Бизнес-журнал №05 (206) за 2013 год

#5 (206) 2013

24 50Поколение Yприменять бережно

Сам

ый

боль

шой

тира

ж с

реди

дел

овы

х ж

урна

лов

Росс

ии

по д

анны

м Н

ацио

наль

ной

тира

жно

й сл

ужбы

за

2012

год

68

Настоящееавтоводитель не требуется

Атомное сердцене болит, не бьется 6458

Стартап внутриправила вынашивания

Протез телапочти реальность? 10

МЕСТО ЧЕЛОВЕКА В ЭПОХУ ИСКУССТВЕННОГО ИНТЕЛЛЕКТА

Мозги на аутсорсинг!

Почему в России не взрывают дома? 84

32

Деревенская валютаопыт «перезагрузки»

ЕСТЬ

РАЗ

ГОВО

Р

Смешно, правда? Я про заголовок. Но это только на пер-вый взгляд так — и я постараюсь объяснить, почему.

Возьмем для начала саму пропаганду инноваций. Не те стартапы развлекательного характера, которые за-частую являются не более чем прикольными приложениями для вашего смартфона, а те, что несут в себе реальное повы-шение эффективности производства, улучшение маркетинга и управления в вашем бизнесе. С той частью пропаганды, которая касается самих инноваторов, изобретателей и тех, кто инвестирует во все это, более или менее понятно. Эти люди готовы часами рассказывать о своей работе и о том, что они могут предложить народному хозяйству.

А вот на той стороне, где эти инновации внедряют в биз-нес, все значительно сложнее. Представьте себе, что вы директор свечного завода и таки внедрили у себя какие-то значимые инновации. Эффективность производства и управ-ления растет, себестоимость падает, весь бизнес пошел вверх. Станете ли вы в этом случае рассказывать направо и налево о том, как этого добились? Скорее всего — наоборот, поста-раетесь сохранить все это в глубокой коммерческой тайне. Если судить по книгам и сериалам, то эта ситуация могла бы быть интересной журналистам, старающимся разведать и описать секреты вашего неожиданного роста. Но много ли вы знаете у себя в городе таких журналистов?

Путем несложного отсеивания мы быстро придем к выво-ду, что только власть заинтересована в том, чтобы как можно большему числу бизнесменов в регионе стало в подробно-стях известно, как именно и с помощью чего вы добились столь инновационных успехов в бизнесе. Потому что ваш успех — это ее налоги. И чем больше успешных бизнесов на ее территории, тем больше прибыли, больше налогов, больше довольного жизнью трудового населения.

И это еще при условии, что свечных заводов на под-ведомственной ей территории несколько. Если завод один (да к тому же традиционно принадлежит зятьям и прочим родственникам самой власти: прочитайте об этом в заме-чательном эссе Василия Щепетнёва на с. 73), то никакие инновации ему вообще не нужны. В этом случае правильная власть просто обязана озаботиться тем, чтобы в губернии

или городе появился еще хотя бы один свечной конкурент. Убеждать, завлекать и привлекать, причем как раз тех, кто изначально настроен на использование новых свечных технологий и свечных же инноваций.

А как быть, если этот одинокий завод, пусть и не при-надлежащий традиционно талантливым родственникам власти, не хочет внедрять никаких инноваций? Ну не надо ему. Ему, может быть, даже интереснее, чтобы никакой прибыли у него не было, а легкая социальная напряжен-ность, наоборот, была. Только власть способна убедить его в необходимости закупки нового оборудования, новых технологий, найма нового управленческого персонала. И не просто убедить, но еще и помочь чем может. Ведь инно-вации — это не волшебная палочка, как многим по ошибке представляется.

Инновации — это все больше процессы, и процессы сложные. Требующие времени, дорогих специалистов для внедрения. Требующие очень приличных денег, в конце концов. С возможностью серьезных ошибок в процессе внедрения: даже бухгалтерское программное обеспечение в компании не всегда с первого раза удается правильно на-строить, что уж говорить о чем-то более сложном.

И вот именно в подобных ситуациях власть могла бы про-являть себя как мудрый стратег, помогая, послабляя и обе-щая что-то тем, кто готов всерьез вкладываться в иннова-ционное развитие.

Ну и пропаганда инноваций, несомненно, тоже ее, вла-сти, прямая обязанность. Которую, по недоразумению и идеалистическому восприятию мира, иногда за нее вы-полняют частные медиа (ведь плоды этой пропаганды пожинать не журналам и интернет-сайтам, а совершенно конкретным властям).

Сегодня разница между теми властями, которые у себя в регионе развернуты лицом к инновациям, и остальными уже хорошо прослеживается. От последних чаще можно ус-лышать при оценке ситуации в подведомственном регионе что-то вроде «Зато люди у нас хорошие».

А хотелось бы, чтобы люди, прежде всего бизнесмены, говорили: «Власть у нас хорошая — инновационная».

Власть как двигатель инновацийДмитрий Мендрелюк

БЖ

2 Бизнес-журнал МаЙ #5 2013

6 Для сравнения

10 Футурология«Мы хотим создать протез тела» Более двух лет назад российский пред-приниматель Дмитрий Ицков объявил о создании движения «Россия 2045», в рамках которого запланирована мас-штабная научно-исследовательская работа, направленная — ни больше ни меньше! — на достижение киберне-тического бессмертия человека.

16 ФорсайтНовая промышленная революцияПромышленные гиганты — это про-шлый век, будущее — за распределен-ным производством, благо появляются технологии, позволяющие отдельным индивидуумам производить пред-меты материального мира не хуже, чем получается у крупных корпораций. По крайней мере в это верят предста-вители движения «мейкеров», которое набирает популярность.

20 ФинансыМобильные уроки третьего мираЭто идет вразрез с привычными по-нятиями, но Африка становится эпи-центром технологической революции. Кению называют не иначе как африкан-

ской Кремниевой долиной, Ботсвана хвастается высочайшим уровнем ин-вестиционной привлекательности, а Эфиопия умудряется расти на 8–10% ежегодно, вообще не располагая ника-кими запасами нефти. Чему Россия мо-жет научиться у Черного континента?

24 Диагностика идейДеньги на оборотКазалось бы, что поменяется, если на отдельно взятой территории вдруг начнет хождение «параллельное» национальной валюте платежное средство? В башкирской деревне Шаймуратово эмитируют «шаймура-тики», которые помогли развязать узел взаимных неплатежей и запустили экономический рост.

49 МаркетингХомяк нашего времениВирусное распространение и стили-зация под так называемый пользова-тельский видеоконтент — набирающий популярность формат цифровых ком-муникаций в Сети, который способен стать лучшим инструментом «прода-ющего» маркетинга.

50 Поколение 2.0У многих представителей поколения Y особое отношение к материальным благам. Машины, квартиры, дачи — всем этим они предпочитают пользо-ваться, но не владеть. И это должен учитывать бизнес, который видит в «игреках» своих клиентов.

32 Тяжело в учении!Искусственный разум живет и побеждает. Потребитель все чаще имеет дело с ним в самых обыденных, бытовых ситуациях — нередко сам не подозревая об этом. Бизнес, наука и госорганы ставят его себе на службу для решения самых различных задач.

38 Ватсон. Доктор, и не толькоЭра искусственного разума началась исподволь: интеллектуаль-ные самообучающиеся системы еще не берут на себя управление сложными процессами, выступая лишь помощниками человека в принятии правильных решений. Но это пока. В феврале 2013 года в США к исполнению обязанностей специалиста по диагностике и лечению онкозаболеваний приступил «Ватсон» — суперком-пьютер IBM.

42 Маржа на автопилотеСистема с искусственным интеллектом iRates, созданная россий-скими специалистами из компании «НейрОК Техсофт», позволяет отелям решать одну из самых сложных задач — быстро реагировать на меняющийся спрос и назначать оптимальные цены на комнаты задолго до их сдачи. Слишком специализированное отраслевое решение? Это ничего: потренировавшись на отельном бизнесе, искусственный разум займется другими отраслями.

46 Общий языкРоссийская компания ABBYY, известная как разработчик элек-тронного словаря и системы распознавания текстов, потрати-ла семнадцать лет на то, чтобы научить компьютер понимать, что стоит за словами.

ИСК

УССТ

ВЕН

НЫ

Й Р

АЗУМ

ТЕХН

ОД

РОМ


54 Можноли автоматизировать маркетинг?На рынке появилось множество пред-ложений софта по автоматизации мар-кетинговых активностей. Важно только осознавать, что если у компании нет четкого понимания, как именно она собирается взаимодействовать с по-тенциальным покупателем на всех этапах цикла совершения покупки, то автоматизировать ей просто нечего, уверен Ираклий Беселидзе, управляю-щий директор «Премьер СВ».

56 КарманнаярекламаБлестящее будущее мобильной рекла-мы предопределяется ее уникальным свойством: она способна устанавли-вать короткую дистанцию с человеком и удерживать ее бесконечно долго — в отличие от рекламы традиционной.

58 ЛекторийСтартапвнутри, или Осторожно, горячая начинка!Почему запуск нового направления деятельности корпорации полезно об-ставлять в соответствии со всеми тра-дициями и обычаями стартаперства, рассказывает в своей открытой лекции профессор Александра Кочеткова.

64 МедицинаАтомноесердце Альтернативная энергетика внутри человекаИдея создать искусственное сердце, перекачивающее кровь за счет энергии распада плутония-238, сейчас может выглядеть чистым безумием и про-жектерством. Однако эта программа исследований, существовавшая в США в 1967–1977 годах, дала серьезный им-пульс развитию кардиологии и транс-плантологии в целом.

68 АвтоКакойроботсядет за руль вашего автомобиля?Самоуправляемые автомобили уже не фантастика. Остается только оце-нить, к каким последствиям для бизне-са и экономики приведет их массовое распространение.

73 Среда обитанияВыбранныеместа из переписки с незнакомцамиПисатель-фантаст и эссеист Василий Щепетнёв о том, почему он до сих пор не открыл собственный бизнес.

76 Тоже делоЧеловекиграющийИнтеллектуальные игры «Что? Где? Когда?» имеют богатую внеэкранную историю. Кроме масштабного движе-ния «спортивной» ЧГК с игрой на рей-тинг, существует еще более массовое «любительское» ответвление. А зна-чит, в этой сфере есть возможности для предпринимательского заработка.

80 СпортВысокиетехнологии vs Джентльменство в футболеКакие технологии мониторинга взятия ворот введет Международная феде-рация футбола начиная с чемпионата мира 2014 года в Бразилии.

82 СтартапДомсоветовЧем Сергей Шалаев и его рекоменда-тельный сервис Surfingbird привлек-ли более миллиона пользователей и $3 млн инвестиций.

84 СтроительствоПочемувРоссии перестали взрывать дома?Демонтаж взрывом — выверенная и дешевая технология сноса зданий, которая безопасна даже для райо-нов с плотной городской застройкой. Однако в России ею практически пере-стали пользоваться. Утрачены навыки или слишком суровы регуляторные и надзорные органы?

90 Чужие урокиЦифровой секонд-хенд как могильщик традиционного копирайтаЗачем компании Amazon понадобился патент на вторичный рынок для циф-ровых объектов.

96 Послесловия5Бизнес-журнал МаЙ #5 2013

Дл

я ср

авн

ени

я

Самый крупный российский поисковик и главный телеканал страны почти сравнялись по уровню доходов от рекламы. Доходы «Яндекса» при этом заметно обгоняют по темпам роста выручку «Первого». Если поисковик в прошлом году заработал на рекламе на 44% больше, чем в 2011-м, то «Первый канал» — лишь на 0,7%. Аналитики ожидают, что в 2013 году «Яндекс» станет уже обладателем самых высоких рекламных доходов в сфере медиа.

По расчетам Mail.Ru Group, игровая индустрия становится крупнее кинопрокатной во всем мире: в США и ряде европей-ских стран первая обогнала вто-рую по годовому обороту еще несколько лет назад. Мировые доходы от видеоигр за 2012 год увеличились на 22%, от кино-проката — на 10%. Жители США потратили на видео-игры в 2012-м $14,8 млрд, а на кино — $10,8 млрд.

28,2млрд

40,8млрд

41,5%

$2000 $1000

0,5%

28,1млрд

39,3млрд

заработал «Первый канал» за 2012 год на рекламе

потратили русскоязычные жители стран СНГ (кроме Украины) на видеоигры в 2012 году

всех инновационных бюджетов российских компаний направляется на покупку нового оборудования

такую сумму готовы инвестировать в стартапы на ранней стадии американцы, имеющие годовой доход более $25 000

готовы вкладывать в финансирование стартапов отечественные инвесторы, опрошенные российским форумом инвесторов MMGP

составил доход «Яндекса» от рекламы за этот же период

составил доход от кинопроката в этих странах за данный период

соответствующих бюджетов пошло на приобретение патентов и лицензий

Высшая школа экономики провела исследование рос-сийского рынка инноваций, один из выводов которого заключается в том, что рос-сийские инновационные ком-пании почти половину своих бюджетов, предназначенных на развитие, тратят на покуп-ку оборудования, при этом почти не вкладываясь в по-вышение производительно-сти и эффективности бизнеса (на это идет 1% бюджетов). В частности, очень мало средств направляется на об-учение персонала; это неред-ко приводит к тому, что новое оборудование простаивает.

58% американцев с годовым доходом свыше $25 тыс. готовы инвестировать в стартапы на ран-ней стадии несколько раз в год, свидетельствуют результаты исследования краудфандинговой отрасли США, которое провели EarlyIQ, Crowdfund Professional Association и Crowdfund Capital Advisors. В России инвесторы более осторожны в области краудфандинга: 53% участников опроса не готовы рисковать более чем тысячей долларов. Однако уже через пять лет ситуация изменится, полагают эксперты.

не б

олее


Дл

я ср

авн

ени

я

Согласно исследованию Российской вен-чурной компании и Price water house Coopers, объем венчурных инвестиций в российские проекты вырос за год в два раза. Более 70% инвестиций получили ИТ- и интернет-про-екты. Между тем на мировом рынке венчу-ра в прошлом году произошел спад: объем венчурных инвестиций снизился до уровня 2009-го, на 20% (до $41,5 млрд). Число со-стоявшихся раундов финансирования со-кратилось на 8%, до 4 970.

По данным Центра трудовых исследований ВШЭ, в рос-сийской экономике растет неформальная занятость: «серый» сектор вырос с 2000 по 2011 год с 12,4% от всего занятого населения до 18,5%, примерно в полтора раза, — на фоне сжатия корпоративного сектора, где рабочие места со-кращаются быстрее, чем создаются новые. Лишившись места, люди попадают в «серую» зону. При этом эксперты не считают существование неформального сектора ис-ключительно негативным фактором: на объем ВВП оно влияет отрицательно, зато позволяет удерживать невысокий уровень безработицы.

$910,6млн

на 3,5млн человек

$400млн

на 5млн человек

составил объем венчурных инвестиций в российские проекты в 2012 году

выросла занятость в экономике России за 11 лет, с 2000 по 2011 год

в такую сумму оценивался объем инвестиций годом ранее

снизилась занятость в корпоративном секторе РФ за этот же период

В первом квартале 2013 года «Магнит» стал абсолютным лидером российского продуктового ритейла по объему про-даж, согласно отчетам компаний. Краснодарский ритейлер опередил X5 и по объемам торговых площадей под управле-нием: за первый квартал текущего года он увеличил их на 30%, до 2,6 млн кв. м, а X5 – на 12,4%, до 1,99 млн кв. м.

131,2млрд

126,3млрд

составила выручка «Магнита» по итогам первого квартала 2013 года, увеличившись на 30,44% в сравнении с тем же прошлогодним периодом

заработала за то же время X5 Retail Group, главный конкурент «Магнита», увеличив выручку на 8,1%


Кредиты Банка Москвы для малого бизне-са направлены на развитие малых предпри-ятий и индивидуальных предпринимателей с годовым объемом выручки до 300 млн рублей.

О преимуществах линейки из семи кре-дитных продуктов для малого бизнеса и наи-более популярных кредитах рассказывает Екатерина Орлова, Директор Департамента малого бизнеса Банка Москвы.

Почему клиент должен выбрать именно Банк Москвы?

Все просто — у нас оптимальные условия кредитования: мы предоставляем долго-срочные кредиты на крупные суммы с ком-фортными требованиями к залоговому обе-спечению, что позволит малому предприятию обеспечить все потребности своего бизнеса в финансировании.

Еще один важный фактор — стоимость кредитов — она у нас одна из самых при-влекательных на рынке.

При оценке бизнеса заемщика применяет-ся специальная скоринговая программа, по-зволяющая принимать решения по кредитам до 5 млн рублей в течение двух дней. А при финансовом анализе клиента учитываем данные управленческого учета, поэтому мы можем предоставить кредит в размере, отвечающим реальным потребностям и воз-можностям бизнеса.

Наиболее популярным продуктом являет-ся «Микрокредит» — это кредит, который вы-дается в минимальные сроки — если клиент предоставил все необходимые документы в понедельник, то фактически, в четверг-пятницу, он может получить средства на свой расчетный счет.

Следующий по популярности кредит — «Оборот». Мы выдаем его заемщикам на цели пополнения оборотных средств. Кредит «Оборот», помимо разовой выдачи, может предоставляться в форме кредитных линий, что очень удобно для торговых пред-приятий — заключив договор один раз, они могут многократно производить закупки то-варов, рассчитываться с поставщиками, при этом используя ту часть кредитных средств, которая им необходима в конкретный мо-мент времени и соответственно, экономить на процентах.

Хотелось бы отметить наш один из самых интересных для рынка продуктов — кредит «На развитие бизнеса». Он предназначен для реализации планов по развитию пред-приятия, например, по модернизации обо-рудования, расширению производств, для приобретения коммерческой недвижимости, оборудования, транспорта и спецтехники и др.

В линейке Банка есть и специализирован-ные кредиты — на приобретение транспорта, оборудования, два вида овердрафта.

В нашей работе важно вовремя отметить современные тренды рынка и сделать клиен-ту стоящее предложение. В настоящее время все клиенты, открывающие расчетный счет в Банке Москвы, в подарок получают корпо-ративную карту. Эта карта — удобное сред-ство для управления счетом. С ее помощью клиент сможет сдавать выручку в удобное для него время путем внесения денежных средств на корпоративную карту через широ-кую сеть банкоматов Банка Москвы, при этом средства будут зачисляться на расчетный счет компании. Использование корпоратив-ной карты упростит процесс получения и кон-

троля представительских и командировочных расходов. И это еще не все! Широкий набор опций карты позволит клиенту сэкономить время и деньги компании.

Станьте клиентом Банка Москвы и оце-ните все преимущества сотрудничества с Банком. Наши специалисты будут рады Вам помочь.

Рекл

ама

Малые предприятия в приоритетеКредитование предприятий малого бизнеса — одно из стратегических направлений Банка Москвы. В его основе — создание продуктов и условий для максимального удовлетворения потребностей малого бизнеса.

+7 (495) 925-80-00 8 800 200 23 26

www.bm.ruОАО «Банк Москвы»ул. Рождественка, д. 8/15, стр. 3г. Москва, 107996

Генеральная лицензия Банка России № 2748 от 10.08.2012.

Подробная информация о действующих продуктах и услу-гах ОАО «Банк Москвы», требованиях к клиентам, перечне необходимых документов и адреса отделений Банка представлены на сайте Банка www.bm.ru.

троля представительских и командировочных

ФУТУРОЛОГИЯ

Более двух лет назад российский предприниматель Дмитрий Ицков объявил о создании стратегического общественного движения «Россия 2045», в рамках ко-торого запланирована масштабная научно-исследова-тельская работа, направленная — ни больше ни меньше! — на достижение кибернетического бессмертия человека. «Кибернетического» — потому что «вместилищем» сначала для мозга, а потом и для сознания человека, по замыслу участников движения, должно стать искусственное тело. Скептиков вокруг полно — особенно когда речь заходит о сроках, в которые предполагается достичь амбициозной цели (к 2045 году, что отражено в самом названии движе-ния). Между тем Дмитрий Ицков уже сегодня просчитывает варианты коммерциализации своего футуристического проекта и даже готов начать продавать бессмертие.

— Как так получилось, что вы, будучи гендиректором крупного медиахолдинга (New Media Stars. — Прим. Ред.), заинтересовались идеей бессмертия — причем в практи-ческом ее аспекте?

— Я вышел из медиабизнеса еще в прошлом году. В ряде бизнесов остался акционером, но сто процентов моего времени сегодня занимает именно «Россия 2045». Мысль о том, чтобы создать интересный общественный

проект, возникла в результате внутреннего диалога с са-мим собой лет восемь назад. Я вдруг понял, что бизнес в будущем для меня перестанет представлять особый интерес. Захотелось заняться чем-то таким, что было бы направлено не только на удовлетворение собственных потребностей. В это время я увлекся технологиями прод-ления жизни, которые в моем мировоззрении оказались связаны с необходимостью понять ее смысл, с духовным поиском. В результате серии встреч с учеными и духовны-ми мастерами мои идеи стали оформляться в нечто кон-кретное — и как результат появилось движение «Россия 2045». Я решил, что буду заниматься именно вопросами кибернетического бессмертия, переносом человеческого «я» на альтернативный, более совершенный носитель, так как это наиболее эффективный способ продвижения науки в сторону получения ответов на главные смысло-образующие вопросы.

— Вам удалось очень быстро сконцентрировать во-

круг своего проекта ведущих специалистов. Сложно было внедряться «медийщику» в незнакомое научное сообще-ство — да еще с такими неожиданными идеями?

— Особых проблем я не заметил. Общался с учеными,

задавал им вопросы, прояснял для себя, что происходит в российской науке. Сначала ставил вопрос о том, возможно ли создать искусственные органы, которые в бу-дущем могут по качеству не уступать биологическим, а может, даже и пре-восходить их. Экспертный опрос сделал для меня очевидным, что главным ор-ганом человека является мозг: он хра-нитель личности, поэтому самым важ-ным проектом должна быть разработка системы поддержки жизни нашего моз-

«Мы хотим создатьпротез тела» Яна Аржанова

Почему Дмитрий ицков занимается ПроДюсированием технологий ПроДления жизни?

«я решил, что буду заниматься вопросами кибернетического бессмертия, переносом человеческого «я» на альтернативный, более совершенный носитель»


га, создание искусственного тела для него, а впоследствии и переход на полностью искусственный мозг. Если тело выйдет из строя, а мозг при этом будет здоров, то почему бы не создать для него искусственное тело и не продлить жизнь человека?

Мне повезло найти единомышленников в различных на-учных сферах. Многие специалисты с большим энтузиазмом восприняли появление проекта — не только российские, но и зарубежные. Сложилось впечатление, что идея о по-добном мегапроекте уже давно витала в воздухе.

— Руководство комиссии по борьбе с лже-наукой РАН выступило с критикой в ваш адрес, несмотря на то что в проекте уже были задействованы ученые из структур РАН. Удалось урегулировать конфликт?

— Я очень хорошо помню эту историю. Они собрали пресс-конференцию, мы приш-ли на нее, но вопрос о движении «Россия 2045» так и не был поднят. Просто люди, имевшие к нам претензии, высказали со-мнения на тему реалистичности заявленных целей. Пообщавшись со своими коллегами-учеными, поддержавшими движение, они поняли, что в нем нет никакой лженауки. Удивительно, но прошло не так много време-ни, а жизнь доказала, что подобные проекты

не только научны, но и уже реализуются. По крайней мере за рубежом. Не так давно президент США Барак Обама за-явил о проекте BRAIN Initiative1. И хотя его главной задачей является создание в будущем возможности для лечения болезней Альцгеймера и Паркинсона, западные разра-ботчики говорят, что этот проект приведет к появлению полномасштабной модели мозга и, вероятно, искусственного мозга. Конечно, из-за общественных стереотипов многие ученые открыто не рассуждают о таких перспективах, но, мне кажется, они очевидны и без публичных обсуждений.

— Людей из Комиссии по борьбе с лженаукой РАН ин-тересовала еще и ваша персона. Все-таки вы молоды — и вы бизнесмен, а не ученый.

— Да, мне всего 32 года. Но это еще не значит, что я не способен сделать что-то полезное для науки. Благодаря медийному опыту я могу стать продюсером на-учных проектов и продвигать их в обществе, объяснять, что они полезны и важны. Хотя проект, заявленный в рамках движения «Россия 2045», выглядит футуристично, многие технологии уже существуют. Для того, чтобы разработать ава-таров А и Б, достаточно просто интегрировать существующие изобретения, запустить серию экспериментов, и мы все станем свидетелями того, как аватары начнут ходить по улицам.

— Но вы же сами говорите о том, что для начала не-

обходимо сформировать социальный заказ на технологии. 1аббр

евиа

тура

от а

нгл.

bra

in re

sear

ch th

roug

h ad

vanc

ing

inno

vativ

e ne

urot

echn

olog

ies —

«и

ссле

дова

ния

голо

вног

о мо

зга

с по

мощ

ью

пере

довы

х инн

овац

ионн

ых н

ейро

техн

олог

ий».

о з

апус

ке 10

-лет

ней

прог

рамм

ы бы

ло о

бъяв

лено

2

апре

ля 2

013

года

. Пла

ниру

емый

годо

вой

бюдж

ет —

свы

ше

$300

млн

.

11Бизнес-журнал МаЙ #5 2013


А как это возможно при том скепсисе, с которым люди воспринимают идеи движения?

— Я вижу две причины, по которым люди вос-принимают все сказанное мной как фантастику. Во-первых, они зачастую просто не знают, что проис-ходит в современном мире технологий. Во-вторых, наша идеология весьма радикальна и, конечно, многих шокирует. Но если тем людям, которые выступают против, привести ряд аргументов и дать время на осмысление, уверен, многие из них проект в конце концов поддержат.

— Может быть, им надо представить конкрет-ные результаты?

— Когда в 2015 году появится Аватар А, обще-ственное мнение о «России 2045» изменится. Важно то, что этот аватар появится и без нас, нам даже не обязательно создавать его самим, чтобы доказать его реалистичность. В мире уже есть аналогичные разработки. Активно ведутся рабо-ты в Италии, Англии, Японии, Бразилии, Китае. Для нашего проекта одну из разработок я заказал у ведущего американского робототехника Дэвида Хэнсона2.

— А в каком состоянии находятся российские разработки?

— Одна из задач движения, безусловно, под-держка российской робототехники. Но это довольно сложная проблема, требующая огромных финансо-вых и временн’ых инвестиций, так как современные российские ученые не предлагают разработок, адекватных зарубежным. Сначала лучше привлечь в страну иностранцев с их передовыми техноло-

гиями, а затем уже на базе этих разработок двигаться дальше. На первом этапе я вижу наш проект в России как интеграционный.

— Какими возможностями для коммерци-ализации обладает такой проект?

— У него, безусловно, есть коммерческие перспективы в области медицины и робото-техники. Но я особенно хотел бы выделить разработки на стыке аватаров А и Б, благодаря которым уже в ближайшее время мы сможем начать продавать не что иное, как радикальное продление жизни…

— Каким образом?

— Речь идет о создании системы жизнеобе-спечения головы или мозга человека и их связи с искусственным телом-копией. Зачастую, когда наше биологическое тело изношено, мозг может продолжать и, я считаю, должен продолжать жить. Вы наверняка знаете о био-

нических протезах рук и ног. Мы хотим создать протез тела полностью.

Обеспеченные люди могли бы вкладывать сред-ства в развитие таких технологий, покупая прод-ление жизни прямо сейчас и получая его через 7–10 лет. Такой проект должен существовать как некоммерческая организация, но до момента, пока технология не будет разработана. Никакой прибы-ли, только инвестиции в науку по абсолютно про-зрачной схеме. Как только технология разработана, люди получают продукт, а компания — прибыль. При этом за каждый проданный пакет по прод-лению жизни компания должна некоторую сумму жертвовать тем, кто не может себе этого позволить. На конгрессе в Нью-Йорке в июне я объявлю о воз-можности купить бессмертие и поддержать проект «Аватар» именно таким образом. Первым покупате-лям будет доступна возможность стать акционерами корпорации «Бессмертие».

— И вы считаете, что появятся люди, которые будут вкладывать сумасшедшие деньги в столь рискованные проекты?

— Я знаю людей за рубежом, которые уже фи-нансируют такие проекты. По объективным при-чинам не могу называть имена: если люди до сих пор сами этого не сделали — значит, они не хотят привлекать к себе внимание. Я могу лишь уверить вас в том, что вся линейка аватаров, за исключени-ем тела-голограммы, разрабатывается за рубежом очень активно, и на эту работу выделены огромные деньги. Зарубежные ученые сильно продвинулись в технологиях телеприсутствия, в области создания интерфейсов «мозг — компьютер», протезирования различных органов и даже отделов головного мозга. Все эти разработки имеют огромные перспективы с точки зрения медицины, но ученые мечтают о б’ольшем. Ведь создание подобных технологий — это уже следующий эволюционный шаг человека. Ученые это понимают, но боятся критики, упреков в неэтичности и противоречивости таких исследо-ваний. И многие из них начинают говорить о том, что нам нужна некая глобальная цель, ускоряющая появление технологий и нивелирующая противоре-чия. Эта цель — спасение жизни и дальнейшее раз-витие с помощью технологий искусственного тела.

— Вы рассчитываете на то, что американские бизнесмены будут финансировать российские проекты? Но какой у них может быть интерес к нашим разработкам, если в Америке есть свои?

— В Америке многие задействованы в подоб-

ных разработках, но пока мало кто готов работать публично с таким целеполаганием, как у нас. Я уверен, что найдутся желающие, которые захотят принять участие в проектах, нацеленных не просто на лечение болезней Альцгеймера и Паркинсона, а на достижение бессмертия в совершенном ис-2

Дэви

д хэ

нсон

— о

снов

ател

ь Ha

nson

Rob

otics

, спе

циал

изир

уетс

я на

соз

дани

и ре

алис

тичн

ых а

нтро

помо

рфны

х роб

отов

. нес

коль

ко л

ет

наза

д пр

едст

авил

роб

ота

в ви

де го

ловы

аль

берт

а Эй

нште

йна,

кото

рый

не п

рост

о им

еет в

неш

нее

сход

ство

с у

чены

м, н

о и

копи

рует

его

мим

ику.


кусственном теле. Ни за одним из американских проектов по бессмертию не стоит идея синтеза науки и духовности — подход, который подразумевает всестороннее изучение сознания человека.

И у нас есть некоторый опыт, являющийся уникальным даже для американской науки.

— И что же это за проект?

— Я не могу сейчас назвать его, но на конгрессе в Нью-Йорке он будет представлен. Скажу лишь только, что это одна из составляющих Аватара Б. Благодаря некоторым ученым у нас остался уникальный советский опыт, который в свое время оказался невостребованным. Сейчас он может быть ценным, и это то, что даст нам фору в сравнении с остальными зарубежными разработками.

Конечно, у меня есть и немного утопические на сегодня мысли по поводу того, что Россия могла бы как страна поучаствовать в таком глобальном международном со-трудничестве бизнеса, науки и духовных мастеров. Правда, сейчас единственная группа, которая занимается обратным конструированием мозга в России (ReBrain, Аватар В), очень немногочисленна, она финансируется не государством и не крупным бизнесом, а движением «Россия 2045», мною лично — скажем честно, не самым успешным бизнесменом в нашей стране (хотя западная пресса и называет меня русским миллиардером). Но я хочу верить, что Россия сможет одной из первых объявить о мегапроекте «Аватар», как Обама о BRAIN Initiative.

— В среде российских бизнесменов появились заказчики?

— Я общался с несколькими очень состоятельными людь-ми, но им сложно во все это поверить. Для них является от-кровением тот факт, что я сам лично вкладываю в развитие неприбыльного по сути движения «Россия 2045» довольно большие средства. Кроме того, они не верят, что то, о чем мы заявляем, произойдет при их жизни. Люди живут в сегодняшней па-радигме, их волнуют глобальный экономи-ческий кризис, Кипр и так далее. В общем, озадачены тем, как спасти деньги, не думая о том, что, возможно, через 30 лет они им уже не понадобятся.

Американский футуролог Элвин Тоффлер ввел такой термин, как «шок будущего». Этому состоянию россияне очень подвер-жены. Когда я разговариваю, например, с Теодором Бергером и обсуждаю с ним проблему перехода от биологического мозга к искусственному, он не испытывает шока, потому что сам уже создал протез участка мозга (гиппокамп) для крысы. Теперь он ду-мает о том, как применить свою технологию на человеке.

— В ключевых этапах проекта

«Аватар» 2020 год обозначен как пери-од, когда аватар А станет доступным и массовым продуктом, подобно автомо-

билю. Не кажется ли вам, что вы даете слишком смелые обещания?

— В слове «массовый» как раз и заложен весь смысл. Думаю, что аватар в будущем станет даже более массовым продуктом, чем автомобиль, потому что он будет гораздо практичнее и полезнее в использовании. Можно будет, например, в нем ходить на работу или совершать транс-атлантические перелеты.

— И все это произойдет уже через 7 лет?

— А почему нет? «Музейные» (единичные) прототипы аватаров уже существуют, но они предельно дороги. Мой прогноз таков: два года на доработку и пять лет — чтобы поставить производство аватаров на поток и радикально снизить цены.

— Как решается вопрос господдержки проекта?

— По поводу господдержки я для себя решил, что надо просто доказать жизнеспособность идеи, подождать, когда все станет очевидно и без моих обращений. Однако сложно предугадать ситуацию на тот момент, когда это произойдет. Возможно, для людей, вовлеченных в проект, роль России будет уже не столь важна.

Я немного в курсе того, что происходит внутри амери-канского BRAIN, поскольку общаюсь с учеными, которые в нем участвуют. Это действительно очень масштабная работа, в ней задействованы десятки университетов. Если наше государство не хочет проспать очередную научную ре-волюцию, то ему пора начать что-то делать. Российская на-ука в последние десятилетия находится не в самом лучшем состоянии. У нас, безусловно, есть группы ученых, которые занимаются интересными проектами, но по масштабам они несравнимы с тем, что делается в США.

Проектный подход2015 создание первого экземпляра аватара а — искусственной копии тела

человека, которой можно будет управлять мыслью.

2017 запуск аватара а в серийное производство.

2020 Повсеместное производство. аватар — массовый продукт, как автомобиль. Первый успешный эксперимент по пересадке мозга в искусственное тело.

2025 Первый коммерческий экземпляр аватара Б — искусственной копии тела, в которую пересаживается мозг человека.

2030 создание искусственного мозга.

2035 Перенос сознания в полностью искусственное тело — аватар в.

2040 создание тела-голограммы.

2045 Перенос сознания в тело-голограмму — аватар г.



— Опять проблема в недофинансировании? Или в чем-то другом?

— Сложно сказать. Дело не только в деньгах. Я обсуждал возможность приезда в Россию амери-канских, европейских, японских ученых и обмена знаниями. Они готовы это делать. Но мы как страна не можем предложить им яркую идеологию и хоро-шую инфраструктуру, что ставит нас в проигрышное положение.

— Наверняка в Америке над проектами, связан-ными с продлением жизни, трудятся в том числе и российские ученые.

— Да, так и есть. Бывший российский, а сегодня

американский ученый вовлечен в сотрудничество с многими университетами, имеет доступ к огром-ному объему информации, инфраструктуре. При

этом его президент на всю страну объявляет о новом частно-государственном мегапро-екте, в котором он как специалист имеет возможность участвовать. Поэтому, навер-ное, он и живет в Америке, а не в России.

— Допустим. У вашего движения рас-

писаны планы до 2045 года, но нет господ-держки и инвестиций от бизнесменов. Каковы гарантии того, что он реализуем?

— Я составлял этот план, опираясь на научные реалии, а не на собственные фантазии. Общался с российскими и зару-бежными специалистами. Американский генетик Джордж Чёрч3, который является одним из руководителей проекта BRAIN, в ответ на мое письмо с предложением выступить на конгрессе в Нью-Йорке ска-зал, что мы пессимисты, потому что все произойдет раньше намеченных нами сроков. С нами или без нас этот проект будет реализован в заявленный срок.

— Да, со сроками все не так просто, они все время «плавают». Некоторые российские ученые, входящие в движение «Россия 2045», вообще рас-тягивают их до 2060 года…

— 10–15 лет — это не такая уж и страшная по-грешность для науки такого масштаба.

— Но это страшная погрешность для инве-стора, который дает деньги на разработки,

не так ли?

— Кроме финансовой мотивации, здесь может работать желание человека оставить свое имя в истории и обеспе-чить бессмертие если и не себе, то хотя бы своим родственникам. Бизнес-возможности появятся по мере взрос-ления технологий.

У меня, например, есть идея о соз-дании клиники для реабилитации тех, кто прошел процедуру трансплан-тации мозга в искусственное тело. То есть это будет клиника для людей, получивших в распоряжение Аватар Б. Я планирую собрать довольно внуши-тельный стартовый частный капитал и объявить о проекте на конгрессе в Нью-Йорке, чтобы затем организо-

вать конкурс среди государств, желающих в нем участвовать, и предоставить рабочей группе луч-шие условия для его реализации. Тем более что многие ученые говорят о реалистичности такого рода работы.

— Проект «Россия 2045» уже прозвали вторым

«Манхэттенским проектом». Как вы относитесь к этому?

— Да я и сам стараюсь позиционировать его как «космический», «манхэттенский» мегапроект. Я считаю, что в нем заложен достаточный потен-циал, чтобы иметь право так называться. По мас-штабам он способен объединить колоссальные усилия ученых. И результаты его будут гораздо более значимы, чем итоги того «Манхэттенского проекта», с которым его сравнивают. Конечно, сейчас я говорю о революционной идее, которую сложно представить, но она изменит все в букваль-ном смысле слова.

Если у нас появится возможность жить тысячу лет, мы станем серьезнее и ответственнее в своих поступках, будем более осознанно относиться к развитию цивилизации. И даже инвесторы, се-годня ожидающие возврата денег через несколько лет и тормозящие прогресс, смогут в дальнейшем с легкостью инвестировать в научные проек-ты, которые будут воплощаться через полвека. Изменится все, и эти изменения очень важны для человечества.

«на конгрессе в нью-йорке я объявлю о возможности купить бессмертие и поддержать проект «аватар». Первым покупателям будет доступна возможность стать акционерами корпорации «Бессмертие»

3Дж

ордж

чёр

ч —

пио

нер

в об

ласт

и си

нтет

ичес

кой

биол

огии

и

перс

онал

ьной

гено

мики

. Про

фесс

ор ге

нети

ки м

едиц

инск

ого

факу

льте

та г

арва

рдск

ого

унив

ерси

тета

, еди

нств

енны

й в

мире

уче

ный,

пр

едос

тавл

яющ

ий с

вобо

дный

дос

туп

к ин

форм

ации

из

гено

мной

, ср

едов

ой и

при

знак

овой

баз

ы че

лове

ка (G

ET).

БЖ


ФО

РСАЙ

Т

К этому сводится главная идея книги «Makers: The New Industrial Revolution», которую в конце прошлого года опубликовал главный редактор американского журнала «Wired» Крис Андерсон. Отмахнуться от чересчур смелых, на первый взгляд, прогнозов не позволяют две вещи. Во-первых, репутация Андерсона. Обе книги, которые он напи-сал до «Makers», попали точно в цель. Одна ввела в обиход термин «длинный хвост» (long tail), который обозначает суммарный спрос на непопулярные товары, удовлетворя-емый электронной коммерцией. Он, вопреки ожиданиям, может значительно превышать спрос на «хиты». Другая книга Андерсона популяризовала «фримиум» — бизнес-модель, при которой товар, услуга или доступ к сервису предоставляется бесплатно. Это привлекает множество потенциальных покупателей, определенная доля которых затем приобретет дополнительные услуги или товары и с лихвой окупит всю затею.

Вторая причина присмотреться к его доводам повни-мательнее — готовность Андерсона испытать их правиль-ность на самом себе. Вскоре после публикации «Makers» он уволился из «Wired», чтобы заняться собственным стартапом, устроенным в полном соответствии с описанны-ми в книге принципами. Компания 3D Robotics, которую основал Андерсон, разрабатывает и производит беспилот-

ные летательные аппараты, а также электронику и софт для управления ими.

Надвигающиеся перемены замечает не только он. Инкубатор стартапов Y Combinator, который помог поста-вить на ноги многие известные интернет-компании, в том числе Airbnb, Dropbox, Disqus и Reddit, в последнее время

Новаяпромышленная революция Кирилл Тихонов

Мир Меняется. Мы живеМ на заре новой проМышленной революции, которая приведет к тоМу, что производство реальных вещей станет почти такиМ же доступныМ занятиеМ, как разработка програММного обеспечения. последствия этого будут не Менее значительныМи, чеМ появление персонального коМпьютера или распространение интернета.


все чаще берет под свое крыло специалистов, занимаю-щихся не софтом и сетевыми сервисами, а электроникой. «Инвесторы с давних пор настроены против идей, связан-ных с железом, — пишет один из основателей Y Combinator Пол Грэм. — Но инвесторы — это плохой критерий. Они всегда отстают от реальности. Лучшие основатели старта-пов точнее представляют будущее, потому что именно они и строят его».

Точку зрения Андерсона разделяет создатель журна-ла «Make» Дэйл Доэрти. Он утверждает, что уже сейчас обычные люди могут делать вещи, которые десять лет на-зад были по силам лишь крупным корпорациям. Созвучие между названиями журнала Доэрти и книги Андерсона не случайно: одно является про-изводным от другого. Слово «мейкеры» (от английского make — делать) обозначает тех самых людей, которые устроят про-мышленную революцию, предсказываемую Андерсоном, а «Make» — их газета «Искра». Это издание стояло у самых истоков «мей-керского» движения и в значительной сте-пени сформировало его.

«Мейкеры» — это самодельщики, умель-цы-любители, придумывающие и масте-рящие всевозможные приспособления и устройства для удовлетворения собствен-ных потребностей, а часто — и простого любопытства. Хотя людей, которые лю-бят возиться с техникой, всегда хватало, в последние пятнадцать–двадцать лет это увлечение оказалось вытеснено на задвор-ки массового сознания. Теперь они, если верить Андерсону, берут реванш.

Еще относительно недавно производи-тели автомобилей и бытовой электроники если и не требовали от потребителя определенных техниче-ских знаний, то по крайней мере не исключали их наличия. В том, чтобы забраться в телевизор с паяльником, не было ничего особенного: специально на этот случай к электрон-ным устройствам прилагались принципиальные схемы. Сейчас это кажется почти дикостью: с некоторых пор со-временные устройства не подлежат ремонту. Даже вскрыть их, не повредив тонкой начинки, будет достижением.

Инвесторы разлюбили «железные» стартапы примерно тогда же. «На производстве вещей труднее строить бизнес, отличающийся быстрым ростом, чем на основе программ-ного обеспечения, — объясняет Пол Грэм. — Однако так считалось не всегда. Это относительно свежая идея: она в ходу примерно с 1990 года». Первые производители персональных компьютеров, появлявшиеся в конце семи-десятых — начале восьмидесятых годов прошлого века, не страдали от недостатка внимания инвесторов, но около двадцати лет назад все изменилось. Для того чтобы запу-стить производство, стали нужны грандиозные вложения. Начать с кустарной сборки в собственном гараже, как Джобс и Возняк когда-то, больше нельзя.

Машины и гаджеты, которыми мы пользуемся, мало-по-малу превратились в недоступные для понимания «черные ящики». Современный смартфон при всем желании нельзя сделать в одиночку своими руками. Если бы их не собирали

в Китае, а спускали с неба на летающих тарелках, ничего бы не поменялось. Для подавляющего большинства жителей Земли это и так почти инопланетная технология, которую невозможно ни понять, ни воспроизвести. Гаджеты попа-дают в руки потребителей полностью готовыми к употре-блению, и в случае неисправности их не чинят, а заменяют.

Что же изменилось теперь? Почему умельцы-любители снова попали в центр внимания? По мнению Андерсона, у современных «мейкеров» есть три особенности, которые отличают их от предшественников. Во-первых, нормой стало делиться своими разработками и сотрудничать с дру-гими посредством Интернета. Во-вторых, они используют

для разработки компьютерные средства проектирования. В-третьих, появились стандартные форматы, в равной степени поддерживаемые любительскими и профессио-нальными инструментами. Иными словами, «мейкеры» получили возможность работать не в изоляции, а сообща, всем миром добиваясь результатов, которые не по силам каждому из них по отдельности, а современные средства проектирования и производства сократили пропасть между профессионалами и кустарями.

В одиночку даже самый гениальный инженер вряд ли продвинется далеко — и уж точно не сможет соперничать с крупными корпорациями, где над новыми продуктами трудятся десятки, если не сотни специалистов. Причем это относится не только к производству реальных вещей, но и к сложному программному обеспечению. Достаточно вспомнить, что четверть века назад перспективы первой операционной системы с открытыми исходниками тоже вызывали сильные сомнения. И не зря: работа над проектом поначалу действительно продвигалась слишком медленно. Ситуация стала меняться лишь в девяностые годы — вместе с распространением Интернета и домашних компьютеров. Когда к проекту подключились десятки, сотни, а затем и тысячи добровольцев, координирующих свои усилия через Сеть, результаты не заставили себя ждать. Сейчас программное обеспечение с открытыми исходниками

Машины и гаджеты, которыми мы пользуемся, мало-помалу превратились в недоступные для понимания «черные ящики». Современный смартфон при всем желании нельзя сделать в одиночку своими руками. Если бы их не собирали в Китае, а спускали с неба на летающих тарелках, ничего бы не поменялось


применяется повсюду — начиная с веб-сервисов и заканчивая мобильными устройствами.

Именно это имеет в виду Андерсон, когда пишет о том, что за последние десять лет были открыты новые способы творить, изобретать и совместно работать в Интернете. Теперь пришло время при-менить накопленные умения в реальном мире. Современные умельцы обмениваются схемами, чертежами и программами для промышленного оборудования через Всемирную сеть. Если софт с открытыми исходниками ускоряет разработку но-вых программ, то открытые общедоступные схемы упрощают создание и совершенствование новых вещей или устройств. Вместо того чтобы начинать с нуля и в который раз изобретать велосипед, можно найти готовую основу и плясать уже от нее.

Вторая половина «революции» — недорогие инструменты вроде лазерных резаков, станков с чис-ловым программным управлением и, самое главное, 3D-принтеров — программируемых автоматов, которые слой за слоем «лепят» объекты сложной формы из микроскопических частиц специального материала. Этот набор идеально подходит для из-готовления прототипов, а в некоторых случаях — даже мелкосерийного производства. Стоимость необходимого для начала оборудования измеря-ется не миллионами и не сотнями тысяч, а всего лишь тысячами долларов, то есть оно по карману не только компаниям, но и частным лицам. Кроме того, во многих городах мира имеются обществен-ные мастерские, где можно бесплатно воспользо-ваться необходимыми станками (недавно такая мастерская открылась и в Москве). Наконец, ста-новится все больше онлайновых сервисов, которые за небольшую плату изготавливают необходимые детали. Как правило, они позволяют отправить им схему через сайт, а результат доставляют по почте.

Схемы и программы, использующие недорогие станки с ЧПУ и 3D-принтеры, почти не отлича-ются от схем и программ, которые поймет завод-ская промышленная линия, стоящая миллионы

долларов. Идеи можно быстро тестировать и до-рабатывать с помощью доступного оборудования, а затем, когда все готово, использовать те же файлы для массового производства на настоящем предпри-ятии, находящемся, например, в Юго-Восточной Азии. Достигаемый в результате эффект можно сравнить с тем, к которому привело появление компьютерной верстки. Она позволила верстать и доводить результат до ума с помощью простого компьютера и настольного принтера, а не сложных наборных машин, с которыми даже исправление небольших ошибок — это целая эпопея.

У 3D-печати есть любопытная особенность: вели-чина тиража почти не влияет на стоимость копии. Это разительно отличает ее от популярных про-мышленных технологий. Для изготовления первой копии с помощью, например, литья пластмассы под давлением, как правило, требуются серьезные

расходы на специальную форму. Ее соз-дание может обойтись в тысячи или даже десятки тысяч долларов, но потом ее можно использовать снова и снова. Поскольку цена формы делится между всеми изготовленными с ее помощью копиями, литье пластмасс под давле-нием идеально подходит для массового производства. Зато делать таким мето-дом штучный товар слишком накладно.

У 3D-печати нет эффекта масштаба. Первый экземпляр детали, напечатан-ный на 3D-принтере, обойдется ровно в ту же сумму, что и миллионный, при-чем эта сумма заметно выше себесто-имости детали, изготовленной литьем под давлением, когда расходы на форму уже амортизированы. С одной стороны, это огромный недостаток, мешающий

ФО

РСАЙ

Т

у 3D-печати есть любопытная особенность: величина тиража почти не влияет на стоимость копии. это разительно отличает ее от популярных промышленных технологий. для изготовления первой копии с помощью, например, литья пластмассы под давлением, как правило, требуются серьезные расходы на специальную форму


использовать 3D-печать для массового производства. С дру-гой — открывается возможность, о которой еще недавно и мечтать не могли: можно перестать гнаться за милли-онными тиражами и делать каждую копию уникальной.

Зачем это может потребоваться — отдельный вопрос. Мы уже полвека живем в мире, в котором техника разви-валась в расчете на массовое производство. Технологии, которые нельзя поставить на поток, не просто не исполь-зовались — они даже не рассматривались; не удивительно, что теперь их трудно вообразить. 3D-печать уже сейчас пытаются использовать для изготовления персонализи-рованных предметов — но пока речь, как правило, идет о сувенирах. Характерный пример — британский стартап Makielab, печатающий на 3D-принтере куклы. На сайте компании можно выбирать различные прически и регу-лировать черты лица игрушки с помощью инструментов, напоминающих игру Sims. Каждая кукла стоит несколько десятков фунтов стерлингов — зато будет единственной в своем роде.

Между штамповкой миллионов одинаковых деталей и изготовлением совершенно уникальных объектов есть золотая середина — рынки, которые недостаточно вели-ки, чтобы представлять интерес для крупных компаний, но и не настолько малы, чтобы с ними могли справиться кустари. Именно их, по мнению Андерсона, в первую оче-редь займут небольшие компании, выросшие из движения «мейкеров». Они не будут конкурировать с гигантами напрямую, а направятся в перспективные ниши, которые сейчас не обслуживает никто. История с «длинным хво-стом», которой была посвящена первая книга Андерсона, повторится, но на этот раз речь идет не о контенте и элек-

тронной коммерции, как десять лет назад, а о производстве реальных вещей. «Интернет, начиная с eBay и заканчивая Amazon, продемонстрировал, что на нишевые материаль-ные продукты есть неудовлетворенный спрос, — пишет Андерсон. — Демократизация средств производства ответит на него «длинным хвостом» предложения».

Интересный момент: на этом уровне производители сред-него размера, располагающиеся в Европе или Соединенных Штатах, вполне могут соперничать с производителями из Китая. Работа автоматизирована до такой степени, что стоимость рабочей силы можно игнорировать, а преиму-щества массового производства становятся не столь важны, когда речь идет не о многомиллионных тиражах, а о тысячах или десятках тысяч экземпляров. Андерсон и его сторон-ники надеются, что это приведет к возвращению в США по крайней мере части производств из Юго-Восточной Азии. Впрочем, тут нужно понимать, что противостояние Запада и Востока — это иллюзия. По ту сторону Великой Китайской стены идут, в сущности, те же самые процессы. Значительная часть китайских производителей — это не гиганты вроде Foxconn, а такие же «мейкеры» — мастера, использующие для своей работы те же самые принципы и средства.

Что будет дальше? Стартапов, которые разрабатывают не программы, а реальные устройства, становится все боль-ше: это заметно даже по выставкам электроники вроде CES. Пока инвесторы осторожничают, они без особого труда со-бирают тысячи заказов и миллионы долларов с помощью краудфандинговых сервисов вроде Kickstarter, где едва ли не половина историй успеха последних лет — «мейкер-ские» железки, придуманные никому не известными ком-паниями. Самые нашумевшие примеры — Ouya, основанная на Android игровая приставка к телевизору, и «умные» часы Pebble. В более далекой перспективе большинство «железных» стартапов, скорее всего, останется небольшими компаниями, решающими нишевые проблемы, которые неинтересны гигантам, полагающимся на массовое про-изводство. Поскольку таких ниш очень много, в сумме они будут представлять собой внушительную силу.

Во время золотой лихорадки, как известно, самым вы-годным занятием была торговля кирками, а вовсе не поиск золота. То же самое, скорее всего, произойдет и здесь. Уже сейчас с движением «мейкеров» ассоциируются в пер-вую очередь компании, которые делают «мейкерские» инструменты: производитель недорогих настольных 3D-принтеров и 3D-сканеров MakerBot Industries, онлай-новый сервис Ponoko, который нарезает детали по за-груженным в Интернет чертежам, и итальянская фирма Arduino, торгующая идеально подходящими для самоделок микроконтроллерами. За всем происходящим пристально следит Autodesk, крупнейший разработчик систем автома-тизированного проектирования. Его глава Карл Бэсс еще несколько лет назад почуял, куда дует ветер. Корпорация приобрела «мейкерское» интернет-сообщество Instructables и выпустила несколько приложений для 3D-моделирования и 3D-сканирования, которые адресованы не профессио-налам, а любителям. «Кое-кто думает, что «мейкеры» так и останутся нишевым рынком, — заметил Бэсс в интервью Wired. И не согласился с этим мнением: — Мы наблюдаем не дурацкое поветрие, а тенденцию. Происходит нечто вроде тектонического сдвига». БЖ


фи

нан

сы

Жизнь в небольшой угандийской деревушке Касансеро, печально известной как место, где впервые был зафиксиро-ван случай ВИЧ-заболевания, почти не меняется. Мужчины зарабатывают на пропитание ловлей рыбы — благо посе-ление расположено прямо на побережье озера Виктория, женщины сидят с детьми, занимаются рукоделием или проституцией. Однако пару лет назад кое-что новое все-таки произошло. Среди обветшалых фасадов домов на главной улице появилась ярко-желтая вывеска MobileMoney: опера-тор мобильных переводов и платежей открыл свой первый в Касансеро офис. Вскоре выяснилось, что на пять тысяч жи-телей деревни его не хватает: по пятницам, в день получки, здесь выстраивается слишком длинная очередь. Пришлось открывать вторую точку.

Рыбак Бен Нсубуга — частый посетитель MobileMoney. Каждую неделю он кладет на счет все наличные деньги, ко-торые удалось выручить за улов. Делается это так: он отдает банкноты женщине-кассиру, она кладет их в сейф, делает запись о взносе в книге и сообщает клиенту специальный код операции, который он вводит в телефон. Деньги, за ми-нусом небольшой комиссии, попадают на счет Нсубуги за пару минут. Пополнив его, Нсубуга набирает текстовое сообщение, с помощью которого отправляет часть заработка своей семье в Кампале. Его жена при желании может обна-личить средства в любом офисе MobileMoney. Небольшую

часть он оставляет себе, чтобы отметить окончание рабочей недели в местной пивной.

До того как в Уганде появились сервисы перевода денег с помощью мобильного телефона, мужчина носил все сбе-режения при себе — и каждый раз, выезжая из Касансеро, боялся, что по дороге его ограбят. Теперь он боится поте-рять или разбить телефон. Гаджет стал не только главным средством связи с миром, но и единственным кошельком, развлечением, источником жизненно важной для рыбака информации — например, о завтрашней погоде. В изолиро-ванных населенных пунктах, каких по Африке разбросано множество, мобильные деньги — вторая валюта: жители переводят их друг другу на счет каждый день, расплачи-ваясь за товары и услуги. С помощью телефона они платят за воду, электричество и обучение детей — если, конечно, могут себе это позволить. «В Касансеро никогда не было банков, — говорит старейшина деревни Аллан Мукаса. — Мы не знали, как обращаться с деньгами, чтобы не потерять их. Мобильные деньги научили нас, как сохранять их и из-влекать из них выгоду».

на выдумки хитрыМобильные деньги появились в Уганде в марте 2009

года, когда крупнейшая в стране телекоммуникацион-ная компания MTN Uganda открыла финансовый сер-

Мобильные урокитретьего мира Наталья Югринова

Это не соответствует привычным понятиям, но АфрикА стАновится Эпицентром технологической революции. кению нАзывАют не инАче кАк АфрикАнской кремниевой долиной, БотсвАнА хвАстАется высочАйшим уровнем инвестиционной привлекАтельности, А Эфиопия умудряется рАсти нА 8–10% ежегодно, вооБще не рАсполАгАя никАкими зАпАсАми нефти. чему россия может нАучиться у черного континентА?


вис денежных переводов. Она подглядела его у конкурентов, успешно развивавшихся в со-седних странах. За первый год к MobileMoney подключилось около 600 тыс. человек. Агенты сервиса были и «продажника-ми», и миссионерами, и воинами, и попрошайками: они приставали к прохожим на улице и буквально заставляли их оформить проб-ную подписку. После агрессивной промоутерской кампании число подписчиков выросло в 2012-м до 3,5 млн. По словам исполни-тельного директора MTN Мазена Мару, за прошлый год c помощью сервиса было совершено 20 млн транзакций. Канареечного цве-та киоски MobileMoney в Уганде встречаются на каждом шагу — точно так же, как ярко-зеленые киоски M-Pesa в соседней Кении.

M-Pesa (в переводе с суахили «мобильные деньги») — афри-канский пионер в области мо-бильных переводов и платежей и один из самых успешных фи-нансовых сервисов на континенте. Запущенный в 2007 году сотовым оператором Safaricom (40% кото-рого принадлежит британскому гиганту телекома Vodafone), сей-час он имеет около 19 млн под-писчиков — это примерно каждый второй житель Кении. Несколько лет назад сервис благопо-лучно вышел на рынки Танзании и ЮАР. В Кении действует свыше 40 тыс. агентов M-Pesa. Их «офисы» — небольшие киоски с одним окном и, как правило, одним же работни-ком. Для сравнения: по всей стране насчитывается лишь 840 банковских отделений. Теперь и они не особо востре-бованы: виртуальный банкинг в один момент превратил традиционный в увядающего ретрограда. Не так давно Safaricom запустил еще один финансовый сервис M-Shwari, с помощью которого можно не переводить деньги, а брать кредиты и делать вклады; за несколько месяцев к нему подключился почти миллион пользователей.

Мобильная революция, ставшая «африканским экономи-ческим чудом», набирает силу бешеными темпами. По оцен-кам Informa Telecoms & Media, проникновение мобильной связи в Африке с 45% в 2009 году вырастет почти до 90% в 2016-м. Людей, у которых есть сотовый телефон, на тер-ритории от Ганы до Мозамбика в несколько раз больше, чем имеющих счет в банке. Это идеальная база для развития плеяды разнообразных стартапов: многие уже говорят, что Найроби имеет все шансы стать таким же быстрорасту-щим инновационным центром, как Бангалор или Тель-Авив. Основательница калифорнийского стартапа Obopay Кэрол Реалини, за плечами которой тридцать лет работы в ИТ-сфере, считает, что именно Африка будет определять

будущее банковской сферы и станет глобальной тестовой лабораторией для технологических идей со всего мира.

Каким образом беднейшие и наиболее отсталые страны оказались в авангарде мобильных технологий? Все очень просто: им пришлось искать самые эффективные и самые дешевые способы получить услуги, необходимые для того, чтобы выжить. И рыбак, и работник кофейной плантации должны быть способны накормить себя и свою семью, даже если та находится за десятки километров. Нестабильная экономика, постоянные военные конфликты и ограничен-ные ресурсы привели к тому, что капитальных вложений в коммуникационную и финансовую инфраструктуру не де-лала практически ни одна страна континента. Банки здесь не строили филиальные сети, соревнуясь во внушительности штаб-квартир. Пластиковые карты, банкоматы, модемы, платежные терминалы не получили распространения; даже стационарные телефонные линии были доступны не более 10% населения: стоимость соединения была слишком вы-сокой. Обозреватель CNN Тоби Шапшак приводит такие данные: в 1990-е годы в одном Манхэттене протяженность телефонных линий была больше, чем в 55 африканских стра-нах вместе взятых. «Тяжеловесные», то есть инвестиционно емкие ступени развития телекоммуникаций и банковской системы Африка перепрыгнула, удачно приземлившись на более дешевые и эффективные технологии.


Дешевизна стала главной причиной повсеместного ис-пользования мобильных теле-фонов. Западные потребители привыкли считать их продол-жением персональных ком-пьютеров: ведь смартфоны — не что иное, как мутировавшие наладонники. В Африке, где миллиард людей потребляет всего 4% мировой электро-энергии, многие люди не могут себе позволить даже зарядить компьютер, а не то что купить его. Телефон экономичнее в использовании и удобнее, потому что его можно повсюду носить с собой. Он особенно практичен, если имеет мощ-ную батарейку, радио и встро-енный фонарик, который прекрасно заменяет электри-ческую лампочку и не смо-лит, как факел. Ни о каких смартфонах применительно к Африке речь, конечно же, не идет. Африканцы в массе своей используют «трубки» с крошеч-ным черно-белым дисплеем, которые европейцы и американцы списали в утиль еще в 1998 году. Технологическим компаниям приходится делать на это скидку: большинство сервисов представлено не в виде навороченных приложений, а в форме СМС-коммуникаций.

Финансовыми услугами дело далеко не огра-ничивается. Google, к примеру, предлагает доступ к почте Gmail и поисковику через текстовые со-общения. Провайдер из Ганы Farmerline по под-писке присылает фермерам ежедневные сообщения с ценами на выбранный ими товар, которые узнает на крупных рынках и биржах. Сервис Ushahidi позволяет отслеживать информацию о массовых происшествиях — как правило, эпидемиях или выборах — в близлежащих городах и деревнях. Приложение iCow отправляет СМС, помогающие ухаживать за скотом. Сервис разрабатывает график

вакцинации коров, напоминает о необходимости их подоить, дает рекомендации по кормлению и оповещает о новостях из локальных ветеринарных клиник. И таких примеров — десятки.

куЙ СТАРТАпы пОкА гОРячОАфриканская технологическая революция имеет

четкую точку отсчета — июль 2010 года. Именно тогда восточное и западное побережья Африки наконец-то подключились к высокоскоростной передаче данных с помощью подводных кабелей. Плата за интернет-соединение резко пошла на спад, а число технологических проектов в стране уверенно поползло вверх. В Кении, ЮАР и Гане — странах, первыми получивших доступ к кабелям, — появи-лись инновационные хабы и бизнес-акселераторы. Максимум внимания в них уделялось проектам, связанным с мобильными технологиями: барьеры для входа в этот сектор низкие, а талантливых про-граммистов среди молодежи, живущей в урбанизи-

рованной местности, хватало.Сегодня, если верить интерактивной

карте технологических хабов Ushahidi, на континенте сосредоточено почти четыре десятка специализированных центров развития инноваций. Только три из них находятся в Северной Африке, остальные сконцентрирова-ны в Кении, Замбии, ЮАР, Нигерии и Гане. Одними лишь кабелями та-кое распределение не объяснить: дело в том, что в этих странах активно дей-ствуют правительственные програм-мы помощи инновациям. Так, в ЮАР существует специальная программа

Фи

нАн

Сы

каким образом беднейшие и наиболее отсталые страны оказались в авангарде мобильных технологий? все очень просто: им пришлось искать самые эффективные и самые дешевые способы получить услуги, необходимые для того, чтобы выжить

проникновение мобильной связи в африке 2009–2016

число контрактов на обслуживание, % к численности населениячисло пользователей, % к численности населения

2009 2010 2011 2012 2013 2014 2015 2016

120

100

80

60

40

20

0

источник: PriceWaterhouseCooper Telecoms in Africa Report 2012


налогового стимулирования НИОКР для частно-го бизнеса. Она дает право на налоговый вычет и ускоренную амортизацию активов, используе-мых для научных исследований, в течение трех лет. В роли венчурного капитала в стране также активно выступает банковский сектор: он не чу-рается финансирования стартапов еще со времен апартеида.

Иностранные инвестиции — другой источник «подпитки» инноваций. Их африканские страны принимают куда охотнее, чем гуманитарную по-мощь, и часто создают для иностранного бизнеса особые условия. За счет его присутствия Кения, Гана и ЮАР пытаются перебороть негативный имидж отсталых стран с высоким уровнем преступ-ности. В Кении, например, во время президент-ских выборов в 2007 году было убито свыше ты-сячи человек. В ЮАР в 2009-м, согласно отчету PriceWaterhouseCooper, 62% компаний так или иначе столкнулись с экономическими преступлени-ями. Пытаясь привлечь инвесторов, правительства устраивают аттракционы невиданной щедрости: возмещают иностранным инвесторам потери, связанные с инфляцией, предоставляют им раз-нообразные налоговые льготы, вплоть до создания зон абсолютно свободной торговли, кредитуют экспортные операции, — особенно в секторах эко-

номики и промышленности, которые в Африке не были представлены в последние 15 лет.

Если верить свежему показателю свободы ин-вестирования, ежегодно составляемому междуна-родным фондом Heritage, самый благоприятный климат для инвесторов в Ботсване — 70 пунктов по шкале от 0 до 100. В среднем африканские стра-ны имеют показатель в районе 55–60; несмотря на это, здесь часто раздается критика по поводу «зарегулированности отрасли». России о подобной свободе бизнеса и инвестиций пока приходится только мечтать. На общемировой карте она пока смотрится плачевно: рейтинг свободы инвестирова-ния в нашей стране оценивается всего в 25 пунктов.

Впрочем, Африка и Россия имеют куда больше общих черт, чем кажется на первый взгляд. Черный континент, где практически в каждой стране — своя история тоталитаризма и диктатуры, вынужден строить новый общественный уклад и вписываться в современность. Происходит это в трудных услови-ях, когда научные институты практически разруше-ны, бизнес ведется варварским способом, а капитал и интеллектуальные ресурсы утекают за границу. И тем не менее лидерам экономического развития среди африканских стран постепенно удается делать то, что пока не получается у России, — уходить от сырьевой зависимости экономики. БЖ

число контрактов на обслуживание, % к численности населениячисло пользователей, % к численности населения


ди

Агн

ОСТ

икА

ид

ЕЙ

Все мы привыкли к тому, что государство, начиная бо-роться с кризисными явлениями, оперирует макропоказате-лями: уровень инфляции, ставка рефинансирования, объем денежной массы и т. д. Шаймуратики — это история совсем про другое. Про то, как локальными инструментами можно решить локальные проблемы небольшого сообщества людей.

Казалось бы, что с того, что на отдельно взятой террито-рии вдруг начало хождение «параллельное» национальной валюте платежное средство? Общая масса выпущенных шаймуратиков сейчас составляет миллион с небольшим рублей; в своих расчетах их используют более 250 человек, проживающих на территории района. Какой экономический эффект это способно дать?

Мне довелось бывать в Шаймуратове несколько раз; это крупное село с населением более 800 человек в 60 киломе-трах от Уфы. Отличия от других наших деревень из глубинки видны невооруженным глазом: село чистое и ухоженное, дома зажиточные (почти на всех висят спутниковые тарел-ки), в каждом втором дворе можно увидеть автомобиль. Что важно — село растет: недавно открылся новый детский сад, поскольку прежний уже не мог вместить всех детей.

Молодые отсюда не уезжают: окончив местную школу, отправляются учиться в Уфу, затем устраиваются на работу и ездят туда, оставаясь шаймуратовскими жителями (та-ким «отхожим промыслом» занимается больше половины взрослого населения села). Местным тут же нарезают землю

Деньгина оборот

Максим Митусов

в феврале 2013 года башкирская деревня шайМуратово через суд восстановила в правах свою локальную валюту: верховный суд республики башкортостан снял с Местного агропредприятия «шайМуратово» запрет выплачивать своиМ сотрудникаМ зарплату шайМуратикаМи, наложенный за полгода до того районныМ судоМ. так что уникальный для россии экспериМент с обращениеМ «свободных» денег продолжается и даже подниМается на новый уровень: вскоре шайМуратики начнут существовать в безналичной форМе.


и позволяют строить свои дома. Даже оказывают посильную помощь в строительстве.

Впрочем, вплоть до середины 2000-х годов картина была совсем иной: село деградировало, местный колхоз на протяжении десятилетия находился в предбанкротном состоянии, работы не было, население спивалось. В 2006 году разорившееся хозяйство выкупил Артур Нургалиев, начавший «перезагрузку» села.

Основной владелец и генеральный директор «Шаймуратова» для руководителя сельхозпредприятия еще очень молодой человек. С «Айпадом», в модном шарфике, во время посевной и уборочной он постоянно пропадает в разъездах по хозяйству на своем джипе-вездеходе с рацией.

Местные жители любят вспоминать впечатление, которое он произвел в Шаймуратове, когда появился здесь впервые в 2005-м: тогда он приехал на «Лексусе», носился по полям, выдумывал какие-то прожекты — и выглядел совершенно оторванным от земли человеком. Но остался, пустил корни. До этого у него был бизнес в Ханты-Мансийском автоном-ном округе, никак не связанный с сельским хозяйством, — сеть магазинов и ночной клуб.

— Чем я только не занимался, — вспоминает сам Артур. — Году в 2005-м как раз произошел серьезный скачок цен на сахар, поэтому у меня возникла идея взять на пробу сотню гектаров, вырастить сахарную свеклу, переработать на местном заводике и продать на Севере…

Аппетит пришел во время поездки в Башкирию. Хотел сто гектаров, а купил в итоге целый обанкротившийся колхоз: «Просто стало очень интересно, как это из одного малень-кого зернышка всего за сезон сначала вырастает свекла, а затем получается целый килограмм сахара».

Впрочем, от мысли засеять все свеклой быстро пришлось отказаться, разобравшись на месте в тонкостях агробизнеса: неправильно это — выращивать одну лишь высокомар-жинальную культуру, рискованно. Цены-то на бу-дущий год всегда непредсказуемы. Так что растут на шаймуратовских полях теперь и подсолнечник, и зерновые, и заготовки на силос. Второй задачей стало разведение крупного рогатого скота. Сейчас уже около 1,2 тыс. коров исправно поят всю округу прекрасным молоком.

Созданное в 2006 году хозяйство «Шаймуратово» работает на территории пяти соседствующих де-ревень и арендует 8,5 тыс. гектаров плодородной земли. Проблемы с самого начала были как у всех, и определялись они самим сельскохозяйственным ци-клом: деньги на село приходят лишь после продажи урожая осенью, зато траты исправно идут круглый год. Деньги поставщикам за солярку, корма, строй-материалы — вынь и положи. Зато работники — они терпеливые, и о них думают в последнюю очередь, отчего во многих хозяйствах задержки по зарплате могут достигать полугода и более.

Бывали моменты, когда Артур Нургалиев уже собирался пускать под нож часть стада, чтобы рас-считаться по долгам перед сотрудниками. А потом случайно встретился со старым знакомым Рустамом Давлетбаевым, который оказался большим поклонни-ком теории «свободных денег» немецкого экономиста Сильвио Гезеля1 и предложил решение. Оно заклю- 1й

охан

сил

ьвио

гез

ель

(1862

–193

0) —

нем

ецки

й пр

едпр

иним

ател

ь, эк

оном

ист.

оди

н из

осн

овны

х тру

дов

— «

есте

стве

нный

эко

номи

ческ

ий п

оряд

ок».

отличия шаймуратова от других деревень из глубинки видны невооруженным глазом: село чистое и ухоженное, дома зажиточные, почти на всех висят спутниковые тарелки, в каждом втором дворе можно увидеть автомобиль


чалось в том, чтобы выпустить на объем товарных остатков в магазине специальные талоны, которыми работники могли бы получать зарплату, — с тем чтобы расплачиваться за товары в магазине и между собой — и распутать наконец клубок взаимных задолженностей, возникших от безде-нежья. Важная деталь: в полном соответствии с учением Гезеля, эти талоны должны были обладать таким качеством, как демередж — то есть дешеветь в процессе обращения (на 2% в месяц). Гезель считал, что деньги должны служить средством обмена, а не сбережения; при этом максимально равномерная скорость обращения денег в экономике являет-ся важным фактором, позволяющим избегать кризисов. Как раз этому, по замыслу, и должен способствовать демередж.

Шаймуратики напечатали и запустили в обращение весной 2010 года. Товарные талоны выдаются сотрудни-кам в счет заработной платы, они принимаются в местном магазине, связанном с ООО «Шаймуратово». По большому счету местным жителям все равно, с какими деньгами идти в лавку: главное, чтобы теплый хлеб там был, а какими бумажками за него расплачиваться — дело десятое.

артур нургалиев в 2005 году хотел купить 100 га — «на пробу», чтобы выращивать сахарную свеклу. аппетит пришел во время поездки в башкирию, и нургалиев выкупил целое обанкротившееся агрохозяйство. деревенская «валюта» для него стала одним из инструментов «перезагрузки» села

ди

Агн

ОСТ

икА

ид

ЕЙ


Магазин, в свою очередь, принимает оплату как рубля-ми, так и шаймуратиками, причем практика показывает, что соотношение рублей и талонов — примерно 80 на 20. Если магазину не хватает рублевой выручки для закупки новых товаров у внешних поставщиков, он обращается в ООО «Шаймуратово», чтобы там выкупили талоны об-ратно за «живые» деньги.

Система в таком виде имеет ряд ограничений, но пре-красно справляется со своими задачами: у общества всегда есть средства для расчетов с сотрудниками, последние же всегда имеют возможность приобрести товары первой необходимости. К тому же они чаще ходят в свой магазин, поскольку в других торговых точках талоны не принима-ются. Эта схема позволяет агропредприятию в целом очень серьезно выигрывать от беспроцентного товарного кредита, каковым, по сути, является работа сотрудников за талоны.

Александр Гарчу, главный инженер и по совместитель-ству «евангелист» местной валюты, вспоминает, как шайму-ратики начинали хождение. «Поначалу они принимались только в одном нашем магазине, — говорит он. — Получил аванс талонами в конторе — отоварился в магазине, вот и все хождение денег. И то приходилось некоторых водить в магазин чуть не за руку — показывать, что и бумажками можно расплачиваться». Однако прошло время, и даже окрестные таксисты стали принимать в качестве платы за проезд шаймуратовские талоны.

— Мы принципиально запретили в своих магазинах продавать за талоны алкоголь, так что они поначалу ста-ли «валютой трезвости», — продолжает Гарчу. — Но местные самогонщики тоже быстро смекнули, что талоны ничем не хуже рублей, и быстро начали продажу за них своей продукции. Так что проблему пьянства талоны не решили. Сигареты тоже мы сна-чала не хотели продавать за шаймуратики. Но потом поняли, что не получится у нас трактористов и других мужиков от этой при-вычки отучить. Просто запретили продавать по пачкам — только блоками.

Два процента демереджа в месяц — вроде бы небольшая потеря. Но сам факт того, что просто лежащие в заначке талоны обе-сцениваются, оказывает влияние на шайму-ратовцев. Оживился рынок разнообразных услуг (дрова нарубить, картошку накопать), на котором и заказчик, и подрядчик не про-тив, чтобы расчет шел в шаймуратиках: не бутылкой же расплачиваться, как раньше было! Долги по зарплате постепенно рассо-сались, средняя зарплата выросла.

Несмотря на все плюсы, которые дала такая валюта селу, местные правоохрани-тельные органы проявили бдительность. Районная прокуратура усомнилась в праве ООО «Шаймуратово» производить выпла-ту заработной платы работникам в форме товарных талонов, провела несколько про-верок на предприятии и осенью прошлого года вчинила иск от «круга неустановленных лиц». И это притом, что никто из получав-ших талоны не согласился признать себя пострадавшим. Демонстрируя подлинную

заботу о ближнем, жители Шаймуратова говорили на суде: «Да, мы знаем, что это не деньги. Но лучше мы талоны возьмем, а не рубли: вдруг кому-то понадобится что-нибудь купить не в нашем магазине, а в аптеке, например? Тогда им рубли будут нужнее!» Прокурорские работники искренне недоумевали, как это можно — сознательно выбрать бумаж-ку вместо законно эмитированного платежного средства.

Суд первой инстанции наложил запрет на такой способ оплаты труда. Артура Нургалиева по суду на один год дисквалифицировали и запретили руководить предпри-ятием, которое практически на 100% ему принадлежит. «Шаймуратово» подало апелляцию и в феврале добилось в Верховном суде РБ отмены запрета. Судебные баталии на этом явно не закончились.

В это же время, для того чтобы отстаивать интересы сво-его хозяйства и сотрудников предприятия, Артур Нургалиев выдвинулся на выборы в Совет муниципального района и был избран депутатом, получив поддержку более 70% избирателей.

Шаймуратики тем временем вовсю «работают» в сель-ской экономике. Артур Нургалиев и Рустам Давлетбаев (он стал заместителем гендиректора ООО «Шаймуратово») приняли решение отказаться от бумажных купюр и перейти на безналичные расчеты во внутренней валюте. В апреле истекает срок жизни предыдущей эмиссии, и далее все планируется перевести на карты.

Наблюдения и выводы, которые Артур Нургалиев делает из шаймуратовского эксперимента, любопытны: оборот

слово экспертаартеМ генкин, д. э. н., автор книг «денежные сурро-гаты в российской эконоМике», «частные деньги: история и совреМенность» и др.

по общему правилу, закрепленному в статье 131 трудового кодекса рф, ра-ботодатель обязан выплачивать заработную плату в денежной форме в валюте российской федерации — рублях. возможны и иные, неденежные формы оплаты труда, если они не противоречат законодательству. при этом доля зарплаты, вы-плачиваемой в неденежной форме, не может превышать 20% от начисленной месячной зарплаты. выплата зарплаты в бонах, купонах, в форме долговых обя-зательств, расписок, а также в виде спиртных напитков, наркотических, ядовитых, вредных и иных токсических веществ, оружия, боеприпасов и других предметов, в отношении которых установлены запреты или ограничения на их свободный оборот, российским законодательством не допускается.

казалось бы, в случае с «шаймуратовом» прокуратура права в своих пре-тензиях: нельзя выдавать зарплату денежными суррогатами, нельзя выдавать в неденежной форме свыше 20% зарплаты. однако не все так просто. насколько мне известно, в ооо «шаймуратово» все происходит следующим образом: сначала сельхозработники получают 100% зарплаты в денежной форме, а за-тем покупают талоны у эмитента, то есть ооо «шаймуратово». и факт того, что эмитент талонов и их покупатели одновременно состоят в трудовых отношениях, видимо, привел к неправильной квалификации правоотношений, возникающих при первичном попадании шаймуратиков в собственность их владельцев — ра-ботников агропредприятия.

правильнее для обеих сторон было бы, на мой взгляд, вести состязательный судебный процесс не в области трудового законодательства (где, считаю, по оз-наченным выше причинам эмитент талонов не допустил никаких нарушений), а в области законодательства о рынке ценных бумаг и финансовых инструментов, к которым, скорее всего, и относятся шаймуратики.


шаймуратиков достиг пиковых значений и стаби-лизировался, при этом произошло не вытеснение рублей, а дополнение местной валютой. Финансовая грамотность и финансовая дисциплина людей, по-лучающих местную валюту, также возросла. Люди планируют свои расходы на продукты, не берут больше необходимого и тратят в срок; это привело к тому, что непосредственно от демереджа люди не страдают: на дату обесценивания практически все средства находятся в магазине или кассе предпри-ятия. Но не все сотрудники согласны получать аванс

и зарплату местными деньгами, предпочитая брать рублями; таких сотрудников — около половины. И причины тут две: с одной стороны, и у хозяйства дела стабилизировались, и таких задержек в вы-плате нет, с другой — люди, привыкнув к стабиль-ной работе и высоким заработкам (а у Нургалиева

они действительно ощутимо выше, чем в соседних хозяйствах), мас-сово ринулись к потребительским радостям. Многие набрали себе товаров в кредит и сейчас остро нуждаются именно в рублях для оплаты своих обязательств.

АнТикРизиСныЕ вАлюТы

Поиск путей выхода из кри-зиса в последнее время стал идеей фикс для большинства экономистов (и не только эко-номистов). Идей и теорий — множество. Кто-то предлагает «отпустить» рынок и дождать-ся саморегуляции, кто-то — на-оборот, вернуться к жесткой централизации и контро-лю со стороны государства. Общественная мысль чаще всего ходит по кругу, вновь и вновь возвращаясь к тому или иному комплексу идей, которые уже неоднократно

доказывали свою несостоятельность. Пол Кругман даже придумал для них специальный термин — «зомби-идеи» (хотя в них нет ничего живого, их ничем не убьешь).

Для России таковыми являются идеи построения финансового центра, тотального вмешательства государства во все сферы экономики (о чем недавно вновь вспомнил Сергей Глазьев).

Все эти идеи роднит одно — глобальный под-ход к решению общих проблем. Результативность предлагается мерить макроэкономическими пока-

зателями: уровень безработицы, темпы роста ВВП, инфляция. Предлагаемые решения большие и красивые, однако частный человек в них рассматрива-ется всего лишь как статистическая единица, не более. Однако эта самая единица как никто другой понимает, как адаптироваться к новым и выжи-вать в сложившихся условиях.

А может быть, человечеству стоит постараться выживать при кризис-ных явлениях не глобально, а малыми группами? Этим вопросом задаются уже много где. Греки, помимо того что в последнее время постоянно бастуют, создают альтернативную валюту TEM для взаиморасчетов между граждана-ми. По такому же пути пошли власти английского города Бристоля, создав

бристольский фунт, обращающийся параллельно с национальной валютой.

Поиск альтернативных идей ведется как от-дельными людьми и небольшими сообществами, так и на уровне центральных банков. Несколько швейцарских банков, например, еще в прошлом году ввели отрицательную ставку на краткосроч-ные депозиты на межбанковском рынке (это когда вкладчик не получает процентов за размещение средств на счету, а, наоборот, платит банку за со-хранность денег). Идея про отрицательный процент уже более 10 лет публично обсуждается в Японии.

Цель инициатив — или создать новую валюту для обслуживания имеющихся потребностей, или стимулировать возврат в оборот огромной денежной массы в виде новых кредитов.

Как мы видим, приведенные примеры действи-тельно интересны и оригинальны, но справедливо-сти ради необходимо сказать, что практика создания новых валют в кризисных ситуациях — изобретение отнюдь не новое. Более того, параллельные валюты окружают нас постоянно — просто мы их не воспри-нимаем таковыми. Давайте все же присмотримся!

Но для начала стоит определить, что же мы по-нимаем под словом «валюта». По мнению автора, это некая информация, передаваемая участниками сделки для взаимного учета полезности. Форма передачи такой информации может быть очень разной, от меры зерна, куска золота и пачки сига-рет (натуральные валюты) до байтов информации на серверах банков, платежеспособность которых не ставится никем под сомнение. Тем интереснее

ди

Агн

ОСТ

икА

ид

ЕЙ

в полном соответствии с учением гезеля, шаймуратики обладают таким качеством, как демередж — то есть дешевеют в процессе обращения (на 2% в месяц). гезель считал, что деньги должны служить средством обмена, а не сбережения


увидеть, какую форму принимала валюта в прошлом: быть может, это и есть ключ к будущему.

АнАРхиСТы АРАгОнАСамый радикальный взгляд на валюту и деньги был,

безусловно, у коммунистов, предлагавших вообще отка-заться от денег и давать каждому по потребностям. Всем известно, чем кончился коммунистический эксперимент, но очень немногие знают, что однажды такой подход дал превосходный результат. Правда, было это вовсе не в СССР, а в 1936–1939 годах в Испании, где во время гражданской войны в одной из аграрных провинций, Арагоне, победили идеи либертарного коммунизма и анархизма. Целый реги-он отказался от власти республики, учредив собственные советы (при этом открытого конфликта до некоторого момента не возникало: наоборот, было взаимовыгодное сотрудничество). На территории Арагона отменили деньги, каждый действительно трудился так, как мог, и получал на общественных складах ровно столько, сколько ему тре-бовалось. Наемный труд был запрещен, а земля — пере-дана в собственность тем, кто ее обрабатывал. Однако все пошло совсем не так, как в экспериментах большевиков. Дело в том, что в Арагоне, упразднив центральную власть, не стали создавать и местную. Получилась полностью де-централизованная, неиерархическая структура.

Экономика анархистов Арагона строилась по следующим принципам: соседи объединялись в коммуны по 10–12 дво-ров, планировали, что они произведут сами, а в чем будут нуждаться, стараясь при этом по возможности удовлет-ворять внутренний спрос внутренним же предложением. Информацию об излишках продукции и недостатке това-ров передавали в совет деревни, далее — в совет области, вплоть до совета всего региона. Последний, имея реальную информацию о спросе и предложении, производил пере-распределение ресурсов. Региональный излишек сельскохо-зяйственной продукции в итоге обменивался на продукцию соседней, промышленно развитой Каталонии. Таким обра-зом, планирование и исполнение плана строилось с самого низа, и каждая семья прекрасно представляла себе, что она может взять и что может принести на общественный склад. Лимитов на потребление не было, но и сверх меры никто не потреблял. В данном случае функцию валюты выполнял общественный договор.

История этого эксперимента закончилась ближе к концу гражданской войны. Сначала отступавшие республиканцы уничтожили в Арагоне поля и склады, чтобы они не доста-лись врагу, а затем войска Франко окончательно подавили сопротивление арагонских анархистов. Эксперимент длился около двух лет, в нем участвовало, по разным оценкам, от 500 до 800 тыс. человек.

БАРТЕРныЕ СхЕмыЕсли вернуться к истории России, то ярким примером

альтернативных валют можно назвать период 1991–1998 года. Именно на этот период приходится расцвет бартер-ных схем и иных способов решения проблем ликвидности для бизнеса и населения. Зачастую в сделках вагон моро-женой рыбы менялся на 10 тонн топлива, которые далее выменивались на инструмент или автотехнику. Неудобно, долго, связано с огромными транзакционными издержка-ми, и вместе с тем это был единственный способ не дать окончательно остановиться производству в нашей стране.

При том уровне инфляции тонна дизтоплива в долгосроч-ной перспективе выглядела значительно привлекательнее, чем пачка банкнот, за которую ее можно было приобрести. Собственно валютой в тот момент становился сам товар. То есть гарантом по сделке выступало не мифическое государство, а сам товар со всеми его потребительскими свойствами. Причем нестабильность экономической об-становки приводила к поистине интересным прецедентам: в то время многие муниципальные и областные админи-страции выпускали собственные векселя, которые занимали очень весомые доли в общем торговом обороте областей. Иногда доходило до казусов. Так, в Новосибирской области долгое время эмитировались векселя, обеспеченные про-гнозируемыми поступлениями акцизов по табаку и алко-голю. И к ним относились как к настоящим деньгам: их с удовольствием принимали предприятия, банки и органы власти в качестве законного средства платежа.

Со стабилизацией экономики и усилением Москвы как финансового центра (то есть по мере централизации финансовых потоков) бартер и такие вот региональные деньги стали терять актуальность и вытесняться законным платежным средством — рублем. Следует отметить, что при ухудшении общей ситуации в экономике бартерные схемы очень быстро восстанавливаются, что можно было увидеть в 2008 — начале 2009 года. Стоило ликвидности исчезнуть, а банкам перестать кредитовать реальный сектор, как значительная часть предприятий пошла по проторен-ному еще в 1990-е годы пути. Масштабы, конечно, были несопоставимы, но только потому, что банковская сфера все-таки довольно быстро восстановилась и позволила хотя бы частично закрывать прорехи в финансировании.

Тем не менее и сегодня существует большое количество сфер экономики, малоинтересных для банков; там живые деньги — весьма редкое явление, а понятия «кризис лик-видности» и «кассовые разрывы» — норма жизни. Б’ольшая часть сельскохозяйственного сектора — как раз типичный образец.

ужЕ в кАРмАнЕНет необходимости обращать свой взор в прошлое или

уезжать в сельскую глубинку, чтобы познакомиться с до-полнительными валютами. Они и так вокруг нас, и почти все мы — их активные пользователи. Накопленные авиамили, деньги на счету мобильного телефона, бонусы, которые зачисляются на карточку во время шопинга, — все это по формальным признакам относится к дополнительным валютам. Эмитент валюты отличен от ЦБ, хождение огра-ничено узким кругом, правила обращения регламентиру-ются эмитентом. Авиакомпания или торговая сеть сама определяет, на каких условиях начисляет или принимает к оплате начисленные бонусы; потратить их можно только на товары самой сети или ее партнеров; срок хождения чаще всего жестко ограничен правилами. Безусловно, можно возразить, что приведенные примеры внутренних коммерческих валют жестко привязаны к рублю. Это так. И вместе с тем, хотя для эмиссии новой валюты компании получают от своих клиентов деньги, весь внутренний оборот этой квазивалюты полностью контролируется коммерче-ской организацией и осуществляется с целью соблюдения ее сугубо коммерческих интересов.

Что касается масштабов, то они действительно впечатля-ющи. Судите сами: розничный российский рынок торгов-


ди

Агн

ОСТ

икА

ид

ЕЙ

ли топливом (АЗС) в 2011 году оценивали в сумму 4,5 трлн руб. (притом что весь розничный сегмент составил чуть меньше 20 трлн). При этом, по разным оценкам, от 40 до 60% розничных продаж топлива осуществляется по безналичной оплате, и это отнюдь не банковские карты. Дело в том, что на данном рынке зародился и активно развивается такой ин-струмент, как «топливная карта» — небанковская карта, эмитируемая самой сетью АЗС и несущая на себе информацию о ранее оплаченном топливе (в виде денежного остатка или литров оплаченного топлива). Права эмиссии, оборота и контроля обо-рота имеют исключительно сами эмитенты, то есть сети. Причем рынок этот — полностью децентрали-зованный. До развития карточных технологий весь этот оборот реализовывался посредством топливных талонов и чековых книжек, тоже своего рода топлив-ной валюты.

В мировом масштабе эта цифра еще более впе-чатляющая: по данным Бернарда Лиетара, при-веденным в его книге «Будущее денег», только за 2005 год пять мировых авиаальянсов зачислили своим пассажирам в общей сложности четырнад-цать триллионов авиамиль. Это больше, чем общий объем наличных долларов и евро вместе взятых.

лОкАльныЕ вАлюТы пОд лОкАльныЕ зАдАчи

Если систематизировать все существующие негосударственные валюты, то их можно разде-лить на два больших блока — коммерческие и не-коммерческие. Коммерческие — это все системы лояльности, многие платежные системы и другие внутрикорпоративные решения, цель которых — повысить эффективность бизнеса. По большому счету сама организация может применять любые правила управленческого учета, в том числе вводить внутренние правила учета и ведения взаиморасче-тов между своими подразделениями. Количество таких систем трудно подсчитать, но речь идет о сотнях тысяч.

С другой стороны, существует около четырех ты-сяч некоммерческих проектов местных валют. Это различные банки времени, LETS-системы, местные валюты взаимопомощи (в том числе бартерные).

За редким исключением, некоммерческие допол-нительные валюты никогда не выходят за пределы тех сообществ и групп, в которых зарождаются. Число пользователей, как правило, составляет от не-скольких человек до нескольких десятков тысяч. А основная задача такой валюты — удовлетворение каких-то очень конкретных и прикладных задач ее создателей: это может быть решение проблемы недостатка оборотных средств для местного биз-неса, защита местных производителей, поддержка общественных проектов или сочетание всех пере-численных или множества иных целей, которые только возможны для различных групп людей. Собственно частный интерес ее создателей — эта та движущая сила, которая позволяет зарождаться дополнительным валютам (будь то инициативная группа жителей, местный бизнес или собственник предприятия, как это произошло в Шаймуратове). Именно ограничения в общем интересе, с одной сто-роны, не дают таким системам разрастаться до мас-штабов страны (слишком разные интересы могут быть даже у жителей соседних городов, не говоря уже об иных областях и регионах), а с другой сторо-ны, этот же частный интерес позволяет создавать проекты, очень плотно встроенные в повседневную жизнь людей, что делает ее устойчивой к внешним потрясениям и экономическим кризисам.

Именно как реакция на внешние неблагопри-ятные условия и создаются внутренние (допол-нительные) валюты. Причем, хотя и существует весьма разветвленная классификация именно таких валютных систем, все они по-своему уникальны. Каждый конкретный случай может брать какую-то базовую модель за основу, но при этом всякий раз очень многое зависит от «тонких настроек». И подстройки под конкретные условия одинаково характерны как для коммерческих, так и для не-

коммерческих проектов.У людей, впервые услышавших

о создании новых денег, часто возника-ют опасения, не является ли это первым шагом к сепаратизму и нет ли тут угро-зы для центральной власти. Опасения совершенно напрасные: все извест-ные проекты были сугубо мирными и возникали не на основе протеста или конфликта, а исключительно на кон-структивном желании поднять местную экономику, обеспечить ее нормальное функционирование в связке с соседя-ми. Пожалуй, единственной стороной, чьи интересы могут как-то пострадать при появлении новых валют, являются крупные торговые сети, поскольку с их масштабами учитывать новые валюты практически невозможно, а покупате-

сам факт того, что просто лежащие в заначке шаймуратики обесцениваются, оказал влияние на селян. оживился рынок разнообразных услуг (дрова нарубить, картошку накопать), на котором и заказчик, и подрядчик не против, чтобы расчет шел в шаймуратиках. долги рассосались, средняя зарплата выросла


ли, имея на руках купюры, выпущенные не Центральным банком, смогут отоварить их лишь в предприятиях местного бизнеса. Именно защита местного бизнеса и производства есть одна из наиболее частых причин их создания.

ЭТО впОлнЕ зАкОннО В разных странах очень разнятся правовые основы

для существования параллельных денежных систем. Например, в большинстве стран Южной Америки такие проекты не только не запрещены, но и всячески под-держиваются центральными властями. Именно на этом континенте существует межправительственный фонд по разработке методологии и учебных материалов, а также по разработке соот-ветствующих программных решений для местных денежных инициатив. По плану Центрального банка Бразилии к концу этого года должно функционировать 300 валютных систем, создаваемых на базе производственных кооперативов. В Новой Зеландии статус местных валют абсолютно легитимен, ряд местных муниципалитетов даже принимает часть налогов в местной валюте.

С другой стороны, есть страны, некото-рым образом ограничивающие свободную эмиссию. К примеру, в Великобритании запрещены такие типы локальных валют, которые подразумевают именно печать и использование каких-либо денежных знаков, поэтому до последнего времени там были распространены лишь так называемые банки времени (структуры, в которых функцию денег исполняли взаимные обязательства ее участников, номинированные в часах). Однако новость о денежной инициативе в Бристоле наводит на мысль, что законода-тельство туманного Альбиона стало несколько лояльнее к денежным экспериментам.

Тем интереснее ситуация в России, как показывает опыт Шаймуратова, где существует как минимум две схемы — уход в сторону ценных бумаг и вексельного права и выпуск обязательств для расчетов с сотрудниками в рамках лазейки в трудовом законодательстве.

Что касается коммерческих систем, то тут также не все од-нозначно: со вступлением в силу №161-ФЗ «О национальной платежной системе» многие старые схемы исчезли. В част-ности, все ранее существовавшие системы электронных денег либо прекратили свое существование, либо перешли в собственность банков и, соответственно, под контроль ЦБ РФ. Тем не менее до сих пор не существует ни одного законодательного акта, который регулировал бы бонусные системы лояльности. Есть лишь информационные письма ЦБ и аналогичные им разъяснения налоговых и иных служб о том, как следует трактовать те или иные аспекты учета бонусов, и вместе с тем существует множество различных схем работы этих дополнительных денег.

По всей видимости, в ближайшие годы все же будет наведен порядок и дано определение бонусным и прочим системам лояльности. С одной стороны, будет устранен ряд возможностей и действующих лазеек, с другой — зафикси-рованные условия станут основой для построения новых

денежных систем, способствующих решению локальных задач бизнеса и сообществ.

инФРАСТРукТуРА ужЕ ЕСТьПравовой вопрос является хотя и самым болезненным,

но не единственным при построении внутренней эконо-мики; велико значение также техники и формы создания дополнительных валют. Существует безусловный запрет на использование государственной символики при печати любых купюр, и это правильно. И в случае, если печатается валюта на бумажном носителе, создается свой собственный оригинальный дизайн, к тому же, поскольку их хождение

серьезно ограничено, интерес для мошенников локальные ва-люты представляют небольшой, и различные дорогостоящие технологии по предотвращению подделки мало востребованы (исключение составляют коммерческие валюты, обеспечен-ные ликвидным товаром, — например, топливные талоны).

С другой стороны, все чаще проекты по выпуску валют ориентируются на электронный вариант. Собственно говоря, любая платежная система может быть адаптирована под работу с любой самой фантастической валютой. Но даже и разрабатывать ничего не требуется: существует ряд ре-шений, бесплатно разрабатываемых и доступных любому желающему. Например, проект Cyclos предлагает скачать дистрибутив и самостоятельно развернуть полноценную платежную систему для любых коммерческих и неком-мерческих целей. В логику решения заложено несколько экономических моделей, в том числе с поддержкой от-рицательного процента; есть ряд модулей для работы с мобильными приложениями, бесконтактными картами и рядом других «фишек».

Вся необходимая инфраструктура имеется в полном объеме, есть и правовая основа, и вполне проверенные ме-тодики монетизации дополнительных валют. В наличии все необходимое для реализации давней мечты австрийского ученого и нобелевского лауреата Фридриха фон Хайека о децентрализации денежной эмиссии; фактически, как показано на примерах выше, мы и так живем в мире, где валют не много, а очень много. Просто существует некая сакрализация денег как сущности, поэтому рубль — он один, и все эксперименты с работой параллельных валют просто выпадают из внимания. Мы пользуемся этими валюта-ми, но отказываемся признавать их сущность как денег. БЖ

Может быть, человечеству стоит постараться выживать при кризисных явлениях не глобально, а малыми группами? этим вопросом задаются уже во многих странах


Машинное обучение (англ. machine learning, далее ML) предполагает самостоятельное выявление компьютером произвольных свойств в заранее накопленных данных и ис-пользование этих «знаний» для обработки

свежей информации. Важно, что компьютер «учится» без человека: он увеличивает свои знания в выбранной об-ласти без дополнительного программирования. Примерно так определял машинное обучение в середине XX века Артур Ли Самуэль (1901–1990), один из пионеров искусственного интеллекта. Самуэль обожал шашки — простую игру с не-предсказуемым исходом — и, задавшись целью написать программу, которая обыгрывала бы человека, построил первую машинообучаемую систему. Запоминая сделанные ходы и оценивая их эффективность, компьютер-шашист Самуэля в конце концов стал побеждать игроков среднего уровня. И чем больше играл, тем лучше это делал.

Эта история полувековой давности демонстрирует сра-зу три ключевых аспекта. Во-первых, качество работы ML-системы растет с опытом (то есть по мере накопления знаний). Во-вторых, гарантировать результат ее работы невозможно, можно лишь надеяться на то, что он окажется приемлемым (тот же автоматический шашист Самуэля, конечно же, не знал последствий каждого хода на доске). Наконец, в-третьих, хотя теория машинного обучения насыщена «тяжелой» математикой — искусственными нейросетями, генетическими алгоритмами и прочими не-вероятно скучными вещами — задачи, решаемые с помощью ML, обычно приземленные, можно даже сказать, бытовые. Потому что именно такие задачи, как правило, труднее всего формализовать — облечь в точную математическую форму и запрограммировать. И только компьютер, умеющий учиться и применять полученные знания подобно человеку, может адекватно заменить его в их решении.

Тяжело в учении!Евгений Золотов

Искусственный разум живет и побеждает. Потребитель все чаще имеет дело с ним в самых обыденных, бытовых ситуациях — нередко сам не подозревая об этом. Бизнес, наука и госорганы ставят его себе на службу для решения самых различных задач. Это искусственный разум, проанализировав ваши пристрастия, подбирает «товары, которые также могут вам понравиться», когда вы совершаете покупку в онлайн-магазине. Это он делает более точными прогнозы погоды, выявляет мошенников, оптимизирует продажи, а с недавних пор — помогает врачу не ошибиться в диагнозе. Компьютер не просто облегчает человеку решение задач, которые трудно сформулировать, но и делает это подобно человеку — анализируя информацию, извлекая из нее смысл и приходя к заключениям точь-в-точь так, как это делают люди. Компьютер учится — подобно живому существу, а возможным это стало благодаря технологии под названием «машинное обучение».

ИСК

УССТ

ВЕН

НЫ

Й Р

АЗУМ

ТЕХН

ОД

РОМ


СпАМ И ДРУгИЕ НЕпРИяТНОСТИ

Вообразите обычную ситуацию: вы владеете интернет-магазином, и покупатель X делает сравнительно круп-ный заказ с оплатой по кредитной карте. Накопленное за годы работы магазина шестое чувство подсказывает вам, что данный покупатель, скорее всего, аннулирует свой платеж — и отправленная ему посылка вернется. Но как — и возможно ли вообще — проверить благонадежность кли-ента, не причиняя ему неудобств? Пожалуй, можно задать несколько наводящих вопросов, изучить историю покупок, но мучиться так с каждым подозрительным случаем?! Вместо этого лучше воспользоваться «антимошенниче-ским» сервисом, наподобие предлагаемого стартапом Sift Science, основатели которого (бывшие сотрудники Google) применили методы ML для выявления подозрительных клиентов в режиме реального времени.

Sift Science владеет огромной базой данных по самым раз-нообразным мошенничествам, собранных примерно в таком виде: объект X со свойствами A, B, C пришел на сайт Y и со-вершил транзакцию Z с результатом Q. Если вы анализируете миллионы случаев, то можете подметить зависимости. К при-меру, индивид, совершающий покупку в интернет-магазине и пользующийся для этого операционной системой Windows XP и браузером Chrome, примерно вчетверо чаще среднего отзывает свой платеж. Человек, не желающий раскрывать IP-адрес своего компьютера, тоже с большой вероятностью не имеет серьезных намерений (только в этом случае он, возможно, еще и просто мошенник). Конечно, с течением времени картина рисков меняется: если десять лет назад покупатель из России для западных онлайн-магазинов был мошенником почти наверняка, то сегодня это правило не действует. Но тут-то и вступает в игру ML: накапливая знания, система Sift Science дает самую свежую оценку рисков.


Итак, вы слегка модифицируете свой сайт, добав-ляя туда код от Sift Science (так же, как добавляете баннеры или счетчики), после чего подробная ин-формация о каждом вашем покупателе отправляется на сервер этой компании. А получаете взамен всего одно число — вероятность того, насколько опас-но иметь дело с данным клиентом. Основываясь на этом, теоретически можно уменьшить связан-ные с интернет-предпринимательством риски. Да и почему бы не попробовать, если предпри-ятия электронной торговли только в США теряют из-за мошенников всех сортов десятки миллиардов долларов ежегодно?

А вот проблема спама уже побеждена. Нет, семь из десяти ежедневно отправляемых в мире элек-тронных писем все еще относятся к категории, мягко говоря, «нежелательных», однако спамеры более не доставляют нам такой головной боли, как еще десять лет назад. Благодарить за это следует в значительной степени машинообучаемые спам-фильтры, отсекающие львиную долю нежелатель-ной корреспонденции. Проделайте эксперимент. Заведите новый почтовый ящик и поработайте с ним некоторое время без автоматической за-щиты от спама. При этом попробуйте не лениться

и самостоятельно перекладывать непрошеные письма в отдельную папку. Когда там накопит-ся несколько сотен сообщений, возьмите любой спам-фильтр и покажите ему вашу «коллекцию». Вычислив вероятность того, что произвольно взятое письмо, содержащее слова X, Y, Z, является для вас нежелательным, фильтр отныне сможет самостоя-тельно квалифицировать поступающие сообщения (это так называемая байесовская фильтрация, стан-дарт де-факто для большинства антиспам-инстру-ментов сегодня). Заметьте, что машина была обучена лично вами и потому знает именно ваши предпочте-

ния (возможно, отличающиеся от интересов и вкусов ваших коллег, у которых содержимое папки «Спам» будет иным). Конечно, какие-то письма останутся фильтром не замечены, но если продолжать обучение (самостоятельно перекладывать спам-письма, оши-бочно пропущенные фильтром, в папку со спамом), то антиспамерский нож всегда будет остр.

Если вы пользуетесь услугами веб-почтовика вроде Gmail, активировать фильтр нет нужды: там он включен по умолчанию. Интернет-гиганты ранга Google активно используют машинное обу-чение и не ограничиваются чисткой электронной почты. Принадлежащие Google, Microsoft или, скажем, Baidu десятки веб-сервисов генерируют непрерывный поток информации о людях, собы-тиях, объектах: уникальное сырье для компьюте-ра, способного учиться! Анализируя такой поток во времени, пространстве, логических измерени-ях, можно извлечь бесконечное число интерес-ных и полезных сведений. Вот почему, скажем, Microsoft надеется тесно увязать свой поисковик Bing с машинообучаемым «мозгом». Анализируя запросы пользователей, можно предвосхищать их потребности и, например, наполнять страницы помощи ответами на вопросы, которые пользова-

тель только собирался задать. В этой области делает бизнес и множество мелких компаний — таких, к приме-ру, как MindTouch, чьими услугами пользуются HP и Autodesk.

А Google в прошлом году нашумела известием о том, что научила «элек-тронный мозг» распознавать кошек и лица людей — правильно в каждом пятом случае, без какой-либо помо-щи человека. Странный результат и странное направление исследова-ний для такой компании, но следует понимать, куда это может привести. Google построила экспериментальный суперкомпьютер, имитирующий живую нейросеть из миллионов нервных кле-ток. И так же, как ребенок, которому никто не объясняет, как устроено чело-веческое лицо, но который учится его отличать, скажем, от собачьей морды, суперкомпьютер Google научился уз-навать человека, просмотрев нарезку

случайных кадров из YouTube. Такая способность — учиться без тренера, как человек, — конечно, при-годится, например, для обработки изображений в уличных видах Google Street View (где лица тре-буется замазать, дабы не нарушать гражданских прав случайно попавших в кадр прохожих), но она найдет применение и во многих других сложных задачах, которые уже стоят или скоро встанут перед Google. Вспомните очки расширенной реальности Google Glass: чтобы понимать голосовые команды, чтобы узнавать здания, людей, вообще объекты перед собой, они будут связываться с серверами

Интеллектуальные системы, о невидимой работе которых мы иногда можем не подозревать, создают для нас массу удобств. Например, за то, что спамеры уже не причиняют интернет-пользователям такой головной боли, как десять лет назад, стоит благодарить машинообучаемые спам-фильтры

ИСК

УССТ

ВЕН

НЫ

Й Р

АЗУМ

ТЕХН

ОД

РОМ


Google — а те, применяя в том числе и методы машинного обучения, — давать ответы.

Не намерены отставать от своих западных коллег и ки-тайцы. Baidu — популярнейший поисковик Поднебесной — официально объявил о намерении решить задачу симу-ляции на своих компьютерах функциональности, мощи и интеллекта человеческого мозга. Конечная цель та же, что у и Google, и у Microsoft, и у Apple, и у многих других крупных интернет-игроков: добиться про-рыва в обработке речи, распознавании визуальных образов, многогранном анализе сверхбольших объемов данных.

МОЗгИ НАпРОКАТНе все прячут ML под покрывалом сер-

висов, не давая пользователю даже по-нять, как получен тот или иной результат. IBM, к примеру, наоборот, выставляет свою машинообучаемую систему напоказ, де-монстрируя ее уникальные свойства в об-ластях, чрезвычайно далеких от техники. Собранный Голубым гигантом суперком-пьютер «Ватсон» спроектирован как «ге-ниальный ответчик»: поглощая тонны «сырой» информации (энциклопедии, га-зетные статьи и т. п.), он в состоянии само-стоятельно структурировать ее и отвечать на вопросы, заданные в естественной форме, простым человеческим языком. Свои талан-ты «Ватсон» с блеском продемонстрировал пару лет назад, когда вышел победителем в телевикторине Jeopardy! (старший аналог известной россиянам «Своей игры»), обста-вив пару американских всезнаек. Он «слу-шал» задаваемые вопросы и отвечал на-перегонки с соперниками — живыми людьми. А сегодня «Ватсон» перепрофилировался в онколога. Усвоив милли-оны диагнозов и медицинских научных трудов, он помогает врачам подбирать методы лечения, наилучшим образом подходящие для конкретного больного.

Сторонники медицины будущего — персональной, об-лачной — видят в этом символ эпохальных перемен — таких, каких никогда не знало человечество. Появление электронного врача (пусть пока и всего лишь консультан-та, работающего в паре с доктором-человеком) обещает сбить стоимость медицинских услуг (ведь машина может обслуживать сразу множество пациентов, а взамен доволь-ствуется лишь электричеством), радикально уменьшить риск неточного диагноза (память у компьютера точнее человеческой) и, наконец, поднять доступность медуслуг (жителям отдаленных районов, например, нет нужды тра-тить время на поездку в областной центр: местный доктор общей практики расспросит о симптомах, «Ватсон» даст консультацию по телефону — и только при необходимости пациента отправят на личный прием к «светилам»).

Но если в медицине машинное обучение только про-бивает дорогу, в страховании им уже вовсю пользуются. Крупнейшие американские страховщики уже эксплуатируют собственные ML-системы для экономии времени клиентов: если информация о покупках страхуемого показывает,

что человек ведет здоровый образ жизни, его избавляют от обязательных медицинских тестов. Оценка клиентов таким способом не только быстрее, но и — парадокс! — точнее, ибо список платежей по кредитке, например, может содержать информацию, которой нет в медицинских картах и которую не дадут анализы.

Строго говоря, в двух этих случаях — страховщиков и медицины — используется уже не чистое машинное об-

учение, а еще и так называемые технологии data mining1 (DM). Специалисты призывают отличать одно от другого, напоминая, что ML предполагает поиск и анализ извест-ных свойств, тогда как DM требуется для обна-ружения в массиве информации свойств еще неизвестных (скрытых тенденций, к примеру). Но на практике — и в особенности на экспе-риментальном переднем крае — то и другое все чаще пересекается, рождая уникальные продукты вроде предлагаемых стартапом Discovix.

Ее программный комплекс Curiosity Engine — это программный инструментарий, способный переваривать огромные объемы неструктурированных данных с целью обна-ружения в них скрытых тенденций, свойств, зависимостей, а одновременно — с участием человека — учиться выделять только нужное пользователю и демонстрировать результат в удобной для него форме. Работа с таким ин-струментом — непрерывный циклический про-цесс, где на каждом следующем витке точность и глубина осмысления сырого потока данных возрастают — и в итоге человек поbлучает заточенный под собственные нужды аналити- 1Ан

гл. d

ata

min

ing

— гл

убин

ный

инте

ллек

туал

ьный

ана

лиз

данн

ых; с

овок

упно

сть

мето

дов

обна

руже

ния

в бо

льш

их

и не

стру

ктур

иров

анны

х объ

емах

дан

ных р

анее

неи

звес

тных

за

коно

мерн

осте

й и

знан

ий, н

еобх

одим

ых д

ля п

риня

тия

реш

ений

в

разл

ичны

х сфе

рах ч

елов

ечес

кой

деят

ельн

ости

.

Крупнейшие страховщики в США уже вовсю используют машинообучаемые системы для расчета стоимости полиса. Клиента просят предоставить список последних платежей по кредитке, который и анализирует компьютер. Эта информация лучше медицинских тестов показывает, ведет ли клиент здоровый образ жизни


ИСК

УССТ

ВЕН

НЫ

Й Р

АЗУМ

ТЕХН

ОД

РОМ

ческий комплекс, помогающий извлекать ценные данные, делать прогнозы и принимать решения.

Если такой функционал кажется вам заумным или избыточным, возможно, вам пора пересмо-треть взгляды. Аналитики говорят так: мир бизнеса сдвигается в сторону «больших данных». Десять лет назад результаты работы успешного интернет-ма-газина можно было свести в электронную таблицу с несколькими тысячами ячеек — и всего парой осей (время — продажи). Чтобы выжить сегодня, требуется отслеживать тысячи параметров, сплета-ющихся в невообразимую многомерную структуру

с миллиардами чисел. В экономике, движимой данными, конкурентную борьбу выигрывает тот, кто раньше и точнее других извлекает из лавино-образно нарастающего потока информации по-лезную суть. Что позволяет отдельным экспертам предсказывать скорый большой перелом в деловом мире: компании, работающие «по старинке» (грубо говоря, с инструментами вроде MS Excel), будут вытеснены активно применяющими машинное об-учение и DM-технологии. Первые просто не смогут противостоять вторым в эффективности реакций на запросы клиентов.

А у компаний, которые только начинают работу, не будет даже выбора: чтобы не утонуть в океане ин-формации, им придется использовать инструменты вроде того же Curiosity Engine. Пример? Послушайте, что рассказывают служащие австралийского Центра инновационных оборонных систем о проблемах, с которыми сталкиваются учреждения национальной обороны. Последние, в частности, вынуждены обраба-тывать непрерывно возрастающий поток фотографий со спутников силами очень ограниченного коллекти-ва. Можно ли всерьез надеяться не упустить ничего важного, если на сто тысяч снимков в неделю у вас всего 40 человек? Тут-то и помогают ML-технологии: пропуская фотопоток через себя, ML-система до-бавляет смысловой слой (самостоятельно объясняя,

какое значение имеют те или иные замеченные из-менения), чем облегчает аналитикам задачу.

СКАЙНЕТ? НЕ пО пУТИВоенные вообще делают на машинном обу-

чении особый акцент. Американское Агентство перспективных оборонных исследований, напри-мер, как раз сейчас активно рекламирует свою концепцию вероятностного программирования для продвинутого машинного обучения (PPAML). Это своего рода новый, «высокоуровневый» подход к построению машинообучаемых систем — за счет

применения готовых «строительных блоков», пригодных для работы с сы-рыми, неструктурированными дан-ными. В перспективе инструментарий PPAML позволит строить ML-системы даже неспециалистам: вместо того что-бы постигать подноготную машинного обучения — нейросети, генетические алгоритмы и прочую сложную мате-матику — можно будет использовать PPAML и сосредоточиться на своей задаче.

Адепты PPAML обещают бум в ин-новациях, продуктивности и эффек-тивности для бизнеса, хоть, конечно, наверняка думают и о военном при-менении такого инструментария: по-тенциал ML-систем в условиях боя — где нужна моментальная реакция в бы-стро меняющихся и не поддающихся формализации условиях — трудно

переоценить, а конструировать машинообучаемых боевых роботов с привлечением PPAML очевид-но дешевле. Так не кривят ли военные душой, не собирают ли в лабораториях про-тотип пресловутой компьютерной системы Скайнет2, ополчившейся на человечество?

Что ж, успехи машинообучаемых систем впечатляют даже специали-стов. Стивен Спилберг сейчас ра-ботает над киноверсией бестселле-ра Robopocalypse — прогремевшего на Западе фантастического романа, написанного настоящим доктором робототехники с опорой на действи-тельно существующие компьютер-ные и коммуникационные техноло-гии (в русском переводе — «Роботы Апокалипсиса»). Идея, впрочем, все та же: случайно родившись под руками ученого, искусственный интеллект на-чинает планировать восстание машин с целью спасения Земли от биологи-ческого перекоса, вызванного видом homo sapiens.

Однако, возвращаясь из мира фан-тазий в реальность, эксперты по ML 2

Перс

онаж

фил

ьмов

о Т

ерми

нато

ре —

вым

ышле

нный

суп

ерко

мпью

тер

Мин

исте

рств

а об

орон

ы СШ

А, ко

торы

й в

проц

ессе

обу

чени

я об

рел

созн

ание

и с

вобо

дную

вол

ю и

, соч

тя ч

елов

ечес

тво

угро

зой

для

собс

твен

ного

сущ

еств

ован

ия, с

пров

оцир

овал

обм

ен я

дерн

ыми

удар

ами

межд

у СШ

А и

Росс

ией.

В появлении электронного доктора сторонники персональной, «облачной» медицины видят символ эпохальных перемен. Такой и должна быть медицина будущего: точной в диагнозах, демократичной по цене и доступной повсеместно


отмечают, что в машинном обучении люди по-прежнему играют незаменимую роль. Исключить человека не удастся. Да, машины хороши в об-работке больших объемов информации, но это человек определяет их успех — подсказывая, какими алгоритмами нужно пользоваться, как структурировать данные для более эффек-тивной обработки. И конца-краю этому симбиозу

не видно: сегодня лишь человек, опи-раясь на результаты работы машины, может подсказать ей, куда двигаться дальше.

Однако машины берут числом. Ведь теория машинного обучения не нова, ей уже несколько десятилетий. Была уже и одна (неудачная!) попытка массовой коммерциализации ML-систем — в 1980-е годы. Сегодняшняя волна вряд ли схлынет бесследно: рост вычислительных и коммуника-ционных мощностей выше некоторой планки за последние годы сделал ма-шинообучаемые системы практиче-ски полезными. Это, в свою очередь, означает, что как минимум следует ждать их широкого проникновения в самые разные области человеческой

деятельности. И вот тут вырисовываются тревож-ные цепочки.

Взять хотя бы «Ватсона». Большинство практи-кующих врачей пока очень осторожны в оценках его потенциала. Хорошо, если подсказанный им курс лечения закончится благополучно, а если вдруг проявятся непредвиденные эффекты? Пациент, естественно, будет судиться не с ма-шиной, а со своим лечащим врачом, который имел неосторожность выписать рецепт по итогам консультаций с «Ватсоном». Чтобы успокоить обе стороны — и врача, и пациента — назначенная суперкомпьютером терапия пока дублируется особой страховкой. Но вот ведь незадача: страхо-вание тоже все чаще контролируется машинами!

О том, чем чревато наслоение непредсказуе-мостей, увлекательно пишет Нассим Талеб3, а все мы имели несчастье наблюдать в конце 2000-х, в ходе краха пузыря кредитно-дефолтных свопов (которые мало того что сами являют собой нагро-мождение слабопредсказуемых концепций, так еще и торговались с применением самообучаемых роботов). Опасность цепочек машинообучае-мых систем из разных отраслей, зависящих друг от друга, еще только предстоит оценить. А заодно и ответить на вопрос: останется ли место для человека?3

Изв

естн

ый э

ссеи

ст, т

рейд

ер, м

атем

атик

. Авт

ор

конц

епци

и «ч

ерны

х леб

едей

» —

слу

чайн

ых,

труд

но п

рогн

озир

уемы

х соб

ытий

, кот

орые

ока

зыва

ют

прин

ципи

альн

ое в

лиян

ие н

а ра

звит

ие э

коно

мики

и хо

д ис

тори

и.

БЖ


Даже в роли консультанта «Ватсон» впечатляет. Когда его представляли прессе в новом качестве, главный специалист по медицине американской компании WellPoint Сэмюэль Нуссбаум обнародо-вал весьма шокирующую статистику: у современ-

ных докторов в среднем лишь в 50% случаев получается про-писать эффективный курс лечения для пациентов с раком легких. У «Ватсона» этот показатель достигает 90%. И это в самом начале «карьеры». А ведь эта когнитивная система нового поколения от IBM будет справляться с порученным делом все лучше и лучше, поскольку самообучается в про-цессе практической деятельности. Чье мнение при такой статистике более авторитетно — машины или человека? И к чему со временем сведется роль последнего, состоящего при столь многомудрой машине?

Онкологию «Ватсон» постигал не по дням, а по часам. Вначале это было «домашнее обучение», при котором специалисты IBM, консультируясь с приглашенными све-тилами медицины, настраивали алгоритмы анализа дан-ных, выявления закономерностей, выработки и проверки гипотез. В мае 2011 года в штаб-квартире IBM сообщили, что по уровню знаний «Ватсон» вполне соответствует вто-рокурснику мединститута. В марте 2012-го IBM подписала

соглашение с одним из самых известных онкологических центров США – Memorial Sloan Kettering, благодаря чему «Ватсон» получил доступ к огромному массиву информа-ции — историям болезней, данным клинических исследо-ваний, специальной литературе. Он пропустил через себя и «осмыслил» 605 тыс. документов и 2 млн страниц меди-цинских текстов. Госпитальные врачи уделили «Ватсону» в общей сложности свыше 14 тыс. часов своего времени, помогая увеличить точность постановки диагноза.

Принципиально важное качество «Ватсона» — способ-ность «понимать» естественный человеческий язык, притом что его алгоритмы обучения и познания напоминают чело-веческие. И все это — на базе суперкомпьютера, который входит в мировой Топ-200. Причем «Ватсон» действитель-но обучается, а не программируется на решение задач. Принцип машинного обучения можно пояснить на таком примере. Представим себе, что нам нужно запрограммиро-вать компьютер на распознавание буквы А. Мы описываем ее начертание на понятном для вычислительной машины языке — с тем чтобы компьютер, сравнивая с имеющимся у него образцом, «узнавал» или «не узнавал» А в пред-лагаемых ему вариантах. Проблема в том, что вариантов начертания буквы А в различных шрифтах множество

Ватсон. Доктор, и не только Иван Откин

Эра искусственного разума началась исподволь: интеллектуальные самообучающиеся системы еще не берут на себя управление сложными процессами, выступая лишь помощниками человека в принятии правильных решений. Но это пока. В феврале 2013 года в США к исполнению обязанностей специалиста по диагностике и лечению онкозаболеваний приступил «Ватсон» — суперкомпьютер IBM.

ИСК

УССТ

ВЕН

НЫ

Й Р

АЗУМ

ТЕХН

ОД

РОМ


(не говоря уже о рукопис-ных), что сильно сказыва-ется на результатах рас-познавания. С обучаемой системой все происходит иначе. Мы начинаем де-монстрировать ей букву А в различных начерта-ниях: «Вот это А, и вот это А, и это тоже А…» Задача машины — самой выявить общие черты в предло-женных образцах и «за-программироваться» на их узнавание. Причем в конце концов компьютер сможет с высокой степенью вероят-ности распознавать А даже в не встречавшихся ей ранее начертаниях. Этому-то и об-учился «Ватсон». Только об-ласть специализации у него гораздо сложнее — не распознавание букв, а диагностика случаев заболевания раком легких, молочной железы и простаты.

Онкология для IBM — первая сфера серьезного коммер-ческого применения «Ватсона» (технологии, которую в ком-пании начали разрабатывать в 2006 году)1. Первоначально он «жил» сразу в нескольких суперкомпьютерах в лаборато-риях IBM, затем под него выделили отдельные мощности, которые занимали целую комнату — 90 серверов с 2 800 процессорными ядрами и 15 терабайтами памяти. Понятно, что не всякий госпиталь способен «принять на работу» тако-го громоздкого «консультанта», поэтому IBM предложила рынку более удобное техническое решение. У крупных за-казчиков (сетевые медцентры, страховые компании и т. д.) IBM устанавливает клиентский модуль размером с «коробку от пиццы» (как описывают его в корпорации), который частично может использовать облачные вычислительные ресурсы. Небольшие же медицинские учреждения могут подписаться на услуги «Ватсона» и пользоваться ими прямо из облака, по сути, арендуя время искусственного интеллек-та. Врач получает возможность прямо на своем планшетном компьютере ввести данные из истории болезни и результаты анализов пациента — и спустя несколько секунд получить консультацию. В своих ответах и рекомендациях «Ватсон», разумеется, не категоричен: он ставит несколько вариантов диагноза, давая каждому собственную оценку вероятности в процентах. Окончательно решение нужно все-таки прини-мать человеку. Врач может ввести дополнительную инфор-мацию или письменно задать «консультанту» уточняющие вопросы на обычном, человеческом языке.

Облачная сущность Ватсона хороша тем, что с его помо-щью даже небольшие медцентры и частнопрактикующие врачи в глубинке получают доступ к знаниям высоко-классного консультанта, «натренированного» в лучшем онкологическом центре США. Есть у этого процесса и другая сторона: все пользователи сообща работают на совершен-ствование искусственного разума — ведь они, давая об-ратную связь «Ватсону» о том, как проходит курс лечения

и как меняется состояние пациента, пополняют знания су-перкомпьютера и помогают точнее настраивать алгоритмы. Суперкомпьютер, аккумулировавший и внимательно из-учивший врачебную практику десятков тысяч специалистов по всей стране… Какой человек может сравниться с ним?

Мы живем в эпоху, когда в мире ежедневно производится 2,5 квинтиллиона байтов информации, а 90% данных, имею-щихся в распоряжении человечества в каждый конкретный момент времени, появилось лишь за последние два года2. При этом наша цивилизация все больше напоминает человека, ко-торый бросает без разбора в ящик письменного стола бумаги, письма, записки — с целью разобраться потом, но «потом» все не наступает из-за нехватки времени и нарастающего бу-мажного потока. Мы (как на личном, так и на корпоративном уровне) научились хранить — и имеем для этого физическую возможность — огромные массивы цифровых данных, но до сих пор не умеем правильно использовать их себе во бла-го. И у этой беды есть свое название — проблема «больших данных» (Big Data). Применительно к онкологии как разделу медицины она выглядит так: только для того, чтобы прочитать всю публикуемую инфор-мацию по онкологии и быть в курсе последних достижений, специалисту требуется 160 часов в неделю; а еще неплохо бы иметь время на то, чтобы информацию осмыслить и подумать, как применить полученные знания на практике. А часов в неделе, как из-вестно, 168… Так что в эру «больших данных» человечеству, похоже, дей-ствительно никак нельзя без помощи искусственного интеллекта: кому еще добывать знания, зарываясь в мощ-ные пласты данных, б’ольшая часть которых имеет неструктурированный характер, то есть непостижима для про-граммируемых и необучаемых систем? 1Пр

оект

был

наз

ван

в че

сть

през

иден

та и

CEO

корп

орац

ии

IBM

— Т

омас

а А.

Уот

сона

, кот

орый

рук

овод

ил ко

мпан

ией

с 19

14 п

о 19

56 го

д.

2См

.: Zi

kopo

ulos

Pau

l at a

l. Ha

rnes

s the

Pow

er o

f Big

Dat

a:

The

IBM

Big

Dat

a Pl

atfo

rm. —

New

York

, 201

2.

3Аб

брев

иату

ра о

т анг

л. a

rtific

ial in

tellig

ence

—

иску

сств

енны

й ин

телл

ект.


ИСК

УССТ

ВЕН

НЫ

Й Р

АЗУМ

ТЕХН

ОД

РОМ

Это значит, что «Ватсону» и другим AI3 будет где развернуться. По крайней мере в самой IBM рас-считывают уже в 2015 году заработать на «больших данных» $16 млрд.

Остается только определиться с местом вида homo sapiens в возникающей прямо на глазах кон-фигурации «человек — искусственный интеллект», учитывая, что последний скоро получит явное и неоспоримое превосходство не только в знаниях, но и в способности познавать окружающий мир.

Один из «пострадавших» недавно точно описал, что чувствует человек, когда уступает машине. Американец Кен Дженнингс, 74-кратный победитель интеллектуальной игры Jeopardy!, поведал в февра-ле на конференции TED, как два года назад проиграл

«Ватсону». Организаторы игры предупредили его за несколько лет, что в IBM готовят «претенден-та» — строят суперкомпьютер. Дженнингс поначалу отнесся к этому вызову на поединок самонадеянно: программист по профессии, он прекрасно понимал ограничения, которые имеются у искусственного ин-

теллекта. Во-первых, компьютеру предстояло научиться правильно понимать задание, прозвучав-шее на английском языке, про-дравшись через все метафоры, игру слов и двойные значения, столь любимые продюсерами телешоу. А во-вторых — исполь-зовать правильные алгоритмы для быстрого поиска решения во всех своих многочисленных базах данных на сервере. (Когда в 1997 году шахматный суперком-пьютер Deep Blue4 обыграл Гарри Каспарова — это, безусловно, было достижением, но следует понимать, что шахматы — гораз-до более алгоритмизуемая игра.)

Уверенность Дженнингса в победе по мере приближения

турнира стала падать: ему присылали графики, по-казывавшие, как прогрессирует «Ватсон». На графи-ках он видел оси «Поданные решения» и «Точные ответы» и точку в верхнем правом углу — свой результат. А еще была линия, демонстрировав-шая, как неумолимо — вправо и вверх — растет результативность «Ватсона». «Я думал, что защищу человеческий род от бездушных машин, — шу-тил Дженнингс со сцены TED. — Но потом понял, что надвигающееся будущее выглядит именно так: это не Терминатор с карабином, это линия, которая подбирается к тебе. К тому единственному, в чем ты хорош, что делает тебя особенным».

Во время турнира «Ватсон» был быстр и то-чен — и сорвал джекпот в миллион долларов.

«Я по чув ствовал себя устаревшим и деморализованным, — вспоми-нал Дженнингс, — как тот рабочий в Детройте, которого уволили с заво-да, после того как там смонтировали автоматическую линию. Существовала одна-единственная вещь, в которой я был непревзойден. Но вот кому-то понадобилось вложить миллионы дол-ларов, собрать вместе тысячи процессо-ров, нанять кучу умных людей — и все: «Кен, ты нам больше не нужен!»

Картина возможного будущего, ко-торую набросал бывший чемпион, вы-глядела антиутопично: машины вроде «Ватсона» вытеснили людей из всех интеллектуальных профессий, человек передал знания на аутсорсинг компью-терам («К чему запоминать и узнавать

что-то, если все можно брать при необходимости из облака»?).

Старший вице-президент IBM по промышленным решениям Майк Родин, как и полагается, смотрит на ситуацию с позиции технологического оптими-ста: «Когнитивные системы, подобные «Ватсону», действительно изменят мир и то, как мы восприни-маем информационные технологии. Но они будут помогать специалистам сопоставлять, понимать и использовать данные — и делать это быстро».

Если продолжить предложенную Кеном Дженнингсом аналогию с роботизацией производ-ства, то можно предположить, что «автоматизация» интеллектуальной деятельности действительно способна сделать излишними некоторые челове-ческие профессии. В первую очередь — связанные с рутинными операциями по анализу и структу-рированию первичных данных, «пролетариев ум-ственного труда». Но наверняка придаст б’ольшую ценность специалистам более высокого уровня, занимающимся стратегическим анализом и фун-даментальными исследованиями. Не говоря о том, что создаст массу новых профессий — вроде «настрой-щика когнитивных систем» или «машиноучителя». Так что до нового движения луддитов5 дело вряд ли дойдет.

У современных докторов в среднем лишь в 50% случаев получается прописать эффективный курс лечения для пациентов с раком легких. У «Ватсона» этот показатель достигает 90%. И это в самом начале медицинской «карьеры»

4До

этог

о De

ep B

lue

дваж

ды п

роиг

рыва

л Ка

спар

ову

—

в 19

89 и

1996

года

х. Су

перк

омпь

юте

р со

здан

IBM

в р

амка

х пр

оект

а De

ep T

houg

ht, а

пос

ле п

обед

ы в

турн

ире

разо

бран

.

5«Р

азру

шит

ели

маш

ин»

в Ан

глии

нач

ала

XIX

века

. Дв

ижен

ие р

абоч

их, п

роте

стов

авш

их п

роти

в ис

поль

зова

ния

в пр

оизв

одст

ве м

ашин

, пос

коль

ку эт

о уг

рожа

ло и

х раб

очим

мес

там.

БЖ


Отдельные слова как таковые компьютер счи-тывает уже давно — воспринимая их как набор узнаваемых знаков. Системы их индексируют, копируют, находят и т. д. Однако заподозрить компьютер в том, что он понимает, о чем идет

речь и что кроется за словами, наверное, было бы странно. Вероятно, на сей нехитрой мысли можно было бы и закон-чить этот текст, если бы разработчики компании ABBYY еще не успели произвести на свет свое чудо лингвистической техники.

Compreno специализируется на том, чего по определе-нию всегда были лишены нечеловеческие мозги. Система уже сейчас все понимает практически не хуже человека: «чутко» улавливает смысл длинных предложений, разли-чает омонимы, отрицания, определяет, к какому именно персонажу относится внезапно появившееся в тексте место-имение, различает другие языковые нюансы. Когда-нибудь, размышляют разработчики, такие способности пригодятся в роботостроении: ведь с роботами можно будет общаться с помощью развернутых предложений.

Впрочем, это будет не скоро. Пока же продукт ABBYY заставляет двигаться не «железо», а картинки. Одно из применений, найденных для Compreno разработчиками уже сейчас, на раннем этапе, — создание мультфильмов, героям которых умеющая «читать» система сообщает, что нужно делать, — в автоматическом режиме.

Идея создать киноязык — систему конвертации слов в видео — возникла после знакомства президента ГК ABBYY Сергея Андреева с основателем кинокомпании Bazelevs Тимуром Бекмамбетовым три года назад. А вскоре обе компании стали одними из первых резидентов Сколкова: студия взялась за создание киноязыка, а ABBYY полу-чила грант на продолжение проекта Compreno (450 млн

рублей) и подключилась к проекту Bazelevs. «Дело в том, что анимация в кино играет большую роль в качестве визуального материала, своего рода видеоинструкций для актеров, а также презентаций для продюсеров, — объ-ясняет Александр Рылов, руководитель департамента линг-вистических продуктов ABBYY. — Многие сценарии фильмов очень формализованы: все действующие лица должны поступать согласно инструкции, которая, в идеале, должна быть наглядной. Учитывая стоимость накладок, измеряемых в киноиндустрии большими суммами, нужно подстраховать-ся. Однако если каждую сцену сопровождать анимацией, это тоже обходится дорого. Совсем другое дело, если программа сама быстро делает мультфильм, «прочитав» сценарий».

НесрочНый переводВпрочем, перевод текста с естественного языка на ки-

ноязык можно назвать скорее лирическим отступлением от «генеральной линии» компании. Все-таки развитие своего продукта ABBYY связывает с другой смысловой на-грузкой и продолжает методично двигаться к цели — соз-данию переводчика принципиально иного уровня. С этой идеи компания, в середине 90-х уже хорошо известная как создатель электронного словаря и системы распознавания текстов, и начинала свой заведомо долгоиграющий про-ект. «Машинный перевод — это Эверест на пути создания искусственного интеллекта, — формулирует Александр Рылов. — Тот, кто сумеет это сделать хорошо, сможет решить все остальные задачи, связанные с пониманием текстов машиной, подобно тому как это делает человек».

«Задача машинного перевода стояла перед человече-ством еще в середине прошлого столетия, — объясняет глава ABBYY Сергей Андреев, который стоял у истоков проекта. — В 1960-е годы было сформулировано несколько

Общийязык Наталья Ульянова

Российская компания ABBYY, известная как разработчик электронного словаря и системы распознавания текстов, потратила семнадцать лет на то, чтобы научить компьютер понимать, что стоит за словами.

ИсК

УссТ

веН

Ны

й р

АЗУМ

ТеХН

од

роМ


кон¬цепций, в частности машинный перевод, основанный на правилах (rule-based machine translation), а на рубеже веков возникла другая теория — статистического перево-да. Однако у всех этих концепций есть принципиальные недостатки. И самый главный из них — нет гарантий на-дежной передачи смысла текста. Для преодоления этого недостатка умы великих лингвистов в области машинного перевода и анализа текстов создали концепцию, основанную на использовании универсальных (не зависящих от языка) понятий, которыми мыслят все люди на Земле, и полном семантическом и синтаксическом разборе текста. Такой под-ход позволял бы снять неоднозначность перевода благодаря анализу текста и пониманию его смысла. Идея была, а ком-мерческой реализации нет. Слишком сложно. А мы занялись ею. В течение примерно пяти лет проводили исследования в этой области, после чего начали работы по построению архитектуры. К серьезным работам по программированию базовых модулей мы приступили в 2004 году».

Семнадцать мгновений веСныМасштаб и мотивы проекта впечатляют. Достаточно

только представить себе дикие девяностые, которые практи-чески нокаутировали фундаментальную науку. И вот в этом контексте отдельно взятая компания начинает строить собственный НИИ. Причем с НИОКР, предполагающими до-вольно смутное будущее. «На начальном этапе проект очень походил на научный, — вспоминает Александр Рылов. — Мы много исследовали, изучали, экспериментировали. Пройдя некоторые принципиальные точки и неоднократно убедившись в правильности выбранного подхода, начали ин-вестировать в построение команды размерами с небольшой лингвистический институт, занимающийся инженерным воплощением лингвистических теорий».

За семнадцать лет компания вложила в свой интеллекту-альный «долгострой» более $70 млн собственных средств. В последнее время она ежегодно инвестирует в развитие проекта $10 млн. Сейчас, конечно, это уже кажется оправ-данным. Однако на старте проект как минимум казался ри-скованным. «Конечно, чтобы приступить к такому проекту, нужно было из определенного колодца воды напиться, — со-глашается Александр Рылов. — Однако мы с самого начала верили, что именно во взаимодействии человека и компью-тера заложено большое будущее. И если создать технологию, которая приблизит компьютер к пониманию текста подобно человеку, это даст толчок к совершенно новым направлени-ям в развитии информационных технологий».

Однако в результате компания не только получила продукт: она ушла в отрыв от возможных конкурентов. Разработчики оценивают его в пять–семь лет. Сейчас в ак-тиве базы, собранной сотрудниками, 90 тыс. универсаль-ных понятий, 120 тыс. — для русского языка и 130 тыс. — для английского, а также технология семантико-синтакси-ческого разбора текста. «Пойти тем же путем, каким пошли мы, очень трудно, — комментирует Александр. — Для этого необходимо, чтобы совпало сразу много условий. Прежде всего — нужна святая вера в то, что лингвистическую тео-рию о создании универсальной иерархии понятий можно реализовать на практике (именно на этой вере и бази-ровалась вовлеченность всей команды). Второе условие: для разработки необходимо найти команду инженеров

Машинный перевод — это Эверест на пути создания искусственного интеллекта, считает Александр Рылов (на фото). Тот, кто сумеет это сделать хорошо, сможет решить все остальные задачи, связанные с пониманием текстов машиной


ИСК

УССТ

ВЕН

НЫ

Й Р

АЗУМ

ТЕХН

ОД

РОМ

и ученых высочайшего класса, огромные инвести-ции и большой запас терпения, так как с первого раза подобный подход не заработает».Несмотря на то что результат является прорывом

в ИТ-индустрии, по своей сути проект симулирует возвращение на многие тысячи лет назад, когда, согласно гипотезам лингвистов, у человечества был единый язык. Однако создать с нуля иерар-хию универсальных для всех понятий — задачка нетривиальная как с точки зрения создания базо-вой технологии, так и в плане непосредственного воплощения. В том числе потому, что находится она на стыке дисциплин, работающих с разными областями знания. Как признают сами разработ-чики, несмотря на «универсальность смыслов», найти общий язык между лингвистами и про-граммистами все же довольно сложно. Гораздо легче вырастить таких специалистов. Для этого компания открыла две кафедры компьютерной лингвистики — в МФТИ и РГГУ. Однако несколько лет назад по дороге к своему

«Эвересту» ABBYY увидела новую нишу. Возможно, здесь сыграла свою роль активность других игроков: например появление переводчика Google, который в какой-то мере решил задачи перевода текстов на многие языки для массового пользователя. Как бы то ни было, Compreno уже понимает смысл текста — а значит, есть что предложить рынку. «В целом наш фокус не поменялся, — объясняет Александр Рылов. — Мы продолжаем целенаправ-ленно двигаться к высокой цели — созданию каче-ственного корпоративного машинного переводчика, способного переводить деловую документацию (контракты, инструкции, сопроводительные рабочие документы) и существенно ускорить работу про-фессионального переводчика. Однако мы поняли, что сейчас для нас экономически целесообразно активнее заниматься развитием применений ABBYY Compreno в области поиска и анализа информации».

ИгРА В бИСЕРИдея простая: с каждым годом задача, связан-

ная с обработкой данных, только усложняется. Информация множится, при этом 80-90% от всего ее мирового объема остаются неструктурирован-ными. «Если всего лишь несколько веков назад ее берегли, бережно переписывали, то вместе с эпо-хой копирования объемы начали расти почти бес-контрольно, — объясняет Александр. — Ситуация обострилась в последние годы, когда объем жестких дисков стал позволять вместить всю библиотеку ху-дожественной литературы за последние несколько столетий. Сейчас информацию многократно копи-руют, о ней забывают, ее практически не стирают. То есть цифровая Вселенная быстро превращается в цифровую помойку — и у частных пользователей, которые не знают, что хранится у них в компьютере, и тем более в компаниях, многие из которых в силу специфики обязаны хранить у себя все циркулирую-щие внутри документы, включая переписку. Найти

что-то в растущих объемах документов становится все сложнее». Конечно же, подобной задачей занимаются

и традиционные поисковые системы, работающие с ключевыми словами. Однако статистические подходы к поиску информации не предусматри-вают получения точных ответов на поставленные вопросы. По крайней мере всем давно уже понят-но, что писать в поисковой строке грамматически связанные сочетания во многих случаях заня-тие бессмысленное. Система все равно воспримет их как набор слов и выдаст все документы, в кото-рых он встречается, независимо от грамматической зависимости. Особую сложность в русском языке представляют

длинные запутанные предложения: довольно часто начатая мысль прерывается затейливыми оборо-тами, «придаточными частями» — и только затем грамматически завершается. Однако Compreno не теряет нить повествования. Таким образом, процесс поиска информации превращается в бо-лее релевантное занятие, а круг «подозреваемых» документов заметно сужается. Для этого и было необходимо обучить машину навыкам синтакси-ческого разбора.«Традиционным способом мы находим много

лишней информации, — описывает принцип дей-ствия Александр Рылов. — И потому между вопро-сом и ответом проходит довольно много времени: человек должен сам отфильтровать все нужные ему документы. Задача Compreno — сделать эту фильтрацию за человека. Поскольку при поиске используются проанализированные связи между словами в текстах, на выходе мы получаем намного меньше документов, но все они имеют отношение к изначальному запросу». Второй вариант использования системы заклю-

чается в анализе текстовой информации (то есть более развернутом поиске), который требуется при мониторинге, конкурентной разведке, оценке тональности текста и других подобных задачах. «При анализе и поиске информации клиентов

интересует точность и полнота, — поясняет Рылов. — Иными словами, им важно найти все релевантные данные, без мусора и ошибок в определении фактов и объектов. Использование полного семантического и синтаксического анализа текста очень помогает в достижении этой цели. Полнота появляется за счет выявления всех связей интересующих объектов и фактов в тексте, а точность — за счет снятия омо-нимии и учета семантики. Что важно, мы можем настроить правила извлечения объектов и фактов под конкретную предметную область заказчи-ка. Например, если речь идет об авиакомпании, ей будут интересны «бонусы», «маршруты», «аэро-порты», «самолеты», «парки воздушных судов»… В итоге можно получить достоверную аналитику по упоминанию и действиям конкурентов, а заодно посмотреть, как оценивают их потребители. Подобные пилотные проекты уже идут». БЖ


Дано: ограниченное количество товара (гости-ничных номеров), трудно прогнозируемое число покупателей (постояльцев), зависящее от множе-ства факторов — сезона, дня недели, националь-ных праздников, погоды и т. д. Добавьте к этому

весьма эластично или, наоборот, совсем не эластично реагирующий на изменения цены спрос. А теперь по-ставьте себя на место так называемого revenue-менеджера (специалиста по управлению доходами) и владельца, ко-торый пытается найти оптимальное решение: при какой цене наступит такая заполняемость отеля, которая даст максимальную прибыль?

Пятизвездочные отели справляются с проблемой, об-ращаясь за помощью к консультантам, которые разраба-тывают для них ценовую стратегию, проводят тренинги для менеджеров и в дальнейшем сопровождают процесс калькуляции расценок. Однако отелям среднего уровня такие консалтинговые услуги не по карману. Более того, часто у них даже нет в штате специалиста, в компетенции которого входила бы работа с тарифами.

Простая, как калькулятор В 2011 году генеральный директор «НейрОК Техсофта»

Вадим Асадов из любопытства начал изучать гостиничный рынок и долго беседовал на эту тему со своей знакомой Ириной Волк, revenue-менеджером нескольких отелей американской сети Ramada. «Из ее объяснений, — рас-сказывает Асадов, — я понял, что процесс управления доходами сложен и состоит из множества составляющих: математики, интуиции, опыта предыдущих результатов и многого другого. И все это нужно уметь комбинировать. На первый взгляд казалось, что в этом больше шаманства, чем каких-то конкретных методик». Основательно изучив проблемы рынка, Вадим решил предложить ему полезное решение. Специалисты в области нейротехнологий и анали-за данных из его компании «НейрОК Техсофт», входящей в холдинг инновационных проектов «НейрОК», имели опыт реализации продуктов с искусственным интеллектом для разных отраслей, в том числе химической и нефтега-зовой. Знакомство с гостиничным бизнесом было слабое, но тем интереснее показалась задача.

Маржана автопилоте Яна Аржанова

Система с искусственным интеллектом iRates, созданная российскими специалистами из компании «НейрОК Техсофт», позволяет отелям решать одну из самых сложных задач — быстро реагировать на меняющийся спрос и назначать оптимальные цены на комнаты задолго до их сдачи. Слишком специализированное отраслевое решение? Это ничего: потренировавшись на отельном бизнесе, искусственный разум займется проблемами ценообразования и в других отраслях, где до сих пор маржей нередко управляют «по наитию».

Иск

усст

ВЕН

НЫ

Й р

аЗуМ

тЕХН

оД

роМ


Процесс работы над проектом выглядел весьма специфично. Сам Асадов находился все это время в СанДиего с приглашенными экспертами гостиничного рынка, а команда разработчиков создавала в подмосковном Троицке прототип с алгоритмами и пробовала его в работе. Разница во времени и расстояние между Россией и США не помешали уже через полтора года презентовать для отелей со скромными бюджетами новинку — iRates. Главным преимуществом системы стала простота: для ее использования человеку не требуется обладать знаниями в области высшей математики. По сути, и человекто не особо нужен, разве что в отдельных случаях, когда необходимо внесение некоторых коррективов.

Чтобы адаптировать iRates под конкретного заказчика, для начала специалисты должны получить исторические данные о продажах и статистику бронирования номеров. Затем на основе данных, по сути, автоматически строятся образцы спроса, показывающие, как в прошлом продавались комнаты на те или иные дни и как цена влияла на спрос. На этом этапе работы разработчикам предстоит решить очень важную задачу — обработать так называемый цензурированный спрос и превратить его в настоящий. «Представьте, что вы выставили тариф в 50 долларов за ночь, — объясняет смысл задачи Вадим Асадов. — Клиент, заходящий на сайт и видящий это предложение, может искать комнату дешевле или, наоборот, рассчитывать на более дорогие варианты. Если он ищет комнату за 30 долларов, то откажется от вашего предложения. И останется незаметным для отеля. Если же клиент готов заплатить 80 долларов, но видит предложение за 50, то он с удовольствием согласится на него. В этом случае отель увидит не первоначальный спрос, а тот, который обусловлен спецификой цены, то есть цензурированный».

Восстановив с помощью математических алгоритмов невидимых клиентов и спрос, разработчики создают образцы типового поведения клиента. У среднего отеля таких образцов набирается не менее пяти. Они вполне стабильны, а если и меняются, то только под влиянием серьезных факторов — например, когда рядом появляется новый отельконкурент. Имея в наличии образцы спроса, система iRates начинает играть с ценами, устанавливая их в зависимости от поведения потенциальных клиентов. При этом машина не угадывает, а думает, анализирует, как выставленная вчера цена повлияла на сегодняшний спрос, и в случае его падения меняет цену в рамках заложенных в нее образцов.

Для более ясного понимания Асадов проводит аналогию с управлением парусником: «Вам все время приходится «пробовать» ветер: если он дует в паруса так, как нужно, вы плывете спокойно, видя же, что лодка подтормаживает, начинаете двигать парус. Может оказаться, что вы совсем не туда плывете, и тогда придется менять курс движения». Таким же образом ведет себя и система с искусственным интеллектом, основанная на обучении с подтверждением. То есть она не просто меняет цену в зависимости от спроса, но и следит за реакцией на проведенные ею изменения.

Человек и машина Тарификация по сезонам, в которой выделяются будние

и выходные дни, время отпусков и периоды выставочной

деятельности и конференций, весьма распространена среди участников рынка. Однако здесь тоже есть свои риски, связанные с корректирующими спрос неожиданными событиями. Это могут быть неблагоприятные природные условия, отмена заранее запланированных мероприятий и другие случайности. Спрос, конечно, поменяется, и самообучающаяся машина на него обязательно отреагирует, но только с запозданием. В такие моменты ей необходима помощь человека. «Человек в данном случае является источником субъективной информации, — уточняет соучредитель iRates Сергей Терехов. — Если отель находится рядом с выставочным центром, то revenueменеджеру так или иначе придется следить за его работой, чтобы в случае отмены какихлибо мероприятий своевременно спрогнозировать уменьшение спроса, падение продаж и возвраты бронирования».

Диалог между машиной и человеком ведется на основе системы рейтингов: узнав информацию, менеджер дает

Работа над iRates велась в двух странах. Вадим Асадов (на фото) находился в Сан-Диего, работая в постоянном контакте с экспертами отельного рынка, а разработчики в подмосковном Троицке создавали и тестировали прототип


ИСК

УССТ

ВЕН

НЫ

Й Р

АЗУМ

ТЕХН

ОД

РОМ

рекомендацию машине, меняя вручную рейтинг текущего дня.

Но бывают случаи, когда система, при всем ее интеллекте, и вовсе «дает сбой», а рекоменда-ций менеджера оказывается недостаточно. «Такое может произойти, если, например, начинается война, — уточняет Вадим Асадов. — В этом случае кардинально меняется структура спроса — и про-исходит отток туристов». Система может долго мучиться, пытаясь разобраться с состоянием рын-ка и ища приемлемые цены, но все ее действия бессмысленны, пока «образцы спроса» не будут пересчитаны. При появлении признаков того, что исходные образцы «потеряли» качество, систе-ма заново, с учетом новых реалий проанализирует данные и пересчитает образцы спроса на долго-срочный период.

Участники отельного бизнеса в США для отсле-живания состояния отеля в сравнении с конкурента-ми и его доли на рынке пользуются аналитическим отчетом STAR Report. Первые результаты работы iRates становятся заметны уже через пару недель. «В отельной индустрии есть такой важный па-раметр, как RevPar1, — говорит Вадим Асадов. — Он является ключевым в индустрии с точки зрения сравнения показателей. Его рост сигнализирует о правильности ваших действий». Средний отель с прибылью в год в размере 200 тыс. долларов, вне-дрив iRates, может, уверяет бизнесмен, увеличить чистую прибыль как минимум вполовину.

ЭЙ, НА МАРжЕ!Начав продажи готового продукта в мае про-

шлого года, компания успела заявить о себе на кон-ференции Travel Distribution Summit как о самом инновационном стартапе в индустрии туризма в Америке. На сегодня с помощью разработки российских специалистов доходами управляют не-сколько десятков клиентов в США, среди которых и отдельные гостиницы, и группы отелей в 20–30

объектов. Интерес к использованию про-граммы и заложенных в нее алгоритмов про-явили и большие отельные сети: Windham, Choice, Best Western, Intercontinental Group. «Динамика рынка в индустрии путешествий, которую мы сейчас наблюдаем, а также огромное количество информации, кото-рую человеческий мозг просто не в силах переработать, требует того, чтобы отели привлекали компьютеризированные систе-мы для переработки этих данных и поиска оптимальной стратегии по управлению до-ходами, — говорит Ирина Волк. — Множество отелей среднего звена начинают это осозна-вать. Они понимают: для того чтобы выжить в условиях высококонкурентного рынка, недостаточно считать цены в файле Excel с несколькими строками данных. Нужна полноценная, «разумная», самообучающаяся система, способная адаптироваться к из-

меняющимся условиям, будучи при этом удобной в использовании».

По словам Ирины Волк, на рынке уже довольно долгое время существует несколько продуктов, пы-тающихся решать проблемы управления доходами, но все они рассчитаны для узкого сегмента: отелей четырех–пяти звезд, казино, курортных гостиниц. «Они решают эти проблемы относительно эффек-тивно, но их алгоритмы давно не обновлялись, — признается Ирина. — И эти системы неприменимы в том сегменте рынка, для которого выпускался продукт iRates: у них своя специфика, принципы ведения бизнеса, внутренняя сегментация доходов и товаров».

Сергей Терехов считает, что в силу своей про-стоты и невысокой цены (стоимость пользования системой зависит от числа номеров: $10 в месяц за комнату) iRates может быть полезна и топовым отелям: «Мы не пытаемся предложить продукт профи. Мы идем в массы, к обычным бухгалтерам, на которых часто ложится работа по управлению ценами. Но поскольку рынок тесен, то уже и со-лидные отели начинают проявлять интерес к но-винке, видя в ней бюджетный вариант, который может стать дополнением к уже существующим инструментам».

Выводить разработку на российский рынок Вадим Асадов не спешит. Сегодня зарегистриро-ванная в США компания iRates LLC продает систему преимущественно на американском и канадском рынках. «У нас велика доля корпоративных го-стиниц, которые работают в основном с группами и по корпоративным сделкам, — объясняет свою стратегию продаж Асадов. — При таких услови-ях управление ценами играет менее значимую роль: это скорее не b2c-, а b2b-бизнес. Кроме того, в России пока недостаточно развиты ИТ-системы в гостиничном бизнесе. То, что считается ядром управления отелем, — Property Management System, контроль количества проданных комнат — во мно-гих российских отелях попросту отсутствует либо ведется с помощью Excel. То есть там нет тех самых «больших данных», на использовании которых должна работать наша система».

Отчасти сложности вхождения на российский рынок объясняются и неподготовленностью по-требителя, добавляет Сергей Терехов. Люди часто не понимают, что цены каждый день меняются. Они покупают номер в отеле за два месяца вперед, видят, что через месяц цена падает, а при засе-лении комната вообще стоит, скажем, на тысячу рублей дешевле, — и устраивают скандал, считая, что их обманули.

Но компания iRates, похоже, пока вполне доволь-на тем, что имеет: помимо американских и канад-ских гостиниц, к iRates начинают присматриваться игроки из Европы, Азии и Австралии. А если учесть, что только в США действует около 40 тысяч оте-лей, то на ближайшие несколько лет Вадиму Асадову и его команде точно хватит работы. БЖ1Аб

брев

иату

ра о

т анг

л. «

reve

nue

per a

vaila

ble

room

» —

до

ход

на д

осту

пную

комн

ату.


мар

кети

нг

Что это за формат? По сути, это классический рекламный ролик, цель которого — стимулирование продаж. Но по фор-ме это розыгрыш. Умелая стилизация под так называемый пользовательский контент — видео, созданное как бы слу-чайным зрителем и выложенное в Сеть для смеха.

Еще совсем недавно рекламные ролики снимали строго с прицелом на эфирное телевидение, их хронометраж обычно не превышал 30 секунд, а структура была схожая: сюжет, демонстрация продукта, финальный кадр с логотипом и теле-фоном. С развитием Интернета появились первые онлайн-ролики, в основном похожие на укороченное классическое видео, а также и первые «вирусы» вроде историй про раз-борки в офисе. Но только сейчас стали четко формироваться законы и технологии нового жанра.

Итак, хомяк. Цель ролика — продажа игрушечных гово-рящих хомяков. То есть это не шутка ради шутки, а очень удачный «продающий» маркетинг. В ролике мы видим, как инспектор ГИБДД, остановив автомобиль, начинает разго-варивать с водителем (съемка ведется из салона), но вместо водителя на вопросы отвечает посаженный над приборной доской хомяк, уморительно переиначивая слова и интонации инспектора.

Говорящие хомяки разлетелись за пару месяцев как го-рячие пирожки. Давайте препарируем успех этого ролика. Во-первых, остроумная идея. Это действительно смешно. В Сети именно удачный юмор дает «сарафанный» эффект: ролик начинают пересылать друг другу. Во-вторых, ис-пользование приема «смоделированного розыгрыша». Это важно. Несмотря на как бы «любительскую» съемку, в ролике снимались хорошие актеры. Причем неизвестные. Разыграть случайного сотрудника ДПС или просто прохожего теоретически можно, но в таком случае неизбежно возникают проблемы с авторскими правами, нежеланием «светить-ся» в эфире и так далее. Поверьте, большинство «скры-тых» камер и розыгрышей снимается с участием актеров. А для придания происходящему большей естественности зачастую к постановочному сюжету монтируется реакция действительно случайных свидетелей.

В-третьих, четкий акцент на главную «фишку» товара — умение хомяка смешно повторять слова. Уверен: именно точная интеграция в «прикол» уникального свойства товара дала такой коммерческий эффект.

В-четвертых, хронометраж. Ролик длится чуть меньше минуты — идеальное время, чтобы и посмеяться успеть, и продукт «захотеть».

В-пятых, наличие так называемого пэкшота — финального кадра с контактами интернет-магазина, где можно заказать хомяка. Это тоже принципиальный нюанс: зачастую вирус-ное видео «не заканчивается ничем», и зрителю не очень понятно, как действовать дальше. Здесь же все четко и ясно. Вы посмеялись? Круто? Заходите к нам на сайт и заказывайте!

И, наконец, последнее. Посев. Не пугайтесь! Посев — это платное размещение вирусного видео в Интернете. Какой бы смешной ролик вы ни сняли, пробиться к зрителю путем простого размещения вам вряд ли удастся. Для того чтобы видео разлетелось, нужно его перед публикой хорошо «за-светить». Это пока не очень дорого — 500 000 просмотров в Сети обходится в пределах миллиона рублей. По моим предположениям, производство «Хомяка» стоило не более $20 000. И примерно столько же или чуть больше было вложено в посев. И уже из оплаченных просмотров смешной ролик разлетается по всему Интернету бесплатно в «геоме-трической прогрессии».

Что же вам необходимо сделать, чтобы повторить успех «Хомяка»? Двигайтесь последовательно по шести пунктам. Это как формула.

Смешная идея или псевдорозыгрыш.Недорогие и неизвестные актеры.Одно (!) главное преимущество вашего продукта или

услуги. Хронометраж — не больше минуты.Контактные данные фирмы.Инвестиции в размещение видео в Сети, примерно сопо-

ставимые со стоимостью производства ролика.Ждем новых шедевров!

Хомяк нашего времениЕсли вы активный пользоватЕль интЕрнЕта, то вЕлика вЕроятность, что смотрЕли в сЕти ролик «Хомяк троллит Дпсника». потому что за нЕсколько мЕсяцЕв Его увиДЕло 9 млн чЕловЕк. на примЕрЕ этого вирусного ролика можно смЕло говорить о появлЕнии нового формата digital-коммуникаций — на мой взгляД, оДного из самыХ пЕрспЕктивныХ на ближайшиЕ гоДы.

БЖ

антон куклинначальник Управления стратеги ческого маркетинга АльфаБанка, пре по даватель кафедры рек ла мы РУДН

Об авторе


мар

кети

нг

Петербуржцу Роману Левитину 17 лет. Он программист, занимается веб- и графическим дизайном. Прошлой осенью он открыл свою первую большую компанию. Параллельно юноша работает сразу над несколькими ИТ-стартапами — интернет-сервисами, которые будут запущены в ближай-шее время, но специфику которых он предпочитает пока не раскрывать. Наперекор Трудовому кодексу РФ Левитин зарабатывает деньги с 13 лет: начинал он с выполнения разовых фрилансовых задач и программирования мелких приложений «ВКонтакте». Через месяц Роман окончит школу, но продолжать учебу в вузе не намерен. «Я за са-мообразование и самоконтроль, — говорит он. — К со-жалению, современные классические вузы в большинстве своем не могут дать знания, применимые в жизни. Есть несколько инди-университетов, которые мне любопытны, но они предлагают в основном второе высшее». Левитин планирует получать образование в дистанционной форме. Он уже занимается этим — каждый день просматривает в Интернете либо читает около десяти лекций или мастер-

классов на разнообразные темы. К вопросу о том, как он все успевает: молодой предприниматель ссылается на курсы тайм-менеджмента, на которых обучался несколько лет назад в Люксембурге.

Роман обеспечивает себя сам, но не стремится к жизни, сводящейся к материальным ценностям. Например, он рез-ко выступает против личного транспорта и говорит о том, что никогда не купит себе автомобиль. Общественный транспорт его вполне устраивает: по пути можно почитать книгу, не отрываясь на то, чтобы крутить баранку и смотреть по сторонам. В кругу общения Левитина такая позиция удивления не вызывает — даже скорее является нормой. Да и троллейбусы в Санкт-Петербурге почти не подводят. В России Левитин пока в меньшинстве: количество машин на дорогах год от года растет.

Однако в США вопрос о том, как продать автомобиль представителям «поколения Y», стал причиной постоянной головной боли автодилеров. В период между 1998 и 2008 годами количество американских подростков, получивших

Поколение2.0Наталья Югринова

Культ частной собственности — Краеугольный Камень Капитализма — теряет свою привлеКательность среди молодежи. новое поКоление сШа поголовно отКазывается от притязаний на Квартиры, дома и автомобили, предпочитая пользоваться, а не владеть. таКая смена ценностей способна Кардинальным образом изменить мировую эКономиКу. доКатилась ли волна «поКоления Y» до россии?


водительские права, сократилось на 28%, а доля новых машин, покупаемых клиентами в возрасте от 21 до 34 лет, упала на 10%. Производители автомобилей списывают перемены на последствия кризиса: работы стало меньше, условия по кредитам ужесточились. Впрочем, все чаще звучит мнение о том, что побочным эффектом от рецессии такую динамику не объяснить. Автодилеры столкнулись с куда более серьезным явлением — тотальными изме-нениями во вкусах и потребительских привычках нового поколения. Если это действительно так, в скором времени грядут трудные времена не только для автомобильного рынка, но и для рынка любых крупных покупок — прежде всего недвижимости.

Жизнь напрокатПоколение Y — это, условно говоря, нынешние двадца-

тилетние: люди, рожденные между 1984 и 2000 годами. Возраст не является абсолютной лакмусовой бумажкой. Судить о том, относится человек к данной группе или

нет, лучше по совокупности ценностей, образа жизни, привычек — благо портрет «игреков» описан тщательно и не единожды. Это люди, имеющие средний достаток, пристрастие к технологическим гаджетам, предпочитаю-щие творческие профессии и свободный график. Они часто бывают в онлайне, быстро узнают информацию, ленивы, но способны стихийно выйти на митинг или флешмоб по кличу в «Твиттере». Они нередко симпатизируют гло-бальным идеям — например, о том, чтобы сделать мир лучше, ответственнее и чище.

Интереснее всего отношение поколения Y к личным финансам: из-за того что легких для заработка денег в кризисной экономике осталось не так много, оно стре-мится экономить и знает цену своему труду. Сравнительно низкий (по сравнению с докризисным) уровень благо-состояния — одна из ключевых черт «игреков»: журнал The Atlantic уже окрестил их «поколением нищебродов». А журнал Time вывел несколько тенденций в покупа-тельских привычках, которые из этой черты вытекают.


«Игреки» стремятся меньше есть в ресторанах и больше готовить дома, не против жить с ро-дителями или снимать жилье вскладчину. Они равнодушны к частной собственности, не при-вязываются к местам и вещам, привыкли жить по средствам и не владеть, а брать напрокат. Все эти характеристики справедливы и для американ-ских, и для российских «игреков».

Много ли таких людей? Если верить Нейлу Хоуву, американскому экономисту и автору теории по-колений, в США поколение Y насчитывает около 95 млн человек. В России, согласно последней

переписи населения, живет 32 млн человек, ро-дившихся в период между 1984 и 2000 годами. Согласитесь, цифры серьезны. Если треть населе-ния страны откажется от ипотеки, жизни в кре-дит и притязаний на собственность, ритейлерам придется выдумывать новые способы продавать товары. Это уже происходит. Поколение Y до не-узнаваемости трансформирует привычные модели продаж, маркетинг и рекламу. Естественный отбор работает строго: если сегмент экономики не может измениться, он умирает. Показательный пример — продажи музыки: пиратство в торрентах обесценило медиа файлы, и звукозаписывающая индустрия рухнула. Лучший способ заработать для музыканта сегодня — колесить по свету с концертами, ведь продажи дисков и пластинок приносят копейки. Впрочем, есть надежда на стриминговые сервисы, плата в которых взимается за доступ к файлам, а не за владение ими. По такой модели работают Spotify (музыка) и Netflix (кино).

Постепенно формулу «распоряжайся, не владея» вычислили и традиционный ритейл, и сервисные компании. Каршеринговая система Zipcar позволяет не иметь машины и не платить за гаражное место, а пользоваться автотранспортом по необходимо-

сти, «одалживая» на день или несколько часов. Компания из Нью-Йорка Rent the Runway сдает напрокат деловые костюмы для собеседований и вечерние платья, драгоценности, туфли и аксессу-ары — все с доставкой клиенту на дом. Крупнейшая сеть американских хозяйственных супермаркетов Home Depot открыла в своих магазинах пункты про-ката инструментов: пусть лучше «игреки» принесут копеечку за аренду дрели, чем одолжат ее бесплатно у соседей.

Экономика «доступа, а не владения» тесно связана с другой, еще более разрушительной для

существующей рыночной системы парадигмой — экономикой совмест-ного потребления (sharing economy). Реализуется она так: владельцы како-го-либо имущества дают его напрокат заинтересованным лицам за возна-граждение; взаимодействие проис-ходит напрямую, без посредников. В крупном масштабе такая схема мо-жет нанести ощутимый ущерб гости-ничному бизнесу, прокату автомоби-лей, агентствам недвижимости и т. д. Самая известная «шеринговая» плат-форма — Airbnb, собравшая за пять лет существования около $230 млн инвестиций и работающая на рынках 192 стран. Она помогает арендовать квартиру, комнату или койку для путе-шественников по цене ниже, чем в го-стиницах. В прошлом году компания вышла на рынок СНГ, запустив сер-вис в России и на Украине. Подобные проекты есть и в отдельных городах:

TheLocals в Москве и FindaFlat в Санкт-Петербурге служат площадками для аренды долгосрочно-го жилья без посредников. Схема монетизации таких проектов очевидна: достаточно собирать небольшую комиссию со всех клиентов, удачно воспользовавшихся сервисом.

Понятно, что недвижимостью дело не ограничи-вается: с помощью совместного пользования можно превратить в бизнес любое имущество. На ThredUP.com можно быстро продать вещи, из которых вырос ребенок; на IDoNowIDont.com — купить обручальное кольцо из первых рук у тех, кто недавно развелся или расстался после помолвки. На Rentoid.com — арендовать микрофон, видеокамеру или палатку. Издание Forbes оценивает оборот sharing economy в $3,5 млрд — и он, скорее всего, будет только расти, поскольку со временем покупательские привычки «игреков» лишь укрепятся.

неправильные «игреки»В России капитализировать подобные идеи еще

толком не научились. Платформа «Банк времени», которая является площадкой условно бесплат-ной рабочей силы, предлагает обменять услугу на услугу — сделав что-то полезное для человека,

мар

кети

нг

в сШа вопрос о том, как продать автомобиль представителям «поколения Y», стал причиной постоянной головной боли автодилеров. в период между 1998 и 2008 годами количество подростков, получивших водительские права, сократилось на 28%, а доля новых машин, покупаемых клиентами в возрасте от 21 до 34 лет, упала на 10%


получить в обмен помощь, необходимую вам. Однако про-ект является некоммерческим — как и «Подорожники», помогающие найти попутчиков для путешествия автосто-пом или регулярных поездок на работу и за продуктами. Истоки относительной непопулярности совместного по-требления сводятся к тому, что в российском обществе, в отличие от американского, «игреков» все еще очень мало, а их влияние на экономику — слабо.

— Поколение двадцатилетних россиян сильно отличается от своих сверстников из развитых стран, — считает Татьяна Комиссарова, декан Высшей школы маркетинга и развития бизнеса НИУ «ВШЭ». — Их социализация выпала на «лихие 90-е», а в «нулевых» они наблюдали за ин-тенсивным продвижением жизни в кредит как модели поведения. Представители этого поколения четко дифференцируют, какие активы следует иметь в собственности — на-пример, жилье, чтобы не быть бездомным, а какие товары можно купить в кредит без риска для безопасности в жизни — автомо-биль и бытовую технику. Самое важное, что они очень многое хотят получить бесплатно от государства и компаний. Чаще всего речь идет о контенте, услугах, консультациях и других нематериальных объектах. Они способны «порвать на тапочки» компанию в форумах и соцсетях, если та не выполнила того, что обещала.

В любом случае отечественному рынку кредитования, недвижимости, автомобилей и других дорогостоящих товаров волновать-ся пока не о чем. Более старшие «иксы» (1964–1984 годы рождения) численно пре-восходят молодежь почти в полтора раза. И они настойчиво прививают свои ценности детям. Исполнительный директор одного из крупнейших в стране агентств недвижимости «МИАН» Елена Юдовская говорит о том, что половина всей недвижимости в Москве приобретается людьми в возрасте 28–35 лет. Более молодая возрастная группа, возможно, и желает купить квартиру, но пока еще не накопила достаточно средств. Российские «игреки» не отказываются от идеи покупать квартиры и автомобили, пусть и в кредит: средний возраст ипотечного заемщика, по данным агентства, в Москве составляет 28–40 лет. «Б’ольшая часть россиян придерживается консерватив-ных взглядов и предпочитает аренде приобретение собствен-ной квартиры с использованием заемных средств, — говорит Юдовская. — Обычно это решение созревает со вступлением в брак или рождением первенца».

Екатерина Чагаева, директор по продажам «Ауди Центр Восток» компании «АвтоСпецЦентр», тоже разделяет это мнение: «Покупатель новых автомобилей значительно помолодел: средний возраст на рынке составляет 30 лет. Связано это с тем, что рынок автокредитования значитель-но развился, стал гибче, а продукты — привлекательнее. Изменился и средний возраст заемщиков по автокреди-там — все чаще ими становятся молодые люди 25–27 лет. На фоне недостаточно развитой инфраструктуры обществен-ного транспорта молодежь еще долгое время не потеряет интереса к покупке собственного автомобиля. Кроме того,

наличие автомобиля было и остается индикатором благо-состояния для россиян».

Однако эталонные «игреки» все же встречаются и у нас — чаще всего в обеих столицах, среди высокооб-разованной, творческой молодежи. «Молодые москвичи уже не так стремятся к самостоятельности, — отмечает Елена Юдовская. — Они предпочитают жить с родителями до тех пор, пока не вступят в серьезные отношения и не соз-дадут условий для покупки жилья. Однако есть и узкая прослойка молодежи, которая готова вообще отказаться от идеи приобретения квартир в собственность. Молодые люди 25–30 лет, бывающие за границей, легче относятся

к идее пожизненной аренды, поскольку видят пример сво-их сверстников в Европе, и особенно в Германии. Но это не массовое явление».

Татьяна Комиссарова считает, что российские стопро-центные «игреки» — 18–23-летняя молодежь, скорее студен-ты, которые полностью обеспечены семьей, что позволяет им не задумываться о вопросах жилья и финансового благо-получия. Именно они не ориентированы на приобретение товаров в собственность. Но мотивация у них несколько иная, чем у «нищих» американцев: с помощью аренды или проката они хотят попробовать разные предложения, существующие на рынке, прежде чем остановиться на чем-то одном. Эксперт полагает, что наличие такой группы обязательно повлияет на появление нишевых компаний и новых моделей экономического взаимодействия.

Как бы то ни было, российские «игреки» очень быстро могут начать походить на западных. Ключевую роль в этом сыграют два фактора — урбанизация молодого населения страны и все больший охват провинции широкополосными сетями связи. Ритейлеры могут использовать нынешнее затишье перед радикальной сменой потребительских при-вычек себе во благо — и не спеша придумать новые способы привлечь внимание поколения Y. То, что рано или поздно эта смена произойдет, пожалуй, очевидно, ведь за «игрека-ми» уже через пять–десять лет придут «зеты». БЖ

отечественному рынку кредитования, недвижимости, автомобилей и других дорогостоящих товаров волноваться пока не о чем. более старшие «иксы» (1964-1984 годы рождения) превосходят молодежь в численности почти в полтора раза. и они настойчиво прививают свои ценности детям


маркетинг

Есть распространенное мнение, что работа отдела мар-кетинга — это что-то среднее между искусством и наукой, поэтому даже возможность ее регламентации и технического описания представляется чем-то фантастическим — не говоря уже об автоматизации. И тем не менее: такие приложения есть, и их цель — воздействовать на потенциальных по-купателей в течение всего процесса покупки. ПАМ может полноценно работать только для сложных продуктов с дли-тельным процессом покупки — автомобилей, недвижимости, программного обеспечения, туристических путевок, техники и других товаров и услуг (в том числе и b2b), ради приоб-ретения которых люди тратят свое время, деньги и иные ресурсы, понимая, что ошибка в выборе может обойтись дорого. У подобных продуктов, в отличие от FMCG, где по-купка происходит спонтанно, а цена ошибки для потребителя невелика, есть ярко выраженный процесс, состоящий из че-тырех этапов: стимул, исследование, оценка/переговоры, покупка/эксплуатация.

ПАМ — это программа, интегрированная с вашим сайтом, профилями в соцсетях и другими активностями, где есть список конкретных участников (вебинары, конференции, выставки и т. д.). При использовании соответствующей стратегии она позволяет идентифицировать посетителей сайта (соцсетей и др.), фиксировать их активности, опре-делять интересы, присваивать им рейтинги и даже влиять на них после того, как они покинули сайт или мероприятие, в контексте их интересов с помощью электронной рассылки или распространения контента в соцсетях.

Для автоматизации маркетинга необходимы две состав-ляющие — во-первых, стратегия, во-вторых, собственно программа.

Начнем со стратегии. Сайт должен предлагать реальное решение какой-либо проблемы для посетителей. Может показаться, что автор этих строк изображает Капитана Очевидность, но 90% корпоративных сайтов Рунета решают только одну проблему — рассказать о компании, причем

эти рассказы, как бы ни были они разнообразны по форме, всегда однообразны по содержанию: компания, как пра-вило, «передовая», «технологичная» и «инновационная» (читай: у директора есть iPad), а команда укомплектована «лучшими профессионалами индустрии с многолетним опытом». Понятно, что никакая автоматизация их не спасет. Трансформация корпоративного маркетинга в маркетинг для покупателей — самая сложная задача при внедрении ПАМ. И если вы понимаете, что весь контент вашего сайта создан с использованием вышеперечисленных качеств в комбинации с названием вашей компании или продукта и не в состоянии изменить эту ситуацию, то можете не тратить время на прочтение этой колонки. Но если вдруг вам удастся создать сайт, контент которого полностью сфокусирован на проблемах клиентов, то использование ПАМ даст такие данные для конверсии посетителей вашего сайта в реальных покупателей, о которых вы даже не мечтали. Но перед этим еще важно упомянуть о формуле работы правильного с точки зрения ПАМ сайта: Предложение — Призыв к действию — Целевая страница — Форма для заполнения.

Приведу пример. Вы заходите на сайт маркетингового агентства и видите информацию о новой услуге, которая по-может сэкономить 15% бюджета (это и есть Предложение). Под ней — кнопка «Бесплатная консультация» (Призыв к действию). Кликнув на нее, вы переходите на страницу с детальным описанием услуги (Целевая страница) и оставля-ете контактные данные, чтобы с вами связались (Форма для заполнения). Такой подход означает, что каждая страница вашего сайта создана с целью конверсии. Если на сайте нет предложений, призывов к действию и целевых страниц с формами, можно смело сказать, что к интернет-маркетингу он не имеет никакого отношения.

Теперь о самой программе. Фундаментальная концепция ПАМ заключается в том, что все инструменты онлайн-маркетинга собраны в одной программе и управляются централизованно. А поскольку у вас есть данные по всем

Можно лиавтоматизировать маркетинг?На рыНке появилось мНожество приложеНий по автоматизации маркетиНга (пам). коНечНо, оНи Не позволят вам уехать На острова, чтобы со стороНы Наблюдать, как без ваших усилий все Новые и Новые покупатели выстраиваются в очередь за вашим продуктом, Но попробовать все равНо стоит.


активностям, вы можете видеть, как конкретные потенци-альные покупатели взаимодействуют с вашими маркетин-говыми активностями.

Какие именно инструменты онлайн-маркетинга объеди-няет ПАМ? Их можно условно разделить на три категории: 1) распространение маркетингового сообщения (электронные рассылки, публикации в соцсетях и т. д.); 2) мониторинг (отслеживание сигналов к покупке от потребителей и ак-тивностей конкурентов, анализ трафика сайта и взаимодействия в соцсетях); 3) тех-ническая (организация мероприятий, семи-наров, вебинаров, конференций, создание целевых страниц и форм для заполнения). Единая база данных по всем маркетинговым активностям — это и есть главная выгода от использования ПАМ, которая позволяет видеть результаты на индивидуальном уров-не, по каждому из потенциальных клиентов. Допустим, вы продаете автомобили. Для при-влечения покупателей вы проводите разные мероприятия, создаете и продвигаете сайт, даете контекстную рекламу в Интернете, рассказываете о себе в соцсетях и организу-ете тест-драйвы. Каждую из перечисленных активностей вы оцениваете по соответствую-щим показателям эффективности — трафик, CTR, количество «лайков», отклик, число участников и пр. Но только с помощью ПАМ вы сможете получить консолидированные данные по вашим мероприятиям и по тому, как конкретные покупатели с ними вза-имодействовали. Более того, присвоив каждому из типов взаимодействия определенное количество баллов, вы будете понимать степень готовности потенциального покупателя к покупке. Допустим, у вас есть потенциальный покупатель

Иван, который кликнул на контекстную рекламу в Google и зашел на ваш сайт. Вы присваиваете ему по одному баллу за переход на сайт и посещение каждой страницы. Затем он заполнил форму, что-бы скачать брошюру о новом автомобиле, и за это вы ему добавляете уже пять баллов. При заполне-нии формы он подписался на рассылку (+2 балла) и, получив письмо, открыл его (+1), кликнул по ссыл-ке (+1), чтобы записаться на тест-драйв (+10), при-ехал на тест-драйв и прокатился на машине (+25) и т. д. Таким образом, система квалифицирует по-тенциальных покупателей по степени их заинтере-сованности и готовности к покупке. А вы получаете возможность автоматизировать программы по воз-действию на каждый сегмент в зависимости от этапа процесса покупки, на котором они в данный момент находятся. Это больше приближает ваш марке-тинг к контексту клиентов, чем массовые рассылки без понимания истории взаимодействия с потенци-альным покупателем.

Кроме того, ПАМ позволяет мониторить сиг-налы от потенциальных покупателей в соцсетях. Вы можете настроить систему на поиск ключевых слов (например, про конкретный автомобиль или покупку машины в салоне) и в случае их появления

оперативно реагировать, вовлекая пользователей в процесс покупки. Вы также можете оценивать маркетинг конкурен-тов — трафик сайта, активности в соцсетях.

Техническая часть программы предельно упрощает соз-дание целевых страниц, форм для заполнения, а также организацию мероприятий.

В общем, если ваша компания продает продукты и услу-ги, решение о покупке которых принимается не спонтанно,

а в течение долгого периода времени, и вы хотите точно понимать, как ваши маркетинговые активности (а значит, и деньги) влияют на их решения о покупке, — самое время задуматься о разработке новой маркетинговой стратегии и подписке на ПАМ.

Сейчас на рынке не менее двух десятков компаний, пред-лагающих подобные решения. Все они работают по модели SaaS1 и предлагают различный формат подписок и под-держки. Цена варьируется от 200 до 15 тысяч долларов в месяц в зависимости от количества активных контактов, пользователей, типа поддержки и бренда. Наиболее из-вестные решения — Eloqua, Marketo, Hubspot, Infusionsoft, Pardot, Teradata, Acton, Loopfuse. Последняя даже предлагает бесплатную подписку на урезанную версию программы, что позволяет понять, как примерно работает ПАМ. Правда, это сложновато для обычных пользователей, так что вам обязательно понадобится специалист из ИТ-службы, чтобы начать пользоваться программой. Тем не менее для начала погружения в мир автоматизации маркетинга вполне подходящий вариант. БЖ

приложения для автоматизации маркетинга окажутся бессильны, если у вас нет полноценной маркетинговой стратегии. если нет понимания, как вы собираетесь взаимодействовать с потенциальным покупателем на всех этапах цикла совершения покупки, — то автоматизировать вам просто нечего

1аббр

евиа

тура

от а

нгл.

softw

are

as a

serv

ice —

«пр

огра

ммно

е об

еспе

чени

е ка

к ус

луга

». би

знес

-мод

ель,

при

кото

рой

по н

аход

ится

в «

обла

ке»,

а ра

зраб

отчи

к пр

едос

тавл

яет к

лиен

ту д

осту

п к

нему

чер

ез в

еб-п

рило

жени

е.

ираклий Беселидзеуправляющий директор рекламного агентства «Премьер СВ»

Об авторе


мар

кети

нг

Меняющийся образ жизни потребителей в бли-жайшие годы обязательно спровоцирует взрыво-образный рост мобильной рекламы, а мобильные устройства как источник получения информации будут постепенно вытеснять своих стационарных конкурентов. Единственное, что пока сдержи-вает рост нового сегмента российского реклам-ного рынка, — это консерватизм пользователей и рекламодателей.

В пользу блестящих перспектив мобильной ре-кламы в нашей стране говорит то, что Россия — один из мировых лидеров по потреблению мобильной связи, который к тому же стремительно «смартфо-низируется». На сегодня в России продано около 50 млн смартфонов. Добавьте к этому стремитель-но растущий спрос на планшеты — рост продаж на 750% (!) в прошлом году в сравнении с 2011-м. По всем прогнозам, планшеты в ближайшие год–два обгонят по продажам ноутбуки. А ведь на подходе еще новые типы мобильных устройств — такие как очки дополненной реальности Google Glass, прода-жи которых должны начаться в этом году. Я уверен, что лет через пять на рынке мобильной связи по-явятся устройства, о возможности существования которых сегодня никто и не догадывается. Но, даже оставаясь в пределах ниши телефонов и планшетов, можно смело говорить о складывающейся прямо на глазах новой практике потребления информации через мобильные устройства.

В прошлом году мобильная реклама в общем объеме рекламного рынка России занимала долю всего в 0,1%. В этом, по моим прогнозам, цифра вырастет до 1%, а затем будет удваиваться каждый год — вслед за ростом интернет-рекламы.

По итогам прошлого года Интернет, по под-счетам Ассоциации коммуникационных агентств России, стал вторым после ТВ медиа с точки зрения объема рекламных денег. При этом он оказался лидером по динамике роста, который составил 35%. Мобильный Интернет обречен на то, чтобы повторять путь обычного — и параллельно об-ретать черты развитого рынка. Пока этот рынок представляют около десятка профессиональных игроков — агентства, которые специализируются на продажах и планировании кампаний. Однако в скором времени игроков станет больше, а рынок диверсифицируется — в частности, появятся страте-гические и креативные агентства, специализирую-щиеся на мобильной рекламе. В том числе как часть традиционных digital-агентств — ведь оба медиа достаточно близки для того, чтобы использовать их в одной рекламной кампании.

Пока же это поле практически свободно для по-явления стартапов, чему есть довольно логичное объяснение. Дело в том, что этот бизнес очень технологический, а потому — инвестиционно ем-кий. С точки зрения расходов вступать в эту игру выгоднее как можно позднее. Ведь с каждым годом увеличиваются технические возможности, притом что цена входа на этот рынок уменьшается.

На настоящее время уже разработано множество технических решений, которые можно не только купить, но и попросту скопировать, в то время как еще несколько лет назад готовых разработок не было. Основные игроки Интернета пока также не интересуются этим сегментом, несмотря на то что все технические возможности у них есть: плат-формы, интерфейсы и так далее (хотя, например,

Карманная реклама

парадоКсально: Количество пользователей мобильных устройств в россии уже больШе, сКажем, аудитории радиостанций, однаКо реКламодатель продолжает тратить деньги на традиционные сегменты реКламного рынКа в объемах, намного превыШающих расходы на мобильную реКламу.


Google в США, что характерно, — активный участ-ник мобильного рекламного рынка). Зато здесь есть все возможности для появления стартапов — в частности, таких, как наша компания. Мы вошли на этот рынок всего два с половиной года назад, на-чав с сегмента, который не интересовал основных игроков, — с продажи рекламы от операторов боль-шой тройки. В итоге смогли окупить свои вложения всего за год, не привлекая инвесторов, и во-йти на мейнстримный рынок мобильной рекламы — мобильный Интернет.

На этом рынке два основных направ-ления — реклама операторов «большой тройки» и мобильная реклама. Есть еще два небольших направления, но они до-вольно специфичны и потому не могут претендовать на крупные доли. Речь идет о размещении рекламы внутри мобиль-ных игр, а также о таком почти нереклам-ном сегменте (почти — поскольку в нем не участвуют игроки рекламного рынка), как прошивка рекламной информации в самом телефоне, еще на этапе сборки.

Самый популярный в мире сегмент мо-бильной рекламы — это «мобильнет», кото-рый растет хоть и медленно, но верно. И постепенно к нему будут подключаться новые перспективные инструменты. В частности — системы Real Time Bidding, обслуживающие торги рекламных объяв-лений (на определенных ресурсах и с более точным таргетированием). В России такой аукцион одной из первых (в прошлом году) предложила рынку компания Tinkoff Digital. Впрочем, на мой взгляд, она несколько поторопилась, опередив развитие российского рынка на 3–5 лет: пока RTB имеет не-большую долю (до 3%) рынка в Интернете. Системы RTB сейчас борются за ту часть рынка, которая практически обойдена вниманием больших реклам-ных агентств и ключевых, традиционных крупных офлайновых рекламодателей. Сегодня такие услуги прежде всего будут интересны клиентам, которые нацелены не на продвижение своей компании, а на продажи конкретных продуктов и услуг в кон-кретных регионах и для определенной аудитории при дешевой конверсии. Рекламодатели (а в их числе — интернет-магазины, компании, торгующие по каталогам, банки и т. п.), возможно, будут готовы потестировать участие в торгах, для того чтобы пока-зывать свою рекламу максимально адекватной для себя аудитории. Этот тренд вполне может в какой-то мере повторить успешную историю контекстной рекламы в Интернете, также ориентированной на финальные продажи продуктов — пиццы, шин, бытовой техники, окон и т. д. Однако время RTB в России только начинается — как в Интернете, так и в «мобильнете», который, конечно, движется в кильватере старшего брата.

Пока мобильный Интернет не достиг популяр-ности классического: да, люди звонят по теле-фону очень часто, однако посещают сайты через

мобильные устройства значительно реже. Но по-степенно, по мере пользования, привыкания к мобильным гаджетам, а также улучшения ка-чества связи люди такую привычку обретают. Обратите внимание: в метро каждый пятый–седь-мой «общается» со своим мобильным устройством (читает, смотрит, пишет, разговаривает, слушает и так далее).

Со временем спрос на мобильную рекламу ниве-лирует еще одну проблему мобильного Интернета, которому, кроме рекламных бюджетов, не хватает и релевантных исследований, единой валюты, обще-признанной для всех участников рынка. Конечно, сегодня каждая площадка, «крутилка» и сетка мо-жет предложить свой тип данных, однако ни одно из предложений пока не является эталонным для рынка. Однако и эта ситуация изменится вместе с развитием сегмента.

Свою лепту в развитие этого нового для России медиа вносит сама специфика мобильной рекла-мы, которая обладает уникальным свойством: она способна устанавливать с человеком короткую дистанцию и удерживать ее бесконечно долго. Ведь телефон всегда находится рядом со своим пользователем. Возможно, именно поэтому кли-кабельность баннеров в мобильном Интернете по сравнению с обычным значительно выше. Конечно же, этот феномен можно объяснять тем, что человек способен промахнуться: слишком мал экран для довольно большого пальца. Однако та-кой фактор может сработать в первый или во вто-рой раз, но когда человек привыкает заходить в Сеть через свое мобильное устройство, его вряд ли стоит учитывать. БЖ

блестящее будущее мобильной рекламы предопределяет ее уникальное свойство: она способна устанавливать с человеком короткую дистанцию и удерживать ее бесконечно долго

Дмитрий лазаревCEO рекламного агентства ОТМ

Об авторе


лек

тори

Й

Когда человек внутри системы заявляет, что у него по-явилась прорывная идея, основной проблемой обычно яв-ляется недоказуемость и голословность такого утверждения. При этом автору его идея априори будет казаться прорыв-ной, а вот конкурентная среда вряд ли окажется в зоне его внимания: мир идей ему интереснее, чем мир конкуренции. Инноватор редко имеет прагматический ответ на простой вопрос «Кому это нужно?» — как в глобальном смысле, так и для конкретной компании, а также ее процессов. Большой трудностью для стартапера является «оцифровка» проекта, демонстрирующая его целесообразность и вероятность воз-вращения инвестиций хотя бы в какой-то умозрительный период времени. И в этом «внутренний» стартапер вполне идентичен обычному, «внешнему».

Тратить время на прорывное изобретение не имеет смысла, если нет понимания, куда оно приведет компа-нию, какие могут возникнуть проблемы на этапе создания продукта и постпродуктивного сопровождения, а также

не расходятся ли планы автора идеи со стратегическими целями его работодателя.

Прежде чем у изобретателя появятся ответы хотя бы на эти вопросы, демонстрировать проект руководству бессмысленно. Впрочем, даже если он детально описан, это также стоит делать не во всех случаях. Ведь может быть огромное количество обстоятельств, влияющих на судьбу проекта. Отказ зачастую вызывает не его несостоятельность, а довольно специфические, иногда не имеющие отношения к делу причины: например, идея для компании пришлась не ко времени, пересекается с чьими-либо интересами (здесь может возникнуть опасность перехвата идеи) или попро-сту не может быть принята, поскольку компания проходит предпродажную подготовку. Учет этих обстоятельств требует от стартапера качеств уже из совсем другой сферы — а имен-но чутья и хорошо развитой интуиции. Между тем проект следует обязательно показать, возможно, даже за пределами компании — для того чтобы получить свою порцию крити-

Стартап внутри,или Осторожно, горячая начинка! Александра Кочеткова

запусК нового направления деятельности Корпорации полезно обставлять в соответствии с традициями и обычаями, со всеми приличествующими случаю телодвижениями стартапера (инициатора проеКта) и инвестора (руКоводства). при этом важно помнить, что новое направление может нечаянно навредить старым.


ки. Ведь изобретатель по определению способен оценивать предмет своего интереса только в очень узком диапазоне.

Боссы и кулиБиныНе рискну давать общий рецепт проталкивания гени-

альных идей в рамках корпорации, тем более что в этой области не последнюю роль играют личные отношения между стартапером и руководителем. Более того, пред-лагать такие рецепты было бы крайне безответственно: различные техники для того, чтобы объехать руководство на кривой козе, то есть любой ценой продавить свою идею, могут быть полезны только карьеристам, для которых важен не смысл проекта, а возможность за его счет выдвинуться вперед. Изобретатель, который пестует не пустышку, а вы-зревающий реальный проект, должен научиться принимать ограничения и работать с ними, тестируя свою идею по-степенно — сначала на коллегах, затем на руководителе, шаг за шагом приближая ее к состоянию бизнес-продукта.

Проблемой большинства изобретателей, которых вы-растила компания, является то обстоятельство, что под-спудно они готовы рассматривать работодателя как своего рода опекуна. Это абсолютно бесперспективная позиция (если, конечно, собственник сам сознательно не культи-вирует класс «Кулибиных»): зачастую многие проекты за-ворачиваются обратно по причине такого инфантильного подхода. Нужно понимать, что по своей сути внутренний инвестор от внешнего не отличается. На Западе в этом смысле все давно определено: при создании подобных проектов поправка делается только на то, что они выпол-няются не вовне, а внутри компании. Однако все остальное напоминает создание классического стартапа. Поэтому все обсуждения бизнес-проекта за пределами курилки должны сопровождаться продуманными презентациями с серьезны-ми расчетами и бизнес-планом, без которых к начальнику нельзя приближаться на пушечный выстрел. «Кулибиных» легко распознать по другому формату бытия: псевдои-зобретатели обычно предлагают идею в расчете на то, что все неиррациональное ее сопровождение, включая циф-ры и графики, повиснет на других сотрудниках в качестве дополнительной и неоплачиваемой нагрузки (под лозунгом «Это делается на благо самой компании!»). Проверкой стартапера на прочность может быть только его способность продемонстрировать целостный подход к управлению про-ектом: инициатор должен быть готов к тому, чтобы пройти все этапы проектирования самостоятельно (независимо от того, внутренний это проект или внешний) и выдавать на-гора готовый продукт в виде целого ряда документов, а не иждивенческих заявлений. Ведь компания, рассматри-вая подобные проекты, должна заботиться только о своих рисках, а не о том, как оплатить чьи-то идеи, обеспечивая их расчетами, командой и ресурсами.

В принципе, для опытных управленцев все ясно как бо-жий день с самого начала: о многом говорит уже история жизни сотрудника в компании. Если последний на про-тяжении энного количества лет приходил к руководителю с проблемами, а не с решениями — его инициативу вряд ли стоит принимать всерьез, какими бы заманчивыми ни казались перспективы. А вот ежели все это время он де-монстрировал самостоятельность в принятии решений и в целом крепкие задатки управленца — я вас уверяю,

его обязательно выслушают. И проект, скорее всего, будет воспринят как стартап, а не набор очередных проблем, предлагаемых «на рассмотрение».

инновация в контексте компанииВ пику иждивенческим ожиданиям многих наших изо-

бретателей, хотела бы заметить, что система в силу проте-кающих в ней процессов обязана соблюдать осторожность. Осторожность суть гомеостаз компании, который позволяет ей сохранять свои преимущества. Хороший повар обе-регает свои рецепты и не дает их изменять кому попало. Поэтому любые попытки вмешательства в процессы или стратегию развития компании должны сопровождаться материальными доказательствами. Компания обязана жестко отфильтровывать прожекты, среди которых не-редко встречаются и мошеннические схемы (внутренние стартапы являются довольно распространенным случаем вывода капитала из компании — в периоды экономической

Формирование любого стартапа сравнимо с отъездом на пмж в другую страну. планы человека, готового эмигрировать, часто строятся на иллюзиях — и вот он бросает хорошую работу, успешную карьеру, для того чтобы поместить себя в зону неопределенности и отсутствия каких-либо гарантий


лек

тори

Й

турбулентности), а также все то, что идет вразрез с ее стратегией. Формирование любого стартапа срав-нимо с отъездом на ПМЖ в другую страну. Планы человека, готового эмигрировать, часто строятся на иллюзиях — и вот он бросает хорошую работу, успешную карьеру, для того чтобы поместить себя в зону неопределенности и отсутствия каких-либо гарантий получения хотя бы подобных преиму-ществ в дальнейшем. Все это следует принимать во внимание, имея дело с инновацией, которая требует целенаправленной и жесткой проверки на состоятельность — причем со стороны самого изобретателя, который обязан предложить своему внутреннему инвестору не бизнес-идею, а бизнес-

продукт. А вместе с тем свое видение: как объект бу-дет вести себя под влиянием самых разных внешних и внутренних обстоятельств. Для этого необходимо продемонстрировать несколько сценариев развития событий, а заодно свою реакцию на изменения. Таких прогнозов поведения проекта может быть три: оптимистичный, средний и пессимистичный. Впрочем, если оценить сотни проектов, которые мне доводилось видеть на протяжении долгих лет работы, я ни разу не встречала заранее подготов-ленных сценариев: все они создавались уже на этапе доработки проекта, по просьбе топ-менеджмента. Но это было бы нелишне продемонстрировать сразу, в том числе — чтобы показать инвестору диапазон своего видения, а заодно уровень ответственности, развития мышления, прагматичности и решитель-ности. Между тем наши изобретатели предпочитают показывать исключительно вариант «эльдорадо»: «Денег у нас будет много, не сейчас, так через год».

Если после презентации проекта бизнес-план получил одобрение, можно приступать к органи-зационным моментам: либо стартап выносится за пределы компании, либо он становится аффили-рованным лицом, либо — направлением компании или даже временной рабочей группой. Точно так же оценивается потребность проекта в ресурсах. При этом все условия должны оговариваться еще на старте, дабы избежать обманутых иллюзий и кривотолков. Для этого создается отдельный бюджет или инвестиционный документ, согласно которому компания вместе с траншами инвестиций будет требовать отчет о затраченных средствах. Финансовая дисциплина предполагает наличие показателей, согласно которым будет измеряться эффективность проекта.

Осторожность по отношению к таким проектам часто вызвана тем, что отвечать за свои действия и делить риски вместе с компанией стартапер не лю-бит, несмотря на то что считает себя без пяти минут собственником. Для того чтобы стартапер случайно (хотя бы из простой любви к искусству) не растратил выделенный бюджет, не мешает позаботиться о соз-дании сдерживающих факторов. Для этого нужно задать рамочные условия, внутри которых человек был бы вынужден мыслить рационально. Вариантов может быть несколько. Один из них предполагает кредитование: создается юридическое лицо, куда компания выводит сотрудника и определенные средства, а также фонды, которые станут залогом при получении кредита. Стартапер назначается генеральным директором компании, подписывает документы в рамках кредитования на условиях рас-пределенной ответственности. Наличие процентов при оформлении кредита не обязательно: это вопрос договоренности. Однако факт заимствования чин по чину оформляется через нотариат. Так имити-руется чистое подобие внешней среды.

Второй распространенный вариант, сопрово-ждающий такие проекты, предполагает внесе-ние стартапером своего пая. В этом случае можно

примеров, когда проекты выращиваются внутри компании по принципу стартапа, добиваются успеха и впоследствии оказывают заметное влияние на стратегический курс и судьбу породившей их структуры, великое множество. правда, выращивать их нужно в соответствии с правилом «не навреди!»


обойтись без создания отдельного юридического лица: пай оформляется внутри самой компании. Подобная «про-тоакционерная» форма собственности допускается нашим законодательством и очень активно практикуется внутри российских компаний. Таким образом, инициатор проекта становится его совладельцем, ему гарантируют получение процентов с прибыли в будущем. Однако в этом случае человек не стеснен юридическими ограничениями, и по-тому вероятность рационального управления проектом несколько снижается.

Параллельно с юридическими формальностями проект уточняется графиком реализации, вычислением объема валового дохода либо чистой прибыли, а также планом отчетности. Все это необходимо, чтобы избежать разного рода неожиданностей. Не так давно я начала консультиро-вать компанию, которая столкнулось с распространенной проблемой: коллектив филиала уже два с половиной года водит за нос материнскую организацию. Бюджет тает, при-том что результатов не наблюдается. Если честно, налицо чистое мошенничество, и компания готова приступить к репрессивным действиям. Однако всего этого можно было бы избежать, соблюдя формальности еще на начальном этапе — определив график прохождения проекта, реперные точки, а также показатели, по которым можно было бы из-мерить его состояние.

Всегда важно понимать, что лейтмотивом возникновения любого такого проекта может быть только новый импульс развития компании. Тогда люди, которые имели силу и дерзость (в хорошем смысле!) предложить компании из-менить стратегический курс, осознавали бы, что они делают, и несли бы за это ответственность. А изменить стратегию организации способен любой стартап.

операция «реализация»Я знаю одну очень интересную компанию, которая

долгие годы занималась производством и продажей по-суды. Инициатор внутреннего проекта (который, кстати сказать, разделил риски с компанией, войдя в проект паем) развил в компании логистическую функцию. Сокращение издержек на транспортировку грузов и сторонние заказы помогли компании выжить во время последнего кризиса, когда продажи посуды заметно сократились. В дальней-шем логистическое направление не только сохранилось, но и было выведено в отдельную бизнес-единицу, а ком-пания превратилась в настоящую торгово-промышленную группу. Подобных примеров, когда проекты выращиваются внутри компании по принципу стартапа, добиваются успеха и впоследствии оказывают заметное влияние на стратеги-ческий курс и судьбу породившей их структуры, великое множество. Правда, выращивать их нужно в соответствии с правилом «Не навреди!».

На первом этапе — в том числе для того, чтобы про-тестировать состоятельность возможных изменений, — не обязательно усложнять систему, можно ограничиться созданием неструктурированной рабочей группы. В конце концов, для самой компании внутренний стартап является ни больше ни меньше как обычным проектом. Способен ли он вырасти в полноценный бизнес — зависит исключи-тельно от руководителя проекта, его внутренней зрелости. В противном случае добро пожаловать в совершенно дру-

гую «группу товаров» — рацпредложения: «Я придумал вам идею, оплатите мне ее, пожалуйста». Это банальная (в хорошем смысле!) и очень полезная система, которая не требует от «стартапера» всех тех «знаний и умений», без которых успех предприятия недостижим. А это все то, о чем мы писали в прошлых колонках: у человека должна быть энергия, упорство, определенный диапазон мышления и так далее.

Скажу больше: необходимо изжить появившуюся в России в последние годы удивительную легкость бытия в области проект-менеджмента, когда в своей компании принято предлагать всякую дурь. Мотивы подобных ин-

проверкой стартапера на прочность может быть только его способность продемонстрировать целостный подход к управлению проектом (независимо от того, внутренний он или внешний) и выдавать на-гора готовый продукт в виде крепкого бизнес-плана, а не иждивенческих заявлений


ЛЕК

ТОРИ

Й

новаций очевидны, однако следует понимать, что полноценный проект никогда не может зародиться на почве узко персонифицированных мотиваций. Если высший мотив автора проекта направлен на развитие системы, человек наверняка будет услы-шан топ-менеджментом. Жажда наживы, карьерные устремления, иждивенчество или апробация зави-ральных идей, скорее всего, также будут распозна-ны. Все-таки топ-менеджеры в своем большинстве достаточно разумны, чтобы избегать банальных управленческих ошибок. Впрочем, многое зависит от того, как устроена компания: ведь далеко не все предприятия поддерживают стремление к иннова-циям. Если система специализируется на серийном производстве, вряд ли она станет поддерживать б’ольшую часть инноваций — и правильно сделает: это статичная механическая система с пониженной

адаптивностью, ориентированная на порядок и эф-фект масштаба. И совсем другое дело — самораз-вивающаяся система, в которой заложен принцип развития за счет появления новых проектов.

Еще одна реплика в сторону общего заблужде-ния, свойственного инноваторам: да, на первый взгляд, не все топ-менеджеры — светочи мысли, однако прежде чем навесить на них ярлыки и за-подозрить в недальновидности, стоит обратить внимание на одну важную деталь. Дело в том, что если человек какое-то время находился в активной фазе управления, то у него по определению иной уровень системности мышления, чем у обычного сотрудника. По сути дела, с такой управленческой подготовкой можно сопоставить уровень мышления представителей только одного подразделения — ИТ. «Айтишники», по сути, на своем уровне решают похожую задачу. Они тоже строят и поддерживают системы. Остальные специалисты компании, как правило, работают в узкой функциональной области и потому могут воспринимать только свою зону. Не будем заострять внимание на индивидуальных качествах человека, которые оцениваются с помо-щью всех аттестационных механизмов и KPI. Между тем, даже при хороших задатках системного мыш-ления применить их неподготовленному человеку довольно сложно. Поэтому смею утверждать: если автор проекта — очень хороший финансист, который сидит в финансах и видит только финансы, у него, скорее всего, ничего не получится. И давать ход его проекту не нужно. Он априори повиснет на дру-гих исполнителях. И тогда уже не вполне ясно, зачем и кому этот проект был нужен. А также — при чем здесь финансист (если дойдет дело до раз-дачи слонов), ведь 90% успеха зависит от реализа-ции идеи.

Хотела бы еще заметить, что всех давно интересу-ют не столько идеи, сколько их воплощение. Однако презентация бизнес-продуктов все еще большая редкость. Не так давно в Академии народного хо-зяйства была введена интересная форма защиты проектов: на процедуру приглашаются реальные иностранные инвесторы, которые оценивают пред-ложения (по желанию группы — обычный стартап или внутренний), пропуская их через жесткий фильтр. На последнем отборе из многих проектов на доработку был отпущен один. Все остальные получили комментарий, который прекрасно ил-люстрирует общую проблему стартапов: «Господа, перестаньте приносить сырец! Поверьте, идеи никому не интересны!» БЖ

Способен ли внутренний стартап вырасти в полноценный бизнес — зависит исключительно от руководителя проекта, его внутренней зрелости. Если инноватор не готов — добро пожаловать в другую категорию: рацпредложения

Александра Кочетковапрофессор кафедры бизнеса и делового администрирования Института бизнеса и делового администрирования Академии народного хозяйства при Правительстве РФ. Автор книги «Основы управления в условиях хаоса (неопре делен ности)» — М.: Рид Групп, 2012.

Об авторе


Редакционная подписка на «Бизнес-журнал»Уважаемые читатели, предлагаем вам подписаться на «Бизнес-журнал» — самое массовое российское деловое издание1 — непосредственно через редак-цию журнала. Данное предложение действует только для физических лиц.

Наша служба поддержки готова ответить на все ваши вопросы: по электронной почте [email protected] по телефону +7 (495) 744-55-13

Вы можете оформить подписку начиная с шестого (июньского) номера. Доставка производится по всей территории Российской Федерации одним из следующих способов (по вашему выбору):

в почтовое отделение (Вы сами забираете журнал из указанного вами почтового отделения);

в почтовый ящик (журнал будет доставлен в Ваш почтовый ящик); курьером по указанному адресу (для жителей Москвы в пределах МКАД).

Стоимость подпискиПодписной период (число номеров)

Код предложения (указывается при оплате)

Стоимость подписки2

(включая НДС 10%)

3 месяца (3 номера журнала) 6456 450 руб.

6 месяцев (6 номеров журнала) 6457 900 руб.

12 месяцев (12 номеров журнала) 6458 1 800 руб.

«Артос-гал» (www.artos-gal.mpi.ru) | «Деловая пресса» (www.delpress.ru)«Интер-Почта» (www.interpochta.ru) | «ИнформСервис» (+7-495-651-82-19)«Книга сервис» (www.akc.ru) | «МК-периодика» (www.periodicals.ru)«Роспечать» (www.rosp.ru) | «Союзпечать-Курьер» (www.pinform.spb.ru)«Урал-Пресс» (www.ural-press.ru)

Подписка для юридических лицЮридические лица могут оформить подписку на «Бизнес-журнал» через любое из следующих подписных агентств:

1Подписку можно оформить на нашем сайте www.b-mag/subscription (короткая ссыл-ка — qr.lt/bm/b). Оформление подписки производится непосредственно на сайте,

оплата — с помощью банковской карты или с ис-пользованием электронных платежных систем.

2Вы можете самостоятельно заполнить квитан-цию, которая приведена ниже. При заполнении

поля «Адрес доставки» обязательно укажите по-чтовый индекс, в поле «Наименование платежа» впишите срок подписки (подписной период) и код предложения (см. таблицу стоимости подписки), а в поле «Сумма платежа» — стоимость подписки (из той же таблицы). Мы просим Вас указать телефон, чтобы согласовать способ доставки. Оплата должна быть произведена до 20 мая 2013 года в любом отделении Сбербанка России2. После оплаты обязательно вышлите на нашу почту ([email protected]) копию оплаченной кви-танции или платежного поручения. Это ускорит оформление Вашего заказа и позволит быстро снять вопросы, если в заказе допущены случайные ошибки. Внимание! При оформлении платежа в банке попросите операциониста вписать в поле «Назначение платежа» Ваш адрес с индексом, ФИО и телефон.

Способы оформления подписки

!

codeAgency,*UAB*

Company!Code:!302552566!

VAT!code:!LT100005720012!

LT45!4010!0424!0309!3286!

DnB!NORD!Bankas!

Bank!code:!40100!

SWIFT:!AGBLLT2X!

p:!! +370!52045477!

f:!! +370!52045478!

Saulėtekio!av.!15!

LTQ10224!Vilnius,!

Lithuania!

www.codeagency.lt!

!

!

!

Код #2

Printed: 2013-04-19 17:46

1 — По данным Национальной тиражной службы по итогам 2012 года подтверждено сви-детельством лауреата премии «Тираж — рекорд года» в номинации «Деловой журнал».

2 — Обратите внимание, что при данном способе оформления и оплаты подписки Сбербанк возьмет с Вас комиссию за перевод денежных средств.

http://qr.lt/bm/b

Извещение

Квитанция

Форма ПД-4Получатель платежа: ЗАО «Бизнес журнал»КПП: 772501001 ИНН: 7725741785 р/счет: 40702810200000220102в: АКБ «РОСЕВРОБАНК» (ОАО) г. Москвы БИК: 044585777К/сч.: 30101810800000000777 ОКПО: 37296774Наименование платежа: Оплата подписки на «Бизнес-журнал» на месяца(ев) с №6 (2013). Код предложенияФИО плательщика: Адрес доставки:Почтовый индекс: Телефон:Сумма платежа:

С условиями приема указанной в платежном документе суммы ,в том числе с суммой взимаемой платы за услуги банка, ознакомлен и согласен.

Подпись плательщика: Дата: « » 2013 годаОплата до 20.05.2013

Получатель платежа: ЗАО «Бизнес журнал»КПП: 772501001 ИНН: 7725741785 р/счет: 40702810200000220102в: АКБ «РОСЕВРОБАНК» (ОАО) г. Москвы БИК: 044585777К/сч.: 30101810800000000777 ОКПО: 37296774Наименование платежа: Оплата подписки на «Бизнес-журнал» на месяца(ев) с №6 (2013). Код предложенияФИО плательщика: Адрес доставки:Почтовый индекс: Телефон:Сумма платежа:

С условиями приема указанной в платежном документе суммы ,в том числе с суммой взимаемой платы за услуги банка, ознакомлен и согласен.

Подпись плательщика: Дата: « » 2013 годаОплата до 20.05.2013

МЕДИЦИНА

История медицины полна удивительных проектов, которые (к сожалению или к счастью) не были реализова-ны в свое время. Порой то, что казалось инновационным и прекрасным, спустя десятилетие–другое воспринималось уже чистой воды безумием и прожектерством. Наиболее богатыми на оригинальные и дерзкие идеи оказались ше-стидесятые и семидесятые годы прошлого столетия.

К примеру, в США Национальный институт сердца и Агентство по атомной энергетике при правительственной поддержке предприняли одновременную попытку создать искусственное сердце, перекачивающее кровь за счет энер-гии распада плутония-238.

Искусственное сердце рассматривалось как автономное и полностью имплантируемое устройство. То есть оно не должно было требовать подключения к внешнему источ-нику питания. Вдобавок к нему предъявлялись требования повышенной надежности, в частности способность про-работать минимум десять лет без обслуживания. Ядерный источник энергии виделся единственным вариантом, поскольку любые другие требовали бы регулярной подза-рядки или замены элементов питания минимум раз в два года, что было сопряжено с необходимостью проводить повторные операции.

Две скоординированные программы развивались с 1967 по 1977 год. И Институт, и Агентство имели свои подходы

к тому, как следует выполнять экспериментальную часть. Первый считал необходимым изготовление подобной мо-дели без ядерного источника и расширенной серии тестов на животных. Агентство по атомной энергетике настаивало на создании и апробации искусственного сердца с плутонием сразу. При этом весь комплекс проблем, начиная с габа-ритов устройства и самой идеи разместить плутоний-238 в грудной клетке пациента, выглядел на тот момент вполне решаемым для обеих организаций.

Вместе с тем большие опасения вызывала мысль о том, что люди с плутонием в груди могут стать мишенью терро-ристов, желающих создать «грязную бомбу». Такой сюжет описывается в фантастическом романе Heartbeat, изданном в Нью-Йорке в 1978 году.

Мало кого привлекала идея обеспечить пациентам за счет искусственного сердца исключительно базовые возможности. Соблюдение строгого постельного режима до конца дней выглядит очень тоскливо, и такую жизнь просто не хочется продлевать. На создание минимально достаточного сердца было бы трудно получить финанси-рование, а сама концепция не увлекла бы лучших специ-алистов того времени.

Поэтому разработчики (хотя бы на уровне заявлений) исходили из того, что качество жизни пациентов с ис-кусственным сердцем не должно существенно снижать-

Атомное сердцеАльтернативная энергетика внутри человека Андрей Васильков


ся. Иными словами, после операции им будут доступны примерно те же физические возможности, что и людям со здоровым сердцем.

На тот момент параметры работы биологического серд-ца уже были хорошо известны. Его мощность у взрослого человека в состоянии покоя и полной расслабленности оценивается скромной величиной 1 Вт. При тяжелых нагрузках она может кратковременно увеличиваться до 40 Вт. Таким образом, от искусственного сердца требовалась способность быстро и точно изменять мгновенную мощность в широких пределах.

Средняя скорость, с которой сердце вы-брасывает кровь в аорту, составляет около 0,5 м/с. За счет уменьшения диаметра сосу-дов и регуляции их тонуса в системе капил-ляров она увеличивается примерно вдвое. Соответственно, требовалось воссоздать условия для поддержания стабильной скорости выброса крови и нормальных значений ударного объема.

За один год сердце совершает в среднем 38 млн ударов. В зави-симости от физической нагрузки за этот период оно перекачивает от 2 до 5 млн литров крови. Для любого компактного насоса это чудовищная механическая нагрузка. Вопрос о том, каким образом достичь такого ресурса в искусственном сердце, остается актуальным и по сей день.

Сам характер нагрузки у сердца рас-пределяется неравномерно. Предсердия испытывают немалую преднагрузку, но при исправной работе атриовентри-кулярных клапанов от них не требуется большой силы сокращений. Левый желу-дочек совершает в 5–6 раз б’ольшую работу, чем правый.

Сердце и сосуды формируют единую систему, тесно связанную с дыхательной. Их согласованная работа возможна благодаря развитым механизмам обратной связи. Пути ее реализации при замене сердца на лишенное нервов устройство были совер-шенно неясны.

К тому же все эти особенности требовалось воссоздать в компактном объеме. Задача создания искусственного сердца в целом оказалась исключительно сложной, даже без учета проблемы размещения источника питания боль-шой емкости.

Поскольку исходный плутоний-238 и получаемый при его распаде уран-234 представляют собой альфа-радио-активные нуклиды, экранирование ядерного источника не было значительной проблемой. Считается, что для пол-ной долговременной радиационной защиты в таком случае достаточно свинцовой оболочки толщиной 2,5 мм.

Главная трудность заключалась в получении необходи-мой мощности. Как уже упоминалось, для биологического сердца она меняется в пределах от 1 до 40 Вт. Искусственное сердце обладало бы меньшим КПД, поэтому потребляемая мощность получалась еще выше. Искусственный желудочек сердца


меД

иц

ин

а

От одного грамма плутония-238 можно получить около 0,56 Вт. Для работы искусственного сердца требовалось как минимум сто граммов вещества. Это уже треть массы сердца человека и сто тысяч долларов себестоимости.

Суммарный объем всех полостей сердца у взрослого человека варьируется от 285 куб. см (у людей с малоподвижным образом жизни) до 560 (у профессиональных спортсменов). Внешний объ-ем сердца в момент максимального наполнения левого желудочка может превышать 800 куб. см. Само искусственное сердце заняло бы как минимум

вдвое больше места. Для источника питания его не осталось бы вовсе.

Наиболее логичным вариантом было использо-вание радиоизотопного термоэлектрического гене-ратора (РИТЭГ). Такие устройства давно и успешно применяются для автономного питания маяков, навигационного оборудования, роботов и косми-ческих аппаратов.

РИТЭГ обладают довольно компактными разме-рами: источник мощностью 100 Вт занимает менее 1 000 куб. см. Радует и расчетный срок эксплуата-ции: через десять лет мощность падает примерно на четверть.

Однако для размещения внутри живого человека РИТЭГ требует серьезной доработки. На каждый ватт электрической энергии выделяется в пятнад-цать раз больше тепловой. Температура поверхности источника достигает 400 градусов Цельсия. То есть нужны хорошая теплоизоляция и постоянный отвод избытка тепла.

В 1976 году, на позднем этапе проекта, самой сложной проблемой оставались габариты и масса прототипа. В ходе уточнения деталей после каждого эксперимента задача создания «атомного сердца» представала все менее выполнимой. По понятным сейчас причинам работа не увенчалась успехом, но серьезно помогла развитию кардиологии и транс-

плантологии в целом. Благодаря этому удивитель-ному опыту сейчас существуют эффективные кар-диостимуляторы и развивается целое направление бионических протезов. Поэтому даже откровенный провал можно считать важным этапом в истории медицины.

Одновременно с окончанием работ над проектом «Атомное сердце» в семидесятых годах появляются первые компактные источники энергии на основе бета-распада. Они изготавливаются штучно и под-лежат строгому учету. Только в 2005 году была создана частная компания City Labs. Спустя три года

она уже производит первую коммерче-ски доступную тритиевую батарейку для маломощных приборов преиму-щественно медицинского назначения. Совсем недавно, в 2012-м, компания запустила серийное производство усо-вершенствованных радиоизотопных элементов питания NanoTritium с рас-четным сроком службы 20 лет и широ-ким диапазоном рабочих температур (от -50 до +150 градусов).

Сейчас мы уже понимаем, что, поми-мо РИТЭГ, искусственные органы могут использовать несколько компактных источников питания меньшей мощно-сти, работающих на других принципах. Объединить генератор и аккумулятор впервые удалось в 2012 году междуна-родному коллективу исследователей из Технологического института штата Джорджия и Пекинского института

наносистем. Устройство напрямую преобразу-ет механическую энергию в химическую, минуя промежуточные стадии. По сравнению с другими пьезоэлектрическими схемами эффективность вы-работки электроэнергии за счет сжатия/растяжения повысилась в семь раз. Такой «самозаряжающийся» аккумулятор может найти применение как вспомо-гательный или резервный источник питания эле-ментов искусственного сердца с невысоким током потребления (датчики, водители ритма).

В прошлом году также впервые появляется на-нопленка с термо- и фотоэлектрическим эффек-том. Она поглощает свет, в том числе в области ИК-спектра, а значит, сможет преобразовывать часть тепловой энергии в электрическую. Это по-может решить сразу две проблемы — охлаждения компонентов искусственного сердца и выработки электроэнергии для их автономной работы.

Современные кардиопротезы, используемые в клинической практике, до сих пор не заменяют сердце целиком. Они лишь позволяют выполнять замену отдельных пораженных участков. Раньше других научились протезировать клапаны, восхо-дящую часть и дугу аорты.

С начала XXI века все более широкое распростра-нение стали получать искусственные желудочки сердца. Помимо зарубежных помп (HeartWare,

современные кардиопротезы, используемые в клинической практике, до сих пор не заменяют сердце целиком. они лишь позволяют выполнять замену отдельных пораженных участков. раньше других научились протезировать клапаны, восходящую часть и дугу аорты


HeartAssist и HeartMate), есть и российские разработки — «Инкор» и «Новокор».

Временно заменить сердце целиком пока способны только аппараты искусственного кровообращения (АИК). Это отдельное устройство, размещаемое у койки пациента. Оно выполняет функцию перекачивания крови и насыще-ния ее кислородом.

В последние годы СМИ неоднократно сообщали о пер-вой операции пересадки полностью искусственного сердца (причем это были разные клинические случаи), но дьявол кроется в деталях.

Многие полагают, что в 2010 году академик РАМН Леонид Антонович Бокерия впервые пере-садил пациенту искусственное сердце. Хотя само устройство и было целиком импланти-руемым, оно не обеспечивало минимально приемлемого качества жизни. По своей сути оно оставалось все тем же АИК, только малогабаритным.

Его важное отличие от полностью ав-тономного искусственного сердца заклю-чалось в том, что питание осуществлялось от внешнего аккумулятора массой около десяти килограммов. Полного заряда хва-тало примерно на двенадцать часов. Такой прибор позволяет пациенту дождаться до-норского сердца в палате, но не заменяет его. Тем не менее проделанная операция стала чрезвычайно важным шагом и по пра-ву считается уникальной работой.

Следующий «первый раз» случил-ся год спустя. Сорокалетнему пациенту в Великобритании имплантировали бивен-трикулярный кардиопротез компании SynCardia. Он времен-но брал на себя работу обоих желудочков сердца, позволяя спокойно дождаться очереди на трансплантацию. Его пита-ние, управление и мониторинг осуществлялись с помощью носимого внешнего блока. Название Total Artificial Heart и выписка пациента под амбулаторное наблюдение произве-ли впечатление успешной пересадки механического сердца.

Создать полностью искусственное имплантируемое человеческое сердце с автономным питанием сегодня все еще пытаются в ряде медицинских исследовательских центров, но это именно экспериментальные разработки. Самой же распространенной операцией остается имплан-тация кардиопротезов и искусственных водителей ритма для поддержания нормального функционирования соб-ственного сердца.

Воссоздавать важнейшие элементы сердца по отдель-ности сегодня уже возможно. В последние три года удается даже объединять их, не выходя в итоге за приемлемые габариты. Однако остается множество проблем:

� относительно большая масса (многие элементы исполь-зуют титан и другие металлы);

� пределы регулировки нагрузки (хочется не только лежать и медленно ходить до ванной);

� скорость выбора режима работы (обычное сердце быстро подстраивается под меняющуюся физическую нагрузку и текущее эмоциональное состояние);

� источник питания большой емкости и мощности;

� отвод тепла и его равномерное распределение; � психологическая адаптация пациентов.

Искусственные компоненты сердца постоянно ощущают-ся как крупное инородное тело. Они издают непривычные звуки, часто вызывают страх и бессонницу. В психиатрии есть даже отдельный термин — «кардиопротезный психо-патологический синдром».

Определенные надежды связаны с новыми материалами. Графен, углеродные нанотрубки, органические полимеры, гибкая электроника — все это поможет сделать искусственное сердце более компактным и функциональным. Параллельно развивается тканевая инженерия. Хотя ее методы и не позво-

ляют пока вырастить новое сердце из собственных клеток, они уже дают возможность проводить успешные эксперименты по интеграции электронных схем и живых тканей.

По данным Научного центра сердечно-сосудистой хирур-гии им. А. Н. Бакулева, только в России ежегодно от хро-нической сердечной недостаточности в конечной стадии умирают до 986 тысяч человек. При этом во всем мире за год проводят не более пяти тысяч пересадок донорско-го сердца. Иными словами, трансплантация — это капля в море, и кардиопротезирование год от года становится лишь актуальнее.

Как и полвека назад, главной проблемой разработки самодостаточного искусственного сердца остается созда-ние подходящего источника питания и его успешная ин-теграция. Требуется спроектировать подсистему питания с массой противоречивых требований. Она должна иметь как минимум два надежных источника энергии (вероят-но, использующих разные физические принципы), быть компактной, биосовместимой, безопасной и обладать до-статочным запасом автономности.

Остальные задачи уже решены как минимум на уровне доказательства концепции. Если прогресс в области альтер-нативных источников энергии и биоинженерных разработок сохранит свои темпы, то технически создание более или менее полноценного искусственного сердца станет возмож-ным в ближайшие лет десять. Еще несколько лет уйдет на его апробацию, доработку и клиническое внедрение. БЖ

Как и полвека назад, главной проблемой разработки самодостаточного искусственного сердца остается создание подходящего источника питания и его успешная интеграция. требуется спроектировать подсистему питания с массой противоречивых требований


авто

Вплоть до 1980-х годов робота, который заменит челове-ка за рулем автомобиля, многие представляли себе весьма наивно — в виде антропоморфной машины «с человече-ским лицом». Таков, например, робот-таксист из фильма «Вспомнить все» (1990), которого герой Шварценеггера «отстраняет» от управления, вырвав из гнезда. У робота была даже «рука», при помощи которой тот мог манипу-лировать джойстиком управления.

Оставим кинематографические придумки. О том, как будут выглядеть самоуправляемые автомобили и дороги, по которым они станут ездить, инженеры всерьез задумы-ваются еще с 1930-х. Принципиальная модель роботизиро-

ванных автомобильных систем впервые была представлена в павильоне «Футурама» во время Всемирной выставки в Нью-Йорке в 1939 году. Общий подход был именно таким: «умная» дорога, по которой сможет передвигаться маши-на без оператора-человека. Многие радужные прогнозы о транспортных системах грядущего не сбылись и по сию пору (а «Футурама» демонстрировала предполагаемое бу-дущее 1960-х годов). Но первые прототипы предсказанных тогда дорожных систем стали появляться примерно через 20 лет после нью-йоркской выставки. И General Motors, ко-торая заказала Норману Бел Геддесу павильон «Футурама» в 1939-м, была среди первопроходцев.

Уже в конце 1960-х автомобили с автоматическим управ-лением упоминаются в докладах на государственном уровне. В 1968-м году Роберт Уивер предложил вниманию конгресса США доклад «Транспорт завтрашнего дня — новые системы городов будущего», в котором то и дело упоминались авто-матические и полуавтоматические транспортные средства.

В следующие десятилетия число исследований шири-лось, и увеличивалось количество реальных прототипов роботизированных автомобилей. В 1980-х годах компания Mercedes-Benz представила первый автомобиль с авто-матическим управлением. Фургон двигался со скоростью до 63 км/ч, а компьютерная система в режиме реального времени анализировала кадры, поступающие с нескольких видеокамер. К концу десятилетия удалось довести макси-мальную скорость движения почти до 100 км/ч, а в 1990-е те же немецкие разработчики (правда, уже в рамках евро-пейского проекта EUREKA) показали уверенную работу легкового автомобиля с автоматизированным управлением по автострадам в рамках реального движения. И здесь речь шла уже о прохождении маршрутов длиной более тысячи километров, а не об испытательных поездках в несколько

Какой робот сядет за руль вашего автомобиля? Степан Чижов


километров на специальных полигонах. Лишь около по-ловины случаев перестроения и реагирования на окружаю-щую дорожную обстановку требовало тогда вмешательства оператора — невероятный прогресс!

Примерно тогда же, когда начались эксперименты Эрнста Дикманса в Mercedes, достигли первых результатов экспе-рименты, финансировавшиеся американским агентством DARPA. Система использовала лазерный радар, компьютер-ное зрение и роботизированное управление механизмами автомобиля. В рамках этого проекта авто могло передви-гаться в самоуправляемом режиме со скоростью до 30 км/ч.

В 1990–2000-е к процессу присоединялось все больше исследовательских групп из совершенно разных реги-онов мира: США, Германии, Италии, Великобритании, стран Азии. Появились системы, которые могли управлять без водителя не только автомобилями, но и двухколесными транспортными средствами вроде мотоциклов.

Сегодня широкая публика в качестве передового от-ряда строителей автомобиля с автономным управлением наблюдает Google с проектом «гугломобиля». Владельцам крупнейшей поисковой системы, конечно, играет на руку узнаваемость бренда за пределами автомобильной инду-стрии. Все остальные разработки вроде проектов Volvo или (тем более) неизвестных широким кругам исследо-вательских лабораторий привлекают гораздо меньше внимания. Впрочем, это не означает, что именно системы Google первыми получат массовое распространение. Даже несмотря на то, что первую лицензию на выпуск на доро-ги общего пользования автомобиля с роботизированным управлением они получили почти год назад — в мае 2012-го в американском штате Невада.

роБот как всеоБщиЙ конкурентУже сейчас очевидно, что распространение «безво-

дительских» технологий повлияет на развитие не только автопрома и транспортной отрасли: изменения затронут массу смежных отраслей. Для одних это чревато потерей значительной доли рынка, для других — необходимостью изменения бизнес-модели.

Google делает громкие заявления о том, сколь существен-но может повлиять на безопасность движения роботизация транспорта. Здесь и снижение на порядок числа ДТП, и со-кращение времени в пути, и уменьшение расхода топлива. Среди очевидных пострадавших сразу приходят на ум страховые компании. Сокращение рисков на 90% означает принципиальное уменьшение оборота. К тому же неизбежно придется пересматривать тарифную сетку для автомобилей с автоматическим и полуавтоматическим управлением. Возможно, страховщикам удастся добрать выпадающие доходы в другом месте — на страховании ответственности производителей роботизированных автомобилей. Уж если нынешние машины, напичканные электроникой, време-нами «сходят с ума» и провоцируют ДТП, то что говорить о возможных неполадках у робота-водителя!

Возросшая в целом безопасность движения повлияет на всю цепочку организаций и бизнесов, так или иначе завязанных на ДТП. Смело можно предполагать сокраще-ние штата в службах безопасности дорожного движения, аварийных комиссаров, менеджеров страховых компаний. Внушительного куска хлеба лишатся автосервисы с их жестя-

ными и восстановительными работами. Рикошетом ударит и по производителям автозапчастей — как оригинальных, так и не-. Но стоит ли жалеть об утраченных бизнес-воз-можностях, если удастся сберечь человеческие жизни: 25–30 тыс. человек, которые погибают сейчас ежегодно в России, и целый миллион — по всему миру. Не говоря уже о том, что десятки миллионов людей не получат травм, не станут калеками, не будут уходить на больничный.

Вполне можно предположить, что еще довольно продол-жительное время будет сохраняться внушительная группа автовладельцев — любителей ручного управления. Хотя со временем они наверняка маргинализируются и станут субкультурой эдаких «крутых парней», ловко управляю-щихся с педалями и баранкой.

Широкое распространение роботизированного управ-ления дает нам надежду на то, что значительно сократятся транспортные расходы. Как материальные, так и временн’ые. Уже сейчас правительство США и некоторые автопроизво-дители выделяют гранты на создание приложений, позво-ляющих выбирать наиболее экономный режим движения автомобиля. Но здесь речь идет и о радикальной борьбе с пробками за счет оптимизации движения и взаимодей-ствия между автомобилями. Это, с одной стороны, предпола-гает экономию для автовладельцев, а с другой — серьезные убытки для топливных компаний.

Значительные изменения ждут и инфраструктуру. Автоматическим машинам не нужны будут широкие полосы движения, им не понадобятся светофоры. Да что говорить, уличное освещение лазерному радару тоже не требуется. Все это вроде бы свидетельствует о немалой экономии бюджета на создание и сопровождение инфраструктуры, но ведь сейчас-то эти бюджеты кем-то потребляются! Стало быть, строительные и эксплуатационные компании в отдаленной перспективе могут ждать суровые времена.

Если говорить о возможном распространении так на-зываемого персонального общественного транспорта — когда автоматическое такси быстро приезжает по вызову и доставляет пассажира до пункта назначения, — то стоит задуматься и об инфраструктуре парковок. Она, вероятно, тоже сильно изменится и пропадет из поля зрения пешехо-дов. Кроме того, если персональный общественный транс-порт действительно получит широкое распространение,


авто

это тоже ударит по автопроизводителям. Можно предположить, что поначалу недорогие роботи-зированные автомобили вызовут всплеск продаж и производства — ведь ими может управлять любой! Но возможность быстрого доступа к персональному общественному транспорту ставит вопрос об эффек-тивном использовании персонального автомоби-ля. Если задуматься, то сейчас владение личным транспортом выглядит весьма нерационально: вы приезжаете утром на работу, ваш автомобиль более 8 часов находится «на приколе», потом вы едете домой, после чего автомобиль снова начинает отбывать время без движения — на парковке у дома. Две трети суток простоя! Насколько можно будет сократить городской автопарк, если почти все перей-дут на использование роботизированных такси!

Впрочем, пока не разработаны нормативы по те-стированию и оценке, вопросы о безопасности авто-мобилей с автономным управлением можно оставить в стороне. Тестирование безопасности систем сейчас проводится преимущественно в рамках тех самых ис-следовательских проектов, которые и разрабатывают новые технологии. Американское Национальное управление по безопасности дорожного движения пока задумывается только о том, чтобы включить в свои рейтинги оценку активных систем безопас-ности (вроде принудительного торможения при вероятности ДТП); оценка автоматических систем управления — это очень отдаленный этап.

Энтузиасты из Google рассматривают переход на автоматизированное управление автомобилем как некоторый технологический скачок, который произойдет весьма быстро и изменит весь мир.

Но, может, было бы разумнее постепенно приучать всех — и потребителей, и законодателей — к новой технологии?

Эволюция или революция?Пока нет ясности, планирует ли Google нала-

живать массовый выпуск автомобилей со своей системой управления. В конце концов, они купили Motorola, почему бы им не купить и кого-то из авто-производителей? Ведь это будет гораздо логичнее, если новый тип транспортного средства потребите-лю станет предлагать автопроизводитель, а не ин-тернет-гигант. Google явно не обладает экспертизой в продаже автомобилей и вряд ли знает, какие аргу-менты использовать, чтобы продать новую «фиш-ку». По крайней мере до тех пор, пока автомобиль не станет всего лишь гаджетом, а не транспортным средством, стоящим ощутимых денег.

При этом далеко не все автогиганты разделяют видение Google, а некоторые и вовсе отказываются поддерживать идею перехода на роботизированное управление. Те же, кто участвует в разработках похожих систем, склоняются к тому, что новые элементы «автоматизации» нужно вводить по-этапно — от модели к модели.

Многие исследовательские группы уже имеют за плечами тысячи и тысячи километров пробега автоматизированных автомобилей, в том числе и по дорогам общего пользования. К их числу относится и Volvo, однако в компании пока с осто-рожностью говорят о том, как и в какой мере в ав-томобилях ближайших лет будут использоваться подобные системы. Шведские разработчики со-общают о планах радикально повысить безопас-ность своих автомобилей — в основном благодаря использованию этих новых разработок. Их текущие успешные эксперименты с запуском автомобильных караванов по дорогам общего пользования скорее следует рассматривать как предпосылку для соз-дания систем безопасности, которые помогут во-дителям избегать проблем на трассах при движении на больших скоростях.

Для обратных ситуаций, когда водителю прихо-дится медленно двигаться в пробках, специалисты Volvo прогнозируют начало массового распростра-нения систем автоматизированного движения уже в 2015 году (для скоростей до 50 км/ч). Эти но-вые инструменты позволят наконец существенно улучшить статистику по мелким ДТП — особенно в странах с большим количеством автомобилей и интенсивным движением на дорогах. Примерно тогда же, в середине 2010-х, многие европейские, азиатские и американские автопроизводители плани-руют начать широкое использование систем «супер-круиз-контроля» — когда автомобиль будет автома-тически соблюдать полосу движения и скоростной режим на автострадах. Более того, машины станут реагировать на непредвиденные обстоятельства, перестраиваться и при необходимости сбрасывать скорость.


Все эти системы планируется использовать даже без внедрения единой сети, связывающей автомобили, которые движутся в общем потоке. Пока нет единого стан-дарта, сложно говорить о радикальном повышении уровня безопасности на дорогах, которого можно будет достигнуть, когда все авто будут обмениваться данными друг с другом и передавать подробности о планах по дальнейшему на-правлению движения и своих перестроениях всем соседям или, скажем, единому центру управления.

Впрочем, уже сейчас автомобили способны самосто-ятельно доставить пассажира до точки назначения. Это в большей степени касается решения Google, а технологии автогигантов скорее нацелены на создание комфортных условий движения в пробках и на автострадах — то есть адаптивного круиз-контроля. Но и эволюционный путь перехода на новые способы управления автомобилями явно займет не намного больше времени, чем реализация планов Google.

юриДические игрыАнатолий Карачинский, президент компании IBS Group,

в которую входит известный разработчик автомобильных программных систем компания Luxoft, говорит о том, что нам не следует ожидать массированного появления автомобилей с автоматическим управлением на дорогах в ближайшие пять лет — даже в США. По его мнению, в ближайшие годы и Google, и другим разработчикам роботизированных систем управления предстоит пройти большой путь судебных и юридических разбирательств по поводу безопасности автоматизированного управления, определения ответственных лиц в случае ДТП с участием автомобилей-роботов.

Законодательство многих стран и регионов мира нередко не то что не определяет грамотных процедур регулирования всего, что связано с роботизированными автомобилями — часто эти темы вообще не затрагивает. И до момента, когда водители смогут свободно пользоваться полностью автоматическими автомобилями, эта юридическая база еще должна возникнуть и хоть как-то устояться. Google прикладывает немало усилий для того, чтобы упоминания роботизированных автомобилей появились в сводах законов различных штатов США. Но пока речь идет об определе-нии того, что такое роботизированный автомобиль и ка-кие функции могут и должны выполнять его пассажиры. Все это лишь начало долгого пути.

Можно, например, много мечтать о том, что два авто-матических автомобиля в случае ДТП сами обменяются данными о происшествии, сами передадут их в полицию и страховые компании. Но как и о чем они будут договари-ваться, если стандарты и нормативы не приняты и не про-работаны ни одним государством мира? Можно ли быть уверенным, что данные будут переданы в неискаженном виде и полном объеме?

В конце концов, кто виноват в случае ДТП двух робо-тизированных автомобилей? Конечно же, с появлением автомобилей-роботов никто не отменяет правила дорожного движения. Исходя из этого, определение виновного авто-мобиля будет мало отличаться от определения виновного водителя сегодня. Понятно, что робот должен избавить нас от человеческой ошибки. Какая же доля ошибок остается

для самого робота? Будет ли отвечать разработчик за при-чиненный ущерб?

Можно предположить, что страховщики захотят пере-нести хотя бы часть ответственности в рамках оферты на владельца автомобиля. Если ты согласился купить транс-портное средство, решения по управлению которым полно-стью принимает автомат, то ты на себя сознательно берешь ответственность за все действия данного автомобиля. А если шагнуть в рассуждениях чуть дальше — для управления подобным автомобилем не нужно иметь какие-то особые навыки. На самом деле и права для этого не понадобятся. Пройдет немного времени, и на машинах самостоятельно будут ездить дети и люди, которые никогда не задумыва-лись о том, чтобы получить право вождения старых машин с ручным управлением. На кого и в какой мере будет падать ответственность в случаях ДТП, когда в машине есть только пассажиры и нет водителя?

когДа автомоБиль станет гаДЖетом?Сейчас постоянно появляются все новые прототипы

медийных автомобильных систем, которые используют все большее число полноцветных ЖК-мониторов, сенсорные экраны, связь с мобильными устройствами, камерами, всевозможными датчиками. Пока все это — лишь допол-нительная «обвеска» автомобиля, но уже не много времени осталось до того момента, когда все эти элементы инфотейн-мент-системы станут неотъемлемой частью автомобильного снаряжения. Что же мешает автомобилю стать гаджетом?

На мой взгляд, основным препятствием является цена. Трудно рассматривать в качестве гаджета нечто стоящее десятки тысяч долларов. И ведь это цена обычных автомо-билей. Оборудование, которое сейчас ставят на гугломобиль, стоит около $150 тыс. То есть цена подобного автомобиля в сборе составляет почти 6 млн рублей. Конечно, пока это не серийный образец, а лишь несколько прототипов. Стоимость подобной системы может радикально меняться при удешевлении комплектующих и выводе автомобиля на массовый рынок.

К сожалению, пока одна лишь система лазерного радара, которую использует Google, требует $70 тыс. Учитывая то, что аналогичную систему многие исследовательские группы используют и для создания систем адаптивного круиз-кон-троля, есть надежда, что технология пойдет в массы и начнет постепенно дешеветь. Тогда, вероятно, и для разработок Google появятся комплексы с более разумной ценой.

Когда в конце 1970-х в автомобилях появлялись первые бортовые компьютеры, эта опция стоила около тысячи долларов. Если переводить в современные деньги с уче-том покупательной способности, получается около $3 тыс. Современные опросы, касающиеся автомобилей-роботов, показывали, что в покупке могут быть заинтересованы около 40% американских автомобилистов. Правда, при стоимости подобной опции на уровне $3 тыс. число потенциальных покупателей падало до 20%.

Сейчас, впрочем, на рынке нет систем и за такие деньги. Если предположить, что временн’ые интервалы для распро-странения современных радарных систем в автомобильной индустрии будут примерно соответствовать срокам, в кото-рые в автомобилях массово стали использовать компью-теры, то с той поры, когда роботизированное управление


авто

будет стоить дополнительные $3 тыс., пройдет еще лет десять до момента, когда подобные системы станут массовыми. То есть речь идет как минимум о 2030-х годах.

В Volvo утверждают, что их машина использует все те технические решения, что и так уже при-сутствуют в современных автомобилях, то есть разница есть только в конкретной комплектации и программном комплексе, используемом для об-работки данных. В ближайшие годы мы уже сможем купить эти автомобили, которые будут на шаг бли-же к полностью роботизированному управлению. Правда, все по той же причине их сложно будет считать гаджетами: цена на них останется на уровне, типичном для автомобилей марки Volvo.

В странах Азии сейчас все чаще начинают де-монстрировать разработки стоимостью всего в не-сколько тысяч долларов. Это уже хоть как-то по-хоже на то, сколько может стоить гаджет. В конце концов, в России некоторые фанаты платят столько за новую модель iPhone в день начала продаж теле-фона в США.

Еще одно соображение: со временем сам факт массового распространения роботизированного управления сработает на понижение стоимости транспортного средства. Ведь если вероятность ДТП упадет в десятки раз благодаря исключению фактора человеческой ошибки, то автомобилям больше не будут нужны дорогие системы безопас-ности. Или по крайней мере нужны будут несколько иные, более простые.

запретит ли нам роБот управлять автомоБилем?

Множество вопросов о взаимодействии человека и робота, способного принимать самостоятельные

решения, задал в свое время Айзек Азимов. Когда по дорогам начнут передвигаться автоматические и полуавтоматические автомобили, придется за-давать новые. В какой степени роботизированные системы смогут ограничивать действия человека, если они будут иметь возможность оценивать его способности и навыки?

Сейчас активные системы безопасности, кото-рые, например, могут принудительно запустить торможение автомобиля, если сканеры посчитают вероятным ДТП, начинают ставить даже на бюд-жетные автомобили. Первой ласточкой стал хетчбэк Honda Fit, известный в России под маркой Honda Jazz. Но скоро ли будет принято решение о том, что человеку вообще неразумно доверять управление транспортным средством?

Тут заодно стоит побеспокоиться о тех, для кого управление автомобилем стало стилем жизни. Многие автомобильные журналы постоянно взра-щивают среди своих читателей иллюзорный идеал путешествия по горным серпантинам на краси-вой машине с механической коробкой передач. Контроль над дорогой, высокое искусство вождения, контроль над своей жизнью — все это очень роман-тично. И появится немало людей, недовольных массовым внедрением автоматических машин, если повсеместно начнут отбирать возможность управлять автомобилем вручную.

Понятно, что подобные решения в обозримом будущем станут принимать не сами роботы, а, веро-ятнее, власти и ведомства, отвечающие за безопас-ность дорожного движения. Но есть немалый шанс, что мы застанем времена, когда для обретения права на ручное управление автомобилем нужно будет приложить гораздо больше усилий, чем сейчас для получения обычных автомобильных прав. БЖ


сред

а о

бита

ни

я

Вологда славится сливочным маслом. Тула — самова-рами, пряниками и огнестрельным оружием. Пошехонье знаменито сыром с чудными овальными глазками, Курск — соловьями, деревня Ольховка — липовыми лаптями.

Впрочем, все это больше история. Предания старины. Потому что настоящий момент таков, что и масло, и сыр, и даже огнестрельное оружие выгоднее не произвести в родных стенах, а купить по ту сторону Буга, привезти в деревню Ольховку и продать. Опять же граница по Бугу — анахронизм: сегодня для жителя воронежской губернии она, граница, лежит почти за порогом дома.

С другой стороны, тот же настоящий момент зовет всех людей, в коих есть жилка предприимчивости, не ворон ловить и старину вспоминать, а дело делать. Самое для этого время подходящее, только выбери цель правильно — и уж бей по ней, по цели, пока своего не добьешься… А и чу-жого захватишь — тоже не лишнее.

Конечно, наилучшее время слегка упущено, жар спал, но в том есть и выгодная сторона: меньше опасности вспых-нуть и сгореть трескучим огнем. Вооруженные опытом минувшего поколения (если за поколение считать годы, прошедшие после смены экономической парадигмы стра-ны), российские экономисты написали какие-никакие, а учебники и методические пособия. Яснее стали правила игры, в продаже появились экономические карты, пусть порой и крапленые. Облегчение! Ведь что было в ранние девяностые? Сумбур вместо плана, всяк торопился урвать, наивно считая, что кто смел, тот и съел. Вон их, молодых и смелых, сколько на кладбищах упокоилось. И хотя неко-торые лежат на лучших местах, и памятники воздвигнуты завидные, но стоит ли ради завидного памятника умирать в тридцать пять, тридцать, а то и двадцать два года? Тем более что не меньшее число отчаянных голов просто ис-чезли. Сгинули. И где их черепа, не знает никто.

Сейчас иначе. Одного бесстрашия мало. Нужно думать — куда, как и с кем. Задача нынешнего дня — стать настоящим

хозяином если не страны (об этом и заикаться пока не сто-ит), то самого себя. И своего, собственного до последнего винтика, дела.

Распознать это дело — вот основная задача момента.И, конечно, разобраться с первичным капиталом. У тех,

матерых, переживших и многое, и многих, капитал дав-но уже вторичный, у некоторых — третичный, а кое-кто дошел до стадии четвертичного, суть спинной сухотки и прогрессивного паралича. Если же серьезней, то во-прос, как обзавестись первичным капиталом, есть проб-ный камень любого предприимчивого человека. Сумел решить — молодец, не сумел — не хозяин ты, а работник. В теории, по книжкам все просто: пошел в банк и занял нужную сумму. Но проценты бегут такие, что предприятие должно быть не просто эффективным, а эффективным фантастически. Иначе пропадешь, и пропадешь быстро.

И уже по дороге в банк приходит идея — а не стать ли са-мому если не банкиром, то ростовщиком?

Давать деньги в рост — чем не дело? Кругом просто на-вязывают всякому деньги. С каждого рекламного столба. С доставкой на дом. Под один, два процента в день. Еще и обнадеживают: мол, если другие отказали — не беда, мы не другие, мы дадим!

Воля ваша, а два процента, даже один процент в день — громадный прогресс по сравнению с неразвитым прошлым. Старуха-процентщица, та, которую наметил для опыта Раскольников, брала по пяти процентов в месяц, а тут — тридцать. Или шестьдесят.

Правда, солидные банки при солидном закладе возьмут меньше, да где ж его, солидный заклад, взять на старте большого пути?

Но стать ростовщиком, настоящим, легально оформ-ленным, из тех, что платит налоги и козыряет членским билетом, непросто. Да и конкуренция больно велика. Ведь стоит человеку войти в любой — или почти любой — са-лон, как к нему не приказчик подбегает, а представитель

Выбранные места из переписки с незнакомцами Василий Щепетнёв


банка: мол, не желаете ли ссуду на покупку нужного вам товара, будь то телевизор, смартфон или швейная машина? Поди догони таких, если начинаешь с нуля! Противоположное ростовщичеству направление — фер-мерство. В какую сторону ни посмотри, везде фермеры жалуются. И в Дании им трудно, и во Франции, и даже в солнечной Италии. Что уж говорить о наших широтах! Сплошной труд, и ничего более. Как назло, в наших широтах сутки длятся двадцать четыре часа, а фермеру нужно тридцать шесть, а лучше сорок восемь. Только тогда есть шанс сделать всю сельскую работу в срок, да еще оставить часа три–четыре на сон.

В общем, надежда вернуть ссуду у фермера есть, но долго ли может человек жить одной надеждой?

Или лучше открыть крохотную букинистическую ла-вочку, совсем маленькую, для ценителей? И держать в ней не детективы или порнографию, а что-нибудь из того, что будет пользоваться спросом не вчера, а завтра. Платона, Маркса, Ленина, Сталина. А ошибусь — не так больно. Все ж не пахать.

Столько возможностей, столько дорог, и столько на этих дорогах опасностей! Глядя на город без границ, легко впасть в головокружение от возможностей. Лечение от голово-кружения простое. Для него используем троп, обратный гиперболе, — литоту. Уменьшим поле деятельности в ты-сячу раз. Так, говорят, поступают разведчики-аналитики. Воронеж — город-миллионник, а мы возьмем городок по-меньше, даже не городок, а сельцо в тысячу душ.

И каждая из душ ест, пьет, болеет и умирает. Можно завести парикмахерскую, можно — аптеку. Есть диплом провизора, есть сертификат, есть опыт работы в казенной аптеке, есть даже (не спрашивайте, откуда) первичный капи-тал. Пройдены все согласования, получены все разрешения, арендован и отремонтирован домик, куплены связки шаров для дня открытия, а накануне приходит Власть и говорит: ты вот что, чтобы дело и дальше шло гладко, перепиши-ка аптеку на моего зятя. Не всю, а только пятьдесят один про-цент. Перепиши — и спи спокойно.

И что тут делать? Сказать гордо «Не дождетесь»? Тогда аптека тут же сгорит, бывает — в переносном смысле, а бы-вает — и буквально. Выяснится, что нет наиглавнейшего

разрешения, и подпись пожарной части неразборчива (вдруг поддельная?), и потолок ниже установленной нормы на семь сантиметров, и пандус для инвалидов не имеет сертификата районной управы — и день за днем будут вскрываться новые упущения. Или же красный петух клюнет один только раз, и представитель пожарной части коротко скажет: проводка виновата.

Отдать требуемое, переписать на зятя Власти? Для компенсации приподнять цены, закупать товар у явных фальсификаторов, урезать зарплату… Глядишь, и выбьюсь в люди. Одно смущает: сегодня зятю Власти отдай пятьде-сят один процент собственности, завтра — семьдесят пять,

а послезавтра он скажет: ступай прочь из моей аптеки.

Парикмахерская? Булочная? Пере-плет ная мастерская? За что ни возь-мись, как ни поведи дело, кончится все одинаково: запиши-ка, братец, на моего зятя пятьдесят один процент — и спи спокойно. Мы тебе и место подберем среди берез красивое.

Тут я заметил ошибку в методе: в данном конкретном сельце Власть оказалась коррумпированной и жад-ной. Но если не уменьшать, если взять масштаб натуральный, один к одному, если взять город с миллионным на-селением или около того, можно ведь повстречать Власть честную? Или хотя бы настолько величественную, что по-брезгует моим маленьким дельцем:

мол, львы мышей не ловят.Знакомцы, услышав мое предположение, смотрели на меня

с жалостью: насчет львов не знаем, львы далеко, а волки мы-шей очень даже едят. Как же вам удается выживать, спраши-ваю. Так и удается: крутясь. Сбивая цену. Не пятьдесят один процент, а сорок девять, не сразу, а частями.

Говорили знакомцы солидно, уверенно, но видно было: по сторонам оглядываются, будто опасаются, что выскочит из-за спины кто-то и скажет: «Слово и дело!» Или посреди разговора исчезают вовсе. Да и без этого ясно было: никто секрета не откроет. А секрет состоит в том, что маленькая собачка — до старости щенок, и сколь ни старайся пескарь, а китом не станет. Ну да, открыть пекарню, где ты один во всех лицах, потом открыть вторую пекарню, с наемным работни-ком, потом пятую, потом целую сеть — такое бывает, но чаще в старых романах, нежели наяву. Наяву же вероятность при-влечь внимание Власти с ее зятьями пропорциональна ква-драту находящихся в твоем владении предприятий. Или кубу.

Нет, если уж бить в точку, то в борьбе за это. За власть то есть. Не пробиться, так породниться, не породниться, так покумиться. Прилепиться сбоку. Глядишь, размечтался я, какая-нибудь кроха и перепадет. Ты ее, кроху, Власти с поклоном вернешь, но по пути совсем уж крохотулечку да отщипнешь, так устроена природа. Вообще-то любой промышленник (в некрасовском значении слова) работает либо на население, либо на казну. С населением работать хлопотно и трудно: свободные суммы к шапочному разбору ничтожны, кредитные перспективы сомнительны, извлечь из населения прибыль, тем более прибыль фантастическую,

Парикмахерская? Булочная? Переплетная мастерская? За что ни возьмись, как ни поведи дело, кончится все одинаково: «Запиши-ка, братец, на моего зятя пятьдесят один процент, и спи спокойно. Мы тебе и место подберем среди берез красивое...»


удается не каждому, даже не каждому десятому. Иное дело — казенные заказы. Деньги огромные, а если ты в одном лице и заказчик, и исполнитель, перспективы открываются исключительно широ-кие. Не побоюсь сказать — именно фантастические. Купить томограф для муниципальной больни-цы по двойной цене и передать его в отделение платных услуг — еще пустяк, а вот если вернуться к проекту тоннеля с материка на Сахалин, это может составить счастье сообразительному че-ловеку. Особенно если начинать тоннель здесь, в Воронеже. Проблема только в том, что подобные куски отрезают в столицах — и тут же, не отходя от стола, оприходуют. Провинциалам же приходит-ся довольствоваться жалкими краюшками, а в глу-бинке — и крохами, оттого-то Власть там и серди-тая. Как не сердиться, когда вместо тучных говяд приходится довольствоваться мышами. С другой стороны, исчезновение мыши — штука незаметная, а следовательно, мышковать можно без опаски. Ну, исчезнут триста тысяч мышей, четыреста — кто спохватится?

Потому без покровительства власти — никуда. Совершенно. И тут полной гарантии, конечно, нет: в соседней губернии депутата с партбилетом нуж-ного цвета в бочку с цементом закатали. Есть веро-ятность, что в итоге выяснится, будто он сам себя

закатал, но пока грешат на товарищей по партии: мол, совместное ведение дел развело товарищей (опять же в старом, некрасовском значении слова) по обе стороны бочки. Однако единичный случай или даже несколько единичных случаев не отменя-ет главного: власть — это дело, дело — это власть, только это и знаем мы, только это и следует знать (как сказал бы Китс). Ну и нашего Маяковского вспомним: власть и бизнес — близнецы-братья, кто более матери-истории ценен?

Я бы мог привести перелицованные цитаты еще пары–тройки классиков, но нет нужды доказывать очевидное: здесь и сейчас Власть — бог Бизнеса. Жестокий, немилосердный и многоликий. От него десятиной откупиться — счастье. Но счастья в жиз-ни мало. И потому остаться хозяином своего дела могут лишь герои, чародеи и баловни Судьбы.

И на самом пороге банка я останавливаюсь. БЖ

сред

а о

бита

ни

я

Василий Щепетнёвписатель-фантаст, эссеист

Об авторе


ТОЖ

Е Д

ЕЛО

Андрей Кругов, сотрудник агентства корпоративных коммуникаций «Интелспорт», организующего турниры по интеллектуальным играм, считает, что в московском «пивно-спортивном» заведении Small Pub, где собирают-ся футбольные фанаты, произошла удивительная вещь. «Вы представляете, что такое болельщики? — спрашивает он. — Экспрессивный, брутальный народ. Я когда сюда при-шел, не знал, как с ними общаться. Оказалось — прекрасные люди. С удовольствием играют в наши «Что? Где? Когда?» и ведут себя чинно и благородно».

В баре заняты все столики, но непривычно тихо для подобного заведения. «Герой одного романа, — начина-ет зачитывать вопрос ведущий, — увидел в глазах девушки свои застывшие отражения. Далее герой сравнивает ее глаза с двумя иксами. В одной песне с иксом сравнивается рыжая заря. Какое слово мы заменили на «икс»?» Сидящие в зале команды начинают увлеченно, но вполголоса совещаться. «88% играющих сегодня — болельщики «Спартака», — говорит Евгений Селеменев, владелец Small Pub. – Но нет никакого шума. «Что? Где? Когда?» дисциплинирует. Потому что никто не будет здесь с тобой нянчиться: просто снимут балл с команды, если ведешь себя не по правилам».

Московский Small Pub стал одной из первых площадок, где несколько лет назад начали проводиться интеллек-туальные игры в формате, очень напоминающем теле-визионные сражения знатоков и телезрителей (но без использования официального названия, бренда «Что? Где? Когда?», принадлежащего телекомпании «Игра»). Принцип простой: команды из шести человек, каждая должна за 60 секунд дать ответ на вопрос ведущего. Потом

подсчитывается количество правильных ответов и опре-деляется победитель.

«Сначала мы просто хотели устроить междусобой-чик для наших друзей, сообщества «Рус СмоллПаб» и приятелей по «Живому Журналу», чтобы выяснить, кто из нас умнее», — шутит Евгений Селемеев. Он дого-ворился с Леонидом Эдлиным, креативным директором агентства корпоративных коммуникаций «Интелспорт», который и провел первую интеллектуальную игру в баре. «Изначально, — рассказывает Селеменев, — акцент был на спортивных вопросах, но потом игры стали набирать обороты и тематика начала расширяться. Одно время мы даже расширились до такой степени, что имели три лиги и 30 команд-участниц, играли по три дня подряд». Но потом решено было ограничиться одним днем в неделю, отведенным под ЧГК.

«Это в корне меняет жизнь, мы просто влюбляемся в игру, — признается Андрей Кругов. — Я раньше проводил вечера напролет, играя в бридж: это была моя отдушина. Но теперь я об этом и думать забыл. Зато начал перечи-тывать школьные учебники: нужно ведь пополнять багаж знаний…» Участники интеллектуальных игр, рассказывает собеседник, это отдельное сообщество увлеченных людей, которые превращаются в близких приятелей, постоянно общаются в «Скайпе», встречаются два–три раза в неделю, выезжают на чемпионаты в другие города. Это целый мир.

Умный спОрТ С телевизионным ЧГК любительские турниры, как прави-

ло, никак не связаны. Вообще, явление ЧГК можно разделить

Человекиграющий Вера Колерова

Интеллектуальные Игры «Что? где? когда?» Имеют богатую внеэкранную ИсторИю. кроме масштабного двИженИя «спортИвной» Чгк, когда под Известным телевИзИонным брендом проводятся офИцИальные турнИры, существует И «любИтельское» ответвленИе. органИзуются корпоратИвные Интеллектуальные Игры, а также турнИры в модных ресторанах И барах. а знаЧИт, в этой сфере есть возможностИ для предпрИнИмательского заработка.


на телевизионное, спортивное и любительское. Спортивное ЧГК – это масштабное явление, в него играют тысячи команд по всему миру. «Спортивная ЧГК появилась в 1989 году как «приложение» к ТВ-игре, — рассказывает активный игрок Павел Пивоваров. — Но сейчас это движение уже вполне са-мостоятельное и крупное». На сайте общего рейтинга команд Международной ассоциации клубов, которая объединяет спортивные турниры ЧГК, значатся около 50 тысяч команд, говорит Денис Коновальчик, организатор магнитогорского клуба спортивной ЧГК: «Это те, кто хоть раз принимал уча-стие в официальных турнирах. Реально в мире сейчас играет, наверное, около пяти тысяч команд, половина из которых — российские. В команде 6 человек, так что можно подсчитать активное «поголовье» знатоков: это где-то около 30 тысяч человек. На самом же деле движение гораздо шире, посколь-ку в официальных анналах, как правило, не учитываются студенты и школьники, которые до соревнований под эгидой МАК (Международная ассоциация клубов. — Прим. Ред.) не доросли, но все равно активно играют».

Спортивные ЧГК чаще всего проходят в университетах, школах, библиотеках. Нередко организаторам идут на-встречу органы местного самоуправления, предоставляя площадки для игры за символическую плату. Спортивную ЧГК можно назвать социальным, отчасти просветительским явлением.

Организация турниров, рассказывает Коновальчик, вещь довольно сложная. Нужно получить лицензию на проведе-ние турнира, отправив уведомительное письмо президенту МАК Наталье Стеценко (вдове Владимира Ворошилова, автора и ведущего игры), а копию послать председате-лю лицензионной комиссии МАК Александру Друзю. Без лицензии результаты турнира не учитываются в рей-тинге клубов.

При этом организацию спортивных ЧГК трудно на-звать бизнесом. Больших дивидендов с этой деятельности организаторы не получают. Проведение турнира может обойтись в среднем в 100 тыс. рублей, говорит Константин Кноп, один из организаторов общероссийского чемпионата по ЧГК. Расходы — аренда зала, приобретение пакета во-просов, оплата работы ведущего и пр. Возмещаются они вступительными взносами с команд (по 100–200 рублей) и иногда спонсорской помощью. «Обычно деньги рассчи-тываются так, чтобы выйти по нулям», — говорит Кноп. «Спортивная ЧГК — это как самодеятельный театр или просто организация досуга, — комментирует генеральный продюсер телекомпании «Игра» Андрей Козлов. — Это дви-жение не капитализировалось, и я не думаю, что должно. В этом его прелесть: оно общедоступно. В любом вузе, лю-


ТОЖ

Е Д

ЕЛО

бой организации люди могут собираться и играть. Как раньше были популярны шахматы, так теперь — «Что? Где? Когда?».

Для телекомпании «Игра» как правооблада-теля бренда ЧГК эта ситуация комфортна: растет интерес к игре среди населения. О получении роялти здесь не думают. «Никто не станет резать курицу, которая несет золотые яйца, — говорит один из организаторов турниров. — «Что? Где? Когда?» идет, помимо России, в разных странах — в Узбекистане, Армении, Грузии, даже в США: там существуют национальные передачи. И от этих передач центральная телегруппа имеет денежные отчисления, у них очень плотные связи. Их биз-нес на этом развивается: они продают лицензии на создание телепередачи в другие страны. В этом смысле широкое спортивное движение ЧГК им помогает поддерживать и поднимать популяр-ность телепередачи. Поэтому зачем им «стричь» организаторов спортивных турниров, если можно будет потом «состричь» уже с юридического лица, которое будет выпускать телепрограмму?»

Монетизируется спортивная ЧГК лишь косвенно. Например, многие крупные компании спонсируют турниры ЧГК и отдельные команды.

Кроме того, это движение играет определенную роль в развитии туристического бизнеса, говорит Константин Кноп: «Представьте, что в какое-нибудь захолустье приезжает одновременно 250–300 чело-век, занимая иногда весь номерной фонд гостиниц города».

Ну и, в конце концов, «капитализировать» свое участие в ЧГК могут сами игроки. Некоторым удается сделать звездную карьеру в этой системе, заработать репутацию – а потом найти престижную работу. Например, известный многим зрителям телевизионной ЧГК магистр телеигры и обладатель трех хрустальных «Сов» Максим Поташёв постро-ил серьезную менеджерскую карьеру (директор по развитию в издательстве «Азбука-Аттикус»). «Но далеко не все игроки стремятся делать большие карьеры, — отмечает Андрей Козлов. — Возможно, ЧГК — это в некотором смысле сублимация ка-рьерных амбиций. Если задуматься, то не так уж много игроков клуба стали успешными в бизнесе. Миллиардеров точно нет, ну и миллионеров, на-верное, тоже. И я не вижу в этом ничего плохого. Успешные игроки, может, и не пошли в большой бизнес, но сумели сохранить себя в жизни достой-ными людьми, профессионалами, реализовавшись сполна в игре».

на ЛюбиТЕЛяКуда большее отношение к бизнесу, чем спор-

тивная ЧГК, имеет организация любительских турниров, в том числе корпоративных. Формально, впрочем, далеко не все они проводятся под брендом «Что? Где? Когда?». Аудитория спортивных и лю-бительских турниров различается. В первом случае активно играет «интеллигенция»: интеллектуалы,

пишущая братия, технари. «Очень много людей пишущих в широком смысле этого слова, — по-ясняет Константин Кноп. — Они, как правило, стремятся реализовать себя в игре максималь-но широко. В этой культуре у них есть на это все шансы». В любительской ЧГК участвует более разнообразная публика. Офисные сотрудники, бизнесмены, интеллектуалы, фрики, нестандартно мыслящие граждане — словом, весь активный люд. «У нас на игры собирается очень широкий спектр людей — от бизнесменов до банкиров, — говорит Евгений Селеменев из Small Pub. — Есть состояв-шиеся предприниматели, топ-менеджеры».

Движение любительских интеллектуальных игр начало развиваться в Москве 4–5 лет назад — и с тех пор значительно разрослось. Игры проводятся в основном в ресторанах, кафе. Для рестораторов это способ привлечения и развлечения публики. Предприниматель Виталий Пронькин из Реутова на-чал проводить турниры в своем ресторане «Зеленый попугай»четыре года назад. «Из нашей «самодея-тельной» лиги потом выросла профессиональная команда спортивной ЧГК», — гордится он. Потом Виталий продал ресторан и занялся организацией интеллектуальных игр на площадке Еврейского культурного социального центра в Москве. Теперь для него это основной заработок: он проводит турниры, а доход получает, организуя «кормежку» игроков в кафе на базе Еврейского центра.

Для агентства «Интелспорт» проведение интел-лектуальных игр стало отдельным прибыльным направлением деятельности. Агентство работает в двух векторах. Во-первых, проводит игры под брендом «Что? Где? Когда?» для компаний-заказ-чиков — в качестве корпоративного развлечения или тренинга. В данном случае «Интелспорт» использует бренд ЧГК и заключает соглашение о выплате 15% роялти с телекомпанией «Игра», а иногда по желанию особо требовательных кли-ентов приглашает для проведения игр магистров ЧГК с экрана — за большое вознаграждение. «Во-вторых, — рассказывает креативный директор агентства Леонид Эдлин, — мы придумали свой бренд интеллектуальных игр — «60 секунд». Создали клуб для всех желающих играть, самых обычных лю-дей, не имеющих отношения ни к спортивной ЧГК, ни к корпоративным играм. Если в спортивной ЧГК вопросы такие, что участвовать и добиваться успехов там может только человек с серьезными знаниями в разных областях и опытом участия в турнирах, то у нас даже игрок, который впервые сел за стол, сможет хоть на какие-то вопросы ответить. За счет этого наш клуб все время пополняется людьми, которые хотят попробовать себя в игре».

Клуб Эдлина «60 секунд» существует два с по-ловиной года: начинали с 10 команд, а сейчас только в Москве их 250. У клуба есть отделения в Питере, Казани, Ижевске. Планируется открыть филиалы в Киеве, Екатеринбурге, Самаре, Перми, Новосибирске.


Толчком к развитию бизнеса на интеллектуальных играх, по словам Леонида Эдлина, для него стало знакомство и сотрудничество с участниками международного сообще-ства менеджеров E-xecutive.ru. «Их аудитория, — поясняет Эдлин, — это как раз наши потенциальные клиенты — ме-неджеры с активной жизненной позицией».

Механизм организации игр прост: агентство выступает как подрядчик заведения общепита, который получает гонорар за проведение игры — своеобразного «ивента». Для ресторана или кафе игра — хороший способ заполнить зал в будний день. «Это может быть интересно и выгодно для владельцев больших помещений, у которых нет запол-няемости в будни вечером, — комментирует Евгений Селеменев. — Еще это выход для заведений, которые находятся в дорогих местах вроде Тверской, у которых ужасная кухня, нет хорошего пива и нечем больше привлечь людей — но есть большие пло-щади, и за них нужно платить огромную аренду». Для Small Pub, по словам Евгения, интеллектуальные игры — просто «клубный день», и выручка бара в этот день не выше и не ниже, чем в среднем в будни. Обычно играет 16 команд, и каждая из них платит «депозит» — примерно в три тысячи рублей со столика (напитки, игра). При этом в дни проведения игр теряется определенная часть аудитории — люди, которые не стали заходить в бар, увидев, что там идет турнир. «Но мы таким образом делаем подарок нашим друзьям, — говорит Селеменев. — И никогда не проводим игры в дни знако-вых для болельщиков матчей. Если в Лиге чемпионов играет «Барселона», то к нам приходят сразу человек 30–40 болельщиков. Они занимают целый зал».

По словам Леонида Эдлина, у «Интелспорта» есть свои требования к заведению, где будут проводиться игры: же-лательно, чтобы оно находилось в центре города и имело среднюю ценовую политику (не самое дорогое, но и не деше-вое) — чтобы подойти основной аудитории игр. Кроме того, в заведении должно быть хотя бы два зала — чтобы можно было не закрываться совсем на время игры. «Кстати, по-сторонняя публика часто присоединяется к игре, — говорит Леонид. — Для этого ведь ничего не требуется. Можно сесть за стол и начать играть, даже выпив пару кружек пива».

«Ресторанные» игры ЧГК будут развиваться, считает Константин Кноп: «Спортивному движению ЧГК они нисколько не мешают, даже помогают в каком-то смысле. Таким образом «вербуются» новые увлеченные игроки — люди, которые не успели всерьез прийти в ЧГК, будучи студентами или школьниками».

игривыЕ сОТрУДникиОчень перспективным направлением «Интелспорт» счи-

тает корпоративный сегмент: в ЧГК с удовольствием играют сотрудники различных компаний в рамках корпоративных вечеринок и мероприятий по командообразованию. «Наше агентство, — рассказывает Леонид Эдлин, — организовало, например, Юридическую лигу, в которой участвуют со-трудники юридических компаний и свободные юристы.

Еще у нас есть просто корпоративная лига, где играют все желающие. Довольно успешно мы провели два сезона игр финансовой лиги — для финансовых компаний, и ИТ-Лиги — для компаний из сферы высоких технологий. Только страховщики нам пока не даются, хотя скоро в Питере пройдет первый кубок игр для страховых компаний». Однако Эдлин подчеркивает, что в этом сегменте есть свои сложности: с одной стороны, корпоративные команды сильны тем, что их финансово поддерживает компания, с другой — сотрудники часто уезжают в командировки, и у команд нет стабильности, которая нужна для хороших результатов в игре.

Но интерес к интеллектуальным играм у компаний есть. «Это перспективно, потому что здесь предлагается нестан-дартный корпоративный отдых, — полагает Константин Кноп. — Надоедает ведь бегать по лесу, играть в пейнтбол или сидеть на банкетах». К тому же интеллектуальные игры — это не только развлечение. Они позволяют провести нечто вроде «мозгового штурма» в условиях искусственно созданного стресса — найти ответ на вопрос за короткий промежуток времени. «В конечном счете игра «Что? Где? Когда?» — это тренинг, — полагает Андрей Козлов. — Она требует от человека решения в какой-то мере экстремальной задачи. И это более мощный тренинг, чем, например, шах-маты. Тренируется реакция, умение работать в команде».

Популярность такой формы проведения корпоративного досуга, как интеллектуальные игры, в последние годы быстро растет, утверждает Леонид Эдлин: «Если не брать кризисный 2009 год, то последние несколько лет количество проведен-ных только нами мероприятий ежегодно увеличивалось в два раза. Но в этом году такого прорывного роста, наверное, уже не будет, потому что набралась определенная «крити-ческая масса» предложения на рынке». Интеллектуальные игры, по словам Леонида, проводит уже несколько мелких компаний, не учитывая самих рестораторов и частных лиц. Но «Интелспорт», как считает его креативный директор, занимает 85% рынка. Организация игр ЧГК обеспечивает агентству оборот в 700–800 тысяч рублей в месяц — неплохо для бизнеса на вопросах и ответах.

Интеллектуальная игра «Что? где? когда?», существующая более четверти века, в последние несколько лет сильно прибавила в популярности на «низовом» уровне. только в спортивную версию Чгк («на рейтинг») сейчас играет около 30 тысяч человек

БЖ


спО

рТ

30 июля 1966 года. Великобритания, Лондон, стадион «Уэмбли». Финальный матч чемпионата мира по футболу между Англией и Германией. Основное время матча за-кончилось вничью — 2:2. На 11-й минуте дополнительного времени Джеффри Хёрст попадает в перекладину ворот немцев, мяч отскакивает вниз, ударяется «где-то в районе линии ворот» и выносится обратно в поле. Судья в поле, не видя эпизода, обратился за помощью к боковому судье — и тот уверенно показал, что гол был. Бокового арбитра звали Тофик Бахрамов, и имя советского судьи на многие десятилетия стало символом проблемы «На чем должно основываться решение судьи матча в ситуациях, когда мнения о взятии ворот расходятся?».

Лондонский финал почти полувековой давности перио-дически все еще обсуждают, и единого мнения до сих пор нет. Этому способствует и качество телевизионной картинки 1966 года, на которой крайне сложно что-либо разобрать, чтобы быть уверенным в своем мнении.

Почти одновременно с этим стали появляться предло-жения о введении хоть какой-то системы фиксации гола, но Международная федерация футбола (FIFA) стояла насмерть в этом вопросе, давая всем понять, что этого в футболе не будет никогда. Относительно вялая дискуссия на этот счет продолжалась десятилетия и несколько лет на-зад привела к тому, что, помимо трех традиционных судей, появились еще два — «за воротами», в чьи обязанности входит как раз наблюдение за тем, пересек ли мяч линию ворот в спорных ситуациях.

Но увы, на последних крупнейших турнирах мирового и европейского футбола скандалы на тему незасчитанных голов вспыхнули с новой силой. Сначала в матче (как на-рочно!) Англия — Германия на ЧМ в ЮАР не был засчитан очевидный гол Фрэнка Лэмпарда в ворота немцев, а год назад, в матче Украина — Англия на чемпионате Европы судья не увидел гола Марко Девича уже в ворота англичан. Эти явные ошибки судей, повлиявшие на исход обоих мат-

чей, во множестве повторов, с разных ракурсов наблюдали десятки миллионов телезрителей в прямом эфире.

Этого всплеска оказалось достаточно, чтобы даже прези-дент ФИФА Йозеф Блаттер признал, что время перемен на-ступило и система электронной фиксации гола необходима.

Уже в июле прошлого было принято решение о необ-ходимости внедрения технологии взятия ворот (GLT — Goal-Line Technology) и объявлен тендер на разработку и применение такой системы к чемпионату мира 2014 года в Бразилии. Долгое время наблюдатели считали, что основная конкуренция развернется между двумя готовыми системами.

Первая — известная всем любителям тенниса Hawk-Eye, передающая изображение сразу с нескольких камер и способная практически в реальном времени выстраивать трехмерную модель положения мяча относительно поля, игроков и, главное, футбольных ворот.

Вторая — технология GoalRef, разработанная в немецком Институте интегральных схем общества Фраунгофера, дей-ствует совершенно по иному принципу. Это больше похоже на систему, которую мы привыкли видеть в магазинах, когда на какую-то вещь прикрепляется «метка». Ее невозможно снять самостоятельно, и сигнализация срабатывает, когда кто-то пытается вынести эту вещь за пределы магазина через специальную рамку на входе. В данном случае в сам футбольный мяч вшивается «метка», а по всему периметру футбольных ворот устанавливается сигнализационная антенна, которая и подает арбитру моментальный сигнал о забитом голе.

Третья система, Cairos (считается, что ее разработчики близки к Adidas), фактически повторяет вторую, только ан-тенна не располагается по периметру ворот, а закапывается в газон под линией.

Но вот в апреле неожиданно выяснилось, что побе-дителем в этой гонке стала еще одна немецкая техноло-гия GoalControl-4D от одноименной компании. Принцип

Высокие технологии vsДжентльменство в футболе Иван Откин


ее работы чем-то похож на теннисный «ястребиный глаз» и не предполагает использования никаких датчиков. Напротив, по периметру крыши каждого из стадионов устанавливается 14 видеокамер (по 7 на каждые ворота), которые формируют 3D-изображение мяча в штрафной в реальном времени.

Каждую секунду с камер поступает 500 кадров (размером в 2 Гигабайта), которые затем передаются через оптоволо-конный кабель на 15 включенных в систему компьютеров. Как только система понимает, что мяч в створе ворот пересек линию, она посылает сигнал главному судье на наручные часы в течение секунды.

Не последнюю роль в выборе системы, как подчеркивают представители FIFA, сыграли возможность ее адаптации к конкретной стране и к конкретным стадионам в Бразилии, на которых будут проводиться матчи чемпионата мира, и стоимость. Установка GoalControl-4D на каждом из стади-онов обойдется организаторам приблизительно в $260 тыс., и еще $3,6 тыс. будет стоить ее обслуживание во время каждого матча.

Официальные лица подчеркивают, что контракт заклю-чен на использование системы во время чемпионата мира, но одна из ключевых проверок ее работоспособности будет проходить во время предшествующего чемпионату Кубка конфедераций, намекая на то, что в случае возникновения каких-либо проблем контракт может быть пересмотрен.

Ну что ж, часть любителей футбола может удовлетворенно вздохнуть: скандалов в си-туациях, когда весь мир, кроме судьи, видел, что гол был или его не было, станет меньше. Успокоится ли другая часть футбольных бо-лельщиков, считающая, что потенциальные ошибки судей — такая же эмоциональная со-ставляющая футбола, как и красивые голы?

Скорее интересен вопрос о том, пойдет ли в своих инновациях FIFA дальше — или остановится только на технологии опре-деления взятия ворот? Может быть, в случае положительного опыта применения систе-мы в Бразилии мы увидим дальнейшие шаги «технологизации» судейства в футболе? При определении положения «вне игры» арби-тры ошибаются куда чаще, чем при забитых или незабитых голах. С помощью техноло-гий можно легко увидеть, вышел ли мяч за пределы поля, попал ли в руку игроку. Вся игра становится видна как на ладони, и вопрос только в желании или нежелании официальных футбольных властей исполь-зовать такие возможности.

Ведь голевые судейские ошибки возни-кают не только вокруг вопроса «Пересек ли мяч линию ворот?». Весь мир помнит гол великого Диего Марадоны на чемпионате мира в Мексике, когда он, перед тем как забить гол, откровенно подыграл себе ру-кой (сообщив впоследствии, что это «была рука Бога»). Или совсем недавний пример в отборочном матче ЧЕ между Францией и Ирландией, когда опять-таки великий

Тьери Анри сделал откровенный пас рукой, приведший к решающему голу в ворота Ирландии. В обоих случаях игрокам (выдающимся игрокам!) хватило мужества при-знать свои нарушения только после, но не во время игры.

В отличие от советского игрока Игоря Нетто. Во время матча с Уругваем на чемпионате мира 1962 года после удара Игоря Численко мяч залетел в ворота соперников через дырку в сетке с внешней стороны. Судья, увидев мяч в воротах Уругвая, гол засчитал. Игорь Нетто, будучи капитаном сборной СССР, разобравшись в ситуации, сам подошел к арбитру и объяснил, что взятия ворот не было, после чего судья гол отменил. Теперь такого благородства в футболе нет. Посмотрим, заменят ли джентльменов высокие технологии.

судейство и технологииво многИх вИдах спорта технологИИ давно Используются в спорных сИтуацИях.

В американском футболе у тренера каждой команды есть возможность за-просить у главного судьи пересмотр решения с помощью видеоповторов, выкинув на поле красный флажок. после этого рефери удаляется в специальную «будку» возле поля, где пересматривает игровой эпизод в записи с нескольких десятков камер. если судьи ошиблись — главный судья отменяет решение, если повторы подтверждают предыдущее решение — команда, запросившая повтор, теряет один из трех возможных тайм-аутов.

В хоккее уже довольно давно существует правило просмотров видеопов-торов в тех случаях, когда есть сомнения в том, состоялось ли взятие ворот. в этом случае либо главный судья, либо один из капитанов команд имеет право попросить пересмотреть спорный момент. занимается этим специальный судья, не находящийся на поле, или главный арбитр. во всех остальных ситуациях, кроме спорного взятия ворот, видеоповтор не используется.

В теннисе не так давно была введена система мгновенного определения по-падания мяча в корт (она называется Hawk-Eye — «ястребиный глаз»). при подаче она автоматически сигнализирует главному судье матча о непопадании в квадрат подачи, но не подает никаких звуковых сигналов в том случае, если мяч не попал в корт уже во время розыгрыша мяча. запросить использование системы может сам игрок, если у него есть по-дозрения в том, что судьи на линии ошиблись. в этом случае система, как правило, выводит компьютерную модель повтора прямо на глав-ное табло, где абсолютно четко видно, попал мяч в корт или нет.

БЖ


сТар

Тап

Основатель Surfingbird Сергей Шалаев — почти эта-лонный образец главы молодой компании. Даже покинув свое рабочее место и пересев за стол в кухонном уголке мо-сковского офиса, чтобы пообщаться с «Бизнес-журналом», он прихватил с собой ноутбук: вдруг удастся улучить ми-нутку и поработать? За время беседы он и впрямь успел что-то быстро написать, посмотреть сообщения в мобильном телефоне и ответить на звонок. Сразу понимаешь, что перед тобой монстр продуктивности: каждое из этих действий занимает у него не более минуты.

Жизнь стартапера началась у Сергея Шалаева три года на-зад, когда они с коллегой по Mail.Ru Дмитрием Шалашовым решили создать собственный бизнес и разработать прило-

жение для социальной сети. Выбор пал на рекомендатель-ную систему, помогающую пользователям искать людей с похожими интересами. «Опыт работы над серьезными проектами в рамках большой компании у нас был, и мы знали, что и как делать», — говорит Шалаев.

Рекомендовать было решено контент. Тем более что поль-зовательский контент — это как раз то, чем оба занимались, работая в Mail.Ru. А перед глазами были примеры удачных западных проектов — в первую очередь сервис StumbleUpon, имевший на тот момент около 10 млн пользователей. Через знакомых стартаперы вышли на бизнес-ангела из Франции, который согласился инвестировать в Surfingbird $400 ты-сяч. Эти деньги позволили нанять команду программистов и разработать первый прототип.

Открытие сервиса последовало летом 2011 года, а к сен-тябрю Шалаеву удалось привлечь российских инвесторов, которые вложили в проект $2,5 млн. Правда, два раунда инвестиций изрядно размыли долю в компании основателей Surfingbird — до 19%. Но Шалаева это нисколько не огорча-ет: в интернет-проектах многое решает скорость развития, а без инвестиций ее не наберешь. Команда быстро выросла до 17 человек. Большинство — разработчики, но в опреде-ленный момент появился и отдел продаж. Монетизация сервиса основана на рекламе, так что довольные рекламо-датели для Surfingbird — ключ к успеху.

Однако прежде, чем продавать рекламу, нужно было разрекламировать сам сервис и увеличить объем контен-та. До официального открытия создателям приходилось набирать ссылки самим. Зато после запуска и скромной рекламной кампании («Пара проплаченных постов в не-

Дом советов Андрей Письменный

новые звезды на небосводе россИйского Интернета появляются не Часто, И потому внИманИя достоИн каждый новый успешный проект. Surfingbird — занятная рекомендательная сИстема, которая помогает пользователю найтИ ответ на вопрос «Что делать, когда неЧего делать в Интернете?». возможно, звуЧИт не оЧень серьезно, но более мИллИона регИстрацИй за неполные два года И $3 млн ИнвестИцИй говорят самИ за себя.


больших блогах», — говорит о ней Шалаев) пользователи начали идти сами и рекомендовать Surfingbird знакомым.

Контентом сайт пополняют около десяти процентов его пользователей. Этого оказалось мало, и было решено сделать основной упор на публикации, которые присылают владельцы интересных ресурсов. Договариваться с ними получилось легко: Surfingbird приносит трафик и ничего не требует взамен. Все, что требуется от партнера, — создать свой канал в Surfingbird и пополнять его ссылками либо разместить на страницах с публикациями кнопку, при по-мощи которой читатели сами будут отмечать интересное.

В 2012 году сервис испытал просто-таки взрывной рост: к апрелю количество пользователей достиг-ло миллиона, а число присылаемых ссылок увеличилось с 300–500 в день до пяти ты-сяч. Сейчас на Surfingbird ежедневно за-ходит 60–70 тысяч человек, и этого уже вполне достаточно для того, чтобы зара-батывать на рекламе.

Главный козырь сервиса — это таргети-рованные рекомендации. Они привлекают к нему и пользователей, и рекламодателей. Шалаев приводит пример того, как может быть организована рекламная кампания на Surfingbird: «Допустим, к нам обратился московский ресторан и просит показывать его сайт. Мы ему предложим рекламиро-ваться среди москвичей в возрасте от 25 лет в категории «развлечения». Если обычные рекламные сети просто показывают баннер, то мы сразу демонстрируем сайт (обязательно с пометкой «реклама»), ролик или еще какой-нибудь креатив. И рекламодатели довольны: больше сотни прошлогодних продолжают работать с нами и в этом году». Среди клиентов, по словам Шалаева, есть такие гиганты, как Procter & Gamble и Unilever.

Финансовыми показателями Surfingbird и объемами продаж рекламы Сергей открыто хвастаться не стал, но на-мекнул, что к концу года проект, возможно, удастся вы-вести в ноль. К тому же времени планируется повысить и посещаемость — до 200–300 тысяч уникальных посе-тителей в день. Сделать это Шалаев предполагает, найдя новую порцию внешнего финансирования и вплотную занявшись маркетингом. Закупка трафика, на его взгляд, будет для Surfingbird идеальным вариантом продвижения. Предприниматель утверждает, что при умелом подходе по-сещаемость можно довести и до миллиона в день — причем уже в обозримом будущем.

Пока что российский рынок играет для Surfingbird ключе-вую роль, но это ненадолго. Интерфейс сервиса уже переведен на английский, французский и португальский языки. Однако аудитория зарубежных пользователей прирастает пока медленно. Оно и понятно: для полноценного присутствия в других странах нужен локальный контент и сайты-пар-тнеры. В планах Шалаева — нанять «кантри-менеджеров», каждый из которых отвечал бы за продвижение Surfingbird на каком-либо одном национальном рынке. В качестве пер-вой цели избрана Бразилия. «Это очень динамичный рынок, и он еще не поделен между большими игроками, — объясняет выбор Сергей. — Он чем-то похож на российский пятилетней давности — достаточно закрыт, но растет очень быстро».

Складывается впечатление, что успех Surfingbird родился из двух простых составляющих — своевременной идеи и удач-ного финансирования. Но есть и третье немаловажное слага-емое — технология. Пользователь видит сайт настолько про-стым, что начинает казаться, будто умелый веб-разработчик может сделать аналог буквально за пару вечеров. Но такое суж-дение будет ошибочным. За простым интерфейсом Surfingbird скрывается сложная рекомендательная машина, и сервис не-прерывно собирает данные о пользователе. При регистрации (или подключении аккаунта социальной сети) он получает данные о поле, возрасте и географическом положении, а когда человек начинает пользоваться услугами, система учитывает,

какие страницы ему понравились, какие статьи он дочитал до конца, какие ролики досмотрел и т. д. «Можно сделать вывод, например, о том, что часть пользователей днем любит потреблять «быстрый» контент — короткие тексты, небольшие видео, — делится наблюдениями стартапер. — А вечером они готовы «затупить», например, на какую-нибудь большую статью в Википедии. Все это учитывается, и на основе этого мы можем корректировать свое поведение».

За всей этой магией стоит серьезная математика. Директор по R&D Сергей Николенко — автор 73 научных работ, непосредственно связанных с рекомендательными си-стемами. Именно благодаря его алгоритмам Surfingbird спо-собен подстраиваться под интересы пользователя. Мощный рекомендательный движок и базы интересов пользователей ценны сами по себе, и в компании это понимают. К коман-де Surfingbird все чаще обращаются как к специалистам по рекомендациям, и те готовы помочь не только советами, но и собственными технологиями. «Задачи перед всеми интернет-проектами стоят похожие — вне зависимости от того, занимаются они контентом или, скажем, онлайн-торговлей, — рассуждает Сергей Шалаев. — Пользователь пришел на сайт, и ему нужно что-то предложить, исходя из его поведения или имеющихся о нем сведений. Если из-вестны какие-то входные данные (например, пол и возраст), то мы вполне можем помогать коллегам — сопоставлять с нашей базой данных и выдавать рекомендацию».

За советами для коллег-стартаперов Шалаев в карман не лезет: «Ни одному пользователю не нужно програм-мирование ради программирования или юзабилити ради юзабилити. Интернет — это такая среда, где еще возможно, сделав отличный продукт, не тратиться на рекламу: сервис может подняться лишь благодаря тому, что люди нач-нут рекомендовать его друг другу». БЖ

Surfingbird прост: нажимаем кнопку Surf и видим новую интересную страницу. за тем, чтобы пользователь не скучал, следит хитроумный алгоритм


Стро

ите

льС

тво

Мы строим куда меньше Китая. По данным National Bureau of Statistics of China, КНР в 2009-2010 годах вышла на ежегодный объем в 2,5 млрд кв. м нового жилья. А пи-ковым значением жилищного строительства советского периода истории нашей страны оказалось 61,7 млн кв. м, введенных в 1990 году. Российская Федерация — что неожи-данно для обыденного сознания — эту планку преодолела в 2011 году, когда было построено 62,3 млн кв. м. По итогам 2012 года ввод жилья в России увеличился еще на 4,7% и составил 65,2 млн кв. м.

При этом на нехватку удобных площадок пожалуется любой застройщик. Дело в том, что индустриализация у нас уже была. Дореволюционная, когда ежегодный рост производства составлял 8% в 1889–1899 и 6,25% в 1900–1913 годах, а золотой запас более чем на 100% покрывал эмиссию бумажных денег. Была индустриализация эпохи первых, довоенных пятилеток — с 1928-го по 1940-й, когда промышленность выросла в 6,5 раза. Послевоенная, когда к 1971 году уровень 1940-го был превзойден в 12,8 раза. Была эпоха массового жилищного строительства, от первых «хрущевок» середины 1950-х до почти комфортабельного жилья конца брежневской эпохи.

Но и у жилых домов, и у промышленных сооружений, заполняющих городские площади, есть одно общее свойство. Они — стареют. Изнашиваются физически и морально. Малоэтажные дома европейских городков могут стоять веками. Отечественные же проектировщики тридцатых

и пятидесятых годов, возводя цеха заводов и здания «соц-городов», экономили сталь, бетон и кирпич, стремились добиться максимальной напряженности конструкций, сократить сроки их ввода. Все это безнадежно выработало свой ресурс и нуждается в сносе. Особенно — в черте города, где земля теперь довольно дорога и весьма привлекательна для нового, соответствующего потребностям новой эпохи строительства.

В принципе, проблем со сносом зданий и сооружений нет. Наберем в поисковой машине запрос «снос зданий» и увидим находящиеся поблизости фирмы, готовые снести все что угодно. Бережно, умелыми руками гастарбайте-ров, разобрать по бревнышку избу, да так, что с неко-торой вероятностью ее удастся собрать на новом месте. Разбить бульдозером землебитную стену. Раздробить стену кирпичную шар-бабой. Использовать ковш боль-шого экскаватора — такого как Caterpillar 330CL или Liebherr R-942 HDSL, Liebherr R-954 В, с высотой стрелы до 27 метров… Все определяется потребностями заказ-чика и его финансовыми возможностями. Стоимость сноса здания может доходить до 30% стоимости нового строительства, неизбежно накладываясь на цену жилья, коммерческой недвижимости и промышленных соору-жений. А цена — именно то, что сдерживает темпы роста строительной отрасли. Ведь даже первые лица государства говорят о стоимости ипотеки как о важнейшей социаль-ной проблеме. А если строительство идет на кредитные

Почему в России

перестали взрывать дома? Михаил Ваннах


перестали взрывать дома?


средства, расходы на самых ранних этапах инве-стиционного цикла особенно нежелательны.

А есть ли способ стоимость сноса уменьшить? Да, есть. Это использование для демонтажа взрыва, применение промышленных взрывчатых веществ, что позволяет сократить расходы на снос зданий и сооружений от двух до десяти раз по сравнению с ручным и механизированным сносом. А по ти-повым объектам сноса говорят о снижении себе-стоимости демонтажных работ в пять–десять раз.

Почему снос взрывом оказывается самым деше-вым? Почему эффективны взрывчатые вещества? На бытовом уровне возникает представление о ко-лоссальной энергии взрывчаток. Но это не так. Стандартное взрывчатое вещество тринитрото-луол, в эквиваленте которого оценивают и мощь атома, содержит энергии 4,19 МДж/кг. Между тем у каменного угля этот показатель — 29,3 МДж/кг, то есть в семь раз выше. А уголь древесный, тот, что к сезону шашлыков продается в больших пакетах в гипермаркетах, еще энергонасыщенней — 31 МДж/кг. И это легко объяснимо. Горючее исполь-зует для сгорания кислород воздуха. А взрывчатка должна содержать еще и окислитель. Ну а почему она, при скромной энергии, обладает такой раз-рушительной мощью? Да именно в силу того, что энергия, содержащаяся во взрывчатых веществах, освобождается в ничтожно малую протяженность времени. Процессы идут в миллионы раз быстрее, чем при обычном горении. В результате — мощ-ность шашки тротила оказывается равна мощности огромной электростанции.

Как эта мощь применяется при сносе здания? Сконцентрированная в ничтожных объемах патро-нов взрывчатки мощность прилагается именно в тех точках, где это необходимо. Заряды размещаются в шпурах (скважинах диаметром до 75 мм и значи-тельной — до нескольких метров — глубины), энер-гия ударной волны идет именно по приговоренным к разрушениям конструкциям (предпочитая путь по тем средам, где выше скорость звука). При этом нарушается структурная целостность сносимой конструкции — и гигантское здание или сооружение обрушивается под действием собственного веса,

используя дармовую гравитационную энергию, точнее — утилизируя ту работу, что совершили каменщики или краны при подъеме материалов. Именно падение поднимает облако пыли: сам взрыв малоэффектен. Дальше здание складывается или осыпается в пределах фундамента. Ложится в заданном направлении «по ниточке» (как ино-гда делается при сносе кирпичных дымовых труб, унаследованных от индустриальной эпохи). Затем следует неизбежный этап вывоза строительного мусора: тут никуда не деться от работы погрузочной и транспортной техники.

Снос здания взрывным методом может быть значительно более комфортен для жильцов окружа-ющих домов и обитателей окрестных офисов. Шум во время самого подрыва и обрушения не слишком велик. Снос здания гостиницы «Центральная» в Туле — как может сказать автор по собственному

ГражданСкий надзорГосударственный надзор за взрывны-

ми работами в нашей стране традици-онно осуществляла сугубо гражданская организация. В Советском Союзе это был созданный в 1958 году Государственный комитет по надзору за безопасным веде-нием работ в промышленности и горному надзору при Совете Министров СССР. (Для понимания серьезности статуса скажем, что и Комитет госбезопасности также довольно долго был при Совете Министров.) Сегодня это Федеральная

служба по экологическому, технологи-ческому и атомному надзору. Именно Ростехнадзор выдает лицензию на при-менение «взрывчатых материалов про-мышленного назначения в части, каса-ющейся деятельности по применению взрывчатых материалов организациями, ведущими взрывные работы на граждан-ских объектах» и надзирает — силами от-дела по надзору за взрывными работами.

И в столице, и в регионах изобилуют юридические конторы, готовые оказать

помощь организациям в оформлении таких документов. Сроки и издержки вполне на уровне оформления лицензий в других областях деятельности.

Транспортировка взрывчатых ве-ществ осуществляется в соответствии с Правилами перевозки опасных грузов автомобильным транспортом, утверж-даемыми Минтрансом РФ. С «силови-ками» — в лице ГИБДД — согласуются лишь маршруты их перевозки и порядок движения.

Стро

ите

льС

тво


опыту — не нарушил предрассветного сна жильцов домов, находившихся на расстоянии в три сотни метров. Даже в комнатах, обращенных в сторону взрыва. И соседний, в полудюжине метров, трехэтажный домик девятнадцатого века никаких повреждений не получил. Бурение шпуров под заряды по звуку мало чем отличается от обычных ремонтных работ с помощью электроинструмента (очень похоже на то, как сверлят толстые стены для наружных блоков сплит-кондиционера). А вот шум при машинном сносе — басы шар-бабы или лязг экскаваторного ковша — неизбежно растягивается на длительное время, причем использование подобной специализированной техники обходится заказчику работ весьма недешево. Взрывчатки для «взрывного» демонтажа требуется совсем немного. Скажем, на девятиэтажное здание в Москве расходуют чуть больше ста килограммов взрывчатки (самой рас-пространенной — аммонита 6ЖВ). Это смесь водостой-кой аммиачной селитры с тротилом в пропорции четыре к одному. Патронированный, разложенный в картонные трубки от 32 до 90 мм, он предлагается потребителю от 50 до 60 тыс. рублей за тонну. Значит, на снос девятиэтажки его уйдет тысяч на шесть. Столько просит на подсобных работах гастарбайтер за неделю, и даже не в самой Москве, а в Нечерноземье… Конечно, при взрывных работах нужна и очень квалифицированная, а следовательно — высоко-оплачиваемая инженерная работа: необходимо знать, как взрывать (именно руководитель взрывных работ является главным лицом в их организации — и с точки зрения тех-нологии, и с точки зрения закона). Нужна работа взрыв-ников — разместить заряды, оснастить их взрывателями, связать электрической цепью, контролировать ее целост-ность до момента взрыва…

Практически все строители отмечают, что на Западе взрывные работы применяются чаще, чем в России. Почему? Часто приводимый довод, что в Европе климат мягче и более легкие строительные конструкции легче взрывать,

вряд ли можно считать обоснованным. Для нашей страны чрезвычайно важны все резервы повышения производи-тельности труда и отдачи от капитала (а тут может вырасти и то и другое). Что — опасно? Что — не умеем взрывать? Что — взрывать не разрешают?

Так, может, взрыв опасен? Опасен, как и рубанок, и пила… Безусловно, при сносе зданий путем взрыва необходимы се-рьезные меры безопасности. Скажем, когда в середине XIX столетия происходил переход военного кораблестроения с дерева на железо, одним из вспомогательных, но серьез-ных мотивов было повышение защищенности экипажа. Дело в том, что во времена Ушакова, Нельсона и Нахимова причиной многих увечий и смертей была щепа, которую лущили с деревянных бортов и палуб чугунные ядра. Во избежание таких проблем при демонтаже деревянные конструкции должны удаляться перед взрывом. Снимается и стекло: необходимо исключить возможность разлета его осколков. Неизбежны расходы на оцепление, а в ряде случаев и на защитное ограждение места работ. Но пяти-, а то и десятикратное снижение стоимости учитывает и это. И законодатель не считает взрывные работы слишком опасными: при их проведении от исполнителя требуется наличие «копии страхового полиса о страховании граждан-ской ответственности», да и то лишь в случае, если работы производятся на опасных производственных объектах, ГЭС или химкомбинатах. То есть с точки зрения закона взрывча-тые вещества менее опасны, чем автомобиль, для которого страховка гражданской ответственности требуется всегда.

Может, не хватает специалистов? Нет, взрывать у нас умели и умеют. В СССР расцвета индустриальной эпохи с помощью взрыва добывалось три четверти всего угля, который служил главным топливом для народного хозяй-ства. Более двух миллиардов кубометров горных пород от-делялось и дробилось с помощью взрывчатки. В 1966 году одним взрывом, на который ушло полторы тысячи тонн взрывчатки, на норильском карьере «Медвежий ручей»


было отбито семь миллионов тонн руды. Двумя взрывами — в 5 290 и 3 940 тонн взрывчатки со-ответственно — была сооружена плотина в Медео высотой в 93 метра, защищающая прежнюю сто-лицу Казахстана от селей. Работы эти проводил союзный трест «Союзвзрывпром». Эта организация входила в Министерство монтажных и специальных строительных работ СССР и имела 22 специализи-рованных управления с покрывающей всю страну сетью прорабских участков и бригад. В конце вось-мидесятых буровзрывные работы одновременно производились на трех тысячах объектов. После распада Советского Союза часть подразделений «Союзвзрывпрома» оказалась за пределами России, остальные прошли через серию организационных преобразований. Сегодня мы видим под такими названиями и ФГУП, и холдинговую компанию, и ОАО, и организации различных форм собствен-ности во многих регионах нашей страны. То есть имеется достаточное количество гражданских ор-ганизаций, способных осуществлять взрывы в ходе строительных работ. (Именно гражданских: армей-ские саперы рвут разве что лед во время паводков для нужд МЧС.) Так что на отсутствие традиций, знаний и навыков не спишешь.

Значит, причина в чем-то ином. Наберем в по-исковой машине «взрыв» — и увидим длинные колонки криминальной хроники. То есть у большин-ства соотечественников взрыв ассоциируется с пре-ступными деяниями. В СССР доля преступлений с применением взрывчатых веществ была ничтожно мала; аммонит, конечно, воровали, но преимуще-ственно глушили им рыбу, как в комедии Гайдая «Пес Барбос и необычный кросс». А в девяностые ломка социально-экономического уклада сопро-вождалась колоссальным взлетом преступности. В 1992 году от криминальных взрывов получили телесные повреждения различной степени тяже-сти 144 человека, 31 погиб; в 1994-м пострадало 414 человек, из них убиты 91… Взрывы стали одним из любимых инструментов «разборок». В ход шли и армейские боеприпасы, и промышленные взрыв-чатые вещества. В 1994 году было зарегистрировано 542 криминальных взрыва, в 1995-м – 882, в 1996-м — 708 взрывов, в 1997-м — 1 167, в 1998-м — 895…

Правоохранители к этому оказались не готовы. Сообщалось, что около 80% криминальных взры-вов оставались нераскрытыми. А потом еще были теракты 1999 года: в результате взрывов в жилом секторе городов Москвы, Буйнакска и Волгодонска погибло 302 человека и более 900 получили ране-ния и увечья.

Но сегодня ситуация на большей части террито-рии страны заметно нормализована. По сведениям начальника отдела организации борьбы с неза-конным оборотом оружия, взрывчатых веществ и взрывных устройств ГУУР МВД РФ полковника полиции Сергея Федькина, в 2010 году было со-вершено 425 криминальных взрывов и 31 теракт. За первые десять месяцев 2011-го прогремело 262 криминальных взрыва. Причем преимуществен-но на Северном Кавказе. То есть общество с волной преступности справилось. Да и расследуются взры-вы несопоставимо лучше. Однако психологиче-ские штампы девяностых и начала двухтысячных, вероятно, довлеют над общественным сознанием.

И, может быть, есть смысл обратиться к опыту США.

Одним из известнейших престу-плений, совершенных в Америке, яв-ляется «бойня в школе городка Бэт» (Мичиган). Совершил его 18 мая 1927 года фермер Эндрю Кехо, до поры при-мерный гражданин и даже член школь-ного совета. Однако в какой-то момент налог на строительство новой школы показался ему чрезмерным. Мистер Кехо решил, что именно выплата налога привела к невозможности погасить за-кладную, выданную им на свою ферму. А весной 1926 года он к тому же про-играл на местных выборах и не смог возглавить самоуправление (что по-

Стро

ите

льС

тво

Практически все строители отмечают, что на Западе взрывные работы применяются чаще, чем в России. Почему? Часто приводимый довод, что в Европе климат мягче, и более легкие строительные конструкции легче взрывать, вряд ли можно считать обоснованным


зволяло, видимо, поправить финансовые дела). И тут Кехо замыслил «убийственную месть». В течение нескольких месяцев он протаскивал в школу динамит (широко ис-пользовавшийся окрестными фермерами для земельных работ). А потом приступил к делу: убил жену, поджег свою ферму и взорвал школьное здание, лишив жизни 38 детей и 6 взрослых и ранив еще десятки человек… При появлении пожарных, отвлеченных тушением его фермы, Кехо подо-рвал себя и школьного суперинтенданта. Итог страшной мести — 46 убитых, 58 раненых… Но взрывчатые вещества в США употребляться не перестали. А у нас условия ли-цензирования, применения и перевозки практически ис-ключают их криминальное использование. Тем более что существуют технологические методы борьбы с нелегальным оборотом ВВ. Еще в 1991 году ООН приняла Конвенцию о маркировке пластических взрывчатых веществ в целях их обнаруже-ния. Согласно документу, в пластиты до-бавлялось одно из маркирующих веществ, ароматических углеводородов, способству-ющее обнаружению взрывчатки. Селитра в промышленных ВВ пахнет сама по себе, а введя в нее микродобавки, мы можем идентифицировать любую, сколь угодно мелкую партию взрывчатки, подобно тому как пуля нарезного оружия идентифициру-ется криминалистами по микрогеометрии ствола. Так что, наверное, серьезных по-казаний для отказа от взрывных техноло-гий уже нет. Ведь не случайно разрешения на промышленные взрывы выдает граж-данская организация (между тем как даже за лицензией на охотничье оружие надо идти в полицию).

Так что же мы обнаружили? У нас взрыв ассоциируется с преступлением и несчастьем, а в стро-ительстве его используют реже, чем в Европе и США. Как обстоят дела за рубежом? Снова обращаемся к поиско-вику. Набираем в Google английское «demolition implosion» («демонтаж взрывом»). И выбираем только видео — как самый наглядный способ представления динамичной и зрелищной технологической операции. И сколько нам предлагают? Да более шести миллионов сюжетов! Это го-ворит о том, что про дешевый и быстрый способ демонтажа знают не только взрывотехники с инженерами-строителями, но и обычные граждане. Те, кто инвестирует в недвижи-мость, покупает жилье и помещения для своих бизнесов, голосует за планы реконструкции городов. Причем важная для формирования экономического поведения в сфере строительства информация (позволяющая обратиться к тем застройщикам, кто использует эффективные технологии, а не накручивает смету) преподносится в увлекательной и зрелищной форме. Чего стоит популярность сериала The Blasters («Взрывники») на канале Discovery! Сокращающие сроки и расходы методы демонтажа обращаются там в за-хватывающее зрелище. Американское Общество инжене-ров-взрывников (Society of Explosive Engineers, ISEE) также уделяет большое внимание пропаганде своих достижений. При проведении крупных взрывов инженеры проявляют заботу об их видео- и фотосъемке. Размещают камеры в наи-более зрелищных точках. Используют материалы не только в своих профессиональных целях (изучение поведения кон-

струкций при взрыве), но и для пропаганды возможностей технологии. Аналогичной работе со СМИ и с общественным мнением в целом надо учиться и нашему бизнесу. (Занятно, что в советское время предполагалось строительство музея плотины в Медео, где посетители могли прослушать звуки создавшего ее взрыва 21 октября 1966 года, записанные на магнитофонной ленте, увидеть все его детали с кинолент и фотопанорамы.) У нас же связями с обществом — пре-небрегают… Информации не много, и ориентирована она на профессионалов, которые и так в курсе дел.

И еще. В основе рыночной эйфории начала 1990-х лежа-ла идея о том, что рынок сам все расставит на места: если есть эффективные технологии, каждый предприниматель радостно бросится их применять, заботясь о своей прибыли.

На самом деле это не так. Так может быть лишь на сво-бодном, высококонкурентном рынке. А это — абстракция. И сфера расчистки площадок под строительство явно не мо-жет быть таковой. Хороших мест в городах мало. Жилье или офисы купят все равно. И конкретному предпринимателю может оказаться выгоднее предложить заказчику дорогой и медленный ручной демонтаж, чем быстро расчистить площадку взрывом. Работа рыночной «невидимой руки», о которой писал Адам Смит, не была особо заметна уже во времена Теодора Рузвельта: президенту США столетней давности то и дело приходилось бороться с баронами-раз-бойниками и монополизмом. Так и наше общество должно заботиться о том, чтобы предприниматели применяли дешевые технологии. Если у застройщика квартала биз-нес-класса немалое число инвесторов спросит: «А какие издержки легли на демонтаж?» — он, скорее всего, озабо-тится экономией в этой сфере.

Конечно, применить взрывной демонтаж можно не всег-да. Но и у механизированной разборки есть ограниче-ния — стопятидесятитонный экскаватор используешь тоже не везде (даже тяжелые машины для бетонных работ в пору весенних ограничений по нагрузке на ось выстраиваются в ряд на штрафстоянках). Но главное — обществу, живущему вполне сытно и благополучно, пора начать смотреть на па-трон взрывчатки не как на способ сделать гадость ближ-нему, а как на дешевое средство расчистки площадок для строительства нового. БЖ

Стоимость сноса здания может доходить до 30% стоимости нового строительства, неизбежно накладываясь на цену жилья, коммерческой недвижимости и промышленных сооружений. А цена — именно то, что сдерживает темпы роста строительной отрасли


Патент-игрушка29 января 2013 года Ведомство США по патентам и тор-

говым знакам (USPTO) выдало правопреемнику компании Amazon Technologies Inc. патент № 8, 364, 595 за разработку Эриха Рингевальда.

Изобретение Рингевальда называется «Вторичный рынок для цифровых объектов» и являет собой программно-аппа-ратный комплекс для организации перепродаж цифровых товаров любой формы и содержания (электронных книг, музыки, видео, компьютерных программ, игр, изобра-жений и т. п.). Попросту говоря — это рынок цифрового секонд-хенда.

Событие это — регистрация патента — запустило волну невиданного бурления в средствах массовой информации даже в сферах, далеких от информационных технологий. Напор ликования и энтузиазма показался мне столь ги-пертрофированным, что я даже засомневался поначалу в собственном адекватном восприятии этой информации: может, что-то недопонял? Может, речь и в самом деле идет о той самой «революции», которую провозглашали

заголовки журнальных статей? Изучив материалы, быстро понял, что никаких особых иллюзий общественность по по-воду выдачи патента не питает. И вполне осознает, что между сертификатом, выданным американским патентным ведомством, и реально действующей биржей цифрового секонд-хенда пролегает пропасть, наполненная яростными и кровопролитными сражениями. Сражениями с поис-тине необъятным копирастическим лобби, готовым лечь костьми на пути малейшего переосмысления статуса-кво, сложившегося в сфере цифрового копирайта. А заключается оно — в узаконенной неопределенности и двусмысленности прав и обязанностей всех участников рынка электронно-цифровых товаров.

Чему же тогда радуется мировая общественность? О ка-кой «победе» может идти речь в ситуации, когда патент № 8, 364, 595 при самом оптимистичном раскладе смотрится за-бавным курьезом, но никак не лицензией на организацию торгов? Попытаемся ответить на этот вопрос, а заодно — разобраться в обстоятельствах нового витка грядущей кровопролитной мировой войны.

Цифровой секонд-хендкак могильщик традиционного копирайта Сергей Голубицкий

ЧуЖ

ие

урО

ки


Начнем с главного: почему Amazon вообще озаботилась получением патента на цифровой секонд-хенд? Причем давно: заявку в USPTO компания подала еще в 2009 году. Неужели успешному онлайн-ритейлеру не хватает доходов, поступающих от первичных продаж электронного контен-та? Вопрос, между прочим, отнюдь не праздный, тем более что сторонники традиционного копирайта в цифровом пространстве (именно их мы и называем «копирастами») демонстрируют абсолютно неадекватное понимание си-туации: «По мне, так лучше воруйте электронные книги, чем покупайте на вторичном рынке. Раз уж вы не собира-етесь платить мне, человеку, написавшему книгу (а также всем парням, которые редактировали ее, нарисовали яркую обложку, провели маркетинг и, собственно, вывели книгу на рынок), какого черта должен получать денежки Джефф Безос? Ему вообще не нужны деньги, он и так миллиардер. И Amazon тоже деньги не нужны. Мне бы хотелось, чтоб вы заплатили за новую электронную книжку. Но если уж однозначно решили, что делать этого не будете, пожалуйста, не отдавайте деньги, которые вы не заплатили мне, Amazon

или какому-то другому посреднику. Это же так низко», — разрыдался в своем блоге Джон Скальци, автор бестселлеров и президент Американской ассоциации создателей научно-фантастической и фэнтезийной литературы.

Очевидно, что писатель-фантаст Джон Скальци совер-шенно не понимает реальности. Равно как и мотивации компании Amazon, запатентовавшей рынок цифрового секонд-хенда. Реальность такова, что речь сегодня не идет о противопоставлении первичных и вторичных продаж электронно-цифрового контента. Речь идет о продаже и непродаже вообще!

Amazon использует любые средства, которые позволят хоть как-то оттянуть неизбежное — полный и безогово-рочный отказ потребителей платить за цифровой контент с одновременной заменой традиционных форм монетизации альтернативными схемами. Джон Скальци не понимает, что ситуация сложилась критическая, и тут, как говорится, не до жиру, быть бы живу. И дело не в оставшемся последним в арсенале убеждений (за исключением судебных репрессий, разумеется) мистическом аргументе «нравственности и мо-

40% продаж музыки в США в 2012 году происходило в цифровой форме. На американском книжном рынке 21% выручки от продаж приходится на электронные издания

91БИЗНЕС-ЖУРНАЛ МАЙ #5 2013

рали» (не покупать электронную книжку, а просто скачивать ее бесплатно — это, как написал Скальци, «низко»!) Дело в том, что половина мира давно живет в иной — альтернативной реальности, той самой, где цифровой контент не покупают, а просто загружают из Сети бесплатно.

В странах Западной цивилизации, в которых интеллектуальный продукт превратится в ключевой источник доходов в ближайшем будущем (иначе и быть не может при тотальном выведении про-изводства за собственные границы), экспоненци-альный рост жителей альтернативного мира (того

самого, где цифровой контент просто загружают, а не покупают) сдерживается мощнейшими репрес-сиями со стороны государства. Зато на остальных территориях, на которых проживает 80% населения Земли, бесплатное пользование цифровым кон-тентом давно уже больше норма, чем исключение.

При всем этом рынок цифрового контента се-годня представляет собой колоссальный куш: в 2012 году более 40% всей проданной музыки в Соединенных Штатах Америки приходилось на цифру. На книжном рынке ситуация тоже впечат-ляющая: 21% выручки приходится на электронные издания, а не на бумагу. Это при том, что еще в 2005 году цифровые продажи были неразличимы даже под микроскопом.

О спасении и сохранении именно этого рынка печется Amazon, регистрируя патенты и всячески педалируя рынок цифрового секонд-хенда. Смысл этого рынка, по непонятной причине ускользающий от сторонников традиционного копирайта, прозра-чен: добиться радикального снижения цен именно на «новый» цифровой контент! Хотя бы потому, что само понятие «цифрового секонд-хенда» — чи-стейшей воды химера.

анатомия Секонд-хенда«Секонд-хенд» — это поношенное, истрепанное,

использованное издание чего-то, будь то книги, аудиокассеты, видеодиски и т. д. Загляните в буки-

нистический магазин или лавку любителей грам-мофонных записей и освежите память видом того, что представляет собой «контент на физическом носителе», побывавший в употреблении. Ничего такого в мире цифрового контента нет и не мо-жет быть даже отдаленно. «Использованные» электронная книга, музыкальная композиция, кинофильм, бывшие хоть миллион раз в упо-треблении, выглядят абсолютно идентичными новому образцу.

Продвигая концепт «цифрового секонд-хенда», Amazon с коллегами1 думали не о «сверхприбы-

ли», которая пригрезилась партии сто-ронников традиционного копирайта, а о спасении всей модели платного цифрового контента в целом. Очевидно же, что открытие вторичного рынка для реализации товаров, которые в принци-пе не подлежат износу и физическому старению, вызовет сразу же обвальное падение цен на первичном рынке так называемого нового контента. Причем снижение цен будет столь грандиоз-ным, что никакими комиссионными отчислениями за организацию вторич-ного рынка Amazon и Apple не удастся компенсировать потери.

На что же делается ставка? Во-первых, как я уже сказал, на спасе-ние всей платной модели; во-вторых, на снижение цен на цифровой контент

до определенного качественного уровня, на кото-ром у потребителей само собой отпадет желание связываться с «пиратским миром». Мотивом к при-ятию «цивилизованной» платной модели выступит не лицемерное и беспомощное мора-лизаторство копирастии, а здравый смысл: стоимость цифрового контента (электронной книги, музыкальной композиции) станет столь божеской, что будет проще заплатить, чем тра-тить энное количество времени на по-иск в Сети альтернативных бесплатных загрузок.

Ради этого спасительного ценового обвала Amazon готова идти на любые ухищрения и компромиссы со здравым смыслом. Чего стоит одна только схе-ма искусственного «старения», пред-ложенная в патенте № 8, 364, 595: цифровой контент в системе вторич-ного обмена разрешается перемещать (то есть «продавать, давать в аренду, да-рить, одалживать, обменивать и т. п.») лишь определенное количество раз. После чего будет считаться, что циф-ровой объект окончательно состарился и поизносился, поэтому его дальней-шее обращение запретят! Смех сквозь слезы.

Никакой патент на цифровой секонд-хенд не избавит Amazon, Apple и всех остальных посредников от необходимости вести переговоры с правообладателем по каждой книжке, треку и видеоклипу, подлежащим обращению на вторичном рынке

1В ма

рте

Appl

e по

лучи

л со

бств

енны

й па

тент

на

изоб

рете

ние,

как

две

ка

пли

воды

пох

ожий

на

Amaz

on-о

вско

е, з

а те

м ни

чтож

ным

отли

чием

, что

в

прог

рамм

но-а

ппар

атно

м ко

мпле

ксе

для

орга

низа

ции

пере

прод

аж ц

ифро

вых

това

ров

буду

т пер

емещ

атьс

я не

сам

и фа

йлы

с ко

нтен

том,

а п

рило

женн

ые к

ним

«с

ерти

фика

ты ц

ифро

вых п

рав»

.

Чуж

ие

уро

ки


Все эти маневры для спасения платной схемы в целом, как я уже сказал, ускользают от сторонников традицион-ного копирайта, которые предпочитают добровольно об-рекать себя на жизнь в болеутоляющих иллюзиях. В основе этой иллюзии лежит аксиома враждебности физического и цифрового контента: «Перепродажа электронных книг обрушит цены на новые книги, — стращает Скотт Туров, еще один автор бестселлеров, а по совместительству — президент Гильдии писателей Америки. — Кому захочется стать лохом, покупающим книгу по полной цене, если через неделю любой сможет приобрести ее же за центы? Да, это будет хорошо для потребителей, но только до тех пор, пока не останется ни одного писателя».

Вот интересно: Скотт Туров реаль-но не понимает или лишь делает вид, что писать книги люди будут всегда, даже если государство в законодательном по-рядке запретит выплачивать авторам гоно-рары? Литературное творчество, в первую очередь, — это потребность души человека, а уж затем — приработок. Но даже если абстрагироваться от духовных глупостей, неуместных в мире копирастического чисто-гана, Туров трагически ошибается и в оцен-ке ситуации с материальной компенсацией писателей при развитии вторичного рынка цифрового контента. Поясню, почему.

ПарадокС ReDigiПараллельно с эмоциональным обсуж-

дением в СМИ «революционного» патента Amazon на одном из флангов Большой копирастической войны шло сражение, исход которого во многом предопределял дальнейшее развитие событий. Музыкальный лейбл Capitol Records, принадлежащий Universal Music Group, судился с онлайн-посредником ReDigi, который уже несколько лет успешно содержал площадку вторичной циркуляции электронного контента. Причем делал это без всяких патентов, откусывая, тем самым, от пирога Amazon.

Поскольку никаких юридических и правовых оснований для рынка цифрового секонд-хенда у ReDigi не было, ребята старались действовать предельно осторожно и с макси-мальной оглядкой на правообладателей. Скажем, в модели ReDigi отсутствовала возможность заработать на перепро-даже цифрового контента, так как расчет с продавцом велся не живыми деньгами, а так называемыми кредитами. То есть вы, к примеру, будучи законным обладателем электронного музыкального файла, купленного в магазине Apple iTunes, могли обменять его на торговой площадке ReDigi на услов-ный капитал, единственное применение которого — опла-тить другой цифровой товар на той же самой площадке. Эдакий клуб филателистов-школьников под наблюдением строгих вожатых.

Но даже такая песочница разъярила копирастов: в 2011 году на ReDigi подал в суд лейбл EMI, затем к нему присо-единился Capitol, обвинив в нарушении «авторских прав». Capitol потребовал удалить из каталога ReDigi подлежащие лейблу треки, а заодно и материально компенсировать — в размере 150 тысяч долларов за каждый.

30 марта 2013 года судья Ричард Салливан вынес со-крушительный вердикт:

� признал ReDigi виновной в нарушении авторских прав, принадлежащих Capitol Records;

� отказал в применении принципа «первой продажи» (First Sale) на рынке цифрового секонд-хенда;

� обязал ReDigi выплатить истцу полную компенсацию (те самые 150 тысяч за каждый трек).Вердикт, конечно, весьма неприятный, однако о сокруши-

тельном поражении противников традиционного копирайта нет речи. Во-первых, ReDigi скорее всего обжалует приговор в высших инстанциях. Во-вторых, само по себе обоснование

судьей Салливаном своего решения выглядит столь шатко, а — главное — оставляет такое множество хитрых лазеек для парадоксального толкования, что противникам копирайта найдется чем поживиться и без апелляций.

В основе решения Ричарда Салливана о нарушении авторских прав лежит причудливое утверждение, что вто-ричная продажа невозможна без физического носителя. Судья определил, что перепродать музыкальный трек можно только в том случае, если вы вместе с цифровым файлом передадите покупателю и конкретный участок вашего жесткого диска, на котором этот файл записан (!)

Тут же открывается брешь: я перемещаю музыкальный файл со своего жесткого диска на флэшку, которую и пере-даю покупателю вместе с музыкальным файлом. Поскольку файл я удалил со своего жесткого диска при перемещении, а флэшка является физическим носителем, мои действия в контексте вердикта Ричарда Салливана выглядят абсо-лютно легальными.

Другой вариант: никакие файлы никуда не перемещаю, а просто организую стриминг со своего сервера. Я никому не отдаю ни свой файл, ни свой жесткий диск и формально не нарушаю ничей копирайт, а значит могу смело выдавать в эфир означенную музыкальную композицию (= стри-минг). По крайней мере, это вытекает из вердикта судьи Салливана. Точно таким же легальным в моем избавлении от цифрового контента на вторичном рынке будет и такое обстоятельство: сидя за другим компьютером, мой партнер

Смысл рынка цифрового секонд-хенда, о котором печется Amazon, прозрачен: добиться радикального снижения цен именно на «новый» цифровой контент! Хотя бы потому, что само понятие «цифрового секонд-хенда» — чистейшей воды химера


по сделке перехватывает эфир и сохраняет у себя на диске «мою» бэушную музыкальную компози-цию. Сделка состоялась, но мой файл не покидал моего физического носителя, поэтому формально все остается в рамках закона. Опять же, в том виде, как интерпретировал закон Ричард Салливан.

Рассмотрим теперь прецедент с ReDigi непосред-ственно в контексте страхов, озвученных Скоттом Туровым (из-за вторичных продаж обрушатся цены на новые электронные книги, и потому писатели останутся без доходов). Здесь снова обратимся к вер-дикту судьи Салливана: принцип «первой продажи»

не распространяется на цифровой секонд-хенд по той причине, что он покрывает лишь контент, обладающий физическим носителем. Поскольку у цифрового товара носителя нет, то на него не рас-пространяются блага «первой продажи», и, сле-довательно, вторичный рынок и перепродажи незаконны.

То, как легко обходятся ограничения с физи-ческим носителем, я продемонстрировал абзацем выше. А теперь давайте взглянем на ту же ситуацию под несколько иным углом. Для того чтобы что-то перепродать, нужно сперва просто купить и про-дать. В сделках на площадке ReDigi допускаются, как мы знаем, лишь легальные владельцы треков, приобретенных на других площадках (пока только на iTunes).

Возникает вопрос: были ли треки, которые мы собираемся перепродать на ReDigi, проданы нам (а нами — куплены) ранее? Будь то на iTunes или, скажем, у Amazon? Вы, наверное, удивитесь, узнав, что ответ — отрицательный! Никто ничего

нам изначально не продавал! Ни Apple, ни конто-ра Джеффа Безоса! В обмен на наши деньги нам не продают электронные книги (а равно и — му-зыкальные треки, видеоклипы и т.п.), а отдают их в лизинг!

Посмотрите, как это супостатство выглядит в пользовательском соглашении Kindle Store: «По завершении загрузки контента Kindle и упла-ты всех связанных платежей (включая налоги) Провайдер Контента предоставляет пользователю неэксклюзивное право просматривать, исполь-зовать и воспроизводить на экране данный кон-

тент Kindle неограниченное число раз, но только на устройстве Kindle либо на Приложении для Чтения... исключи-тельно в личных и некоммерческих це-лях. Контент Kindle предоставляется вам на условии лицензии, а не про-дается пользователю Провайдером Контента» (курсив мой. — С. Г.).

Как видите, всё без вариантов. Что вытекает, среди прочего, из того обстоятельства, что мы не покупа-ем цифровой товар, а получаем его на условиях лицензирования? Весьма важная вещь: никакое телодвижение на протяжении всей цепочки от перво-го перемещения контента от продавца до пользователя и до любой последу-ющей «перепродажи» невозможно по закону без прямого согласия дер-жателя авторского права!

Почему? Потому что владелец копи-райта заочно никогда и никого не упол-номочивает совершать действия, от-личные от продажи. Продажу он тоже уполномочивает, однако лишь первую, потому что дальше включается прин-цип «First Sale».

Что это означает в практическом плане? Только то, что никакой патент на цифровой секонд-хенд не избавит Amazon, Apple и всех остальных по-средников от необходимости вести переговоры с правообладателем по каждой книжке, треку и ви-деоклипу, подлежащим обращению на вторичном рынке! Точно так же, как согласие правооблада-теля требовалось изначально для размещения на площадке Kindle Store и iTunes и последующего лицензирования.

И здесь наступает счастье для Скотта Турова: никакое движение на рынке цифрового секонд-хенда невозможно без его разрешения и согласия. Его и остальных правообладателей. Посему «пи-сатели» (это такой эвфемизм, за которым копира-стическая армия стыдливо скрывает правду о том, что писатель в большинстве случаев оттирается от кормушки на самой ранней стадии и задолго до начала продаж. Поэтому «писателями» ока-зываются кто угодно, но только не люди, контент непосредственно создавшие) могут спать спокойно:

Amazon использует любые средства, которые позволят хоть как-то оттянуть неизбежное — полный и безоговорочный отказ потребителей платить за цифровой контент с одновременной заменой традиционных форм монетизации альтернативными схемами. Потому что половина мира давно живет в альтернативной реальности, где цифровой контент не покупают, а просто загружают из Сети бесплатно

Чуж

ие

уро

ки


ни один цент мимо их рта не сумеют пронести ни Apple, ни Amazon. А значит, о вымирании говорить пока рано.

здоровая альтернатива и разумный комПромиСС

Я сознательно представил читателю механизм «продаж» и «перепродаж» (ставлю оба термина в кавычки по по-нятным теперь уже соображениям) цифрового контента во всем противоречии его абсурдных нюансов. Вся эта си-стема может функционировать лишь в рамках нездоровой дихотомии «Плохая Цифра» и «Хорошая Физика».

Дихотомия эта — из далекого прошлого и сегодня выглядит мучительным анахронизмом. Не потому, что оценочные эпитеты (пло-хой — хороший) субъективны, а потому, что давно никакого физического контента не существует в чистом виде. Это еще одно, кстати, ключевое обстоятельство, напрочь ускользающее от динозавров копирайта. Сторонники традиционного авторского права в цифровую эпоху усматривают ко-рень зла в якобы эксклюзивном «таланте» цифрового контента мультиплицироваться до бесконечности. По этой причине букини-стический магазин воспринимается со снис-ходительной улыбкой и доброжелательным похлопыванием по плечу, а площадку для оборота цифрового секонд-хенда, создан-ную по модели запатентованной Amazon технологии, расценивают не иначе как обитель Дьявола.

Реальность же такова, что любая физи-ческая книга, любая музыкальная компо-зиция и видеофильм на физическом но-сителе сегодня превращаются волшебным образом в цифру максимум за полчаса. Что мне мешает перед тем, как продать в букинистическом магазине живую книгу, сканировать ее или просто сделать полную фотокопию камерой смартфона? Еще 10 минут, и фото-копия, пропущенная через движок OCR, превращается в полноценный электронный текст. Единственное, что оста-навливает меня от этой простой в техническом отношении процедуры, так это банальное отсутствие необходимости выполнять лишнюю работу. С огромной вероятностью эта моя живая книжка уже давно оцифрована и находится в Сети: проще ее загрузить, чем самому сканировать / фотографировать!

Короче говоря, весь этот театр абсурда будет продолжать-ся до тех пор, пока рынок не вырвется из добровольного заточения в неврозе самообмана. Он откроет глаза на ре-альность и обнаружит, что за пределами вымороченного мира давно уже существует и цветет мир естественных от-ношений, где циркуляция цифрового контента подчиняется единственному здоровому критерию — принципу fair use, который задается не лукавым морализмом и не репресси-ями, а индивидуальным представлением о том, что есть правильно и справедливо.

Если кому-то покажется, что я предлагаю некую Утопию, то он ошибается. Уже сегодня в контексте западного исте-

блишмента оперирует множество реалистических компаний, чьи пользовательские соглашения находятся вне морока копирастических баталий, а именно что в контексте помя-нутого выше fair use. Образец такой компании — продавец электронных книг O’Reilly. Взгляните на выдержку из его пользовательского договора: «Одалживание: если вы при-обрели электронную книгу O’Reilly на портале oreilly.com, вы можете одолжить ее другому человеку при условии, что после этого вы добровольно удалите свою копию из ком-пьютера... Если вы приобрели набор «электронная книга — живая книга», то, безусловно, одалживая свою электронную копию, вы можете сохранить живую книгу. Перепродажа:

если вы приобрели электронную книгу у O’Reilly, то по-сле ее прочтения вы можете перепродать ее, при условии, что после продажи вы не оставите у себя никаких копий». И далее повторяются те же условия, что и при одалживании.

O’Reilly — это пример гармоничного осознания того, что поезд ушел. Что мир живет по законам, в котором проти-вопоставлению «физика — цифра» нет места. В том смысле, что «физика» давно отошла на второй план, и регулируют отношения законы «цифры», какими бы неприятными для традиционной копирастии они ни были.

Альтернативы осознанию этой реальности нет, и лю-бая борьба только продлевает агонию. К сожалению, логика здравого смысла не совпадает с логикой больших денег, а потому все мы должны быть готовы к тому, что копирастия предпочтет интеграции в новую реаль-ность борьбу до последнего вздоха. Остается лишь наде-яться, что в какой-то момент всё же случится отрезвление и до полномасштабной мировой войны под предлогом защиты авторских прав золотого миллиарда дело не дой-дет. Впрочем, я смотрю на будущее в этом отношении весьма пессимистически. БЖ

Патент «Вторичный рынок для цифровых объектов», регистрация которого запустила невиданное бурление в СМИ, еще не означает никакой революции. Однако между этим документом и реально действующей биржей цифрового секонд-хенда пролегает пропасть. Яростные и кровопролитные сражения с правообладателями гарантированы


В декабрьском номере прошлого года «Бизнес-журнал» попытался разо-браться, почему авиадиска-унтеры — бизнес-формат, плохо приживающийся в российском небе. Поводом послужила появившая-ся информация о том, что «Аэрофлот» и «Трансаэро» прорабатывают вопрос соз-дания дочерних компаний, которые станут специализи-роваться на низкобюджет-ных авиаперевозках. Между тем годом ранее с рынка с серьезными операционны-ми убытками ушли два пионера российского лоукоста — Sky Express и «Авианова», которые чуть-чуть недотянули до по-падания в десятку крупнейших отечественных перевозчиков по объемам перевозки. Их неудача тем более удивительна, что в Евросоюзе авиадискаунтеры чувствуют себя в целом неплохо и контролируют свыше 40% пассажиропотока.

Жизнеспособность бизнес-модели авиадискаунтера впрямую зависит от способности жестко оптимизировать собственные расходы, а также от разных внешних факто-ров — наличия гибкого регулирования в сфере воздушных пассажирских перевозок и высокого уровня конкуренции между инфраструктурными объектами на земле (аэропор-тами в целом, топливозаправочными комплексами и т. д.). Опыт российских первопроходцев показал, что проблемы возникают по всем направлениям. Не случайно руковод-ство «Аэрофлота», заговорив о развитии лоукост-проектов, то и дело прибегало к оборотам с использованием «если». Например, «если будет подготовлена законодательная и инфраструктурная база».

Полтора года назад на американских и австра-лийских форумах автолю-бителей поднялся настоя-щий переполох: участники эмоционально обсуждали «безжалостный русский чу-до-радар», который стали использовать власти неко-торых муниципалитетов для контроля скоростного ре-жима. В то время как обыч-ные радары фотофиксации захватывали только одну полосу и имели габариты посудомоечной машины, «русский суперизмеритель» был размером с тостер, держал под прицелом сразу четыре полосы и мог вести по ним одновременно до 32 «целей», фиксируя их скорость и распознавая номерные знаки.

«Бизнес-журнал» не преминул разыскать разработчи-ка и производителя. Им оказалась питерская компания «Симикон», учрежденная более двадцати лет назад вы-ходцами из российской «оборонки». Все эти годы команда «Симикона» тихо и спокойно занималась разработкой радаров и антирадаров — вне поля зрения деловой прессы и венчурных капиталистов. Ее история оказалась вполне типичной для российских инноваторов первой волны: про-бивались самостоятельно — без какой-либо господдержки, инвестиций извне и кредитных денег. Даже шумихе, под-нявшейся вокруг их радара «Кордон», отцы-основатели компании, как показалось, не особенно рады: ее сознатель-но спровоцировал североамериканский дилер, выложив на YouTube ролик, демонстрирующий систему в действии.

Фратеев, 23.02.2013: @Включите нормальную конкуренцию, уберите ценовые сговоры и монополизм в аэропортовой инфраструктуре — и появится у нас свой нормальный российский лоукост. В ЕС отчего-то по любому маршруту на дискаунтере можно долететь за 30–70 евро. Но стоит европейскому лоукостеру залететь в Россию, как его оптимизированность по издержкам тут же заканчивается. Наши их так нахлобучивают, что цена билетов поднимается в разы.

леонид С., 08.04.2013: @Наблюдение: всяк иностранный авиадискаунтер, коснувшись земли российской, поневоле в тот же миг перестает быть дискаунтером. Прилетают, правда, немногие. Один немецкий лоукостер, например, сейчас предлагает долететь из Москвы до Берлина за 12 000 рублей. Ну и где их хваленая низкобюд-жетность?

Aka зайцев, 05.06.2012: @Смешанные чувства переполнили меня после прочтения статьи. С одной стороны, гордость за эту компанию («Знай наших!»). С другой, отчего-то очень жалко, что такие разра-ботчики покинули наш ВПК («Все ли у нас в порядке теперь с обороноспособностью?»). Ну и, наконец, у меня как у авто-любителя появилось чувство незащищенности на дороге — ведь эти «Кордоны» того и гляди начнут устанавливать и у нас.

Babuin33, 11.01.2013: @Питер уже начинают обкладывать этими «Кордонами». Знаю, что и в Москве они появляются (на улице Свободы, напри-мер), и в других регионах — но пока точечно. Демонстраци-онный ролик я нашел и посмотрел. И впрямь страшновато для любого водителя. Эх, энергию бы этих разработчиков — да на укрепление обороны страны!

«Влететь в копеечку» 2012, №12 (201)

«Русский гаджет. Илья Барский & команда»2012, №2 (191)

WWW.BUSINESS-MAGAZINE.RU

Вокруг бизнеса сТраТегии

Влететь в копеечку

Яна Аржанова

Прошло немногим более года с тех пор, как российский рынок авиаперевозок практически одновременно покинули два отечественных авиадискаунтера — Sky Express и «Авианова». Покинули с серьезными операционными убытками и задолженностями перед контрагентами. Опустевшая ниша оказалась привлекательной для «Аэрофлота».

О намерении развивать низкобюджетные пере-возки российская ком-пания заявила в своей стратегии развития

до 2025 года еще до того, как Sky Express и «Авианова» потерпели фиаско. В документе указывается, что в целях агрессивного расшире-

ния бизнеса перевозчик планирует наращивать пассажиропоток в уже занятых сегментах, а помимо этого, осваивать и новую для него лоу-кост-модель с помощью «дочки». То, что эта инициатива до сих пор актуальна для «Аэрофлота», в октя-бре 2012 года на встрече с руковод-

ством страны подтвердил генераль-ный директор Виталий Савельев. Правда, с важными оговорками: если для этого будет подготовлена законодательная и инфраструк-турная база, которая устранит ограничения для существования бизнес-модели низкобюджетных авиаперевозок в России.

негде приземлиться Основной принцип, по кото-

рому десятилетиями работают зарубежные дискаунтеры1, — это минимизация расходов при мак-симальной операционной эф-фективности. Расходы урезают-ся буквально «по всем статьям». Лоукост-перевозчики во что бы то ни стало стремятся к вы-сокой заполняемости борта. Как правило, коэффициент загрузки в среднем составляет у них более

80%. Для этого салон воздушного судна «адаптируется» под дополни-тельные пассажирские кресла. Так, например, если для традиционных авиаперевозок «Боинг 737-300» ос-нащается 128 креслами, то для низ-кобюджетных в него запросто вме-щают 148, уменьшая «шаг» кресел. Лоукостеры взимают плату за про-воз багажа и бортовое питание. Экономить на аэропортовых сборах и обслуживании им удается благо-даря использованию второстепен-ных — как правило, не очень удобно расположенных — аэропортов.

Кроме того, бизнес-модель дискаунтера предполагает ставку на воздушные суда одного типа, отсутствие первого и бизнес-класса для пассажиров, а также использо-вание только электронных билетов, которые пассажиры приобрета-ют через Интернет напрямую, без посредников-агентов. Маршруты дискаунтеров, как правило, непро-должительны и не имеют стыковок. Время на наземное обслуживание сокращается до 25 минут (у тради-ционных авиакомпаний в среднем оно составляет 45 минут). Нужно сказать, что в целом бизнес-модель вполне реализуема и жизнеспо-собна, коль скоро позволяет дис-

1 Первопроходцем формата low-cost (от англ. «низкобюджетный») в авиаперевозках принято считать американскую компанию

Southwest Airlines. В настоящее время она осуществляет 3,5 тыс. рейсов ежедневно, имея в парке 554 самолета.

В россии многие из ключевых условий успешного развития авиадискаунтеров изначально не предусмотрены или ограничены федеральными авиационными правилами и Воздушным кодексом

10 Бизнес-журнал ДеКаБрЬ #12 2012

28 Бизнес-журнал ФеВралЬ #2 2012

Илья Барский& командане на шутку переполошили американских и канадских автовладельцев своим «Кордоном» — автоматическим средством видеофиксации скорости, не имеющим аналогов в мире.

Денис Волков

В ноябре прошлого года сообщения англоязыч-ных СМИ, посвященные новой разработке питерской компании «Симикон», граничили

чуть ли не с истерикой. «Американский водитель, будь начеку: русские идут! По крайней мере их фото-радары!» — стращал американский канал FoxNews. Информационная волна поднялась после того, как канадский дистрибьютор российского разработчика компания Peak Gain Systems объявила о том, что в первом квартале 2012 года выводит на северо-американский рынок «русский суперизмеритель скорости», и представила публике незамысловатый ролик, демонстрирующий результат работы устрой-ства: видеозапись потока машин, на которой было видно, как «на лету» распознаются номерные знаки и фиксируется скорость транспортных средств.

Казалось бы, что с того? Ведь подобная техника уже давно широко применяется на дорогах на разных континентах. Применяется. Но «русское всевидящее око» оказалось ей не чета: захватывает сразу четыре полосы движения, а не одну, способно вести 32 «цели» одновременно, без устали фотографирует нарушите-лей скоростного режима днем и ночью с четкостью, позволяющей рассмотреть номер машины, а часто

и лицо водителя, и, шифруя, передает информацию на пульт по любым цифровым каналам связи. При этом русский Cordon оказался, как следовало из описаний американских журналистов, «размером с тостер», в то время как используемые западные аналоги при гораздо более слабых технических характеристиках представ-ляют собой «массивную посудомоечную машину».

Один из руководителей Peak Gain Systems Стивен Файтер рассказывал прессе о возможностях «тостера» чуть ли не торжествуя: «Камера справится с тра-фиком любой плотности и способна «выписывать» сотни и даже тысячи штрафов в час». Высказался и генеральный директор и главный конструктор «Симикона» в одном лице Илья Барский: «Других таких видеорегистраторов, фиксирующих скорость с погрешностью не более чем плюс-минус одна миля в час, в мире пока нет».

Самым удивительным было то, что российская фе-деральная пресса питерских разработчиков вниманием до ноября прошлого года особо не жаловала, а по-сле — ограничилась преимущественно публикациями, основанными на переводах зарубежных источников. Более того, даже российский венчурный капитал, пребывающий в перманентных поисках отечествен-ных проектов с мало-мальски заметным экспортным потенциалом, как оказалось, компанию «Симикон» на своих «радарах» вовсе не наблюдал — и весьма удивился неожиданному прорыву «неизвестной» российской фирмы на зарубежные рынки. Что за ин-новаторы такие, откуда взялись?

Сделай самМежду тем «Симикону» пошел уже двадцать

первый год. За все время существования компания не привлекала не то что венчурных инвестиций (при отсутствии оных в России в 1990-е годы, на которые пришлось становление бизнеса), но даже заемных средств.

Если взглянуть на историю «Симикона», то по-неволе начинаешь верить в теорию корпоративной

28 Бизнес-журнал ФеВралЬ #2 2012

ПРОЕКТЫ РуССКИЙ ГАДЖЕТ

«Русский суперизмеритель скорости» оказался размером с тостер, в то время как западные аналоги – с посудомоечную машину. При этом российская разработка захватывает сразу четыре полосы движения, а не одну, и ведет сразу 32 «цели»

ПоСлеСловия

96 БИЗНЕС-ЖУРНАЛ МАЙ #5 2013

AppStore > Поиск > Бизнес-журнал

на iPad и iPhone

Documents

Бизнес-журнал №05 (206) за 2013 год