахам и радости демонам, как утаение помыслов от старцев духовных. Он говорил им и о воздержании. Во время этой беседы, - продолжал авва Серапион, - я размыслил, что Бог открыл обо мне старцу, и, сокрушаясь о грехе, на-чал плакать; потом выбросил хлеб из пазухи своей, который по злому обычаю похищал, и, повергшись сам на пол, просил прощения за прошедшее и молитвы об утверждении в будущем. Тогда сказал ему старец: чадо! Когда ещё молчал я, твоя исповедь освобо-

дила тебя от плена сего, и ты, произнося осуждение на самого себя, убил в укрывательстве уязвляющего тебя демона. Хотя доселе ты и допускал его управлять собою, не противясь ему и не обличая его, но теперь более не будет он иметь в тебе места, будучи изгнан из твоего сердца. Ещё не кончил старец слов своих, как вдруг нечистая сила представилась как огненное пламя, выходящее из пазухи его, которое наполнило храмину смрадом, так что присутствующие думали, что сожжено множество серы. Тогда сказал старец: познай слово моё! Чрез бывшее знамение Господь явил свидетельство твоего освобождения.

Documents

Приходской листок №77