Нашему Арт-Журналу исполнился год. Представляете. То, что год назад

начиналось просто как проба, скорее как безумная затея нескольких человек,

и никто тогда толком не знал, что из этого выйдет, в конце концов вылилось в

такой вот полноценный, хотя и виртуальный, журнал форума. В этакого

годовалого малыша, розовощекого, пузастого, агукающего и орущего. Вернее,

не так: сам-то он ведет себя вполне прилично и помалкивает, а орут друг на

друга больше всего редакторы, например когда обсуждают новое

оформление. :) Но наверное, не совсем зря это, и это кому-то интересно,

если люди читают?.. И даже хвалят? И если одна из основных задач форума -

"популяризировать" творчество людей с диагнозами, дать им возможность

показать свое творчество более широкой аудитории, - то худо-бедно форум с

этой задачей справляется?.. Надеюсь.

Поэтому сердечно поздравляем всех наших авторов и читателей с

годовщиной этого симпатичного малыша. Всех, кто принимал в этом участие,

и кто делился своим творчеством. Congratulations!

Что изменилось за это время, за последний год и последний месяц, на

форуме? Много воды утекло, были маленькие или не очень маленькие

победы. Как у самих форумчан, так и у форума в целом. Фестиваль фильмов,

фестиваль "Единая страна", фильм с участием наших форумчан, теперь вот

фестиваль "Нить Ариадны". Что дальше будет? Кто знает. Дальше -

- Что же из этого следует ? - Следует жить.

Шить сарафаны и легкие платья из ситца.

- Вы полагаете, всѐ это будет носиться?

- Я полагаю, что все это следует шить!

А теперь - праздничный салют. :)

…Я, сегодня снимая яркую осень, часто возвращаюсь вмыслях ровно на год назад. Прошел ровно год, как в отчаянии иполной безвыходности пришла я на форум. Я пытаюсь вспомнить,и не могу - какая была осень тогда - а ведь это я была тогда всвоей душевной агонии. Я ничего не видела, не замечала, кругом. Идаже поверить не могла, что ровно через год я вновь замечу, чтовокруг меня столько красок, что с непонятной одержимостью ябуду снимать эту осень, и с еще не меньшим желанием - показатьее здесь. Именно, только здесь, на форуме, где мне помогли,вернули способность, чувствовать и замечать мир вокруг. :)

(Автор)

Мое странное сочинение

Уроки по русскому языку и литературе ведет Вера Ивановна Фирсова. Она, какговорится, «человек настроения». Может разговаривать очень душевно, а может простонакричать. И еще – она благоволит к девочкам и проявляет излишнюю строгость ирезкость к мальчикам. Литературу мы тогда называли «литрой», только не от слова«литр», а от сокращения в дневнике «лит-ра» (слово «литература» не помещалось вузкой ячейке дневника). Вера Ивановна была в своем роде фанатиком русского языка илитературы и считала, что никто не может знать ее дисциплину до конца, даже она сама.В целом Вера Ивановна придерживалась утвержденной программы, но частенькозадавала домашние задания, которые, по ее мнению, должны были развивать нас кактворческие личности. И вот первое домашнее задание, которое она нам задала, былозадание написать сказку. Я сначала хотела написать сказку про Штирлица, так какШтирлиц по-прежнему оставался моим героем, но Штирлиц – это была такая тайна,которую я не могла доверить даже маме. Попробую пересказать то, что я тогданасочиняла своими словами, то есть словами, которыми я говорю и пишу в возрастетридцати двух лет, так как детский язык мне уже недоступен.

Хранилище памяти. «Давным-давно высоко в горах был построен волшебныйлабиринт. Каждый ребенок, входя в этот лабиринт, чувствовал себя счастливым,потому что лабиринт читал человеческие мысли и понимал человека изнутри. Многиевзрослые тоже чувствовали себя счастливыми в этом лабиринте, но только не те,которые совершили злодеяние. От лабиринта было не скрыть правды, и всех злодеевлабиринт подвергал страшным мукам раскаяния и страха перед своимипреступлениями. Войти в лабиринт мог не каждый. Вокруг лабиринта был построен

целый город, в котором жили воины (точно помню, в оригинале были солдаты –

примечание автора), охраняющие лабиринт от разрушений и злых захватчиков.

Воинам лабиринт дал волшебную силу превращаться в драконов. В обличье драконов

они летали по всему свету и спасали невинных и наказывали злодеев.

Однажды в далекой стране жил молодой принц (даже если девочка мечтает стать

Штирлицем, то без сказочных принцев все равно не обойтись – примечание автора).

Он полюбил простую девушку из бедной семьи, но король и королева не соглашались

разрешить им пожениться. Тогда он отвез свою девушку на дикий маленький остров, и

они стали жить вдвоем в простой хижине. Вскоре у них родилась дочка. Но злые король

и королева послали стражников, чтобы они разорили их дом и увезли наследника

престола. Стражники напали на них ночью и убили бедную девушку и принца, который

бросился ее спасать, а маленькая девочка выбежала из дома, побежала прямо к

скалистому обрыву и бросилась вниз. Но не погибла, потому что ее подхватил дракон

и отнес в лабиринт».

Конечно, все сочинение было написано гораздо менее складно, просто я передаю

сейчас образы, которые крутились у меня в голове тогда. Но суть даже не в складности. А

суть в том, что в Советском Союзе не было фэнтези как литературного жанра.

Публиковалась и пропагандировалась только научная фантастика. А самыми

популярными книгами в жанре фэнтези были «Капитал» Карла Маркса и рассказы из

жизни Владимира Ильича Ленина.

Веру Ивановну мое сочинение, мягко говоря, привело в панику. Как после таких

излияний преподавать «Слово о полку Игореве»? Она долго мне объясняла, что сказка –

это особый жанр, «сказка – ложь, да в ней намек, добрым молодцам урок» и все в этом

духе. В результате я получила четыре балла, но у меня осталось чувство, что меня не

поняли.

Мы с мамой дежурим

Мама теперь работает инженером на железной дороге. По выходным мы ходим с ней

в театры, зоопарк и Клуб имени Десятилетия Октября на индийские фильмы.

В зоопарке мне не нравятся белые медведи, потому что они всегда измучены

высокими для них температурами и, особенно летом, очень грязные. Мне их жаль. А вот

бурые медведи – любимцы публики. Когда-то в нашем Ленинградском зоопарке жил

очень старый, толстый и смешной бурый медведь, который просовывал нос через прутья

решетки и разевал пасть, чтобы ему бросили в рот конфетку.

Основными театрами, в которых шли детские постановки, в Ленинграде были театр

Ленинского Комсомола (ныне «Балтийский дом»), Театр юных зрителей имени Брянцева

и Театр сказки на Московских воротах. Больше всего мне запомнились постановки Театра

юных зрителей, причем особенно полюбился «Карлсон», которого сейчас, к сожалению,

нет в репертуаре.

Индийские фильмы мне очень нравятся, но я всегда на них плачу. И мама тоже плачет.

И вообще плачет весь зал, так что после сеанса зрители выходят с опухшими лицами.

Зачастую наши с мамой выходные дни портят «дежурства», то есть мама выходит на

работу в субботу или воскресенье. Мне интересно, что же она там делает и мама берет

меня один разок с собой на работу.

Работает мама рядом с домом. Через пятнадцать минут ходьбы пешком мы

останавливаемся у здания с вывеской «Ленинград – Витебское отделение Октябрьской

железной дороги», совсем рядом с Витебским вокзалом. Дальше идем по длинному,

светлому и совсем не такому как у нас в коммуналке коридору и мама своим ключом

открывает дверь с надписью «Пассажирский отдел». Целый день мы сидим в этом

кабинете и ничего не делаем: мама стучит на печатной машинке, а я читаю про Мумми –

троллей. Не выдержав, я говорю маме: «Мам, пошли домой. Нам нечего здесь делать и я

есть хочу». Мама показывает мне на телефонный аппарат на столе: «Вот видишь этот

телефон? Если он не зазвонит еще два часа, мы с тобой пойдем домой, а пока я принесу

тебе с вокзала пирожок. Сиди смирно. Телефонную трубку без меня не брать». Мама

отправляется за пирожком, а я забираюсь на стол и пытаюсь потянуться, достав до

люстры. И в это время телефон начинает звонить таким громким, противным и

тревожным звоном, что я незамедлительно хватаю трубку. Грубый мужской голос кричит в

трубку издалека: «Дежурный! Поезд № XX Брест – Ленинград опаздывает на полтора

часа, и мы уже не можем нагнаться!». И бросает трубку. Когда появляется мама, я лепечу

ей растеряно: «Брест опаздывает. Не догнаться». Мама бросает мне на ходу пирожок и

убегает «на диспетчерские круги». Через некоторое время возвращается и с ней

несколько человек с баулами и чемоданами. Они трясут билетами и кричат на маму не

по-русски. Потом садятся что-то писать, потом мама заказывает им такси по телефону.

Когда все, наконец, уходят, я думаю, что Штирлицем быть гораздо лучше, чем

железнодорожником. Как -то спокойнее.

Я читаю

Помню, что уже в раннем возрасте я начала очень много читать. К девяти годам было

практически полностью покончено с имеющейся в доме и школьной библиотеке детской

литературой, начиная от сборника рассказов «Ильич в детстве», заканчивая Карлсоном и

Маугли.

Между тем у бабки Нины в комнате имелись заполненные доверху книжные полки,

которые до сих пор были для меня недоступны. Бабка Нина выкупала книги по

абонементам за сданную макулатуру. Был такой анахронизм – сдаешь макулатуру и

получаешь право выкупить редкие, хорошие издания и даже целые собрания сочинений.

В бабки Нининой комнате мне приходилось бывать редко, потому что она курила,

запершись у себя в комнате, а факт своего курения от всех скрывала, хотя это был

«секрет Полишинеля». В те редкие дни, когда я заходила под разным предлогом, чтобы

посмотреть на ее книги, я присмотрела себе несколько изданий, которые меня

заинтересовали. В первую очередь это была толстая потрепанная книга под названием

«Зверобой» Джеймса Фенимора Купера. Но бабка Нина давно уже увидела все мои

маневры, и, когда я однажды заглядывалась на книжные полки, достала «Зверобоя» и со

словами: «Не мять, не рвать, не бросать, в школу не носить», отдала его мне.

С первыми же страницами «Зверобоя» мне открылась новая литература, полностью

свободная от правильных и мудрых поступков Владимира Ильича Ленина. Мир

приключений захватил меня так, как это бывает только в детстве. От открытия новых

миров я испытывала восторг, который я уже давно забыла, читая современную

литературу.

К бабки Нининому удивлению, «Зверобой» я одолела за две недели. Она даже не

поверила, когда я с сожалением вернула ей книгу. Для полной честности должна

сообщить, что в девять лет я пропускала многочисленные описания природы Северной

Америки, которые в большом количестве содержались в произведении. Продолжения

серии Джеймса Фенимора Купера у бабки Нины не было, потому что это были редкие в то

время книги. «Последний из могикан» я читала уже в четырнадцать лет, обливаясь по

ночам горючей слезой над горькой судьбой влюбленных Ункаса и Коры.

Но дело пошло. Я методично снимала с бабки Нининых полок книгу за книгой. За

«Зверобоем» были книги Жюля Верна, Герберта Уэллса, Александра Дюма и многие

другие.

Я записалась в пять разных детских библиотек, но безрезультатно, так как помимо

русской классики и книг, сюжеты которых прославляли советскую идеологию, там взять

было нечего. Русскую классику я вообще смогла оценить отнюдь не в школе, а совсем

недавно, когда мне перевалило уже за тридцать (я с большим интересом прочла,

например, «Войну и мир», хотя желание читать это произведение было начисто отбито

школьной программой).

Чем больше я читала, тем больше мне хотелось писать самой. Я пыталась писать на

отвлеченные темы, вроде тяжелой жизни американских индейцев, и детские сказки,

главными героями которых были кошки и собаки, но все чаще возвращалась к теме

волшебного лабиринта и воинов – драконов. На эту тему думалось гораздо быстрее, но

вот только записывалось как-то труднее. У меня появилась очередная тайна, я завела

себе тетрадь, в которой рисовала лабиринт и его жителей. Теперь я мечтала стать

писателем, а Штирлиц был забыт.

7 сентября 2010 года

Мой сын не любит читать. В принципе книги ему интересны, но только когда я читаю

ему вслух. Он с увлечением слушал первые три книги про Гарри Поттера, которые я

прочла ему во время отпуска. После этого у него сформировалось четкое представление

о дружбе. Такое, какое описано в книгах Джоан Роулинг. Он начал искать себе друга, но

не очень удачно. У меня сложилось впечатление, что сегодняшние дети – одиночки, и не

умеют дружить, как дружили мы в детстве, делясь потаенными секретами и создавая

коалиции против недругов. Сидя в интернете, ребенок в реальной жизни становится

одиноким.

Но зато он умеет смеяться так неприлично громко и заливисто, как я никогда не могла

себе позволить в детстве. Сегодня он смотрел обучающую программу по английскому

языку на одном из детских каналов. Программа в принципе нужная и полезная, но

главные игрушечные герои немного подкачали. Ведущие передачи – оранжевый червяк и

синий кот – мало того, что окрашены в неестественные цвета, но еще и одного размера.

«У них червяк размером с кота?» - спросила я сына. Он буквально несколько секунд

переваривал это сообщение, а потом закинул голову, захохотал и от восторга даже

подрыгал ногой. Мне стало завидно белой зависть от такого беззаботного веселья.

Пусть он мало читает, но, по крайней мере, я дала ему возможность смеяться от души,

хотя бы дома.

Новое слово – педофилия

Наша коммунальная квартира расположена на третьем этаже дореволюционного

здания – бывшего дома помещика Лядова. Наш дом – это целая усадьба и состоит из

трех корпусов, которые, соединяясь, образуют два проходных двора с арками. Как мне

рассказывали, помещик Лядов был коннозаводчиком, а на месте Театра юных зрителей

имени Брянцева (совсем рядом) до революции был ипподром, где проводились скачки.

Наш корпус, выходящий окнами на Обводный канал, – пятиэтажное красивое здание с

лепниной на фасаде, в котором жил собственно сам помещик. Остальные корпуса –

низенькие двухэтажные здания, бывшие лядовские конюшни. В нашей с мамой комнате

ажурные белые рисунки на потолке, а в комнате тети Лизы Морозовой изразцовая печь.

Длинный узкий коридор нашей коммуналки когда-то использовался только для

перемещения прислуги, а для хозяина дома и его гостей использовали другие двери,

которые теперь замурованы в стенах комнат. Как во всяком порядочном

дореволюционном доме у нас две лестницы – черный и парадный ход. На парадной

лестнице много квартир и на каждой лестничной площадке двери во все стороны. Но

парадная лестница страшная, там собираются пьяницы и пьют пиво, а еще там все

время темно, потому что вывернуты все лампочки. Я, когда прихожу из школы, пользуюсь

черным ходом. Кроме выхода из нашей квартиры, по черному ходу расположена еще

только одна маленькая отдельная однокомнатная квартира, бывший уголок экономки

помещика. В этой маленькой квартирке живет немолодая тетя Клава со своим мужем.

Жители нашей коммуналки дружат с тетей Клавой, у нее есть дача, с которой она

привозит фрукты и овощи и угощает соседей.

В тот день я, как обычно, возвращалась из школы домой по черному ходу. Черный ход

закрывался только изнутри на большой железный крюк. Для того, чтобы войти в квартиру,

нужно было стучать снаружи и, если кто-нибудь слышал стук на кухне, дверь открывали.

Меня должна была ждать бабка Нина, но, как оказалось, она нечаянно заснула в своей

комнате, и на кухне не было никого, кто мог бы открыть мне дверь. Я долго стучалась. На

мой стук открылась дверь соседней квартиры, и выглянул пожилой муж тети Клавы. Он

посетовал, что мне долго не открывают, и пригласил есть вкусные сливы из собственного

сада. Сливы действительно были очень вкусные, я, с разрешения хозяина, набрала себе

полные карманы слив, поблагодарила и решила идти домой с парадного хода, но тот

решил меня задержать. Задерживал он меня очень странно, обхватив обеими руками за

грудь, аккурат в тех местах, где расположена грудь у взрослых женщин. Потом развернул

меня к себе лицом, не мудрствуя лукаво, вытащил свой сморщенный член и сказал:

«Давай переменимся?!». Я побежала к двери, рывком сняла дверную цепочку, выскочила

на лестницу и кувырком спустилась вниз.

Не могу сказать, что я очень испугалась, но, поднимаясь с парадного хода, я с

подозрением озиралась на двери квартир всех лестничных клеток. На втором этаже я

вытащила из кармана сливу, надкусила ее, и вдруг мне стало противно. Я вытряхнула из

кармана все сливы прямо на бетонный пол лестничной площадки.

Электрический звонок парадного входа, к счастью, бабкой Ниной был услышан. Она,

хоть и была спросонья, но сразу увидела, что я пришла молчаливая и нахохлившаяся.

Нехотя я, отвечая на ее расспросы, рассказала ей всю нелицеприятную историю. Что тут

началось! Бабка Нина пришла в ярость и сначала стучала кулаками в злосчастную

запертую соседскую дверь, осыпая соседа всяческими ругательствами. Потом вызвала

милицию.

Молодой участковый пришел почему-то с нарядом милиции и вся наша комната

заполнилась людьми в форме. Милиционеры были мрачными и повторяли слово

«педофилия». Потом меня посадили давать показания под протокол, потом я

показывала, где выбросила сливы, и сливы зачем-то фотографировали. Все это длилось,

казалось, целую вечность, и у меня крутилась мысль, что уроки мне сегодня сделать не

дано.

Тут в комнату вихрем ворвалась тетя Клава и начала кричать, что это наговор и верить

глупой девчонке нельзя, на что милиционер показал ей сливы с лестничной площадки и

коротко спросил: «Ваши?». Но не тут-то было. По следующей версии тети Клавы, ее муж

доставал из трусов не что иное, как тряпку. Ну, кто бы мог подумать? В конце концов, ее

вывели из нашей квартиры, потому что все дело шло к драке между ней и бабкой Ниной.

Милиционеры разошлись в тот день поздно ночью. Уголовное дело замяли за

недостаточностью улик. Соседи не перенесли позора и уехали жить на дачу. Я навсегда

зареклась входить в чужие квартиры, но глупой детской доверчивости не лишилась до

сих пор.

<<< продолжение следует >>>

Когда-то, очень давно, один камень, лежавший на лугу среди травы и цветов, очень

расстроился, что дети, приходившие играть на луг, не обращают на него никакого

внимания.

Он считал, что это все из-за того, что он не так красив и не такой приятный на ощупь,

как цветы, которые рвали дети в красивые букеты.

А он всегда оставался незамеченным.

Как-то он не выдержал и, расплакавшись, рассказал все присевшей отдохнуть на него

птице, летевшей за зимовку в теплую страну.

Птица решила помочь ему, взять с собой, - может, там ему повезет.

Летели они долго. Камень был очень тяжелый и птице предстояло часто отдыхать.

И, пролетая над морем, птица, обессилев, уронила камень.

Море, выслушав несчастного путешественика, решило помочь ему. Оно отшлифовало

его, сделав приятным и гладким, придав ему великолепную гамму красивых оттенков, и

выбросило на берег.

Проходивший по берегу маленький мальчик нашел его и сжал в руке, как настоящую

ценность.

С тех пор море и камень неразлучны, принося радость детям. Да и взрослые,

возвращаясь с моря, обязательно привозят с собой маленький красивый камушек.

<<< >>>

* * *Девочка выгуливала замерзшего шпица,Я иду по улице. В голове – небылицы.Небо над нами хорошенько тряхнуло,И посыпался дождь. Зевнула.Промокшая осень – не горящий костер –Как уставшая женщинаНе любит свой дом,Не сегодняНе ейНе вернутьсятуда.Осень бьет по лужам.Все ерунда

* * *Тугая ночь.Созвездие ОрионаЗатянуто слепымиОблаками.Прижать к себе кого-тоРукамиИ отделить желаниеНе жить.Но ночью холодВ воздухе замешан туго,Не видно ничего,Тем более друг друга

* * *

* * *

Бесприютно на землю опустится Рай.Вот и ангелы выдрали свои крылья.Я устал. Сказал Бог.И исчез навсегдаЗа копотью двери

* * *

И зайодили кожу души тонкую.

Чьи-то руки в горсти сжали долгое,Но упругое в глухоте молчание -Жили люди, и жило отчаяниеВ мутной луже с гнилой водой,На дне стакана пьяно-разбитого,В жгуче длинном августа дне,Когда руки, от усталости сбитые,Натыкались на отсутствие стен -Чей-то дом неприютно пуст,Где грусть, что висит в петле,В темноту уносит к себе…Да пусть…

* * *

* * *Речка

Расступилось поле желтой дымкой,И открылось тайное местечко...Сквозь траву, плывущую так зыбко,Пролегла коричневая речка.

Лист березовый, осенний, словно свечка,На кроваво-буром, торфяном покрое,Зажигает топь болотной черной речки,В берегах неспешно упокоя.

Пахнет под осиной гриб вчерашний,Птица растревожено щебечет,Дождик мелкий выбелил мурашки,На лесной, тягучей русской речке.

Осень ранняя,туман и листьев шорох,Мне нашепчет - "Это будет вечно".Я цветов бросаю поздних ворох,В берегами зацелованную речку...

* * *

* * *Позднее лето

Вот льѐтся дождь; спрошу я - "Что?""Да ничего... всѐ слава Богу..."Меняет осень понемногуплащи на тѐплые пальто...

Меняет цвет и запах листьев,блестят тяжѐлые зонты,И пробегаешь мимо ты.С рябины обрывая кисти,

Комочком перьев, воробейО солнце спрятанном жалеет...И хмурый дядя пивом греет,Себя под шорохом аллей...

* * *

* * *...Ван Гог себе отрезал ухоИ выпил литр скипидара.Зачем он домогался дараДля выраженья духа?..

* * *

Осенние дымыПовисли над землѐй.Влюблѐнные не мыИдѐм по мостовой.

* * *Куда податься?В окнах свет не светит,Померкли фонари,Закат давно погас.И с кем ни говори -Сведѐтся к теме смертиИ к одиночествуДля каждого из нас.

* * *

* * *Жѐлтый глаз Луны в окне.Ах, опять не спится мне.Опадают с неба звѐздыВ беспросветной тишине.

Ярко-красное вино.Что же сухо в чаше дно?Наливай мне, мальчик резвый,Все мы умерли давно.

* * *

Оставишь в сердце – загрызетСомненьем, страхом и тревогой.А коль прогонишь за порог,Вернется тою же дорогой.

Закроешь двери на замок,Она сквозь щель пройдет зимою.Ну а пока снаружи ждетИ вьюгой воет за стеною.

А раз нельзя ее изгнать,Навеки позабыть печали,Ее возможно приручать,Как зверя дикого встречали.

Налей ей в миску молокаИ крохи от любви с ней раздели,И вспомни теплые слова,Которые тебе когда-то кто-то говорил.

И может быть с диеты тойХозяйка боли похудеет,Пореже будет заходить в твой дом,И хоть немного подобреет.

* * *

* * *

Жила на свете пустота.Холодных губ не разжимая,Она ходила у костра,Тепло у сердца отнимая.

Прокравшись в душу не спешаМолчаньем иль людской молвою,Нас оставляла чуть дышаПеред израненной судьбою.

Обид и боли тяжких грузПовесив ношей нам на плечиОна, совсем войдя во вкус,Ведет пустые, злые речи.

Мгновенья счастья, жизни смыслОна из памяти стиралаИ все твердит одну лишь мысль,Чтоб жизнь пустою показалась.

С ней можно спорить, можно ждать,Что все когда-то изменится,Пытаться прочь ее прогнать,А можно просто согласиться.

...История такая.Вчера у нас в городе проходила Терралибера - то бишь

фестиваль фейерверков. Проходил он уже в третий иличетвертый раз, если я ничего не упустила, и в этот раз он носилгромкое звание Международного.

Выступали команды: Москвы, Казань, Казахстан, Франция,Китай, Реутов (московская область, снова взяли первое место, нополностью заслуженно, выступили лучше Китая).

В общем, вот фотографии.(Автор)

Стояла середина июля. В маленькой шотландской деревушке, живописнораскинувшейся на берегу озера, жизнь текла своим чередом. На окрестных поляхпаслись коровы, козы и бараны. Люди занимались своими делами.

Деревенский житель, по имени Нэсси, шѐл на рыбалку. Он двигался вдоль озера,держа в руках две деревянные удочки и садок для рыбы. Пробираясь подлеском, Нэссиприслушивался к стрекочущему звуку, доносящемуся с озера.

- Моторка, что ли? – бурчал он себе под нос на ходу, - Да больно шумная для моторки.Ишь, как выводит…

Неожиданно из кустов ему навстречу вышел его сосед Дункан. Он тоже был судочками и с большим пластиковым ведром, полным рыбы.

- Здорово, сосед! – приветствовал он Нэсси, вскинув руку с удочками, - Не поздноватона рыбалку-то? Солнце уже в зените!

- Сам знаю, когда идти! – не очень-то любезно отвечал Нэсси соседу, - А ты чтопоймал?

- Да так, пару рыб доисторических, - рассмеялся Дункан и показал ведро.- Да это окуни! Хороший улов… - с некоторой завистью сказа Нэсси, - А что там за

моторка на озере гоняет? Звук, как у крейсера военного!- Да катер городские привезли, катаются… - Дункан сплюнул то ли с досадой, то ли

снисходительно.- Катер? – удивился его сосед, - Какой ещѐ катер?- Лох ты, Нэсси, - добродушно рассмеялся Дункан, - Не знаешь, что такое катер?- Ни разу не слышал.- Ну, сходи, посмотри. Он как моторка, только с рулѐм и моторы не в пример мощнее.

- Вот я и слышу, что больно мощно гудит! Катер! Ну, я пошѐл? – заторопился Нэсси,

боясь пропустить интересное зрелище.

- Да иди уже! Рыба ждать не будет!

Мужчины разошлись, и Нэсси заспешил на своѐ любимое место рыбалки –

небольшой залив с крутым берегом. Придя на место, он размотал и закинул удочки. Но

глядел он больше не на поплавки, а на озеро, ожидая, когда там появится невиданное

чудо – катер. И вот он дождался.

Вздымая фонтан брызг за кормой, по озеру мчался огромный, как ему показалось, и

красивый катер с красно-синими полосами по борту.

- Ишь, катер… - задумчиво проговорил Нэсси, проверяя наживку. И тут…

В поле зрения рыбака снова появился катер. Но он не плыл – он словно летел над

водой. Сидящие в нѐм люди показывали назад и, как казалось Нэсси, в ужасе кричали! И

тут глаза у Нэсси полезли на лоб. Метрах в двадцати за катером по воде плыла

гигантская змея или что-то похожее. Выставив серую змеиную шею метра на два,

чудовище, поднимая брызги, пыталось догнать катер. Оно не отставало ни на метр, даже

пыталось обогнать катер то справа, то слева.

- Святой Георгий! – только и смог выдохнуть Нэсси, когда катер и чудовище скрылись

из виду, - Вот дела! – и, бросив удочки, он стремглав помчался в деревню сообщить

невероятную новость.

Нэсси с грохотом влетел в дом деревенского старосты Патрика. Тот сидел за столом в

обществе Дункана. Мужчины выпивали.

- Там… там… - Нэсси задохнулся от быстрого бега и не мог ничего сказать.

- Что ТАМ, Нэсси? – спросил его хозяин, -– Где ТАМ?

- Там… на озере!

- Катер? – уточнил Дункан.

- Хуже! – Нэсси наконец обрѐл дар речи, - Там за катером… гонится… ЧУДОВИЩЕ!!!

- Какое чудовище? – оторопел староста, - Ты выпил, что ли, уже?

- Да ни капли, Патрик! – закричал Нэсси, - Говорю же вам, за катером чудовище

гонится! Дор… Дер… Дристорическое! – выговорил он наконец трудное слово.

Мужчины расхохотались.

- То-то, я смотрю, ты чуть сам не обдристался… - сквозь смех выговорил Дункан, и

мужчин охватил новый приступ хохота.

- Да я как тебя его видел!!! – раздражѐнно закричал Нэсси, обиженный, что ему не

верят, - Шея как у змеи, метра три над водой, голова змеиная, зубы с руку, глаза, как

блюдца… Я такого на картинке видел: плѐхтиозавр называется, кажется…

- Точно! – умирал от смеха Патрик, - Плѐхтиозавр! Плѐх-плѐх по озеру…

- Ничего не плѐх, а за катером! Да вы сами пойдите, посмотрите. Надо телеграмму

дать срочную. В правительство!!!

Патрик с трудом сделал серьѐзное лицо и сказал:

- Ты, Нэсси, езжай в город и давай телеграмму. Только не в правительство! А в

Британский музей. Пусть экспедицию высылают. А я, как староста, организую

спасательную операцию. Ну, что стоишь? Беги!

- А почему я? – Нэсси засомневался.

- Так ты ж его первым увидел? – объяснил староста, - Тебе и слава!

- Ну да, я первый! – обрадовался Нэсси, - Всѐ, я побежал лошадь седлать!

- Беги, Нэсси, беги! – напутствовал его Дункан вослед.

Едва Нэсси выбежал, мужчины снова расхохотались.

- А что он видел-то? – просмеявшись, спросил Патрик.

- Да небось на лыжах водных катали кого-то в гидрокостюме. Я видел, что катались.

Вот он и попутал. Лох, одно слово!

- Да ещѐ какой! – усмехнулся староста, - Интересно, вот ежели к нам вдруг вертолѐт

прилетит…!

- За контакт с внеземными цивилизациями! – поднял Дункан кружку.

Выпив, они вернулись к прерванному разговору и надолго забыли о своей шутке.

Три месяца спустя, когда Патрик с Дунканом стояли и беседовали на берегу озера,

рядом с ними остановился сверкающий, незнакомый им автомобиль. Из авто вышли два

аккуратно одетых человека и подошли к ним. Один из них – рыжий и с рыжими усами,

вежливо приподнял спортивную кепку.

- Здравствуйте, джентльмены! – поздоровался он, - Хотим вот вас рассмешить!

- Чем же? – с интересом спросил Патрик.

- Да вот ведь какая история. К нам в музей пришла телеграмма, что у вас в озере

водится доисторическое чудовище. И вот мы - два идиота, которые решили это

проверить…

- Ну, лох Нэсси! – в сердцах воскликнул Дункан.

- Лох-Нэсси? – переспросил спутник рыжего, - Кто это?

Патрик уже открыл было рот, но тут глаза Дункана сверкнули и он опередил своего

друга.

- Да чудовище наше так зовут. Лох-Нэсское чудовище, - спокойно сказал Дункан, и

Патрик при этих словах поперхнулся.

- Так ОНО ЕСТЬ?! – в один голос вскричали гости.

- Так уже лет десять как, - продолжал Дункан, - Мы его так зовѐм по имени озера.

- Подождите, - рыжий зашелестел картой, - Здесь сказано, что ваше озеро

называется…

- Это наше местное название, - перебил его Патрик, сам не понимая, зачем он это

говорит.

- Вот, кстати, наш староста, Патрик, - Дункан кивнул на друга, - Он может официально

вам подтвердить.

- Да, это правда, - не очень уверенно сказал Патрик.

- А можно поговорить со свидетелями? Кстати, забыл представиться. Я Том Брайтон,

сотрудник Британского музея. А это мой друг Чарльз, репортѐр.

- Конечно, вы можете поговорить со свидетелями, у нас их полная деревня –

продолжал Дункан, в то время как Патрик делал ему страшные глаза, - Но, может, вы

хотите попытаться сфотографировать наше чудовище? – он кивнул на фотоаппарат,

висящий на плече Тома, - Как говорится, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.

И сейчас самое подходящее время.

- Конечно, если это возможно, это было бы чудесно! – джентльмены оживились.

- Только… - протянул Дункан.

- Сколько? – спросил Том.

- Десять фунтов, плюс ужин за мой счѐт.

На глазах остолбеневшего Патрика Том достал две купюры по пять фунтов и

протянул их Дункану. Тот взял деньги, посмотрел их на свет, и сказал:

- Вы позволите два слова наедине с моим другом?

- Ну разумеется, - сказал Том, доставая из чехла камеру.

Дункан с Патриком отошли в сторону.

- Ты что творишь? – зашипел Патрик, - Где я тебе свидетелей найду?

- Беги в деревню и собери сход. Если мы им эту телегу втюрим, ты представляешь,

сколько к нам народу будет приезжать? Да мы озолотимся! – и он помахал перед носом

Патрика деньгами.

- А что ты им покажешь?

- Да отведу на берег, пусть сидят, кругов на воде много.

- Ну, ты даешь! Я побежал. До свиданья, джентльмены! – крикнул Патрик и помчался

рысцой в сторону деревни. Про себя он бубнил: «Гостиницу, надо строить гостиницу…»

Дункан вернулся к англичанам.

- Идѐмте?

- Но вот интервью… - заикнулся Чарльз.

- Возьмите пока у меня. А вечером Патрик представит вам самых надѐжных

свидетелей.

- Отлично! – воскликнул Чарльз, – Пойдѐмте! А вот тот человек, кстати, видел ваше

чудовище?

Дункан с ужасом увидел идущего навстречу Нэсси.

- Нет. Это Нэс…д. Он недавно здесь, ещѐ не видел. Идѐмте, джентльмены, я провожу

вас на место, где наше Лох-Нэсское чудовище появляется чаще всего.

Джентльмены покорно пошли за Дунканом, разминувшись с Нэсси. Тот лишь

удивлѐнно посмотрел на странных людей, идущих навстречу ему. Один из них, рыжий,

настраивал фотоаппарат, а другой, чернявый, что-то записывал в блокнот, что диктовал

ему Дункан. Свежий ветер взъерошил Нэсси волосы и донѐс отрывок разговора:

- Как сейчас помню, джентльмены, была середина июля…

<<< >>>

Желе из яблок

В общем, сегодня я представляю домашнее желе из яблок.

Берем столовую ложку желатина, заливаем его стаканом холодной воды и оставляемнабухать на час. Мой желатин был каких-то заморских кровей и разбух через полчаса.)))Пока желатин набухает, чистим пять средних яблок, нарезаем дольками и складываем вкастрюльку. Яблоки заливаем стаканом воды, плюс три столовые ложки сахарного песку(это по вкусу), щепотку корицы (можно обойтись) и ставим сначала на большой огонь дозакипания воды, а потом на маленький огонь (иначе яблоки разварятся в пюре). Яблокимедленно томятся на маленьком огне, желатин тем временем набух и выливаем его вяблоки. Вода не должна при этом бить ключом. Мешаем желатин с яблоками намаленьком огне минут 7-10 и разливаем по формам. Застывает 8-10 часов.

Приятного аппетита!<<< >>>

• Фото на шаблоне, автор – Olla• Фото на обложке, авторы– Sally, Knightreal• Фото на 28 стр. – sergey• Фото на 35, 36, 37, 50 стр. – ВалерьЯнка• Фото на 31, 32, 33 стр. – Sally• Фото на 30, на последней стр. – Olla• Фото на титульных листах, автор – Balaam